Очередная глупая затея Микасы Аккерман

За сутки до прибытия разведчиков

Я спрыгнул в лодку и в последний раз оглянулся на город, что расстилался передо мной. Хочется верить, что в следующий раз я прибуду сюда без кандалов. В Марли было красиво. Солнце только поднималось над горизонтом, и фигура Зика быстро скрылась в тени зданий. Либерио выглядел воистину впечатляющим, особенно его марлийская часть. В моем положении было сложно разглядеть детали, но я отметил, что этот город походил на нашу столицу, Митрас, хотя, очевидно, этот город столицей Марли не являлся. Многие вещи выглядели впечатляющими, но отдаленно знакомыми. И даже столбы со шнурами, пронизывающие город, пусть и выглядели странновато, но я знал: примерно так будут выглядеть улицы Парадиза после того, как мы сможем распространить электричество в городах. Однако были и вещи совершенно неясные. Берег, пронизанный громадными колоннами, подсвечиваемыми рыжиной — что же это? Эти несуразные, можно даже сказать, уродливые конструкции отбрасывали пугающую тень на город. Что же это может быть? Страшно представить, сколько всего мне еще следует узнать. Счастье уже в том, что мне удалось бежать с этой пугающей неизвестностью земли. "Твоя тайна умрет вместе со мной, — пообещал я Йегеру, — и я сделаю всё, чтобы её не раскрыли". "За спасение твоей жизни я ожидал услышать как минимум это". Зик не собирался мне верить, но нарушать данное ему слово я не стану. Этот Йегер, кажется, очень подозрительный человек. Знаю, что я не смог бы на его месте сделать то, что он сделал для меня. Возможно, я не способен его понять, — влезть в шкуру другого человека в принципе очень сложно, — однако с Йегерами всегда так: что их отец, что Эрен очень сложные и противоречивые личности. Мне никогда не понять их в полной мере. Зик в их числе кажется таким же сложным и замысловатым в своей уникальности. У него уязвимое положение, и наверняка вскрывшаяся ложь о его происхождении могла ему как-то навредить. Впрочем, он мог бы отстаивать свое незнание до последнего. Неужели любое сомнение в его верности может быть настолько опасным, что отпустить врага показалось меньшим злом? К собственному удивлению я понял, что не задавался этим вопросом до тех пор, пока мои уговоры и угрозы не сработали. Может, задумайся я чуть сильнее, сдался бы? И, зная это, не давал себе думать о такой перспективе? Но сейчас я на полпути к кораблю, что вырвет меня из рук марлийцев. Размышлять о том, что не случилось, — полная глупость. Да и как бы я не оправдывался тем, что хочу понять Зика и его мотивы, это невозможно. За то время, что я провел в подвалах, Зик появлялся лишь трижды, а наши разговоры были столь коротки, что я могу их припомнить. Если подумать, единственное, что мне довелось здесь узнать — сам Зик, и я не могу сказать, что это мне что-то дало. Зик Йегер был и остается загадкой, и даже ключи, что у меня были, ничего не позволили узнать. Я вернусь, и вернусь скоро, но вернусь лишь с тем пониманием, что пользы от меня ровным счетом и не было. В Марли меня привезли кораблем в каюте без окон, а на суше держали под землей. Единственная прогулка, что у меня была — сегодняшний побег в ночи. Домой я привезу только шрамы и просьбу молчать о происхождении Зика. Но и остаться в городе я никак не могу, меня могут найти. Тогда сбежать не выйдет, и все мои распинания будут напрасны вдвойне. Корабль, что стоял на якоре, неумолимо приближался. Я взглянул на него: Зик сказал, что судно военное, но никаких отличий от кораблей, что стояли в гражданской стороне порта, я не увидел. И на нем везли по местным меркам "преступников", тех, кого желали покарать жестче всего: отправить в вечную ссылку на остров демонов. Если бы не указание Йегера, я бы и не догадался, что мне на него. Может, от Парадиза не ждали опасности, потому корабль туда отплывает совершенно обычный? На палубе показались две макушки, и я замер, приглядываясь. Двое чумазых мальчишек тащили огромный короб куда-то. Руки сами собой опустились. Это просто дети. Наверняка на корабле сейчас пусто, и я успею пробраться в укромный уголок и просидеть там до самого прибытия. Сутки — и я дома. Но... Нет. Я не вернусь.

