Очередная глупая затея Микасы Аккерман

Энни осознавала риск, на который шла. Оставлять остров без защиты надолго она не желала, но и ждать Армина с Эреном позволить себе не могла. На острове оставались два титана, и поскольку Имир была скорее исполнителем, впервые в жизни Энни осознанно оставляла Эрвину миссию по защите Парадиза. Ей же оставалось уехать в одиночку, взяв доверенных лиц себе в защиту. Были сомнения, но королева их себе не позволяла. В отличие от опасных способностей колоссального, способность зубастого могла быть применена не только в экстренном случае. Да, они тоже отбудут в Либерио, но эта отлучка не должна быть такой длительной, как поездка королевы с поиском союзников. Имир пришлось отзывать из марлийского закрытого города. Она была необходима для скорой операции в Либерио, и ей нужно было готовиться к ней. В самом же закрытом поселении марлийцев отпала всякая необходимость, когда вести об активизации последователей Эвтаназии добрались до ушей Королевы. Да, Энни самостоятельно вызвала Елену оттуда, и сама же дала ей какую-то свободу, но не отпускала её никуда одну, и несмотря на это у королевы не было доказательств причастности Елены к активизации сторонников эвтаназии. Кроме того, что она изначально была сторонником этой идеи. Охрана, что ходила по пятам за марлийкой, не смогла дать показаний против неё, единственным свидетелем ухода Елены в самоволку была Микаса, которая не увидела приставленных к Елене охранников, но те сообщили, что находились в баре с ней, и их слова совпадали с остальными показаниями в той достаточной степени, чтобы верить, что это правда. Да и мнение Елены насчет идеи войны против империй казалось Энни достаточно искренним, чтобы поверить, что эта женщина просто желает вписать своё имя в историю. В общем, Энни Елене, может, и не доверяла, но единственным доводом против было прошлое сотрудничество с Зиком. А люди ведь меняются, разве нет? Кто знает. Охрана могла быть в сговоре с Еленой, ну и ладно. Охранявших Елену военных королева не сменила, но приставила нескольких людей Кенни следить за ней в её отсутствие на Парадизе. Кенни, может, и мудак, но его людей она считала достаточно верными, чтобы не переметнуться на сторону чужачки-марлийки. Открывшиеся доказательства причастности Эрвина к заговору против неё не стали причиной, по которой бы Энни решила остаться на острове. Она отправилась во враждебный внешний мир для помощи своему королевству, и это не отменит ни Смит, ни кто-либо еще. Отказавшись от взаимодействия с Хидзуру, она была обязана найти замену, чтобы хоть как-то компенсировать результат своего отказа, который ударит по подданым. Более того, внезапное изменение планов прямо перед отбытием грозило раскрытием. И она, запертая на острове с Эрвином, была бы, вероятно, в ещё большей опасности. К тому же она могла получить и от народа за свои решения. Так Энни убеждала себя, во всяком случае. Хуже всего, к собственному непониманию, Энни не была готова истолковать причастность к заговору однозначно, что-то внутреннее не давало ей утвердить, что такое действие было поддержкой предателей. В конце концов, она тоже скрывала их преступление. Но Эрвин уничтожил доказательства! Это буквально помощь предателям. Энни не была дурой, и прекрасно понимала, что не сможет оставить свое отбытие в тайне. Это может быть поводом для каких-то волнений или попыток сбросить её с трона, но об этом она подумает тогда, когда вернется с иностранными соглашениями и подконтрольными шифтерами. Её возвращение на остров должно совпасть с возвращением из Либерио остальных шифтеров, и так просто смахнуть её с игральной доски не выйдет. Первые шаги уже сделаны: Парфия и Персия согласились пойти навстречу Парадизу. Эти две страны состояли в Альянсе, и сейчас вели войну с Марли, их содействие было жизненно необходимым. Парфия воевала за независимость от Марли, возвращая свои территории под собственный контроль, и формально с ними удалось подписать мир и составить торговое соглашение, однако последнее следовало уточнять, ведь его формулировки остались расплывчаты, да и действовать оно начнет лишь после возвращения Парфией всех её территорий. Персия пообещала военную поддержку до конца конфликта, закрепленную резолюцией. В планах Энни было заручиться документально закрепленной поддержкой с востока — которую она уже получила, — и с запада, с романами, которые начали войну за независимость своих исконных земель. Эти две силы с поддержкой Парадиза и повстанцев Маринид должны были отрезать Старую Марли от Новой, и не допускать никаких путей сообщения через континент. Мариниды и Парфия стали бы буферной зоной, а романы смогли бы взять под контроль Иберию, которая была важным перевалочным пунктом в морских путешествиях. Со временем Старая Марли могла бы вернуть самоуправление, а зажатая на Пунике Новая Марли постепенно теряла бы свои колонии (не без поддержки повстанцев Парадизом), пока марлийцы не перестали бы представлять угрозу для элдийцев. Для того, чтобы Марли просели по всем позициям, следовало найти всякого, кто имел зуб на Марли, и одним из этих государств была Болгомская империя. Пускай Марли были главным врагом Парадизу, Энни бы не отказалась от возможности попутно насолить Хидзуру за их хищнеческое поведение. Но сейчас у нее была важная задача: Королева желала склонить болгомскую императорскую семью или, что лучше, парламент страны на свою сторону. Так уж вышло, что царские особы не владели властью в полной мере, владея скорее номинальным статусом и подпольными связями, в отличие от парламента, которому пришлось передавать всю полноту власти. Болгомам нужен был доступ к северным морям, особенно — к Скифскому морю, ведь южные воды покрывал лёд, что делало торговлю сезонной. Марли, в свою очередь, стремились оттеснить болгомов