Акрос

      Зейн стал одеваться, заправил челку за уши, но волосы опять и опять ссыпались на лицо, стоило ему наклониться.       — Малыш… А мы можем меня обкромсать? — он выглянул из-за загородки спальни. — Они мешают и постоянно лезут и в глаза, и в нос, — он сдул с лица прядь, — и в рот.       Кай до комичного трагично вздохнул.       — Ты разбиваешь мне сердечко… — горестный вздох перерос в усмешку. — Я могу тебя постричь. Будет не очень ровно, но, по крайней мере, не будет тебя бесить.       — Тогда просить снять все под ноль не буду, — показал язык вор, — чтобы не разбивать окончательно твои сердечки.       — Если бы ты зарастал бородой, было бы чем тебя брить, а так только ножницы. Но я бы оставил тебе магавк, — Серый ухмыльнулся, продолжая возиться с готовкой: он достал из морозилки заготовки и обжаривал рулетики с начинкой и палочки из сыра в панировке.       Громов натянул штаны и вышел к синтету, который ограничился таким-же минимальным набором одежды. Вор уселся в обеденной зоне и глазел, наблюдая за тем как Кай готовит, переминаясь с ноги на ногу и поводит бедрами. Было тихо, даже слишком тихо, без привычного гула двигателей, только чуть шелестела вентиляция, даже музыки не было, которая почти все время играла где-то на краю слышимости, от этого только громче шкворчала еда на сковороде, а Хали скребся коготками по пластику и металлу.       — Ты можешь сделать с моей головой что захочешь, лишь бы волосы не лезли в глаза и другие отверстия, — вор пожевал нижнюю губу. — А вот штаны ты надел зря… Только мешают.       — Ты тоже штаны надел, — Влад указал в его сторону поварскими щипцами, — и мы оба знаем, что если бы этого не сделали, то никакой работы бы не получилось ни после завтрака, ни вообще.       Закипела вода, Серый наполнил пару стаканов кипятком и кинул туда саше.       — Других напитков нет, извини.       — Я тут в гостях, что ли? — нахмурился Громов. — Или мне теперь тоже за отсутствие напитков извиниться надо? Да и ничего страшного… Ну для меня, по крайней мере. Чай — это хорошо.       — Какой ты ворчливый сегодня, — Кай покачал головой. — Бу-бу-бу, — он переложил еду на тарелки, поставил их на стол и уселся напротив Громова, тут же вытянув под столом ноги и сцапав вора за лодыжку. — Ешь давай, у нас сегодня долгий день.       — Конечно, конечно, — улыбнулся Громов, — слушаюсь, мой господин.       Серого передернуло от такого обращения, но он смолчал и, усмехнувшись, принялся за еду, быстро уничтожая свой завтрак и поглядывая за тем, чтобы Зейн ел сам, а не только прикармливал их приставучего питомца, который клянчил кусочки.       Вор замечал, как за ним наблюдает синтет. Он понимал, что после случившегося у Кая обострится беспокойство по поводу каждой мелочи, грозя перейти в настоящую паранойю. И с одной стороны, держался парень вполне неплохо, а с другой — цепкий взгляд немного напрягал.       Прищурившись, вор коснулся пальцами подбородка Серого и отвернул его лицо в сторону.       — Твой нежный цветочек ест, не беспокойся, — хихикнул Громов, — за своей тарелкой смотри, а то Хали тебя без еды оставит.       — Уже и посмотреть на тебя нельзя, — Кай зыркнул на вора исподлобья и после показал язык, вывалив и вытянув его ниже подбородка. — Мой нежный цветочек не в духе, потому что девочка болеет, или потому что дуется на Махо за ее подставу?       — Первое, — откинулся на спинку кресла вор, — про эту фуча думать сейчас не хочется, — он сунул сырную палочку в рот. — Хотя, если будем возвращаться, в живых я ее не оставлю. Как все провернула, и ведь мы же знали о подставе… Правда, не учли, что ловушка будет для двоих, и что у нее будут транквилизаторы… — он задумчиво пожевал. — Думаешь, мы с тобой слишком расслабились?       — Думаю, мы с тобой пробовали игрушки вместо того, чтобы нормально подготовиться к делу, и в самом прямом смысле проебали все преимущество, которое нам дало раннее прибытие, — синтет с усталым равнодушием пожал плечами. — В итоге получили травмирующий опыт. Ну, я так уж точно… Не говоря уже обо всем остальном.       