Trick or Treat?

Юми уже как три года не является девственницей, но она никогда никому не признается, каким образом ей удалось стать “взрослой девочкой”. Слишком позорно и даже немного стыдно. Каждый из четверки отдал свой первый раз реальному человеку, но Юми… Хорошо, что в её комнате не проводятся недельные обыски, как, например, у Джунсока. Она может прятать у себя в шкафу всё, что захочет, и никто не догадается, что за товар передала ей одна из горничных за щедрое вознаграждение. Юми смотрела на белый фаллоимитатор, прикрытый чистым, нижним бельем. В своё оправдание может сказать, что за ней ведется чуть ли не круглосуточный присмотр, и остаться наедине с каким-то парнем или, не дай Бог, мужчиной сравнимо с северным сиянием посреди Сеула. Отец ищет достойного юношу, который стал бы отличной партией для его дочери, но сама Юми не уверена, что такое вообще когда-то произойдет. Дружить с парнями и встречаться с парнями – разное. Тэхен с Чонгуком знают об этом… правиле. Они с особой осторожностью относятся к тем, кто заигрывает к Юми посреди банкетов или деловых встреч. Если её приглашают на танец, предлагают выпивку или просто беседуют – телохранители всегда рядом. Отец предупреждал, что через его дочь многие попытаются подобраться к нему, поэтому Чонгук с Тэхеном отпугивали потенциальных кавалеров. Как в таких условиях потерять девственность? Юонг с Лиззи имеют больше свободы, чем Юми. Она уже молчит про Джейка с Джунсоком, которые могут заказать себе проституток. Но, всё же, любопытно. Если бы Юми попросила… нет, приказала своим телохранителям лишить её невинности, они бы послушались? Они бы безоговорочно принялись за дело или, всё-таки, устало вздохнули и отправили бы её спать? Если её отец узнает о том, что у неё хотя бы в мыслях появилась такая ненормальная и больная идея, как переспать с телохранителями, он тут же их уволит… или хуже. Юми хмурится, хватает бежевые бразилианки и с грохотом задвигает ящик. Нет. Нет, она должна забыть об этом! Чонгук с Тэхеном слишком важны для неё. Больше Юми не общается с четверкой. Это всё их вина! Надев нижнее белье, снимает с вешалки белую майку и теплые, широкие штаны. Пушистый, светлый кардиган приятно пахнет миндалем и падает ниже колен, согревая и успокаивая. Юми расчесывает волосы перед зеркалом. Несколько раз шипит, из-за спутанных клоков на кончиках, и отмечает для себя, что нужно записаться к парикмахеру. Слышно, как кто-то стучит в дверь. Шаркая пушистыми, белыми тапочками, она подбегает ко входу и видит на пороге горничную, которая склонилась в уважительном жесте. — Доброе утро, Госпожа. Мистер Мин просил передать, что ждет Вас у себя в кабинете. Юми сглатывает, крепче сжимает ручку от двери. — Спасибо, Жизель. Каждый раз, когда отец зовет к себе, она надеется, что не увидит перед собой новых телохранителей. Ведь все прошлые встречи проходили по одному и тому же сценарию: горничная – коридор – второй этаж – кабинет отца – двое незнакомцев – “твои новые телохранители”. Никаких объяснений, куда подевались предыдущие и полное отсутствие возможностей попрощаться с ними. Но сегодня всё немного по-другому. Из формулы исключены “двое незнакомцев” и надоевшая отцовская фраза. Сегодня он был один. Напряженно стоял у своего стола, читая документы и рассматривая фотографии. С расстояния Юми смогла различить лишь то, что на всех снимках изображен один и тот же человек: рыжий, невысокий мужчина, носивший на себе совершенно разные образы. — Ты звал меня? — спрашивает Юми и подходит ближе к отцу. Он поднимает раздраженный взгляд, но когда видит дочь, то тут же расплывается в нежной улыбке. Подзывает к себе кратким жестом, приобнимает за плечи и целует в висок. Сегодня от него не несло алкоголем и женщинами, но приятно пахло одеколоном и гелем после бритья. — У меня для тебя две новости: хорошая и плохая. С какой на-… — С плохой, — настороженно отвечает Юми и смотрит в глаза отцу. Он улыбается и мягко гладит по руке. — Сегодня вечером останешься с Жизель. У Чонгука с Тэхеном есть… кое-какая работа. — …какая тогда хорошая новость? — Можешь сама их найти и сообщить, что я зову их к себе. Юми кривится, с удивлением смотря на отца. — Я