Артефакт из прошлого

      «Надо было хотя бы кофе с круассаном выпить, прежде чем идти на встречу…» — рассеянно думала Гермиона, шагая по знакомым серым коридорам Отдела Тайн. С недавних пор при вызове Ищейки в письме первой строкой шла либо сумма гонорара, либо специальная печать Безопасности, указывающая, что дело государственной важности и отказать — чревато последствиями. Хорошие отношения с невыразимцами сошли на нет после того дела с поиском артефакта и их путешествия с Малфоем в мир без магии. Гермиона была специалистом, профессиональным и, по-своему, уникальным, но при этом — обидчивым и злопамятным.       — Добрый день, — из-за угла выскочил узкоплечий и вихрастый парнишка из числа тех невзрачных людей, кто в качестве подработки раздает флаеры или работает в доставке — пройдешь в толпе и не заметишь. Однако по вспыхнувшей знакомой магической подписи Гермиона узнала главу невыразимцев. На этот раз она мысленно окрестила его Студентом. — Благодарю, что нашли время.       Грейнджер сухо кивнула, взмахом палочки подтверждая свою личность. В этот раз ее привела в серые коридоры не заоблачная сумма гонорара и даже не интересный случай, а печать госбезопасности. И хотела бы — да не отмажешься.       — Нам сюда, — вопреки обычаю, глава повел ее не в свой кабинет, а немного дальше. Таблички, ясное дело, на этих уровнях министерства отсутствовали по определению, но Гермиона по двустворчатой двери определила, что это не кабинет, а что-то вроде конференц-зала. Так и оказалось: голые стены, круглый стол, несколько обычных стульев и мягко светящаяся чаша посередине, чем-то напоминающая плод любви унитаза и омута памяти — аналог маггловского проектора. — Отдельно попрошу, до оформления соответствующих документов не демонстрировать свою магическую подпись.       В помещении уже сидели двое: седая старушка с крючковатым носом и очень манерный юноша лет семнадцати с таким лицом, будто кто-то испортил воздух. Глава невыразимцев деловито продублировал свою подпись, служа своеобразным гарантом того, что люди, находящиеся здесь, — действительно те, за кого себя выдают. Девушка без труда сложила два и два: значит, как минимум, она знакома с кем-то из присутствующих и в реальной жизни.       — Присаживайтесь, — кивнул Студент Гермионе на свободный стол возле старушки. Грейнджер прошла на указанное место, мимоходом отметив, что тот, кто скрывался под личиной старушки, — явно мужчина, который чувствует себя в таком облике чрезвычайно некомфортно.       «Гражданский, что ли?» — рассеянно подумала она, бросая пристальный взгляд на манерного юнца. Тот ей высокомерно кивнул — либо личина недалеко отошла от его реального облика, либо это колдовство ему уже было знакомо. Значит, это тоже невыразимец, или же кто-то из аврората.       — Прежде чем мы введем нашу Ищейку в курс дела, предлагаю сразу решить ряд правовых вопросов, — ловко извлекая из папки несколько знакомых бланков, сказал Студент. — Поскольку всем присутствующим, так или иначе, но придется взаимодействовать друг с другом, вы даете согласие на сообщение персональных данных находящимся здесь лицам во время работы над делом. По окончании, вы добровольно пройдете процедуру коррекции памяти.       С этой формой сохранения конфиденциальности Гермиона уже была знакома. Пару раз, когда ситуация требовала плотного привлечения дополнительных специалистов, она уже открывала свое инкогнито. После выполнения задания, в присутствии двух свидетелей и независимого наблюдателя, из памяти участников аккуратно изымался образ личности друг друга. То есть человек помнил, что он работал с Ищейкой, но не помнил, что ею является именно Гермиона Грейнджер. Так себе система. Гермиона не раз думала, что существует слишком много способов ее обойти, как и использовать во вред, но внутренняя кухня невыразимцев была не в ее компетенции.       