Сосуд

Анна захлопнула за собой дверь с оглушительным грохотом, резко оборвав шум мотора уносящегося прочь снегохода. Генерал на миг зажмурился. Чертова мигрень. Звук отдался в голове резкой и острой болью. Казалось, что таким образом девушка попыталась на корню пресечь любую его возможную попытку поменять свое решение и присоединиться к Грегу. Либо же — и вовсе, наплевав на здравый смысл, отправиться в монастырь вместо него. Иногда Дмитрия раздражало, а то и пугало, насколько хорошо она его выучила. Все так. Потому что даже сейчас, когда его бил непрекращающийся озноб, когда плечо горело огнем, а мышцы во всем теле нещадно ломило, Генерал хотел быть не здесь — в коконе сухого теплого воздуха поместья, а снаружи — на пронизывающем холоде и бьющем в лицо ветру. Хотел ощущать под собой вибрацию двигателя, хотел впиваться руками в руль, хотел нестись вперед. Действие. И контроль над ним. Хоть какой-то. Сейчас он был ему необходим особенно сильно, потому что с каждым новым днем Дмитрию казалось, будто он упускает его — и плевать, насколько сильно сжимает свою хватку. Ждать — невыносимо. Сидеть без дела — и того хуже. А от понимания, что он больше ни на что не может повлиять — по крайней мере в моменте — хотелось просто залезть на стену. Генерал едва не заскрежетал зубами. Стягивая с рук толстые кожаные перчатки, Анна медленно прошла мимо него и как-то по-особенному властно и строго окликнула Таккера и Лестера: — Вы сделали то, о чем я просила? Парни одной ногой уже стояли в арке, ведущей в гостиную. Оба вмиг развернулись и одарили друг друга напряженными взглядами, словно бы пытаясь решить, кто из них сейчас должен ответить. Пауза затягивалась. Анна грозно сложила руки перед грудью. Ее глаз Дмитрий не видел, но был уверен, что они в этот момент недобро сверкнули синевой за толстыми стеклами очков. Таккер, поджав губы, слегка пихнул Лестера локтем в бок. Тот посмотрел на приятеля не иначе, чем как на предателя, но все же вышел на несколько шагов вперед. — Я включил обогреватель перед выходом, — набрав побольше воздуха в легкие, парень выпалил все слова чуть ли не скороговоркой. — Думаю, что в спальне Генерала уже достаточно комфортная температура. Обычно хитроватые карие глаза Лестера сейчас казались затравленными. Они нервно метались — то к Анне, то вновь виновато застревали на Дмитрии. Генерал мрачно хмыкнул. — Я думал, что ясно донес до всех свои мысли по поводу чьего-либо присутствия в моей комнате, когда меня там нет, — тихо произнес он, расстегивая пуговицы пальто, пальцы срывались и не слушались. — Тем более без моего на то разрешения. Лестер стушевался так, словно на него только что наорали, принявшись увлеченно рассматривать узоры на паркетной доске. Дмитрий же поднял голову и взглянул на Анну. Словно бы почувствовав его пристальное внимание, девушка обернулась через плечо. Ее ноздри раздувались. Испытываешь праведный гнев? Что ж, я тоже. Все-таки они были невероятно похожи. Генерал ощутил, как заходили желваки на его челюсти. Быстро осознав, что разбираться будут не с ним, Лестер облегченно выдохнул. Его плечи расслабленно опали. Все верно. Дмитрий не отрывал взора от Анны. Вина всегда лежала на инициаторе, а не на исполнителе. Так их учил отец. Глупо было бы винить пистолет за решения своего хозяина. — Генерал, мы будем в гостиной, — быстро пробормотал Таккер. И они с Лестером тут же скрылись в арке. Вслед за ними почти бегом кинулись Феликс, Анри и Кира, на ходу стягивая с себя верхнюю одежду. Возможно, в коридоре просто стало слишком душно, а от летящих во все стороны искр хотелось как можно быстрее увернуться, потому что они не щадили никого — ни своих, ни чужих. Дмитрий приосанился, игнорируя новый болезненный укол прямо в районе ключицы. Анна по-прежнему не разрывала с ним зрительного контакта. Стойкая. Генерал расстегнул последние пуговицы и скинул пальто с плеч, едва сдержав болезненный выдох. Покачав головой, девушка быстро подошла к мужчине. — Будь моя воля, я бы сейчас тебя отправила откисать прямиком в купальни, — прошипела Анна, зайдя ему за спину и не слишком аккуратно помогая выбраться из рукавов. — Думаю, что воды с меня сегодня было предостаточно. К тому же, в одиночестве в этом чертовом городе я больше нигде не собираюсь оставаться, — Дмитрий оскалился. — И в уязвимое положение себя не поставлю. Девушка подавила мрачный смешок. Отстукивая каблуками по лакированному дереву паркета, она обошла его, чтобы вновь заглянуть в глаза. Ее подбородок был приподнят, шея вытянута, губы сомкнулись в раздраженном напряжении. — Ты уже в нем, — медленно процедила Анна сквозь стиснутые зубы. Она протянула ему пальто, словно знамя поражения. Обессиленный. Продрогший. Раненый. Давно утративший настоящий контроль над ситуацией. Уже почти неспособный даже раздеться без посторонней помощи. Красноречивые эпитеты девушка решила оставить при себе, но Дмитрий понимал, что они несомненно крутились в ее голове. Он молча забрал у нее пальто и неосознанно стиснул его в кулаке. Даже наощупь оно отличалось от своего двойника, который так и остался навсегда лежать на покрытом мокрыми разводами полу полуразрушенного туннеля «Сибири». Этот же материал казался мягче, податливее. Чище. Такой чужеродный. Они словно бы не подходили друг другу. В груди неприятно сдавило. Знакомые тиски. Дмитрий ощущал их объятия не раз. С ледяным озером не получилось? Решил попробовать еще раз? Еще раз?                   Еще Раз?                                                                          ЕЩЕ РАЗ? Едкий, как оцет, голос и не менее острые слова Каина застряли в голове Генерала. Как и очередное осознание, что каким-то непостижимым образом ему вновь удалось сжульничать в грандиозной игре со смертью. Случайности давно уже превратились в немыслимый фарс, словно в тех боевиках прямиком из ранних 90-ых, где герой оставался в живых, несмотря на то, что постоянно совершал безрассудства. Все его испытания будто бы стеснялись выстрелить в упор — оставляли лишь отголоски, например, шрамы на теле или в сознании, но все никак не убивали. Я должен был лежать там. Внутри «Сибири». В своем пальто. Но вновь выжил. Абсурд. Нелепость. Издевательство. Десяток с лишним лет службы в различных горячих точках планеты. Последние три года — так и вовсе нон-стоп в состоянии вооруженного конфликта. Всегда за шаг до финальной черты. И вечно цепляю ее лишь по касательной. Погибнуть он мог бы уже черт знает сколько раз. Но почему-то вновь и вновь приходил в себя, поднимался на ноги и шел дальше. Даже у котов меньше жизней. Генералу казалось, что ему постоянно удавалось без последствий проезжать на красный, в то время как другие разбивались насмерть при первой же попытке проскочить на желтый. Ему же невидимый судья великодушно, вместо штрафа, выписывал очередной шанс. А затем следующий. И следующий. Либо же просто мучил, отказывая в праве на то, чтобы увидеть перед собой давно заслуженную надпись GAME OVER. Дмитрий не знал, какой из вариантов ужаснее. Нахмуренные брови Анны расплывались перед глазами. Видимо, он почти не моргал, отсутствующе прожигая девушку взглядом. Возможно, мне не дают умереть из-за тебя. Он ведь когда-то пообещал всегда быть рядом. Оберегать. От всего мира. Такое не проходит бесследно. По телу пробежала особенно сильная дрожь. Его качнуло. Беззвучно ахнув, Анна вцепилась в его локти. — Боже, да ты же едва на ногах стоишь! — раздражение на ее лице вмиг сменилось испугом. — Отставить, Анна, — Дмитрий отшатнулся. — Я в порядке. Он устало провел ладонью по лицу — кожа ощущалась даже еще более сухой и обветренной. Губы Генерала растянулись в горькой усмешке. Мягко отодвинув девушку в сторону, он как можно более уверенно зашагал к арке. — Сделаю тебе чай и принесу в спальню вместе с иммуностимуляторами. Еще нужно осмотреть твое плечо, — сказала Анна ему вслед, в ее тон вернулась строгость. — И постарайся к этому времени раздеться. Этот твой сырой лонгслив будет сниться мне в страшных снах. На манжетах вообще иней застыл. Ужас. — Я буду в гостиной, — отрезал Генерал. — Неси чай туда, раз тебе делать нечего. — Дмитрий… — Нужно дождаться информацию по Аврааму. А от твоих гребаных таблеток меня клонит в сон… — Который сейчас тебе совсем не помешает! — рявкнула Анна. Мужчина застыл в нескольких шагах от арки. Кровь зло бурлила в венах. Его люди были за стеной. Они, безусловно, все слышали. Не смей. Не отбирай у меня еще больше контроля. Линии между собой мы провели не просто так. Дмитрий медленно развернулся. Видимо, девушка и сама уже пожалела о своем срыве. Она застыла в полудвижении, высвободившись лишь из одного рукава меховой куртки. Анна потупила взгляд к полу. Слишком много сил уходило на поддержание роли Генерала. Слишком много жертв было отдано. Они оба это понимали. — Пока Грег не вернется, я никуда не уйду, — подчеркнуто громко отчеканил Дмитрий. — Не обсуждается. Девушка медленно подняла