Успеть к Рождеству

Джонни снился очень странный сон. Хорошенькая, миниатюрная блондинка, Джонни не сразу опознал в ней Кристин пятилетней давности, стоит посреди бойни на неоновом танцполе. На Крис желтый костюм Беатрис Кидо в пятнах крови. Черная Мамба угрожающе машет катаной и требует отдать ей Джонни у невидимого противника на втором этаже. Вся сцена один в один повторяет кадры из фильма Тарантино. На лестнице появляется Кенши в сопровождении банды “Бешеных”, он отвечает что-то отрывистое и нецензурное. Закадровый голос услужливо переводит для Джонни с японского. Камера крупным планом показывает злодея. На Кенши белое кимоно Орен Ишии. Белый цвет ему не идет — во сне подмечает про себя Джонни. Фоном играет саундтрек из фильма. Крис с боевым кличем прыгает на торчащий из деревянной балки самурайский меч и взлетает наверх. Кенши отступает на шаг и поудобней перехватывает свою катану. Джонни замирает в ожидании кровавой дуэли, но странная пародия прерывается. Кейдж падает сквозь пол, длится это всего мгновение — вот он уже лежит в постели вместе с Крис в их старом доме в Малибу. Джонни прижимает свою бывшую девушку к груди. У Крис волосы привычно темные и пахнет от ее макушки по-простому — полевыми цветами, как в последний раз, когда он обнимал её на прощание. Вокруг серый полумрак, сумерки или рассвет — не разберешь. От Крис исходит уютное тепло. Джонни сильнее прижимает ее к себе. Все вокруг знакомое и родное. — Мы не можем быть вместе, Билл, — шепчет Кристин, не поворачиваясь, — я выхожу замуж. — Но я не Билл… — робко возражает Кейдж. — Я знаю, прости, — Крис со всей дури пихает его локтем в живот. *** Кенши проснулся по обыкновению рано. Утром ленивые мысли с боем продирались сквозь его черные, пустые сны. Нужно выключить будильник на телефоне, пока он не прозвенел ровно в семь. Кенши попытался нашарить телефон на тумбочке, но нашел пустоту. Остатки сна прогнало ощущение неправильности и чужие сильные руки обнимающие его за плечи. — Но я не Билл, — прошептал Джонни над ухом Кенши и потерся носом о его шею. Кенши замер, события дня прошлого сошли на него словно лавина: Нью-Йоркское такси, самолет и мотель с двуспальной кроватью. Он почти голый лежит в одной постели с почти незнакомым мужиком. Кенши окатило контрастным душем ужаса, затем паники. Когда сердце перестало бешено стучать, пришло раздражение и злость. Но тело, ленивое после сна, отказывалось двигаться. От Джонни волнами исходило ненормальное, уютное тепло, хотелось прижаться теснее и провалиться обратно в сон. Вместо этого Кенши с силой двинул локтем Кейджу в живот. Словно два диких кота, на которых плеснули водой, они синхронно выпрыгнули из-под одеяла и уставились друг на друга по обе стороны от кровати. На заспанном лице актера Кенши увидел, как в зеркале, тот же эмоциональный калейдоскоп: злость, раздражение, разочарование. Джонни в немом ужасе с минуту таращился на японца, а затем прошептал: — Я тебя с Крис перепутал. Кенши повысил голос: — И каким это образом ты меня перепутал?! Они замерли. Шок быстро выветрился с лица Джонни, его любопытный взгляд соскользнул с раскрасневшегося от гнева лица Кенши вниз, с шеи на ключицы и плечи, где начинались контуры татуировки. Кенши попытался вернуть диалог в русло скандала: — Я вроде на твою девушку вообще не похож! — Угу, у тебя татуировки везде, — Джонни восхищенно присвистнул, — обалдеть! — И это все что ты можешь сказать? Джонни вопросительно наклонил голову, не отрывая жадного взгляда от тела японца: — Извини? Кенши до скрипа стиснул челюсти. Раздражение, что долго копилось в нем с первой минуты их знакомства, вспыхнуло белым раскаленным шаром в груди. Кенши выругался на японском. Легче не стало, появилась головная боль и горький привкус стыда во рту. — Что с тобой не так? — Кенши с усилием заговорил спокойно. Этим спокойным, выверенным голосом он пользовался только с врагами. Джонни оторвался от изучения татуировок и посмотрел Кенши прямо в глаза. — Извини? Опять этот растерянный взгляд, как у щенка, которого злой хозяин пнул ни за что. — Ты пристал ко мне еще в Нью-Йорке, — начал перечислять трагедию их коротких отношений Кенши, — сначала у меня такси украл, затем не затыкался в самолете… Джонни наконец-то разозлился. — А кто нашел место в отеле и позволил спасть в своем номере? Кенши скрестил руки на груди и недобро хмыкнул: — За который я заплатил? — Я хотел тебе помочь! - Джонни театрально всплеснул руками, — но не подозревал, что ты такой неблагодарный козел! Чтобы отвлечься и не кинуться в драку, (Кенши очень хотелось начистить морду этому невыносимому актеришке) он начал в спешке одеваться. — Помочь? — зло рассмеялся Кенши, — кто залил всю кровать пивом? Надымил в комнате, а в ванной устроил срач? — Да пошел ты! — Джонни