бы не назвала это хорошей новостью. Работать твоим посыльным – не очень-то и весело. Папа смеется и мотает головой. — Я тут подумал, что тебе будет приятно. Всё-таки, Чонгук сейчас в оружейной, а Тэхен – в спортзале… да и ты могла бы взять у них пару уроков, — отец отводит взгляд, тяжело вздыхает. Улыбка на его лице сменяется смирением и принятием. Юми не совсем понимает, о чем он, а радоваться раньше времени не хочет. — Уроков? Отец кивает на стул, что стоял напротив его рабочего стола. Юми садится на указанное место, наблюдая, как папа приземляется в своё махровое кресло. Складывая руки замком на столе, он нервно трет большим пальцем костяшки, отказываясь смотреть в глаза дочери. — Я… вчера, я поговорил со своими партнерами и понял, что… что, возможно, я разрешу тебе обучаться самозащите. Юми меняется на лице. Ладонями сжимает штаны на коленях, облизывает губы и пытается придерживаться спокойствия и безразличия. Но глаза распахиваются, рот приоткрывается, а в её взгляде читается легкая надежда. — Ты… что? — Для меня это не легкое решение, Юми, — подчеркивает отец, замечая проскочивший восторг у дочери. — Да. Тэхен с Чонгуком не всегда могут быть рядом с тобой. Они, всё-таки, выполняют много моих поручений, помимо твоей охраны, — не торопясь, объясняет отец. — Я вряд ли смогу найти таких же специалистов. Соответственно… мне кажется, что никто не сможет обучить тебя лучше, чем Тэхен с Чонгуком. — Подожди, — почти шепотом выдыхает Юми, хмурясь и сжимая пальцами переносицу. — Ты хочешь, чтобы… они научили меня стрелять, драться и… — Да, — кивает отец. — Чонгук – первоклассный стрелок, а Тэхен знает несколько видов единоборства. Пока они жи-… м-м-м… в общем, я бы хотел, чтобы ты с ними начала заниматься как можно раньше. Не сегодня, но… давай завтра. Что… что ты на это скажешь? — Да, — непроизвольно отвечает и подскакивает со стула. — Да! Конечно! Отец еле заметно улыбается, кивает, принимая неудержимую радость со стороны дочери. — Видишь? Теперь это хорошая новость, — он откидывается на спинку кресла и указывает на дверь. — Можешь пойти им и сказать, что теперь они еще и твои учителя… не за бесплатно, естественно. — Хорошо! Да! — И не забудь сказать, чтобы они у меня в офисе были через десять минут! — кричит отец, когда Юми уже открывает дверь и выбегает в коридор. — Да, пап! Скажу! Почему сейчас? Почему он решил, что Юми должна обучаться именно сейчас? Сколько она упрашивала его, сколько умоляла, но, даже приводя весомые аргументы, всегда слышала отказы. Стоило ему поговорить со своими партнерами, так он тут же поменял своё решение? Вот так просто? Юми слишком счастлива и слишком сильно поглощена торжествующим воодушевлением, чтобы устанавливать причинно-следственные связи. Она бежала прямиком в оружейную, периодически теряя тапочки и ругаясь на саму себя. Врезавшись в патрулирующих поместье наемников и чуть не сбив с ног двух горничных, Юми спускается вниз, в полуподвальное помещение, куда её спокойно пропускают. Внутри пахнет металом, маслянистой смазкой и деревом. На стенах развешены самые разнообразные виды оружия: штурмовые и снайперские винтовки, пистолеты и револьверы, двуствольные дробовики и дробовики-обрезы, осколочные и дымовые гранаты, ножи и топоры…У Юми разбегались глаза, но всё по-порядку. Сначала, нужно найти Чонгука. Подходит почти вплотную к отделяющему от тренировочного тира стеклу и практически сразу замечает своего телохранителя. Почему-то он оттачивал навыки в одиночку. Юми точно не знает, но, кажется, она слышала от других наёмников, что Чонгук предпочитает тренироваться чуть ли не в полнейшей изоляции, исключая любые раздражители. Он стоял спиной к Юми и, кажется, стрелял из обычного пистолета. На голове специальные тактические наушники, приглушающие громкие выстрелы. Через белую футболку проступали рельефы лопаток, а забитый рукав казался еще чернее благодаря контрасту. Черные штаны придерживаются кожаным поясом, а черные берцы делают Чонгука на пару сантиметров выше. Он был заметно напряжен. Всё его внимание посвящено выстрелам, перезарядке, опять выстрелам и опять перезарядке. Идеальная боевая стойка, ледяное спокойствие, ни одного