от выхода к большой воде, но прямо не заявляли свои опасения на этот счет, и формально болгомы с марлийцами дружили. Сейчас, когда с запада и востока территории Марли пожирались клещами Альянса и романов, был шанс передать достаточно информации для болгомов, чтобы те могли получить доступ к морю. Чтобы не ударить в грязь лицом, Энни читала книжку о землях скифов, которые населяли прежде берега одноименного Скифского моря. Сейчас на этих землях было несколько государств, которые все эти годы страдали от того, что были буферной зоной между азиатскими кочевыми империями, странами Ближнего Востока и Элдией, которую сменила Марли. После Великой Титанической войны вместо территориальных притязаний на земли скифов (поскольку их нельзя было объяснить), болгомы решили торговать с картвелами, что имели доступ к Скифскому морю — так сложился первый договор, по которому Горгания позволяла болгомам переправлять товары через свои порты. Тифлис подписал этот договор с надеждой на защиту, которую декларировали болгомы раздираемому царству, но уступки, на которые пришлось пойти, не окупились защитой в самый важный момент. Болгомы не решились выступить против Марли, которая позволяла себе относиться к Горгании как к собственной колонии. Новые соглашения картвелы подписывать не желали, и имели полное право обвинять болгомов в нарушении соглашения. Имела ли право Болгомошть отказаться от своих слов, чтобы не подставлять свой народ? С учётом её огромных размеров, с учётом заискивания перед марлийцами, они казались Энни малодушными. Если болгомы не желали защищать страну в десятки раз меньше собственной, не следовало это обещать. Кто бы мог подумать, как многое в мире скрывалось за пределами Марли и Элдии. Возможно, Энни приложила бы больше сил к изучению истории в детстве. Хотя что бы она получила от истории в Марли, будучи элдийкой? Энни вздохнула: было понятно, что книги, которые собирал Армин со своим другом-повстанцем, никто бы ей не передал никогда, если бы не обстоятельства. Очевидно, что такие книги не приветствуются в больших странах, особенно — империях, как Марли. Они вредят имиджу самих империй, но зная рвение Армина, он достал всё, что только мог. Конечно, это не всё, что было на этой планете. Победители пишут историю, проигравшие часто теряют свою в веках, — Армин однажды об этом сокрушался. Энни не волновали беды других народов в полной мере, но она могла понять Армина, и видела в этом всём шанс как для себя, так и для Парадиза. Ей довелось быть элдийкой в гетто, и это было хорошим уроком, чтобы уяснить грабительскую суть империй. И Энни усвоила, что все люди заслуживали свободы выбора, прав и защиты. Как Королеве, ей была предоставлена отличная возможность в виде титанов, чтобы отомстить Марли и всем, кто считал, что имеет право пользоваться простыми людьми. Возможно, она лицемерила, декларируя такую цель, ведь их решение — её решение! — было в ведении войны, но в своих действиях она видела благородные помыслы, и это успокаивало душу. В конце концов, Армин считал их дело правым, и кем она была, чтобы не согласиться с его светлой душой? Они прибыли в порт, откуда её ждала долгая дорога в императорскую резиденцию. Болгомы смотрели на неё с плохо скрываемым интересом, и это немного раздражало. Кажется, местные люди даже не подозревали о том, как опасно её злить. Энни же, в свою очередь, не подозревала, что подписанные с болгомами соглашения будут отложены в такой дальний ящик, как только можно будет тянуть. Болгомы как не желали воевать с Марли, так и не захотели этого. К тому же, Мариниды уже сгорели в пожаре восстания, и никто не желал последовать за ними.

***

Командор Эрвин периодически посматривал на Ханджи. Она была в своём обычном нынче пограничном настроении: события в Хидзуру определенно повлияли на неё сильнее, чем можно было подумать. Кажется, она была потеряна, грядущая бойня её угнетала, и я не видела способа её поддержать. Ханджи всегда отличалась честностью и несбиваемым моральным компасом. После увиденного на землях союзника Ханджи осознала, как долго закрывала глаза на сказанное ей прежде. Она считала, что своими действиями поколебала свой компас, что пошла ошибочным путём, и виновата в произошедшем. У меня не было морального права поддержать её словами. Мой компас разбился, и я добила его своими же действиями. У меня никогда не получится отстирать кровь со своего белого пальто, и это не изменить ничем. Я могу только делать что-то, что станет больше, чем совершенное. Возможно, мои грехи не станут высовываться из-за ширмы праведных поступков. И сейчас я могла лишь поддерживать Ханджи своим присутствием. Однажды она справится, и поймёт, что нет в её действиях ошибок, была только слепота, которую она отогнала с первой же подсказкой. В отличие от меня, которая никак не разберется, кто я. Которая не готова от всей души извиниться за свои ошибки. Которая таит внутри ненависть. А Ханджи — это безусловная любовь к людям. Долг разведчицы иной раз заставлял её совершать страшное, но это не запятнало её добрую душу. Она поборола ненависть и стала сильнее. Мои убийства, мои раны сделали из меня зверя, который готов загрызть других, чтобы не бояться. Мне бы её смелость. С моими страхами никогда не стать как Ханджи. А ей бы мои глаза, чтобы сказать, что прощения она уже заслужила. Она никогда себя не обманывала намеренно, и всегда находила моральные силы пойти за добром. — Чего смотришь, — ткнула меня сапогом Имир. Я подняла на неё глаза. — Да вот думаю, как теперь жить. Имир хмыкнула и села рядом. — Хороший вопрос, — согласилась она, — и как, есть идеи? Я только скривилась. — Шансов, будто бы, и нет. Имир усмехнулась. — Ну-ка давай, думай. Надежда только на тебя, — она перевела взгляд на Ханджи, — судя по всему, остальные уже всё, выбыли. Я