Тихий шёпот

Девушка прогуливалась по одному из московских садов, поглядывая по сторонам. Ах, эти шикарные цветы... Такие невинные и очаровательные: розы, лилии, гвоздики! И ещё так много разновидностей этих прекрасных и женственных вещей! Взгляд поднялся на небо: сегодня такая ясная погода, ветра совсем нет, хотя пару моментов с ним случаются. И хотя бы даже не жарко! Для коммунистки такая температура была вполне приемлема. Хотя ей более симпатизировал холод, а согреть при нём, может лишь любящий её человек... - Сегодня так красиво, не так ли? - послышался голос сзади, с явным немецким акцентом. Блондинка оглянулась назад и увидела перед собой юношу с зализанной назад причёской, которая якобы намекала, что он чей-то любимый сынок. Идеально выглаженный чёрный пиджак с лацканом, на левой стороне костюма подзор, под которым белоснежная рубашка. Манжеты длинные, брюки такие же тёмные как пиджак. Туфли серые, деловые... Он что-то вроде представлял из себя, пусть она и знала кто он... - Да... Сегодня прекрасная погода, удивительно однако, уже конец августа... - Последние три слова голубоглазая сказала шёпотом. Парень взглянул на её. Ему уж сильно понравилось её светло-желтое, почти золотое платье, с белым бантиком на рукавах фонариках по бокам, и сзади на талии, подол был ассиметричным, или же по-простому, со шлейфом, ниже колен. Ему не терпелось её увидеть спереди, она явно с той стороны ещё красивей. Он прекрасно это знал. - Фройляйн Беларусь, вы сегодня вновь очаровательны, хотя ожидаемо. Вы как эти розы в саду, расцветаете лишь раз в году, показываете свою невероятную красоту, но колите других когда они начинают вас беспокоить. - С улыбкой сказал немец, и пытался избавиться от акцента, хотя ничего не получалось. Беларусь, повернулась к нему лицом, и заботливо подняла уголки своих пухлых губ. - Отпусти все эти формальности, мы же не при родителях... И да, Герман, я заметила, что ты сюда приехал со своим отцом. Всё-таки ты не любишь куда-то выбираться. - Посмотрев на него, выдохнула своим курносым носиком и отвернулась, подставив свою руку. Через пару секунд Германия понял, что ему нужно сделать, и быстро подошёл к ней, взяв Беларусь под руку. Другой ладонью, нежно, очень мягко провёл рукой по её волнистым волосам. - Для тебя я куда угодно приеду, ты же знаешь мои намерения по отношению к тебе. - Да, девушка знала, что он хотел на ней жениться... Но родители будут против, осудят. Чёрт, у них слишком разные идеологии, плюс он иностранец, СССР против таких браков... Конечно, его чувства были взаимны, но нет, они слишком неправильны, они не смогут видеться после этого, а это не отношения... Это пытка — не видеть своего предмета воздыхания так долго, а он ещё и в другой стране. А что, если он ей изменит? Что тогда будет? Так много мыслей. - Ты знаешь отношение и твоего, и моего отца к твоим чувствам. Это неправильно, выйти замуж за иностранца уголовно наказуемо, ты и так знаешь. - Спокойно сказала блондинка и услышала жалостный стон с его стороны. Парень остановился, благо он был силён, повернув даму к себе лицом, немного наклонился. Германия был выше её по понятным причинам. Тот стал дышать в её шею, вдыхая каждый запах её тела. - Но это не значит, что мы не можем втайне ото всех быть вместе... Ты же знаешь, ты умеешь хранить секреты, не так ли? - Девушка немного замешкалась, сделав шаг назад... Их могут заметить в такой компрометирующей позе, и сразу поползут слухи, как любят это делать непослушные граждане... Он как будто даже не думал об этом! Репутация будет вдребезги развалена, и её, и его. - Даже не думай что-то сделать