Trick or Treat?

***

— Юми, знакомься. Пак Минджун и Чон Сынхо. Они – твои новые телохранители. — … — Вы хотите, чтобы мы смотрели за семилетним ребенком? — Ей же не больше десяти. — Заткнулись оба. Вы либо выполняете свою работу молча, либо я вам отрежу языки. Ясно? — Да, сэр. — Так точно, сэр.

***

— Юми, знакомься. Ким Джинсу и Ли Хёнсу. Твои новые телохранители. — …а где Минджун и Сынхо? — Они… не справились. Пришлось заменить. — …но… — Вы знаете свою работу. Не отходить, следить, сопровождать и беречь, как собственного ребенка. — Есть, сэр.

***

— Юми, знакомься. Чэнь Гуан и Лю Фан. Они – твои новые телохранители. — …девушка? — Лю Фан – киллер. У неё на счету одиннадцать убийств. — …ясно. — Нет, не смотри на меня так. Они – твои телохранители. Она не будет учить тебя. — Но разве не было бы лучше, если бы я сама могла себя защищать? — Тебе всего тринадцать. Вырастешь – посмотрим. — …

***

— Юми, знакомься. Ким Тэхен и Чон Чонгук. Твои новые… — …телохранители. — Да, верно. — Надолго ли? — Ким Тэхен – бывший спецназовец, а Чон Чонгук – первоклассный наемник. Они продержатся намного дольше, чем… все прошлые. — … — Вы знаете свои обязанности? — Не спускать глаз. — Устранять любую угрозу. — Отлично. А ты, Юми? Знаешь свои обязанности? — …не влезать в неприятности. — Умница.

***

Резкий запах сигар, терпкий аромат коньяка, тонкая смесь парфюмов, раскрывающихся нотами древесного удового масла, пряного сандала и едва уловимой сладости амбры и мускуса. Пузырьки шампанского, беззаботный смех, треск огня в камине, плавный джаз и мягкое касание кия о бильярдные шары. Юми ждет своей очереди. Невидящим взглядом следит за тем, как зеленая шестерка отправляется в лузу. Она проигрывает, но ей всё равно. Переступив с ноги на ногу, устало вздыхает, чувствуя боль из-за каблуков. Обтягивающее, черное платье слишком открытое, но белая шуба из натурального меха, что висит на плечах, скрывает кожу от постороннего взора. Жемчужное колье украшает шею, серьги из белого золота, с холодными бриллиантами, крошечными цветочками сверкают на мочках. Длинные, каштановые волосы густыми прядями отброшены за спину. Легкий, сдержанный макияж и японский маникюр. Юми выглядела идеально, как и все собравшиеся здесь лица. От неё исходил приятный, свежий аромат цветов, её движения аккуратны и грациозны. Она старается держать спину ровно, дышать – равномерно. Нельзя допустить оплошности… хотя остальным детям богатых ублюдков плевать на статус. Юми и сама дочь “богатого ублюдка”. Не то, чтобы она гордится этим… у неё не было выбора, в какой семье родиться. Пришлось открыть глаза и вдохнуть воздух в доме одного из самых известных криминальных авторитетов, которые только существуют в стенах Южной Кореи. Наркодиллеры, убийцы, кланы и синдикаты, но Юми была дочкой мистера Мина – главного поставщика оружия на черном рынке. Единственные друзья, которые у неё имелись – отпрыски таких же бандитов и уголовников, воров и мясников, как и она сама. Дети, которым не повезло так же, как и Юми. Правда, она сомневается, что смогла бы наладить отношения с детьми из обычных семей. Она бы их не поняла, как и они – её. Но здесь… Юми не то, чтобы чувствует себя в своей тарелке, но и не сказала бы, что она ненавидит каждого, с кем пересекается на деловых встречах. Пока их родители обсуждают бизнес, пьют и веселятся, их дети находят утешение и некое развлечение друг в друге. — Ты точно не хочешь к нам? — спрашивает Джейк – сын жадного, но