I can feel your halo

      Это был приятный день позднего лета. Пели птицы, в то время как солнце создавало замысловатые узоры света и тени, отражаясь от верхушек деревьев. Му Цин ничего из этого не оценил, поскольку он только что проснулся на лесной подстилке, не помня, как сюда попал.       Моргая, Му Цин оглядел окрестности, которые не узнавал. Последнее, что он помнил, это как спустился, чтобы разобраться с призраком на своей территории, который недавно поднялся до жестокого ранга. Он не помнил, как прибыл, но знал, что рядом с городом, в который он направлялся, не было никаких лесов. С растущим беспокойством Му Цин встал и оглядел себя. Он был не скован, но его сабля исчезла, как и меч, и все доспехи, которые на нем были. Не было ничего, кроме одежды.       Му Цин чувствовал себя странно. Во всем теле смутное неприятное ощущение. Однако движение заставило его осознать одну конкретную трудность. Его правая рука болела. Отогнув рукав, Му Цин обнаружил длинный порез на внутренней стороне предплечья. Он не мог понять, что это. Порез не был похож на тот, что можно получить в бою, расположение и линия удара были неправильными. Он, должно быть, был сделан, когда его рука была совершенно неподвижна. Му Цин почувствовал озноб. Что с ним произошло между спуском и данным моментом, чего он не помнит? Кто его порезал и с какой целью?       Му Цин попытался залечить порез. Ничего не получилось.       Сердце забилось немного быстрее, Му Цин попробовал снова с тем же результатом.       Му Цин снова осмотрел себя. На этот раз заглянув внутрь себя. Обычно он чувствовал духовные силы, которые пронизывали его.       Но ничего не было.       Это было туманное, горькое чувство. Его духовные силы иссякли. Полностью.