промаха. Юми могла бы наблюдать за ним часами, но у неё не так много времени прежде, чем отец заберет телохранителей. Надевает тактические наушники вместе с тактическими очками, смело открывает дверь и переступает порог тира. Но как только её нога касается тренировочной зоны, Чонгук сбрасывает пустой магазин и разворачивается, с удивлением смотря на Юми. Чем ближе она подходит, тем больше телохранитель сбит с толку. Он кладет пистолет на стойку, снимает наушники и поднимает очки. Юми повторяет за ним, и уже хочет поделиться новостями, как слышит суровое: — Что ты тут делаешь? Кто тебя про-… — Отец! — подняв указательный палец, с самодовольной ухмылкой перебивает Чонгука Юми. — Мой отец сказал, что отныне я могу обучаться у тебя стрельбе. И еще он хочет видеть тебя с Тэхеном у себя в кабинете… через десять-пятнадцать минут. Чонгук хмурится еще больше, не верящим взглядом смотря на Юми. — Что? — он скрещивает руки на груди, и его мышцы на руках кажутся настоящей угрозой. Но Юми пришла сюда не для того, чтобы подпитывать заложенное друзьями семечко разврата и пошлости, нет-нет. — Я не вру, честно! Сам сейчас пойдешь к нему и спросишь. Чонгук выгибает бровь, кривится и наклоняет голову. Он всё еще сомневается в достоверности слов Ю. — Хорошо. Допустим. — Не допустим, — хмурится Юми. — Чонгук, я могу начать тренировку хоть сейчас! — Почему тебе так не терпится стать убийцей? — закатывает глаза телохранитель и перезаряжает пистолет. — Не убийцей, а бойцом. Отец хочет, чтобы я могла себя защитить в случае, если… если с вами двумя что-то случится, — Юми опускает взгляд на оружие в руках Чонгука, стараясь не думать о худшем исходе. — Вот как, — фыркает телохранитель и с щелчком отводит затвор назад. — Это не так уж и весело, как тебе кажется. — По крайней мере, это лучше, чем сидеть без дела. Чонгук дергает бровями и ухмыляется сам себе. — Хорошо. Надевай наушники, очки, — он обхватывает дуло пистолета, рукояткой направляя на Ю. — Бери. Юми смотрит на оружие, немного теряясь. От Чонгука исходило заметное недовольство и четкое раздражение, а еще он словно хотел что-то доказать, раз с таким натиском требовал приступить к тренировкам сию же секунду. — Вот так… сразу? — Бери, — с нажимом повторяет Чонгук, и Юми не может ему отказать. Ощущение настоящего пистолета в руке… не опьяняет, но придает уверенности. Тяжелый. Не катастрофично, но придется привыкнуть. Рукоятка теплая после ладоней Чонгука, а еще… пистолет так странно смотрится в руках Юми. Как будто лишний фрагмент, неестественный и неподходящий. Ю поднимает вопросительный взгляд на Чонгука, и тот кивает в сторону мишеней. — Попробуй. Хорошо… попробует. Не нужно так сильно нервничать, но Юми сложно унять дрожь в руках и успокоить собственное сердцебиение. Придерживая пистолет двумя руками, пытается повторить ту же позу, в которой стоял Чонгук. Прижимает ухо к плечу, закрывает правый глаз и целится левым. Наводит мушку на статическую цель, медленно выдыхает и жмет на курок. бах Вау. Юми только что по-настоящему выстрелила? Это было так… так… В крови бурлит адреналин, дыхание учащается, и это ощущение силы. Да, Юми промахнулась, она даже не попала в самое крайнее деление кругообразной мишени, но она выстрелила. Так… будоражит. — Еще раз, — командует Чонгук, не позволяя Ю вдоволь насладиться новыми, незнакомыми ощущениями. Второй раз немного лучше. Пуля влетает в тройку. Всё еще слишком далеко от заветной, центральной десятки, но хотя бы не мимо. Юми улыбается и смотрит на Чонгука, ожидая похвалы, но он не сильно впечатлен. Телохранитель жмет плечами и кривит губами. — Ты бы уже была мертва. Юми цыкает и крепче сжимает рукоятку. — Чонгук, это всего лишь тренировка… — То, чем занимаюсь я, не всего лишь тренировка, — холодно перечит телохранитель и рывком выхватывает пистолет у Юми. Держа оружие одной рукой, он выпускает остатки магазина на центральную десятку. — Ты ведь догадываешься, сколько у меня ушло времени на то, чтобы я мог так стрелять, верно? — Чонгук перезаряжается и повторяет то же самое, но уже по трем движущимся целям. Юми наблюдает за его ювелирной работой с широко раскрытым ртом. — Сколько я получил ранений, сколько