Акрос

      Громов открыл глаза и болезненно скривился. Жутко хотелось пить, во рту был такой сушняк, что казалось, если он пошевелится, то горло разорвет. Тело ломило, чувствовалась отвратительная сковывающая слабость.       Он огляделся — «Вики»? На ноги, что-то давило. Вор сел и посмотрел вниз — Хали?       Что произошло? Он нахмурился, вспоминая события предшествующие его пробуждению: дом Тэссила, ловушка, укол от дротика… И темнота…       — Зейн, ты чвуанци… попался как последний сих пхэн, — по горлу будто прошло ножом, он замолчал и с трудом сглотнул. Хали поднял мордочку и посмотрел на вора, пошевелив хвостом. Зейн наклонился и погладил зверька между ушек.       «Малыш?..»       В ответ ничего не услышал, но почувствовал, что Кай где-то недалеко. Громов поднялся и неспеша вышел из спальни, опираясь на стену.       Синтет обнаружился в обеденной зоне, он все еще спал за столом, положив руку под голову. Он был в облике Влада Ортеги, одет в тот же защищающий гидрокостюм, который разве что был расстегнут.       Появление Зейна его не разбудило.       Мужчина невольно нежно улыбнулся, тихо подошел и положил руку на линию челюсти и погладил большим пальцем заросшую щетиной щеку.       Жажда давала о себе знать, вор налил себе воды и осушил стакан, потом снова, он остановился, только сделав это трижды. Тело ломить не перестало, но его волновало то. что, суды по виду, Кай чувствовал себя еще хуже.       Вор хотел поднять его и отнести в спальню, но в таком состоянии вряд ли был бы способен на такие подвиги, потому он просто уселся рядом и положил голову Кая себе на ноги.       Серый, перевернулся на спину, издал тихий сонный стон и открыл глаза, посмотрев на Громова снизу вверх, руки обвили того за пояс, и морф уткнулся лицом мужчине в живот.       — Доброе утро, — он потерся головой и глубоко выдохнул, — ты как себя чувствуешь?       — Ша би , — хмыкнул Громов, зарывшись пальцами в волосы и начав массировать голову.       — Я тоже себя так чувствовал, когда очнулся, — синтет вдруг задрожал и захныкал, вцепившись Зейну в спину и прижался к нему, — Я боялся, что на этом все закончилось, что тебя просто убил транквилизатор…       Как по щелчку пальцев, поняв что все в порядке, Серый расклеился и полностью потерял самообладание, казалось, еще немного — и он просто провалится в истерику от пережитого им ужаса. В момент, когда он очнулся и его отчитал Харис, синтет собрался и запихал все переживания поглубже, запер их и не допускал и проблеска чувств, а теперь сдерживаемые эмоции вырвались наружу и поглотили его.       Зейн крепко обнял парня и, нагнувшись, стал целовать его голову.       — Со мной все хорошо… — вновь поцелуи, Громов сжал любимого еще сильнее, хотя хватка его все еще оставляла желать лучшего, — Хорошо. Я в порядке, — он не предлагал Серому успокоиться и перестать плакать, понимая, как Кай чувствовал себя. Малышу надо было выплеснуть эмоции, а не хранить в себе. Поэтому Зейн просто повторял, что он в порядке, целовал, обнимал и гладил по голове.       При этом внутри сам похолодел, услышав, что Малыш чувствовал себя так же, когда очнулся, значит, в него тоже стреляли. Эта фей ву поймала и Кая…       Синтет подобрался повыше и, всхлипывая, уткнулся Зейну в сгиб шеи, крепко обнимая его, цепляясь, как если бы его человек мог исчезнуть. Постепенно, медленно, он пригрелся, дав живому теплу возлюбленного проникнуть в себя, и стал успокаиваться.       Когда он смог внятно говорить, то рассказал Зейну и то, что ловили их двоих сразу, и все, что было после вплоть до прыжка меж проколами, поскольку он боялся, что простой прыжок они могли отследить и послать погоню.       