———

      Му Цину не потребовалось много времени, чтобы решить, что нужно убраться с того места, где он очнулся. Не было никакого способа узнать, вернется ли тот, кто это сделал. И хотя Му Цин горел желанием выяснить, кто это был, и отрубить ему голову, в данный момент у него не было возможности сделать это, и очень мало возможностей защитить себя без оружия или духовной силы.       Му Цин наугад выбрал направление и пошел. Когда он почувствовал, что находится на приличном расстоянии от того места, где проснулся, он взобрался на дерево, чтобы лучше рассмотреть местность. На верхушке дерева стало ясно, что он находится в лесу у подножия горы. Он не видел никаких знакомых ориентиров.       Солнце было в зените. Му Цин вспомнил, что спускался в полдень, а это означало, что он потерял целый день, если не больше. Отогнав эту неприятную мысль, Му Цин вернулся к осмотру. В конце концов он заметил неровную линию на ландшафте, которая начиналась на опушке леса и, скорее всего, была небольшой дорогой. Там, где были дороги, должны были быть и люди.       Му Цин обнаружил, что немного успокаивается. У него появилась цель.       Остаток дня он провел, идя в направлении дороги. Время от времени взбираясь на деревья, чтобы убедиться, что идет правильным путем. По счастливой случайности он нашел тропинку в лесу незадолго до захода солнца. Еще один подъем на дерево подтвердил, что эта тропинка соединится с дорогой, которую он мог видеть вдалеке. Это означало, что отныне он сэкономит время, больше не проверяя, в правильном ли направлении идет.       Обычно он был бы в состоянии идти много дней без отдыха, но без духовных сил, которые поддерживали бы его, Му Цин устал после нескольких часов безостановочной ходьбы. Когда стемнело, он взобрался еще на одно дерево и провел ночь на широкой ветке. Он сказал себе, что в любом случае безопаснее оставаться на одном месте ночью, поскольку тропинку было трудно разглядеть в кромешной темноте под деревьями. Чтобы заснуть, потребовалось некоторое время, поскольку Му Цин пытался успокоить собственные мысли, а не зацикливаться на том, что сказали бы на небесах, если бы увидели генерала Сюаньчжэня в таком состоянии.       На следующее утро Му Цин проснулся с болью во всем теле, ощущая головокружение и тошноту. Медленно спускаясь с дерева, он пытался вспомнить, всегда ли жизнь в теле, лишенном духовных сил, была такой ужасной, или с ним могло быть что-то не так. Спустившись на землю, он запоздало осознал, что накануне ничего не ел. Ощущение скручивания в животе, вероятно, было вызвано голодом. Му Цин вспомнил, как Се Лянь упал в обморок через несколько дней после своего первого низвержения, потому что забыл, что нужно есть. Забывчивость, за которую сам Му Цин в то время ругал наследного принца.       Му Цин поморщился и молча поклялся себе, что не совершит ни одной из глупых ошибок, которые, как он помнил, сделал Се Лянь после потери духовных сил. Затем он содрогнулся при мысли о том, как долго Се Лянь был вынужден жить без сил. Это совсем не то же самое, что его нынешняя ситуация, сказал себе Му Цин и сумел заставить себя немного поверить в это.       Он нашел несколько ягод, которые, как он знал, можно было есть. Рассматривая окрестности, Му Цин не думал, что может быть слишком далеко от юго-запада. Большинство растений, которые он видел до сих пор, были ему знакомы, а погода была слишком мягкой, чтобы находиться намного севернее его территории. Эта мысль поддерживала его дух остаток утра.       Му Цин достиг опушки леса к середине дня и шел по дороге до наступления темноты, никого не встретив. В ту ночь он спал в нескольких шагах от дороги. Хотя каменистая земля была не мягче для сна, чем ветка дерева, Му Цин заснул почти сразу, совершенно измученный.       Му Цину снился Цзюнь У, склонившийся над ним и рассказывающий, как сильно его презирают. Затем он оказался в недавно отстроенной Небесной Столице, а на нем снова были проклятые канги Цзюнь У, только на этот раз они были у него на шее. Он был окружен небесными чиновниками, которые смеялись и показывали пальцами, в то время как черные канги затягивались, медленно душа его. Му Цин проснулся в холодном поту задолго до восхода солнца. Он смотрел на звезды, пока дыхание не успокоилось, не уверенный, чего ему не хватало больше — духовных сил или сабли.       Голод уже ощутимо жег желудок Му Цина. На этот раз с этим ничего нельзя было поделать, так как он уже съел все ягоды, которые собрал накануне. Му Цин встал, не дожидаясь восхода солнца. Он не собирался искать что-то съедобное, сидя на обочине дороги. Кроме того, не похоже, чтобы этому телу был чужд голод до вознесения.       К счастью, в тот день прошло не так много времени, прежде чем Му Цин заметил дым, а затем и крыши города. Остаток пути он почти бежал.