Громов ненадолго завис с палочкой во рту, размышляя над его словами.       — Да уж… — он посмотрел виновато, — Нам надо с этим что-то делать… Иначе в следующий раз все может обернуться намного жестче.       Вор помолчал, рассматривая лицо синтета, шрам, разрезавший скулу и спрятавшийся в недельной щетине этой оболочки, сейчас почему-то казался воспаленно-ярким.       — Может… — Зейн поджал губы, явно без особого желания проговаривая очевидное, — может, когда появляется дело, нам надо стараться держаться друг от друга подальше? Не хочу, чтобы из-за моей похоти ты пострадал. И не надо мне тут говорить, что ты тоже устоять не можешь. Все ты прекрасно можешь, только мне потакаешь.       — Это то же самое, как если я тебе скажу, что ты взрослый человек и должен уметь держать член в штанах, и «все ты прекрасно можешь»… — вздохнул Серый. — Но да, тормозов нам определенно не хватило.       Он поднялся, повторно залил свое саше водой и чего вернулся за стол.       — Тебе стоит знать несколько вещей… — синтет отодвинул в сторону пустую тарелку. — Во-первых, Харис и Рэми в курсе, кто я, без всех этих баек про инопланетян. В той ситуации, что сложилась, врать им было бессмысленно и даже вредно. Во-вторых… Чтобы встретиться с Махо, не надо возвращаться. Она в морозилке. И в-третьих… — он виновато поджал губы. — Я злоупотребил расположением Макса, и он больше помогать не станет. Он мне сам об этом сказал.       Зейн, успел взять еще одну сырную палочку, откусил и замер от услышанного. Кусочек выпал изо рта.       — В каком смысле «в морозилке»?       Вор встал из-за стола, не до конца веря в услышанное. Он резко распахнул дверку камеры заморозки с пространственным расширителем, вмонтированную в перегородку между секциями.       Несколько секунд мужчина стоял, осознавая представшую перед ним картину: женский трупа в легком вечернем платье с раскроенным горлом, буквально впихнутый меж упаковок с полуфабрикатами и стейками. Громов медленно закрыл дверцу и повернулся к Двенадцатому.       — Я, конечно, понимаю, что раньше у некоторых в традициях было поедание врагов, но все же надеюсь... рулетики не из нее? — его голос сорвался. — Намэнзы она тут делает?!       — Ну надо было куда-то ее деть, пока я ходил с ее рожей, а Рэми нервничал из-за наличия трупа на «Богомоле». — синтет с ласковой улыбкой наблюдал за вором. — И нет, я не буду кормить тебя человечиной без предупреждения. На самом деле, ее уже можно отправить за борт.       — А я подумал, что не стал бы кормить без предварительной подготовки мяса, — нервно хохотнул Громов, возвращаясь за стол, и уселся рядом с Каем, обнял за руку и положил голову на плечо. — Одной головной болью меньше благодаря тебе, и… Пока оставь. Нам тут неизвестно сколько торчать, вдруг еще пригодится… Хотя очень надеюсь, что нет.       Кай перехватил Громова, закинув руку ему на плечо, прижал и потрепал по волосам.       — Воздух у нас закончится раньше еды, так что можешь не беспокоиться о том, что придется глодать кости этой хитрожопой. Хотя судьба ее, надо сказать, действительно трагична… Так. — он прервал себя. — Ладно, ты сейчас опять начнешь изливаться благодарностями, и мы оба знаем, чем это заканчивается. Доедай, я тебя пообкарнаю, и пойдем смотреть, что там с нашей подпаленной задницей. Надеюсь, окажется не совсем кошмарно.       — Мы все несем последствия своего выбора, — покачал головой Громов. — И мне главное, чтобы волосы в глаза не лезли, а о красоте будем думать, когда прибудем в цивилизацию с парикмахерскими. Хотя, учитывая, как ты работаешь ножами, уверен, у тебя получится хорошо… — взгляд упал на морозилку, вор закусил губу: — И знаешь, мне кажется, мы все больше соответствуем семейке маньяков…       — Как будто от этого я стану менее зверским. — Серый крепко поцеловал вора в висок и встал.       Он ушел к верстаку и стал рыться в поисках подходящего инструмента, громыхая в выдвижном ящике с инструментами.       — Но я люблю в тебе это, — следом за ним поднялся Громов, — Куда мне сесть?       Серый вооружился портняжными ножницами и указал на рабочее кресло перед верстаком.

