Артефакт из прошлого

      Зиявшая в земле трещина выглядела не так уж и жутко, когда оскорбленные в лучших чувствах лилии освободили место. Невыразимцы закрепили насыпь, укрепили края, но вылезавшие из-под земли цветы все равно дополнительно растаскали почву, опавшие листья и перегной, выбирая себе местечки поудобнее.       Несмотря на возмущенные вопли Невилла, пространство вокруг трещины обильно обработали каким-то ядреным пестицидом. Osculum Mortis могла, конечно, хоть десять раз быть цветком самой Смерти, но пока не существовало ничего в природе, что человек не смог бы изгадить или уничтожить. Как Гермиона и предполагала, невыразимцы вполне могли в любой момент избавиться от коварной лилии, но их удерживал исследовательский и коммерческий интерес. Из того, что Гермионе удалось рассмотреть при свете магического огонька в трещине, выходило, что внутри тоже заросли цветов. Они стелились по полу, по стенам, подобно вьюнку цепляясь за неровности и выбоины, пока не добрались до потолка. А когда тот по какой-то причине обрушился, цветы охотно выбрались наружу и начали отвоевывать себе пространство уже там — сжигая все живое, что попадалось им на пути.       — Готов? — спросила она Гарри, который нетерпеливо уже в десятый раз перепроверил ремни страховочной системы. Поттер хотел лезть в дырку первым (что с его точки зрения было вполне логично — разгонять своим видом гербарий), но Гермиона настояла на парном спуске. Из-за спины друга толком ничего не увидишь. Пусть лучше болтается за плечами, как рюкзак. Все равно аура «обаяния» Мальчика-Который-Выжил была радиусом не меньше трех-четырех футов.       — Конечно! — быстро ответил Гарри, позволяя двум невыразимцам, контролирующим спуск, пристегнуть их друг к другу. Еще почти десяток мониторил очищенное от лилий место — пока обиженные растения не лезли на посыпанную пестицидами почву, но кто их знает. Может, когда Поттер отойдет достаточно далеко, они пересилят неприятие и попытаются попробовать волшебников на зуб? И тогда прости-прощай, мечта Лонгботтома. Как и сам Лонгботтом, который лично и создал эту убойную смесь.       — Только не дыши мне в ухо, — предупредила Гермиона и дала команду на спуск.       Под землей, ожидаемо, было значительно прохладнее, пахло сыростью и перегноем. Почуяв добычу, Osculum Mortis хищно вспыхнули огненными лепестками, осветив на мгновение помещение, но, каким-то неведомым чутьем опознав Поттера, тут же закрылись и деловито зашуршали листьями, расползаясь во все стороны.       — Похоже, солнце им не нужно, — удивленно прошептал над головой Гарри. Гермиона зафиксировала веревку и включила налобный фонарь, внимательно разглядывая потолок гробницы. — Я думал, всем растениям нужно солнце…       — Невилл с тобой не согласится, — рассеянно отозвалась Гермиона, пытаясь угадать в хаотичном переплетении линий какую-нибудь закономерность. Цветы неплохо так попортили облицовку. — Пока я разбираюсь с потолком, просканируй помещение, пожалуйста. Я знаю, у вас там есть свои аврорские штучки…       Пару раз ей попалось что-то, что с натяжкой можно было назвать кусочками рунных защитных плетений, но чтобы убедится точнее, надо было хорошенько очистить поверхность, запечатлеть рисунок, восстановить его уже при свете, а потом делать выводы. Дело не одного дня. Во-первых, это была не ее епархия, если уж на то пошло. А во-вторых, не с Гарри, сопящим за спиной.       — Вроде пусто, — отрапортовал Гарри, — магический фон ровный и стабильный, похоже, мы тут первые волшебники за последние пару веков. Эманаций от проклятий тоже не регистрирую… Во всяком случае, базового набора.       — Ну, даже если здесь что-то и есть из нестандартного, то выясним это мы уже наверху, — проворчала Гермиона, аккуратно ослабляя веревку, чтобы спуститься пониже, — если доживем…       Смертельные лилии уже сбились в углы и хищно раскрыли огненные лепестки, освещая комнатку. Искрящиеся тычинки сердито плевались огнем и возмущенно подрагивали — никак костерили Поттера на своем цветочном языке. Вокруг Гарри и Гермионы оставался широкий темный круг, но света было достаточно, чтобы осмотреться.       — Смотри, — кивнул Гарри вниз. Возле стен слабо угадывались остовы полуразрушенных вазонов.       — Вижу, — кивнула Гермиона, — кажется, мы попали в какой-то аналог оранжереи. Присмотрись, планировка очень напоминает теплицы Хогвартса.       — Теплица под землей… — задумчиво протянул Поттер. — Судя по тому, что я видел, наверху цветы растут не хуже. Какой смысл разводить их здесь? Чтобы не украли? Так это надо быть чокнутым самоубийцей.       Гермиона взмахом палочки переместила их к ближайшей стене. Здесь рунные кольца сохранились лучше и из написанного можно было хоть что-то разобрать.       — Судя по всему, кто бы ни посадил эти растения, он, наоборот, очень старался, чтобы они остались в пределах этого места. Здесь по всем стенам повторяется одна и та же защитная рунная фраза, — предположила она, — вероятно, этим цветам действительно не нужен солнечный свет, но на поверхности они разрастаются гораздо быстрее. Руны почти стерлись, им явно несколько столетий. Возможно, раньше Гербология не была развита настолько, чтобы ограничить их разрастание пестицидами или чарами.       Они, наконец, достигли пола теплицы, под ногами захрустели ветки, сухие стебли и остатки вазонов. Гермиона бросила несколько диагностирующих заклинаний, на всякий случай дополнительно зачаровала веревку и только потом отстегнула ремни.       — Здесь какие-то дырки, — заметил Гарри, запустив к ближайшей стене светлячок, — не естественные, а специальные, посмотри, перекрыто остатками решетки… Ага, а вот и механизм…       — Видел такое? — заинтересовалась Грейнджер. — Знаешь, для чего они нужны?       — Не видел, но нам рассказывали… В старину использовали подобное в качестве обрядовой или ритуальной казни. С одной стороны — жертва, с другой — убивающая дрянь.       — А, ну конечно… — сопоставила Гермиона. Память тут же подсунула ей страницу из какой-то книги. Приговоренного и оборотня запирали в смежных помещениях, открыв между ними проход. Когда всходила луна, оборотень инстинктивно двигался к источнику пищи. Древние были весьма циничны, вынуждая осознавать, что тот, с кем ты пару часов назад говорил и делил последний ужин, сейчас тебя сожрет. — Если предположить, что дрянь — это Osculum Mortis, то с той стороны нас ждет жертвенник.       — А как мы попадем на ту сторону? Через эти окошки — не вариант.       — Где-то должен быть проход, через который уходили те, кто построил эту теплицу, — предположила Гермиона, доставая палочку. Наконец-то она почувствовала себя в своей стихии. Искать, просто искать. Логика, немного магии — и ответ будет найден. Итак, тепло и свет этим растениям не принципиальны. Почва… Ну, условно. Похоже, она им необходима скорее как среда, в которой можно укрыть корни, потому как для наземной части холод не особо страшен. Цветы могли просто посадить, замуровать помещение и время от времени выпускать «погулять» через окошки. Особый уход им был не нужен. Итак, духовые отверстия, расположение вазонов, еле угадывающиеся сплетения ритуальных кругов на стенах… И если предположить, что проектировщик пользовался базовым чувством симметрии, то тогда выход должен быть… — Здесь.       — Откуда такая уверенность?       Гермиона сначала убедилась, что кладка действительно отличается, а только потом самодовольно заметила:       — Я же все-таки Ищейка.       