нахмурилась. — Ну уж нет, — помотала я головой, — не смотри, что капитан Ханджи поникла. Она справится. — Хочется верить. Она еще долго продержалась. В отличие от Смита. Я перевела взгляд на Эрвина. — А что командор? Имир подняла брови, словно это был глупый вопрос. — Не кажется ли тебе, что всякая его идея — это ставка ва-банк? Вот и сейчас он выглядит тем, кто выложил все свои карты на стол. — О чём ты? Ты думаешь, у него нет причин жить? Имир бросила на него взгляд, но не переменила мнения. — Как бы не казалось со стороны, командор всегда желал риска и смерти, — сказала она, прищурившись, — может, он с этим разберется однажды, но пока я считаю, что Смит вознамерился помереть поярче. Поверь, рыбак рыбака видит издалека. Я не видела того, что говорила Имир. Её слова напугали меня. — Посмотри повнимательней, — подсказала она и тут же сменила тему, — а ты чего поникла? Бутылку отобрали? Я нахмурилась, догадываясь, что тему она продолжать не желает. Оставалось только поддаться. — О чём ты? Я давненько не пью, — оправдывалась я. — Ха, — протянула она, — ладно. Но что-то же тебя подкосило, чтобы о смысле жизни задуматься? Я бросила взгляд на Ханджи. — Да вот задумалась. — Неужели это все ваша поездка в Хидзуру? — догадалась Имир. Я вздохнула, не ответив, но Имир все поняла. — Понятно теперь. И что теперь, без Хидзуру грустно стало? Я снова вздохнула. — Твой драматизм делу не помогает, — заметила Имир, — надеюсь, вы уже разобрались со своими спорами? Я слыхала, что в стенах какие-то стычки начались из-за ваших замалчиваний и разногласий. Дела ни к чёрту. — Было бы здорово, если бы разобрались. — То есть вы всё ещё договориться не можете? Я отвела взгляд. — Я поняла, что ошибалась. Хидзуру нас использовали, и мы с ними больше не союзники. Тут всё ясно и прозрачно. С Энни я так и не помирилась, а Армин, как уезжал, огорчался тому, как я на своём стою. Теперь, может, и сойдёмся. Но есть Эрен, и что с ним делать, я ума не приложу. Имир цыкнула. — Ну так вы, вроде сошлись. Эрвин же нас ведет на помощь Эрену, разве нет? — К нему, — согласилась я. — Так в чём дело? — Он ведь желает устроить геноцид, чтобы наверняка устранить врагов Парадиза. Имир повела бровями. — А вы против, выходит? — А мы не договорились. Командор не сообщал своего мнения насчет Гула Земли ясно, но у меня есть вполне обоснованные подозрения, что командор не откажется от Гула, если придется выбирать. — А ты бы предпочла, чтобы нас уничтожили? Я посмотрела на Имир и впервые задумалась об этом. — Нет, — выпалила я раньше, чем мысли собрались во что-то ясное, — то есть... как я могу позволить, чтобы мир вытоптали? Имир качнула головой в сторону, устремляя взор в небо. — Когда других путей не останется, я соглашусь, — призналась она, — может, я бы и сейчас согласилась, но не вижу своей жизни без службы. Если выберут Гул, то что же мне делать? — Серьезно? — переспросила я, — ты никогда не казалась мне прилежной исполнительницей. Имир фыркнула. — Может и так, но под трибунал попала не я, — поддела она, — что, думаешь, не знаю? Я опустила глаза. — Не будем об этом. — Не будем, — согласилась она, — но за последнее время я поняла, что только служба и дает мне какую-то причину быть здесь. Я нужна, и, если я погибну, будет плохо. Её мысли депрессивнее моих. — Конечно будет плохо. Но почему бы не считать, что твоя жизнь и тебе самой нужна? Она оттолкнулась от стенки и посмотрела на меня с усмешкой. — Знаешь, если я умру там, — она указала за океан, — никто меня не упрекнет, а может даже похвалит, и это куда лучше слов за самоубийство. Мне не хочется слушать в путях, какая я мудачка, что сдохла. Я в удивлении вскочила, хватая её за рубашку. — Кто ты, и что ты с Имир сделала? — спросила я, выдавливая усмешку, — Имир не побоялась бы осуждения за самоубийство. Но я тебя осужу, если ты это сделаешь! Имир отстранилась, посматривая на меня со смешком. — Я всегда была именно такой, — ответила она, — но не всегда могла признать это. Она казалась мне честной сейчас, как и всегда, впрочем. Имир решила, что не желает продолжать разговор. — И что ты будешь делать? — спросила я, схватив её за рукав. — Сражаться, — выдохнула она бессильно, — ничего я себе не сделаю, отстань. Имир ушла, оставив на языке привкус пепла. Сложно стерпеть ощущение безнадеги, которое выплескивалось из неё, прямо в мою душу, на благодатную почву. Она потеряла свой смысл уже давно. Но в моих силах справиться со свежими ранами. И я решилась подойти к Ханджи. Она молчала, поглядывая на море и облака, меня не замечала, как и всякого, кто к ней подходил. Что Имир, что Ханджи, что я были поглощены самым что ни на есть разочарованием в будущем, что мы проживали сейчас. Только вот я поняла, что не допущу, чтобы мои сомнения и ошибки были преградой для спасения еще одной живой души. Надеюсь, Ханджи услышит меня. — И что теперь, Гул? — спросила она в никуда прежде, чем я собралась с мыслями. Отчаяние в её голосе было ощутимым, таким, что ком в горле встал. — Нет, — попросила я, — найдется другой путь. Она заглянула за борт. — Хорошего среди них нет. — Но мы можем довериться командору Эрвину, — предложила я. Ханджи бросила на меня взгляд. — Да, — кивнула она, снова отворачиваясь. — Быть может, я могу?.. — Нет, ты не сможешь помочь, — отказалась Ханджи, — мне тяжело признать свою ошибку, но я это сделаю, и не ударю в грязь лицом. — Но вы её уже признали. Ханджи криво улыбнулась. — Признать — не значит осмыслить ошибку. Иди, — кивнула она на каюты, — не переживай, я не собираюсь сидеть с кислой миной всю жизнь, но хотела бы потратить то время, что у меня есть, на себя. Я кивнула и отошла. Ханджи была права, она имела полное право на то, чтобы побыть с собой и подумать. Возможно, и мне следовало бы поучиться её примеру, и осмыслить свои ошибки.