раз я смотрел в глаза самой Смерти, но, почему-то, оставался в живых, — он вновь перезаряжается, вставляя последний магазин. Чонгук протягивает Юми пистолет, скептически ухмыляясь. — Ты же так сильно хочешь стать мной, так покажи то, на что способна. Юми хмурится, не понимая его откровенно ядовитых наездов. Твою мать, конечно ей далеко до его уровня. Всем работающим на отца наёмникам далеко до профессиональных навыков Чонгука, но ведь они хотя бы брали в руки пистолет, а Юми – самый зеленый и самый неопытный новичок, какие только у него были. Чонгук ведь даже не разрешал ей наблюдать за его тренировками, не отвечал на самые банальные и безобидные вопросы о стрельбе, а теперь упрекает в неподготовленности? Но вместо споров и обид, Юми берет пистолет и покрепче сжимает рукоятку. Она должна доказать ему, что в ней есть потенциал, что, несмотря на её беззаботную жизнь в четырех стенах, она хочет и может научиться защищать себя. Семь патронов из восьми попадают в значения ниже семерки, но выше двойки. Результат намного лучше, чем два её первых выстрела, но даже этого недостаточно. Ни одной десятки, девятки или хотя бы восьмерки. Бесит. Юми раздраженно выдыхает, рычит и понимает, что у неё остался последний патрон. Мишень довольно далеко… сколько тут метров? Пятьдесят? Семьдесят? Как Чонгук это делает вообще? — Успокойся, — вдруг говорит телохранитель, мягко сжимая плечо Юми. Он всё еще выглядел напряженным, но в нем проскакивало явное сожаление, что он был немного груб по отношении к Ю. — Сделай глубокий вдох и выдох. Чонгук демонстративно втягивает в себя воздух, Юми повторяет за ним. Она смотрит на мишень, пытаясь придать себе хоть немного уверенности, но затем застывает, когда чувствует, как ладонь телохранителя перемещается с плеча к руке, по предплечью к кисти… что? Юми распахивает глаза, ощущая, как Чонгук прижимается к ней сзади всем своим телом. Бедрами, чтобы она могла повторить стойку; грудью, чтобы она выпрямила спину и расправила плечи; руками, чтобы её ладони получше обхватили пистолет. Подбородком он касался тактических наушников, чтобы она могла лучше услышать его наставления. Чонгук был настолько близко, что Юми ощутила запах его древесного одеколона, почувствовала спиной его размеренное сердцебиение и даже покрылась мурашками из-за тепла, что источало его тело. Он был ненамного выше, но в таком положении казалось, что Чонгук просто огромный по сравнению с Юми. — Почувствуй вес, — раздается приглушенный голос Чонгука где-то возле уха. — Напряги мышцы. Стой тверже. Прицелься, — он аккуратно наклоняет голову, чтобы быть на одном уровне с лицом Юми. — Всегда стреляй чу-у-уть выше, — он поднимает пистолет, направляя мушку выше десятки. — Помни, у тебя нет шанса на промах. Забудь об этом, — Юми сглатывает, чувствуя, как его указательный палец накрывает её, что покоился на курке. — Только в цель. Без колебаний. Вдох и… б.а.х. О, блять. Почему… что? Юми тяжело дышит, неожиданно осознавая, что она, блять, намокла. Почему? Почему она... так сильно возбудилась из-за одного выстрела? Дело в… в Чонгуке? В том, что он обнимает её, прижимается к ней слишком интимно? Их пальцы на курке, то, как он нажал на него, как он заставил Юми выстрелить… Как последняя пуля попала ровно в десятку. Боже. Резкий звук выстрела эхом отдается в голове, смешиваясь с вязкими, липкими картинками. Чонгук отпускает Юми. Он отходит на пару шагов и скрещивает руки на груди, внимательно наблюдая за, кажется, дрожащей от возбуждения Ю. Она очень надеется, что её покрасневшее лицо он расшифрует не как смущение из-за близости, а как волнение из-за удачного выстрела. — Поняла? — совершенно спокойно спрашивает Чонгук, снимая с себя наушники и очки. Юми кивает, повторяет за ним и кладет защитную экипировку на стойку, рядом с пистолетом и пустыми магазинами. — С-спасибо. Чонгук хмуро смотрит на Юми, но затем вздыхает, пытаясь словить её взгляд. — Не обижайся, Ю, — слишком ласково просит телохранитель, еле заметно улыбаясь. — Ты ведь знаешь, как я отношусь к этому, — рукой, он обводит саму Юми вместе с пистолетами и тиром. Он… он думает, что она так реагирует из-за того, что злится и обижается? Пусть