Сборник по шинсоукоку

Дай услышать из твоих уст — «Я люблю тебя» Меня будет посещать грусть, И не отстану я, Буду загараживать твой путь, Пока ты не скажешь те слова, Что теплятся глубоко в душе твоей, От которых будет кружится моя голова. О свет моих очей! Молю! Скажи пожалуйста «люблю». Можешь тихо, лишь губами шевеля, Но, пожалуйста, не оставляй без ответа меня…

Легкие, воздушные поцелуи мелкой россыпью ложатся поверх чужой нежной и бледной коже, очерчивая острые углы выпирающих костяшек, заставляя кровь разгоняться по всему телу и приливать к щекам, снова и снова краснеть, смущаться, убегать взглядом и… находить в этих незамысловатых поцелуях покой, что, кажется, не хватало всё это время. Долгие сомнения, преследовавшие их мысли начали развеваться, оставляя после себя еле ощутимый дым ценных воспоминаний, которые вызывают улыбку. Ведь только сейчас, признавшись, добившись признания в чувствах, прятавшихся в колких фразах, ревностных взглядах, мимолетной заботе, преднамеренно совершенных, но будто «случайных» прикосновениях. Чувства эти медленно выходили наружу из израненных сердец и истерзанных душ, обволакивая собой в виде некой невидимой связи двух возлюбленных и постепенно тянули за собой в глубокий, бездонный водоем любви, наполненный горечью, отчаянием, страхом, слабостью, однако также верностью, бесконечной заботой, страстью взглядов и нежностью поступков. Ацуши медленно поднимает глаза и утопает в чужих, в то же время ставших за несколько мгновений такими родными, серых и бесконечно холодных, но греющих душу, горько жгущие раны словно лечебные травы, глазах. Они оба — Рюноске и Накаджима — утопают в этой противной и ужасной до боли в груди, печальной до слез в глазах, сбивающей с толку до тумана в разуме, доводящей до жажды свежих ран от рук любимого, любви. Они тянут друг друга вниз глубже, сильнее, чтобы больше никогда не обрывать эту порочную, противостоящую всевозможным законом, связь… Ведь лучше уж так, умереть друг за друга или друг от друга, лучше раз за разом корчиться от боли, раз за разом купаться в своих слезах, нежели отпустить нежные, полные заботы руки. Лучше вырвать сердце и торжественно вручить возлюбленному в руки, нежели позволить кому-то продырявить его из-за каких-то общепринятых норм и предрассудков гнилого мира людей… Что они кстати делают на данный момент. Своими губами они медленно подписывают этот мучительный контракт на всю жизнь, выговаривая единственное «Люблю». Постепенно, не спеша, но верно они идут на дно, пока их легкие наполняются и разъедаются от яда, что сыплет им судьба за непослушанье. Однако слышат и слушают они теперь только друг друга, потому что уже признались, нет пути назад… теперь его быть и не может.