Trick or Treat?

— Ты чего такая грустная? Юми отвлекается от запеченных улиток и поднимает взгляд на Чонгука. Телохранитель внимательно смотрел на Ю, доедая банан. Тэхен сидел напротив, полностью увлеченный рисом по-тайски. Они одни в столовой. Последнее время, Юми везде оставляют без присмотра – в ванной моется без помощи горничных, укладкой волос прислуга больше не занимается, чистую одежду доставляют под дверь. Завтрак, обед и ужин не исключение. Хоть раньше она и не могла сидеть за одним столом со служанками, но они имели право находиться в столовой. Тэхен с Чонгуком тоже не должны быть здесь. Они должны стоять под дверью. Но последние несколько дней они поразительно часто нарушают правила. — Ничего, — тихо отвечает Юми, вновь смотря в тарелку. Чонгук недовольно вздыхает. — Что такое? — Правда, ничего тако-… — Не обманывай, Принцесса. Ты вчера на тренировке чуть не заплакала, — скривившись, перечит Тэхен и вытирает салфеткой рот. — Что такое? Юми кладет щипцы для улиток вместе с маленькой вилочкой и шумно выдыхает. Если честно, после посещения Юонг она действительно сама не своя. Прошло три дня, а она всё еще не рассказала им о претензиях и угрозах отца. Не знала, с чего начать, как преподнести. Юми не боялась телохранителей, но им могло не понравиться то, что они услышат. Испугаются и уволятся? Разозлятся и возьмут всё в свои руки? Скажут не обращать внимания и оставить всё, как есть? Юми даже не сказала им про возможное замужество. — Ю? — зовет Чонгук. — Только… только не говорите папе, хорошо? — Опять, — тяжело вздыхает Тэхен, хмурясь. — Что ты уже натвори-… — Мы с Юонг подслушали разговор моего папы с её отцом, — выдаёт Юми, не смотря на телохранителей, но чувствуя всеми фибрами души их неодобрение. — Мистер Ву, он… он предложил выдать меня замуж за… за какого-то сингапурца. В благодарность за то, что вы спасли Юонг. И… и мой отец тогда не ответил. У него осталось трое суток, и я… я всё еще не знаю, какое решение он примет. Юми чувствует приятное облегчение. Несмотря на то, что она всё еще без понятия, какой реакции ожидать от телохранителей, она рада, что смогла поделиться тем, что происходит внутри. Может, она и не раскрыла настоящих ощущений, но по её тихому голосу и бегающему по тарелкам взгляду телохранители всё поняли. — Он говорил, — холодно отвечает Чонгук. Юми хмурится, поднимая взгляд. — Говорил? — Ага, — фыркает Тэхен, скрещивая руки на груди. — В тот день, после того, как мы приехали домой, он вызвал нас на ковёр. Сказал, что если мы тебя хоть пальцем тронем, то он нас “уволит”. — Он с ума сходит, — констатирует Чонгук, кидая кожуру от банана в мусорный бак. — На фоне угрозы твоей жизни совсем голову потерял. Юми сглатывает. — Он же… он же не сможет посадить меня на цепь, да? — Если посадит, то освободим, — ухмыляется Чонгук и достает пистолет из кобуры. — Но вы же… — Работаем на него, да, — жмет плечами Тэхен и берет армейский нож со стола. — Но это не означает, что мы не можем выбирать. Юми сглатывает, наблюдая за тем, как Чонгук чистит тряпкой свой пистолет, а Тэхен демонстративно играется с ножом. Они не источали той же опасности, какой обладали на допросе, но от них всё равно веяло чем-то устрашающим, предупреждающим. Думая над их словами и действиями, Юми с ужасом распахивает глаза и подскакивает со стула. — Вы же не убьете его?! Телохранители застывают, обмениваются взглядами, и затем смеются. Чонгук улыбается, продолжая начищать пистолет, а Тэхен заливается, стуча рукой по столу. — Как тебе такое в голову приходит, Принцесса? — Нет, не убьем. Успокойся. Юми поджимает губы и медленно садится обратно. — Он нам бабки платит, — вытирая слезы с глаз, отвечает Тэхен. — Ну, и, как бы, твой отец – не последнее лицо. Если мы его убьем, то у нас будет ку-у-уча проблем. Если ослушаемся? Поменьше… — Но многие могут подтвердить, что он сходит с ума, — кивает Чонгук, проверяя магазин. — Он уволил пятерых наёмников просто за то, что нашел у них в контактах “что-то подозрительное”, — Тэхен ухмыляется и разрезает булочку пополам. — Одного он вообще хотел застрелить, но произошла осечка. — Повезло, — вздыхает Чонгук и вставляет магазин обратно. — А… а вы? — Что мы? — уточняет Тэхен, поглядывая на Юми. Нервно облизывая губы, она глубоко вздыхает, стараясь вспомнить разговор в машине один в один. Тогда, шок был настолько ярким, что претензии отца отпечатались в голове на долгие годы… и страх. Страх потерять телохранителей вызывал бесконечное волнение и тревогу по отношению к Тэхену с Чонгуком. — Он задавал вопросы. О вас. Телохранители молчат. Чонгук перестал возиться с пистолетом, а Тэхен – мучать булочку. Они оба уставились на Юми. — Он задавал вопросы… тебе? — с настороженностью спрашивает Чонгук. — Да. Тогда, когда мы уехали от Юонг он… он спрашивал, не… не пристаете ли вы ко мне, — бурчит Юми, нервно скручивая волосы руками и отводя взгляд. Щеки краснеют, она смущается, но она должна сказать им всё до конца. — Он… он приказал, чтобы… что если вы хотя бы попробуете приставать ко мне, он… “у него хватит наёмников, чтобы от вас избавиться”. Возможно, она поступает неправильно. Раньше, Юми могла хотя бы представить, как Тэхен отлизывает ей, а Чонгук – вбивает в кровать. Шанс, что они выполнили бы её приказы, был. Но теперь… теперь они вряд ли вообще решатся подойти к ней. Но Юми пришла к выводу, что пусть лучше они останутся живы и никогда не притронутся к ней, чем рискнут подарить безбожий секс и умрут от дюжины пуль в сердце. — Неужели? — саркастично выдает Тэхен, откидывая нож на стол. — Слыхал, Чонгук? Старый, блять, сумасше-… — Чонгук нарочно громко прочищает горло, с упреком смотря на своего коллегу, на что Тэхен закатывает глаза. — Я к тому, что, во-первых, как ему это вообще в голову пришло?! Во-вторых – блять, наёмников ему хватит. Он совсем ёбнулся? Пусть только попробует. — Тэхен. — Что? Тебя разве это не бесит?! Какого хуя он угрожает нам? — Я… я просто хочу, чтобы вы знали, — вмешивается Юми, — что, возможно, он может следить за вами. Тэхен цыкает, матерится, а Чонгук попросту вздыхает и откидывается на спинку стула. — Параноик. — Нет, Ю права. Возможно, он поэтому и уволил многих наёмников. Поставил своих, — рассуждает Чонгук, скрещивая руки на груди. — Тех, которые будут ему докладывать о каждом нашем шаге. — Да мне похуй. Пиздец. Он смеет сомневаться в нас, — рычит Тэхен, нервно тряся ногой под столом. — В тех, которые выполняют любые его приказы. Мы, блять, настолько ему преданы, что он… — Он волнуется, — перебивает Чонгук. — Он совсем скоро, возможно, отдаст свою дочь замуж. Дочь, с которой он практически не проводит время… в отличие от нас. Может, он банально ревнует Юми к нам? — Тебе еще раз сказать? Мне. Похуй. Слежку он, блять, поставил. Я перережу глотку любому, кто посмеет нарушить моё личное пространство, — стукая указательным пальцем о стол, с усилием твердит Тэхен. — Думаю, все и так в курсе, — вздыхает Чонгук и даже не дергается, когда в столовую заходит одна из прислуг. — Прошу за беспокойство. Мисс, Ваша ванная готова, — кланяясь, сообщает Жизель. — Да, спасибо, — Юми встает и смотрит на телохранителей, которые всё еще не могли переварить услышанное. — Помните, что я вас попросила? — Не бойся, Принцесса, никто не узнает, — кивает Тэхен, сталкиваясь взглядом с Юми. — Спасибо, что сказала, — говорит Чонгук, смотря на Ю. — Иди, отдыхай. Всё могло быть хуже. Юми выходит из-за стола, приближается к Жизель. Горничная кланяется и ведет за собой, не говоря ни слова. Даже она стала менее сговорчива с Юми, хотя раньше её довольно легко было подкупить. Конечно же, всё дело в отце. Он запугал наёмников, прислуг, с Чонгуком и Тэхеном у него тоже был разговор. Юми тревожит, что папа решил полностью изолировать её от людей, как какого-то монстра. Это же не нормально. Он в каждой мухе видит врага. На нервной почве действительно сошел с ума? Но, при этом, как бы сильно он не хотел оберегать Юми, он не общается с ней. Завтракает раньше, обедает у себя в офисе, а ужинает не дома. Вчера же… вчера он опять привел проституток. Жизель проводит до самой ванной и оставляет Юми. Тихо закрыв дверь в её комнату, горничная удаляется. Обычно, она могла завести ненавязчивый разговор или сказать пару слов на прощание. Но сейчас было такое ощущение, словно она убегает от Юми. Снимая с себя кардиган, гольфик и брюки, не может не думать о том, как же сильно телохранители разозлились за ужином. Как Чонгук напрягся, а Тэхен взбесился. В принципе, можно их понять. Со стороны отца сомнения по отношению к своим лучшим наёмникам ощущается как лицемерие. Полностью раздевшись, Юми слегка шипит из-за крепатуры. Невольно вспоминает вчерашние тренировки, как Тэхен заставил её отжаться пятнадцать раз, а Чонгук – попасть в движущуюся мишень без оптического прицела. Они всегда так строги с ней, всегда упрекают, приказывают, иногда даже грубят. Превращаются в совершенно незнакомых людей. Юми подходит к набранной ванне и вдыхает ароматы эфирных масел. Жизель кинула несколько лепестков розы, насыпала морской соли и добавила парочку резиновых уточек, плавно плывущих по воде. Прежде, чем окунуться в эту прелесть с головой, Юми разворачивается и идет к гардеробу, чтобы выбрать свежие трусы и пижаму. Роясь в