поразительно успешного наркоторговца. Джейку двадцать два. Он – высокий блондин с неестественно голубыми глазами. Папаша любит экзотику, так что в жены взял немку. Такую же красивую и смазливую, как и Джейк. — Набухаемся, покурим, — поддакивает Джунсок – сын владельца крупного производства психоделических веществ и, по совместительству, внук генерального прокурора. Джунсоку почти двадцать, но отец уже учит его управлять собственной империей. Он почти одного роста с Юми, но если она снимет каблуки, то будет ниже на полголовы. — Нам привезли пиздатую травку, — фыркает Джейк, крутя в руках кий. — Не то дерьмо, что отец продает. Органическая, как я слышал. — Не могу, — машет головой Юми. — Тебя опять не пускают? — надув губки, расстроенно спрашивает Юонг – дочь главы преступного клана и, конечно же, единственная наследница. Юонг всего восемнадцать, но отец возлагает на неё большие надежды. Она настолько сильно предана своему клану, что два года назад покрыла всю спину татуировкой с изображением имуги – символа их семьи. На встречах она выряжена исключительно в традиционные, корейские наряды. — Да ладно тебе, за тобой же не могут следить двадцать четыре на семь? — фыркает Лиззи – дочь высокопоставленного чиновника, который всегда присутствует на подобных встречах. Лиззи двадцать четыре. Она – самая старшая из всей их пятерки. Каждый раз, когда Юми её видит, то кажется, что перед ней незнакомая девушка. Лиззи постоянно делает себе пластические операции, меняется и преображается, словно старается избавиться от самой себя. — Если я слишком долго нахожусь в душе, то они стучат и спрашивают, всё ли в порядке, — не особо сопротивляясь, рассказывает Юми и обходит стол, чтобы прицелиться в нужный шар. — Они охраняют мою дверь по ночам, не пускают посторонних, даже горничных… иногда, они исчезают, но… не говорят, куда. — Да я их и здесь не вижу, — ухмыляется Джейк, осматриваясь по сторонам. — Блять, они что, сраные ниндзя? — смеется Джунсок. — Как Джеки Чан? — хихикает Юонг. Юми ударяет в белый шар. Он катится по столу, на мгновение цепляет синюю десятку. Промазала. — Мне запрещено их обсуждать, — вздыхает Юми, хмурится и выхватывает махровку из рук Джунсока. — А если мы сейчас выйдем? — дергая бровями, спрашивает Джейк. — Куда? — несмотря на блондина, уточняет Юми. — В туалет, — он жмет плечами и хлопает себя по нагрудному карману пиджака. — У меня всё с собой. Хоть попробуешь пару дорожек. — Нет, спасибо. — Да ладно тебе, — стонет Джейк и прицеливается кием в шар. — Тебе уже есть девятнадцать. Ты можешь пробовать всё, что ты хочешь. — Тебе напомнить, что у меня мама умерла от передоза? Джейк бьет по шару. Желтая единица попадает в лузу. — Ну твою маму накачали… — кривится блондин и ловит точилку, что кидает ему Юми. Нет, она не злится. В их скромной компании сложно на кого-то злиться. Каждый что-то потерял, и каждый подкалывал друг друга. Если у обычных людей шутки приравниваются к безобидным насмешкам и ироничным комментариям, то у них, у испорченной и разбалованной пятерки, не было четких границ. Они могли сказать что-то, что заслуживало выстрела в голову или удара в лицо, но в ответ получали только смешки, ругань и нецензурные жесты. Поэтому всё, что делает Юми – выставляет средний палец. Джейк ухмыляется. — Это ведь хуже, придурок, — порывистым движением, она берет свой бокал шампанского и за раз его выпивает. Жаль, что она пообещала не напиваться. Иначе, уже взяла бы бутылку виски и