на него глаза. Ее губы подрагивали. — Ждать его ближайший час точно нет никакого смысла, — едва слышно прошептала она. — Вот и прекрасно. Будет время прикинуть, что нам всем делать дальше и спланировать последующие шаги. — Переоденься хотя бы. — Высохну перед камином, — Генерал отмахнулся. Резко развернувшись на каблуках, он сделал еще несколько шагов вперед, пока зачем-то не застыл в арке, схватившись ладонью за ее край. Возможно, все дело было в усилившемся треморе, охватившем его руки. Или в невыносимой ломоте мышц. Тело кричало о помощи, буквально молило о ней, но роль не позволяла раскрыть рта. Дмитрий чуть повернул голову. Тонкая фигура Анны вновь появилась на периферии его зрения. Теперь ее руки были безвольно опущены. — Сделай мне крепкий кофе, вместо чая, пожалуйста, — прошептал мужчина и в следующую секунду размашистым шагом вступил в гостиную. Его люди словно бы специально или по чьей-то немой команде расположились подальше от огня. Освободили мне место. Ясно. Дмитрий поприветствовал тех, кого еще не видел, сдержанным кивком. Несколько человек тут же взяли под козырек, отдавая ему честь. Не то шутливо, не то вполне серьезно. Генерал медленно прошел вперед. Ближайшее к камину кресло стояло теперь почти вплотную к его чугунной решетке. Подвинули. И плевать, что это противоречило правилам пожарной безопасности. Правый уголок губ почти против воли дернулся вверх. Дмитрий аккуратно опустился на подушки, пытаясь держать спину как можно прямее и поменьше шевелить больным плечом. Пальто, которое он все еще держал в руках, мужчина опустил на пол. Широко расставив ноги, он чуть подался вперед и уперся локтями в переднюю поверхность бедер. Застыл так. Дышал сухим, пропахшим дровами воздухом. Вокруг стоял легкий шепот. Он чувствовал на себе чужие взгляды. После срыва Анны в коридоре образ Генерала нужно было отыгрывать с особой щепетильностью. Дмитрий на секунду прикрыл глаза, продолжая растворяться в тепле. Здесь, за завесой своих зажмуренных век, казалось, будто ему удалось отмотать время на десяток лет назад. Леса близ Колорадо-Спрингс. Ему хотелось туда. В высокогорье даже зной июля ощущался по-другому. На удивление свежо. Он почти чувствовал запах смолы, шум деревьев, шелест искр горящего костра. Смех Анны. Вернуться бы туда. Луизианы уже точно нет. Как и Северной Каролины. Как и всего Восточного побережья. Но внутренние районы катаклизм затронул не так сильно. В его памяти — так точно. Возможно, даже наяву. По крайней мере в трагичных новостных сводках, которые ему без устали скармливала Донован, штат Колорадо не промелькнул ни разу. Совсем рядом раздался приглушенный звон. Металл соприкоснулся с деревом. Генерал резко открыл глаза. Анна поставила на небольшой круглый столик по его левую руку походную кружку из нержавеющей стали. В нос тут же ударил яркий аромат эвкалипта, шалфея и тимьяна. Дмитрий скосил взгляд. Невыносимая. Принесенный ему напиток был светло-янтарного цвета. — У моего кофе странный запах, — сухо заметил Генерал и, вздернув бровь, повернул голову к Анне. — Про оттенок я вообще молчу. — Это по-сибирски, — девушка лишь пожала плечами. — Особый рецепт. С травами. Взмахнув копной каштановых волос, она прошла к креслу напротив и, плюхнувшись в него со всего размаха, закинула ногу на ногу. Дмитрий продолжил сверлить ее тяжелым взглядом. Анна лишь невозмутимо улыбнулась в ответ и откинулась на мягкую спинку. — Пей, пока горячее, — почти промяукала она притворно сладким голосом. — Вижу, сегодня у тебя душа лежит к экспериментам. Что дальше? — Дмитрий прищурился. — Кофе по-ирландски, надеюсь? Анна скривила губы, явно намереваясь ответить что-то едкое, но осеклась. За ее спиной скрипнули ступени. Генерал резко поднял глаза к лестнице. По ней медленно спускался Каин. Гостиная притихла с его появлением, а потому теперь было слышно не только аккуратную поступь ангела, но даже легкий шелест его крыльев. На лице Бессмертного отпечаталось привычное свидетельство его смертельной скуки. Он безучастно обвел глазами комнату, плавно скользя ладонью по гладким перилам. Генерал пристально смотрел, как Каин преодолевает последние ступени. На языке крутились вопросы, но он не позволил себе их озвучить. Не здесь и не сейчас. Руки сами собой вцепились в подлокотники кресла. Глаза ангела остановились на лице Дмитрия и больше его не покидали. Если раньше не ощущалось, будто бы Бессмертный искал кого-то в гостиной, то в это мгновение стало очевидно — вывод ошибочен. Это была еще одна его мастерская иллюзия. Каин тонко улыбнулся, приближаясь. Он чувствовал. Или даже знал, что скрывается за ширмой едва контролируемого молчания Генерала. Как она? Что с ней? Все хорошо? Ей лучше? Держится? Десятки если не одинаковых, то очень похожих друг на друга отрывочных мыслей. Дмитрий не сомневался — ангел все понимал. А потому словно бы специально не стремился начать диалог. Ждет, пока я сам спрошу. Возможно, Бессмертный даже хотел этого. Опять играл. Наблюдал за ним, как за подопытными в своей огромной лаборатории. И наслаждался каждой секундой его промедления, каждым мгновением отказа от себя и своих желаний. Будто бы Каин проверял его лимиты. Прощупывал границы. Не в твоей досягаемости, будь уверен. Ангел остановился возле камина. Дмитрий лишь плотнее сжал челюсть. — Как Лэйн? — Анна повернула голову к Каину. Спасибо. Дмитрий медленно выдохнул носом. Вопрос девушки словно бы вернул пространству запахи, звуки и чуть ли не сам кислород, разрушив это странное и бессмысленное противостояние двух воль. Каин хмыкнул. В его реакции проскользил заметный налет досады, которую скрыть не смог даже он. — Криптографа бьет озноб, — холодно ответил ангел, даже не посмотрев на Анну. — Я оставил ее отдыхать. Девушка скрестила руки перед грудью и нахмурилась. Выглядело это почти устрашающе. Она не любит, когда ее игнорируют, Бессмертный. Дмитрий ощутил, как внутренности окатило теплой волной. — Ты принес ей таблетки, о которых я говорила? — Анна выжидающе вскинула брови. — А как же... — на этот раз Каин все-таки повернулся к ней. — Выдал даже две, вместо одной. Чтобы наверняка. Глаза девушки округлились. — Что..? Ты..? — она едва не захлебнулась словами от возмущения. — Успокойся, — ангел небрежно поднял вверх руку. — Это шутка. На последних словах Бессмертный бросил косой взгляд на Дмитрия. Опять ожидаешь моей реакции? Судя по красному огню, который вновь горел в зрачках Каина, догадка попала в цель. На лице Генерала не дрогнул ни единый мускул. В безразличие умели играть не только существа Небес. В конце концов, людей создали по их подобию. — Плохо, когда твои шутки никто не понимает, — Анна раздраженно отвернулась и забилась еще глубже в кресло, поджав под себя ноги. — Юмор вообще вещь неоднозначная, — ангел неопределенно повел плечами. — Возможно, самая субъективная в этом мире. Сделав несколько шагов назад, Бессмертный прислонился левым крылом к стене рядом с камином. Казалось, что он потерял всякий интерес к взаимодействию с кем бы то ни было и погрузился в стандартное для себя состояние созерцания, полностью сосредоточив свое внимание на догорающих в огне дровах и углях. Проследовали несколько недолгих минут полной блаженной тишины, растворяющейся в ласкающем треске пламени. — Как ты себя чувствуешь, Генерал? — внезапно вскинув голову, словно бы между прочим спросил Каин. Дмитрий молчал несколько секунд. Они вновь застыли в зрительном контакте. Губы Бессмертного тронула ироничная ухмылка. — Нормально, — процедил Генерал, заговорив впервые с момента появления ангела, спокойно и размеренно. Затем он откинулся на спинку кресла. Не совсем удачно. Плечо противно заныло. Дмитрий не подал виду, но Каин будто бы что-то почувствовал. Взгляд скользнул к горлу его лонгслива. Затем опустился немного ниже — к груди. — Тепло? — прошелестел голос ангела. Генералу показалось, что одежда будто бы еще противнее начала липнуть к телу. Он чувствовал, как под ним отсырели подушки кресла. Пламя камина, конечно, помогало, но лишь отчасти. — Не жалуюсь, — коротко ответил мужчина. — Сухо? Глаза Каина зафиксировались на широком ремне его штанов. — Пойдет. Дмитрий предупреждающе прищурился, уже не совсем понимая, в чем истинный смысл новой провокации Бессмертного. Возможно, цели и не было — ангела забавлял лишь процесс. Каин расслабленно повел плечами. — Рад слышать, — почти пропел он, вернув свой взор назад к лицу Генерала. Шрам на губе Дмитрия дернулся. Он отвернулся. Показалось, что Бессмертный беззвучно рассмеялся. Анна демонстративно прочистила горло, привлекая к себе внимание. Генерал посмотрел на нее. Девушка многозначительно указала головой на стоящую на столике рядом кружку, к которой он так и не притронулся. Закатив глаза, Дмитрий взял ее в ладони. Металл приятно грел кожу. Но от яркого травяного аромата подташнивало. Вот же дерьмо. Он всегда ненавидел тимьян. Нехотя, Генерал все же сделал глоток. Кофе