шкафчиках, она останавливается, когда под грудой нижнего белья находит свою излюбленную игрушку. Хм… Последний раз она пользовалась ею полторы недели назад… может, чуть больше. Если честно, Юми очень долго отговаривала себя в ту самую ночь. Она не могла уснуть, думая о крови, об убийце, о допросе, но вместо страха и отвращения её охватывало очень странное желание. То, как Тэхен резал ножом по груди, как он хватал за волосы и хищно улыбался. То, как Чонгук холодно нацеливался на пах маньяка, как он бил кувалдой и не обращал внимания на брызги крови у себя на лице. Все эти жуткие картинки должны пугать, но в ту ночь Юми чувствовала острое возбуждение, от которого с трудом могла избавиться, не трогая себя. Мастурбировать на своих телохранителей не так стыдно и ужасно, как мастурбировать на их зверство и изощренную жестокость. Юми облизывает губы, берет белый фаллоимитатор в руки и крепко сжимает. Она ведь заслужила на хороший отдых, так? К тому же, вокруг никого нет, она – одна. Никто не узнает, чем Юми занималась перед сном. Торопливо возвращаясь в ванную, она прикрывает дверь и залазит в воду. По коже пробегают мурашки из-за тепла, что коснулось прохладных ступней. Юми шумно выдыхает и медленно садится, с трудом сдерживая стон. Вода мягкая, ароматная, расслабляющая. Поудобнее устроившись, Юми почти полностью опускается под воду. Согнув ноги в коленях, расставляет их как можно шире. Затылок касается прохладной керамики, кончики волос расползаются по воде. Юми выдыхает, смотрит в потолок и неожиданно зависает. Это… это что, блять, такое?! Не думает – кричит. Нет, визжит и выпрыгивает из ванной, кидая фаллоимитатор в воду. Чуть не падает из-за скользкого пола, в последний момент хватается за полотенце и спиной выходит в комнату, с ужасом смотря на потолок. Дверь выламывают в считанные секунды. Чонгук снимает пистолет с предохранителя, Тэхен держит в руках нож. — Ю, на пол! — Не двигай-… — Тэхен хмурится, замечая дрожащую то ли от холода, то ли от ужаса Юми посреди комнаты. — Кто там? — Что произошло?! Ты в порядке?! — Чонгук подлетает к Ю, опуская пистолет. — Там! На потолке! Уберите это! — не своим голосом, умоляет Юми и указывает пальцем на свою ванну. Телохранителей переглядываются. Оба настороже, готовые атаковать. Они медленно заходят в ванную, целятся в потолок, но затем опускают оружие и тяжело вздыхают. — Ты… ты испугалась сороконожки? — кривится Чонгук. — Принцесса, мы думали, что тебя тут убивают, — хмурится Тэхен и берет с комнаты стульчик, чтобы встать на него. Юми, сжимая зубы, наблюдает за тем, как Чонгук отматывает немного туалетной бумаги и протягивает Тэхену, чтобы тот смог взять эту мерзопакостную дрянь. Юми морщится и на автомате отходит назад, когда Тэхен слазит со стула, держа в руках сороконожку. Чонгук отодвигает штору, открывает окно, куда отправляют насекомое. — Всё? Довольна? Паникерша, — фыркает Тэхен, выкидывает туалетную бумагу и убирает стул на место. — Больше не пугай нас так, хорошо? — устало вздыхает Чонгук, смотря на Юми. Кивает, ощущая явно облегчение. Ужасный монстр покинул её ванную, теперь она в безопасности. Но затем… затем она понимает, в каком виде стоит перед телохранителями… — А это что такое? …и что она оставила плавать в ванной. Блять. Мало того, что Юми стоит полностью голая с одним единственным полотенцем, которое она даже не удосужилась обернуть вокруг себя, так еще и это. Лицо покрывается красными пятнами, тело охватывает разъедающий изнутри стыд, когда её телохранители смотрят на белый фаллоимитатор, качающийся между уточками на воде. О, Боже. — Ага, — тянет Тэхен, ухмыляется и скрещивает руки на груди. — Ю… ты не хочешь это обсудить? — выгибая бровь, спрашивает Чонгук, оглядываясь на окаменелую от смущения Юми. Хочется провалиться сквозь землю. Как же стыдно, Господи… Что она им скажет?! Что она решила немного развлечься, представляя своих телохранителей?! Нет-нет. Черт. Юми не может даже слова сказать, настолько ей плохо. Она просто мотает головой и опускает взгляд в пол. Разве это по правилам? Разве это этично вынуждать Юми краснеть? Они должны забыть об этом, притвориться слепыми, ничего не говорить и просто уйти. Юми с ужасом видит две пары обуви. Телохранители подходят к ней. — Что это ты там делала? — спрашивает Тэхен и начинает ходить вокруг. — И как давно ты вообще этим занимаешься? М? — он опять встает напротив, но в этот раз, Юми чувствует кончик лезвия под подбородком. Тэхен вынуждает поднять на него взгляд. — Смотри на меня. Он щурится, ухмыляется, почти смеется. Ему пришлось чуть наклониться, чтобы их глаза были на одном уровне. Юми не может