заперлась в машине. — Ничего страшного не будет, если ты попробуешь, — тяжело вздыхает Джейк, пока натачивает кий. — Ты тут единственная, кто не пробовал порошок. Я вот вообще в пятнадцать затянулся первым косяком. — Вот это достижение, — фыркает Юми и меняет у официанта пустой бокал на наполненный. — А я в пятнадцать трахнул свою горничную, — подняв руку, с широкой улыбкой хвастается Джунсок. — Меня в пятнадцать трахнул мой фитнес-тренер, — жмет плечами Лиззи и достает сигарету из клатча. — А в четырнадцать мне впервые дали пострелять из пистолета. — Хм-м-м… — задумчиво мычит Юонг. — Полгода назад, я переспала с подопечными моего любимого папочки… отец всё еще не знает, что наш палач лишил меня девственности. Символично, но… если он узнает, боюсь, палач станет палачом для самого себя. — А ты? — ухмыляется Лиззи и легонько толкает Юми в плечо, из-за чего она опять промазывает. — Что я? Я сижу дома, — хмурится и поправляет шубу, что чуть спала с плеч. — Я общаюсь только с вами. Что-то не припоминаю, чтобы кто-то из вас меня трахал. Джейк давится алкоголем из-за смеха, а Джунсок в шутку задумывается, не забыл ли он о прекрасной ночи с подругой. Юонг по-кошачьи улыбается и запрыгивает на бильярдный стол, не обращая внимания на возмущение со стороны Джейка. Она машет ногами, в упор смотря на Юми, пока та тщательно натачивает кий. — А твои... телохранители? Рука застывает. Юми поднимает несколько раздраженный взгляд на Юонг. Остальные затихают, прислушиваясь. — Я не сплю ни с Чонгуком, ни с Тэхеном, — поразительно спокойным тоном отвечает Юми. — А даешь попользоваться? — тут же вмешивается Лиззи. — Я заплачу… — Даже если я скажу “да”, они не согласятся, — тяжело вздыхая и закатывая глаза, говорит Юми. — Разве не ты их хозяйка? — Джунсок вопросительно выгибает бровь. — Мой отец – их хозяин. Он им платит. Я – их работа. — Так пусть я стану их работой, — предлагает Лиззи, хихикая и размахивая сигаретой. — Их же можно выкупить у твоего отца? — Нет. — Вообще ни за какую сумму? — Нет. — А если их вежливо попросить? М? — не отстает Лиззи. — Мне хотя бы одного… на неделю. — У тебя есть свой телохранитель, — напоминает Юми, наблюдая за тем, как Джейк забивает очередной шар в лузу. — Которому за сорок, и который не вызывает у меня бешенство матки так, как это делают твои верные, сторожевые псы, — ухмыляется Лиззи, делая глубокую затяжку. — Я не поверю, если ты никогда не думала об этом, — фыркает Джейк. — О чем? — практически ноя от раздражения, переспрашивает Юми. — О том, чтобы переспать с ними. Как же они все, черт возьми, достали. Юми хочет домой. Очень. — Ага! Думала! — вскрикивает Джунсок и указывает пальцем на Юми. — Я ничего не ответила. — Да тебе и не надо, — коварно хихикает Юонг, всё еще не отводя взгляда от подружки. — У тебя на лице всё написано. Все смеются, а Юми молится о том, чтобы к ним ворвался отряд ФБР, накрыл всё это сборище и, в первую очередь, арестовал Юонг с Джейком. Может, хотя бы так они заткнутся и перестанут говорить всякую чушь. Спала-не спала, хочет-не хочет. Какая им вообще разница?! Они не знают… не знают всего. Не знают, как Юми к ним относится, как они к ней относятся. Не знают, что её телохранители – единственные, кто не дал ей сойти с ума за последние пять лет. Джейк даже предположить не может, сколько ночей Тэхен с Чонгуком не спали, пытаясь успокоить истерики Юми после жутких кошмаров. Джунсок не представляет, сколько домашнего задания она решила не со своим