***

      Все заняло не более получаса. Миниатюрный дрон-уборщик жужжал под ногами, собирая падающие на пол пряди, а Кай старался сделать что-то максимально похожее на кифф, который Зейн носил обычно, решив оставить шутку про магавк просто шуткой. Получилось сносно, хотя на коротких частях была видна «лесенка» срезов.       — Ну как я? — расплылся в улыбке Громов и провел рукой по голове.       — Очарователен, — Кай улыбнулся и отряхнул вору плечи, — а теперь топай в душ. А я пока напечатаю свежий шмот.       Он отвернулся, чтобы убрать ножницы, и достал ноут. Зейн не смог удержаться и, подошел, обняв любимого со спины.       — Спасибо, — он поцеловал синтета между лопаток, скользнул руками под штаны, но вовремя опомнился и потопал в душ.       Сейчас его останавливало не только беспокойство о девочке. Кай обмолвился, что воздух у них закончится быстрее еды, а ведь еды у них тут даже на месяц не хватит.

***

      Душ вор принял быстро, аэробный поток очищал буквально за пару минут, но за это время в его голове проскочили все события с момента их первого прыжка. Громов осознал, что это из-за его действий его Малыш подвергался такому риску, что чуть его не убило.       Стало не по себе. Такого не должно больше повториться.              Кай, конечно, очень живучий, многое умеет и пережил больше кого-либо, но он ведь только двадцатилетний пацан, который уже не раз повторял, что не может ему отказать. И ведь отказать он не может не потому, что Зейн настолько очарователен. Отказать он не может потому, что не привык к такому отношению. Не привык, что он нужен не для каких-то целей, а потому что он просто есть. Что кто-то его жизнь считает важнее собственной.       А это значит, что все произошедшее полностью вина Зейна. Он старше, а значит должен оценивать приоритет событий и «держать член в штанах».       «Такого больше не должно повториться», — еще раз вздохнул вор и вышел из душа, нежно улыбнувшись Серому, который как раз был на пороге спальни.       Синтет натянул водолазку и широкие штаны, помятые и не очень чистые — они попросту валялись в недрах шаттла, забытые при переносе вещей — и обулся в тяжелые высокие ботинки, волосы собрал в высокий хвост. Он нес скомканные грязные простыни в переработку.       — Я поставил на печать для тебя костюм для выхода во вне, а там на кровати лежат чистые джоггеры и кофта, — Кай махнул рукой себе за спину.       Оделся Громов быстро и поспешил к панели управления по узкой прямой спаренного отсека их шаттла.       — Что по данным, насколько все плохо? — Зейн подошел к панели управления и уселся в кресло рядом с морфом. — И через сколько будет костюм готов?       — У нас медленно понижается давление, а значит есть трещины в корпусе. Я сейчас поставлю наполняться автономные баки из общего источника, чтобы у нас были запасы для скафандров. И сделаю что-то для Хали на всякий случай… Далее… Нас хватит только на один прыжок, вернее всего, и то придется прыгать вручную, поскольку автопилот пошел по пизде, — продолжил перечислять синтет. — И щиты… И приборы подпространственной связи… И-и… У нас больше нет питания на буре. Фотонный двигатель в порядке, но охлаждение почти не работает, из химических работают только два из четырех.       — Та-а-м-а-а-д-а!!! — Громов проматерился, глядя на данные, и поднялся с места. — Это называется «Мы можем отдохнуть, некритично»?! — он даже не пытался сдерживать эмоции. — Первоочередная задача — заделать трещины в корпусе, но скафандры еще не напечатаны. Когда будут готовы, свистнешь, после поставь и на Хали скафандр. Я пойду посмотрю движки… — вор направился через салон, остановившись около шлюза. — Ты говорил, у тебя друзья тут есть, как бы я не хотел справиться самим, но, возможно, помощь нам понадобится… Попробуй найти их. — после чего скрылся за дверью.       Вспышку Громова Кай принял на свой счет и пристыженно притих, молча проводив его взглядом до самой двери в технический отсек.       Как и было велено, он попытался выйти на связь, благо контакты были в коммуникаторе, но увы: они были в той части системы, где не было сети, и все, что он мог сделать сейчас, это направить «Вики» к ближайшей зоне покрытия на максимально возможной скорости. Навигатор прогнозировал несколько дней полета.       Когда скафандр был готов, синтет робко сунулся в двигательный отсек, сообщил об этом Зейну и юркнул обратно, не желая раздражать вора еще больше.       Громов оставил переборку вставшего движка и вытер руки об тряпку. Натянул скафандр и, прихватив набор инструментов, выбрался наружу. Скорость была невысокой, и магниты подошв надежно держали его на корпусе «Вики».