Громов молча слушал, не прекращая нежно гладить темные длинные волосы.       — Должен заметить, что Харис был прав, — вздохнул вор. — Обиженная женщина это вуа дан , — он хихикнул.— Она переплюнула многих… Как ты себя чувствуешь? А то надо бы все-таки узнать, где мы.       — Да-да, ты прав, — Кай наконец отлепился от него и вытер лицо ладонями потешным суетливым жестом. — Я… мог ведь закинуть нас куда-то, где вообще нет обитаемых планет. Я просто ужасный навигатор, это всегда делала «Серенити»…       Синтет сел ровно и пару раз вздохнул, стараясь уже окончательно взять себя в руки, хотя его еще подергивало.       — Я в порядке…       — Нет, не в порядке… — улыбнулся Громов, взяв руку и поцеловал ладонь, — И знаешь, если не будет вообще обитаемых планет — это не так уж и плохо… Во всяком случае, я тогда вряд ли во что-то вляпаюсь, — улыбнулся вор. — Ты меня спас… Спасибо.       — Я не мог по-другому, Красавчик, — Кай глухо сглотнул и затолкал поглубже мысль о том, что вламывался в блуждающую станцию фактически за трупом, не зная, жив ли Зейн и в каком состоянии. Но в любом случае, тело он не собирался там оставлять.       Серый слабо улыбнулся и погладил вора по щеке, нежное прикосновение и взгляд золотисто-желтых глаз успокаивали.       — Ну, на самом деле… Добавочка, — Кай посмотрел в сторону, — В нас попали, и я немного поработал тараном, так что… Скорее всего, есть повреждения корпуса, и щит сбоит. Так что мы не только неизвестно где, но и неизвестно сколько продержимся.       — Та дэ ни, — вздохнул Громов, поцеловал Кая и осторожно поднялся, — Надо проверить корпус и защиту, да и вообще состояние девочки… Вот сейчас я все-таки надеюсь, что тут нет обитаемых планет… Не хотелось бы, чтобы на нас сейчас кто-то напал…       — Давай ты сначала поешь и немного оклемаешься. Запасов в системе жизнеобеспечения пока хватает, — Кай поднялся следом и взял Зейна за руку, глядя в его лицо с беспокойством: выглядел вор бледным и изможденным.       — Я так плохо выгляжу? — хмыкнул Громов, ноги подкосились, и он тут же плюхнулся обратно. — Ладно. Согласен… Но все-таки надо хотя бы выяснить, где мы, и насчет конкретных неполадок.       — Ты прав, но все же…       Серый наклонился и достал из-под стола бутылку миксэрэм, поставил ее перед Зейном, мимоходом бросив взгляд на их небогатые запасы.       — Выпей все, а потом присоединяйся ко мне за панелью управления, разберемся, что делать дальше.       — Хорошо, — Громов закусил губу, улыбнувшись одними глазами. Все же было приятно, когда за тебя волнуются и переживают.       Серый нетвердой походкой преодолел несколько метров и полюхнулся в кресло первого пилота, Хали пробежал за ним и забрался на спинку второго кресла.       Вор сделал глоток:       — В следующий раз бери миксэрэм в порошке, и места меньше занимает, и хранится дольше… Ну что там, где мы?       — Если мы еще вернемся туда, где его делают… А я не хочу туда возвращаться, — Кай поджал губы, сидя спиной.       Громов грустно ухмыльнулся в ответ на эту реплику. Была вполне понятна причина, и если честно, то Зейну было абсолютно все равно куда лететь. Главное, что его любимый был рядом, а остальное даоди ше не нужно.       Кай же надел шлем нейроинтерфейса, так как на «Вики» не было отдельного экрана, куда можно было бы вывести необходимые показатели, и стал рыскать по спискам данных, пытаясь понять, где они сейчас.       — Мы… мы… Оу… — морф хмыкнул. — На фоне того, что я вот только недавно объяснял Рэми и Харису, что инопланетян не существует… Мы в CSA, а это значит, тут есть инорасцы. И… да, я тут был, милостивые тени и… у меня тут даже есть друзья. Интересно, они живы еще? Какой тут индекс, посмотрим…       — Тут инопланетяне? — вылупил глаза Зейн и все же поднялся, подойдя к пульту управления. — Тьеа ла… и ланг ши, что друзья есть… Но что сейчас вокруг происходит? Мы отдохнуть можем, или лучше ремонтом заняться?       Синтет снял и отключил шлем, пробежался по кнопкам на панели приборов.       — Да, мы можем отдохнуть, давление воздуха падает, но не критично. Если только в нас не влетит ничего. У нас есть пара недель до серьезного истощения запасов, плюс запасен воздух в баллонах. С движками все в норме… Хотя что-то не так в камере рециркуляции опять, надо будет посмотреть, ну и… — он потыкал приборы связи. — Мы в заброшеном или необитаемом секторе, без сети и без связи. Карты загружены из «Акроса» и «Вики» понадобится некоторое время на ориентацию в пространстве.       — Хорошо, — Зейн потянул на себя синтета, поднимая того из кресла, и вместе с ним направился в спальню. По дороге сделал еще пару глотков миксэрэма и отставил его на стол. — Тогда отдохни со мной и поспи. Я даже обещаю вести себя прилично, но хочу тебя рядом… и тебе тоже отдохнуть явно надо.       Кай перехватил бутылку и всучил ее вору обратно.       — Пей, тебе нужно выпить все это, как минимум. Пожалуйста… — он умоляюще посмотрел.       — Это запрещенный прием, — улыбнулся вор.       Серый послушно отправился к спальне, по ходу начав стягивать с себя гидрокостюм. Зейн залип и врезался в проем входа спальни, залипнул на это зрелище.       — Ма да .       Вор уселся на матрас и допил жидкую еду.       — Готово, — устало улыбнулся он.       — Хорошо… Мне надо на тебе кое-что посмотреть, — Кай присел на корточки и задрал на Зейне майку, рассматривая места попадания дротиков. Кожа там была темно-фиолетовой с красными воспаленными капилярами и сосудами, но черных вонючих пятен некроза уже не осталось, синтет облегченно вздохнул и поднял на Громова глаза. — Это заживет, главное не допустить, чтобы воспалилось. Тот чувак, что тобой занимался, когда я пришел, кем бы он ни был, смог тебя вытащить с того света…       Громов снял майку и потащил Кая к себе на матрас.       — Ну не в первой… — отмахнулся вор. — И благодарить того спасителя не собираюсь…       — Я и не просил, — Серый улыбнулся уже шире.       Он вывернулся из хватки Громова и разулся, а затем уже полностью снял узкий плотный костюм. Тот отправился прямиком на пол бесформенной кучей, а Кай скользнул в постель к любовнику, стараясь однако быть осторожным с его травмами.       — Мой мужчина, — Зейн обнял Кая и уткнулся в грудь, глубоко вдохнув. — Как хорошо, что ты рядом…       У синтета перехватило дыхание от этих слов, он зарылся носом в спутанные темно-русые волосы и прикрыл глаза, чувствуя, как внутри разливается вязкая нежность.       Влад накинул на них одеяло и аккуратно обнял Зейна, поглаживая его по спине и просто наслаждаясь тем, как им сейчас вместе уютно. И не важно, что тело все еще ныло, а в затылок давило, не важно, что они черт знает где, главное — они тут. Вот это маленькое признание, одно из множества уже сказанных, грело душу.       — Я буду с тобой всегда, любовь моя. Даже если мы ненадолго разлучимся, все равно будем вместе.       — Не говори, что мы разлучимся… — вор прикрыл глаза, медленно погружаясь в сон. — Эта мысль слишком невыносима…       Дыхание выровнялось, и Зейн уснул, крепко прижавшись к Каю.