родным отцом, не со своей няней или дворецким, а с бывшим спецназовцем и профессиональным наемником. Юонг не поверит, если услышит, сколько книг и комиксов Тэхен подарил Юми, а Чонгук – музыки. Лиззи не согласится с тем фактом, что Юми умеет играть в шахматы исключительно благодаря Тэхену, а тонкостям покера её обучил Чонгук. Но она не может рассказать. Всё это слишком… личное. Тем не менее, желание кинуть бильярдным шаром в их лица никуда не исчезает, а лишь усиливается. Казалось, что её мысли прочли все четверо, а её крепко сжатый кий мог с легкостью стать орудием убийства, раз все столь внезапно затихли. Но Юми никогда не поверит, что способна кого-то напугать… …так же, как её телохранители. Все четверо уставились куда-то ей за спину. Сама же Юми ощутила чужое присутствие, когда на бильярдном столе появились две возвышающиеся тени, вынуждая обернуться. Тэхен с Чонгуком могли очаровывать, но их внешность – ложная маска, которая смывается литрами крови погибших от их рук врагов. Как бы мило и приветливо они не улыбались – в их глазах сверкало безжалостное зверство к любому, в ком они почувствуют хотя бы капельку угрозы. — Всё хорошо, Ю? — ласково спрашивает Чонгук, окидывая взглядом затихшую и, казалось, окаменевшую от страха четверку. Чонгук выше Юми всего лишь на голову, но он всё равно наклоняется чуть вперед, чтобы она услышала. На нем серое пальто, черная водолазка и темные, классические брюки. При нем два заряженных Глока с глушителями, несколько метательных ножей и ключи от машины, которыми он может вспороть глотку с той же щепетильностью, с какой вырезает косточки из яблок. Чонгуку в этом месяце исполнилось двадцать девять, а на его счету уже сорок одно убийство. Он работает тихо, незаметно. Наёмник, чьё владение огнестрельным оружием и, в особенности, снайперской винтовкой сравнимо с работой кропотливого ювелира. Отец когда-то говорил, что Чонгук обходится ему дороже всех, ведь его талант неизмерим деньгами: гибкое, выносливое тело, расчетливый, холодный ум и быстрые, отточенные рефлексы. Чонгук всегда попадает в цель, но он редко общается с жертвами. В отличие от Тэхена. — Принцесса, тебя не обижают? — на плече у Юми появляется ладонь, мягко сжимающая и удерживающая на месте. Чуть меньше, чем через полгода, Тэхену исполнится тридцать один. Он всегда носил одежду больших размеров в силу того, что он сам по себе довольно высокий и накаченный. Черная водолазка, похожая на водолазку Чонгука, обволакивает широкие плечи и мускулистые руки, а темно-серый костюм подчеркивает его длинные ноги и узкую талию. У Тэхена крупные черты лица и большие глаза. Юми помнит, как он был подстрижен почти под ноль в их первую встречу. Спустя четыре года волосы, конечно же, отрасли, но Тэхен всё равно периодически стригся. Он всегда носил с собой армейский нож. “Привычка”, хмуро говорил Тэхен. “Сумасшедший”, с ухмылкой парировал Чонгук. При нем также был один пистолет, который он носил с собой с тех самых пор, как стал телохранителем Юми. Чонгук предпочитает скорость и тишину, но Тэхен… он мог развлекаться с жертвой часами. Давить психологически и мучать физически. Пытка, допросы и избиение также входили в обязанности Тэхена, и он делал это с непроницаемым лицом, но ярким, садистким удовольствием. К сожалению, Юми точно не знает, какими способами они нейтрализуют цели. Они не рассказывают, как бы сильно она их не упрашивала. Уходят от ответа. Чонгук всегда говорит, что ей не нужно знать