понять, чего он добивается и что хочет от неё, и она даже не знает, как реагировать на его странное поведение. Тэхен любит играться, и сейчас он решил немного развлечься? Юми хмурится, берет себя в руки, плотнее прижимая полотенце к ключице. — Перестань. Не стыди меня, — говорит четко, уверенно, и Тэхен слушается. Он фыркает, убирает нож и прячет его в кожаный футляр на поясе. — Да уж… подростки. — Мне 19! — Юми, ты ведь знаешь, что тебе запрещено с таким играться, да? — скрестив руки на груди, сурово спрашивает Чонгук. — Если твой отец найдет это… — Он не найдет. Нет. Не… не говорите никому, — Юми правда старалась не звучать слишком жалко, но голос предательски дрожал. Лицо всё еще пылает, а сердце никак не успокоится. — А кому мы скажем? Твоему папаше? — Тэхен хрипло смеется. — Он очень будет рад услышать об этом от нас. — Мы имеем полное право конфисковать это, —холодно сообщает Чонгук, смотря исключительно на Юми. — Нет! Не надо! — Зачем оно тебе? — ухмыляется Тэхен. — Кто вызывает у тебя столько сексуального желания, что ты не можешь сдержаться и не воспользоваться этим? Они, что, специально?! — Я не буду на это отвечать, — хмурится, пытаясь звучать так же строго, как и телохранители. — Вы задаете неподобающие вопросы. Я, всё-таки, девушка. Тэхен ухмыляется, Чонгук проводит языком по внутренней стороне щеки. Они смотрят в глаза, не опуская взгляд ниже. Их молчание доказывает, что Юми права, что придает ей больше уверенности и неожиданной дерзости. — И, можно подумать, вы никогда не хотите уединиться, — бурчит, выпрямляясь и раздраженно поглядывая на каждого из телохранителей. — О, — Тэхен ухмыляется и делает всего шаг, но Юми уже теряет только что обретенную решимость. — Хочешь поговорить об этом? — Тэхен. — Что? — закатывая глаза, он оглядывается на коллегу. — Я просто спрашиваю. — Ю, будь осторожна, — выдыхает Чонгук, устало разминая пальцами переносицу. — Мы не расскажем твоему отцу, но есть те, кто расскажет. — Хорошо, — бурчит в ответ Юми и отводит взгляд. В коридоре раздается шум. Телохранители тут же загораживают собой обнаженную Юми, когда в комнату залетает несколько наемников, дворецкий и горничные. Они спрашивают, что случилось, смотрят на дверь, затем на Тэхена с Чонгуком и замечают сзади мисс Мин, которая старалась спрятаться как можно больше за спинами телохранителей. — Что тут случилось? — Ничего страшного. Всего лишь сороконожка, — спокойно отвечает Чонгук. Наемники хмурятся, не до конца понимая, шутит он или говорит правду. — Сороконожка? — Да, мисс Мин испугалась ползучей твари. Вы бы её видели. Вот такая размером, — ухмыляется Тэхен и расставляет ладони в воздухе настолько широко, что, казалось, он показывает удава, а не крохотную сороконожку. — Но мы от неё избавились. — Дверь… мы не сможем её починить сейчас, — рассуждает дворецкий. — Завтра нужно будет с этим разбираться. Мисс Мин придется переехать в другую комнату. — Хорошо, — говорит Юми, выглядывая из-за Чонгука. — Я не против. Только дайте мне пять минут. Мне нужно одеться. — Да, конечно. — Как скажете, мисс. Прислуга кланяется и покидает комнату. Юми с облегчением выдыхает. Телохранители вновь разворачиваются к ней. — Тебе повезло, что твой отец сегодня не дома, — ухмыляется Тэхен. — У тебя пять минут. Оденься, убери всё, — командует Чонгук, указывая на ванную. — Хорошо. Тэхен фыркает, засовывает руки в карманы штанов и двигается к выходу. Чонгук идет следом. Они даже не пожелали ей спокойной ночи. Почему они вообще так разозлились? Подумаешь, есть у неё секс-игрушка, и что? Лучше бы было, чтобы она прятала пистолет под подушкой? Это просто резиновый член, а они так возмущаются, словно Юми нюхала кокаин с крышки унитаза. Пристыдили, отчитали, так еще и безмолвно ушли. Юми не знает, что конкретно её так сильно раздражает: то, что они перегнули палку своими вопросами или то, что… что они ничего не сделали. Накинув халат, она подбирает фаллоимитатор с ванны и, скрывая его за собой, возвращает в гардеробную. Вытирает о полотенце, прячет как можно дальше на той же полочке и задвигает. Они ни разу не посмотрели ниже. Потому что вряд ли считают её за девушку, с которой можно переспать. Боже, да Юми для них ребенок. Им по тридцать лет, у них наверняка вкусы в женщинах не те, которые Юми себе представляет. Вряд ли они мастурбируют на слабых девятнадцатилеток, которые ничего не могут сделать без своего папочки. Они могут выполнить её приказ и трахнуть её, но это не означает, что они получат то же удовольствие, которое им может принести опытная женщина. Завтра еще и тренировка. Как она им в глаза будет смотреть после этого?