***

На берегу нас ждали. Высадка была тайной, и первой лодкой отправили нас с Имир и командора. — Рад, что вы согласились, — произнёс знакомый голос из темноты. Передо мной предстал Эрен, протягивающий руку. Я рефлекторно взяла её, вылезая из лодки. — Что оставалось, когда твоя тупая башка здесь застряла, — фыркнула Имир, — Арлерт с остальными прибыли? — Я их видел. Скоро будут, — ответил Эрен, — Вам нужно будет распределиться по городу и проникнуть в гетто следующим днём, как начнётся фестиваль. Сейчас же придется отыскать способ по захвату дирижабля. Командор кивнул ему. — Не хочешь поговорить? — предложила я. Эрен фыркнул. — Ты как всегда, Микаса, — подметил он, — о чём спросить хочешь? Вопросов было достаточно. — Да хотя бы скажи, зачем ты вражду в стенах пытался посеять? Лицо Эрена было каменным, когда он отвечал мне. — Я этого не делал. У меня не нашлось слов на это. — Тогда почему Гул? Почему бы не воспользоваться планом командора? Глаза Эрена сверкнули в темноте. — Потому что его план не сработает. Его твердость звучала как отчаяние, которого и так было с головой. Мы все в нём тонули. У Эрена не было даже надежды. И мне нечего было ответить, не в этой спешке. Я принялась помогать прибывшим, а Эрен с командором отошли. Не мне забирать драгоценное время и капать на мозги. Эрен всё давно решил, и если он видит, что наши попытки тщетны, нет пути переубедить его здесь и сейчас, только время зря потрачу. — ...я до последнего не знал, прибудете ли вы, — расслышала я из слов Эрена. Вот оно как. То есть Армин прибудет точно, а мы могли и не приехать. Какая странность. — Ты веришь в план командора? — спросили меня вдруг. Я обернулась, узнав голос Конни. — Да, — ответила я, — с чего такой вопрос? Конни шмыгнул носом. — Неожиданно. Мне казалось, ты здесь ради себя. — И это так. — А переубеждение Эрена? Эти слова ощущались как пощечина. — Как видишь, откладывается. Конни кивнул. — Ну тогда постарайся в следующий раз, — ответил он как ни в чем ни бывало. Он верил, что у меня получится? Как будто и напряжение между нами перестало ощущаться так явственно. Я сглотнула вязкую слюну. — Спасибо, — мой голос прозвучал неуверенно, словно я не могла поверить, что Конни больше не видит во мне псину, что бросается на людей от озлобленности. Но это я себе выдумала, а Конни был искренен. — Кто, как не командор вытащит нас из этой задницы? — усмехнулся он, — Эрену нечего беспокоиться, когда на его стороне ум самого Эрвина Смита. Я улыбнулась, и сердце вдруг застучало как сумасшедшее от предвкушения. — Да. После битвы и нашей победы у Эрена не останется причин считать наш план провальным. Еще бы нас посвятили в детали плана Эрвина… Конни улыбнулся. — Еще успеем. Я думаю, что командор молчит, так как хочет в это втянуть Эрена, а тот пока не с нами. Эта мысль показалась мне здравой. Но командор часто скрытничал и умалчивал детали. Нас распределили в несколько постоялых домов и приказали высыпаться. Мои комнаты выходили на стену, которой был обнесен гетто. За стеной едва просматривались верхушки зданий на дальней стороне, но эта стена совсем не походила на островные. Рукотворные вещи никогда не сравнятся с деяниями богов. Выспаться было сложно, пусть и с таким количеством приезжих в Либерио на нас никто указать не смог бы. Мою голову разрывала та сотня невысказанных вопросов Эрену. Быть может, после этого получится задать их. Оставалось только молиться, чтобы это что-то поменяло. Тогда я еще не знала, что утром обнародуют две разгромные новости: о широком наступлении на повстанцев в Маринидах и о заключении мира между Альянсом и Марли.

***

Я нервно одернула ремни на груди. Странноватая конструкция на руках, к которой крепились громовые копья, буквально мешала мне. Снова вспыхнуло чувство, что я здорово прогадала, когда поленилась упражняться в полной новой экипировке. Эти мысли заставляли меня судорожно проверять подвижность рук. Флок видел мою нервозность, и это злило только больше. Кому вообще пришло в голову ставить меня с ним? — Следи за обстановкой, хватит скрипеть, — потребовал он. Я хмуро глянула на него, а потом вернулась к окошку. За сценой сновали туда-сюда люди, их мелкие фигурки с высоты крыш было сложно распознать. Шоу скоро начнётся. Флок, вообще-то, тоже нервничал. Он постукивал ботинком по полу, отбивая неизвестный ритм. Я бы подумала, что он передает сообщение морзянкой, если бы не знала, что этот товарищ сдавать нас не станет, когда на кону операция, которую желал Эрен. Внизу раздался возглас, и кто-то принялся спорить о прибывших на мероприятие людях Альянса. Я бы тоже поспорила, ведь гордость Марли была растоптана недавним мирным соглашением, по которому Альянсу отошел целый полуостров, и Марли оставалось только его сдать. Война остановилась, и марлийцы устремили взгляд на бунтующие колонии. С другой стороны, если им было бы достаточно мира, никто бы не собирал этот саммит сейчас. Марли желали воевать с Парадизом, и были готовы устроить такое событие в кратчайшие сроки, чтобы получить союзников. Силы империи истощены, война показала, что они больше не могут распоряжаться мировыми процессами в той же мере. Надеюсь, жертвы сегодняшней ночи станут предпосылкой для разгрома Марли. Впрочем, нам ничего большего и не оставалось, кроме как верить и исполнять свою работу. Внизу появилась фигура в плаще. — Гляди, — бросила я раньше, чем обдумала, — кто это? Флок высунулся, человек в плаще поднял на нас глаза. — Марко, — прошептал он, едва сдерживая себя оттого, чтобы погрозить Ботту. — Ты тоже не высовывайся, — попросила я, оттаскивая его к стенке, — Марко в плаще, особенно не светится. А твоя рыжая макушка видна издалека. Флок скривился, и я — в ответ. Наверняка никто и не посмотрел на нас, но ожидание стало мучительнее из-за опрометчивости мальчишек и возможности раскрытия. Радовало только то, что Армин успел к нам. Раздались фанфары, а в коридоре послышался топот. Свои? — Пойду проверю, — шепнул Флок и подобрался к притвору дверей. Я наставила оружие на дверь, но Флок кивнул и открыл дверь. — Какой план? — спросил шепотом Жан, проскальзывая в комнату. Они что, не в курсе?! Раздался грохот. — Вот и план, — кивнула я, бросаясь на рёв. Нас ослепило следующей вспышкой, но мы успели перебраться на соседнее здание и броситься