перешел на крик, — не удивительно, что твоя семья от тебя свалила на другой конец страны, если из-за таких мелочей тебе сносит крышу! — Мелочей? — прошипел Кенши своим особым голосом для переговоров с актами насилия, — ты меня еще в самолете достал своими офигительными историями! — Я считал минуты до конца полета. Джонни Кейдж — звезда второсортного трэша, который компенсирует отсутствие таланта бесконечным трепом про чужие известные фильмы! Минуту они молчали. Кейдж как-то подозрительно замер. Кенши отвернулся. Щеки пылали от прилившей крови, руки вспотели, стало холодно. Кенши застегнул пиджак и побыстрее натянул пальто, чтобы согреться. Джонни ожил, голос его сделался глухим и бесцветным: — Хочешь меня обидеть? Пожалуйста, если тебе от этого станет легче. Кенши полностью одетый молча искал свой телефон. Злость никуда не делась, но слова затупились. Гадкий привкус стыда стал еще острее. — Да ты прав, я не самый лучший актер и я много болтаю. Кенши украдкой глянул на Кейджа. Глаза Джонни блестели. “От злости, от его ж еще”, — подумал японец. — Но я настоящий, — Джонни отвернулся, собирая свою одежду. — какой есть. Кенши молчал и искал свой телефон в карманах пальто. Гнев ушел, вытянув за собой все силы. Слова закончились, осталась только тупая боль в голове и усталость. Кенши пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова актера: — Я тоже могу быть циничным и злым, но я не люблю обижать людей и не прячусь за выдуманными словами. Кенши вяло запротестовал: — Я не… Джонни его не слушал. — Можешь думать обо мне что хочешь. Голос его перешел на совсем неразличимый шепот. — Я себе нравлюсь и моя девушка меня любит. Кенши этого уже не услышал, он открыл бумажник и обнаружил там пустоту, но платиновая карта Виза осталась на месте. Стыд как рукой сняло. — У меня была тысяча долларов, где она? Джонни уже полностью одетый презрительно хмыкнул. — Ну давай, обзови меня еще и вором. С новой порцией раздражения к Кенши вернулось самообладание. — Простая логика, Кейдж, — спокойно-убийственно проговорил японец, — в этом номере были только мы с тобой. Джонни достал свой бумажник, открыл и помрачнел. Он показал пустоту Кенши. — Как тебе такая логика? — Нас обокрали, — Кенши растеряно сдвинул брови. — В точку, Шерлок. Джонни пихнул сбитого с толку Кенши в сторону и вышел из номера. *** День, яркий и солнечный, как последняя сволочь, светил на всю ширь снежной пустоши вокруг отеля Мо. На эту белую яркость было больно смотреть, но Кенши на несколько минут залюбовался блестящим на солнце, словно россыпь бриллиантов, снегом. Припекающие лучи солнца сменяли порывы морозного ветра. В глубокой задумчивости сознание Кенши сделалось бесцветным. На несколько минут ушла легкая боль в животе — отголосок вины перед Джонни. Или это был недостаток еды в организме. Кенши не знал, он наслаждался моментом тишины и покоя. Вниз по шоссе с шумом проехала снегоуборочная машина, сгребающая на обочины комья снега. Кенши профессиональным взглядом оценил высоту получившихся сугробов. В таком снегу удобно прятать трупы. Если он тут застрянет, его до весны никто не найдет. Ветер задул сильнее, превращаясь в метель. Внезапно по небу поползли облака, скрывая солнце. Подняв воротник пальто и натянув шляпу почти на глаза, Кенши стал наблюдать за единственной машиной на парковке, вросшей в ледяную корку снега. Он не любил Рождество, но рождественское чудо еще никто не отменял. Вдруг постояльцы с машиной захотят уехать? Если повезет, то прямо сейчас. Если не повезет… Как объяснить Мо, зачем он откапывает чужую машину из снега? “Что вы, офицер. Я не угонщик. Я просто люблю откапывать машины.” На этой мысли Кенши поплотнее сжался в комок под тонким слоем шерстяного пальто. Хлопнула входная дверь и заскрипели по снегу колесики знакомого чемодана. Кенши сфокусировался на одинокой машине, лишь бы не смотреть в сторону противного скрипа. Глухо скрипнуло дерево (скамейка рядом со входом), раздался выразительный чих (Джонни). Кенши не выдержал и мельком глянул на актера. Легкая кожаная куртка подозрительно потолстела. Похоже Кейдж надел все содержимое чемодана. Из ворота зеленого джемпера с уродливым оленем торчало несколько воротничков футболок и одна рубашка — лазурная гавайка с розовыми фламинго. Длинные полы этой рубашки высовывались снизу. “Подготовился”, — подумал Кенши с неожиданной гордостью, затем напомнил себе, что они поссорились и отвернулся нахмурившись. Прошло минут десять. Кенши сел на противоположный конец скамейки. Джонни в рейбенах головы не повернул. Прошло еще несколько минут в молчании, со стороны они выглядели как федеральные агенты под прикрытием. Джонни поделился “секретной информацией” первым. — Я звонил с телефона Мо в аэропорт, самолеты все еще не летают. На