***

— Сегодня, я научу тебя самозащите, — говорит Чонгук и снимает с себя черную толстовку на змейке, кидая на стол рядом с оружием, — и покажу все критически важные точки в теле человека. — Хорошо. Юми стояла перед Чонгуком посреди оружейной, наблюдая, как он выбирал пистолет. На нем черные, широкие штаны с дополнительными карманами на бедрах и икрах. Высокие берцы казались бесшумными. Белая футболка, заправленная за пояс, облегала его мышцы, но Юми не позволяет себе глазеть, когда у неё тренировка. Она должна сосредоточиться на других вещах. — Начнем с простого, — Чонгук вставляет пустой магазин, стреляет несколько холостых и протягивает пистолет Юми, держа за дуло. — Бери. Целься мне в голову, — указательным пальцем он касается своего лба и заводит руки за спину, безэмоционально смотря в глаза Ю. — Там нет патронов, не переживай. Юми сглатывает, крепче сжимая рукоятку. Чонгук всегда вел себя холодно и расчетливо на тренировках, но… но после вчерашнего он словно стал еще более равнодушным и бесстрастным. Возможно, ей кажется, но… но сегодня с утра она завтракала одна. Они не говорили с ней, когда сопровождали из комнаты в столовую и из столовой в комнату. Они вели себя, как совершенно обычные наёмники, а не… близкие Юми люди. Неужели они настолько разочаровались в ней, когда увидели секс-игрушку? Они же не могли понять, о ком она фантазировала, так? Юми никогда не давала повода. Она всегда вела себя прилично рядом с ними, никогда не намекала ни на что грязное и, Боже упаси, флиртовала. Даже после того дурацкого разговора за бильярдом. Да, она мастурбировала, думая о них, один единственный раз, и, да, она возбудилась от первых тренировок, чувствуя на себе их прикосновения, но… но Юми никогда не говорила и не показывала им напрямую, что хочет их. Нужно забыть об этом. Она ведь уже решила, что не подпустит их. Они нужны ей живыми, а не мертвыми. Ничего страшного, если они так и не выполнят приказ, главное, что они – рядом. Юми облизывает губы, выдыхает и поднимает пистолет, сжимая его двумя руками. Облегающая футболка тянулась, не сковывая движений, как и спортивные леггинсы. Белые кроссовки пружинили, а носки – согревали. Волосы собраны в гульку на затылке, на Юми отсутствовали любые украшения. На первых тренировках она переживала, что лицо слишком красное, а пряди торчат в разные стороны, но теперь ей важнее показать результат, а не то, как она выглядит. Дулом утыкается в лоб Чонгука. Юми еще никогда так не делала. Зрелище не из приятных, но она старается абстрагироваться. — Хорошо, — кивает телохранитель. — Теперь, следи за моими руками… Не успела Юми моргнуть, как уже была прижата щекой к холодному полу. Как? Правая рука заломлена за спину. Чонгук использовал весь свой вес и практически полностью обездвижил Юми, восседая на бедрах. А еще… Пистолет, дулом прижатый к её голове. Что это за чувство? — Ты следила или нет? — раздраженно спрашивает Чонгук. — Ты… ты слишком быстрый. — Твой противник будет еще быстрее. — Но ты не мой противник. Ты – мой учитель, — хмурится Юми, стараясь посмотреть на Чонгука, но в таком положении трудно вращать головой. Чонгук вздыхает, молча соглашается с аргументом Ю и убирает пистолет. Он встает, протягивает руку и помогает Юми подняться на ноги. — Еще раз. Возьми. Прицелься туда же. — Можно только помедленней? — просит Юми и поднимает пистолет. — Можно, — фыркает Чонгук. — Следи за моими руками. В этот раз, он не применяет силы. Он показывает и объясняет, как он перехватил пистолет, как развернул Юми на сто восемьдесят, как успел поставить подножку и завалить её на пол, чуть ли не ломая руку. Всё то же самое, только… Прикосновения Чонгука намного нежнее, осторожнее. Опять понял, что перегнул палку? — Ясно? — Да. Кажется, ясно. — Теперь, давай наоборот, — Чонгук берет пистолет и одной рукой нацеливается на лоб Юми. Холодное дуло не вызывает страха, а суровый взгляд Чонгука заставляет выложиться на полную. Повторяет всё то, что он ей показал, но решает немного изменить тактику. У неё не получится резко развернуть его – Юми недостаточно сильная. У неё не выйдет завалить его, даже если она поставит подножку – Юми весит меньше Чонгука. Поэтому… Выбивает пистолет из его руки, перехватывая, приближается вплотную и подставляет прицел в нижнюю челюсть, вынуждая Чонгука поднять голову. Он даже не пытался сопротивляться, но был заметно удивлен действиям Юми. Для пущего эффекта, она нажимает на курок. Раздается щелчок, который она приправляет широкой улыбкой. — Бах, и