врассыпную. Из нашего окна прошмыгнул и Марко, и под вой Атакующего мы окружили Молотоборца с трех сторон. Пока его рожа, содранная укрепленным кулаком, собиралась, мы подрезали ему сухожилия на ступнях, Жан рассек сустав на руке, что собирала молот. Рука повисла клешнёй, молот рухнул. Марко перехватил инициативу и закончил за Жаном работу со второй рукой Молотоборца. Над нашими головами просвистел выстрел. Навели оружие, началась канонада. — В сторону! — Флок схватил Марко за загривок и закинул меж зданий. Марко не успел поблагодарить разведчика, как сверкнула вспышка, а сразу следом раздался новый грохот. Очередные выстрелы попали в тело Бронированного. — Вы вообще не в курсе плана? — спросил Флок ребят, но тут же понял, что команда Леви не успела получить никаких указаний. Марко зажимал рану от выстрела в руке. Наша подмога пока не пришла, а с крыши палили из всех орудий. — Нужно захватить Молотоборца до тех пор, пока преимущество от неожиданности на нашей стороне, — объяснила я, — а вам с Армином следует подстроить смерть Звероподобного и тайно забрать Зика с собой. Но… Флок покачал головой. — Отряд капитана Ханджи сильно задерживается, — заметил он, — и зубастой нет. Нас тут пока двое. Я в ужасе оглянулась, замечая еще одну вспышку. — Похоже, на их долю выпала перевозчица, — я прижала руку к груди, думая, что же делать, — Кошмар. Её не обезвредили. — И что это значит? — вспылил Жан, — Может, мы разделимся, и кто-то останется тут? Флок посмотрел на меня, и я сглотнула. Отряд Леви отличался своей сплоченностью, и разделять их не следовало. Нас же без подмоги не оставят, и титан на нашей стороне имеет опыт побольше того, что у Армина. Армину потребуется поддержка. Я кивнула, соглашаясь с самоубийственной мыслью Флока следовать изначальному плану. — Сможете передать бронированному план? — терпеливо спросил Флок, — мы с Аккерман задержимся здесь, капитан Ханджи должна отправить нам поддержку. Марко кивнул, и тут же раздался рев и скрежет — тело Атакующего подняло на гигантской пике. Жан неуверенно посмотрел на нас. — Идите, — попросила я, — мы запросим поддержку через радиосвязь. Флок выскочил вперед, и я бросилась следом, проскальзывая за порушенной сценой к дому, в котором мы установили свою переносную станцию. Эта штуковина была тяжелой, но подъемной, чтобы считаться переносной. Я поспешила передать сообщение и тут же выскочила в окошко, надеясь, что мой сигнал получили. Молотоборец всё ещё исходил паром на руках, и молот держать не мог, а его глаза были защищены странноватой конструкцией на глазах. Флок отвлекал на себя внимание, и единственное, что спасало его сейчас от гибели — отсутствие опыта сражения с УПМ. Нам надо потянуть время до появления отряда Ханджи, но для нас двоих это сражение могло быстро закончиться, если мы устанем и пропустим хотя бы удар. Из возможных вариантов — временно обезвредить и поднять Эрена. Какого черта Эрен вообще там завис? Отдохнуть решил?! Спокойно. Сначала обезвредить. Я опустила взгляд к пяткам Молотоборца, пролетая под его рукой. Мы могли повредить эти сухожилия, но еще продуктивнее было бы отрезать титана от шифтера. — Отрежем его! — крикнула я Флоку, и тот тоже посмотрел Молотобойцу под ноги. Мы выстрелили в сочленение ноги с кристаллом громовыми копьями, и титан рухнул на землю. Воронка на месте взрыва осталась знатная. Не прошло и пары секунд, как из-под обломков начал собираться новый титан. — Чёрт! — выкрикнули мы оба. Я рассчитывала хотя бы на какую-то длительную передышку, но что было, то было. Надо возвращать Эрена в сражение, пока случилась какая-никакая пауза. Я помчалась к Атакующему, застрявшему на пике. — Чего отдыхаешь? — выкрикнула я, приземляясь на шею. Реакции не последовало, — Ханджи и Имир запаздывают. Придется нам самим справляться, но вдвоем с Флоком у нас шансов немного. Ты нам нужен. Огромные мышцы пошли волной, Эрен явно намеревался что-то сделать, как с крыши посыпался град выстрелов, и мне пришлось спрятаться за гигантским плечом. Плечо обожгло, но пуля едва задела меня. Вдруг титаническое тело обмякло. Я перестала дышать. Он не может тут умереть, это не имеет никакого смысла. Эта рана слишком слабая, чтобы помешать Эрену дальше сражаться. В этот момент Молотоборец выхватил огромный молот и замахнулся им, намереваясь сбить меня оттуда. Я спрыгнула вниз, цепляясь за белую руку, чтобы спрятаться за его телом от канонады. Флок отскочил от молота, но титан откинул его гигантской ступней, Флок прокатился кубарем по мощеной площади. Его тело так изогнуло, что мне на мгновение показалось, что он уже труп. В этот момент прогремела еще одна молния обращения: Эрен сменил тело. — Жив? — подскочила я к Флоку, который ужасно кашлял кровью, и похоже, здорово ударился. Он смог только едва-едва кивнуть. Я перехватила его, и едва успела перестроиться на новый центр массы, когда Атакующий, не считаясь с теми, кто под ногами, понёсся вперед с рёвом. Приземлившись на крышу, я проверила зрачки, и они реагировали совершенно ненормально. Все мои руки оказались испачканы в его крови — очевидно, он был сильно, если не смертельно ранен. — Всё в порядке, — провыл он, — иди к Эрену. Меня пробрала дрожь от его мертвецкого голоса. — Нет, не в порядке, — пробормотала я, — не отключайся. Я стащила его вниз, в ту комнату, в которой оставалась наша переносная станция связи, и поспешила снова запросить поддержку, передав о тяжелораненном, которому тоже нужна помощь. Какая глупость и самоотверженность заставила меня решить, что мы вдвоем, ни разу не работавши в команде, сможем затянуть бой с титаном? Наскоро обмотав рану на груди Флока, я обнаружила, что он отключился. Похоже, он уже не жилец. Эрен успешно уворачивался от молота, оторвал кристалл от титана и вынудил Тайбер еще раз создать тело. Его укрепленные кулаки были сбиты в кровь, а Имир с Ханджи так и не появились. Я села на плечо титана, зажимая раненую руку. Уже очевидно, что наше подкрепление не пропускают, и, возможно, так просто не пропустят. — Есть план? — спросила я. Титан замер. — Из вариантов только отменить всякое отвердевание, — раздался голос Эрена, высунувшегося из горячей плоти на затылке. Псих! — Значит, нам придется её изматывать, — предложила я, — у всех есть предел. Эрен усмехнулся, и снова вернулся