по-сибирски, конечно же, на деле оказалось травяным чаем. Не самым мерзким из всех, что ему доводилось пить. Спасибо и на этом. Дмитрий все еще чувствовал на себе чужой взгляд. Ему не нужно было даже гадать, кому же он принадлежал. — Хочешь еще что-то сказать? — резко и громко спросил мужчина. Поставив чашку назад на стол с громким стуком, он повернул голову к Каину. Какое-то время тот простоял неподвижно, прислоняясь виском к стене. На мгновение Генералу даже показалось, что он увидел, как идеально-высеченные, словно у античной скульптуры, черты лица ангела дрогнули — стали печальными, почти трагичными. Должно быть, привиделось. Просто игра света. Дмитрий моргнул. И действительно, видение исчезло. Теперь он снова видел перед собой все ту же надменную снисходительную улыбку. Оттолкнувшись от стены, Каин сделал несколько медленных шагов вперед. — Будут еще какие-то приказы, Генерал? — с каждым словом Бессмертный был все ближе и ближе. — Облететь периметр? Подежурить в лесу? Стать приманкой для отродья? Присмотреть за нашим…любимым криптографом? Интересный выбор слов. И неслучайный. Сомнений не было. Просто в старой игре неожиданно появился новый элемент. Дмитрий сел ровнее, руки увереннее легли на подлокотники кресла. Каин остановился совсем рядом. Кончики его длинных изящных пальцев почти касались мягкой обивки. Разбитые костяшки еще до конца не затянулись. Воспаленная краснота, содранные до мяса небольшие участки, местами даже волдыри. Единственный заметный дефект на фоне его совершенной, почти фарфоровой кожи. — Восстановись, — Дмитрий приподнял подбородок и посмотрел на ангела снизу вверх. — Полностью. Сейчас это важно как никогда. Тон Генерала стал еще более командным, не терпящим никаких возражений. Возможно, таким образом он пытался свести на нет их ситуативную разницу в положениях. Ему было некомфортно, когда кто-то возвышался над ним. Хотелось перевернуть все с ног на голову. Каин изогнул бровь. — Подозреваю, что сказанное имеет мало общего с заботой обо мне, — прошептал он так тихо, что никто другой в комнате не смог бы разобрать его слов. — Ты прав, — Генерал твердо кивнул. — Заботы здесь — процентов двадцать пять. От силы. — А остальное — что? Дмитрий скосил свой взор на крылья Бессмертного. Гладкие перья блестели в пламени камина. Их спокойствие было обманчивым. Ты ведь — совсем другой. Настоящий ты. Безжалостный. Неконтролируемый. Несущий только смерть. И на пути тебе лучше не попадаться. Особенно когда красной станет не только радужная оболочка глаз ангела, но и вся склера. Генерал мрачно хмыкнул и опустил голову. Наверное, он единственный хотя бы примерно понимал, каким Каин может быть. — Остальное — рациональное распределение моих ресурсов, — отстраненно пробормотал мужчина. Перед ним вновь были разбитые костяшки ангела. Из нескольких едва закрывшихся ран сочилась лимфа. Каин сделал еще полшага вперед. В движении, будто бы случайно, коснулся мизинцем тыльной стороны сжатых в кулаки ладоней Генерала. Дмитрий не верил в такие совпадения. Рука дернулась, хотелось ее убрать. Мужчина с трудом удержал себя. — Для начала стоит озаботиться внутренними ресурсами, Генерал — услышал он над головой. А затем Каин резко развернулся и пошел прочь. Даже небольшое движение его крыльев подняло порыв ветра, из-за которого с низкого журнального столика в центре гостиной слетело несколько тонких брошюр. Вскоре ангел скрылся в коридоре первого этажа, где располагалась его спальня. — Что это было? — недоуменно спросила Анна, поправив очки на переносице. — Понятия не имею, — Дмитрий покачал головой. — И не уверен, что хочу знать. Он потянулся к чашке и отпил еще несколько глотков уже остывшей травяной бурды. Следующий час или даже несколько прошли в состоянии напряженного ожидания. Смотреть на циферблат и проверять время не хотелось. Неведение помогало немного усыплять беспокойство. В основном Дмитрий вглядывался в огонь. Почти не отрываясь. Возможно, ему хотелось, чтобы языки пламени отпечатались на сетчатке его глаза. Или же и вовсе — прямиком в сознании. Вытеснили этот опостылевший внутренний холод. Но огонь только размазывал его тревогу, превращая ее в вязкое нечеткое месиво, которое стучало в висках и струилось по венам в ритме оранжевых всполохов. Камин грел лишь кожу, но не добирался до костей и внутренностей. Был безразличен. Жил сам по себе, не озирался, не думал о том, что кто-то в этот момент пытается зацепиться за его тепло. Огонь не знал жалости. Он бездумно сжигал свое топливо, не интересуясь, останется ли назавтра что-то, кроме золы. Человечество тоже со временем превратится в сажу. Если мы проиграем. Если я не справлюсь. Если последний шанс изменить случившееся выскользнет из рук. Память обо всем и обо всех тоже выгорит, станет туманной и рассыпчатой. Уйдет. Навсегда. Рука Генерала сама потянулась к накладному карману штанов. Пальцы по инерции нащупали камеру. Сжали ее гладкий пластик. Возможно, в кадр могло попасть что-то еще. Плеер. В нем же есть батарейки. Дмитрий почти подорвался с места. Почти готов был кинуться в свою комнату, пока не вспомнил, что экран устройства уже безнадежно разбит. Ладонь сначала безвольно расслабилась, а затем сжалась. Хотелось что-то делать, черт возьми. Ощущение потери контроля убивало. Медленная агония. Немой кошмар. Генерал вновь бездумно уставился на огонь. Иногда машинально обхватывал ладонью чашку, чтобы отпить еще немного чая. Температура как металла, так и напитка внутри постоянно разнилась. Они были то едва теплыми, то обжигающе горячими. Видимо, Анна несколько раз приносила ему новую порцию пойла, а он этого даже не замечал. Генерал отрешенно запустил пальцы в волосы. Они оказались почти сухими. Привычным движением он попытался уложить их на правую сторону. В голове медленно и отрывочно формировался план дальнейших действий. На самом деле от того, что Грегу удастся вытащить из Авраама зависело не так уж и много. Завтра мы отсюда уедем. В худшем случае — послезавтра. Единственный открытый вопрос — удастся ли увезти из Роткова еще и скальп того, кто стоял за всей этой кровью и болью. За смертью Амира. Генерал зло прищурился. Оранжевое пламя на мгновение показалось ему пунцово-красным. Надеюсь, я успею до тебя добраться. Все остальное же не изменится. Внедорожники, видимо, придется оставить здесь — они не пройдут сквозь всю выпавшую на них массу снега, даже несмотря на уход циклона. Донован будет недовольна, конечно, но жизни людей важнее. По крайней мере, для меня. Снегоходы на дизеле нужно будет заправить и взять с собой достаточно топлива. Те машины, что на электричестве — подзарядить. Главное, чтобы завтра была солнечная погода, иначе придется расходовать энергию генераторов, и на них тоже уйдет топливо. Уже сейчас можно было бы начать собирать вещи — все, что не пригодится в ближайшие сутки. Из штаба стоило бы вынести коробки с актуальными документами. Непосредственная задача: максимально подготовиться, чтобы в случае необходимости сразу же сорваться с места. Генерал медленно встал. Стоящие вокруг него тихие разговоры членов отряда тут же стихли. Он обвел глазами комнату. За окном уже стемнело. Анны в кресле напротив больше не было. Пропала и чашка — столик рядом с ним оказался пуст. Надеюсь, ты не отправилась готовить мне очередное травяное зелье. Взгляд Генерала остановился на большом диване в центре гостиной. — Кира. Лестер, — гулко произнес он, и девушка и парнем тут же вскочили на ноги. — Идите в здание временного штаба. Заберите оттуда бумаги, сделанные в ходе нашей миссии. Они в моем кабинете, рассортированы по коробкам. Грузите все в прицепы снегоходов. — Мы… скоро уезжаем? — Кира чуть было не поперхнулась воздухом от удивления. — Да, — коротко ответил Дмитрий. — Надеюсь, что завтра. Без Ника. И Ноа. Два имени так и остались недоговоренными. Но вмиг потемневший и опустевший взор девушки ясно дал ему понять, что она все поняла без слов. — Будет сделано, Генерал, — поспешно выпалил Лестер, словно бы пытаясь разрушить вязкость окутывающего их воздуха. Он тут же подхватил со спинки дивана свою дутую куртку и быстро нацепил на себя. Отсутствующе кивнул несколько раз, Кира тоже принялась одеваться. Вскоре они вдвоем скрылись в арке, ведущей в коридор. Дмитрий продолжил гипнотизировать глазами пустой проем. Еще спустя несколько мгновений он услышал, как громко захлопнулись входные двери. Это вырвало его из оцепенения. Генерал оглянулся через плечо. Таккер и Феликс возились в углу с одним из недавно вышедших из строя генераторов. Как вовремя. Мужчина подошел к ним. Парни подняли головы, стоило им лишь услышать звук его шагов. — Когда разберетесь с этим, посмотрите остальные тоже, — Дмитрий указал рукой на разобранные детали механизма. — Нужно, чтобы все работало по максимуму. И начните собирать то, что никому из нас не пригодится в течении ближайших двух дней. Проверьте кухню, подсобку, эту комнату, ванную. Оставьте