ты ум-… Юми забыла, что шутить на тренировках запрещено. Вместо холодного пола – кирпичная стенка. Чонгук настолько быстро двигался, что Юми попросту не смогла даже попытаться остановить его. Он с легкостью заломил ей руку, прижал пистолет к затылку и зажал Юми между собой и стеной. Шок сменился испугом, затем – болью в мышцах. Чонгук не жалел сил. — Ты опять своевольничаешь? — спрашивает телохранитель, не обращая внимания на жалкие потуги Юми освободиться из захвата. — Я просто хотела… — Ты бы уже была мертва. Знаешь почему? Твой выстрел не смертельный на все сто процентов, — отвечает Чонгук и сильнее давит дулом на затылок. — Здесь – да. Здесь ты стреляешь прямо в мозг. Твои главные цели – мозг, сердце и брюшная полость. Ясно? — Ясно-ясно, — жмурясь от боли, выдыхает Юми. — Отпусти меня, пожал-… Чонгук отпускает, но лишь для того, чтобы развернуть Ю к себе лицом и грубо прижать к стенке. Он раздражен. Он почему-то очень сильно раздражен. Просто потому, что Юми ослушалась? Просто потому, что она решила показать, что знает и другие приемы? И Чонгук не отходит. Он так близко, что её грудь практически касается его груди, что холодный запах метала ощутимо смешивается с его одеколоном, что его пистолет, нацеленный на лоб Юми – единственное, что может между ними помещается. Что он… делает? Он хочет запугать её? Чонгук упирается свободной рукой о стенку, рядом с головой Ю, и не обращает внимание на сбитое, девичье дыхание; не видит, с каким замешательством она смотрит на него и словно совершенно не понимает, насколько мало расстояния между ними. Чонгук делает медленный вдох и медленный выдох прежде, чем заговорить: — Лобная и височные доли, — тихо объясняет телохранитель и ведет пистолет ниже, к шее. Юми сглатывает, не в силах оторвать взгляда от Чонгука. — Сонные артерии. Тут и тут, — холодное дуло, скользящее по коже, неожиданно вызывает мурашки. Черт. — Дальше – легкие, — он не опускает взгляд – он неотрывно смотрит в глаза Юми, словно прослеживает её реакцию, всё ли она усвоила. — Бронхи и легочные артерии. Потом – сердце. Левый желудочек – главная насосная часть сердца, и аорта – главный кровеносный сосуд, — голос Чонгука переходит в мягкий шепот, а его пистолет двигается по миллиметрам, словно он видит Юми насквозь, со всеми её органами и костями. — Живот, — он прижимается дулом в районе пупка. — Печень, — пистолет двигается правее. — Один выстрел в печень, и твоему врагу гарантировано массивное внутреннее кровотечение. Если же твой противник мужчина, то, — Чонгук ведет ниже, пробегаясь дулом по поясу леггинсев и затем… затем… что он, блять, делает? — Целься в его гениталии – это обездвижит из-за адской боли. Юми же не кажется, верно? Чонгук хоть и не утыкается, не прижимает вплотную, но держит дуло пистолета непозволительно близко к одной из самых чувствительных зон на теле Ю. Он неотрывно смотрит в глаза, не двигается, как будто чего-то ждет. — Поняла? — Д-да, поняла, — прочистив горло, кивает Юми. Чонгук щурится, затем возвращает пистолет обратно к голове, не упуская возможности пробежаться металом по животу, между грудью, по ключице и нижней челюсти. Он подносит прицел к виску и отводит затвор так, словно там пули, словно он хочет прострелить Юми голову. Не может пальцем двинуть. Чонгук не выглядит так, будто действительно хочет убить Ю, но что-то схожее с жестокостью и хладнокровием на допросе яркой вспышкой проскакивает в его карих глазах. Юми резко втягивает в себя воздух, когда чувствует его колено между ног, когда он ставит свободную руку перпендикулярно её шее, тем самым ближе прижимая к стене. Дыхание на секунду обрывается. Стоило ему надавить чуть сильнее, и Юми начала бы задыхаться. Инстинктивно, она хватается за его предплечье, но не отталкивает. Под весом и давлением Чонгука она не может нормально думать. Пистолет всё еще у виска. — Попробуй вырваться, — вдруг говорит Чонгук. — Сконцентрируйся. — Ты слишком сильно… — Твой противник всегда будет слишком сильным, — хмурится Чонгук. — Как я тебя учил? Он не учил. Он не показывал. Он даже не рассказывал. — Чонгук, ты… — У тебя мало времени, — он выгибает бровь и плотнее прижимает пистолет. — Я вот-вот вышибу тебе мозги, Ю. Что это? Адреналин? Нет… нет, что-то другое. Боже. Юми смотрит в глаза Чонгуку, чувствует его колено между ног и с ужасом понимает, что возбуждается. Слишком быстро, слишком позорно, слишком… ощутимо. Юми задыхается, крепче сжимая его руку, и почти подскакивает на носочки, когда он двигает колено