в титана. Да и я сама уже нашла контрпример — перевозчица. Хочется верить, что такое огромное создание, как Молотоборец, вымотает шифтера сильнее. Или что Тайбер не владеет тайными знаниями о том, как обрести невероятную выносливость. Чёрт, да какие у нас шансы? Я проскочила под рукой, и титан попытался от меня отмахнуться, но явно не имел навыков сражения с УПМ, и действовал скорее интуитивно. Я перецепилась за атаковавшую меня руку, тут же цепляясь за другую опору на титане и за соседствующий дом. Эрен принял на предплечье крушащий удар молота, и я срезала связку на опорной ноге, не давая Молотоборцу оттолкнуться и ударить второй раз. Потеряв равновесие, титан перехватил молот так, чтобы он не дал упасть, а Эрен в этот момент сделал подсечку, чтобы окончательно свалить врага. Я взмыла к Молотобойцу, чтобы уничтожить его связь с телом шифтера, когда началась очередная канонада. Эрен выскочил вперед, перекрывая туловищем мою траекторию полёта, и я вцепилась в него крюками, только чудом будучи не изрешечённой свинцом. В икру мне всё-таки попали — по адской боли не было ясно, куда и как. Разум отказывался думать, что делать, ногу жгло каленым железом до слез. Следующий выстрел может быть для меня последним. Эрен оторвал титана от кристалла, и тот обмяк. — Кидай тело в стрелков! — выкрикнула я, когда оборванный кусок принялся восстанавливаться. Атакующий перехватил титаническое тело и запустил им в крышу, на которой было полно вооруженных марлийских солдат. Дом под ними начал рушиться, раздались дикие вопли, и всё внутри меня на мгновение оборвалось. Переживать было некогда, и вопль вернул меня в реальность. Я смахнула выступившие слезы. — Р-рха-а-а! — Атакующий выхватил молот, что лежал без дела, и лупанул им по кристаллу. Пошла трещина. Вот оно! Эрен замахнулся второй раз, и с жутким треском молот разлетелся на куски. — Ещё раз! — прокричала я, приземляясь на его голову. И сама не знаю, о чём говорила: еще раз попробуем, или о том, что собирается ещё одно тело Молотоборца. Каковы шансы, что Молотоборец соберет еще один молот после того, как появилась возможность им же достать шифтера? Хочется верить, что это была не последняя наша возможность. Я не успела разглядеть толком кристалл, так как он умчался в сторону, когда тело собралось и принялось атаковать, но заметила, как кристалл скрывается в белой плоти тела Молотобойца. Трос, что шёл к телу титана, резко пропал, исчезнув в теле. Молотобоец создал лук, справедливо полагая, что дробящее оружие будет обращено против него. И где теперь кристалл с шифтером? Я перецепила второе громовое копьё с левой на правую. Руки от напряжения затряслись, и я едва не пропустила удар по себе, пока эти двое дрались. Атакующий снес челюсть Молотобойца, и кристаллы на его руках осыпались вместе с ударом. Осознание, что Эрен уже устал, ударило по вискам. Рановато. Надо найти, куда делось тело, но надо, чтобы он еще раз создал молот. Как вынудить его это сделать?

***

Имир мчалась по улице вперед, потому как в спину ей летели огромные снаряды, которые выглядели очень опасно. Не зря ведь они целились в титаншу — наверняка это оружие могло навредить ей. Имир искала того, кто мог бы ей помочь, пока Ханджи и её отряд пытались обезвредить перевозчицу. — Отправляйся на помощь Йегеру, — приказала Ханджи и ускакала вперед, едва ли не подставляясь под выстрелы из переносного дота. Титанша-перевозчица казалась бессмертной, и сражение с ней могло затянуться. Ханджи, может, и справится, но сколько на это уйдёт времени? Имир не знала. Но также она знала, что не сможет помочь Эрену Йегеру в этой битве, потому что от неё были нужны челюсти, которых у Имир не было. Командор, выслушав её, отказался менять план, апеллируя к словам Йегера о том, что план сработает как следует. Ах да, мальчишка же знает будущее. Конечно, они будут верить его предсказаниям, чёртовы фаталисты. Неужели они надеялись, что такие условия вынудят её суметь воспользоваться челюстями? Святая наивность! Если Йегер видел будущее, то он знает, что она собирается делать. Вот пускай и берет на себя ответственность за её действия. Ведь именно Эрен загнал её в этот угол. Впереди стояла целая шеренга, что навела на неё свои мушки, но эти ружья были совершенно обыкновенными, и вреда ей бы не принесли. Она помчалась прямо на них, пока её глаза не увидели его. Это лицо. Чёрт побери, вот где он прятался! Имир остановилась, снося кого-то своим мощным телом, и забыла про ружья, что на неё наставили оставшиеся из этой шеренги. Как же его звали? Порко? Грохот боя неподалеку не слышали только глухие. Это Йегер и Молотоборец, черт бы их побрал, и они ждут её, ту, которая никакого толка не принесет. А вот он, Порко, вполне может. Имир схватила его огромной рукой и бросилась на крышу. Ужас на лице мальчишки вылился с криком. — Я пришла отдать долг, — пробасила титанша. Порко обмяк, и она поставила его на землю. Имир выбралась из тела титана и спустилась на крышу, Галлиард вытащил револьвер, а Имир — коробку из-за пазухи. Оба направили предметы друг на друга. «Это твой план на случай провала», — сообщил в тот вечер Эрен. Имир поначалу противилась этой глупой идее, но потом что-то в ней надломилось. Эрен был прав, и ничего она с этим поделать не могла. Может, так оно и планировалось, но сейчас Имир всё это не важно. Если это конец её пути, если это её искупление, то так тому и быть. Их обдало волной пара от разлагающегося титаньего тела. — Прошу от тебя только одного — избавься от Эрена Йегера, — сказала Имир и передала ему короб с титанической инъекцией. Всё внутри смешалось; Имир опустила руки, осознавая, что всё, наконец, закончилось, и увидела, как лицо юноши меняется с испуганного на осознающее. — Так сожри его сама! — выкрикнул он, и, как оказалось, ужас в его голосе никуда не делся. Пацан, кажется, не понимал происходящего. Он раскрыл короб, и увидел шприц с инъекцией. Коробка вывалилась у него из рук, но содержимое осталось в сохранности. Силы как будто высосали из тела, коленки начали дрожать от невыносимой ноши тела. Всё, что осталось, это боль, но она ведь скоро утихнет? Имир улыбнулась, и слезы потекли по её лицу, и вся та боль потери и одиночества, всё то, что мучало её в последнее время, вылились наружу. Всё уже должно закончиться, а