так. Пусть хотя бы так. — Знаю, — нервно облизнув губы, отвечает Юми, и тут же отводит взгляд. Чонгук может понять, что ошибается, что Ю испытала совсем не те ощущения, какие стоило. — Но… но папа… — …отдал приказ, — ухмыляется телохранитель и забирает со стойки экипировку Юми. — Да. Поэтому я зол. Потому что не могу его ослушаться, — он тяжело вздыхает и, без предупреждения, взлохмачивает волосы Ю, из-за чего она недовольно жмурится. — Иди. Тебе еще нужно “обрадовать” Тэхена. — Да. Хорошо… еще раз спасибо. Юми смывается с тренировочного тира в считанные секунды. Проходит оружейную, поднимается вверх и двигается, куда ноги ведут. Смотрит исключительно в пол, на свои пушистые тапочки, на то, в каком непривычно быстром темпе она шагает. Плотнее укутавшись в кардиган, старается избавиться от навязчивых мыслей, пытается не думать о том, что… что было бы, если бы… …Чонгук так же прижимал её к кровати? Если бы он так же шептал ей на ухо, пока вбивался в неё… если бы он так же накрывал её ладони своими, переплетая пальцы и хватаясь за простынь… — Мисс? Вы проголодались? Юми хмурится и поднимает взгляд на одного из поваров. Как она пришла на кухню? Ей же надо... в общий спортзал. — Извините, не туда… Не договорив, разворачивается и идет в противоположную часть дома. Чонгук ведь и раньше обнимал её… например, когда она плакала посреди ночи после жутких кошмаров, он прижимал её к себе и молча гладил по голове, пока Тэхен шептал что-то утешающее. Или… или когда он обучал её покеру. Они играли против Тэхена, и Чонгук точно так же стоял сзади, наклонившись над Юми. Шептал, какую карту придержать, насколько повысить ставку и стоит ли пропустить ход. Тогда, Юми ничего не ощущала. Она не фантазировала о том, как Чонгук мог бы трахать её, прижав к столу. Тогда, она была сосредоточена на игре, она хотела научиться профессиональному покеру. Тогда, она была на два года младше… а еще, у неё не было разговоров о предполагаемом сексе с телохранителями. Сейчас же она воспринимает всё совершенно по-другому. Как будто… как будто Чонгук соблазнял её, но на деле – нет. Всё только у неё в голове, и это раздражает. Нет. Бесит. Бесит, что она так реагирует, бесит, что она, черт возьми, так сильно возбуждается. Блять. Всё это бред. Если бы у неё был хоть какой-то партнер по сексу, её бы так не тянуло к телохранителям. Если бы она, допустим, трахалась с Джейком, то ей было бы плевать на Чонгука с Тэхеном. Но… Боже, всё это ужасно! Даже поделиться ни с кем не может. Юонг с Лиззи будут лишь сильнее побуждать к сексу с телохранителями; горничные не так близки Юми, как хотелось бы, а отец… лучше даже не заикаться об этом. Подходит к двери, ведущей в общий спортзал, и прежде, чем войти, выдыхает и старается взять себя в руки. Может, хоть с Тэхеном будет легче. Юми заходит внутрь, отмечая, что её спортзал, смежный с отцовским, чуть меньше, чем общий. Здесь намного больше спортивного оборудования. Тут поместится до десяти человек, может, пятнадцать, если все займут по тренажеру. Скользя взглядом по спортзалу, Юми видит двух наемников, которые о чем-то болтали и помогали друг другу со штангой. Кроме них, в дальнем углу, тренировался Тэхен, подтягиваясь на перекладине… …и Юми неосознанно остановилась, во все глаза пялясь на своего телохранителя. Всё, что было на Тэхене – черная майка, серые шорты, белые носки и кроссовки. Совершенно обычная одежда, ничем не примечательная, спортивная и простая. Но… но майка открывала мускулистые руки Тэхена, а шорты позволяли насладиться его накаченными ногами. Медово-золотистая кожа, покрытая шрамами, блестела из-за пота, мышцы напрягались при каждом движении, а грудь то поднималась, то опускалась. Тэхен тяжело дышал, хмурился, слушал музыку через проводные наушники и смотрел куда-то вниз, полностью сосредоточившись на тренировке. Но он практически сразу почувствовал посторонний взгляд. Тэхен смотрит на Юми, хмурится и отпускает перекладину, приземляясь на ноги. Он вытаскивает наушники и подходит ближе к Принцессе, которая старалась выглядеть как можно более непринужденно. У неё же не потекли слюни, да? — Привет, — настороженно здоровается Тэхен. — Привет. Дай угадаю: “Что ты тут делаешь?”