За стеной действительно находился жертвенник. Зал был раза в три больше «теплицы», и, за исключением пары футов у противоположной стены, его пол был сплошь покрыт сухими ветвями, сморщенными и мертвыми цветами, нога в которых утопала по щиколотку.       — По-моему, они не могут жить без земли, — повторил ее догадки Гарри, рассматривая остатки механизма, который опускал каменные ставни, отделяя ритуальный зал от теплицы. — Цветы цепляются за камни и щели, они легко распространялись вглубь помещения. Но посмотри сама — плита опускалась и отсекала часть стеблей. Без корня они сразу гибли.       — Не сразу, Гарри, не сразу, — мрачно сказала Гермиона. В центре жертвенника находилась ровная четырехугольная колонна, высотой примерно по грудь девушке. Прислонившись спиной к каменным граням колонны, сидели четыре удивительно сохранившихся скелета. Между ребер у каждого вились давно уже высохшие тонкие стебли, а в груди был заметен ссохшийся клубочек корней.       Гарри красочно выругался.       — В первый раз такое вижу. На телах погибших авроров цветы не росли.       — Зачем им тела, если рядом есть земля? — резонно возразила Гермиона, доставая колдокамеру, чтобы зафиксировать находку. Правая рука каждой жертвы была вдета в кольцо, вмурованное в каменную плиту. Левая лежала на ладони соседа. В последний миг все четверо держались за руки.       Поттер подошел ближе, вынуждая Гермиону сделать несколько шагов вперед, чтобы оставаться в зоне действия его отпугивающей ауры, и присел на корточки, разглядывая мертвых.       — Не могу понять, почему они такие маленькие… Это карлики? Или пикты?       — Это дети, Гарри, — мягко указала на очевидное Гермиона, — лет одиннадцать-двенадцать… Хотя вот этот малыш был еще младше. Судя по состоянию костей, ему было лет девять или десять. Бедолага…       Она аккуратно обошла жертвенник сбоку, опасаясь наступать на сухие стебли мертвых цветов. Не исключено, что даже легкое движение потревожит кости, вынудив скелеты рассыпаться. Девушка выпустила из палочки сразу несколько светлячков и сделала еще несколько снимков.       — Посмотри, сломанное запястье, ключица, ребра…       — Его пытали? — с отвращением уточнил друг.       — Я не специалист, но это, скорее, при жизни, — предположила Гермиона, — переломы благополучно срослись. Но это лучше спрашивать у профессионалов… Подойди ближе, я хочу рассмотреть эти браслеты, которые их удерживали.       Прекрасно сохранившееся металлическое основание было прочно вмуровано в каменную плиту. Сами браслеты-кандалы были не особо широкими — дюйма три в ширину, да и диаметр маленький — на детское запястье.       — Кто бы это ни делал, они не особо заморачивались, — проворчал Гарри, — циничные садисты. Взрослый бы рискнул вывернуть себе сустав большого пальца, чтобы освободиться. Но не ребенок. Интересно, каким образом кандалы открывались?       — Камни.       Гермиона указала на ровную площадку колонны, в которую филигранно были утоплены четыре драгоценных камня — с первого взгляда и не поймешь, что это не рисунок или мозаика. Золотистый топаз, сапфир, рубин и изумруд. Грейнджер нахмурилась, глядя на специфическую огранку. Топаз был в виде вытянутого ромба, остальные камни были разного размера, непривычной обработки. Формой они напоминали вогнутый четырехугольник.       С паззлами и пространственным мышлением у Грейнджер всегда было хорошо. Память мгновенно подбросила ей фигуру, четкими штрихами нарисованную на листе бумаги.       «Значит, не алмаз…» — мелькнула ироничная мысль. Гермиона решительно спрятала камеру в футляр и сказала:       — Возвращаемся. Похоже, придется испортить кое-кому настроение.