Однако она внимательно прочитала выданный бланк, чтобы убедиться, что туда не вписали ничего лишнего. Это был принципиально обязательный и важный документ — его копия, заверенная ее личным магическим росчерком, оставалась у нее на руках и являлась одновременно уведомлением и гарантом: какая информация, когда и кем была по ее согласию удалена из ее воспоминаний. Сейчас там было прописано, что по окончании дела под кодовым названием «Перо Совы» в ее памяти будет затерто настоящее имя, облик и магическая подпись приглашенного внештатного специалиста-герболога, а также будет взят Непреложный Обет, обязывающий хранить в тайне личность приглашенного эксперта.       «Что ж это за приглашенный эксперт такой, что его даже затирать в памяти не имеет смысла? Видимо, кто-то уникальный и очевидный…» — рассеянно подумала Гермиона, просматривая вторую часть соглашения. Видимо, она уникальной и очевидной не была, поскольку ее личность стирали у обоих.       Магическая подпись сверкнула золотистым росчерком, впечатываясь в бумагу. Гермиона сдвинула свой бланк в сторону, принимая следующую копию и дублируя чары. Рядом полыхнуло заклинание от манерного юнца. Грейнджер вскинула брови, запоздало догадавшись о личности «уникального и очевидного». С магической подписью Гарри Поттера она, конечно же, была хорошо знакома. Как и он — с ее.       — Ни капли не удивлен, — протянул манерный и широко улыбнулся. Гермиона с трудом удержалась от ответной самодовольной улыбки.       — Благодарю вас, — невыразимец оперативно собрал бланки соглашения и легким движением палочки снял со всех, кроме себя, чары личины. — Теперь можем поговорить в более удобной обстановке.       — Гермиона?! — охнула бывшая старушка, подскочив на своем стуле.       Грейнджер переплела пальцы под подбородком и невозмутимо кивнула:       — Привет, Невилл. Рада тебя видеть.

***

      По столу шорхнула зачарованная папка, остановилась перед Гермионой и любезно открылась, стоило только ей коснуться тканевых завязок.       — Некоторое время назад в пределах северо-западной части Запретного Леса была обнаружена некая магическая аномалия, — начал рассказывать Студент. Гермиона машинально поискала глазами информацию о том, где, кем и когда эта аномалия была обнаружена, но эта часть текста была выцветшей. Как и суть самой аномалии. — Согласно протоколу, аврорат дважды высылал специалистов на это место, но никто из них не вернулся, поэтому дело доверили нам.       Гарри при этих словах недовольно поморщился, а Гермиона попыталась припомнить, говорили ли он или Рон о каких-либо исчезновениях в последнее время. На ум ничего такого не приходило. С другой стороны, аврорат большой, отделов много…       — Наша вылазка оказалась чуть более успешной, — при этих словах невыразимца Гарри скривился еще сильнее. — Во-первых, были обнаружены останки предыдущих патрульных, а во-вторых, целая поляна, заросшая неизвестными гербологии цветами.       Над чашей мягко разлился голубоватый свет, а затем возник полупрозрачный цветок. Формой бутона и лепестков он напоминал лилию, вот только Гермиона не знала ни одной лилии с такими невесомыми и прозрачными, будто сотканными из лунного света, лепестками. На тычинках разбрасывали во все стороны радужные искры бусины хрустальных наростов. Неожиданно цветок сжался в бутон, снова расправив уже не лунные лепестки, а хищные язычки огня. Радужные бусины заискрили, как бенгальский огонь.       — Ого, никогда такого не видела, — уважительно протянула Гермиона, бросив косой взгляд на Невилла. Тот смотрел на изображение взглядом развязавшегося наркомана.       — Мы тоже, — неохотно признался глава невыразимцев. — Это растение вы не найдете ни в одном справочнике. Мы собрали комиссию из лучших гербологов нашей страны, не решаясь, пока, задействовать специалистов вне Британии. Однако об этом цветке не существует ни единого упоминания в книгах.       Невилл недовольно завозился на своем стуле. Глава Отдела Тайн бросил на него выразительный взгляд и покладисто добавил:       — Пока мистер Лонгботтом не обнаружил в семейных источниках сказку. Прошу вас.       