только самое необходимое. Остальное грузите в коробки и пакуйте в прицепы. — Есть, сэр, — отозвался Феликс, откинув длинную русую челку со лба. — Думаю, с этой рухлядью мы закончим в течение получаса. Парень несколько раз постучал указательным пальцем по металлическому корпусу генератора. — Понял, — Дмитрий поправил ремешок часов. — Спешить не нужно. Время еще есть. В коридоре опять раздался громкий хлопок входных дверей, и в первую секунду мужчина подумал, что Кира и Лестер что-то забыли. Он услышал быстрые шаги, а затем: — Генерал! Он жив! Жив! Громкий крик Грега донесся прежде, чем тот возник в проеме арки. И его голос казался… таким радостным. Сердце Дмитрия начало колотиться быстрее. В горле пересохло. Не может быть. Чертова надежда забилась в груди, как птица в силках. Грег влетел в гостиную на всех парах. Он тяжело дышал. Взгляд казался лихорадочным. Лицо светилось от почти детского восторга. — Кто? — прохрипел Генерал, сойдясь с парнем в зрительном контакте. — Ник! — выпалил тот, быстро прошагав к мужчине. Дмитрий застыл. Гостиная — тоже. Кто-то ахнул, а Феликс от ошеломления даже выронил из рук отвертку. Нет, не может быть. Послышалось, наверное. Следствие дикой усталости. Поверить почему-то было так страшно. Особенно когда он мысленно похоронил Ника уже несколько десятков раз. Но слишком широкой была улыбка на губах Грега. Слишком искренней. Слишком неподдельной. Такое не могло мерещиться. Тем более так долго. — Докладывай, — отчеканил Генерал и жестом приказал парню следовать за собой. Они прошли к камину. Наскоро расстегнув молнию своего объемного пуховика, Грег протянул к огню руки и довольно выдохнул. — Я ехал по лесу. Оставил снегоход примерно в километре от монастыря. Дальше шел пешком, — быстро затараторил парень, улыбаясь все шире и заразительнее. — Внутрь удалось пробраться без посторонних глаз. На удивление, ни во внутреннем дворе, ни в галереях и коридорах почти никого не было. — Нашел его келью? — Дмитрий скрестил руки перед грудью, глаза сузились в сосредоточенном прищуре. — Да, – парень кивнул, громко шмыгнув носом. — Авраам во вс… Грег поднял голову и внезапно осекся. Его взгляд был направлен к лестнице. Генерал, еще сильнее нахмурившись, оглянулся через плечо. Со второго этажа спускалась Лэйн. Беззвучно. Почти невесомо. Ступени не скрипели под ее весом. Казалось, что девушка боялась привлечь к себе лишние взоры. И действительно — ее появление прошло для всех собравшихся незамеченным. Оставшиеся в гостиной члены отряда продолжали заниматься своими делами. Таккер и Феликс вновь сосредоточились на генераторе, остальные — увлеченно обсуждали новость о Нике. Никто не понизил голос, не замолчал. Никто даже не смотрел на нее, как ранее на Каина. Возможно, ангел просто хотел обратить на себя внимание. И все — от его крадущейся поступи до напускного безразличия — служило этой одной цели. Лэйн же словно бы желала остаться невидимой. У тебя не получилось. Я всегда буду приглядывать за тобой. Дмитрий повернулся к лестнице всем корпусом. Глаза девушки зафиксировались на мужчине и больше не покидали его лица. Жесткое дежавю. Каин смотрел на него так же пристально несколько часов назад. Казалось, что Лэйн даже двигалась по похожей траектории и с той же скоростью. Вот только глаза ангела всегда горели огнем, Лэйн же отзеркаливала лишь невыносимо ровный штиль — гладкую поверхность безразличного океана в условиях низкой облачности. С Бессмертным ее роднила и еще одна схожесть. Девушка опять светилась, несмотря на то, что белоснежные крылья за ее спиной отсутствовали. Она была в уже привычном вязаном комплекте цвета слоновой кости. Сама переоделась? Или Каин помог? Глупые вопросы. Дмитрий попытался отогнать их от себя. Подобные темы его интересовать не должны были. Особенно сейчас. Но образ ее обнаженной спины и тонкой талии в зеленой полутьме затопленных тоннелей зацепился за край сознания. Держался крепко. Он мог воссоздать каждый изгиб. Каждую округлость. От мимолетного воспоминания о затвердевших на холоде сосках почти кинуло в дрожь. А затем сразу же стало жарко от мысли, что еще кто-то другой мог видеть ее такой. Только гораздо дольше. И, возможно, даже не скрываясь. И не стыдясь самого себя. Рукав кардигана вновь съехал с тонкого плеча Лэйн, обнажив остроту ключиц. Знакомый огонь обдал языками пламени его внутренности, горел в самом низу живота, но в этот раз будто бы жег не так невыносимо, как он привык. Потому что я рад ее видеть. И сейчас в согласии были все его роли. А другие чувства — горькие, грязные, неправильные, злые чувства отходили на второй план. Он не потерял ее как Генерал. Сохранил для человечества. Сделал все правильно. И вновь обрел ее как Дмитрий. Снова смотрел на нее. Узнавал ее. Растворялся в графите ее глаз. В аромате хвои. В блеске угольных волос. В нем плескалась радость. Простая и понятная. — Ты как? — слова вырвались сами, низко и хрипло. Лэйн была уже на нижних ступенях. Она кивнула ему в ответ, не разрывая зрительного контакта, а затем ее рот слегка приоткрылся. Дмитрию показалось, будто девушка что-то беззвучно прошептала. Три слога. Небольшое шипение на окончании слова. Хорошо? Давление в груди усилилось. Пульс скакал, как бешеный. И почему-то хотелось смеяться. Заливисто. Запрокинув голову к потолку. — Хорошо, — прошептал он в ответ, также одними губами. Она подошла к ним с Грегом. На мгновение застыла в нерешительности под внимательным взором Генерала. Так, словно бы опасалась, что он в любой момент прикажет ей идти обратно в постель. Заманчиво. Но не сегодня, Лэйн. Дмитрий молча смотрел на нее. Зачем-то еще раз кивнул. Я разрешаю остаться. Возможно, она смогла считать его мысли. Ее лицо расслабилось. Все линии будто бы вмиг стали мягче. Уже через секунду девушка опустилась в кресло, где до этого сидела Анна. С трудом оторвав от нее взгляд, Генерал повернулся назад к Грегу. Тот вопросительно приподнял бровь и коротко указал головой на Лэйн. — Продолжай, — твердо ответил Дмитрий. Я принял ее. Она — мой человек. И она спасла меня. Там, в ледяной воде, он скрепил себя с ней окончательно. Не кровью, как это обычно случалось, но воздухом. Его отсутствием. Да, цепи, удерживающие их, больше чем наполовину были покрыты толстым слоем ржавчины недоверия. Генерал это прекрасно осознавал. И никогда не забудет. Но Лэйн нужна мне. А я нужен ей. Как долго — непонятно. Но какое-то время — точно. Пока что этого достаточно. — Авраам признался во всем. В жертвоприношениях, — в голову вновь ворвался мягкий баритон Грега. — Сначала он, конечно, попытался притвориться, что не знает языка, но я привел несколько убедительных доводов, которые заставили его прислушаться. Быстрый и четкий стук каблуков по паркету вновь заставил парня резко замолчать. Анна вернулась в гостиную. Стоило ей увидеть Лэйн, как ее строгое лицо смягчилось. — Зря ты встала, — девушка подошла ближе, нервно поправив спадающую на очки челку. — Принести тебе чай? — Спасибо, — криптограф постаралась выжать из себя улыбку. — Может быть, позже. Анна не стала давить. Тяжело вздохнув, она села на подлокотник кресла рядом с Лэйн и вкрадчиво посмотрела на Грега. — Как много я пропустила? — девушка склонила голову к правому плечу. — Ник жив! — тут же радостно выпалил парень. — Что? — Анна ахнула. — По порядку, — Дмитрий резко поднял руку вверх. — Отпразднуем, когда он будет у нас. Повисла тишина. Замолчали даже те члены отряда, что сидели поодаль. Еще раз сурово зыркнув на Анну, Генерал обратился к Грегу: — Ты его серьезно покалечил? — Не успел, хотя и хотел, — парень мрачно хмыкнул. — Авраам начал говорить после нескольких не самых сильных ударов. Как-то даже странно это было… — В каком плане? — Дмитрий прищурился. — Будто бы наигранно. Грег неуверенно передернул плечами, а Генерал до боли прикусил щеку. Чертов Ротков. Город, сотканный из лжи. Где все врут и всё фальшиво. На несколько мгновений прикрыв веки, Дмитрий устало промассировал переносицу. Как же ему хотелось побыстрее отсюда выбраться. Забрать своих людей из этого гнилого болота. За пределами которого нас ждет сплошной дикий простор. Мародеры. Твари. Зараженные. Весь букет. Красота. Вся их чертова жизнь сейчас проходила между молотом и наковальней. — Ладно, — Генерал открыл глаза. — Что еще он сказал? — Что Ник жив, — в тоне Грега стала заметно больше нажима, глаза отчаянно горели. — Авраам обещал указать на место, где его держат. Точнее, дать знак, когда его можно будет оттуда безопасно вытащить. — А Ноа? — Анна нервно облизала губы. — Он с Ником? — Не знаю, — парень тяжело выдохнул. — Я спрашивал. Несколько раз даже. Ничего внятного от него не добился. Кажется, Авраам вообще впервые слышал его имя. Получив ответ, Анна заметно поникла. Опустив голову, девушка начала отстукивать пальцами дерганый ритм по обивке подлокотника. Какое-то время они провели в напряженном безмолвии. — Это может быть ловушкой? Лэйн заговорила