Сосуд

Белая матовая плитка там, где ее касались косые лучи солнца, была покрыта каплями конденсата. Гладкая керамика до тошноты вычурной ванны обжигала колючим холодом босые ступни. Генерал прислонился лбом к стене, вжал локти в ее покрытый разводами кафель, скрещивая ладони в замок на затылке, и крепко зажмурил глаза. Голова гудела тупой болью. Неидеальное, уязвимое, вечно норовящее сдаться тело хотело обмякнуть, принять горизонтальное положение или скрутиться в клубок, вернуться в такую желанную позу эмбриона. Сымитировать то положение, в котором каждый из них провел время в материнской утробе. Наверное, в самом безопасном месте на земле, где не было ни времени, ни окружения, ни условностей, ни даже границ самого себя. Только безмятежность и невесомость. Состояние, равносильное смерти. Дмитрий мрачно хмыкнул. Очередная ночь без сна явно напрямую сказывалась на лихорадочности его мыслей. Казалось, что было бы легче сосчитать дни, когда он отдыхал. Точнее — назвать четкий момент, когда относительно размеренное, рутинное и чуть ли не спокойное существование в Роткове подошло к концу. Ровно десять дней назад, когда они залезли в развалины «Сибири». Когда нашли Книгу. Когда я нашел ее. Наверное, некоторые места лучше не тревожить. Безнадежные, гиблые, проклятые клочки земли. Такие, как разлом. Не стоило приближаться к нему. Не стоило забирать ничего из того, что он когда-то поглотил в себя. Но у них не было выбора. У человечества и так осталось мало возможностей. Прошел час даже отчаянных решений — настало время самоубийственных. Ровно десять дней назад все разделилось на до и после. По обнаженному телу Генерала пробежала дрожь. Холод и большая чашка мерзкого кофе, который он влил в себя, как только покинул библиотеку, — единственное, что сейчас удерживало его на плаву. Солнце взошло, а значит, о сне можно было забыть и надеяться лишь, что следующая ночь принесет хоть какое-то забытье. Дмитрий с трудом заставил себя пошевелиться. Тело хотело проскользить по влажному кафелю вниз, но Генерал, сжав кулаки, с усилием оттолкнулся от него назад. Обвел глазами ванную. Она еще сохранила остатки былого величия, но оно казалось почти жалким на фоне пожирающего все вокруг упадка. Прекрасная метафора оставшихся после катастрофы ошметков мира — только в миниатюре. Зеленоватый и местами даже черный налет на позолоченных кранах, паутина по углам, следы плесени в швах между плитками, трещины и пятна подтеков на потолке. Дмитрий скривил губы. Борис Романов определенно пустил все свои дела на самотек, позволив поместью просто медленно загнивать изнутри. Неудивительно. Что еще ожидать от бездельника? Характеристику горделивому барину Генерал составил еще в их первую встречу. С тех пор она только усугубилась, и Дмитрий испытывал какое-то иррациональное, темное удовольствие каждый раз, когда хозяин поместья подтверждал своими словами, действиями или скорее бездействием, его ожидания. Испытывать обоснованную неприязнь к Романову было странным образом хорошо. Особенно в последнее время. Генерал не хотел задумываться, с чем это связано, хотя не самое хорошее подозрение крутилось в его голове. Тяжело вздохнув, Дмитрий потянулся к ковшу, который плавал посреди большого, наполненного водой оцинкованного таза. Центрального водоснабжения в поместье не было. И какой бы соблазнительной не казалась идея также возложить всю вину и ответственность за это на Романова, здесь он был не при чем. Трубы давно замерзли и вышли из строя — наверное, еще несколько лет назад. Возможно, даже до катастрофы. Потому городская купальня и приобрела для жителей, да даже для Анны, такое сакральное значение. Небольшой островок тепла посреди вечной зимы. Но Генералу нужен был холод. Побороть один вид дискомфорта мог лишь другой — еще более ощутимый.  Дмитрий зачерпнул полный ковш и резко вылил воду на себя. Она была ледяной — растопленный снег и не мог ощущаться как-то иначе. Генерал прошипел сквозь зубы. Тело в миг напряглось, пришло в тонус, в разуме, казалось, пролетел шквальный северный ветер, изгоняя смертельную усталость. Мужчина окатил себя холодом еще несколько раз. Промерзлая ванная лишь усиливала эффект. Капли стекали от шеи вниз, теряясь в рельефе мышц. Отложив ковш, Дмитрий взял брусок обыкновенного мыла, из гигиенического набора, который выдавался всем служащим на «Адаме». Его оно вполне устраивало — это Анна всеми правдами и неправдами пыталась найти для себя что-то поинтереснее. Желательно вкусно пахнущее. Когда-то пряный тропический аромат ее шампуня ассоциировался исключительно с ней, пока она не разделила его с Лэйн. И теперь эта сладость преследовала Генерала, окружала со всех сторон. Тело напряглось еще сильнее. Растерев брусок мыла в руках, Дмитрий прошелся скользкими, покрытыми слабой пеной ладонями по коже. Провел ногтями по шее, размял плечи, пытаясь хотя бы минимально устранить залегший в них зажим. Мужчина зацепил свежий порез от бритвы на левой руке. Он уже успел покрыться узким струпом, но все равно отдался легким жжением под нажимом его пальцев. Генерал бездумно несколько раз очертил длину царапины — не то пытаясь стереть ее окончательно, не то сделать еще глубже, заметнее, убедиться, что след ярости и отчаяния Лэйн никогда не покинет его тела.  