Гермиона знала, что Невилл, решивший посвятить свою жизнь гербологии, сейчас как раз заканчивал академию. Профессор Спраут взяла над ним шефство сразу же после окончания войны, обещая впоследствии стать его наставником и обеспечить практику в Хогвартсе. Так что присутствие Невилла, хотя и вызывало легкое недоумение, но было вполне логичным. Другое дело, почему здесь не было самой Помоны?       — Я бы даже не назвал это сказкой, скорее даже легендой или преданием, — смутился Невилл, бережно вытаскивая что-то из-под мантии. — Мы с профессором искали упоминания в литературе и дневниках известных исследователей и путешественников. Я перерыл всю семейную библиотеку и даже решился потревожить один портрет — второй муж моей пра-пра-пра… в общем, не важно, — был известным собирателем диковинок… До него я так и не дошел, кстати, потому что среди его находок был вот этот гобелен…       Гермиона привстала, чтобы получше разглядеть почти выцветший шелковый рисунок на расстеленном полотне. Гобелен был уже прилично старый, нитки потускнели и потеряли прежний блеск, видимо, наложенные чары сохраняли ткань от повреждений и моли, но не более. На ткани была изображена могила, покрытая какими-то желтовато-красными цветами, возле которой угадывался силуэт девушки.       — К гобелену прилагалась история, — продолжил Невилл, — о том, как несколько столетий назад один очень красивый юноша, который никогда не знал женского отказа, крайне некрасиво поступил с одной девушкой. Та по случайности оказалась ведьмой и в наказание прокляла его. Отныне все, кто когда-либо знал его, желали ему смерти и пытались убить: яд, ловушки, подсыльные убийцы и так далее. И тогда юноша попросил защиты у самой Смерти: пообещал до конца своих дней любить только ее одну.       — И Смерть, конечно, согласилась? — иронично спросила Гермиона, подумав, что как-то подозрительно часто Смерть является одушевленным персонажем волшебных сказок.       — Юноша был очень красив, — смущенно улыбнулся Невилл. — Но в целом, да. Они оба сдержали слово. Она всю жизнь следовала за ним по пятам, спасая от всякого, кто пытался ему навредить. Он же — отдал ей свое сердце. Там еще много всего про его подвиги и свершения, но нас интересует та часть, когда его жизненный век подошел к концу. Несмотря на то, что Смерть очень полюбила юношу, ей все равно пришлось забрать его душу. Она похоронила его в лесу, но проклятие продолжало действовать даже на его кости. Могилу пытались разграбить, осквернить, а Смерть не могла сторожить ее вечно. И тогда она поцеловала землю, и от ее поцелуя вырос волшебный цветок. Днем его лепестки горели солнечным огнем и сжигали каждого, кто приближался к заветному месту. Ночью…       Невилл аккуратно перевернул гобелен, оказавшийся вышитым в неизвестной Гермионе технике. С изнанки рисунок как бы отзеркалился, но при этом изменился: солнце стало луной, желтые цветы отливали уже голубым, а вместо девичьего силуэта угадывалась сгорбленная старуха в плаще.       — Ночью лепестки завораживали лунным светом, цветы одурманивали своим ароматом, усыпляя беспечную жертву, чтобы… наутро ее сжечь, — цинично закончил Невилл.       — А по экспертной оценке наших коронеров, сотрудники аврората, оказавшиеся на поляне первыми, именно что были сожжены заживо, — не скрывая сожаления, сказал глава невыразимцев.       — Вы смогли достать их тела? — удивилась Гермиона. С точки зрения здравого смысла соваться на поляну, убивающую всех и каждого, было, мягко говоря, неразумно. Хотя, может, если ночью, осторожно, не смотреть на цветы и не вдыхать их запах…       — Это была идея мистера Лонгботтома, — кисло ответил ей Студент. — Он сделал абсолютно антинаучное предположение, что, поскольку мистер Поттер уже дважды бывал за кромкой, цветы могут посчитать его за своего.       Невилл при этих словах покраснел от смущения, а Гарри тут же отвел глаза, поймав яростный взгляд Гермионы. Ну конечно! Один идиот предложил смертельный эксперимент, а второй без всякой задней мысли согласился!       — Но сработало же! — поспешно выпалил Поттер.       — Ты мог умереть! Невилл, как ты мог?! — возмутилась Гермиона. Лонгботтом опасливо вжал голову в плечи и попытался вместе со стулом отодвинуться подальше.       — Опыт действительно оправдал себя, — невозмутимо заметил глава Отдела Тайн. — Цветы расползаются при виде мистера Поттера, не давая ему приблизиться ближе, чем на три-четыре фута. Мы смогли не только забрать тела наших сотрудников, но и частично исследовать поляну.       Теперь понятно, почему относительно участия Гарри в проекте придется давать Непреложный Обет. Логично, что единственный из ныне живущих людей, кто может как-то влиять на цветы, посаженные теоретически самой Смертью, — Гарри Поттер. Даже если бы его личность стерли, Гермиона бы без труда сложила два и два. А чтобы полностью вырезать и логически обосновать отсутствие Поттера в деле, надо быть профессиональным легилиментом, которыми Министерство пока особо похвастать не могло. Обычные же обливиаторы не особо славились филигранностью — эти предпочитали удалять воспоминания блоками, не церемонясь и без особого пиетета относясь к сохранности мозгов своих невольных жертв.       — В процессе исследования местности мы обнаружили предположительно вскрытое захоронение, откуда, собственно, цветы и распространились по поляне. Мы предполагаем, что это или гробница, или ритуальный зал. Со временем потолок обрушился, растения через эту дыру выбрались на поверхность. Чтобы исследовать помещение изнутри, нам и нужны твои навыки, — объяснил Студент Гермионе. — К сожалению, наши ритуалисты слишком неловки для подобной работы, а те авантюристы, которыми мы располагаем, недостаточно интеллектуально одарены. Могут упустить что-то важное: неверно перерисовать символы, не распознать руны или перепутать детали. Ты же обладаешь всеми необходимыми нам навыками.       — И как вы себе представляете это? — спросила Гермиона, почему-то подумав о парных прыжках с парашютом, где ученик пристегнут к инструктору. Видимо, так думала не она одна, поскольку над чашей сразу отобразилась схематичная парочка, спускающаяся в страховочной системе в какую-то не особо внушающую доверия дыру.       — Вы с мистером Поттером спуститесь внутрь. Пока он будет с тобой, цветы вам не навредят. Твоей задачей будет исследовать помещение, зафиксировать все, представляющее культурную и историческую ценность, а также, желательно, определить назначение этого места. Организовать на поверхность транспортировку всего, что ты сможешь там отыскать. Если же помещение окажется безопасным, мистер Поттер сопроводит вниз и мистера Лонгботтома, который любезно вызвался исследовать данное растение…       — «Osculum Mortis», — тут же влез Невилл, — Поцелуй Смерти. Я решил, что это будет подходящее название.       «Идиот!» — подумала Гермиона, сердито глядя на главу невыразимцев. Естественно! Какой энтузиаст-герболог откажется от того, чтобы исследовать новое, еще неизвестное науке растение? А невыразимцам только того и надо — почему бы не послать Невилла, чтоб не рисковать своими людьми? Еще небось и обставили все так, чтобы Лонгботтому пришлось уговаривать их разрешить его участие в деле.       — Пусть будет Поцелуй Смерти, — не стал спорить Студент. — К сожалению, изучить цветок мы не можем. От мистера Поттера цветы убегают, для всех остальных — смертельно опасны. Однако растение продолжает разрастаться по поляне и, перед тем как уничтожать это неведомое нечто, было бы целесообразно его исследовать.       — Не исключено, что Osculum Mortis агрессивна только в период цветения, — подхватил Невилл. — Возможно, она безопасна в иные фазы своего развития или, не исключено, что существует связь между местом произрастания! Возможно, у нее чуткие и живые корни… В общем, много всего!       — Понятно, — проворчала себе под нос Гермиона. Одному неизведанное растение подавай, второй соскучился по приключениям, а ей — снова присматривать, чтобы никто не убился. Ничего нового. — Когда отправляемся?