***

Только светало, когда я услышал, что один из кораблей в порту отплывает сегодня. Этот вариант виделся лучшим из тех, что у меня были, и я поспешил связаться с капитаном. Историю, конечно, пришлось сочинять на ходу. — Я посмотрел, — всхлип получился еще более жалким, чем я ожидал, — а он... он не дышит. Он умер. От выжимания из себя эмоций, на глаза сами собой навернулись слезы, и прежде, чем я ужаснулся своему лицемерию, мысли соскользнули на пару часов назад. Ужасное воспоминание об охранике, которого пришлось зарезать, всплыло как нельзя кстати: рассказ сына, случайно убившего отца-мучителя в попытках защитить мать и младших детей, стал от этого только реалистичнее. — Ох, малец. Ну и занесло же тебя, — пробормотал капитан, поправляя странноватую белую накидку на голове — никто, кого я видел на берегу, такой не носил. Он смотрел на меня не то с жалостью, не то с опаской, но по итогу, выдержав паузу, ответил по существу, — мы плывём на индийское направление. Еще бы знать, где это индийское направление находится. — Нынче себе дороже ходить в местных водах, когда всё идет к войне марлийцев с Альянсом. А тебе куда надобно? — Не знаю. У меня есть знакомые в Хидзуру, я надеялся, что могу найти у них приют, — по правде, я рассчитывал, что этот корабль отплывет к Хиздуру, ведь речь шла о дальнем путешествии. Но капитан развеял все мои надежды. — Боюсь, некому тебя отвезти в Хидзуру. Зимние ветра опасны, а в войне и того хуже ходить близ азиатского берега. Порядочные моряки откажут тебе, а вот всякие авантюристы согласятся, чтобы потом отобрать последние портки. Я бы посмотрел, что у меня можно украсть. Но волновало меня другое. — Почему вы мне это говорите? Моряк пожал плечами, откидываясь на перила. — Нам нужны руки, даже такие хлипенькие, как у тебя, — вздохнул он, — если всё так, как ты говоришь, то тебе надо бежать, и куда подальше. А что может быть лучше моря? Я отвел глаза. — И куда же вы потом поплывете? Мужчина усмехнулся. — Как дойдем до Портсмута, будем думать. В Атлантике задерживаться незачем, надо глядеть на южное направление. В старой Марли много портов, где нас ждут, а там, может, дело к лету будет, и пойдем на антское направление. Тогда в новом году, если Боги позволят, и до Хидзуру доберемся. Мимо нас по деревянной дорожке прошел юноша, капитан задержал его на мгновение и указал на что-то. — Когда вы отправляетесь? — Да вот уже собираемся. Решение пришло быстро. — Я с вами.

***

Старший сын капитана глядел на меня с усмешкой. — Тебя, похоже, в школу не пустили, — выдал он, — ладно еще, что Марли знаешь. Мы стояли перед картой: кривые, неясной формы рисунки обозначали земли и воды. Но стоило понять, что весь мир, что я видел прежде, это всего лишь маленький остров, едва заметный на карте, как дыхание перехватывало. Слов Микасы было недостаточно, чтобы осознать эти масштабы. — Да, — выдохнул я, — и что же, все эти земли — это земли Марли? — Ха, нет, это только новая Марли, — он обвел рукой огромный остров, который называли континентом. Его мы сейчас огибали на корабле, — вот здесь, — он указал на юг, — старая Марли. Недавно завершилась война с романами, скоро все земли от Иберии до морского хребта будут принадлежать марлийцам. — Скоро? — Слыхал, что кто-то из верхушки Марли приезжал в Селиште. Возможно, анты присоединятся к империи марлийцев, также, как поглотили османов. Когда столько всего происходит, страшно представить, как в этом мире живется. — Чего взгрустнул? Тебе история не нравится? Или марлийцы огорчили? Я перевел взгляд на юношу — они с отцом не говорили о своих взглядах на Марли, и этот разговор становился опасным. — Нет, я попытался представить, как много всего мне следует выучить, — честно признался я. — Ну, тебе ж не дипломатом быть, — он взмахнул руками. А было бы неплохо разобраться во всем этом. Но юный штурман меня перебил. — Лучше расскажи, что с тобой такого приключилось страшного, что отец никак не решается рассказать мне? Я попытался улыбнуться, чтобы мягко отказать, но вдруг в голову пришла мысль. — Тогда расскажи вашу с отцом историю. Как вы стали плавать, что видели? А я расскажу свою. Долго ждать не пришлось: лицо юноши просияло так, словно он обрел что-то воистину ценное в тот момент, и тут же бросился рассказывать. — Значит, когда матушка почила, мы с отцом и братьями продали все имущество, что было у нас в Маринидах, и купили этот корабль! Маринид я не помню толком, но тогда они сызнова начали воевать за отсоединение от Марли, так что все, кому я рассказывал, что мы отправляемся в путешествие, называли нас предателями. Отец всегда говорил, что они дураки, — пусть воюют, с кем хотят! Но мне их было жаль. Мальчишка рассказывал о том, как они впервые посетили Атлантику, как застряли во льдах, как отец едва не пропил азиатскому ремесленнику корабль и всю семью — Саид, так звали старшего сына капитана, ещё долго оправдывал отца за это. Слушать было интересно и немного полезно, ведь рассказы сопровождались указателями на карте, и весь сумбур, что до этого был упихан в мою голову, начал немного, но проясняться. — А куда в Хидзуру тебе нужно? — вдруг спросил он. Хиздуру была воистину огромна. Я замер, понимая, что не знаю ни единого города. — В... столицу? Капитан вошел в каюту и посмотрел на нас хмуро. — Брысь на палубу! Гляжу, вам делать нечего — тряпки в руки и мыть! Спорить с капитаном, как показывала практика, бесполезно. И мы помчались выполнять поручение.