выше. Он… что он…? — Пере-… перестань. — И ты никак не вырвешься, — Чонгук говорит так, будто разговаривает сам с собой. Юми и не хочет вырываться. Она не будет против, если Чонгук проделает ей дыру в голове. Нет, нужно что-то сделать. Как бы сильно она не хотела, чтобы Чонгук продолжил, чтобы его колено между ног было чем-то большим, чем обычное препятствие, она понимала, что в оружейную кто-то может зайти, что их могут увидеть и доложить всё отцу. Поэтому Юми со всех сил пытается оттолкнуть его, старается перехватить пистолет, надеется сделать хоть что-то, но… Но у виска раздается клац, и Юми вздрагивает. Чонгук выстреливает холостым. Сердце сейчас выскочит из груди. Не из-за возможной пули, не из-за того, что она провалила испытание, а из-за ухмыляющегося Чонгука, который отпускает её и делает несколько шагов назад. — Ты – труп. — Это было нечестно, — слегка кашляя, возмущается Ю. — В бою всегда всё нечестно, — вздыхает Чонгук и подзывает к себе двумя пальцами. — Мне не нравится твоя слабость. Я покажу тебе еще несколько приемов. И, будь добра, не своевольничай, — сурово указывает телохранитель, подбирая со стола дробовик. Юми устало вздыхает, не понимая его. Он так шутил? Прикалывался? Ей же не могло показаться, верно? То, как он прижимал её к стенке, как просунул колено между её ног, надавливая туда… И это еще и не конец тренировки.

***

— Как тренировка с Чонгуком? Юми зависает, стоя на одной ноге, и поднимает взгляд на ухмыляющегося Тэхена. Он рассматривает пластмассовый, игрушечный нож, спиной облокачиваясь о резинки тренировочного ринга. На нем свободная, черная футболка, наверное, размера XXL, черные, спортивные штаны и носки. Он был без обуви и попросил Юми также избавиться от кроссовок. Учитывая, что Чонгук сотворил… если это так можно назвать, то вопрос от Тэхена настораживал. Он и раньше спрашивал, как прошли тренировки с его напарником, но он не ухмылялся и не выглядел так, будто что-то знает. — Н-нормально. Научил меня вырываться из захвата и… показал, куда лучше всего стрелять, — отвечает Юми и кидает пару кроссовок на пол, за пределами ринга. — М. И как? Получилось вырваться? — всё еще ухмыляясь, спрашивает Тэхен, отталкиваясь от резинки. — Один раз. — Прогресс, — саркастично подмечает Тэхен и подходит ближе. — Сегодня у нас похожая тренировка. Только вместо пистолета – нож. — Но он же игрушечный. — Если ты думаешь, что я буду махаться с тобой настоящим ножом, то ты совсем глупенькая, — фыркает Тэхен. — Предлагаю начать с самого простого. Как лучше всего порезать человека, — он кивает самому себе, и на секунду его тон кажется профессорским, что не может не удивлять Юми. — Пули – хороший способ убить, но нож всегда сподручнее. Пули заканчиваются. Поэтому, нож всегда должен быть под рукой, — он подбрасывает игрушечный ножик и вопросительно смотрит на Юми. — Ясно? — Ясно. — Хорошо. Итак, о каких критически важных точках тебе рассказал Чонгук? — Эм… тут. Вот тут и… и тут… и здесь и, эм… и вот здесь. А если мой враг мужского пола, то… то здесь… — Да, хорошо, — довольно улыбается Тэхен. — С ножом примерно всё то же самое, только вот продырявить череп не так просто, как выстрелить в него, — он подходит еще ближе и берет лицо Юми в ладони, чтобы поднять её голову. — Нож хорош для глотки. Вот здесь, — он двумя пальцами воздушно касается сонной артерии с двух сторон. — Проведешь лезвием отсюда сюда и… всё, человеку крышка. Кровотечение трудно остановить. Затем – тут, — он берет Юми за ладошку и показывает на кисть с внутренней стороны. — Да, всем известный способ самовыпила. Почему его так часто используют? Потому что на твоих кистях кожа очень тонкая, и сосуды очень близко к поверхности. Конечно, человек будет дольше умирать от этих ран, чем от горловой, но ему всё равно принесет это немалое беспокойство. Дальше, — Тэхен отпускает руку. — Живот. Конечно же. Сэппуку знаешь? — Харакири которое? — Какая ты умничка. Теорию хорошо учишь, — ухмыляется Тэхен и демонстрирует сэппуку, проводя пластмассовым ножом вдоль своего живота. — Ты можешь вспороть живот с той же легкостью, с какой убивали себя самураи, — он делает то же самое, но теперь ведет кончиком ножа по животу Юми. — Так даже легче, когда ты режешь по чьему-то телу. Представь, будто ты разрезаешь кусок сырого мяса пополам. Здесь, ты цепляешь кишки, по большей части, а с вываленными кишками… — М-м-м, я поняла, — не в силах сдержать отвращение, кривится Юми и кивает. Тэхен же ухмыляется. — Хорошо. Дальше. Да, гениталии. Отрезать