***

      Шли вторые сутки полета, и ни Кай, ни Зейн больше не спали с начала починки, занятые попытками подхватить все, что сыпалось в умирающем шаттле. Однако наступил момент, когда они стали понимать, что сами точно не справятся.       Не хватало ресурсов, не хватало запчастей, и сам корабль был слишком старым и пережившим слишком много, стодвадцатидвухлетний десантный шаттл он был близок к тому моменту, когда начнет сам разваливаться просто от усталости материалов корпуса.       Оставалось надеяться на то, что парни успеют добраться туда, откуда смогут связаться с друзьями Двенадцатого или, по крайней мере, уточнят координаты и совершат прыжок к обитаемой станции. Последнее бы их спасло только отчасти, так как местных денег не было, но в любом случае это предпочтительнее чем болтаться в пустоте в ожидании конца. И тот факт, что они в другом проколе без финансовой подушки, отложился в голове вора, но сейчас на раздумья не было времени.       Громов добивал себя собственными мыслями и чувством вины, становясь все более раздраженным и расстроенным. Он отмахивался, врал Каю, что все нормально, только надо кое-что доделать, и тихо варился в собственных тяжелых мыслях.       Вот и сейчас он вернулся с корпуса, после того как залатал еще несколько небольших трещин, снял шлем и тут же собрался к техотсеку, но Кай перехватил его, встав на пути.       Синтет вколол себе несколько доз сыворотки и сменил облик на оболочку Эйдена Ковача. Теперь он был ниже Зейна почти на полголовы, гораздо более юркий и компактный, с тонкими запястьями и узкими ладонями, что помогало добраться до таких узлов, до которых не мог бы дотянуться вор.       — Красавчик, остановись, пожалуйста… — руки мягко легли вору на плечи, и синтет посмотрел ему в лицо снизу вверх. — Тебе надо поесть и отдохнуть. Ты загоняешься…       — Малыш, я в порядке.       От прикосновений прошла дрожь, захотелось прильнуть к стройному телу и впиться в губы, но не сейчас... Сейчас было не время, из-за него и так их девочка рассыпалась на глазах, а он ничего не мог сделать, но надо было постараться.       — Поем чуть позже. Я пока не голодный. Ты как, связался с друзьями? - Зейн скинул ласковые и отстранился.       — Мы еще не добрались до территории, где я смогу отправить сообщение, еще часов двадцать, может тридцать при текущей скорости, — Кай отступил в сторону, давая дорогу, и спрятал кулачки за спину. — Может, я могу тебе помочь чем-то? Или тогда… пока записями займусь, наверное…       — Да, займись записями, — Громов, отступив, отвернулся и сглотнул ком в горле, затем направился к двигательному отсеку. — Нам надо будет после все проанализировать и выяснить каждую неполадку, чтобы все исправить…       — Ладно…       Эйден бочком-бочком отошел и, вооружившись ноутбуком, и уселся в обеденной зоне, тупо глядя в экран.       Мысль не шла… Он просто смотрел в поле ввода, а внимание ускользало, раз за разом возвращаясь к внезапно охладевшему к нему любовнику. Кай понимал, что Зейн переживает, что стремится все удержать, когда сам Двенадцатый уже имел опыт полета на этом шаттле с постоянными поломками и намного спокойнее относился к происходящему.       Корабль точно дотянет до точек связи, а дальше разберемся. Даже с учетом постепенного падения давления у них воздуха на две недели, плюс запасы в баллонах…       Синтет вздохнул и потер лицо ладонями. Просто от того, как Зейн от него шарахался, становилось обидно и одиноко.