———

      Му Цин был прав насчет того, что находился не слишком далеко от своей территории. Он был на юго-востоке, что стало ясно, когда он нашел храм Наньяна на окраине города.       Му Цин не мог логически объяснить прилив облегчения, который он почувствовал, когда заметил храм. На мгновение ему показалось, что все решено. Затем он добрался до ступеней храма и остановился. Неуверенность закрадывалась все глубже.       Без духовных сил он не смог бы связаться ни с кем на небесах через систему связи. Единственным возможным способом связаться с кем-либо на небесах для него сейчас была молитва, как и для всех остальных.       Но храм Фэн Синя не был прямой связью с самим Богом. Все молитвы будут сортироваться помощниками дворца Наньяна, и с более простыми молитвами тоже будут обращаться они. Му Цин не знал, какую систему сортировки использовал Фэн Синь, и, следовательно, не знал, какая молитва дойдет до него. Возможно, это неэффективная система, поскольку некоторые молитвы просто потеряются в случайном порядке. Кроме того, Му Цину нечего было предложить в своей молитве. Если бы дворец Наньяна действительно имел тенденцию терять молитвы, то молитва без подношения, безусловно, исчезла бы первой.       Му Цин понял, что это незнание было ужасной оплошностью с его стороны, поскольку на самом деле у него были люди, которые шпионили во дворце Наньяна — обычно ни за чем конкретным. Ему просто нравилось присматривать за Фэн Синем. Ему нравилось быть первым, кто узнает, когда Фэн Синь совершает какую-нибудь глупость. Он получал детское удовольствие от того, что первым упоминал о какой-нибудь ошибке, совершенной Фэн Синем, и разжигал его смущенный гнев, прежде чем у кого-либо еще был шанс.       Му Цин оглядел храм. Статуя совсем не походила на бога, которого изображала, как это часто и бывало. Чем меньше говорить о грубом лице, тем лучше. Тело было слишком коренастым, почти комично мускулистым. Наводящий на размышления способ, которым фигура держала меч — без лука! — заставил Му Цин заподозрить, что на вывеске этого храма ранее было написано «Цзюйян».       Му Цин изучал молодую женщину, выходящую из храма. Она выглядела невзрачно, и ее одежда была бедной, но чистой, а ее платье в хорошем состоянии. Она покраснела и поспешила уйти, когда увидела, что Му Цин смотрит на нее.       Определенно Цзюйян.       От этого становилось только хуже. Му Цин не мог молиться Фэн Синю там же, где молодые женщины преклоняли колени и молились о хорошем сексе. Он почувствовал, что краснеет от этой мысли, и с досадой потер свое лицо.       Му Цин потратил сотни лет, поддразнивая Фэн Синя по поводу Цзюйяна при каждом удобном случае. Особенно первые пару лет, казалось, что из-за этого они с Фэн Синем каждые несколько дней разрушали небесную архитектуру. С тех пор Му Цину пришлось сбавить тон, опасаясь, что кто-нибудь догадается, почему он так увлекся этой темой.       Оправданием, которое он давал себе и другим за свою зацикленность, было то, что новый титул увеличил число последователей Фэн Синя. Достаточно, чтобы создать значительный разрыв во власти по сравнению с Му Цином. Но затем на западной границе территории Му Цина началась война. Помощь его последователям в победе в этом конфликте также увеличила численность Му Цина, тем самым восстановив статус-кво.       Его мелкое оправдание пропало, Му Цину пришлось уменьшить то, как часто он поднимал эту тему, опасаясь, что кто-нибудь может разгадать настоящую, еще более мелочную причину, по которой Му Цин заботился о непрошеном титуле Фэн Синя, как бога секса. Эта причина заключалась в том, что он был по-дурацки влюблен в Фэн Синя с тех пор, как они были еще подростками, и был очень заинтересован в том, что Фэн Синь сделает со своим внезапным всплеском энергии Ян. Му Цин предпочел бы, чтобы Фэн Синь тратил свою энергию на борьбу с ним, чем делал что-либо, что соответствовало бы его новому титулу. Му Цин с радостью подстрекал бы Фэн Синя разрушать небесную архитектуру вместе с ним каждый день, пока это привлекало его внимание к нему и ни к кому другому.       О нет, Му Цин определенно не мог склониться и попросить его о чем-либо в храме, посвященном огромному члену Фэн Синя. Он не мог придумать ни одной молитвы — неважно, насколько просто сформулированной — которая не заставила бы его потерять лицо. Кроме того, не имея возможности убедиться, что молитва действительно дошла до Фэн Синя, он бы унизил себя без всякой причины.       Му Цин кивнул сам себе. Он был на юго-востоке. Ему нужно было только пойти на запад, чтобы найти один из своих храмов. Ему не нужно было просить кого-либо о помощи, он мог позаботиться о себе сам. Му Цин не позволял себе даже думать о том, что что-то могло случиться с его храмами.       Приняв решение, Му Цин в последний раз оглядел храм. Он остановился, когда его взгляд упал на блюда с подношениями. В животе у него заурчало. Му Цин огляделся, взвешивая варианты. За ним никто не наблюдал. Единственным, кто мог бы знать, был сам Му Цин. Если только в этом храме не прячутся какие-нибудь небесные чиновники.       Му Цин мысленно пожал плечами. Хотя он был бы огорчен, если бы кто-нибудь узнал, что он склонился в одном из храмов Фэн Синя, прося о помощи, но мог бы смириться с тем, что стало известно, что он трогал приношения. Это было бы не самое худшее, что он сделал Фэн Синю.       Му Цин снова посмотрел на уродливую статую и — на всякий случай, если невидимый Бог действительно присутствовал — сделал грубый жест в сторону статуи генерала Наньяна, прежде чем украсть несколько булочек, приготовленных на пару.       Затем он развернулся и ушел с высоко поднятой головой.