подробностей, а Тэхен аргументирует своё молчание тем, что у Юми шаткая психика. Но она слышала слухи… и она знает, что их боятся не просто так. Из-за них охота на Юми сошла на ноль, из-за них отец стал чувствовать себя смелее и увереннее в своих делах и сделках. Вроде бы обычные телохранители, смазливые и достаточно молодые, но то, как Чонгук может превратить человека в решето, а Тэхен – сделать из своей добычи салат, иногда устрашает даже Юми. Поэтому, неудивительно, что вся четверка затихла. — Всё… хорошо, — мотает головой Юми и поправляет шубу. Тэхен задумчиво мычит и отпускает плечо. — Твой отец просил передать, что мы уезжаем через десять минут… — Ты будешь с нами в машине, — всё еще улыбаясь и не сводя глаз с застывшей четверки, информирует Чонгук. Юми хмурится, смотря то на одного телохранителя, то на другого. — А отец? Чонгук тут же переводит взгляд на Ю и несколько виновато поджимает губы. Он оборачивается, а Тэхен, нехотя, отходит, чтобы Принцесса смогла выглянуть. Юми тяжело вздыхает, крепче сжимая кий, когда видит своего отца, окруженного элитными проститутками. Папа сидел на диване, смеялся и обнимал двух девиц в коротких платьях. У них длинные волосы, фигуристые тела и улыбки, способные подарить несбыточную мечту. Они прижимаются к отцу Юми – мужчине сорока пяти лет, с притрушенной сединой, темными волосами и телом бывшего моряка. Вокруг такие же, как и он, “мужики” – старше или младше, полнее или стройнее, громче или тише, но все “мужики”. Пьяные, шумные, пошлые и напыщенные. Некоторые с женами, некоторые, как папа, с молоденькими девушками, чье присутствие объясняется нескончаемой жаждой к похоти. Юми тошнит от этого зрелища. — Ясно, — тихо бурчит и отворачивается, не на шутку раздражаясь. Джейк прочищает горло. Понимая, что опасности нет, он широко улыбается и обращается к телохранителям. — А мы тут хотели Юми к себе позвать… можно её украсть? На целый вечер, — он перекидывает кий с одной руки в другую. — Раз мистер Мин занят… — Нет, — холодно режет Чонгук. — Вы тоже можете к нам присоединиться, — продолжает напирать Джейк. — Я не против фамильярности с теми, кто охраняет жизнь дорогой мне подруги. — Нет, — мрачно повторяет Тэхен. — Но Юми хочет… — надув губки и чуть наклонив голову, вмешивается Юонг. Тэхен выгибает бровь и смотрит на Принцессу. Чонгук не менее удивлен услышанным, но он с некоторым пониманием вздыхает и опускает взгляд на Ю. — Ты знаешь правила. — Но… — Ради своей безопасности, ты должна придерживаться правил, Принцесса, — объясняет Тэхен. Юми нервно мнет кий, смотря на своих телохранителей. Она не ожидала услышать одобрения. Конечно, никто её не отпустит, даже если она будет под присмотром Тэхена и Чонгука. Проблема не в том, что она хочет накуриться и напиться со своими так называемыми друзьями. Нет, фу. Втягивать в себя ту же дрянь, которой отравили её мать? Мерзость. Юми не самоубийца. Оставаться в чужом доме после литров алкоголя вызывает не меньше раздражения. Факт того, что её никуда и никогда не пускают без присмотра телохранителей – вот это выводит из себя, вот это злит. Юми исполнилось девятнадцать лет, она имеет полное право ходить, куда хочет, и проводить время с теми, с кем хочет. Но Чонгуку и Тэхену плевать на её возраст. Точно так же, как и её отцу. Папа боится за неё. Боится потерять так же безрассудно, как он потерял любовь всей своей жизни. Но как бы опека отца не грела душу Юми, она жаждала свободы. — А если… если вы пойдете со