Акрос

      Кай посмотрел на закрывшуюся дверь и открыл менюшку для удаленного подключения, подцепился к читалке, которую прятал в матрасе на «Вики», и пробежал глазами последние записи.       Кроме отчетов, писать которые был обязан, он вел личный дневник, примерно с того момента, как его приговорили к обособленной работе, пусть и с перерывами, и сейчас имело смысл пополнить записи, чем морф и занялся.       Громов, пока Кай был занят отчетами, пошел на кухню. Погладив Хали за ухом, он достал еду для зверька. Глубоко вдохнув, вор печально посмотрел на свой поднятый член. «Совсем не время…» Прикрыл глаза, еще глубоко подышав, чтобы обуздать свою похоть, и направился в душ…

***

      Дальше потянулись однообразные дни. Каю не становилось хуже днем, но начались ночные лихорадки, он стонал и метался, не просыпаясь, из-за чего Зейн не мог выспаться, но сам потом очень плохо помнил, что произошло.       Громов заботился о нем, колол лекарство по часам, старался сделать все, чтобы метаморф поправился.       Так прошла неделя, потом месяц… Кай все еще не вставал, а когда пытался, у него тут же мутилось сознание и ноги подкашивались.       Громов понимал, что Малыш просто устал целыми днями лежать, и его попытки подняться не останавливал. Просто находился рядом, чтобы в случае чего поймать.       За одним месяцем прошел еще один. Громов не прекращал колоть лекарства и вести медицинский журнал. Он понимал, что это может помочь Каю в будущем. Поэтому, несмотря на усталость, записывал любое событие, происходящее с любимым.       Видимые улучшения начались примерно на пятый месяц: Серый начал ходить. Поначалу он не покидал медотсека и держался за мебель, благодарно принимая поддержку от Громова и понимая, что теперь-то он точно сформировался в сознании вора как существо исключительно хрупкое.       Кай сделал несколько не особенно уверенных шагов и радостно повис у Зейна на шее, ноги дрожали, но сознание не пыталось провалиться во тьму и оставалось ясным.       Громов счастливо смотрел в глаза висевшего на нем парня, обняв его в ответ.       — Ты не представляешь, как я рад, что тебе становится лучше, — он уткнулся парню в шею, — Я боялся, что что-то не так делаю.       — С таким терпением ты просто святой, — Серый поцеловал его в подбородок, а затем в губы и задышал глубже, отстраняясь, — на самом деле я уже так хочу отсюда выйти… И спать с тобой в постели, а не вот это вот, что ты устроил.       — Эй…- Громов посмотрел на угол, где он ночевал, — между прочим, там довольно удобно, но, конечно, хочется уже обнимать тебя, а не подушку. — Вор взял парня под задницу и поднял. — И если будешь кому-то болтать, что я тебя лечил, я буду все отрицать.       — Я никому не скажу, что на самом деле ты добрый и заботливый, — Кай прижал его бедрами за бока и поболтал ногами, руки сильнее обвили шею, но до его обычной хватки было далеко, — И когда ты позволишь мне отсюда выйти?       — Ну, пожалуй, ставить условием «когда сможешь меня трахнуть», — Громов понес парня к кровати, — будет слишком жестоко. Поэтому… давай когда сможешь уверенно пройти до двери.       — Это потому что раньше ты меня просто оседлаешь и трахнешь сам? — Кай дразняще прошептал на ухо, он чувствовал себя уже достаточно уверенно для маленьких шалостей.       Громов остановился, прикрыв глаза и громко сглотнув. Вновь сделал шаг и посадил парня на кровать.       — Знаешь… жестоко говорить такое человеку с мозолями на ладонях, — Зейн вновь глубоко вдохнул, Кай мог наблюдать бугорок в районе паха, — Поправишься, не слезешь с меня, пока я не грохнусь без сознания, и даже когда грохнусь — продолжишь. А сейчас пойду тебе еду принесу, скоро укол ставить, надо поесть перед этим.       — Я могу полежать бревнышком, а ты побудешь сверху? — Серый приземлился пятой точкой на больничную кушетку, но слабой хватки не разжал, — У меня, может, и без мозолей, но всё же… Я соскучился…       Кай уткнулся сухими губами под ухом возлюбленного, совершенно не желая от него отлипать.       — Йоугоу джа, — широко улыбнулся Громов, впившись в губы. По телу прошла волна возбуждения, которую больше не было сил держать в себе. Он поцелуями начал спускаться вниз по соблазнительной шее, ключицы… Вор целовал каждый кусочек тела, останавливаясь на каждом шраме, продолжая спускаться вниз.       Встав перед любимым на колени, развел ноги и прикасаясь губами к внутренней стороне бедра, медленно продвигаясь к паху.       — Я почти полгода ждал, чтобы к тебе на член упасть, — пошло посмотрел Зейн в глаза Кая и лизнул его уже поднявшийся член. — Ты не представляешь, как я завожусь, когда ты в настоящем виде. Ощущение такое, будто я особенный, — хмыкнул он и, переведя взгляд на орган парня, громко сглотнул, — Сэланд, — после чего насадил себя на член до основания, застонав от удовольствия.       — Ты и есть особенный… Ты такой один… мха-ах…       Кай застонал, прикусив нижнюю губу и неотрывно следя за каждым движением Зейна. По телу прошла дрожь, а сразу за ней волна тянущего удовольствия окутала и сковала. Синтет оперся на руки, чувствуя, как закружилась голова от остроты, он ощущал, как его сдавливает ребристое горло, как стоны отдаются нежной вибрацией по члену. Его великолепный любовник умел это делать как никто.       «Нет, Малыш… Особенный тут только ты. Самый лучший, самый красивый, самый желанный… Я до сих пор не верю, что ты мой…»       Зейн с упоением поглощал горячую плоть. Ходил вдоль ствола, играл языком. В момент, когда член входил глубоко в глотку, его собственный орган болезненно упирался в ширинку, и вор освободил его.       Зейн прошелся руками по бедрам и на минуту слез со своей желанной игрушки, обслюнявил пальцы, и вновь член исчез в его рту. А пальцы заскользили между булочек и проникли в долгожданный проход.       — Я твой… Твой до конца… — Кай откинулся еще немного назад, опираясь на локти, но все еще не спускал с вора глаз, — Ты просто не видишь то, что вижу я…       Серый вновь зашелся блаженными стонами, подаваясь навстречу умелому сладкому рту. Каждое движение, проникновение… По телу проходило тепло, и удовольствие накапливалось в паху горячей спиралью.       На высказывание Кая Зейн посмотрел на него и улыбнулся глазами. Вновь сосредоточившись на члене. Он совершал спиральные движения, как бы накручивая себя на него, останавливаясь ненадолго в момент, когда нос соприкасался с животом, и шевелил головой, чтобы парень почувствовал, насколько он глубоко, и получая неимоверное удовольствие от того, как распирает его глотку.       В это же время Громов не переставал двигать пальцами, и в дырочку проник еще один палец, растягивая нежное место. Ходил пальцами туда-сюда, раздвигая их, и проходился по простате. Сам при этом был на грани. Член, истекая, стоял каменный, венки набухли и пульсировали, готовый в любую минуту излиться.       — О тени… — Кай зашелся низким гортанным стоном и окончательно свалился на кушетку, закатив глаза. Все тело изгибалось и подавалось навстречу ласкам, в голове не осталось ничего, кроме пьянящих ощущений, затапливающего удовольствия от действий любовника.       Кай зарылся руками Зейну в волосы, немного сжимая и оттягивая пряди, но так, чтоб не мешать движениям головы, а только вторить им, чтобы лучше прочувствовать не только скольжение умелого язычка, но и то, как Громов на него насаживается.       Нежное колечко сильно сжимало пальцы.       Зейн добавил еще один палец и вновь насадился на член парня, тут же по телу прошел ток, и, застонав, мужчина кончил, выпустив семя на пол. При этом вор не остановился и продолжил сосать.       Стоны стали короче и выше, Кай извивался, застыв у самого пика, но хотелось больше… Хотелось чувствовать, как горячий член проникает внутрь…       Ловкие пальчики проникли глубже и нажали на чувствительное место, синтет не выдержал и кончил, выпуская горячее густое семя Зейну в рот.       Высосав все без остатка, вор довольно выпустил член изо рта.       — Ты болеешь, а все еще беспокоишься о моем питании, — улыбнулся Зейн, не вытащив пальцы и продолжив ими двигать внутри. Другой рукой обхватил свой член и в пару движений привел его в готовность. Обхватил яички губами, аккуратно поиграл с ними языком и, выпустив, прошелся по органу. Поднялся, пристроившись у Кая между ног, — малыш, я понимаю, что ты болеешь и, скорее всего, устал. Но устоять перед тобой невозможно… Один раз, только раз, и я постараюсь обуздать свою несдержанность…       Недождавшись ответа, Зейн резко до основания проник в нежное место, зарычал в голос, прикрыв глаза от наслаждения.       — Мхах… Да… Моя сирена, да… — Кай только залепетал сквозь стоны и подался ему навстречу, приветствуя такое желанное чувство заполненности.       Он обхватил Зейна ногами за поясницу и вцепился пальцами в матрас, глаза закатились, и дыхание перехватило от удовольствия близости.       Вор вбивался в Кая, который метался под ним, сжимая стенками его плоть. Он задал быстрый и резкий темп, слушая стоны, от чего заводился все сильнее. Голова шла кругом, дыхание стало прерывистым, сердце колотилось как бешеное.       Зейн крепче сжал таз морфа и усилил напор. С каждым толчком все сильнее теряя контроль. Экстаз волнами проходил через все тело, сосредоточившись на члене, и он делился своими ощущениями и тем, что для него значит его Малыш.       Кай делился в ответ, отдавая то скручивающее, переворачивающее все нутро чувство, что дарил ему Зейн с каждым своим толчком. Парень снова был близок к пику из-за агрессивной атаки, и лежал, раскрытый перед возлюбленным, податливый и принимающий.       Он приоткрыл глаза, чтобы видеть чарующее, искаженное от похоти лицо, и застонал в крик.       — Да, милый, еще… Делай это со мной!       Глаза застелила пелена, и, сильнее зарычав, вор, не вытаскивая член, сам залез на койку. Закинув ноги Кая себе на плечи, продолжая резко вбиваться.       — Воу… кхая… чий… чшила… , — на выдохе при каждом толчке шептал он, — Я млею от твоих прикосновений, трепещу, когда ты говоришь. Я люблю каждую частичку тебя, каждый шрам и хочу мучительно убить всех, кто тебе причинял боль. Ты то, чего мне так не хватало, мой свет, моя душа… — чуть хихикнул он, — но это я, кажется, уже говорил, — при каждом слове Зейн сильнее вбивался в Кая, чувствуя, как венки на члене начинают пульсировать, и хватило еще пары толчков, как он, зарычав, кончил в любимого. Все тело задрожало от сильного оргазма, но вор не остановился, продолжая брать Кая, желая его довести до оргазма.       Серый хотел бы многое сказать в ответ, но не мог, язык не слушался, все его существо было захвачено тем, что с ним делал Зейн, он бился в его руках, хватал за руки, стонал и извивался, совершенно потеряв голову.       И еще до того, как член любовника перестал пульсировать в нем, Кай кончил, обрызгав спермой собственный живот.       Внутри все залило жаром от прокатившегося по телу оргазма, он приоткрыл глаза, тяжело и хрипло дыша, серая бархатная рука схватила любовника за запястье.       — Не отпущу, — он слабо улыбнулся.       Зейн широко улыбнулся и наклонился, поцеловав Кая в губы.       — Ни за что не избавишься, — вновь поцеловал парня, продолжая тяжело дышать, — можешь даже не мечтать.       — Не, ты не понял, любовь моя… — голос уже был сонным, — Сейчас не отпущу…       Морф потянул его руку к себе и прижал к груди обеими руками, давая понять, что точно намерен сейчас отрубиться исключительно вместе с Громовым.       Зейн завалился рядом с Каем, не пытаясь вырвать руку. Он продолжал везде его целовать. Плечи, ключицы, шею…       — Я тоже… — улыбнулся вор, терясь щекой о плечо, — ты не избавишься от меня ни сейчас… ни потом… никогда.       Серый повернулся к нему, уткнувшись в плечо, только отбросил распущенные волосы, чтобы не лезли в лицо, поджал ноги, устраиваясь, и, так и не отпустив руку, прикрыл веки.       — И я благодарен тебе за это… Ты лучшее, что могло со мной произойти.       — Знаешь, Малыш, — проговорил вор, поцеловав его в нос, — я понимаю как никто, что ты был один и привык все переживать в одиночку… — он приподнялся, поцеловал колени парня, а после прижал к себе его поджатые ноги, — Но ведь я сейчас рядом… И необязательно сжиматься и прятаться… Не сейчас… Но со временем… Надеюсь, страхи и кошмары тебя хоть немного отпустят, и ты сможешь спать, не сворачиваясь в зажатый клубок.       Кай что-то неразборчиво пробормотал, в голове его была только сонная нежность и желание прижаться поближе к теплому и любимому.       С этим синтет и уснул без снов.       — Спи, мой любимый, желанный, единственный, — мужчина поцеловал еще раз уже спящего Кая, — и не переживай ни о чем… Ты больше не один…