этот дурак медлит. Несмотря на весь абсурд ситуации, Порко разглядел снисхождение к себе, которого Имир удержать не смогла. Галлиард прочувствовал, как его дрожь сменяется непониманием, а непонимание — гневом. Это что, подачка?! — Поздно жить, я всех потеряла, — наконец сказала она, едва удерживаясь на ногах. Имир желала поскорее упасть в бездну своего отчаяния и свернуть себе шею. Порко же вцепился в её плечи, желая встряхнуть эту больную, как вдруг его словно током ударило. Воспоминания полились на него с двух сторон, словно из ушата. «Хистория». «Я хочу, чтобы мой брат жил долго. Так долго, как это получится». Порко осел на колени, слова бились в его черепной коробке, желая выйти оттуда, но как теперь это забыть? Как его брат мог так с ним поступить?! Имир опустилась на колени рядом. Его накрыло её отчаянием, словно это было его собственное страдание. И вот эти воспоминания он унаследует? — Напоминаю, я сожрала твоего братца, — сообщила она тихо от бессилия, — Вот он твой способ вернуть брата хотя бы для себя. Чего ты, блядь, тянешь? Порко давно научился жить без Марселя, и это больное напоминание ничем не помогало, только разбередило старую рану. В какой-то момент он осознал, что, получив титана и воспоминания брата, никогда бы не смог пережить потерю Марселя до конца, и это было бы с ним до конца. Но Порко давно похоронил брата. И как бы больно ему ни было, Марсель мертв, и это ничто не изменит. Даже эти чёртовы отголоски боли, что она решила на него выплеснуть, не заставят его сбиться с выбранного пути жить дальше. «Это не ради тебя, —и унижение на лице Райнера, то самое, которое тот заслужил, предстало перед глазами, — это ради безопасности моего младшего брата. Прости». Впервые за столько лет Порко хотелось зарыдать. Что эта гниющая заживо сука с ним сделала! — Ты что, дурная? — спросил он, и голос его дрожал от эмоций, что переполняли его. Своих и чужих, — Иди к своим, меня посчитают твоим пособником! Что он нес, он не понимал сам. Ни один дурак не поверит в это, если Порко сожрёт её. Зачем он вообще это произнес? — Не понимаю, — пробормотала Имир. «Я хочу, чтобы мой брат жил долго. Так долго, как это получится». — Да что ты заладил! — возопил Порко, вцепившись в волосы. С физической болью моральная как будто должна была ослабнуть, но сказанное не забыть. Что за бред! Его брат, выходит, предатель, каких поискать! Как можно было желать такое? Как можно было желать неудачи брату? Имир видела борьбу на его лице. — Что происходит? — спросила она. Порко выхватил из короба инъекцию, и его руки замерли. — Эй? — продолжала Имир. Галлиард вдруг положил бутылёк на место и закрыл короб. Ему хотелось, чтобы она ушла. Эта дура просто сочилась мертвечиной отчаяния, и Порко казалось, что он сейчас разложится вместе с ней. — Нет. Имир едва слышно переспросила его. — Что? Не понимаю. Порко всунул ей в руки коробку. — Что ты не понимаешь? Что я хочу жить долго и счастливо, а не сдохнуть через тринадцать лет от проклятия Имир? — и затем, набрав побольше воздуха, продолжил, — Сваливай! Имир явно не ожидала, что Галлиард откажется мстить ей за убийство Марселя. Тот наставил на неё револьвер. — Что? И Порко был готов вторить её вопросу, он сам не понимал, зачем только что отказался от предложения, о котором не смел и мечтать. Но эти дурацкие слова не желали вылезать из его головы. — Это — последнее желание моего брата! Иди отсюда, пока я тебя не застрелил! — пригрозил он. Едкий трупный яд словно остался на нём в тех местах, где она коснулась. Сожрать эти воспоминания? Да он сам в петлю полезет, если она к нему еще хоть раз прикоснётся! Имир казалось, что весь мир снова свалился на неё сверху. Собрав последние силы, она соскребла себя с пола, ноги двигались едва-едва, дышать становилось так тяжко, что хотелось только рухнуть и никогда не вставать. «Это — последнее желание моего брата!» Имир убежала. Порко понял, какой он идиот, и не сдержал вой, что все это время рвался наружу.

***

Голову нещадно кружило после экстренного приземления кубарем. Мне пришлось отпрыгнуть на крышу, чтобы не быть задетой Атакующим в падении, когда я увидела Флока, вылезающего в окно. «Живой!» — Сиди там, придурок! — выкрикнула я, но это не было моими словами. Меня пробрало от ужаса, ведь только её сейчас не хватало. Флок выскочил на землю, а я увидела, как гигантский молот наконец появляется в руке Молотобойца. И в этот момент Атакующий свалился, лишенный головы. Чёрт! Я бросилась к Молотобойцу на всех парах, выжимая газ из баллонов, потому что Эрен был сейчас уязвим, как никогда. Надеюсь, он в сознании, потому что долго я не продержусь. Проскочив под рукой, я срезала пальцы, но в спешке — недостаточно глубоко, чтобы молот вывалился. Еще три надреза на плече, и в сторону — титан решил размазать меня своим же телом по фасаду. Я сменила последние лезвия, судорожно думая, как сходить за сменными. Эрен не двигался. Он в отключке. Еще немного, и меня начнет колотить от ужаса. Сознание от меня ускользало, а доверить свою жизнь в такой момент я не могла. — Эй, сука, я не собираюсь тут сдохнуть! — прокричала я, и это было моим отчаянием, а не верой в победу, — И ты, Эрен! Ты обещал мне, что не умрешь за стенами! Я задохнулась от своего крика, слезы от детского воспоминания размыли обзор. Молотобоец ненадолго на меня переключился, и адреналин от преследования, кажется, помог вернуться в сознание. Это смертельно опасно, но, если не дать Эрену время, его размозжат этим молотом. Я дернулась вниз, молот оказался в целой руке Молотобойца, тот замахнулся на меня, и я едва успела увильнуть в сторону, перецепляясь за его плечо. Как вдруг все подо мной рухнуло, а титан упал вниз, на одно колено. Я перецепилась за крышу полуразваленного здания, спотыкаясь из-за раненой ноги и чуть ли не падая вместе с обломками, но успела закрепить трос выше и подтянуть себя в безопасное место. Я всё ещё не понимала, что произошло. Эрен все еще не двинулся. — Где этот кристалл? — расслышала я крик. Ханджи! — Кристалл где-то внутри тела! — оповестила я, прыгая на звук, — Эрен может разбить его молотом! — Передохни! — кивнула мне Ханджи, и следом за ней прошмыгнуло несколько теней. Целый отряд, но Имир я не увидела. А Эрен не пришёл в сознание. Я поспешила к дому, где, как я