минуту воцарилась тишина. Перед парочкой пролетело снежное перекати-поле. — Племянник Мо подвезет меня до железнодорожной станции. — Ага, — невнятно пробормотал Кенши и мысленно вернулся к плану с угоном машины. Прошла еще минута. Джонни глубоко вздохнул и выпалил еле слышно: — Можешь поехать со мной. — Что? — Кенши развернулся. — Я говорю, — Джонни сильнее сгорбился на скамейке, — можешь со мной поехать. — Если, конечно, — добавил он ехидно, — тебя компания “вора” и “бездарности” не смущает. *** На стоянку перед отелем вырулил древний, облезлый пикап и покряхтев остановился. С лязгом хлопнула дверь, по снегу заскрипели ковбойские сапоги. Племянник Мо обошел машину. Он молча встал перед своим грузовиком и выжидательно уставился на парочку городских. Племянник Мо был маленького роста и неопределенного возраста с лицом, огрубевшим под солнцем из-за тяжелой работы в поле. Все трое долго, молча и с подозрением переглядывались, словно в старых вестернах. Джонни отчего-то замялся, Кенши благоразумно ждал, когда к нему обратятся. В глубинке народ не такой космополитичный как в Нью-Йорке. Первым не выдержал фермер. — Вы от Мо? — Да, нам нужно… — начал Кенши, но Джонни его перебил. — Нам бы до станции, старина. Кейдж наклонился вперед, улыбнулся и попытался пожать руку племяннику Мо. Но тот руки не подал, племянник отклонился назад на дверь пикапа. — Я Джонни Кейдж, актер, — словно успокаивая дикое животное, медленно проговорил Джонни, — «Кулак ярости» смотрели? — Кабеля у меня нет, дорого, — скрипучим голосом ответил фермер, — бейсбол и местные показывают, когда погода позволяет. — Да… Погодка у вас что-то с чем-то, — тускло улыбнулся актер. — Ну так это Теннесси, — после паузы ответил племянник Мо, как будто это все объясняло. Кенши с Джонни переглянулись. — По понедельникам у нас дожди со снегом, в среду может ураган случиться, а к концу недели иногда жара под сотню градусов. Джонни нервно рассмеялся. Племянник не улыбнулся, он нахмурился сильнее. — Дядя просил вас подвести, так что? Друзья по несчастью облегченно выдохнули. Они синхронно наклонились к кейджевскому чемодану. Кенши отпрянул, когда его рука коснулась запястья Джонни. Быстрый взгляд на фермера — похоже он ничего не заметил. — Нам бы до железки, старина, — отвратительно растягивая гласные, пропыхтел актер и закинул чемодан в кузов пикапа. Кенши строго глянул на Джонни, как бы говоря телепатически: кончай ломать комедию, Кейдж! Из тебя, калифорнийского задрота-синефила, такой же ковбой как из этой фермерской развалюхи лимузин. Племянник Мо посмотрел на снежную бесконечность за машиной. — Отсюда только товарняки ходят. Джонни открыл рот, но Кенши был быстрее и перебил его: — Тогда нам туда, где есть пассажирский поезд. Фермер пошаркал сапогом по льду, потом задумчиво почесал затылок под белой ковбойской шляпой. Джонни и Кенши с надеждой уставились на него. — Ладно, довезу вас до Конуэя. Они залезли в пикап, примостились между тюков с соломой и поехали в сторону границы штата. *** Первые полчаса, по мнению Кенши, шли отлично. Джонни не лез с разговорами, он задумчиво смотрел на убегающую ледяную полосу дороги. Пикап мчался на всех парах по пустынному шоссе, увозя их все дальше от погодной аномалии Теннесси. Не сдавался только ветер, он гнался вслед и подбрасывал солому в открытом кузове пикапа. Кенши стряхивал крошево сухой травы с черного пальто. Джонни мелко дрожал и обнимал себя за плечи. Пять? Десять? Сколько там он футболок на себя напялил, от холода не спасали. Сидя без движения на растерзании всем ветрам, они начали замерзать. Первым не выдержал Джонни. — Еще миль десять и мы приедем, — бормотал под нос актер. Он все глубже проваливался в прелую солому, как в зыбучие пески. — Откуда тебе знать, — огрызался Кенши, стряхивая очередную травинку, прилетающую со стороны ерзавшего актера. На каждой кочке Кенши вздрагивал и сам сворачивался в один большой кашемировый клубок. В этой конструкции выделялась только шляпа и Кенши постоянно ее поправлял, боясь, что сдует ветром. — Это все твое южное непонимание, — пробурчал Кенши на очередные кейджевские “десять миль”. Джонни отвлекся от тряски и созерцания дороги. — Чего? — Непонимание другой погоды кроме солнечной, — пояснил, раздраженный холодом, Кенши. — А ты сам-то много понимаешь? — съязвил Джонни, — свернулся в одну большую шерстяную гусеницу и трясешься от холода! — Что? — Черная гусеница в шляпе! Кенши и не подумал отвечать на подобный горячечный бред умирающего от гипотермии актера. Его долгий укоризненный взгляд Джонни проигнорировал. Они опять замолчали. Разговаривать было холодно. Ветер продолжил хлестать парочку со всех сторон, как спятившая любовница. Джонни и Кенши неосознанно все ближе прижимались друг к другу, утопая в