***

      Громов закрыл за собой шлюз и беззвучно закричал. Он видел растерянный взгляд любимого и то, как Эйден спрятал руки. Понимал, что без запчастей ничего сделать не сможет. Он терял корабль. Единственное место, которое он смог назвать домом. Эта девочка вернула ему Кая… которого он сам же сейчас отталкивает.       Мысли разбегались, вор не знал, что делать.       Все, что с ними произошло, произошло по его вине. Из-за его жадности, озабоченности, злопамятности. Надо учиться себя контролировать, но… Перед глазами опять стоял Кай, отводящий взгляд и поспешно отстраняющийся с пути. Надо, но не так…       Зейн скинул с себя скафандр, вернувшись в жилой отсек, где за столом сидел Эйден, и просто осел перед ним, встав на колени и уткнувшись головой в ноги.       — Прости меня, — он поднял золотисто-желтые глаза к любимому лицу. — Я так перед тобой виноват и, кажется, еще больше все испортил. Из-за меня мы лишимся дома… Но я скорее лишусь девочки, чем еще хоть раз увижу такой твой взгляд… Прости…       Серый посмотрел на него сначала удивленно, не сразу поняв, что происходит, но скоро смягчился. Он отодвинул ноут, где так ничего и не написал, и запустил пальцы Зейну в волосы, поглаживая по голове.       — Ты не виноват, — проговорил он негромко. — Никто из нас не виноват, просто так вышло. Не всегда же нам выходить сухими из воды и избегать последствий…       Кай положил руки ему на плечи и потянул на себя, пытаясь вытащить любовника из-под стола.       — Виноват, — тот не дался и остался сидеть перед синтетом.        Вор обнял руками морфа и расслабился, позволяя себе поддаться острому чувству, и тут же по телу прошло тепло, сосредоточившись в паху, но Громов старался его не замечать. Сейчас он хотел просто успокоить своего любимого.       — И ты это знаешь… Я… Я вроде что-то еще сказать хотел, но близость твоего члена к моему рту выбило из головы все мысли…       — Нет, не знаю, — упрямо заявил Эйден и стал гладить Зейна по плечам и затылку. Он улыбнулся, наблюдая за ластящимся любовником, чувствуя его тепло… Тело стало реагировать само, оттопырив мягкую ткань широких афгани.       Зейн резко открыл глаза и затаил дыхание, громко сглотнув.       — Кажется, я прощен? — он куснул через через штаны припухлость. — Или еще не до конца?       Кай шумно вдохнул с тихим высоким стоном и прикрыл глаза…       — Счастье мое, я же не сердился на тебя, чтобы теперь прощать… — он закусил губу, и руки с нажимом погладили вора по загривку. — Я вообще не могу на тебя сердиться.       — Может и так, — глаза застелила пелена похоти, — но извиниться я все равно хочу.       У морфа загорелись глаза, он немного приподнялся в кресле и помог приспустить штаны, так, чтобы Зейну было удобнее «извиняться».       — Ты такой ласковый, Сирена… — он облизал губы в предвкушении.       — Цэйдуо Хэнд Йедэ, — томно произнес Зейн и вытащил язык, широко прошелся вдоль ствола. С особым удовольствием взяв в рот головку, закатив глаза, поиграв языком с уздечкой, проглотил член целиком.       Кай запрокинул голову, закатывая глаза, ладони по-кошачьи мяли плечи Громова, а с губ сорвался новый стон. Такие нежные губы… Внутри все поднялось и закипело, сводя окутывающим жаром.       — Тени… еще…       Зейн полностью отдавался процессу, заводясь все сильнее. Из головы полностью выветрились все то, что он себе напридумывал, убеждаясь в необходимости быть сдержанным. Все, что он слышал, это стоны, и остановиться не смог бы, наверное, даже если б корабль сейчас загорелся.       Вор опустил руку на свой член, проведя несколько раз вдоль органа, а потом рука полезла ниже. Помассировав нежную звездочку, проник пальцами внутрь. Он застонал сильнее, пальцев не хватало. Хотелось больше…       Несколько движений великолепного рта, и Кай кончил на выходе с резким блаженным выдохом.       — Только не говори, что это я тебя так накормил…       Вор протолкнул пальцы глубже, еще пару движений, и он сам спустил на пол. Он провел языком вдоль ствола, смешливо щурясь.       — Не скажу… — он еще раз поцеловал орган, — я сам себе еду высосал.       — Красавчик… — Кай хотел было начать препираться, но понял, что не в состоянии… Ему было хорошо.        Тут, на умирающем корабле, посреди гребаного нигде, но с этим человеком ему было хорошо.       И зачем портить момент и вступать в старый спор?       — Я люблю тебя… Иди ко мне, — морф потащил мужчину на руки.       Зейн обвил руками шею Кая, потершись носом об ухо.       — Нелегко тебе со мной, — вор легко поцеловал в шею, — я признателен судьбе, что задержался на той станции и встретил тебя. И благодарен тебе за настойчивость, что смог удержать меня.       — Ну я такой, если вцеплюсь, то хрен ты меня отвадишь потом, — миниатюрный Ковач поцеловал его в нос и обнял в ответ, сцепив руки за спиной. — Тебе легче?       — Мы по-прежнему черт-те где и не можем связаться с твоими друзьями, да и поблизости не видать обитаемых планет. Девочка все так же держится на честном слове и, кажется, доживает последние дни. А у меня по-прежнему язык без костей, из-за чего тебе достается… — вор выдохнул и положил голову на плечо Кая. — Но ты по-прежнему невероятно ю рэнда и не по годам разумный… В некоторых ситуациях даже непонятно, кто из нас старше… — он усмехнулся, прикрыв глаза и глубоко вздохнул: — Все плохо, но ты рядом, а значит, прорвемся… Хотя девочку жалко…       — Девочка и так много повидала, — кивнул синтет, — но посмотрим, может, еще получится что-то сделать. Не хорони ее раньше времени, пару раз она свою смерть обманывала.       — Я не хороню раньше времени, а трезво оцениваю ситуацию, — Зейн встал и натянул штаны. — Если хочешь оптимистических лозунгов, то ты меня с Рэми спутал… — вор задумался, вспоминая этого мальчишку: — Он, наверное, сказал бы, что нам еще очень повезло… — Зейн подал руку Каю, — Хотя если в этом мире есть такие технологии, которые восстанавливают металл, то я для тебя даже станцую.       — Я не знаю, по идее должны быть, — Серый взялся за его ладонь, встал и тоже привел в порядок одежду, — но теперь точно ужин. Не хватало еще себя измотать настолько, что не сможем вовремя среагировать на пиздец.       — Даже не буду спрашивать, чем тебя не устроил мой ужин, — подавляя улыбку, проговорил Громов и сделал вместе с Каем пару шагов. Оказавшись около обеденного стола, вздохнул: — И не давай мне надежду, если не уверен в результате точно.       — Я и не даю, — Кай полез в морозилку и достал замороженные продукты. — И мы уже с тобой неоднократно обсуждали это вот про твое желание перейти на диету из спермы, — он хихикнул, — не прокатит.       — Мне это воспринимать только как десерт? — вздернул бровями вор и поставил греться чайник.       Беспокойство не пропало. Зейн даже не думал, что сможет так привязаться к шаттлу, но после разговора стало немного спокойнее.       — Надеюсь, не будешь давать только после основного приема пищи? — вытащив кружки, он закинул в них саше и насыпал синтету сахар. — Ты хоть примерно понимаешь, в какой мы части космоса и где ближайшая обитаемая планета? А то как-то все сильнее и сильнее напрягает, что даже связи нет.       — Примерно понимаю, но в основном потому что я из тех, кто во всех необъятных вселенных всегда будет биться в один и тот же угол одной и той же тумбочки одним и тем же мизинцем. — Кай усмехнулся. — Просто я уже видел ту золотистую туманность, — он кивнул в сторону окон над панелью управления. — Безумно красиво, правда?       — Похожа на дорогу из золота, — кивнул Громов. Чайник вскипел, и он разлил кипяток по чашкам. — Помню, отец как-то перед сном рассказывал, что когда-то в очень далеком прошлом по золотистой тропе туманности «Андромеды» первые поселенцы искали свой путь. — Он встряхнул головой и подвинул чашку к морфу. — В общем, какой-то романтично-приключенческий бред. Так что это за туманность?       — Не знаю, — Кай занялся разморозкой еды. — Я, когда ее в прошлый раз пролетал, был больше занят бряканьем на гитаре и тем, чтобы Отто мне челюсть не сломал за мои предложения.       — Какие предложения? — вор отпил из кружки, — Пей чай, пока горячий.       — Ну, меня сюда послали за такими синтетами, как он, но воровать и увозить его было бы свинством. Я попросил образец слюны или волос. Он был в ярости, но сдержался, — Кай говорил об этом тепло, воспоминание действительно имело теплые краски. — Хаган потом со мной сидел, рассказывал, что его напарник отходчивый.        Громов изогнул губы в усмешке и всеми силами себя сдерживал, чтобы не спросить: «А образец спермы чего не спросил? ». Закрыв кружкой улыбку, выпил чай.       — Значит, он такой же, как ты? — получилось пустить мысли в другом направлении. — Надеюсь, в этом мире с ним лучше обращаются, чем в твоем с тобой? И значит, твоих друзей зовут Отто и Хаган?       — Ну, очень условно, у нас есть общие черты, но специальность разная и там еще всякое… — Кай покачал головой, стараясь не использовать раздражающих Громова слов. — Да, Отто и Хаган. И не знаю, как остальные, но Хаган точно напрочь отказывается принимать, что есть разница между дубликатами и обычными людьми, говорит, что у таких, как мы, есть душа. Вы определенно с ним споетесь на этом моменте.       — Он мне уже нравится, — вздернул бровями Зейн, поднялся и стал помогать Каю, подавая специи и кухонные принадлежности, чтобы Малыш быстрее закончил готовить. — Значит, если подберемся к той туманности, есть вероятность, что появится связь? — Громов немного завис. — Надо сделать усилитель сигнала.       — Не нужен усилитель. Успокойся, мы выйдем в нужный квадрант, и все будет нормально. Даже если не свяжемся, то обновим карты и прыгнем, — Кай пригубил чай и перевернул прогревшиеся кусочки. — А ты помнишь, я рассказывал про то, что кому-то таскал те голубые цветы, что мы находили в Ульях?       Громов стоял спиной и после произнесенного непроизвольно напрягся и замер, но ненадолго, только хмыкнул себе под нос и выдохнул. Это было давно, даже еще до их знакомства.       — Значит им, — Зейн расслабленно повернулся и уселся, продолжив пить чай, — Мне теперь еще интересней с ними познакомиться.       — Ну, мы тогда нашли Улей, я и Отто отправились на разведку, потому что была всего пара одноместных шаттлов, а Хаган остался на корабле. — Серый весело сощурился, видя, как передернуло Зейна: — В качестве компенсации упущенного адреналина я приволок ему пару горшков для его цветника.       — Понятно, — спокойно ответил Громов, не понимая, почему ему опять стало как-то неприятно от того, что его Малыш таскал кому-то подарки еще до их знакомства. — Твой чай уже остыл. Ты еще долго копаться собираешься?       — Он остыл достаточно, чтобы я не обжегся, — морф разложил еду на тарелки и поставил перед Зейном его порцию, а сам уселся рядом со своей. — Я же холодный.       — Не заметил этого, — усмехнулся Громов, — ты очень горяч…       Шестилапый зверь спустился из своего гнезда под потолком и, пока Кай пил чай, умыкнул у него с тарелки два кусочка мяса.       — Хали! — морф прикрыл рукой тарелку, — Что за? У тебя период набора веса, что ли?       — Злой папка не дает мяска, — Зейн прыснул и вытащил из своей порции пару кусочков. — Жадина.       — Он уже съел полторы своих обычных порции корма. А если ему плохо сделается?       Звереныш быстро умял подачку и притаился напротив, положив передние лапы на стол.       — Да ну ты, брось, — вор потянулся и погладил зверька между ушек, — он редко ест больше положенного. Хотя он заметно в весе прибавил.       — С момента, как мы его истощенного под куполом нашли, ты имеешь в виду? — Кай стал быстро есть, а зверек только наблюдал несчастными глазками.       — Не такой уж он был и истощенный, — улыбнулся Зейн и, съев один кусочек, второй отправил Хали. — Он был подтянутый. Хотя сейчас все-таки смотри какой красавец стал, аж шерстка блестит. Все-таки было бы интересно слетать на его родину и сородичей его найти… — он приподнял взгляд на Кая. — Но это не обязательная часть программы.       — Его сородичи на твоей родной планете воровали у нас еду в том городе в скале, я почти уверен, что скоро кто-то их переловит и начнет разводить, — Серый посмотрел на голодную морду и, вздохнув, поделился своим последним кусочком. — Маленький вымогатель.       — Мне не нравится эта мысль, — сморщился Зейн, облокотившись на спинку и скрестив руки на груди. — Они очень миленькие, поэтому их точно начнут выводить массово. Хали сам решил, что хочет быть с нами, а остальным такого выбора не дадут… Их не должны найти.       — Ну, знаешь. Это домашние звери, сейчас они брошены, потому что их хозяева умерли. И их мало, там закрытое место, со всех сторон хищники и ничего толком не растет. Сколько они еще протянут? Через сколько вымрут, пусть и живут они долго?       — А с чего ты взял, что им сейчас из-за этого плохо? — удивился вор. — По поведению Хали? Интересный подход. Давай тогда и всех людей на цепь посадим, ведь некоторым это нравится — значит нравится всем. Если они сами выберут такую жизнь — это одно, но зверькам выбора не дадут. Без свободы нет жизни, только существование…       — Красавчик, я понимаю, почему ты так говоришь, но я пытался донести до тебя мысль о том, что им там, скорее всего, грозит вырождение и вымирание. В любом случае… Я понятия не имею даже, где искать. В смысле того, что родиной его может оказаться то же место, что и у Ульев, а мы даже не представляем, что это за прокол. Либо можно попробовать найти место, где культура колонистов или еще жива, или привезенные ими виды более успешны и такие звери водятся в природе большими группами.       — Мы могли бы забрать их с Аргуса и начать с родины Хариса. И не обязательно искать место с заводчиками. Просто найти место, где им будет относительно безопасно, или дать выбор жить с кем-то из людей… Малыш, я понимаю, что это не наше дело, и заставлять тебя возвращаться в свой прокол не собираюсь. Просто грустно это…       — Я не говорю, что это не наше дело, — Серый подпер голову ладонью и немного повернулся, разглядывая Зейна. — Мы можем сделать своим делом что вздумается, и если мы захотим забить себе корабль шестилапыми пакостниками и заселить ими какой-нибудь подходящий регион, то я не против. Просто… Знаешь, ты для меня сейчас открылся с какой-то новой стороны.       — Забудь, что я сказал, — Громову стало неловко, и он закрылся кружкой с остатками чая. — Это не наше дело, да и не будем мы столько живности с собой брать. Еще кинутся, может, это Хали был исключением. К тому же слишком сентиментально, это не по мне.       Кай расплылся в улыбке, беззвучно смеясь, и прикусил зубами нижнюю губу.       — Да-да-да, ты у нас суровый, циничный и расчетливый преступник. Никакой благотворительности и альтруизма, — серые глаза смотрели с хитрым прищуром.       — Чуйкхо, — буркнул Зейн и тоже прищуренно посмотрел в ответ: — Давай тему сменим. Сейчас все равно не до этого…       — Нет, не заткнусь, — Серый улыбнулся шире и, отставив чашку, обнял вора под руки и принялся его с детской непосредственностью тискать. — Ты же такая прелесть у меня, мой мягкий, переживающий и нежный Красавчик, — он умиленно хихикал, полностью игнорируя все попытки Громова сопротивляться. — Ты мое счастье…       — Нет, я отвратительный тип, — насупившись, тоже как-то по-детски набычился Зейн, наконец перестав сопротивляться, просто ждал, когда Кай его натискает и отпустит. — Тебе еще не надоело?       — Нет, — Кай хихикнул и поцеловал его в нос.       Сбоку подобрался Хали, которому тоже хотелось контакта, и забрался к ним на плечи, тыкаясь мордой.       Громов практически не мог пошевелиться, только высвободил одну руку, поглаживая зверька. Было приятно, что его не хотели отпускать. Он как будто проваливался в искрящиеся глаза и горячие руки. Хотелось сказать что-то нежное и романтичное, но вор просто не знал как.       — Тебя умиляют странные вещи, — растерянно хихикнул он.       Вдруг загорелась аварийная лампа, и на галовизор вывелось сообщение, что корабль теряет давление по пять процентов каждые десять минут, воздух утекал через открывшуюся во внешнем слое корпуса прореху.       Кай отстранился и вздохнул.       — Я в такие моменты чувствую себя как в то время, когда тебя искал, только расслабишься, и тут же что-то наебенется, — он чмокнул вора в подбородок. — Моя очередь идти на корпус, посмотрю, что там еще отвалилось.       — Нет уж, давай-ка я опять пойду наружу, — Громов подошел к парню и похлопал того по щеке. — Если твои друзья выйдут на связь, что я делать буду? Они, поди, даже разговаривать со мной не станут, — вор усмехнулся, — Я бы не стал. А потом будет неизвестно, получится с ними опять связаться или нет.       Зейн нырнул в спальню и уже через минуту вышел в скафандре. Еще через минуту он осматривал корпус корабля снаружи.       Темнота космоса разряжалась только тусклым свечением звезд и яркой полосой туманности. С такого расстояния последняя казалась невероятной красоты золотистым песком, рассыпающимся длинной тропой вглубь космоса и светящимся яркими точками звезд разных цветов.       Времени рассматривать красоту, созданную вселенной, не было, была другая задача, и искомая проблема обнаружилась быстро.       «Малыш, — передал Громов мысленно, — у нас тут дырка образовалась, размером с кулак… и судя по состоянию корпуса в этой области, скоро образуется еще несколько. Я их скотчем подклею, но как надолго этого хватит, трудно сказать».