помнила, должен был валяться Флок, и там же были запасы лезвий, газа, а ещё — пара громовых копий. Флока под домом не оказалось, значит, он ещё достаточно жив, чтобы куда-то уйти. Рано я его в мертвецы записала! Тело Молотобойца упало с грохотом, несколько копий взорвались разом, и от волны этого звука мне заложило уши. Я выскочила из окна, обнаруживая, что отряд Ханджи кружит вокруг Молотобойца, нещадно кромсая тело. Конни пытался вытащить Эрена. Я полетела к ним. — Ему снесло полбашки, — заметил Конни, — он еще жив? Титан не двигался, Эрен выглядел очень плохо. Макушка была залита кровью, и в этом месиве было очевидно — вместе с титанической башкой снесло и ему кусок мозга вместе с правым ухом. — … она растопчет вас, — пробормотал Эрен, — растопчет… всех. Конни дернулся. — Ты что бормочешь?! Кого растопчет? Эрен?! Мышцы практически не держали его тело, и когда Конни его встряхнул, всё титаническое тело отозвалось. — Растопчет! — крику Эрена вторил вой титана, собирающегося, казалось, из воздуха. Мышцы содрогнулись, и мы соскочили вниз. Атакующий зверем бросился колошматить растерзанное тело Молотоборца, разрывая мышцы и сухожилия безумными ударами. Тело титана буквально разваливалось, руки были сбиты о обнажившийся кристалл, разлетающаяся плоть пылала жарким паром, закрывая обзор. — Молот! — провопила я, — ему нужен молот! Ханджи приземлилась близ нас, и они с Конни бросились на спину Атакующего. — Эрен! — я помчалась следом, — Молот! Молот! Пока он не рассыпался! Горло драло от крика, но Йегер не слышал. Ханджи откинуло огромным локтём, мышца предплечья лопнула вместе с ударом. — ГР-РА-А-А! От воя заложило уши, я закрыла их руками. — Эй, наш Эрен совсем сдурел, — Конни дернул меня в сторону, когда Атакующий подскочил, — всади ему, да посильнее. Точно. Я облетела Эрена с боку, приземляясь в аккурат на затылок и тут же вонзила лезвие близ позвоночника. Времени было мало, бешеный титан мог и убить ненароком, соизмерять было некогда. Вой указал, что я попала. Я могла убить Эрена своей неаккуратностью. Но если он после этого посмел бы умереть… — Эрен! Тебе нужен молот! — прокричала я, всаживая лезвие глубже, — Молот может разбить этот кристалл, ты не забыл? Давай же! Титан метался из стороны в сторону, я держалась за рукоять, тросы страховали меня, но титан мог их достать при желании. — Сука, Эрен, как же ты задолбал! Почему ты никогда не слушаешь?! Возьми этот ебаный молот, возьми и сожри это чудовище, пока марлийцы не сожрали нас! Я разглядела Флока впереди, и губы сами позвали его. Белые бинты были полностью красными, он полз к нам. — Флок… И Атакующий встрепенулся. — Слышишь, да? Флок ранен, ранен сильно, и может умереть, если мы затянем! Меня будто молнией прошило, в висках запульсировало от боли. «Растопчет! — эхом раздалось в моей несчастной голове, — Она растопчет!» Этот крик разрывал черепную коробку. Атакующий резко развернулся, и это перекинуло меня через голову. Я не успела схватиться за волосы титана, и начала падать, ведь правая рукоять осталась на лезвии, на затылке, а меня понесло следом за титаном на тросах. Я притянула левый трос, чтобы вернуться к затылку, когда Атакующий подхватил молот, и обрушился на кристалл. Всё его тело скрутилось в ударе, я подлетела вверх, едва успев выхватить рукоятку и отцепиться. Лезвие осталось в титанической шее, я, в панике и с отдышкой, рухнула на крышу, наблюдая, как трескается кристалл под натиском разъяренного Эрена. — Он отреагировал на упоминание Флока, — пробормотала я. Ханджи посмотрела на меня с сомнением. — Флок продолжал посылать нам сигналы и держать в курсе, — сказала Ханджи, опускаясь рядом. Я посмотрела в сторону, где тот лежал, и она тоже увидела его. Все бинты, что я успела на него намотать, были сплошь красными, грудь судорожно поднималась, он хватал воздух ртом и кашлял кровью, — Полагаю, ребро проткнуло ему легкие. Но… Но это же Флок. У Ханджи была инъекция, одна из тех, что была передана марлийскими добровольцами. А тут был титан, которого можно было ему скормить, и Флок, смертельно покалеченный, был лучшим вариантом согласно протоколу. — Надо узнать у других… Ханджи положила руку на мою, и вытащила второй короб с инъекцией. — Ты рассказывала, что может быть. Либо Эрен, либо Флок её сожрут, ждать нельзя. И если мы выберем Флока, то спасем жизнь. — Но… Ханджи посмотрела на меня строго. — Нет, — ответила она, — твои домыслы, мои домыслы и всё то, что ты говорила о возможном будущем — только слова. А мы можем спасти человеческую жизнь. Он наш товарищ. Коли. И короб с инъекцией оказался в моих руках. И я подчинилась. В два прыжка я приземлилась у Форстера, наполнила шприц, вколола инъекцию и, откинув коробку, забралась наверх. Эрен продолжал молотить кристалл, но, когда мелькнула вспышка обращения, обернулся к нам. Со страшным треском кристалл раскололся. Внутри была ужасно раненная женщина, залитая кровью и своими внутренностями. Эрен перехватил молот и помчался к неразумному титану. — Остановить! — услышала я крик Ханджи. Отряд бросился к Атакующему, подрывая руку с молотом. — Вторую! — приказала Ханджи, и два копья подорвали гигантскую левую — титан был столь измотан, что подрывать-то было нечего. Конни подсек ноги, мы с Зоэ только успели приземлиться рядом. — Что это?! — вопросила Ханджи в шоке. Растерзанное тело не мешало ему яростно ползти, одного из разведчиков он просто откинул рукой. Имир приземлилась на его шею, пытаясь вырвать его из тела. В десятке метров от Флока, перепачканного кровью госпожи Тайбер, завязалась драка. — Что-то не так. Почему он не… — пробормотала я. Впереди мелькнули новые фигуры на УПМ, Эрд нес Армина, лишенного конечностей. Пока отряд Ханджи с помощью Имир нейтрализовал лежащего, но всё ещё агрессивно настроенного Йегера, Марко уже домчал к нам, приземлился на затылок, вынимая Эрена. Жан спустился к нему, чтобы помочь, они принялись кромсать плоть. Отряды начали подниматься на крыши, нужно было готовиться к отступлению. А я глупо смотрела то на тощего титана, что поедает полумертвую Тайбер, то на Жана и Марко, которые вытаскивали уж очень сильно вросшего в плоть титана Эрена. В этот момент я по велению какого-то странного чувства посмотрела в сторону и увидела огромную винтовку, на них направленную. Раздался выстрел.