. Да? Тэхен фыркает и скрещивает руки на груди. — Ни разу не видел тебя… здесь. — Меня отец прислал, — жмет плечами Юми. — Просил передать, что ждет тебя и Чонгука у себя в кабинете через десять минут… и… сказал, что ты можешь начать тренировать меня самозащите, — она невинно заводит руки за спину и с легкой улыбкой смотрит на удивленного услышанным Тэхена. Он хмурится, чуть наклоняет голову. Дыхание постепенно восстанавливалось, и он дышал уже не так тяжело. — Неужели? — ухмыляется Тэхен. — Твой отец разрешил мне тренировать тебя? — Да. Чонгуку тоже. И я… в общем, он мне уже провел первый урок, — чуть прочистив горло, говорит Юми и скрещивает руки на груди на подобии телохранителя. Тэхен задумчиво выгибает бровь, вновь фыркает и мотает головой. Он наклоняется, подбирает с пола маленькое, белое полотенце, чтобы вытереть лицо и шею от пота, а затем хватает и бутылку с водой. Сделав несколько глотков, он направляет бутылку на Юми. — Погоди. То есть… мистер Мин хочет, чтобы мы вдвоем тренировали тебя? — Да, — улыбается Юми и качается с пятки на носок. Тэхен ведет челюстью и тяжело вздыхает. — Чудесно. — Только не говори, что ты расстраиваешься по той же причине, что и Чонгук, — хмурится Юми, наблюдая за дергающимся кадыком Тэхена, пока он не допивает остатки воды. — И по какой же причине расстроился Чонгук? — ухмыляется телохранитель и возвращается к перекладине. — Говорит, что… — Юми осекается, следуя за Тэхеном, и старается подобрать правильные слова. — Он прямо не сказал, но я поняла, что он против всего этого. Я помню, что вы оба хотите, чтобы я держалась подальше от… вашей работы. Той, что не касается меня… но… — …но ты хочешь уметь постоять за себя и быть сильной, так? — Тэхен разворачивается и с широкой ухмылкой смотрит на Юми. Она кивает. — Отец отдал приказ, так что вы не можете ослушаться. Тэхен дергает бровями, фыркает и опускает бутылку на пол вместе с полотенцем. — Говоришь, Чонгук провел тебе урок? — Д-да. Дал пострелять…, — отводит взгляд, боясь, что телохранитель увидит в ней стыдливое смущение. Тэхен выжидающе смотрит на Принцессу, поставив руки в боки, и затем кивает на кардиган. — Снимай. Юми хмурится. — Что? — Раз Чонгук провел тебе целый урок, то я тоже хочу тебя проверить, — жмет плечами Тэхен. Юми смотрит на него, затем на перекладину, затем опять на своего телохранителя, затем опять на перекладину, и отрицательно мотает головой. — Нет. Я не смогу… да у меня даже спортивной одежды при себе нет! — О, да, — закатывая глаза, вздыхает Тэхен. — Твой противник обязательно подождет, пока ты сгоняешь за футболочкой со штанишками, и только тогда нападет на тебя. Юми цыкает и злобно косится на своего телохранителя. — Звучишь так же, как и Чонгук… Понимая, что с Тэхеном, как и с Чонгуком, спорить бесполезно, она скидывает с себя кардиган, аккуратно складывает его пополам и кладет на ближайший тренажер. Отбросив волосы назад и заправив локоны за уши, смотрит на телохранителя, который кивает на перекладину. — Ты… ты хочешь, чтобы я подтянулась? — хмурится Юми, указывая пальцем на железную трубу. — Ага, — совершенно спокойно отвечает телохранитель. — Тэхен, я не смо-… — Вперед. — Я не буду. — Уже протесты? — ухмыляется Тэхен и облокачивается плечом о стойку турника. — Разве не ты хотела, чтобы я был твоим учителем? Разве не ты упрашивала меня, чтобы я соизволил провести тебе пару тренировок? — он выгибает бровь, не обращая внимания на растущее у Юми раздражение. — Если я твой тренер, то в стенах спортзала ты слушаешься меня, Принцесса. И что я говорю тебе сделать? — Подтянуться, — сквозь сжатые зубы, бурчит Юми. — Вперед. Тебе что, так сложно? Ты же хочешь быть сильной, крепкой, хочешь защитить себя. Как ты себя защитишь, если ты банального выхода на турнике не можешь сдела-… — Хорошо-хорошо! Можно и без насмешек… Юми становится лицом к Тэхену, под злосчастной перекладиной. Смотрит вверх, прикидывая, сможет ли она вообще допрыгнуть. Вроде бы и не высоко, но под зорким взглядом телохранителя становится немного тревожно. Отталкиваясь от земли, хватается за перекладину и радуется небольшой победе. Юми вытягивается, слыша, как приятно хрустит