***

      Медленно, но верно больному становилось все лучше. Зейн продолжал колоть лекарство и делать заметки.       Через неделю парень мог достаточно уверенно ходить по медкаюте и наконец выбрался из нее, прогулявшись до кухни, и впервые за долгое время поел за столом, чему радовался как ребенок. Хали, увидев Кая, радостно подбежал к нему и забрался на плечи. Громов тут же подбежал снять эту отъевшуюся тушку. И, несмотря на все заверения Кая, что все хорошо, все же снял животное и посадил рядом.       Так прошли еще две недели. Уколы, прогулки, еда, музыка или фильмы. Зейн периодически ходил в «Вики», либо по просьбе Кая, либо самому что-то распечатать надо было.       Пока синтет залипал в своем ноуте, Зейн готовил и тут вспомнил о своем обещании и, улыбнувшись, оставил мясо отдыхать. Забежал в медкаюту, после поцеловал парня и сказал, что на минуту забежит в «Вики», а после он сделает последний укол.       Громов вышел из жилой зоны и зашел в шаттл. Он на принтере распечатал фото, где Кай лежит на животе на диване, а ему на спину забрался Хали и, положив голову на плечо, вместе с парнем смотрит фильм.       Зейн прошел в их спальню и посмотрел на «сентиментальный уголок». Пока Кай болел, тут прибавилось несколько фото, первое из которых было со спящим Каем, прижимающим к себе подушку. Громов вспомнил, как сфотографировал его, и парень получился таким красивым, что ему самому захотелось повесить это фото. Когда повесил, понял, что это для него значит… Кай смог так глубоко засесть в сердце, что вор стал говорить о чувствах, показывать эмоции. А также вспомнил, как это его напугало. Напугало так, что он ушел в движок и, усевшись напротив, дрожал всем телом.       Сколько они с Каем вместе — даже года не прошло. Немного… В сердце все еще сидел страх открываться перед кем-то… Он положил руку на свои шрамы в районе сердца, поводив по ним. Вновь вспоминая, как жил с Тэссилом, как отдавал всего себя, и казалось, его партнер тоже отдавал всего себя и любил. Что не помешало ему спустя четыре года сделать подарок на день рождения, всадив в грудь фотонный нож пять раз… ради карьеры.       И ведь это не единственный случай, когда его предавали те, кого он считал близкими людьми, кому доверял.       Можно ли вообще хоть кому-то верить?       Тут же осознал, что это не имеет значения. Он хотел быть с Каем, поддерживать, любить, сжимать в объятьях и не отпускать, и делать такие ненужные сентиментальные вещи, от которых краска не сходит с лица. Также понимая, что если все повторится и его вновь предадут, то такого его сердце больше не выдержит… Но если продолжать бояться, то Кай будет это чувствовать и не сможет полностью открыться, и не получит того, чего заслуживает более чем кто-либо… Уверенность в нем, поддержку, понимание. Хотелось, чтобы Малышу перестали сниться кошмары… Хотя бы пока он рядом, пока жив… Осознав это, Зейн перестал дрожать и смущенно улыбнулся, глядя на свет движка.       С этого момента он тоже стал добавлять в уголок фотографии. Пока только их, так как они никуда не выходили, и таких милых вещичек, как цветочки, тут просто не было. Вот и сейчас он прикрепил фото.       Затем развернулся, отодвинув одеяло и пошло улыбнулся…       В жилой отсек Зейн зашел в очень коротком белом халатике, застегнутом на одну красную пуговицу. По краям лацканов и карманов шла красная окантовка, и красный крест находился на груди с левой стороны. Халат едва прикрывал задницу, а при ходьбе впереди сверкали белые стринги с красным крестом в районе члена. На голове была белая шапочка с таким же узором. В руке «медбрат» держал инъектор.       — Думал ради тебя даже надеть каблуки, но решил, что сломаю шею, пока буду подниматься, — прищурился вор, подходя к парню. — Больной, к последней процедуре готов?       Кай наблюдал его приближение, удивленно открыв рот и хлопая глазами. Он тогда просто пошутил, а тут… Парень шумно сглотнул и, вместо того чтобы прикрыть рот ладонью, провел кончиками пальцев по своей нижней губе.       — Сирена… Кажется, у меня только что открылся фетиш, о котором я даже не подозревал… — он буквально пожирал Зейна глазами. — Не надо каблуки… — морф протянул руки, взяв Громова за пояс, и прижал к себе, вставая, тело отозвалось мгновенно. — Ты просто невероятно соблазнителен… Я готов отдаться на любые процедуры.       — Тогда пройдемте за мной, больной, — вздернул бровью Зейн, опустив свободную руку на поднявшийся член Кая, поглаживая его. Покосился на инъектор: — Это просто для антуража, а настоящий в медкаюте. Я не подвергну тебя опасности, чтобы только покрасоваться.       Не убрав руку с паха, вор пошел в каюту, потащив за собой Кая.       Серый послушно шагал за ним, как приклеенный, забравшись руками под халатик и поглаживая тело, с удовольствием ощущая, как под кожей при ходьбе двигаются сухие мышцы.       Зейн не отпускал любовника. Проводил его в медкаюту и посадил на койку.       Сам прошел до стола и взял настоящий инъектор, поставил ампулу и вернулся к больному. Положил коленку на койку, от чего халат задрался и показался крест на стрингах. Взяв руку парня, протер поверхность и сделал укол.       — Как себя чувствует больной? — он отшвырнул инъектор в сторону, закусив губу. — Нужна помощь врача?       — О, мне определенно остро необходимы процедуры от медбрата… — заурчал синтет.       Кай провел ладонью вверх от колена к поджарой ягодице по внешней стороне и сжал ее, он посмотрел снизу вверх на Зейна, наклонился к нему и ртом расстегнул единственную пуговку на халате, после чего провел языком по обнажившейся груди.       Грудь вора стала учащенно вздыматься. Крестик на стрингах стал сильно выпирать. Зейн взялся пальчиками за одежду Кая и потянул за нее.       — Вам непременно нужно снять одежду, — с придыханием проговорил вор, прищурившись, — она определенно мешает провести осмотр. У вас есть какие-то пожелания при лечении? Мне важны ваши желания, чтобы процедуры прошли максимально комфортно.       Морф качнулся назад и скинул майку, бросив ее в сторону, тут же снова припадая губами к телу любовника, ладони скользнули по коже и сжали задницу вора мягким бархатным прикосновением. Кай мягко целовал гладкую горячую кожу, чуть щекоча велюровым коротким мехом, покрывавшим все его тело.       — О… Я бы хотел… твои самые сладкие… самые нежные губы, — он шептал, продолжая целовать, — на моем члене… Хочу почувствовать твой язычок, а потом… — он провел языком по ореолу соска, — чтобы ты сел сверху и катался на мне, пока не кончишь по меньшей мере дважды…       Кай оставил темный засос и прикусил сосочек, тут же переключаясь на второй.       — Но сначала… сначала я хочу… — и снова язычок нарисовал кружочек и прикусил, — украсить тебя, если позволишь…       От каждого слова Зейн громко сглатывал, а по телу проходила дрожь, и Кай мог видеть, как в нетерпении дергался член.       — Оо… Ради пациента я готов на все, — томно проговорил он, убрав коленку с кровати и встав между ног Кая, руками проходясь по плечам, — Я полностью в вашем распоряжении…       Двенадцатый прижал его крепче, так что Зейн почувствовал, как их члены прижимаются друг к другу через одежду.       Морф провел языком и снова прикусил, оставляя засос со следами от зубов, затем еще такой же след под ключицей. Он упивался солоноватым вкусом кожи, ее бархатистой упругостью под языком, целуя и вылизывая каждый сантиметр от солнечного сплетения и вверх к стройной шее, к аккуратным симметричным ушкам, вдоль гладко выбритой точеной челюсти.       От каждого прикосновения Зейн млел, покрываясь мурашками. Внутри все переворачивалось. Его бросало в жар от взгляда Кая. Нижняя губа подрагивала, он пытался хоть что-то сказать, но звуки не выходили.       Пушок щекотал кожу, одновременно возбуждая. Головка члена вылезла из стрингов, и вязкая капелька размазалась о плоть парня.       Кай провел языком от ямочки меж ключиц, через кадык, через подбородок и прикусил Зейну нижнюю губу, немного оттянув ее.       — Мой… — прошептал морф ему в губы, прежде чем замкнуть поцелуй, голодный и жадный.       Зейн углубил поцелуй, проникнув языком внутрь, и крепко обнял его за шею, прижавшись всем телом.       «Самый еу рэн да. Ты еще ничего не сделал, а я уже готов кончить…»       — Какой ты все-таки разговорчивый, — Серый чуть уколол коготками ягодицы любовника и снова спрятал их.       Он прижал к себе Зейна крепче и встал, немного приподняв мужчину из-за разницы в росте, перехватил и понес из медблока.       — Но я хочу сделать это там, где меня не будет доставать запах антисептика, — и направился в спальню.       Кай переступил порог их каюты. Последний раз Зейн тут был полгода назад, после попытки Брайна убить его, когда они заходили взять одежду. Отчего вор на секунду напрягся, впрочем тут же приходя в себя, это уже не важно и было давно. Прошлое должно быть прошлым.       Зейн обхватил ногами парня и жадно впился в губы.       Кай сел в постель и откинулся на спину, Зейн оказался на нем верхом. Морф с жаром продолжал поцелуй, все сильнее и сильнее увлекаясь, велюровые руки шарили по телу Громова, ощупывая его спину, сжимая и слегка царапая кончиками когтей.       Вор начал поцелуями спускаться вниз, лаская руками тело. Он то прикасался губами, то терся щекой, наслаждаясь осязанием шерстки. Дойдя до паха, Зейн стянул штаны, затаив дыхание и вздернув бровями, осматривая явившуюся его взгляду плоть.       — Кажется, пациент полностью готов к процедуре, — усмехнулся он, лизнув головку. Наблюдая, как дергается и истекает орган, обращаясь к нему. — Оо… Я сам в предвкушении и посильнее тебя, мой хороший. Поэтому ждать не заставлю, — облизнув свои губы, насадился ртом на желанный член, закатив глаза от удовольствия.       Серый одну руку запустил ему в волосы, а второй подтянул под голову подушку, чтобы была опора под голову и было удобнее наблюдать за стараниями его возлюбленного.       Он задышал тяжелее и чаще, с каждым движением темно-русой головы тело наполнялось нежным обволакивающим чувством, дыхание перехватывало, а в паху сворачивался горячий узел.       Зейн приходил в восторг, вбирая в себя горячую плоть. То, как ствол внедрялся в горло, как капельки секрета размазывались по стенкам, оставляя солоноватый привкус, как парень возбуждался, когда член исчезал в его глотке, как взгляд становился нечетким, наблюдая за его действиями. Это опьяняло, он буквально чувствовал всем телом экстаз и будто впадал в транс, теряя контроль.       Низ халата свалился на поясницу, оголив задницу и показав тоненькие ниточки стрингов, а член, выскочив, дергался, готовый в любую минуту кончить.       Кай тихо постанывал, но у него не хватило терпения, и вскоре он потащил Громова к себе, снова накрывая его губы поцелуем. Он смахнул маленькую шапочку и усадил любовника верхом, одной рукой держа его за затылок и целуя, а второй он легким движением срезал тонкие лямочки на стрингах, после погладил истекающий смазкой член, размазывая ее по головке.       Зейн завел руку назад, обхватив член Кая и направив в себя, насаживаясь на него. За последние полгода он мечтал почувствовать в себе член любимого, и вот наконец он внутри. Вор, вобрав орган до основания, застонал сквозь поцелуй, кончив на живот Кая.       — М… Такой чувственный… — с придыханием прошептал Кай, разрывая поцелуй. Он нажал вору на плечи, заставляя выпрямиться, и резко подался бедрами вверх, вбиваясь поглубже. — Мой нежный… Мой великолепный…       Кай погладил Зейна по бедрам, открыто любуясь представшим перед ним зрелищем.       Спазмирующие мышцы сжимали член. Громов задвигал тазом, еще до конца не отойдя от оргазма. Тело пробивало током от скольжения внутри органа и прохождения им по эрогенным точкам. Зейн, задрав голову, открыл рот, хватая воздух. Голова поехала, и от ритмичных поступательных движений член вновь оживился.       Кай продолжал двигаться в такт, подстраиваясь под любовника, руки легли на бедра, поглаживая и удерживая. Он зачарованно наблюдал, как на нем, извиваясь, скачет его любовь, как будто никого в мире больше не было. На лицо наползла непрошенная улыбка, хотя с губ срывались низкие гортанные стоны.       Он боялся, что его вырубит опять после первого же раза, как бывало последние их ночи, и держался, желая растянуть как можно дольше удовольствие.       