———

      Впервые за много дней Му Цин покинул город в хорошем настроении и с полным желудком. Он пошел за солнцем на запад, и ему не пришлось долго идти, прежде чем встретить двух мужчин с повозкой, запряженной волами, которые согласились позволить ему ехать в телеге.       Наблюдая за медленно проплывающим мимо пейзажем, Му Цин задумался о проблеме с едой. Ранее он сказал Се Ляню и Фэн Синю, что был бы не прочь украсть, если бы пришлось. Это все еще было правдой. Но он понимал, что будет проблемой, если кто-нибудь увидит его, особенно чем ближе он приближается к своей территории. Статуи в его храмах были очень похожи, а это означает, что любой, кто бывал в храме Сюаньчжэня раньше, мог узнать его в лицо. По этой причине он обычно менял форму, когда спускался на землю. Но без духовных сил сейчас это было невозможно. Он не хотел, чтобы распространились слухи о том, что генерал Сюаньчжэнь ворует у своих же последователей.       Работать за еду было бы менее рискованно. С его прошлым у него было много навыков. Реальный вопрос заключался в том, за какую работу он сам был бы готов взяться. Он не мог представить, что согласится что-то подметать. Идеально было бы поработать охранником, поскольку он был Богом Войны. Но кто наймет охранника без оружия? Кроме того, все, за что он брался, должно было быть временной работой, поскольку он не хотел нигде оставаться дольше необходимого. Ему нужно было продолжать двигаться на запад как можно быстрее.       Му Цин снова с силой вспомнил о первом изгнании Се Ляня. Они с Фэн Синем постоянно спорили о том, какую работу им выбрать. По крайней мере, на этот раз ему нужно было прислушиваться только к себе.

———

      Плохо выспавшись в ту ночь, Му Цин в конце концов задремал в задней части повозки.       Он был резко разбужен сильным ударом по голове.       Му Цин не говорил с двумя мужчинами, которые управляли повозкой, запряженной волами. Однако они наблюдали за ним и по качеству одежды Му Цина пришли к выводу, что он, должно быть, молодой господин из богатой семьи. Когда они согласились позволить ему поехать с ними, это было сделано с намерением вырубить его и забрать все ценные вещи, которые у него были.       Большинство мужчин действительно были бы нокаутированы ударом, полученным от Му Цина. Однако Му Цин был Богом Войны. Отсутствие духовных сил не меняло того факта, что Му Цин провел последние восемьсот лет, постоянно сражаясь с демонами, призраками и Фэн Синем. Несмотря на то, что в голове у него звенело, Му Цин вскочил и ударил мужчину прежде, чем тот успел сделать это снова.       Мужчина споткнулся от боли и выронил дубинку, которой ударил Му Цина. Му Цин тоже немного споткнулся, боль от удара настигла его, но вовремя оправился, чтобы перехватить удар второго мужчины. Му Цин пнул его в ответ достаточно сильно, чтобы тот согнулся пополам от боли, затем повернулся и снова ударил первого мужчину. Тот упал на землю, потеряв сознание всего от двух ударов.       Му Цин повернулся ко второму мужчине, но на этот раз был слишком медлителен, чтобы избежать ножа, который вытащил противник.       Нож попал достаточно глубоко Му Цину в живот. Му Цин снова споткнулся от боли и удивления. Это явно должен был быть смертельный удар. Мужчина отвел руку назад и приготовился ударить снова, но вид собственной крови заставил Му Цина безрассудно броситься вперед.       Следующее, что Му Цин осознал, это то, что он сидел верхом на человеке, который ударил его ножом. Нож мужчины глубоко вонзился в его собственную грудь. Задыхаясь, со звоном в ушах, Му Цин моргнул, глядя на человека, которого он только что убил.       Му Цин медленно поднялся, боль теперь отдавалась и в голове, и в животе. Он прижал одну руку к ране, чтобы замедлить кровотечение, и зашипел, когда давление усилило боль. Это был не первый раз, когда он получал подобную рану, но обычно у него были духовные силы, помогающие залечить ее.       Была еще середина дня. Они были на лесной дороге. Му Цин слышал шум реки неподалеку. Один из мужчин все еще лежал на земле без сознания, а вол терпеливо ждал перед повозкой.       Му Цин вытащил нож из груди убитого и пошел на шум реки. Очевидно, дорога была небезопасной.