соломе. Джонни опять вспомнил про свои чертовы “десять миль”. Кенши это надоело. — Вот, возьми. Кенши трясущимися руками развязал шерстяной шарф с шеи и передал его Кейджу. Джонни вцепился в протянутую вещь как утопающий в спасательный круг, и быстро накинул теплый шарф себе на голову на манер платка. Джонни благодарно улыбнулся. От неловкости Кенши поправил шляпу. Джонни покосился на своего спутника и усмехнулся: — Ты похож на инспектора Гаджета, азиатского. — А ты похож на бабульку, славянскую. — Скорее еврейскую, — Джонни неловко шмыгнул своим выдающимся носом с горбинкой. Он пихнул Кенши локтем, улыбаясь. — Таки щито мне внучок пхивезет в подахок на этот хистианский пхаздник? — Не смешно. Несмотря на ледяные пальцы ветра, быстро залезшие в ворот пальто, Кенши слабо улыбнулся. — Скажи своим разрабам, — проговорил отогревшийся и повеселевший Джонни, — чтобы в следующем обновлении добавили тебе возможность улыбаться. Кенши нахмурился, покосившись на актера. Замерзающий Кейдж нравился ему намного больше, ибо молчал и не распускал руки. Джонни игриво хлопнул японца по плечу. Опять посыпалась солома. — Киборги убийцы уже вышли из моды! — Не понимаю про что ты, — Кенши раздраженно полез выгребать сухую траву из-за воротника. Джонни развернулся всем телом, от удивления позабыв про холод. — Да ладно, — прошептал ошеломленный Кейдж, — я знаю, что Япония далеко от США, но не на другой же планете! Теперь развернулся Кенши, взгляд его сделался подозрительным, как у психиатра. Остаток пути прошел в пересказе сюжета всех частей Терминатора. *** Из Теннесси они попали в Арканзас. От границы пикап проехал всего полчаса, а пейзаж вокруг сильно изменился. С дороги исчез лед, а на полях под белоснежными островками проглядывала трава — зеленая, желтая, блестящая на солнце от подтаявшего снега. Из зимы они попали в раннюю весну. Несколько часов в фургоне пролетели незаметно. Высадив парочку на железнодорожной станции и не попрощавшись, племянник Мо уехал. — Раз я постоянно за все плачу, зачем нарушать традицию? Кенши отверг предложение Джонни заплатить за билеты. Кейдж особо и не настаивал, так повозмущался с минуту для вежливости. — Разные места? — Джонни посмотрел на тонкую полоску бумаги у себя в руках и разочарованно вздохнул. — Жаль. Я знаю кучу историй со съемок, вдвоем нам бы было не так скучно Кенши внутренне содрогнулся. — Поезд забит под завязку, — Кенши попытался отыграть сожаление, — это были последние места. Джонни посмотрел на, стоявший на единственных путях, состав. Вокруг копошились люди, что-то кричали и запихивали багаж на высокие ступеньки. — Ну да, сейчас же праздники, — Кейдж нехотя признал свое поражение. Прозвучал гудок поезда, пришло время расставаться. — Спасибо за билет, — Джонни поспешил за Кенши, — я бы хотел вернуть тебе деньги, когда доберусь домой. Может оставишь номер телефона… — У меня его нет, — Кенши остановился перед своим вагоном. Джонни встал рядом в очереди на посадку. — Да точно, тогда адрес? — Не беспокойся, это подарок. Очередь таяла на глазах. Пассажиры в спешке взбирались по лестнице и занимали места. — Но…— робко возразил Джонни. Кенши подал проводнику свой билет и не поворачиваясь ответил: — Не бери в голову. Он легко взлетел по лестнице. Джонни остался внизу со своим вновь тяжелым чемоданом. Кенши обернулся. Проводник сунул билет Джонни обратно в руки и махнул в сторону хвоста поезда. Нервная волна суетящихся людей откинула Кейджа от края платформы. — Ну тогда счастливого Рождества?! — крикнул Джонни. Прежде чем его оттеснили вглубь вагона, Кенши успел бросить на прощание: — И тебе. *** Прошел час. Кенши сидел в теплом вагоне и мечтательно смотрел на проплывающие за окном деревья — некоторые осенние, облетевшие, другие летние, еще зеленые. Соседи по вагону его не беспокоили, они были заняты разговорами, праздничным волнением и ожиданием встречи с родными и близкими. Кенши медитировал на деревья и пребывал в почти экстазе от одиночества. Но внезапно идиллический пейзаж за окном закончился. Поезд сбросил скорость, вползая между двух полей влажного чернозема, и, дернувшись, замер. Сначала Кенши почувствовал запах гари, а потом увидел его источник — клубы черного дыма за окном. Скрипнула громкая связь и начальник поезда что-то проскрежетал металлическим голосом. Несмотря на свое благородное, по меркам организованной преступности Нью-Йорка, японское происхождение Кенши прожил в Америке почти двадцать лет. Но такой зубодробительный сельский акцент слышал впервые. Пассажиры вокруг него заохали, засобирались и стали сбиваться в кучу в двух концах вагона. Кенши понял, что это знак, даже знамение. Во-первых: поезд дальше не поедет, а во-вторых: его кто-то проклял. Пассажиры толпились на насыпи у путей и растерянно таращились на