первой, озвучив, казалось, именно то, о чем все они в этот момент размышляли. Дмитрий в задумчивости повернулся к огню и уткнулся руками в широкую полку прямо над камином. Проматывал в голове последние события, словно видеокассету на старом VHS-проигрывателе, периодически делая паузы и пытаясь разглядеть сквозь помехи зажеванной пленки суть. — Авраам мог спокойно сделать вид, что ничего не знает, и отделаться от нас, — медленно произнес Генерал, скривив губы. — Кроме увиденного своими глазами, у нас нет серьезных доводов в пользу его виновности. Камера разбилась. Фотографий мы ему не показали. Но он почему-то сразу во все поверил и признал вину. Сам ждал, пока мы выйдем на него? Не просто же так все ловушки были выведены из строя, кроме одной? Дмитрий обернулся через плечо и бросил взгляд сначала на Грега, потом на Лэйн и, наконец, остановился на Анне. — Но зачем? — та нахмурилась. — У Авраама есть условие, — тут же прошептал Грег. Из горла девушки тут же вырвался горький смешок. Она презрительно хмыкнула и покачала головой. Густая челка вновь опала на оправу очков, и Анна нетерпеливо ее смахнула. — Теперь в этом есть смысл, — она сцепила пальцы в замок на колене. — И что же ему надо? — Он хочет, чтобы мы покинули город и забрали с собой всех пленников. Сразу как найдем их. — То есть… Ник не единственный заключенный? — Анна непонимающе посмотрела на Дмитрия. — И на кой черт нам это? Их там может быть хоть десять человек. Не нужно было объяснять, что это означает. Дополнительные рты, которые придется кормить. Тела, которые необходимо будет одевать. Которых предстоит защищать. Всем нужно будет где-то спать. Неизвестно, в каком эти люди состоянии. Возможно, им понадобятся медикаменты. Или лечение. Не исключено, что кто-то не в состоянии даже передвигаться. Ответственность за чужие жизни, свалившаяся на голову из ниоткуда и по чужой прихоти. Такова цена. — Подумаем об этом, когда убедимся, что с Ником все в порядке, — сцепив челюсть, Дмитрий оттолкнулся от каминной полки и развернулся. — Это все? Больше не о чем доложить? — Только с Любой столкнулся на обратном пути, — Грег почесал большим пальцем густую бровь. — Она шла со свечкой. Видимо, пришла помолиться. Генерал едва сдержался, чтобы не оскалиться. Наверное, чтобы шов на пузе Романова ровно сошелся. Первая за последние сутки мысль о хозяине поместья отозвалась во всем теле искрами раздражения. Кулаки сжались сами собой. Лучше бы не вспоминал. Кто тебя за язык тянул, Грег? Глаза Генерала метнулись к лицу Лэйн. Движение было почти инстинктивным. Он одновременно страшился и отчаянно желал увидеть ее реакцию. Но ее не было. Девушка лишь безучастно смотрела в одну точку, словно она уже давно выключилась из разговора. Дмитрий устало покачал головой и сел в кресло напротив нее. — Значит, ждем знак от Авраама? — мужчина почувствовал на себе пристальный взгляд Грега. — Значит, ждем знак. Генерал откинул голову к мягкой спинке и прикрыл глаза. Другого ответа быть не могло. Ник — жив. А значит, позади они его не оставят. Даже если придется задержаться в Роткове еще на какое-то время. Никого больше не потеряю. Мигрень вновь начала нарастать. Несколько мгновений было тихо. Затем послышался шелест тканей. За ним — стук каблуков. — Дмитрий, ты должен принять лекарство и поспать, — голос Анны звучал прямо над головой. Он хмыкнул. Не сдается. Видимо, по части упрямства они всегда могли соперничать только друг с другом. — Не должен, — ответил Генерал, не открывая глаз. — Я в порядке. — Ты что, собираешься просидеть здесь, пока Авраам не даст знак? — Скорее всего. — А если это случится через три дня? — Анна явно начинала терять терпение. — Если я прав, и он хотел, чтобы мы на него вышли, то тянуть не будет. — Дмитрий, ты сам знаешь, что стоит хоть одному из нас заразиться, то сляжет весь отряд. Так уже было. Сейчас не время для геройства. Слова попали точно в цель. Его словно окатило ледяной водой. Я такой эгоист. Спустя мгновение Генерал почувствовал чужую хватку на своем правом запястье. Он резко открыл глаза. Сжав губы в тонкую линию, Анна что есть силы потянула его на себя. Специально выбрала здоровую руку для своего издевательства. Даже в гневе она была на удивление чуткой. Дмитрий поддался. Возможно, из благодарности. Он позволил ей поднять себя. Разрешил утянуть за собой. Не сопротивлялся, когда она вела его к лестнице. Даже не вырвал ладони из ее захвата и не обернулся, чтобы проверить, как много людей на них смотрит. Не заметил, что Лэйн провожала их взглядом до тех пор, пока они не скрылись из виду. Лишь в коридоре второго этажа, с него будто бы начало постепенно спадать наложенное Анной заклятье. Стоит хоть одному из нас заразиться, то сляжет весь отряд. Как же легко она потянула за нужные ниточки. Обошлась с ним как с чертовой марионеткой. Каштановые волнистые волосы маячили почти под самым его носом. Генерал принялся прожигать взглядом макушку девушки. — У Лэйн научилась манипулировать? — он не пытался скрыть своей досады. — Ты переоцениваешь ее и недооцениваешь меня, — Анна лишь отмахнулась. Дойдя до нужной двери, она резко раскрыла ее и почти затолкала мужчину внутрь. В комнате уже горела масляная лампа. Даже быстрого осмотра было достаточно, чтобы понять — здесь успели похозяйничать. На кровати лежала раскрытая аптечка, на тумбочке рядом — новая чашка с дымящимся травяным чаем, стакан воды и блистер с таблетками. Понятно, где ты пропадала. Температура воздуха в спальне достигла показателей, когда стоять в лонгсливе было даже жарко. Очевидно, обогреватель работал уже несколько часов. И черт знает, сколько энергии генератора выжрал. Дмитрий неодобрительно посмотрел на Анну. Та не повела и бровью. — Садись, — девушка повелительно указала на пустое место рядом с аптечкой. Генерал закатил глаза, но спорить не стал. Сил не осталось. Мужчина послушно опустился на простыни. Что будет происходить дальше, было понятно. Пальцы сами собой дернулись к краю лонгслива. — Руку не поднимай, — резко выпалила Анна, сверкнув глазами. — Я сама сниму с тебя верх. — Это лишнее, — ладони мужчины застыли, как и он сам. — Дмитрий, умоляю, закрой рот и придержи мысли при себе хотя бы на несколько гребаных минут. Или я за себя не ручаюсь. Генерал шумно выдохнул. Наверное, в любой другой ситуации Анна получила бы гневную отповедь, после которой бы обиженно отказывалась разговаривать с ним несколько часов. А потом опять бы сдалась. Первой, как обычно. Уголок губ Дмитрия дернулся вверх. Он поднял голову на девушку. Вопреки колкому тону, на ее лице застыла чуть ли не мольба. Генерал медленно кивнул. Руки расслабленно опали вдоль туловища. Наверное, в тишине своей комнаты он мог позволить себе не просто слышать чей-то еще голос, кроме своего собственного, но еще и прислушиваться. Главное, не вводить это в привычку. Анна обогнула кровать, чтобы зайти ему за спину, и потянула низ лонгслива. Стащила его через голову мужчины. Затем высвободила и его руки. Больное плечо осталось в состоянии покоя. То же самое девушка повторила и с майкой, что была под низом. Не ощущать более, как едва просохшие вещи липнут к коже, оказалось отдельным сортом кайфа. Дмитрий с трудом сдержал благодарный стон. Сзади заскрипели петли матраса. Дыхание Анны коснулось шеи. Она мягко положила ладонь на плечо Генерала. Ее пальцы осторожно начали обследовать область вокруг ключицы, переходя к акромиону. Здесь девушка надавила заметно сильнее. Резко кольнуло. Жжение отдалось даже в лопатке. Он вздрогнул и поморщился, закусив губу. — Больно? — прошептала Анна. — Немного, — кивнув, выдавил в ответ мужчина. — Дмитрий, мне нужна от тебя честная оценка. Он не видел девушки, но знал, что она недовольно поджала губы. Чувствовал ее неудовольствие всей поверхностью своей кожи. Ответ ее явно не порадовал. Как же с тобой тяжело. Но Дмитрий не променял бы эту участь ни на что другое в мире. — Думаешь, я вру? — он хмыкнул. — С какой целью? — То, что для тебя «немного», для других — боль, несовместимая с жизнью, — Анна громко цокнула языком. Поймала. Спорить не буду. Он вновь усмехнулся. — Ладно, болит на 6 из 10. Так лучше? — Гораздо. Теперь в голосе девушки тоже чувствовалась улыбка. Пружины вновь скрипнули. Анна встала, и спустя пару мгновений он вновь увидел ее перед собой. Она продолжила обследование, проверяя участки спереди. Немного изменила угол. Прищурилась. Полная концентрация. Взгляд стал острым, внимательным и отстраненным. Девушка провела ладонью по округлости сустава, прощупывая связки и постепенно усиливая давление. Его вновь обожгло болью. Дмитрий напрягся, вцепляясь пальцами в простыни, но не произнес ни звука. Анна заметила его реакцию и мягко, почти извиняющимся тоном, произнесла: — Прости, это нужно для точного диагноза. Он ничего не ответил. Дыхание стало чуть быстрее, когда она нашла еще одну чувствительную точку. Волнение усилилось. Сведенные на переносице брови