позвоночник и растягиваются мышцы. На самом деле, не так уж и плохо, даже приятно. Тапочки падают на пол, но она не смотрит вниз. Юми пытается собраться с силами и сделать хотя бы один выход… …но у неё ничего не получается. Как бы она не тужилась, как бы не сжимала перекладину и не пыталась подняться хотя бы на один жалкий сантиметр – всё бесполезно. Железо неприятно впивается в ладони, кожа горит, и Юми, не выдержав, отпускает и спрыгивает вниз. — Я не… я не могу… — Что, силенок не хватает? — с издевкой спрашивает телохранитель и отталкивается от стойки. — Тэхен! Ты… — Да? Что? Сложно? Заплачь еще... Юми рассерженно рычит, вновь смотрит вверх. Собравшись с силами, опять прыгает, опять пытается подтянуться, но результат всё тот же. Она вновь опускается на ноги и раздраженно стонет. — Это… так нельзя, это… неправильно и… никакой разминки, никакого инструктажа, это… Тэхен громко вздыхает и встает прямо напротив Юми, вынуждая замолчать. Он смотрит на неё со знакомым желанием пнуть прочь из спортивного зала так же, как Чонгук хотел выкинуть её из тира. Тэхен так поджимал губы, словно хотел что-то сказать, но не мог. Он явно подавлял возмущенную тираду и вынуждал себя покорно согласиться с требованиями Юми и приказами мистера Мина. Он не хотел помогать, но у него не было выхода. Тэхен так резко обхватывает её на уровне живота и поднимает в воздух, что Юми вскрикивает и не сразу понимает, что происходит. Она инстинктивно хватается за перекладину, поудобнее расставляя ладонь. Руки Тэхена держат её, не позволяя упасть. Если бы она полностью расслабилась и переместила весь свой вес на телохранителя, он бы с легкостью выдержал её. Казалось, что Юми – пушинка для такого, как Тэхен. Она смотрит вниз, чтобы упрекнуть его в резкости и неожиданном нападении, но слова застревают в глотке, когда она смотрит в глаза Тэхену. Он чуть отодвигается, чтобы проверить, ухватилась ли Юми за перекладину. Его лицо на уровне её живота, совсем чуть ниже груди, и такой вид… Воображение само дорисовывает картинки, даже когда она отводит взгляд и смотрит на перекладину. Блять. — Держишься? — спрашивает Тэхен. — Д-да. — Теперь попробуй подтянуться. — Н-но… — Попробуй, — с нажимом командует, всё еще не отпуская. Юми выдыхает и в очередной раз вкладывает в один жалкий выход на турнике всю свою скупую мощь, какая у неё имеется. Она напрягает мышцы и тянется вверх, неожиданно понимая, что у неё всё получается… Как только Юми начала концентрироваться на Тэхене, сердце забилось в ускоренном ритме, а по коже пробежали знакомые мурашки. Тэхен крепко держал её за таз, но его пальцы впивались в её ягодицы. Он держал её, как кусок мяса, и от тех возможностей, какими обладал телохранитель, Юми стало не то, что плохо… она боялась предположить, на что его руки способны. Она допустила ошибку, когда вновь посмотрела вниз. Лицо телохранителя было ниже живота, на уровне бедер. Тэхен ухмылялся, наблюдая за тем, как Принцесса возвышалась над ним, руками упираясь в перекладину. — Тебе нужно научиться управлять собственным телом, работать с его весом, — объясняет Тэхен, всё еще придерживая Юми. — Подкачать руки, пресс… но ты и так легкая. Чем ты легче, тем тебе проще поднять саму себя. Горячее дыхание Тэхена щекотало тонкую полоску кожи между майкой и поясом штанов. Юми нервно кивала, облизывая губы, и старалась вслушивается в то, что ей говорит телохранитель, а не в то, что ей твердит разыгравшаяся фантазия. — Ага… поняла. — Опускайся. Аккуратно, медленно. Юми напряженно держится за перекладину и перемещает себя ниже, с шоком чувствуя, как руки Тэхена движутся от ягодиц к пояснице, затем к талии и, в конечном итоге, к подмышкам. Он опускает Юми, как котенка, пружиня, чтобы она не столкнулась с землей слишком резко. Неосознанно, она хватается за бицепсы Тэхена, ощущая их твердость и упругость, от чего краснеет еще больше. — Нам предстоит очень много работы, — тяжело вздыхая, выносит вердикт телохранитель и смотрит на Принцессу. — Но… что я могу сказать? Поздравляю тебя с первым полноценным выходом на турнике? — Спасибо, — бурчит Юми, отводя взгляд, и Тэхен, слава-черт-возьми-Боже, её отпускает. Лицо опять горит, но