проглоченный черным облаком локомотив. — Идите прямо, поле небольшое, тут недалеко, — Кенши не успел слова сказать, а проводник аккуратно подпихнул его в сторону вспаханного поля, — выйдете прямо к шоссе, там вас подберет автобус и отвезет в Оклахома-Сити. Кенши хотел возразить, но проводник переключился на следующего пассажира с той же мантрой о шоссе и спасительном автобусе, что ждет тех смельчаков, что смогут пересечь море грязи впереди. И тут Кенши заметил Джонни. Актер, оступаясь, проваливаясь и чертыхаясь, целеустремленно пёр через чернозем словно танк. Следом на кочках подпрыгивал его багаж. Кенши поспешил на помощь. *** Автобус привез их на автовокзал. Они так вымотались на грязевой дороге ярости, что до Оклахома-Сити ехали в молчании. Джонни купил два билета на ближайший рейсовый автобус, что ехал дальше на юг. Кенши хотел забрать свой билет, но Джонни, коварно улыбнувшись, спрятал оба билета в нагрудный карман гавайки. Еще на железнодорожном вокзале он успел избавиться от лишних слоев одежды, запихнув десять футболок и джемпер с оленем обратно в чемодан. Кенши только расстегнул пальто. Вдвоём они смотрелись странно. Загорелый и лыбящийся, с конфетно-розовыми птицами под курткой, Джонни был похож на праздник. Кенши плелся рядом. Мрачный и чёрный как обелиск на кладбище. — Ну что? Пойдем поедим, — Джонни улыбнулся и попытался взять своего друга по несчастью за руку, — у нас есть целый час. Качнувшись в сторону, Кенши плавно увернулся. — Хорошая идея. *** Воздух в кафе был теплый и сладкий. Сливочный запах кофе с молоком и ванильные, яблочные, тыквенный пироги. Местный повар неохотно расставался с рецептами со дня Благодарения. Джонни повертелся на месте, ища свободный столик. Кенши остановил официантку, медленно плывущую с подносом через полумрак заведения. Она была немолода и невысока, на бейджике отпечатано “Диана”, а за стеклами ее очков полумесяцев читалась неприязнь к человеческой расе. Но когда Диана заметила Джонни, она широко улыбнулась тонкими губами цвета пожарной машины. — Да конечно! Проходите сюда, пожалуйста. Свободное место оказалось у большого окна напротив входа. — У вас тут так уютно, — начал с комплиментов Джонни, заняв место за столиком. Официантка захихикала как кокетливая горгулья. — Да, мы стараемся. Джонни заметил на одном ухе официантки елку-вонючку, какие вешают на зеркало заднего вида. — А что это у вас такое? — А, это? — Диана потрогала “сережку” как будто только вспомнила о ее существовании, — украшение праздничное, не нравится? — Не знаю, по-моему, мило… — Джонни ухмыльнулся и заговорщицки подмигнул Кенши. — Лэнс! — гаркнула, отвернувшись в сторону бара, Диана, — посетителям не нравится эта туфта! Лэнс, сухонький мужичок неопределенного пенсионного возраста за барной стойкой, молча махнул рукой. — Старый идиот всех официанток заставил надеть что-то “рождественское”, — начала оправдываться официантка, размахивая подносом с чужим заказом. — А я ему сказала, что я не елка, чтоб в мишуру заматываться! Это рабочее место, а не карнавал! Так он мне из своего драндулета эту елку принес и на, мол, надевай… — Можно нам сделать заказ? — перебил ее Кенши. Диана оскорбленно замолкла, но откашлявшись, елейным голосом пропела: — Сию минуту, сэр, только отнесу заказ. Она отплыла с подносом, успев бросить Кенши на ходу: — Учтите, азиатские штучки мы не подаем. Джонни хотел сказать какую-нибудь ободряющую глупость, но наткнулся на непроницаемое хмурое выражение лица японца за раскрытым меню. Он взял свое и погрузился в чтение. Между ними повисло напряженное молчание. Кенши выбирал блюдо с минимальными шансами на пищевое отравление. Джонни выбирал то, что можно съесть в компании другого человека и не опозориться. Официантка принесла заказ. Диана больше не пыталась заговорить с Джонни, чему актер тихо радовался про себя. Ему от чего-то сделалось совестно перед Кенши, как будто он пригласил пьяного знакомого на семейный ужин и все испортил. Но долго Кейдж молчать не умел, поэтому стал болтать обо всем — нелепом и смешном, что завалялось в памяти. Джонни закончил очередной рассказ из своего бурного актерского прошлого и только сейчас поймал себя на мысли, что выболтал про себя почти все, старательное огибая ту часть истории, где была Кристин. Про Кенши он не знал ничего. Тот отвечал односложно и мастерски уворачивался от вопросов. Движения Кенши также были скупы и точны, как и его эмоции. Джонни вспомнился ярлык контрол-фрика, который он наклеил на Кенши еще там в мотеле. Но чем больше они говорили, тем легче этот ярлык отклеивался, пока совсем не исчез. Как бы Кенши не старался контролировать себя, на его лице бледной тенью проступала полуулыбка, когда Джонни рассказывал что-то особенно забавное со своим участием. Улыбка