девушки ему совсем не нравились. Она не спешила с выводами, а он терял терпение. — Ну, что скажешь? — не выдержав спросил Дмитрий еще через десяток секунд. Анна, наконец, отняла от него руки и слегка улыбнулась. — Есть заметный отек мягких тканей. Судя по всему, в следствие сильного ушиба и растяжения, — она опустила взгляд к аптечке и принялась рыться в ее содержимом. — Возможно, имел место подвывих плечевого сустава, но сейчас все уже вернулось на место. — Уверена? — Да, — Анна твердо кивнула, выудив из горы блистеров и стеклянных колб бандаж и тюбик с мазью. — Но лучше бы иммобилизовать руку хотя бы на эту ночь. Она выпрямилась и пристально посмотрела на него, а Генерал облегченно выдохнул. Значит, я все еще в обойме. Полезен. И на своем месте. В деле. Не стал обузой и лишним грузом на плечах своих людей. Настроение резко улучшилось. Он почти расслабился. — Как скажешь, — Дмитрий послушно прислонил локоть поврежденной руки к груди, чтобы Анна могла начать работу. Не теряя времени, она выдавила крупную порцию мази на ладонь и основательно обработала ею его плечо. Кожу начало немного покалывать. Закрутив крышку и прицельно кинув тюбик назад в аптечку, девушка взялась за наложение бандажа. Сначала обхватила им окружность запястья, затем — локтя, наконец — аккуратно обернула эластичную ленту вокруг плеча Генерала, создавая устойчивую опору для руки. Четко. Продуманно. Даже небольшой перекос мог бы причинить больше вреда, чем пользы. Пальцы девушки ловко проверяли натяжение материала. — Если слишком давит, скажи, — Анна в напряжении закусила губу. — Мне нужно, чтобы ты чувствовал руку, но не мог ею двигать. — Пока все нормально. Дмитрий закрыл глаза, позволяя ей продолжить. Она снова проверила плотность лент, а потом чуть сместилась в сторону, чтобы финально закрепить плечо в нужном положении. Он почувствовал это по движению воздуха. Обнаженной шеи коснулась слегка шершавая ткань. Анна подвела ее ему под локоть, подтянула вверх и скрепила концы так, чтобы предплечье легло под углом в девяносто градусов к телу. — Подвигай пальцами. Чувствуешь их? Дмитрий приоткрыл веки и осторожно сделал так, как ему велели. — Да. — Отлично. Девушка отошла на шаг назад, осматривая свою работу, подобно скульптору, проверяющему форму статуи. — Вроде, все как надо, — Анна выдохнула, а затем сверкнула глазами. — Этот бандаж нельзя снимать до утра. — Понял, — Генерал наклонился вперед, пытаясь развязать шнурки сапог одной рукой. — Буду послушным пациентом. — Почему-то в это верится с трудом. Девушка лишь фыркнула. Догадавшись, что будет происходить дальше, она отошла к двери и подчеркнуто демонстративно отвернулась. Да, на этот цирк лучше не смотреть. Генерал покачал головой. С обувью, на удивление, он справился относительно быстро, а вот избавление от кожаных штанов превратилось в форменное мучение. Даже в тоннелях «Сибири» было легче. Радовало лишь, что шевелить нельзя было левой, а значит, — нерабочей рукой. Сцепив зубы, Дмитрий кое-как смог стянуть низ до колен. Ждать помощи от Анны сейчас было бесполезно, да и он бы никогда не попросил о ней, находясь здравом уме и сознании. Разве что только совсем в критической ситуации. Уже почти. Его качнуло, когда он попытался рывком вытащить ногу из штанины. Избежать падения удалось, только схватившись за каркас кровати. Услышав характерный звук, Анна едва слышно прыснула. — Смешно тебе? — тяжело дыша, выпалил Дмитрий. Ему, наконец-то, удалось высвободить левую ногу. Анна пожала плечами и слегка тряхнула волосами. — Немного, — в ее голосе все еще чувствовалась улыбка. — Что ж, рад за тебя. Ответом ему стало еще одно сдавленное фырканье. Но, несмотря на творящуюся с ним трагикомедию, Генералу хотелось и дальше слышать ее смех. Он почти не изменился. Закрой глаза — и будто бы исчезли последние три года. А то и целая декада. Было бы прекрасно. Через полминуты штаны, наконец-то, валялись рядом с остальной одеждой, приготовленной для стирки, в отдельном пластиковом контейнере. Избавиться от нижнего белья после предыдущего испытания не составило особого труда. Дмитрий быстро прошел к комоду, выдвинул на себя средний ящик, выудил из него новый комплект черных боксеров — абсолютно идентичных тем, которые только что скинул — и натянул на себя. Следом достал из гардероба темно-серые широкие спортивные штаны из плотной трикотажной ткани. На то, чтобы залезть в них, ушло немного больше времени и терпения. — Можешь разворачиваться, — справившись, сообщил Генерал и направился к кровати. — Я уже выгляжу прилично. — Точно? — хмыкнула Анна. — Проверь. Дмитрий закатил глаза. Устало опустившись на простыни, он приподнял подушку к изголовью и мягко прислонился к ней, приняв положение полулежа. Анна аккуратно обернулась через плечо, словно бы всерьез предполагая, что он мог ее обмануть, а затем ее плечи расслабленно опустились. Она медленно приблизилась к кровати. Каблуки ее сапог привычно отстукивали четкое стакатто. Застыв возле прикроватной тумбочки, девушка указала головой на стакан воды и лежащий рядом блистер с таблетками. — Теперь пей, — строго сказала она. — Без разговоров. Генерал молча потянулся к медикаментам, выдавил на ладонь две оставшиеся капсулы и положил их на язык, после чего послушно сделал большой глоток. Холодная жидкость покатилась по горлу, унося иммуностимуляторы внутрь. Анна удовлетворенно кивнула. Дмитрий вернул стакан назад на тумбу, поставив рядом с кружкой травяного чая, к которому даже не собирался притрагиваться, и поднял глаза на девушку. — Дай сигареты и зажигалку, пожалуйста, — прошептал он. — Они на комоде. Анна не сдвинулась с места — лишь сложила руки перед грудью и нахмурилась, взирая на него в полном неверии и с явным раздражением. — Что? — Дмитрий оскалился. — Я же выпил твои чертовы таблетки. — И это должно как-то на меня повлиять? — Хочешь, чтобы я превратил свою просьбу в приказ? — он вкрадчиво приподнял бровь. Девушка зажевала нижнюю губу, а вместе с ней, возможно, и все крепкие слова, которыми собиралась его наградить. Окинув Генерала еще одним неодобрительным взглядом, она все же нехотя прошла к комоду, рывком стащила с него все, что было нужно, и вернулась назад, не очень аккуратно бросив пачку и зажигалку на простыни. — Спасибо, — мрачно буркнул Дмитрий. Одной рукой он быстро открыл крышку упаковки и, вытащив сигарету, вставил ее в зубы, а затем, схватив зажигалку, несколько раз щелкнул колесиком. Вспыхнуло пламя. Он наклонился к нему и судорожно прикурил. Дым зашел в легкие. Никотин ощущался более целебным, чем долбанные таблетки и чай с ярким привкусом тимьяна. Кайф. Господи, какой же кайф. В блаженстве прикрыв глаза, Дмитрий закинул голову на подушку и выдохнул плотное сизое облако. Он не видел Анну, но чувствовал ее взгляд на себе. Еще не ушла. Странно. Генерал вновь обхватил сигарету губами, не до конца понимая, пытается ли он выгнать девушку из комнаты, специально так явно наслаждаясь тем, что она до чертиков ненавидит. — Ты понимал, что прыгаешь на смерть? Ее голос разрезал безмолвие. Такой резкий. Нетипично тонкий. Почти надрывный. Дмитрий затянулся еще сильнее, продолжая отдаваться темноте за пределами своих век. Голову оставили слова. Мысли разбегались в разные стороны. — Красноречивая тишина, — Анна горько хмыкнула. Генерал медленно открыл глаза. Увидел ее лицо. Чистую ярость, написанную на нем. Гадать не было нужды — девушка настроилась на серьезный разговор. Он — не особо. — Что ты хочешь от меня услышать? — Дмитрий прищурился. — Мне надо было стоять на месте? Безропотно смотреть, как Лэйн тонет? Он дергано протянул руку к пепельнице на прикроватной тумбочке и несколько раз стукнул об нее сигаретой. Пальцы подрагивали. — Тебе надо было дождаться Каина! — зло выпалила Анна. — Он бы ее спас! — Спас? — Генерал недобро оскалился и сел на подушках чуть выше, вновь поднося сигарету к губам. — Он ушел бы на дно под весом своих гребаных крыльев! Если честно, я вообще не уверен, умеют ли ангелы плавать… — По крайней мере он бы точно не захлебнулся… — Чего нельзя сказать о Лэйн. Анна вздрогнула от резкости тона мужчины. От того, как зло хрустнула его челюсть. С ее губ сорвался удивленный выдох. Глаза за стеклами очков выглядели растерянными. Дмитрий сделал нервный затяг, пытаясь успокоиться. — Потеряем ее — упустим последнюю реальную возможность спасти человечество. Спасти всех. В том числе, и тебя, — прошептал, на этот раз как можно мягче. — И того, что осталось от этого мира. Сама должна все понимать. Не маленькая. Генерал отвел взгляд. Уставился на слабый огонек стоящей у входа масляной лампы. Периферийным зрением он видел, что Анна обхватила себя руками. Она подрагивала, словно это ей довелось искупаться в ледяном озере, а не ему. — Ненавижу... — процедила девушка сквозь зубы. — Меня? — тихо спросил Дмитрий после долгой паузы. — Нет. Точнее, не только. — А что еще? — Несправедливость. Все, через что нам