мужику член или яйца. Моментальной смерти не будет, но вот крики… женщине ты тоже можешь навредить. Рассказать, как? — Я поняла как. Не нужно, — тут же отвечает Юми, мотая руками в воздухе, и Тэхен практически хихикает. — Как скажешь. Я сегодня добренький, — он движется за спину Принцессы и аккуратно касается ножом в районе поясницы. — Почки, но тут нужно не резать, а вонзать нож несколько раз. Пять-шесть, можешь и больше, если там что-то останется вообще от человека, — он присаживается на корточки, и когда Юми оглядывается, то видит, как он пальцами касается её щиколоток. — Вот тут. Обездвижить, как нехер делать. Один из самых подлых ходов – перерезать пяточное сухожилие. Это если ты хочешь, чтобы жертва от тебя не убежала, — Тэхен встает, возвращается обратно и скрещивает руки на груди. — Всё запомнила? — Да. — Хорошо. Вопросы? — Откуда вы с Чонгуком столько всего знаете? Тэхен фыркает, в этот раз по-настоящему смеется и жмет плечами. — Работа такая. Ладно, теперь поработаем над тем, как нужно выбивать нож. Покажи-ка, чему тебя научил Чон-… эй! Юми решает основательно продемонстрировать, чему её научил Чонгук, и в несколько секунд укладывает Тэхена на лопатки, прижимая выхваченный у него из рук игрушечный нож к его глотке. Восседая на своём телохранителе, Юми с удивлением смотрит на не менее шокированного Тэхена, который не то, что не ожидал, он, как и Принцесса, не думал, что у неё получится завалить его. А ведь Тэхен крупнее и тяжелее Чонгука. Юми с трудом удерживает торжествующую улыбку, кусая себя за внутреннюю стенку щеки. Тэхен выдыхает и шутливо поднимает руки вверх. — Сдаюсь-сдаюсь. Юми хмурится, но хватки не ослабляет. — Вот так… просто? — Ну да. Ты готова перерезать мне горло. У меня нет выхода… — он жмет плечами, поджимая губы. Юми щурится, но, всё же, убирает нож от его глотки. Но стоило ей дернуться, как Тэхен тут же переворачивает её, меняясь местами. Всё, что она успела сделать – вскрикнуть и ойкнуть. Одной рукой, Тэхен сжимает её кисти над головой, пока второй выхватывает нож и направляет его прямо на переносицу Юми. Он был невероятно сосредоточен, но по глазам видно, что игры с Принцессой приносили ему удовольствие… или он просто видел в ней очередную жертву. Тэхен нависает над ней, хищно ухмыляясь, и его широкое тело загораживает яркий свет лампы с потолка. У Юми участилось дыхание, легкий приступ паники должен был бы отрезвить, но она была слишком очарована внезапным нападением Тэхена. Да. Очарована. Точно так же, как и нападением Чонгука. Юми облизывает губы и сглатывает. — Но ты же… ты же… — Сдался? Принцесса, на поле боя ты не должна щадить, — он щурится и ведет кончиком ножа вниз по носику, к приоткрытым губам, к подбородку и дальше – к шее. — Ты должна бить наверняка. Доверяешь только себе и больше никому. Ясно? — Я-ясно, — выдыхает Юми, неотрывно наблюдая за действиями Тэхена. Как же она надеется, что он не слышит её учащенного сердцебиения. — Я забыл тебе сказать об еще одной точке. Но тебе понадобится много силы, чтобы это сделать, — он направляет кончик чуть ниже правой груди. Сам же не опускает взгляд, следя за покрасневшей Юми. — Сердце, — он прижимается кончиком и давит чуть сильнее нужного, вынуждая пискнуть. — Если ты хочешь убить человека, не дав ему шанса на жизнь – бей сюда. Хорошо? Если честно, она была бы не против, если бы Тэхен её прямо сейчас зарезал. — Мг… д-да. Возможно, Юми показалось – как ей, впрочем, вообще целый день всё кажется, – но взгляд Тэхена на миллисекунду опустился на её приоткрытые губы, и вновь вернулся к широко раскрытым глазам. Юми моргает, тяжело дыша, и даже не пытается вырваться. Тэхен это чувствует. Он щурится и отпускает кисти Юми. Отталкивается от пола, но не встает. Он остается сидеть на её бедрах, чуть приподняв таз, чтобы не перенести на неё весь свой вес, и протягивает Юми нож. Не сразу, но она берет за рукоятку. — Попробуй попасть в меня, Принцесса, — он ухмыляется, с вызовом смотря на Юми. Что... вообще происходит? Они оба странные. Сегодняшние тренировки ни капли не похожи на предыдущие, где они не трогали её, не прижимались к ней или не прижимали саму Юми к любой ближайшей плоской поверхности. Чонгук всегда держался как можно дальше, изредка поправляя её стойку, а Тэхен лишь демонстрировал упражнения, иногда помогая с правильным положением тела. Что-то было не так. Что-то вынудило их действовать… непривычно вызывающе. Как будто они соблазняли Юми, но не тренировали. Боже. Что на них вообще нашло?