———

      Му Цин был нездоров. У него текла кровь, в голове стучало, и его дважды вырвало с тех пор, как он нашел реку и пошел вдоль нее. Его разум был не ясным, что, вероятно, было бы очень тревожным, если бы он мог сосредоточиться на этом. Как бы то ни было, казалось, что ему потребовались все его усилия, чтобы продолжать идти, не споткнувшись обо что-нибудь.       В третий раз, когда Му Цину пришлось остановиться, чтобы его вырвало, он просто больше не встал. Может, сидеть неподвижно и ждать выздоровления было лучшей идеей? Все болело и он понятия не имел, куда идет.       У него было сильное кровотечение. Он должен что-то с этим сделать. Было бы лучше, если бы у него было что-то большее, чем рука, чтобы прикрыть рану.       Му Цину потребовалось гораздо больше времени, чем следовало, чтобы воплотить эту мысль в действие. Он неуклюже разорвал свою мантию и прижал получившийся комок ткани к животу.       Последовавший за этим всплеск боли прояснил его голову настолько, что Му Цин испугался. Мог ли он умереть без духовных сил? Се Лянь не умер ни от того, что его растоптали, ни от того, что проткнули мечом его сердце. Но Му Цин не знал, почему его духовные силы исчезли. Возможно, его ситуация была совершенно иной.       Ему нужна была помощь.       Вместо храма или святилища Му Цин использовал нож, чтобы написать титул Фэн Синя на земле. Он также нарисовал изображение. Получилось немного странно, но Му Цин сказал себе, что это ничуть не хуже той уродливой статуи, которую он видел в городе. По крайней мере, у этой был лук.       Это было небольшое святилище. У него не было ни благовоний, ни подношений, но это было лучшее, что он мог сделать.       — Фэн Синь, — молился Му Цин своему собственному изуродованному рисунку мужчины. Ранее, в тот же день, он отказался молиться, потому что не мог придумать способ попросить о помощи, который не заставил бы его потерять лицо. На этот раз он истекал кровью, был напуган и немного бредил — на этот раз он просто открыл рот и позволил словам литься без фильтра.       — Наньян, Фэн Синь. Мне нужна помощь. Мне нужно, чтобы ты… пожалуйста, пришел и забрал меня. Что–то не так, что-то пошло не так с… Я не знаю. Я проснулся вот так, не помня, что произошло. Фэн Синь, ты не придешь? Мне нужна помощь. Я… Я перестану упоминать Цзюйяна, если ты этого хочешь, и… Я заплачу за булочки, и мне жаль. Мне жаль. Фэн Синь, у меня есть только нож. Пожалуйста, приди и забери меня…       Му Цин потерял нить повествования. Он отдаленно осознавал, что много повторяется и, возможно, не несет особого смысла. В конце концов, он, должно быть, потерял сознание, потому что следующее, что он осознал, была середина ночи, и он лежал на земле, дрожа от холода. Он подполз к дереву и свернулся калачиком у его ствола. Там было ничуть не теплее, но Му Цин чувствовал себя в большей безопасности, когда что-то было у него за спиной.       Когда Му Цин снова проснулся, солнце уже взошло, и в голове у него прояснилось. Он выпил немного воды из реки и осмотрел рану. При движении она снова начала кровоточить, а кожа вокруг нее была горячей и опухшей. Он ничего не сделал, чтобы прочистить ее накануне, и Му Цин задумался, есть ли смысл пытаться сейчас. Он не сомневался, что заражение уже есть.       Не имея идей получше, Му Цин решил продолжить путь вдоль реки. Он позаботился о том, чтобы уничтожить святилище перед уходом. Позже он, вероятно, почувствовал бы себя неловко из-за всего этого, но в данный момент был слишком измучен, чтобы тратить на это хоть какую-то энергию.