приходится проходить. Особенно тебе. Он хмыкнул. Да, наверное, легче всего было тем, кого смыло первой волной цунами. Кто не успел ничего почувствовать. Генерал поднял подбородок на Анну и выпустил на свободу новую порцию дыма. — Бывает судьба и похуже, — бесцветно пробормотал он. Девушка подошла ближе к кровати. Уперлась в простыни кончиками пальцев. Дмитрий держал голову высоко поднятой, не разрывая с ней зрительного контакта. — Мир когда-нибудь погубит тебя, — с трудом выдавила из себя Анна, не в силах сдержать дрожь голоса на двух последних словах. — Наверное, — Генерал пожал плечами. — Ты так спокойно об этом говоришь... Дмитрий стиснул челюсть. Струсил еще немного пепла. Все движения были нетипично нервными. Колючими. Он словно бы весь ощетинился. Наверное, этот разговор зрел давно, но Анна выбрала самое ужасное время, чтобы его начать. И он не мог никуда убежать от нее. Не мог спрятаться. Или сослаться на занятость. Казалось, будто бы она иммобилизовала не только его руку, но и все тело. — Кто-то должен рисковать, Анна, — медленно произнес Дмитрий, старательно подбирая слова. — Кто-то должен брать на себя ответственность. Пусть это буду я. Нельзя просто сидеть и ждать милости, надеясь, что как-то оно само решится. Поняла меня? Он вкрадчиво посмотрел на девушку. Она вновь плотно вцепилась в свои плечи — как в детстве, когда рассказывала ему или отцу об очередном придурке, посмевшем задирать ее в школе за слишком сильный акцент или толстую роговую оправу очков. Анна покачала головой. Ему показалось, что ее глаза начали блестеть сильнее. — Ты этого не заслужил, — девушка горько скривила губы. — А мир и вовсе тебя не достоин. Ты слишком хорош для него. Слишком добр. Дмитрий не смог сдержать вырвавшегося из горла смешка, а потому едва не поперхнулся дымом. Большей глупости он в своей жизни не слышал. Я — убийца. Человек Смерти. Я лишил жизни сотни людей. На моих руках — даже кровь лучшего друга. Горло сдавило так, что Генералу показалось, будто он задыхается. — Шутишь что ли? — едва смог выдавить он из себя. — Разве я улыбаюсь? Нет. Лицо девушки было печальным. Почти траурным. Словно она заранее его оплакивала. Из-за этого глубоко внутри Дмитрия разверзлась очередная бездна. Она затягивала. Он тяжело сглотнул. Затем прочистил пересохшее горло. — И чего же я заслужил, по-твоему? — вопрос вырвался хрипом. — Свободу, — Анна ответила без каких-либо раздумий. — Жизнь без вечной ответственности. Ему хотелось рассмеяться во всю глотку. Абсурд. Полный абсурд. Зачем ты это говоришь? Генерал сдержался, не позволив себе никакой сколько-нибудь яркой реакции. Он смотрел, как девушка неловко переступила с ноги на ногу. Для меня этот путь закрыт, Анна. Я сам поставил себе заградительный шлагбаум. Она — радость. Он — гордость. А гордость свободной быть не способна. Возможно, в прежней жизни у него и был бы какой-то шанс. Сейчас — точно нет. Но ему не хотелось кормить девушку горькой правдой. — Все мы несвободны, Анна, — Дмитрий выжал из себя слабую улыбку. — Даже когда мир был нормальным, люди от чего-то, да зависели. И я сейчас не про свои сигареты или виски, которые ты так ненавидишь. Или таблетки, на которых сидел… Он на секунду замолчал. Воспоминания все еще жгли. Отец так ни о чем и не узнал. Это к лучшему. Возможно, даже хорошо, что на тот момент они уже были в ссоре. Уткнувшись пустым взглядом в простыни, Генерал вновь заговорил: — Деньги. Работа. Чужое мнение. Предрассудки. Медикаменты. Инсулин, например. Семья. Родные. Любимые. Секс, — он хмыкнул. — Люди напридумывали себе кучу зависимостей. Да, мы ж даже без воздуха не можем. Или воды. Или еды. Мужчина поднял голову и прищурился. Сделал еще один глубокий затяг. — Знаешь, кто по-настоящему свободен, Анна? — Дмитрий указал на девушку сигаретой, чувствуя странный темный азарт. Она отрицательно мотнула головой. Скорее в предупреждении, чем в отрицании. Словно бы знала ответ, но не хотела его озвучивать. — Амир, — твердо и четко отчеканил Дмитрий. — Или наш отец. Смерть — вот истинная свобода. Он задумчиво покрутил в пальцах сигарету. — И я был в шаге от нее, — голос лился будто бы из самой утробы. — Пока Лэйн не вытащила меня назад в неволю. — Кажется, будто ты об этом жалеешь, — едва слышно прошептала Анна. Генерал пристально смотрел на тлеющий оранжевый огонек в своих руках. Почти не моргал. Фокус уходил. А картина перед глазами начала расплываться. — Черт возьми! — воскликнула девушка, почти отчаянно. — Не молчи же, Дмитрий! Он вздрогнул, выходя из ступора. Но к Анне не повернулся. Потянувшись к прикроватной тумбочке, Генерал еще несколько раз ударил сигаретой о пепельницу. — Я не знаю, что тебе сказать, — пробормотал он. — Я до сих пор не понял, что чувствую. Несколько секунд было тихо. Затем легкий всхлип. Потом едва различимое ругательство, процеженное сквозь стиснутые зубы. А дальше раздался быстрый стук каблуков. Сердце больно впечаталось в стенки грудной клетки. Так, что завибрировало все тело. — Подожди… — выдохнул Дмитрий. — Анна. Шаги были все дальше и дальше. Генерал обернулся. Девушка остервенело толкнула дверь в коридор. Петли протяжно скрипнули. — Стой! — выпалил мужчина, не глядя выкинув окурок в пепельницу. Она была уже на пороге. — Аня! Девушка застыла. И Дмитрий тоже оцепенел, пытаясь вспомнить, когда в последний раз он так к ней обращался. Я ведь прекратил по твоей просьбе. Это он знал точно. Анна медленно развернулась. Поджала губы. Настолько сильно, что они посинели, но полностью унять в них дрожь она все равно не смогла. Несколько тонких мокрых дорожек блестели на ее лице. — Останься. Пожалуйста, — Дмитрий будто бы вновь вспоминал некоторые слова, учился их произносить. — Побудь еще немного, Аня. Со мной. — Дима… Он не смог понять, как у нее получилось в один момент стоять в проеме, а в следующий — уже прижиматься щекой к его груди. Генерал лишь услышал громкий стук захлопнувшейся двери и ощутил приятную тяжесть ее тела рядом. Дужки объемной оправы очков девушки давили на его кожу. Анна все равно была аккуратна. Каким-то немыслимым образом ей удалось даже не придавить его стянутый бандажом локоть. Ее подбородок уместился аккурат над его кистью, ладонь бережно и мягко обвилась вокруг предплечья. Дмитрий приподнял правую руку и отодвинулся чуть ближе к центру, чтобы у Анны осталось больше места. Она поджала колени ближе к себе, но оставила ступни свисать с края кровати, чтобы не пачкать простыни грязной подошвой. Да плевать на них. Дмитрий приобнял ее за плечи, притягивая ближе к себе. Девушка все еще едва заметно всхлипывала. Несколько горячих капель упало на его грудь, чтобы затеряться в рельефе мышц. Анна громко шмыгнула носом. — Ты бываешь таким невыносимым придурком, — сдавленно выпалила она в его кожу. — Просто ужасным. Худших я в своей жизни никогда не встречала. Что до Апокалипсиса, что после. Он хрипло рассмеялся. Вокруг стоял аромат тропических фруктов. Теплый. Яркий. Радостный. Дмитрий опустил голову зарываясь щекой в каштановые волосы девушки. — Прости, — прошептал он. — Правильно, — Анна кивнула. — Извиняйся. — Прости, — его улыбка стала шире, и он даже жалел, что она ее не видит. — Еще раз. — Прости. Она удовлетворенно хмыкнула. А он оставил легкий поцелуй в макушку девушки. Держать ее в своих руках было так же трепетно, как и в первый раз. Тогда. Давным-давно. Дмитрию всегда нравилось быть единственным ребенком. Правда, он об этом не задумывался, пока в его жизни не появилась Анна. Все поменялось слишком резко. Из-за вечно орущего, особенно по ночам, свертка со сморщенным розоватым непонятным существом внутри мать ходила невыспавшейся и осунувшейся, а отцу постоянно не хватало ни на что времени. Они больше не катались вместе на велосипедах, не ходили в походы, не выезжали на выходные к заливу и не играли в мяч. В школу и из школы Дмитрий начал ходить самостоятельно. Родители едва находили силы проверять его успеваемость и завозить после уроков на плавание или в секцию легкой атлетики. Первые несколько месяцев они выглядели такими уставшими, что ему даже не хотелось подходить к детской кроватке Анны. Просто из принципа. К счастью, родители его не заставляли. Возможно, понимали, что ему тоже приходится непросто. Перерастет. Никуда он не денется. Я был таким же. Лишь иногда он слышал приглушенный шепот отца и видел, как мать печально кивала в ответ на его слова. Это были единственные крупицы внимания, которые он получал. Все остальное уходило Анне. Точнее Ане. Дмитрию казалось, что в то время он ненавидел даже ее имя. А особенно то, с какой нежностью родители произносили его. Ненавидел и улыбки на их лицах, когда они поднимали ее на руки или склонялись над нею. Мать и отец светились радостью, даже когда высокий младенческий крик поднимал их далеко за полночь. А он наблюдал за всем этим и не мог понять, зачем они врут себе и этому дурацкому розовому свертку. Он же видел, как им тяжело. Он