мной? — спрашивает и смотрит на телохранителей большими, невинными глазками. — Вы будете рядом, и… и вы… — У тебя есть полчаса, — терпеливо отвечает Чонгук, не обращая внимания на разочарованную мордочку Ю. Юми прерывисто вздыхает, хмурится и опускает взгляд на красный ковер под ногами. Не стоило ожидать чуда. — Хорошо… — Не обижайся, — с сочувствием улыбается Тэхен и стукает кулачком по подбородку, приподнимая личико Юми. — Мы можем заехать в магазин и купить сладкого домой… если хочешь, конечно. Знают, как подкупить. Знают, как расположить к себе даже после того, как расстроили и опечалили. Юми могла бы отказаться, могла сказать “нет” и сделать вид, что она недовольна, но даже если она начнет устраивать сцены, всё бесполезно. Они всё равно заберут её, даже если она будет кричать и биться; они всё равно заставят уехать домой, туда, где безопасно. Юми надувает губы трубочкой, отводит взгляд, хмурится, но, всё же, соглашается с условиями. — Хорошо… Тэхен доволен услышанным. Он убирает руку, засовывает ладони в карманы брюк и кивает. Чонгук ухмыляется и взлохмачивает Юми волосы, от чего она цыкает и одаривает телохранителя взглядом бешеной кошки. — Полчаса, — напоминает Тэхен перед тем, как уйти вместе со своим коллегой. Юми смотрит им вслед, еле заметно улыбаясь. Но идиллию и покой в её душе нарушает свист Лиззи. — Пиздец… кажется, я только что потекла, — делится своими ощущениями подруга, махая на себя рукой. — То же самое, — ухмыляется Юонг и смотрит на вновь раздраженную Юми. — Как ты их еще не трахнула? Ты же понимаешь, что они подарят тебе лучший секс в твоей жалкой жизни? — Ага, — незаинтересованно соглашается Юми и прицеливается кием в белый шар. — Да нихера она не понимает, — несколько злобно говорит Лиззи, закуривая еще одну сигарету. — Обладать таким лотом и ничего с ним не делать. Юми бьет. Шар отталкивается от бортиков и попадает по синей десятке. Та плавно достигает угла и падает в лузу. Джейк с Джунсоком что-то поддакивают, пока Юонг с Лиззи продолжают восторгаться телохранителями Юми, не стесняясь в красках описывать, что бы они с ними сделали. Возможно, если бы она не увидела своего отца, окруженным проститутками, то она бы не психанула. Она бы сдержалась. У неё ведь очень хорошо с контролем эмоций на людях, она ведь всегда придерживается этикета и соответствует статусу. Но… — Хватит, — рассерженно говорит Юми, заставляя четверку замолкнуть. — Я понимаю, что Чонгук с Тэхеном – не просто какие-то парни, а мужчины, способные трахнуть меня так, что я неделю ходить не буду. Поверьте, если я попрошу, они это сделают; если я захочу, чтобы они, блять, отлизали мне в два рта – они это сделают, — шипит Юми, смотря на своих друзей. — Они трахнут мой рот, они разорвут мне глотку, они подарят мне лучшие оргазмы, потому что я так сказала. Но вы… вы не понимаете, что я не хочу ни пользоваться ими, ни делить с ними общую постель, — в гневном жесте, она кидает кий на бильярдный стол, вынуждая оставшиеся шары разбрестись по углам. — Они – те, с кем я могу нормально поговорить, пока мой отец трахает очередную проститутку. Я не хочу нарушать это. Тем более, если они могут завтра словить пулю вместо меня. Ясно вам? Тяжело дыша, Юми, не дождавшись ответа, хватает бокал шампанского и вновь пьет до дна. Чувствует легкую дрожь на кончиках пальцев, а в груди – разрывающее на части сердцебиение. Не привыкла она к долгим, эмоциональным монологам, особенно, когда речь идет о телохранителях. Выпустила