———

      В конце концов, Му Цина спасло небольшое святилище на берегу реки. Он шел, как ему показалось, целую вечность, и у него начиналась лихорадка, когда он случайно наткнулся на это.       Это был простой каменный храм местной Богини, охранявшей эту часть реки. Му Цин рухнул рядом с ним и немедленно позвал Богиню. У него было мгновение, чтобы задаться вопросом, ответит ли она или просто проигнорирует. Но затем появилась маленькая Богиня.       Ее глаза расширились при виде него.       — Что с тобой случилось? — грубо спросила она без всякого приветствия.       Му Цин чуть не рассмеялся от облегчения. То, что она ответила ему так быстро, могло означать только то, что она признала в нем небесного генерала — несмотря на его нынешнее состояние. Он совсем не возражал против грубости.       Несмотря на первоначальную грубость, Речная Богиня не возражала передать послание. Она не могла отправиться в Небесную Столицу, у нее не было для этого достаточной силы, но она могла отнести послание в любой храм рядом со своей рекой.       Му Цину пришлось на мгновение остановиться, чтобы обдумать варианты. Какой храм скорее всего отреагирует на послание, переданное местной Речной Богиней? Было бы неразумно отправлять послание в один из его храмов. Ситуация была достаточно тяжелой, и он был готов признать, что с его храмами могло что-то случиться, учитывая состояние его духовных сил.       В конце концов, Му Цин выбрал Линвэнь. В конце концов, она занималась сбором и сортировкой информации. Он верил, что ее помощники донесут сообщение туда, куда нужно.       Речная Богиня кивнула, когда Му Цин предложил это.       — Да, я знаю один храм к северу отсюда. Что я должна передать?       — Скажи… Попроси сообщить моему дворцу, где я нахожусь и что мне нужна помощь, — Му Цин остановился. Даже охваченный лихорадкой, он не мог заставить себя попросить Линвэнь о помощи в таком количестве слов. Но в случае, если что-то случилось с его висками, он ожидал, что это сообщение заставит Линвэнь послать своих людей на поиски — хотя бы из любопытства.       Речная Богиня озабоченно оглядела его, прежде чем исчезнуть в воде. Возможно, она боялась, что он умрет, пока ее не будет, и его тело отравит ее реку, с горечью подумал Му Цин. Каким неблагодарным способом отплатить за ее помощь это было бы.       Используя свой последний запас энергии, Му Цин встал и, пошатываясь, подошел к дереву чуть дальше от берега реки. Оказавшись там, он закрыл глаза и провалился в беспокойный сон.       Он просыпался несколько раз, от боли или дрожа от холода, смутно осознавая, что солнце каждый раз перемещалось. Наконец, когда небо начало темнеть, Му Цин был разбужен знакомой фигурой в белом, стоящей над ним и зовущей его по имени.       — Дянься, — сумел ответить Му Цин, прежде чем снова потерять сознание.