Кенши была призрачная, чуть горькая снаружи и сладкая внутри. Посторонний ничего бы и не заметил, но Джонни видел как в глазах Кенши загорался озорной огонек. Такой же слабый, неуловимый свет, как и его улыбка. Но Джонни подхватывал этот слабый огонь, зажигался сам ненормальной энергией. Хотелось шутить, смеяться и говорить, говорить с Кенши вечность обо всем на свете. Принесли десерт, пришлось прерваться на еду. Только сейчас Джонни обратил внимание на ненавязчивую рождественскую музыку. Играло “В город едет Санта Клаус” в исполнении Синатры. — А вы похожи. Кенши поднял брови в непонимании. — Ты с Фрэнком, — пояснил Кейдж. — Каким еще Фрэнком? — Кенши с подозрением разглядывал кусок яблочного пирога на тарелке. Джонни показал наверх, обозначая музыку звучащую в воздухе. — Синатра. Та же шляпа, тот же дорогой костюм и гангстерские вайбы. Кенши отодвинул тарелку. Магия, что связала их хрупкой нитью, исчезла. — Что? — Ну прости, — с раздражением начал Джонни, — никак не могу представить тебя считающим деньги в каком-нибудь банке. — А вот с Томми-ганом… — Джонни по-лисьи улыбнулся, — или что сейчас популярно у современных гангстеров? — Без понятия, — чересчур спокойно ответил Кенши, спрятавшись за чашкой с кофе. — Ну-ну, — хмыкнул Джонни, — лучше расскажи, где ты так двигаться научился. Кенши отставил чашку и пристально поглядел на актера. — Я кикбоксингом лет двадцать занимаюсь, — пояснил Джонни, — ты ведь в мотеле у Мо хотел мне морду начистить? Я заметил твою стойку. Кенши не реагировал, опустив глаза. — Чем ты занимаешься? — не отставал актер, — бокс или что-то экзотичное? — Можно счет? — Кенши резко развернулся. Мимо как раз медленно проплывала Диана с подносом. Она неохотно остановилась. Разглядев Кенши, доставшего из бумажника платиновую Визу, официантка недобро хмыкнула, затем громко крикнула: — Мэри! Пятый столик хочет расплатиться! Поднос с тарелками поплыл дальше. К гостям поспешила долговязая Мэри с оленьими рожками на голове. К груди она прижимала терминал для оплаты картой. — Я — Мэри! — громко поздоровалась официантка, — здесь только я одна умею пользоваться терминалом, к сожалению. Прежде чем Джонни успел открыть рот, Кенши сунул официантке свою карту. Мэри быстро вбила сумму со счета, что передала ей Диана. Допотопный терминал завис, проводя оплату. Кенши смотрел на официантку, Джонни смотрел на него. Кейдж хотел вернуться к разговору, но тут Лэнс, хозяин кафе, прокряхтел из-за стойки бара, перебивая музыку и шум разговоров: — Пятый столик! Звонят из Нью-Йорка! Кенши облегченно выдохнул и исчез. — А вы Джонни Кейдж? Джонни на секунду замер, не понимая кто к нему обращается. Эта была Мэри. — Да, вы меня узнали? — натянуто улыбнулся актер. Терминал прожужжал и выплюнул чек. Мэри повеселела. — Конечно! “Дневники вампира” мой любимый сериал! Джонни повернулся в сторону бара. — Но я не играл в этом сериале. Официантка вручила Джонни карту вместе с чеком. — Странно, ваше лицо такое знакомое, — смутилась Мэри, — я хорошо лица запоминаю, но где же… — “Кулак ярости”? — Точно! Реклама Амазона! — хохотнула Мэри, ее оленьи рожки задели низко висящую гирлянду. — Вчера весь вечер ее крутили, я аж полезла гуглить, что за красавчика мне Нетфликс сватает, — Мэри хихикнула. Джонни сразу поник и больше не улыбался. Он посмотрел через плечо еще раз, Кенши у бара уже не было. — Что ты тут застряла? — гаркнула появившаяся из ниоткуда Диана, — у тебя свои столики есть! — Уже бегу! Мэри виновато улыбнулась актеру и растворилась в полумраке кафе. Джонни обрадовался появлению грубой Дианы. — Простите эту дуреху, мужика у нее нет вот ко всем и клеится. Джонни не успел ответить, официантка его перебила. — А твой друг хорошенький, прямо Гэри Купер, да? — Диана подмигнула, но потом вздохнула в притворном разочаровании, — жаль только, что джап. Джонни подумал, что ослышался. — Кто? — Ну япошки, — громким шепотом пробасила официантка, — мы с ними в Перл-Харборе воевали. Джонни поднялся из-за стола так резко, что чашки с недопитым кофе зазвенели на блюдцах. *** Кенши вышел на улицу выкурить одолженную у Лэнса сигарету. Разговор с боссом получился скверным. Старик совсем слетел с катушек, когда узнал что Кенши не долетел до Лос-Андежелеса. Если бы он узнал про Джонни, про одну кровать на двоих в мотеле, про кражу. Кенши передернуло и он неосознанно сжал бархатную коробочку с подарком у себя в кармане. Кенши почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Три девушки, молоденькие, лет по пятнадцать таращились на японца и о чем-то шушукались. В руках у одной был плакат. Бумага побелела на сгибах, но он смог различить знакомое лицо с нахальной улыбочкой. Троица подошла ближе. — Может вы распишитесь? — робко спросила та, что держала плакат. — Почему бы вам не попросить саму звезду? — улыбнулся Кенши. Девушки в ответ сурово глянули на него. — Самого Джонни? — всплеснула руками рыжая девчонка без плаката. — Ну да, — пожал плечами Кенши, — он добрый, он вам не откажет. Троица коллективно охнула. Девушки закопошились и зашептались. Кенши смог уловить только: “Я тебе говорила!”