сейчас, это глупо, ты можешь только всё испортить своими действиями! И отношение твоего отца к славянам... - Немец явно не ожидал от неё таких слов, он сразу же выпрямился и спрятал руки за спину. Его взгляд незамедлительно стал холодным, как лёд, которым можно сломить кого угодно. Губы девушки немного подрагивали, его глаза, пусть они и снежные, но воспринимались как чёрные дыры. Без конца и без начала. Они поглощали всё её внимание, кровь начинала бурлить в венах. Лёгкий тремор прошёлся по ноге, тело не поддавалось, она никуда не могла уйти, просто стояла и смотрела на парня. - Да ну?) В Кремле давненько ходят слухи о том, что дочь их вождя ему не дочь вовсе! А может, у тебя есть немецкая кровь?) Ах... - Такой Германия пугал её ещё сильнее, он выглядел куда крупнее. Он мог раздавить её в своих ладонях, если бы только захотел... Парень спокойно протянул к ней руку и нежно прикоснулся к тыльной стороне её ладони. На его лице улыбка стала лишь шире. Но гнетущая атмосфера резко спала, когда он ткнул пальцем ей в носик, почти что "разбудив" девушку из её мыслей. - Слухи... Это всего лишь слухи, в них почти нет правды, ты же знаешь. Глупо верить им, особенно в такой ситуации... Ты реально думаешь, что у меня есть эта ваша «арийская» кровь? Пф! Глупость, да и только! Подумать только, кто мог их пустить? Может, это ты?! - Став обвинять его в этом, девушка явно шокировала парня. Германия сделал шаг назад, не веря своим глазам. Да как она смеет его в этом обвинять?! Да никогда в жизни он такого не сделает! - Да как ты смеешь меня в этом обвинять?! Делать мне нечего, кроме того, чтобы про тебя слухи глупые пускать! - выкрикнул Германия и схватил даму за талию. Тринадцатилетняя девочка не совсем оценила его прикосновение: он всего лишь на год старше её, а уже вытворяет такие неприемлемые действия! - Отпусти меня, кусок идиота, ты ведь понимаешь, чем это грозит. Нас увидят. - В тоне девушки звучало недовольство. Сначала немец не понял, что та его оскорбила, ведь на лице появилась мимолётная улыбка, которую заменил злобный оскал. Его острые, как лезвие ножа, зубы виднелись из-под губ. Незамедлительно он отпустил даму, но в последний раз взял за запястье, поцеловав её в косточки ладони. — Твоё слово для меня закон, ах, может ты сейчас подумала, что я слишком неоднозначный, но я сделаю всё ради тебя... А теперь, прошу меня извинить, сударыня, наше с вами времяпрепровождение, к моему огромному сожалению, прерывается. Удачи вам, надеюсь на встречу с вами в дальнейшем. — Германия посмеялся над самим собой, выпрямился, кивнул ей на прощание и развернулся, направившись в сторону чёрной машине. Республика всё стояла на одном месте, глядя ему вслед. Его быстрая перемена в общении делала всё слишком подозрительным... Но, может, ей лишь кажется, может, это стёб над ней. Беларусь с тяжестью выдохнула, опустив взгляд вниз. Сад был красив, правда, очень красив. Деревья, сквозь листву которых можно было разглядеть страшные сучья, словно ветки отрубили ножом или прострелили снарядом, который оставил после себя шрамы. Девушка смотрела на всё это, а затем села на скамейку, которая, к счастью, была рядом. Пытаясь осмыслить всё, что случилось, она чувствовала вину, стыд и позор за то, что позволила иностранцу так к ней прикоснуться. Хотя это даже никак не было развратом, а обычными объятиями для влюблённой пары. Но главное слово здесь — «влюблённой»! Они не были парой ни в коем случае, и вряд ли  у них когда-нибудь получится ею стать. Как и говорилось ранее, родители были во всём виноваты. Без них они могли бы без всякой совести встречаться с лёгкостью...