сейчас у неё есть хорошее объяснение – слишком активный спорт, слишком непривычные нагрузки, слишком… — Не расстраивайся, — улыбается Тэхен и кладет тапочки Юми ей под ноги. — Я тоже когда-то был слабым и беспомощным. — Я не… не слабая и не беспомощная. — Хм? Тебя попросить подтянуться еще раз? Юми цыкает и всовывает ступни в тапочки. — Может, я слабая, да… не такая сильная, как ты или Чонгук, но я – гибкая и выносливая. Я занимаюсь с тренером! Я занимаюсь спортом. Я могу стать лучше! — Я знаю. Знаю, Принцесса, — тяжело вздыхает Тэхен и выходит из спортивного зала. Юми следует за ним хвостиком, понимая, что не хочет отпускать его, пока не докажет, что она не совсем пропащий случай. — Но ты должна понять и принять, что тебе никогда не достичь нашего с Чонгуком уровня. — Я… я знаю, что я не смогу, но хотя бы… хотя бы хоть что-то… хоть как-то… Тэхен останавливается посреди коридора и поворачивается к заметно разочарованной Юми. Он смотрит на неё, засунув руки в карманы шорт. Видимо, ожидает продолжения, ожидает еще чего-то, но Принцесса молчит. Тэхен ведь и так всё сам знает. Почему она должна всё говорить вслух? Внутри всё перевернулось вверх дном. Возбуждение сменялось грустью, грусть – злостью, злость – желанием, и так по кругу. Юми старалась умеренно дышать, как научил Чонгук, но она так же старалась контролировать своё тело, как сказал Тэхен. Хочется так много им доказать, но она же… она же просто маленькая, ничтожная букашка, по сравнению со своими телохранителями. Так и должно быть, это ведь правильно, они защищают её, но… Тэхен подходит ближе, аккуратно касается кулачком подбородка, вынуждая Юми поднять на него взгляд. Телохранитель несколько виновато улыбается и мотает головой. — Твои руки не должны быть в крови так же, как наши с Чонгуком. — Почему? Я – дочь опас-… — Вот именно. Ты – Принцесса. Ты не боец, — Тэхен ухмыляется, убирает руку и смотрит на настенные часы. — Отдыхай. Увидимся завтра. — Угу… хорошо. Не дождавшись слов прощания или пожелания удачи, он разворачивается и уходит. Юми остается посреди коридора, вслушиваясь в тиканье часов и в приглушенные разговоры, что доносятся из разных комнат поместья. Медленно плетясь обратно в свою комнату, она только у себя в спальне понимает, что забыла кардиган в спортзале. Не желая возвращаться, падает на кровать и смотрит в потолок, размышляя над словами телохранителя. Место Юми – здесь. В спальне, в четырех стенах, далеко-далеко от крови, насилия и смерти. В безопасности. Под круглосуточным присмотром. Но если они действительно смогут сделать из неё бойца? Насколько это вообще возможно? Хорошо стрелять и удачно бить? Все… тренировки будут проходить вот так? Кожа горела в тех местах, где ладони Тэхена касались Юми. С какой легкостью он поднял её, с какой заботой опустил, бережно и нежно… его руки на её теле и его взгляд снизу-вверх. Она не должна думать о том, как бы она сидела у него на лице, пока он придерживал её за ягодицы; Юми не должна представлять то, как бы Тэхен толкался языком внутрь и как бы невесомо она ощущалась в его руках, если бы он прижимал её к стене и трахал с той же силой, с какой он может нанести удар. Опьяняющие картинки густым туманом заполняют её мысли, её воображение. Юми должна радоваться, что приступит к тренировкам; волноваться, что обязана показать хорошие результаты, но вместо стрельбы и тренажерах она теряет контроль над собственными фантазиями и давиться ими, пустым взглядом смотря в белый потолок. Ноги сжимаются в коленях. Юми сглатывает и поворачивается на бок. Она смотрит на открытую дверь гардеробной, мысленно приближаясь к шухлядке с нижним бельем. Тэхен с Чонгуком всё равно уходят, она останется одна. Охрана усиливается в отсутствие телохранителей Юми, но никто не позволит себе зайти к ней, нарушить её покой и личное пространство. Они зайдут сюда только, если она закричит, позовет; если они услышат подозрительный шум… Но как они поймут, что она делает, если закроется в ванной, включит кран и заглушит себя рукой? Никак. Всего лишь… раз. Один раз можно… можно помечтать, верно? Это ведь просто фантазии, в них ничего такого нет. Ничего. Просто фантазии. Никто никогда не узнает.