не придумывал. Все происходило на самом деле. И во всем была виновата эта глупая Аня. Он замечал, что мать и отец страдают. Изо дня в день. Раздражаются. Даже ссорятся. Но для нее родители всегда держали образ непоколебимых всесильных, всеслышащих, всевидящих и всепрощающих богов. Впервые Дмитрий взял Аню на руки, когда ей было около четырех месяцев. Не хотел, ему просто пришлось это сделать. Суббота. Он запомнил даже день недели. Отец уехал по работе, его не было уже несколько недель. С самого утра в квартире стояли гул и периодически — противный, бьющий по вискам, скрежет сверла. Им устанавливали новую ванну. Аня постоянно орала. Ей не нравился шум, и потому она, конечно же, решила его преумножить. А мать не могла быть с ней постоянно — ей приходилось то и дело возвращаться к рабочим. За главного оставили его. И Дмитрий не мог оплошать. Ведь в него верили. На него надеялись. И полагались. А потому он послушно сидел в детской, уткнувшись в свой Game Boy и остервенело зажимал кнопки на нем, чтобы его персонаж в Mortal Combat проводил комбинацию за комбинацией. Аня вновь начала хныкать. Сначала тихо, будто бы привыкла, что ей достаточно даже незначительного звука для привлечения внимания. Дмитрий пропустил ее жалобный писк мимо ушей, полностью сконцентрировавшись на игре. Плач нарастал. Громче. Выше. Оглушительнее. Он отвлекался. Начал пропускать удары. В итоге — проиграл бой. Впервые за долгое время. Аня уже орала во всю силу своей маленькой глотки. Раздраженно отложив игровую приставку на стол, Дмитрий спрыгнул со стула и, закатив глаза, прошел к детской кроватке. Склонился над ней. Так близко он не видел Аню с первого ее появления в квартире. Она уже не была сморщенной. Дмитрий разглядел лишь совершенно гладкую, чуть порозовевшую от истошного крика кожу. Огромные сапфировые глаза младенца блестели от слез. Она отчаянно тянула к нему небольшие пухлые ладошки, призывая — нет — требуя, поднять ее. Немедленно. Дмитрий нахмурился. Несколько недель назад родители показывали ему, как правильно это делать. Он все внимательно выслушал, но проверять знания на практике отказался. Опять-таки из принципа. А заставлять его вновь никто не стал. Но он начал замечать, что с каждым его «нет», отец выглядел все более и более раздосадованным. Сейчас Дмитрий пытался восстановить в памяти тот инструктаж. Он неуверенно протянул руки и, охватив небольшое тельце Ани, плавно притянул ее к себе. Она оказалась гораздо тяжелее, чем он ожидал. Он прижал ее ближе, поддерживая за спину и голову. К его удивлению, малышка замолчала почти сразу. Словно по волшебству. Это придало ему уверенности. Она стиснула ткань его футболки с Бэтменом в своих крошечных кулаках и с интересом разглядывала лицо. Не зная, как ему нужно реагировать, Дмитрий сделал то же самое, что и родители, — выжал из себя улыбку. А губы Ани тут же растянулось в ответ. Резко. Без раскачки. Очень искренне. И восторженно. Словно он сейчас — весь ее мир. Нет ничего и никого больше. И она принимает его без вопросов и ожиданий, зная, что он всегда будет рядом и, если понадобится, укроет ее в своих руках. Сердце резко дернулось в груди. Дмитрий одновременно почувствовал себя и безумно глупым, и невероятно довольным. Внезапно захотелось, чтобы так было всегда. Оставаться таким вечно. Супергероем из своих любимых комиксов. Тем самым Бэтменом с принта на футболке. Аня пролепетала что-то нечленораздельное, а затем высоко рассмеялась, не переставая его разглядывать. Синева ее выразительных глаз оттенялась длинными ресницами, а небольшие каштановые кудряшки на голове подпрыгивали от каждого движения. К игровой приставке Дмитрий больше не вернулся. Когда мать вновь заглянула в детскую, то застала его сидящим на стуле с Аней на руках. Малышка заснула у него на груди, а он боялся совершить малейшее лишнее движение, чтобы не потревожить ее. Даже сейчас она улыбалась. Кажется, ты ей сразу понравился, Дима. Мать не скрывала своей радости. Возможно, впервые за долгие месяцы он видел ее такой счастливой. И ему самому стало очень хорошо. А еще сильно хотелось, чтобы отец тоже был здесь. Дмитрию казалось, что он бы сейчас им гордился. — Знаешь, что самое ужасное? — голос Анны заставил Генерала вернуться реальность. — Что? — он накрутил на указательный палец прядь ее каштановых волос. — Иногда мне кажется, что больше всего я люблю тебя именно за то, насколько ты невыносим. Он приглушенно хмыкнул и покачал головой. Потому что ты — радость. Девушка приподнялась на локте и пристально посмотрела на него. Ее глаза немного опухли, но почему-то даже сейчас она казалась строгой. — Я все-таки сумасшедшая? — Анна нервно облизала губы. — Все, как ты и говорил тогда? Нормальных в этом мире уже не осталось? А все, кто выжил, давно не в себе? Он коснулся рукой ее лица и аккуратно, кончиками пальцев, отодвинул густую челку набок. — Не в этом случае, — губы Генерала тронула грустная улыбка. — Почему? — Вспомни нашего отца, — он приподнял бровь. — По его действиям я быстро понял, что когда дело касается привязанностей, уже не так важно, насколько человек плох или хорош. Да он может быть хоть самым несносным придурком в мире. Или последней стервой. Дмитрий многозначительно заглянул ей в глаза, а Анна сдавленно рассмеялась, раздраженно смахнув с лица оставшиеся на нем слезы. Мужчина потянулся к своей подушке и опустил ее ниже, теперь принимая полностью лежащее положение. — Все это не важно, — он в задумчивости посмотрел в потолок. — Мерило любви — это как раз наши долбанные слабости и пороки. А еще способность другого их принять. Вопреки всему. Конец фразы утонул в протяжной громком зевке, который ему никак не удалось подавить. Тело размякало, утопало в простынях и излишне мягком матрасе. Анна расхохоталась лишь еще более заливисто и неверяще посмотрела на него. — Ты серьезно зеваешь посреди этого монолога? — Я же говорил, что от твоих чертовых иммуностимуляторов меня клонит в сон, — Дмитрий лишь закатил глаза. Девушка вновь примостила голову на его груди и нежно опустила ладонь на перевязанное предплечье. — Так спи, — твердо сказала она. — Не могу. Ежедневный отчет с Донован через… — тяжело вздохнув, Дмитрий поднял руку и посмотрел на горящий циферблат. — Три с лишним часа. Нужно продержаться. Потом уже лягу. — Я сама с ней поговорю, — выпалила девушка, резко подняв голову. — Объясню все. Дмитрий застыл. Соблазнительно предложение. Щедрое. С элементами самопожертвования даже. А он так устал. Хотелось закрыть глаза и отпустить себя. Пусть это и безответственно. Донован вряд ли поймет такое решение. — Ты не должна, — борясь с собой, произнес Дмитрий. — Как и ты, — решительно возразила Анна. — Но тебя это не останавливало. Уже сколько лет. Генерал с трудом сглотнул. Почти три года. Вечного напоминания, что он наследие. Замена. Продолжение. Симулятор давно умершего человека. Никто этого не скрывал, даже ради приличия. Донован такие сантименты были чужды. Она смотрела на него, и словно бы видела внутри сразу двоих людей. А Генералу оставалось лишь терпеть. Потому что так надо. Ради человечества. — Отдохни, Дима, — Анна положила ладонь на его щеку и заставила мужчину вновь взглянуть на нее. — Умоляю. Он молчал. Дышал, пытаясь унять бешено бьющийся пульс в висках. Отпускать контроль по-прежнему было невыносимо, пусть и отдать его просил самый близкий человек на земле. Это я должен быть твоим героем, а не ты — моим. — Ладно, — Дмитрий сжал ее ладонь на своей щеке и аккуратно отнял. — Не забудь рассказать о том, что Ник жив… — Сделаю. Генерал чуть более расслабленно лег на подушки. Анна опустила голову ему под подбородок. Потянувшись, мужчина почти в полусне поцеловал ее в висок. — И о нашей коллективной галлюцинации… — мысли уже путались. — Дима, спи. — Аня. — Что? — Когда проснусь, ты вновь станешь для меня Анной. Казалось, что он удерживал себя в сознании только для того, чтобы прошептать эту фразу. Она должна понимать. Это не прихоть, а необходимость. Они так договорились. Его рука зарылась в копну ее волос. — Знаю, — едва слышно прошептала девушка. Ее сухие губы прошлись по ключице. Анна уткнулась носом в его обнаженную кожу. Ее тело напряглось. Изменение было таким заметным, что даже в состоянии отключающегося сознания он его почувствовал. — Что такое? — прохрипел Дмитрий. — Иногда я жалею, что предложила эту идею. — Нет, — Генерал погладил ее по голове и прижал ближе к себе. — Ты все сделала правильно. Поверь. Аня и Дима умерли три года назад. Или, по крайней мере, погрузились в долгий криосон. Новому миру они были не нужны — здесь слабости не прощались. А потому сейчас на кровати лежали два фантома, которые на миг вспомнили свои настоящие жизни. Поддались кратковременному импульсу. В комнате воняло табаком. Запах давил и дурманил. Генерал продолжал перебирать волосы Анны. Снова. Снова. И снова. Он хотел вновь поцеловать ее в висок, но не успел. Сознание выключилось.