ли она пар? Нет. Злится ли? Да. Злится на всех сразу, даже на саму себя. Но бурлящая ярость никоим образом не сказывается на четверке. — Теряешь шанс, — фыркает Юонг и жмет плечами. — Дай тогда мне попользоваться! — громче обычного, кричит Лиззи. — Идите к черту, — рычит Юми и покидает бильярдный стол. Щелкает пальцами, сигналя официанту, что ей нужно еще немного шампанского. Молодой парень предлагает сразу два бокала – Юми не отказывается. Садится на свободный, двухместный диван, закидывает ногу на ногу и большими глотками справляется с алкоголем. Взгляд цепляется за отца, за родителей Джейка, Джунсока, Юонг и Лиззи. Они пытаются что-то обсуждать, но в большинстве своём просто пьют, курят и лапают женщин. Юми тоже когда-то будет там? Среди... всей этой грязи? Отец так сильно бережет её, что совершенно не посвящает ни в свои дела, ни в свои сделки. Никогда ничему не учит, ожидая, что его дочь проживет у него под крылом до тех пор, пока он не умрет. Но что ей делать дальше, он не думал? Она – дочь нелегала, преступника, который поставляет невероятное количество самого разнообразного оружия. Если его накроют, если его словят или убьют – что будет с Юми? Чонгук и Тэхен смогут защитить её? Продолжат ли они играть в защитников даже после того, как перестанут получать на счет оплату за охрану Юми? Она должна что-то сделать… — Не принимай близко к сердцу, — вдруг раздается слева. — Мы же шутим. Юонг садится рядом с Юми, почти касаясь подруги. Она, не спрашивая, забирает пустые бокалы и ставит их на пол. — Я знаю, — выдыхает Юми, отворачиваясь. — Тебя разозлило то, что твой отец опять… — Я не хочу об этом говорить. Юонг ухмыляется, понимающе кивает и откидывается на спинку дивана. Она смотрит туда же, куда и Юми – на взрослых, которые делают вид, будто их детей здесь и в помине нет. — Мой недавно трахнул нашу горничную, — вдруг признается Юонг. — Даже двух. А мать в это время сидела в соседней комнате и глушила вино. Наши родители – конченные твари, — Юонг жмет плечами и придерживается обыденного тона, как будто они говорят о новой коллекции Армани. — Поэтому я так завидую тебе. Юми хмурится, смотря на Юонг. — Мой отец… — Нет, не из-за отца, — прерывает подруга и мотает головой. — У тебя есть такие, как Чонгук и Тэхен. Они поддержат тебя, зная, в каком говне ты крутишься, какие гены в тебе живут, — фыркает Юонг. — Да и твой отец… он бережет тебя, как зеницу ока. — … — То, что твой отец трахает проституток… здесь ничего страшного. Твоя мать мертва, у него осталась только ты… Юми хихикает. Истерично. — Ты так звучишь, словно я должна быть благодарна за то, что он трахает проституток, а не меня. — Ну… можно и так сказать, — кивает Юонг и достает из рукава ханбока косяк с легкостью фокусника. — Точно не хочешь? — Нет. Спасибо. — Эй, Принцесса, — Тэхен появляется из ниоткуда. — Поехали. Юми встает и оглядывается на Юонг, чтобы махнуть на прощание. Натягивает шубу как можно плотнее, чтобы было тепло, и следует за Тэхеном к выходу, где их ждал Чонгук вместе с отцом Юми. Пьяным, красным, обнимающим проституток мистером Мином. — О-о-о-о, моя любимая доченька, — он целует Юми в щечку, но она тут же кривится, чувствуя тошнотворный запах алкоголя, смешанного с сигарами и приторными парфюмами. — Видите, какая она у меня молодец? Я так ею горжусь, такая она красотка, умница… — Пап, от тебя несет. — Сэр, машина готова, — сообщает Чонгук. — Вас сопроводит конвой, — добавляет Тэхен. — Следите за