Артефакт из прошлого

      Часовая башня была одним из тех мест, которые захватывали дух своим монументальным величием. У студентов она обычно ассоциировалась с ожиданием чуда: именно здесь собирали учеников перед походами в Хогсмит. На огромный маятник были наложены специальные скользящие чары, потому что не существовало в Хогвартсе студента, не мечтавшего на нем прокатиться.       Однако сейчас маятника еще не было, как и самого гигантского часового механизма. Там, где в их время находился циферблат, сейчас было обычное витражное окно с гербом Хогвартса. А на площадке на верхнем этаже и находился тот самый шестой колокол, который оповещал замок о том, что найден новый волшебник…       — Неудивительно, что тут заперто, — тихо сказала Гермиона, подергав массивную дверь, — удивительно, почему нет охраны.       — Ты помнишь размеры часовой комнаты? — рассеянно спросил Малфой. — Если это помещение делали под колокол, то он такого размера, что его только великану и поднять. Алохомора или Диссендиум? Еще можем просто снести двери.       — Ага, и переполошим ползамка раньше времени, — проворчала Гермиона. — Предлагаю использовать кое-что из нашего времени. Как минимум, на это не среагируют сигнальные заклинания, если они тут есть.       Это были чары, которые она использовала в гробнице, чтобы пройти сквозь стену. Они временно меняли свойства препятствия, делая последнее похожим на желе. Главное было закрыть глаза и задержать дыхание, проходя сквозь преграду, а еще желательно не зевать и проскочить, пока стена или дверь не затвердела снова. Иначе историки будущего очень озадачатся трупом в кладке.       — Мордред, Грейнджер, а ты могла предложить что-то не из области высших чар? — поспешно запрокидывая голову, чтобы остановить хлынувшую из носа кровь, прогундел Малфой.       Гермиона бесцеремонно отобрала у него палочку:       — Эпискеи! Это не высшие чары. Курс четвертый. Ну хорошо, может, пятый… — палочка очень неохотно выстрелила слабеньким заклинанием, но этого, видимо, хватило. Кровотечение у Малфоя остановилось.       — Назад я нас так не проведу, — предупредил Драко, — мне не хватит сил, застрянем в дереве.       — Придумаем что-нибудь, — небрежно отмахнулась Гермиона. Они находились в узеньком коридорчике с винтовой лестницей, а откуда-то с верхней площадки еле слышно доносилось многообещающее гудение. Ищейка решительно схватила недовольного блондина за руку и нетерпеливо потянула его за собой.       — Укуси меня загрыбаст… — еле слышно выругался Драко, ошарашенно замерев на пороге.       Он был неправ. Колокол выглядел более чем скромно — размером с Хагридову пивную кружку, — но огромная сеть чар, окружавшая его, поражала воображение. Создавалось впечатление, что кто-то сплел из искрящихся магических потоков, похожих на толстые электрические разряды из шара Теслы, единую кружевную сеть, растянутую между четырех колонн. Зрелище практически невероятное, поскольку магия, как любая энергия, обычно всегда имела начало и конец, а сейчас что-то не давало ей рассеиваться в воздухе.       — Никогда такого не видела, — пораженно прошептала Гермиона, — Ровена действительно гениальна…       — Я видел, — неохотно признался Драко, — не в таких масштабах, конечно. Семейные родовые алтари тоже представляют что-то вроде вот таких замкнутых систем, но поток удерживаемой магии даже заметить тяжело — как будто нить паутины протянули. Здесь же потоки размером с канат…       — Что их удерживает? Что не дает магии рассеяться? — заинтересовалась Гермиона, испытав смутное разочарование, что явление перед ней относительно обыденное, просто она опять не попала в число тех, кому эта обыденность доступна.       — Кромлехи и высеченные на них руны, — пояснил Малфой, вытаскивая из-за пазухи тугой свиток пергамента со своими расчетами, — раньше часто такое можно было встретить. Мы это проходили, кстати. Стоунхендж, Эйвбери… Тот каменный круг, где ты мне на третьем курсе очень больно дала в нос и до сих пор, кстати, не извинилась.       — Мне не за что извиняться, — невозмутимо отозвалась Гермиона, — это был хороший удар. И ты тогда его заслужил… Я помню, профессор Бабблинг рассказывала нам, что после того, как молния повредила один из кромлехов, круг уже нельзя было использовать по назначению. Здесь та же память магии, как и в артефактах?       — Хм-м-м… Ну да, — согласился Драко, аккуратно обходя комнату, прижимаясь спиной к каменной стене, чтобы не задеть сверкающую сеть. Он останавливался возле каждого углового камня, что-то придирчиво перерисовывая, — а что?       Гермиона вспомнила оммаж братьев Феркл и промолчала. О некоторых вещах не говорят вслух, особенно если рядом находится чистокровный аристократ и Артефактор, для которого любое подобное воплощение магии — ценнейшее чудо. Особенно такое древнее и такое масштабное. То, что сейчас уже безвозвратно утеряно, но то, чем такие, как Малфой, когда-то обладали и еще помнили ту власть, которую им даровало это обладание.       — Удивляет, что при всех возможностях, которыми обладают местные маги, они настолько мелочны, — сказала она.       — Все или ничего — вот их девиз по жизни, — сказал Малфой. — Посмотри на нас, кем мы тут стали? Волшебники средневековья творили невероятные, но уникальные вещи. И они чрезвычайно тщательно берегли свое наследие.       Слизеринец работал почти полтора часа — Гермиона уже даже успела заскучать и замерзнуть — сначала переложил магический след на руны, потом занялся расчетами, время от времени вскакивая и сверяясь с пиктограммами на кромлехах. Грейнджер рассеянно вертела в пальцах его палочку, которую до сих пор держала в руках, смотрела сквозь стекло на игру огней патрулирующих стену стражей, и думала о том, что сейчас сотворит, наверное, одно из самых страшных исторический преступлений.       — Все, — наконец выдохнул Малфой, деловито расправляя на коленях чистовик, — я закончил.       Гермиона заинтересованно заглянула ему через плечо. Круг был готов еще не полностью, не хватало той части, что отвечала за место назначения и источник волшебства, но для этого им нужен был треугольник Мориента.       — Ты уверен вот в этих двух символах? — спросила она. — Мне кажется, возникает какая-то двусмысленность, нет?       В способностях Малфоя она не сомневалась. Просто не хватало еще размазаться где-нибудь в веках из-за примитивности старшего футарка.       — Абсолютно, — уверенно сказал Драко, — я специально перепроверил каждый кромлех. Ровена, видимо, использовала уже младший алфавит. Поэтому, чтобы не ошибиться, я просто скопировал ее цепочки. Все готово, Грейнджер, давай. Делай то, что собралась.       — Что? Ты о чем? — смутилась Гермиона.       Слизеринец задумчиво перевел взгляд на раскинувшуюся на всю башню тихо гудящую магическую сеть и с легкой грустью сказал:       — Подобные артефакты не должны существовать. Мы оба видели и знаем, чем это чревато. Они опасны для любого времени. Давай, Грейнджер, у меня все равно сейчас ни на что не хватит сил.       Гермиона несколько секунд молчала, а потом порывисто обняла блондина. Иногда детская эмоциональность брала верх, и она становилась одиннадцатилетней девочкой, которой была свойственна та излишняя эмоциональность, что весьма смущала Рональда Уизли, но так нравилась Гарри Поттеру.       — Спасибо, — выдохнула она.       Малфой фыркнул и принялся выпутываться из ее объятий, что оказалось не так-то и просто — волосы Гермионы зацепились за крючки на его дублете.       — В последний раз у меня так висли на шее за фамильное помолвочное кольцо, — проворчал он, — ты обходишься мне дороже — приходится разрешать тебе уничтожить историческую памятку…       Гермиона смущенно улыбнулась и отошла в уже примеченный ею за два часа ожидания уголок. Учитывая, что палочка Малфоя слушалась ее очень плохо, было очевидно, что ничего существенного она наколдовать не сможет. Так что пришлось немного сымпровизировать и усилить свои возможности за чужой счет.       — Редукто! — четко произнесла она, направив кончик палочки так, чтобы вылетевшее заклинание попало точно в один из гудящих магических потоков. В разы усиленные чары моментально добрались до ближайшего опорного камня и, поскольку заклинание было предназначено как раз-таки для разрушения твердых преград, со всей наращенной мощью обрушилось на кромлех. Во все стороны брызнула каменная крошка. Магия рванулась прочь из разрушенной сети, стремясь найти себе место. Ударила в солнечное сплетение, моментально выбив воздух из груди, выдернула из рук волшебную палочку, заметалась по ставшему неожиданно тесным пространству башни, а затем, так и не найдя себе пристанища, рассеялась.       — У тебя волосы дыбом, как будто тебя током ударило, — ошарашенно заметил Малфой, стряхивая с плеча каменную крошку.       — А ты теперь тоже шрамоголовый, — в тон ему ответила Гермиона, слишком поздно сообразившая, что последствия могли быть куда тяжелее. И в лучшем случае они бы привлекли к себе внимание замка, в худшем — их бы тонким слоем размазало по всей часовой башне.       Драко машинально вскинул руку ко лбу, стер выступившую из-за исцарапавшего его каменного осколка кровь и с облегчением вздохнул:       — Просто царапина! Еще не хватало, чтобы Поттер думал, что я ему подражаю! Легко отделались! Зато теперь я снова полон сил и не свалюсь от истощения, если использую что-то сложнее Левиосы!       — Палочку разнесло в щепки, — виновато призналась Гермиона, машинально тряся обожженной кистью.       — Как говорил мой дедушка: дай палочку грязнокровке, она выколет себе ею глаз! — нервно хихикнул слизеринец. — Не принимай на свой счет, я теперь тоже грязнокровка. Как тогда будем выбираться? Используем остатки булыжников в качестве тарана?       — Зачем? Это же примитивные двери, — удивилась Гермиона, — просто снимем с петель, теперь-то мы уже внутри.       К их счастью, снимать с петель ничего не пришлось. Когда они подошли к двери, то обнаружили, что вспышка магии начисто «съела» наложенные на них чары и те без всяких проблем отворились. Теперь проблемой было их закрыть, потому что ни замка, ни засова в створке не было.       — Будем надеяться, сюда нечасто наведываются, — легкомысленно протянул Малфой и «незаметно» подпер створку кирпичиком.       Гермиона не исключала, что своей выходкой они подняли тревогу и сюда уже спешат стражники во главе с Основателями, однако в этом крыле замка было тихо, за витражами Большого Зала весело мелькали разноцветные огни, на которые завистливо поглядывали гвардейцы, вынужденные стоять на посту во дворе.       — Не переживай, — покачал головой Драко, — думаю, нашу выходку заметят не скоро. Вряд ли они часто проверяют эти кромлехи: ученики давали клятву, они не посмеют навредить, прислуга не пройдет дальше дверей, а если и пройдет, то не рискнет вмешиваться.       — Хотелось бы, — неуютно поежилась Гермиона.       Как и ожидалось, основная толпа была в вестибюле и на первом этаже. Из Большого зала доносилась музыка, стук приборов и гул разговоров. Туда-сюда сновала прислуга, под ногами которой путались чьи-то собаки и книззлы, пахло перебродившим вином и жареной дичью. В холле, на лестнице и во дворе отдельными кучками собирались волшебники: старшие слушали новости младших, кто-то кого-то утешал, кто-то, наоборот, пребывал в отличном расположении духа. С галерей второго этажа завистливо наблюдали за общим весельем те, кому не посчастливилось принимать участие на этом празднике жизни. Хотя, судя по покрасневшим носам и щекам встречающихся взрослых, кое-кто уже нашел способ присоединиться к общему веселью, но в своем узком кругу. Пока они с Малфоем поднимались на четвертый этаж, наткнулись на парочку вусмерть пьяных конюхов, стащенное с кухни блюдо с полуобглоданным павлином, а кое-где и неаппетитные последствия излишних возлияний, которые не донесли до «гардероба».       — Ну и гадость! — прошептала Гермиона, брезгливо приподнимая края платья.       — Законы эпохи, — философски пожал плечами слизеринец, — у нас хоть Эванеско есть. Боюсь представить, как проходят балы у магглов…       — Драко, Гермиона! Наконец-то! — с облегчением выдохнул Невилл, затаскивая их в кабинет Истории Магии. — Вас так долго не было, мы думали, что что-то случилось!       — Это рунная магия, Лонгботтом, — ворчливо отозвался Драко, закрывая за собой двери, — она не прощает спешки и невежества. В лучшем случае платой за твою ошибку станет магия, в худшем — твоя жизнь.       — Меньше пафоса, больше дела! — выдохнул Гарри, слезая с подоконника. — Нам еще нужно успеть вернуть треугольник до того, как праздник закончится.       — Давай я подгоню расчеты, а ты прописывай маяк, получится быстрее, — предложила слизеринцу Гермиона, забирая у Поттера небольшой лакированный ящичек. Драко уже достал пергамент и, шуганув Гарри, расстелил его на подоконнике, где было светлее. Зажигать лишний свет сейчас — только привлекать внимание. Ищейка тем временем открыла ящичек, снова ощущая, как ее волосы приподнимаются от переполняющего ее волшебства. — С колоколом пришлось повозиться. К тому же мы умудрились сломать палочку, так что Невилл среди нас единственный, кто может нормально колдовать.       — Шерсть единорога еще осталась, так что это дело пары дней, — отозвался Гарри.       Треугольник за девять сотен лет совершенно не изменился. Все та же основа на цепочке, только на этот раз не зияющая пустотой. Изысканно ограненные камни притягивали взгляд. Сейчас в центре искристо пылал рубин, следовательно, если камни вынуть, они могут менять форму? Исключительно ради прихоти Основателей, или это имеет какой-нибудь дополнительный смысл? Интересно, когда их дороги разойдутся? Как амулет окажется так далеко от Шотландии и остального набора — аж в Брюсселе?       — Грейнджер, не спи! — сердито сказал Малфой, бесцеремонно вытаскивая украшение из ее пальцев. — Время!       Гермиона досадливо тряхнула головой, нашла среди стопки пергамента собственные расчеты и присоединилась к Малфою.       Вообще-то обычно рунный круг сам находил себе нужный источник волшебства: в пространстве, в близлежащих артефактах или местах силы. Но если ничего подобного рядом не наблюдалось, руны вытягивали магию из самого колдующего. Бывали случаи, когда источников было несколько, и рунный круг мог начать с того, что ближе. Однако объемы затрачиваемого на перенос волшебства были настолько колоссальны, что Драко решил перестраховаться, указав в качестве источника именно треугольник. В этом случае, если в расчетах ошибка и магии в камнях не хватит, руны не переключатся на другие более доступные цели, а круг просто не активируется.       — Все, я закончила! — сказала она, складывая свой пергамент пополам и прикладывая прописанную цепочку к уже нарисованной на чистовике части.       — Я тоже… М-м… Почти… — пробормотал Драко, поворачивая к ней свою часть. — Проверяй ты мое, а я твое…       — А потом покажите нам, — мягко прожурчала Ровена от двери, — нам тоже очень интересно.       Гермиона вскрикнула, когда вспыхнувшее пламя обожгло ей пальцы и перекинулась на длинный рукав платья. Она даже не успела толком запаниковать, что их поймали, потому что перспектива быть сожженной заживо пугала как-то сильнее.       — Агуаменти! — выкрикнула Хельга, окатив ее водой с головы до ног. — Я видела след заклинания! Кто? Кто посмел? У кого-то из них палочка!       — У этого, моя леди, — безжалостно выкрутив Невиллу руку, бархатно выдохнул Спенсер.       — Палочка у грязнокровки? — не поверила Ровена, стремительно разворачиваясь к кривящемуся от боли Невиллу. — У кого ты ее украл, мерзавец?       — Это моя палочка, — морщась от боли, выдохнул тот, поднимая на нее хмурый взгляд исподлобья.       За ее плечом раздался еле слышный выдох облегчения. Гермиона скосила глаза и увидела расползающиеся в луже воды хлопья пепла сожженного пергамента.