***

      Кай проснулся, прижимаясь к Громову, уткнувшись носом ему под челюсть. Губами он приник к шее и чувствовал, как бьется жилка под кожей.       — Мое сокровище, — едва-слышно проворковал Серый и чуть сильнее сжал мужчину в объятьях. Они снова были вместе и от этого трепетало что-то внутри, трепетало и пекло меж лопаток… Хотя…       А нет, со спины к нему прижался Хали и грел пушистым боком.       — Тени… Как хорошо…       Зейн прижал Кая к себе чуть сильнее и положил сверху на тело ногу.       — Очень, — он приоткрыл глаза, — Доброе утро, Малыш.       Кай стал покрывать сухими мягкими поцелуями шею возлюбленного, постепенно поднимаясь выше. Он поймал губами мочку уха и пососал, играя языком.       — Я тебя люблю, — тихий шепоток коснулся уха, сменившись очередным поцелуем.       Еще когда губы были на ухе, орган вора оживился, а после своего же шепота морф почувствовал, как в него уперся член.       — Надеюсь, ты чувствуешь, насколько я рад это слышать, — чуть улыбнулся Громов, подставляясь поцелуям, — И я тебя… очень, и надеюсь у меня получилось это показать, а не только сказать, краснея.       — Ты мне это показываешь, — острый язычок прошелся по краю ушка и на смену ему пришли зубки, укус и снова ласковые губы. — Каждый чертов день… И словами… — горячая ладонь легла на член вора и начала масировать, — и телом, … и тем, что ты делаешь, Красавчик.       Улыбка стала шире, а руки Громова заскользили по телу любовника.       — Я рад… Мне важно, чтобы ты это прочувствовал, а не только услышал, — он взял руку Кая, ласкающую его член, и направил к нежному месту, проникнув туда пальцами, и застонал: — Ты этого заслуживаешь как никто…       — Любовь нельзя заслужить, она положена каждому по праву рождения, — Кай приподнялся на локте и навис над Зейном, глядя ему в лицо, пальчики проникли глубже. — И тебя это тоже касается, хороший мой… — он наклонился и украл довольную улыбку вора в поцелуй.       Зейн обвил руками шею парню, проникнув языком, вылизывая и пробуя чувственный рот, тело выгнулось, подставляясь умелым пальцам.       «По праву рождения каждому положена любовь родителей, — мысленно продолжил говорить вор, — но даже так, не у всех она есть. А любовь, любимый, надо заслуживать и показывать, а не просто трепать про это языком. Потому что они не обязаны, но любят… Значит, и они заслуживают чувствовать, как бурлит твоя кровью рядом с ними, как взлетает душа от одного взгляда, как от прикосновения все тело горит огнем, что они твоя жизнь, что без них ты никто, что без них тебя просто нет», — он разорвал поцелуй и посмотрел в серые глаза.       — И я все это чувствую, и хочу, чтобы ты это знал не только на словах — слова просто звук, хочу, чтобы ты прочувствовал и дал мне шанс это показывать, — вор открыл сознание, показав все, что он испытывает к любимому, и вновь впился в губы.       — Это называется быть Тенью. Я твоя, а ты моя, — у Серого загорелись глаза, когда он смотрел на мужчину под собой.       Морф навалился сверху, пальчики выскользнули, а в проход уперлась покрасневшая от напряжения головка. Толчок, и Кай проник внутрь, заполняя собой любовника, он вошел до упора и начал двигаться, медленно и размашисто, позволяя прочувствовать каждый сантиметр и каждую полусферу пирсинга.       — Мха-а… — по телу прошла дрожь и Зейн начал двигаться навстречу толчкам. Он смотрел на парня над собой и видя, как его хотят, заводился все сильнее. Вор опустил руки на задницу Кая и вторил движениям таза, чувствительно впиваясь в них пальцами. — Мой единственный…       Толчок за толчком, Кай ритмично двигался, неотрывно глядя на своего мужчину, гортанно постанывая. Он любовался зрелищем того, как вор извивается от удовольствия.       