. Фанатка-с-плакатом застенчиво улыбнулась краснея. — А вы давно встречаетесь? — Встречаемся? — Кенши завис. — Хелен, заткнись! — взвизгнула третья фанатка-без-плаката и закрыла лицо руками. Рыжая пихнула Хелен в бок. Девушка-с-плакатом не реагировала на своих подруг, продолжая сверлить Кенши мечтательным взглядом, от чего японцу сделалось не по себе. — Да ладно вам, — закатила глаза рыжая, — эта дура Крис уже давно в прошлом. Наш Джонни нашел себе кого получше, да? Три пары глаз выразительно посмотрели на Кенши. Он отступил на шаг, спиной чувствуя спасительные двери кафе. — А как он, ну, то есть, — девушка-с-плакатом сделала маленький шажок вперед, — в постели? — Твою мать, Хелен! — взвыла третья фанатка и быстро юркнула за спину рыжей. — Да нормально, — промямлил ошарашенный Кенши, — храпит только. Троица комично застыла на месте. Рты открыты в изумлении, в глазах какой-то маниакальный блеск. Кенши воспользовался моментом и быстро скрылся в кафе. Виртуозно огибая посетителей и извиняясь, он за несколько секунд добрался до их общего с Джонни столика. — Мы уходим! Джонни его не услышал. Стоял хмурый и натягивал куртку. Кенши осекся. — Что случилось? Кейдж словно очнулся от наваждения, затем натянуто улыбнулся: — Нам пора на автобус. Кенши глянул на часы. Посадка уже началась. Схватив с двух сторон чемодан Джонни, они побежали на автовокзал. *** В автобусе витал страшный дух праздника. Пахло корицей, апельсинами, ромовым запахом фруктового пирога и радостью. Кенши эти запахи были чужды. Когда с шипением закрылась дверь автобуса, донесся запах хвои. Кенши посмотрел поверх кресел. За водителем сидела пожилая пара, между ними торчала маленькая ель. Они о чем-то громко спорили и толкали рождественское дерево друг другу. Хвоя, наверное, колется, мешает им, скорее всего, елка доедет до места назначения несчастной и потрепанной. Автобус вырулил с автовокзала на шоссе. Молодые девушки, что сидели справа через проход, закончили шуршать обертками конфет, притихли, что-то прошептали друг другу, а затем внезапно запели песню про старушку, которую Санта переехал на санях. Гомон стих, и через секунду к смеющимся робким девичьим голосам присоединился весь автобус. Кенши вжался в спинку кресла от смущения. Он покосился на Джонни. Кейдж молчал, с восхищением смотрел то на одного пассажира, то на другого и широко улыбался. Песня закончилась. Все зааплодировали, кроме Кенши. Девушки краснели и хихикали. Джонни вызвался, точнее сам себя назначил, руководителем импровизированного концерта. Кенши немного расслабился, он вновь стал невидимкой на чужом празднике. Автобусный хор затянул следующий рождественский гимн. Легкая дымка всеобщей радости и тепло работающей печки под ногами убаюкивали японца, можно было и поспать. Из дремы его выдернул бодрый голос Джонни над ухом: — Кто следующий будет петь? Сон как рукой сняло. Тепло в салоне автобуса переросло в липкий жар, не помогало и то, что он был прижат к Джонни в тесном салоне рейсового автобуса с дюжиной таких же человеческих килек, набитых в этой огромной консервной банке. — Может ты, Кенши? — громким и отвратительно радостным голосом конферансье спросил Джонни. — Что я? — затравленным шепотом переспросил Кенши. — У тебя офигенный голос, такой низкий и… — Нет, спасибо, — с нажимом ответил Кенши. — Да ладно! — Джонни продолжал говорить так, чтобы его слышал весь автобус, — ты что, не знаешь ни одной рождественской песни? — Давай “Все, что я хочу на Рождество”. Каждый год ей пытают народ в супермаркетах… — Я не праздную Рождество, — раздражаясь, Кенши не заметил как сам повысил голос. Пассажиры автобуса все разом обернулись. — Совсем-совсем? “Что за тупой вопрос?!” — хотел было возмутиться Кенши, но этот коллективный взгляд пассажиров — испытующий, голодный. Кильки превратились в охочих до крови пираний. — Я не христианин, — с вызовом, как надеялся, просипел Кенши. Получилось жалко. Пассажиры напряглись сильнее. Что там в библии с язычниками делали? Кенши не хотел знать. Джонни, как будто не заметив взрывоопасной атмосферы, рассмеялся и хлопнул его по плечу: — Ну что поделать! Кенши вздрогнул. Страшно, когда твоя судьба оказывается в руках человека без инстинкта самосохранения. — Кто проживает на дне океана? — все также радостно и громко Джонни обратился к впереди сидящим. Злые лица отвернулись от безбожника Кенши, и весь салон радостно пропел Кейджу в ответ: — Спанчбоб квадратные штаны! *** Автобус