Артефакт из прошлого

      Меньше всего это место напоминало Хогвартс: величественный, волшебный и родной. Даже после второго мая школа сохранила этот флер надежности, атмосферу «самого безопасного места», хотя разрушения были катастрофическими. Сейчас же… Сейчас же Гермиону не покидало ощущение, что ее пригласили на съемки Властелина Колец, на премьеру которого она вытянула Рона в прошлом году.       Сначала их отряд, постоянно увязая в грязи из-за раздолбанной дороги, медленно проехал мимо огромного лесоповала, на котором работали несколько великанов-подростков, может быть, чуть старше Грохха. Тяжело ступая, неловко теряя равновесие, они наваливались плечами на огромные дубы, бугря землю выдернутыми корнями. Те, что помладше, обламывали ветви и укладывали стволы на длинные подводы с запряженными в них фестралами. Лесоповал патрулировали всадники в плотных серебристых кольчугах. Уже начинало темнеть, поэтому многие из них держали перед собой факелы. Временами то один, то другой активировал какой-то амулет, ослепительно стрелявший в кого-то из работающих серебристой молнией. Великаны опасливо втягивали головы в плечи, а тот, кому не повезло попасть под воспитательный заряд, обиженно ревел, поднимая над Запретным лесом тучи воронья.       Там, где ранее приблизительно находились ворота Хогвартса, через которые на территорию школы въезжали кареты, сейчас высились грубые высокие стены, под которыми десятки гоблинов рыли ров. Специально разведенные костры бросали черные тени: похоже, что понятие о трудовом кодексе и восьмичасовом рабочем дне пока было незнакомо этому времени. Повсюду слышалось раздраженное рычание понукаемых гиппогрифов, звон обрабатываемого металла, звук откалываемого камня, гудение огня и чьи-то резкие команды. Сам замок и вовсе не был похож на себя. Хогвартс не был отстроен даже наполовину: не хватало многих башен и галерей, на тяжелой каменной громаде не было привычных украшений: статуй, гаргулий и барельефов. Освещенный факелами двор был заполнен маленькими постройками, где-то квохтали куры и отвратительно визжала свинья, а там, где раньше было квиддичное поле, плавили вонючую смолу. Сквозь черный дым на пригорке, облюбованном Дракучей Ивой, сейчас очень явственно проступали очертания виселицы и повешенный там человек. Маленький человек.       Стоило их отряду миновать главные ворота, как к ним сразу же бросились двое мальчишек лет пятнадцати. Один из них почтительно выслушал командира отряда и со всех ног рванул в замок. Другой бесстрашно перехватил за поводы коней, помогая всадникам спешиться. На пленников он даже не смотрел, хотя Гермиона тщетно пыталась поймать его взгляд.       Чарующий звон бубенцов не шел ни в какое сравнение с подчиняющим заклятием. В конце концов, сбросить Империус пусть сложно, но возможно. Эта магия была настолько сильной, что даже инстинкт самосохранения был не властен над человеком. Гермиона была уверена, что сломай она ноги, то ползла бы на звук на локтях, помогая себе зубами. Она и об остальных-то вспомнила только тогда, когда дурман развеялся. А в тот момент ее ни капли не смутил тот факт, что вместо торгового центра с теплыми переливами Jingle Bells из колонок ее ждал вооруженный конный отряд в средневековом облачении. Их появление, казалось, совершенно никого не удивило: командир отряда лениво достал палочку, тягуче пророкотал незнакомое заклинание и манящий звон наконец стих. Однако прежде, чем Гермиона успела толком прийти в себя, она уже оказалась зачарована, связана и бесцеремонно усажена на чью-то лошадь. Спасибо уже и на том, что рыцари, или кем они там были, не сговариваясь укутали детей в свои плащи. И если самой Ищейке еще более-менее повезло, поскольку ехала она сидя, прижимаемая спиной к груди всадника, то вот мальчишек просто-напросто закинули поперек седла как мешки с мукой. Удивительно, что никого из них не стошнило по дороге. Хотя, возможно, дело было в тех чарах, которые на них набросили — какую-то странную модификацию Петрификуса. Ни рот открыть, ни пошевелиться, но при этом тело не деревенело.       — Позвольте вашу лошадь, барон? — местная речь хотя и звучала странно, но была вполне понятна. Изучая старые записи, отданные ей Минервой, Гермиона относительно приловчилась к среднеанглийскому языку, однако на слух воспринимать его было весьма непривычно. Тем более, что вокруг вообще была дикая мешанина — из-за каменной пристройки где-то слева явственно слышался чей-то ожесточенный спор с щедрым вкраплением германской лексики, а высокий надменный мужчина в бархатном костюме, который шел к ним от Хогвартса, явно высказывал что-то своему спутнику на старофранцузском. Хотя, возможно, это был нормандский.       — Боюсь, вы опоздали, Хобарт, ужин уже заканчивается, — голос у него был под стать костюму: шелестящий и бархатный, но при этом сквозь угодливую интонацию, нет-нет, но проступали еле заметные нотки раздражения и снисходительности. Чужое презрение не ощущалось явно, но вполне угадывалось.       — Не беспокойтесь, — раздраженно ответил командир отряда, — меня примут.       Чувствовалось, что между этими двумя не было большой любви. Бархатноголосый почтительно склонился, однако в его поклоне явно ощущалась насмешка.       — Если вы про мальчишку, отправленного вами, то боюсь, в Большой зал его не пропустят. Это распоряжение леди Ровены и…       — Это кого не пропустят в Большой зал, Спенсер? — неожиданно громыхнул над ними мощный бас. По каменным ступеням от ближайшей сторожевой башни к ним тяжело спускался широкоплечий, мощного телосложения человек. У него было широкое лицо с высоким лбом и большим носом, а также пышная, отдающая рыжиной в свете факелов, борода и шевелюра. Волосы на висках были заплетены в тугие косички на скандинавский манер. — Может, меня?       — Мой лорд! — все всадники синхронно опустились на одно колено, почему-то на левое. Хобарт, наоборот, остался стоять, почтительно склонив голову. А вот Спенсер и его спутник поклонились куда глубже, не спеша выпрямляться без дозволения.       — Что вы, мой лорд, — забормотал бархатный костюм, делая несколько невольных шагов назад. Гермиона прекрасно его понимала. Когда-то в одно майское утро она стояла в этом же дворе, глядя на мертвое тело своего лучшего друга. Мощь и силу Волдеморта легко было ощутить физически, но это было детским лепетом по сравнению с тем, что она почувствовала, когда рыцарь подошел ближе. Он шутя поигрывал палочкой, которая в его огромных руках смотрелась тонкой и хрупкой, но стоило ему полностью выйти под свет факелов, как Грейнджер не смогла уже отвести взгляд от меча, висевшего у него на поясе. Очень знакомого меча. Меча, из-за которого на ее левой руке впоследствии будут вырезаны корявые буквы: «Грязнокровка».       — Тогда закрой свою пасть! — громыхнул Годрик. — Хобарт — наш сенешаль, и его кровь будет благороднее твоей! И даже если он захочет въехать в Большой зал верхом на коне, никто не посмеет ему помешать!       «Пожалуй, сейчас самое время потерять сознание…» — подумала Гермиона, но, увы. Похоже, ее нервная система была слишком закалена путешествием в другой мир, а может, после регулярного взаимодействия с хроноворотом на третьем курсе ей было сложно удивляться прыжкам во времени. Ну, подумаешь… Если можно перенестись на пару часов назад, то чисто теоретически — что мешает прыгнуть на тысячу лет в прошлое?       Спенсер забормотал что-то льстиво-извиняющееся, но Годрик его уже не слушал. На кончике его палочки ослепительно-ярко засиял световой шарик, чем-то похожий на Люмос. Широким жестом Гриффиндор сдернул кого-то из мальчиков с лошади, нетерпеливо сдернул с головы плащ, внимательно всматриваясь в каменное из-за наложенного заклятья лицо.       — Кого ты привел на этот раз, Хобарт? Надеюсь, среди них будет кто-то достойный нашего внимания… Проклятый Мордред! Ни одного знакомого лица! — К ней Годрик подошел к последней. Придирчиво схватил за подбородок, покрутил туда-сюда, пытаясь высмотреть что-то непонятное.       — Посмотрите на ее руки, — бархатно мурлыкнул Спенсер, снова непонятным образом оказавшись рядом, — девчонка определенно благородных кровей. А этот юноша никого вам не напоминает, мой лорд?       Гермиона не смогла увидеть, на кого указывал Спенсер, но Годрик уже убрал палочку от ее лица.       — Нет смысла гадать, проще проверить. Ведите их в зал! Хобарт, что там в деревне?       — Мы там не были, мой лорд, — почтительно отозвался барон, давая знак остальным следовать за собой. Гермиону аккуратно спустили с лошади и, придерживая за плечо, повели к замку. Под ногами жидко плюхала холодная грязь. — Наш отряд патрулировал северные земли за лесоповалом. Там же мы нашли и этих четверых.       — Завтра же пошли туда людей, — приказал Годрик. — До ближайшего поселения много миль, надо понять, откуда их притянуло. Никто не смеет так близко строиться без нашего на то дозволения!       — Да, мой лорд…       Холл, главная лестница и коридор до Большого зала почти не изменились. Разве что вместо картин на стенах были развешаны гобелены, в нишах вместо пустых доспехов стояли настоящие караульные, а по коридору, ведущему от Большого зала в подземелья, деловито сновала прислуга с подносами, чашами и золотой посудой. Но Годрик свернул в комнатушку, куда их в свое время отвела Макгонагалл перед распределением, и Гермиона с удивлением обнаружила, что когда-то это помещение задумывалось как умывальная комната. Две девушки, низко кланяясь, подошли было с чем-то похожим на влажные полотенца, но Гриффиндор, проигнорировав их, пересек помещение, выходя сразу в зал.       А вот Большой зал стал очередным разочарованием. Во-первых, он еще не был большим — он был вполовину меньше, чем Гермиона привыкла видеть. В воздухе не парили зажженные свечи, а потолок был пока еще самым обыкновенным. Факультетских столов не было: по всем средневековым канонам столы были расположены буквой П. А там, где в ее время сидели преподаватели, сейчас сидели трое: две женщины и мужчина. Однако было кое-что и знакомое: во-первых, огромный витраж и щит с гербом Хогвартса, а во-вторых, почему-то расчетверившееся кресло директора. Лишь только спустя полминуты до Гермионы дошло, что то, что они в свое время считали креслом директора, было одним из тронов, на которых сидели Основатели.       Крайний левый трон был пуст, женщина, сидевшая в центре, очень была похожа на призрак Серой Дамы (хотя, если уж быть точным, то это Серая Дама была на нее похожа), однако драгоценная диадема, мерцающая в темных волосах, более чем ясно указывала на ее личность. Рядом с ней сидел высокий, суховатый волшебник. Он был лыс, но зато обладал длинной седой бородой. Не такой богатой и пышной, как у Дамблдора, наоборот, она была довольно жиденькой, поэтому издали волшебник чем-то напоминал пожилого китайского чиновника. По его правую руку сидела пышная дама, чем-то смахивающая на портрет, который охранял вход в гостиную Гриффиндора. Разве что ее лицо было скорее озабоченным, чем добродушным. Гриффиндор, Равенкло, Слизерин и Хаффлпафф.       Другие столы были не заполнены даже наполовину, и это были люди в возрасте, кого бы уж точно язык не повернулся назвать учениками. Среди них всех Гермиона узнала только Хелену, которая сидела ближе всех к главному столу и с рассеянным видом слушала музыкантов, игравших что-то заунывное. Когда барон Хобарт грузно плюхнулся на скамью рядом с ней, она чуть поморщилась, но при этом кончики ее ушей предательски заалели.       Стоило Гриффиндору появиться в зале, как большинство сидящих за столами почтительно поднялись, но Годрик только раздраженно махнул рукой, плюхаясь в свой трон:       — Батлер, почему кубки пустые? — недовольно рявкнул он, легко заглушив музыкантов.       — Мой лорд, — с легкой укоризной заметила Ровена, — а мы уже и не ждали вас. Леди Хельга даже велела отправить вам ужин в башню.       — Да где угодно, только бы без этих ваших дуделок! — неприязненно буркнул рыцарь, взмахом палочки подманивая к себе блюдо с какой-то птицей. — Право, моя леди, когда рядом такие звуки, будто кто-то душит книззла, мне это напрочь отбивает аппетит.       Поскольку теперь Годрик закрывал от нее свою собеседницу, реакцию Ровены Гермиона уже не увидела, но музыканты заиграли что-то более бодрое и бравурное. Для сидящих за столом это стало своеобразным сигналом вернуться к своим разговорам и продолжать ужин.       — Кто-то пересек границу скрывающих чар, — деловито работая челюстями, вполголоса сказал Годрик. — Я отправил четыре разъезда. Прорыв небольшой, похоже, Рагнук все еще на меня в обиде.       — Хорошо, — с легким предвкушением отозвалась Хельга низким грудным голосом, — если гоблин может держать в руках оружие, то и мотыгу тем более сможет.       — В прошлый раз их вылазка оказалась вполне удачной, — заметил молчавший до этого Салазар, — они прошли мимо дозорных и освободили почти половину своих. Кажется, у меня оставалось немного зелья совиного зрения… Хьюго!       Спутник бархатноголосого Спенсера поспешно под стеночкой перебежал к господину и почтительно склонился за его плечом. Гермиона не услышала, что ему велел Слизерин, потому что Гриффиндор шумно отставил в сторону кубок, крякнул, вытирая усы, и кивнул в их сторону:       — Колокол призвал еще четверых.