Чем дальше, тем больше он терял голову рядом в Зейном, его серьезно выбил из колеи страх потери и теперь близость воспринималась особенно остро.       Член зажатый между телами сочился смазкой, и из-за трения к нему даже не надо было прикасаться. золотисто-желтые глаза закатывались, тело горело. При каждом проникновении Кай выбивал из Громова дыхание, подводя того к пику.       — Еще…       Длинные темные волосы ссыпались на сторону, Влад наклонился и впился в губы. Еще несколько движений и он кончил, углубляя поцелуй, жадно проникая языком. Он томно застонал в любимые губы, одновременно с этим заполняя нутро любовника горячим тягучим семенем, по всему телу прошла волна скручивающего жара.       Зейн покрылся испариной, он почувствовал, как вытекает из него густое семя, дрогнул всем телом и прижал к себе синтета особенно сильно, излившись сам. Вор смотрел подернутым мутью похоти взглядом, пытаясь сфокусироваться на глазах морфа, он улыбнулся.       — Задница счастлива, — в попытке отдышаться прошептал он и вздернул бровями, закусив губу, — осталось мою глотку удовлетворить…       Двенадцатый снова блаженно застонал и свалился в сторону, распластавшись на кровати рядом с любовником, краем взгляда успел заметить шмыгнувшего в сторону Хали.       — В других условиях я бы попросил тебя поберечь себя и вот это все… Но я не могу тебе отказать и знаю, что у тебя зависимость от некоторых белков…       — Звучит так, будто я тебя использую только для удовлетворения своих потребностей, — Громов посмотрел на синтета и хохотнул. — Но что ж, мы, наркоманы, такие… Хотя если ты думаешь, что до встречи с тобой я меньше хотел трахаться, то ты ошибаешься.       — Нет, любовь моя, я говорил совсем не об этом, — Кай расплылся в улыбке и потащил любовника к себе в объятья, наслаждаясь теплом его прикосновений и приятно навалившимся весом тела, и снова полез целоваться.       — Да понял я, о чем ты говоришь, — вор подставлял шею для поцелуев, — Ты говоришь о том, что твои жидкости вызывают зависимость… И знаешь, что я тебе скажу. Вот ты один раз поставил меня в известность и все… Чуйкхо и не говори больше об этом. Это тебе совет на будущее. Твоим любимым не понравится, если ты будешь постоянно акцентировать на этом внимание, потому что это звучит так, будто чувства не настоящие, и себя ты не считаешь достойным таковых. Это бесит, потому что это не так.       Кай остановился и откинулся на матрас, потупившись, он нахмурился и поджал губы. Его руки остановились.       — Прости… я… это просто была плохая шутка.       То, как Зейн это сказал, и что напомнил, что он не единственный, утверждая, что будут еще, больно полоснуло по сердцу. Кай еще был слишком молод, чтобы держать в голове такие вещи, это ранило, сейчас Зейн был всей его жизнью. А говорил так…       — Эй… — вор навалился сверху на парня, — не дуйся… И я знаю, что это не шутка, или… — он поцеловал Кая в подбородок, задумавшись, чуть нахмурился и, вздохув, спросил: — Я тоже ляпнул что-то не то?       — Ты не будешь говорить о том, что есть или будет кто-то кроме тебя, а я не буду про зависимость и то, что я искусственный, договорились? — Влад поднял на него глаза и состроил брови домиком. — Пожалуйста…       — Да… Я только за, — Зейн залез сверху на Кая и стал поцелуями спускаться вниз, поднял взгляд: — И да, я не подумал, что тебе это будет неприятно. Хотя это ведь очевидно. Прости, — он вновь пополз вниз, — надо скрепить договор отсосом? — Громов проклинал себя за длинный язык, и неумение его контролировать только усугубляло положение. Так хотелось, чтобы его Малыш чувствовал себя самым нужным, важным, настоящим.       — Скрепи… — Кай закусил и пососал нижнюю губу, проследив глазами за действиями любовника. Он зарылся пальцами в темно-русые волосы и легонько сжал.       Зейн опустился к паху и прошелся языком по всей длине ствола, прикрыв глаза от удовольствия, почувствовав, как подрагивает в предвкушении член. Зейн застонал, с наслаждением вобрал в себя всю длину.       — М-м-мх… Тени, какой у тебя рот…       Кай сильнее сжал волосы любовника и сильнее насадил его на себя, выгибая спину. Громов слишком хорошо знал чувствительные точки своего синтета, знал, как мгновенно довести его до исступления и загнать на пик. Серые глаза закатились…       Серый чутко откликался на каждую ласку, постанывал и комкал руками простыни, слишком чувствительный после недавнего завершения. Зейн мог вертеть им, как хотел, и делать все что угодно, мягкий и податливый Кай полностью ему отдавался.       И Зейн пользовался этим, он с обожанием поглощал орган, облизывал и обсасывал его. Вор с упоением отдавался чувству того, как член вторгался в глотку, распирая его. Это было, пожалуй, одно из самых дурманящих ощущений, сводящих с ума. Он обожал все: и как доверяют ему, позволяя играться с членом, и когда жестко трахают его рот.       «Самый уичини …»       Кай хрипло заныл и снова кончил, слишком быстро, но он просто не удержался, выгнулся, заполняя семенем рот любовника и обмяк, тяжело дыша. Тело покрылось блаженной испариной. Зейн положил руку на свой орган и в пару движений догнал Кая, спустив на матрас.       Ортега потянулся к Громову, цепкие пальцы схватились за плечи и морф затащил любовника в объятья, уложив мужчину на своей груди, и обнял, сцепив руки в замок.       — Мой ласковый, — Кай сначала лизнул его в нос, а потом приник поцелуем к губал, все еще несущим его привкус.       Вор подсунул руки под голову, а колени развел, сжав ими бока синтета.       — Ну и как тебе вкус собственного семени? — вздернул бровью Громов, — Очень вкусно, правда?       — Я не буду отвечать, — тихо хихикнул синтет. — И обсуждать вкусовые свойства не готов, тем более, что я в состоянии их изменить.       Кай смотрел на Зейна из-под чуть прикрытых ресниц, любуясь довольной физиономией.       — Итак… Мы здесь, с тобой, почти как в тот момент, как когда я тебя украл, но только теперь нас никто не ищет, мы ничего не ищем, и мы в чужом проколе. Как ощущения?       — Так ты признаешь, что все же украл меня, а не защищал от наойхан , на которых нарвался? — хихикнул Громов, поцеловав. — А еще я от тебя не убегаю. И ощущения у меня замечательные. Ты рядом, а где — неважно… Хотя это не значит, что не надо узнать наше местонахождение, и мне уже намного лучше, так что я сейчас займусь осмотром и ремонтом.       — Наойхан на самом деле были, но сунуть человека в сумку и унести без его согласия, неважно с какими намерениями, называется «украсть», — Кай погладил мужчину по бокам.       На кровать заскочил Хали с недовольным видом, притащив в передних лапах миску.       — И он прав. Сначала завтрак, потом скоординируемся и посмотрим, что с нашей деткой.       — Надеюсь, таскать меня в сумке не станет традицией, — вор поцеловал синтета в грудь. — Хотя должен признать, что думать, будто ты так меня хотел, что украл… безумно возбуждает… — Зейн посмотрел на Хали. — Хочу быстрее заняться девочкой, — вновь обратил свой взгляд на Кая: — У тебя двадцать минут на поесть, а потом весь интим только с ней.       — Ты тоже поешь. Это не обсуждается, — Кай шлепнул по обнаженной ягодице.       Парни встали, надели то, что оставалось в спальне и не было перенесено в свое время на «Сапсан», и Кай пошел готовить завтрак на двоих, ворча на Хали, который уже приговорил насыпанный с запасом корм и требовал еще.