привез их в Альбукерке, но не на сам автовокзал. Пассажиров высадили на остановке под эстакадой. В расписании городских автобусов, что покосившимся знаком торчало рядом с остановкой, был номер следовавший до аэропорта. Кенши решил подождать его. Джонни маячил рядом, пока один за другим останавливались автобусы и забирали с собой пассажиров с рейса. Постепенно Джонни и Кенши остались на остановке одни. — Может на машине поедем? — с надеждой предложил Кейдж. — У мня времени нет, — ответил Кенши, вдыхая выхлоп плотного потока машин на автостраде. Он догадался, что у Джонни почти закончились деньги на кредитке, когда он купил билеты на автобус в Оклахома-Сити. Кенши было немного стыдно, он не привык, что за него платят. Но не настолько стыдно, чтобы взять актера с собой на самолет. — Это из-за песен? — мрачно предположил Джонни. — Что? Нет, — поспешил заверить его Кенши, он даже попытался улыбнуться. — Я считаю, что порознь у нас больше шансов успеть к Рождеству. Мимо прогрохотала фура. Кенши и Джонни предусмотрительно отступили вглубь остановки, чтоб их не забрызгало грязью из лужи. — Ты же не празднуешь, — не унимался Кейдж. — Верно, — Кенши подавил ростки раздражения в голосе, — но я обещал, что буду вовремя. Как объяснить этому назойливому актеру, что его симпатичная мордашка грозит Кенши большими неприятностями? Троица фанаток Кейджа узнала и, скорее всего, сфотографировала своего кумира вместе с Кенши на телефон. Где гарантия, что не появятся другие? Босс узнает и тогда… — И ты считаешь, что я тебя задерживаю? — в поток мрачных мыслей японца встрял голос Джонни. “И это тоже”, — подумал Кенши, но в слух сказал немного иначе. — По одиночке удобнее и быстрее. Национальная японская вежливость, черт бы ее побрал. — Ясно, — обиженно фыркнул Джонни, — счастливого тебе неРождества, Кенни. Кенши поджал губы, но ничего не ответил. Подъехал очередной автобус и Кейдж исчез. *** Джонни стоял в очереди в прокате автомобилей. По привычке он начал искать телефон в карманах куртки, которого не было. В пальцы попался тонкий прямоугольник пластика. Джонни извлек его на свет и поднес к глазам. Платиновая карта Виза, внизу гравировка: “Кенши Такахаши”. Глаза Джонни расширились в изумлении. Как она к нему попала? Наверное, сунул в спешке в карман, когда они побежали из кафе на автостанцию. Джонни медленно провел большим пальцем по выпуклым буквам и усмехнулся. Странная штука судьба. “Ты так пытался избавиться от меня да, Кенни?” - подумал Кейдж. Очередь двинулась вперед, и замечтавшегося актера толкнули. Джонни спрятал карту обратно в карман. Время вновь застыло в ожидании. Джонни вертел Визу в кармане, гладил ее острые грани, не хотел отпускать эту ниточку, что связывала его с Кенши. “Ведь он вернется, обязательно вернется”, — думал Кейдж. Надо взять машину и рвануть в аэропорт. Кенши ждет его там, они опять будут вместе. Девушка за стойкой куда-то исчезла и в очереди началось волнение. Джонни занервничал. А вдруг он приедет в аэропорт, но Кенши там уже не будет? У Кенши ведь все дорогое: костюм на заказ и часы стоимостью в годовую зарплату самого Джонни. Такой, как Кенши, наверное, таскает с собой целую колоду Виз с неограниченным лимитом. Подумаешь — потерял одну. “Нет”, — подумал Джонни, — “что-то тут не складывается”. Волки с Уолл-стрит не летают вместе с простыми смертными, не ездят на автобусах и не делят с такими как Джонни один номер в дешевом мотеле. Место за стойкой проката заняла другая женщина и очередь вновь зашевелилась. “А мы с тобой похожи, приятель” - подумал Джонни с улыбкой, вновь погладив чужое имя на карточке, — “ты тоже играешь на публику”. Перед Джонни в очереди осталась семейная пара. Они сразу начали орать друг на друга и на менеджера и на завывшего из-за шума ребенка, когда карта отца семейства не сработала при оплате. Кейдж их не слышал, он был глубоко в своих мыслях. Джонни не психолог, его арсенал догадок ограничен актерскими клише. До Кенши этого было достаточно, чтобы видеть сквозь пафос, ложь и деньги Голливуда. Но сколько Джонни не присматривался, не собирал мозаику из разрозненных наблюдений и домыслов, Кенши для него оставался загадкой. Человек в черном, сотканный из секретов. Словно матрешка — одна личность из множества слоев. Джонни удалось заглянуть только под первый, чёрный слой тяжелой шерсти. Кенши весь черно-белый как трагичный нуар, но кто-то вручную раскрасил его серый силуэт яркими пятнами: красные хризантемы, золотые карпы и изумрудные волны. Даже если им не суждено больше встретиться, Джонни навсегда запомнит Кенши в огоньках из красного, желтого и зеленого. В цветах Рождества. Наконец, скандальная парочка с ребенком исчезла. Джонни расплатился чужой картой и пулей вылетел на улицу искать арендованный автомобиль.