ней, — неразборчиво хрипит отец, поднося указательный палец к апатичным лицам телохранителей Юми. — Ясно? Я с вас шкуру сдеру, если с ней… — Пап, они знают, — раздраженно говорит Юми, и отец тут же переключается на неё, широко улыбаясь. — Идем. Поехали домой. Отец залазит в черный джип с тонированными окнами. Водитель уже на месте. Спереди и сзади по еще одной машине, где скрыты боевики из личного состава мистера Мина. Отец смеется еще громче, когда оказывается внутри салона, и открывает еще одну бутылку шампанского под кокетливое хихиканье девушек. Юми садится в свой джип как можно быстрее, чтобы больше не видеть всего этого и не слышать. На место водителя приземляется Чонгук, пристегиваясь и поправляя зеркало заднего вида. Рядом, на переднее пассажирское, опускается Тэхен, зачесывая волосы назад и устало вздыхая. Они оба пристегиваются и оборачиваются, чтобы проверить, пристегнулась ли Юми. Когда машина двигается с места, Чонгук настраивает радио, пытаясь найти что-то мягкое и ненапрягающее, а Тэхен корректирует обогреватель. Юми снимает с себя шубу, съезжает по сиденью и скучающе смотрит на пролетающие мимо огни, на небоскребы и фонарные столбы, на пустые улицы и горящие вывески закрытых магазинов и ресторанов. — Сильно расстроилась? — интересуется Тэхен. — Из-за чего? Из-за папы? — уточняет Юми, не отводя взгляд от окна. — Нет. Из-за того, что мы тебя не пустили, — ухмыляется Чонгук. — Нет, не сильно. Всё равно они меня выбесили… — И чем же? — спрашивает Чонгук, не отвлекаясь от дороги. — Дурацкими разговорами и вопросами. — М. Расскажешь? — с подозрительной ухмылкой спрашивает Тэхен, слегка оборачиваясь. Юми хмурится, краем глаза цепляя профиль телохранителя. Вряд ли они что-то слышали, верно? Они не находились рядом с бильярдной зоной. Они работали, сканируя окружение и обходя периметр. Общались через рацию с другими охранниками и бойцами. Они были заняты. Им не до глупых малолеток, а уж тем более не до их глупых разговоров. — Не хочу, — тихо отвечает Юми. — Нет. — А что ты хочешь? — спрашивает Чонгук и ловит её взгляд через зеркало заднего вида. — Хочу… большое ведро шоколадного мороженного и… и хочу еще кока-колу… — Кока-колу? — ухмыляясь, переспрашивает Тэхен. — Да. — Окей, как скажешь, — жмет плечами Чонгук и включает поворотник. — И еще хочу чипсы… — Что тебя потянуло на всякую гадость? Ты же хорошо поужинала, — фыркает Чонгук. Юми не отвечает. Устала. К тому же, в голове шипело шампанское… сколько она выпила вообще? Три бокала? Четыре? Пять? Даже не может подсчитать. Живот вздулся… Тэхен с Чонгуком обсуждают, в какой лучше круглосуточный заехать, и какой будет ближе к дому. Чонгук кивает, выслушивая предложения коллеги. Тэхен пальцем указывает на лобовое стекло, направо, объясняя, как ехать. Юми вслушивается в их голоса, думает. Взгляд скользит по ладонями Чонгука, что обхватили руль. Размашистые жесты Тэхена позволяют ненадолго словить силуэт его длинных пальцев. Они оба смеются, обращаются к Юми, но она честно отвечает, что не поняла, о чем они говорят. Да. Да, она думала об этом. Иногда. От скуки. Думала, лежа в ванной или завтракая в одиночестве. Думала, представляла, рисовала в голове определенные образы, фигуры… позы. Дурацкое шампанское и дурацкие друзья. Юми хмурится и вновь смотрит в окно, надеясь, что бредовые мысли о сексе с телохранителями покинут её, как только она протрезвеет. Иначе… иначе… Какого черта она сжимает коленки и шумно выдыхает? Какого черта…?