Зейн, приоткрыв глаза, пошло посмотрел в лицо улыбающегося Кая, и губы тоже растянулись в улыбку. Тут же глаза закатились, и он громко застонал, когда парень двинул таз вверх и его член особенно глубоко вошел в него.       Снова и снова от ритмичных проникновений член вора был в готовности и истекал соком. Зейн обхватил его рукой и стал двигать в такт толчкам внутри себя, при этом ускорившись и добавив круговые движения.       — Тени… Сирена… — морф выгнулся, вдоль позвоночника прострелило зарядом горячего блаженства.       Что бы там себе ни думал, Зейн был изящен, особенно когда не думал о том, как двигаться, а просто делал это в свое удовольствие, как сейчас. Это было… как будто в их танце синхронизации, они чувствовали друг друга, общались без слов, только ощущениями, были единым целым…       Зейн продолжал поднимать свою задницу с члена и налаживаться со стоном, и одновременно себе дрочить.       С каждым движением тело все больше и больше охватывал жар. Член постоянно проходил по простате, вновь приблизив вора к кульминации, но так не хотелось останавливаться, и он сдерживал себя, как мог, растягивая удовольствие. И даже отпустил свою плоть, только ладонью размазав секрет.       Серый взял его за руку, сплетая пальцы, так же восхищенно наблюдая за каждым движением извивающегося тела, а второй рукой скользнул вдоль своего живота и коснулся члена Зейна смазанной его же семенем рукой. У них было общее желание и дать себе кончить, и продлить удовольствие одновременно…       — А… Мюгоу … — застонал Зейн. Его затрясло, он, согнувшись, все еще пытался продлить удовольствие и не кончить, что стало почти невозможно, когда Кай обхватил его член. Мышцы сфинктера запульсировали, а тело покрылось испариной.       — Знаешь… — Серый лукаво улыбнулся и зажал любовнику головку, так, чтобы он не смог кончить, даже если бы перестал сдерживаться, и резко толкнулся бедрами вверх, — Ты единственный, кто постоянно на меня ругается такими словами, и кому я еще ни разу не попытался за это предъявить… Я только сейчас понял.       — Потому что у тебя ко мне свой метод «предъявить»… — хохотнул вор, но смех тут же перерос в жалобный стон, когда парень подал бедра вперед, глубоко засаживая. Тело прошиб ток, очень сильно хотелось кончить, но он не мог из-за руки, сжимающей его член. Зейна вновь затрясло, а дыхание сильно участилось. Он чувствовал, как его мышцы пульсируют, и как в ответ также пульсируют венки на члене Кая. Вор ускорился.       — Может и так… Мхм… Какой ты… Тесный, — он кусал губы, пьяно глядя на раскрасневшееся лицо, — Горячий… Хочешь, чтоб я отпустил?       Громов, закусив губу и прикрыв глаза, отрицательно покачал головой. Желание продлить удовольствие не пропало, а тут восприятие обострилось и появились болезненные ощущения от невозможности кончить. Ему нравилось.       Синтет гладил его головку большим пальцем, а указательным и безымянным пережимал сразу под ней, прижав член к ладони. Он выгнулся и застыл, приподняв Зейна на себе.       — Мха-а… — Зейн крепко вцепился в ноги Кая, пытаясь удержаться. Он приоткрыл глаза, но взгляд был расфокусированным, сознание поплыло, сердце колотилось с бешеной скоростью, вор сильнее стал извиваться и сказал будто не своим голосом: — Кхынь… Тсянта… Та ма да…       Кай тихо зарычал и стал двигаться, часто и быстро вбиваясь в вора снизу, только перехватил Зейна покрепче свободной рукой.       Ему нравилось, когда его любовник командует в постели, когда просит и требует.       Вор исходился стонами, пребывая и на пике удовольствия, и чувствуя мучения от того, что не может кончить. Тело реагировало само по себе. Рука подтянулась к шее парня, сжав горло.       Зажмурившись, Серый перестал дышать, еще несколько движений, и он не выдержал и кончил, одновременно с этим отпустив член Громова.       Ощущение от душащей руки было странным акцентом… Будто когда-то это ему нравилось, но сейчас не вызывало отклика.       Зейн тут же спустил на Кая, закатив глаза и тяжело дыша, широко улыбался. Он посмотрел на любимого и увидел свою руку на шее.       — Оу… — он расцепил пальцы, осматривая парня, — прости. Как ты себя чувствуешь? Я, кажется, немного был не в себе. Долго тебя внутри не было…       — Все в порядке, — Кай взял его руку и поцеловал внутреннюю сторону запястья, — ты можешь делать со мной все, что тебе хочется, Сирена, я только за.       Серый потянул Громова к себе и обнял, прижимая к груди, нежное чувство подкатывало к горлу, как было в те дни, когда он решил, что хочет с ним остаться, морф тихонько заурчал.       — Нет, — вор, лежа на парне, поцеловал в грудь, — не могу и не должен. Никто не должен делать с тобой то, что тебе не нравится, и ты не должен позволять делать с собой то, что тебе не нравится. — Он привстал и посмотрел в глаза: — В следующий раз останови меня.       — Я не сказал, что мне не нравится, — синтет на несколько секунд отвел взгляд, а потом снова посмотрел на любовника, — просто странно… И я хочу, чтобы ты делал, я пока не попробую, не узнаю, нравится мне или нет, разве не это правильно? Тем более что опыта у тебя определенно больше…       Кай приподнял брови, посасывая нижнюю губу, а руки скользили по телу вора, поглаживая спину и задницу.       — Ну так конечно, — улыбаясь глазами, проговорил вор, захихикав, — я ведь престарелый педик. Поэтому, надо полагать.       Громов съехал с парня, устроившись сбоку. Оглядев каюту, громко сглотнул и глубоко вздохнул.       — И все равно, если что-то не нравится, останавливай, — Громов крепче прижался к Каю. — Лучше в процессе приостановиться, чем после думать, что я сделал что-то, что тебе не нравится.       — Мне не нравится, когда ты говоришь о себе вот так, как сейчас, — Кай повернулся к нему и просунул руку под голову, второй ладонью он нежно погладил Зейна по щеке. — Ты моя радость и мой возлюбленный, — он чмокнул мужчину в губы и улыбнулся. — И ладно, я скажу, если что-то пойдет не так. И тебя это же касается. Все в порядке?       — Да… в порядке… — вор закусил губу, улыбнувшись, — Просто я… тут не был эти полгода. Это ерунда, не впервой. Просто пока тут немного дискомфортно. Дай время, все забудется.       — Тут четыре спальни, мы можем просто перебраться в другую. Делов-то? Пошли… — Серый потащил Зейна прочь с постели.       — Нет, не надо… — вор схватил Кая за руку, останавливая, — у тебя ведь слабость в теле. Да и бегать от этого не буду. Это наша спальня, и не хочу, чтобы какая-то фуча испортила его… — хихикнул он, — Глупо… знаю…       — Нет, не глупо! — уперся синтет, но все же остановился. — Это важно. Почему, если меня от чего-то таращит, то ты меня от этого стараешься оградить, а мне не позволяешь?       Кай склонил голову на бок, и серебристые волосы ссыпались на сторону.       — Мы все равно хотели переделать одну каюту под мастерскую, эту и сделаем, а я вне зависимости от своей слабости вполне в состоянии дойти до соседней двери.       — Я позволяю… — проговорил Зейн, встал и подошел к Каю. — Ты не представляешь, сколько я тебе позволяю, — он обнял парня, прижавшись всем телом, — Я не то чтобы привык к тому, чтобы кому-то было дело до меня. — Отстранившись, он взял Кая за руку и не спеша направился из каюты: — И не люблю открываться… А ты другой, — Зейн оглянулся, улыбнувшись. Они вышли из спальни и зашли в соседнюю каюту. — Ты более открытый… Несмотря на то, что пережил намного больше меня, — вор сильнее сжал руку парня. — Мне это очень нравится… То, что ты открытый, а не то, что тебе пришлось пережить, — хмыкнул Громов. — И тоже хочется попробовать верить людям, правда получается это у меня не очень… — он истерически засмеялся, — Прям убийственно… Я не разбираюсь в людях. — Остановившись посреди помещения, вор развернулся к Каю лицом и осмотрел каюту глазами: — Вот видишь, я позволяю себя оградить…       — Мы не разбираемся в людях, — Кай хмыкнул и погладил его по щеке. — Спасибо…       Он сдернул чехол с кровати и забрался под одеяло вместе с Зейном, снова сунув ему руку под голову и обнял, еще и закинув на него ногу.       — Отдыхай, любимый, — по-прежнему смущаясь показывать чувства, проговорил Зейн, чуть краснея. — Я с тобой.       Кай прошептал ему на ухо тихое признание и вскоре заснул. Постепенно его хватка ослабла, а после он перевернулся на спину и негромко захрапел, поскольку легкие еще не до конца очистились после болезни.