Дмитрий покрыл мыльной пеной предплечья, локти, подмышечные впадины. Оставил несколько размашистых стремительных движений вдоль груди. Пригладил плотные черные завитки на коже. Обхватил руками торс, прошелся ладонями по спине, чуть ссутулившись. Пальцы цепляли поверхность грубых шрамов. Один. Еще один. С какого-то момента Генерал перестал считать, сколько их было. Одним словом — много. Операционный стол стал уже почти родным. Дмитрий даже радовался, когда ему предоставлялась возможность быть заштопанным в нормальных стерильных помещениях. Альтернатива в виде полевых условий была ему также знакома. Эти швы выглядели отвратительнее всего. Ногти мужчины оставили легкие красноватые следы на лопатках, пробежались до самой поясницы, Дмитрий проскользил ладонями к животу. Каменный пресс напрягся лишь сильнее под натиском его рук. По узкой дорожке волос Генерал опустился ниже, прошелся по бедрам спереди, затем сзади. Поднялся чуть вверх по упругим мышцам ягодиц и, зацепив тазовые кости, вернулся к паху. Провел ладонью по всей длине уже наполовину твердого члена. От прикосновений он лишь сильнее налился кровью, дернулся вверх, запульсировал жаром. Живот знакомо скрутило. Дмитрий шумно выдохнул через нос, стискивая зубы и вновь упираясь ладонью в стену. По коже пробежала дрожь. Не от холода — от удовольствия. Обычно ему требовалось больше времени. Такая реакция собственного тела казалась почти постыдной. Как подросток. Хотелось продолжать. Хотелось толкаться в руку. Хотелось скинуть это напряжение. Голову заполонили мысли о девичьем силуэте за ширмой в купальнях, о том, как длинные волосы Лэйн водопадом опадали в горячую воду бассейна, о том, как выпирали соски ее груди, когда она слегка повернулась. В ушах стоял плеск воды. Утрированный, слишком громкий, слишком активный. Словно он все-таки преодолел тогда барьер, разделяющий их. Хотя бы здесь, в своем воображении. Он разворачивал ее к себе спиной. Жадной дорожкой поцелуев по хребту заставлял Лэйн выгибаться в истоме. Опускаться грудью на влажный кафель. Ее стоны уже перекрывали легкое журчание воды в бассейне. Она пыталась сдержать их. Кусала губы, отчего они становились лишь ярче. Краснее. Еще более манящими. Он сминал ее округлые бедра ладонями. Оставлял на них точно такие же небольшие царапины, как только что на своих лопатках. Разводил ее ноги шире. И входил. Нетипично и нехарактерно для себя медленно, словно бы желая прочувствовать каждый сантиметр соприкосновения их тел. Плеск воды. Плеск воды был повсюду — но уже не заглушал ее хриплые грудные стоны. А он постепенно наращивал темп, упираясь руками по обе стороны от Лэйн, чтобы границы ее тела заканчивались там, где начиналось его. Все ближе. И ближе. И ближе. Пока его губы вновь не нашли бы ее кожи, пока зубы не вонзились бы в чувствительную точку, где ключица сходилась с шеей. Пока она не вскрикнула бы. Одновременно от боли и от удовольствия. Пока он не оставил бы языком влажную дорожку на ее коже. Вверх, до самого подбородка. Пока не нашел бы мягкость пухлых губ. Пока не заглушил бы поцелуем ее стоны. Он хотел бы ловить их. Как и ее вдохи. Ее вскрики. Вжимая ее сильнее в кафель бассейна. Обхватывая ее запястья. Разводя ее руки в сторону. Чтобы они вдвоем стали двумя перевернутыми распятиями — тонущими, теряющимися в своем обоюдном грехе. Тогда он смог бы оставить ее губы. Позволил бы ей стонать во всю силу своего горла, а он оставлял бы легкие, едва ощутимые поцелуи на ее щеке. Зарывался бы пальцами в густые влажные волосы. Пока кончик его языка не дотронулся бы до родинки под ее левым глазом, а ее стенки судорожно не сжались бы вокруг его длины. Ладонь на члене уже двигалась лихорадочно. Дмитрий простонал сквозь зубы. Звук стал отрезвляющим. Распахнув веки, он резко отпрянул от стены и выпустил себя. Судорожно потянулся к ковшу и окатил свое тело холодной водой. Еще. Еще. И еще. Пока его не начало трясти только от невыносимого холода. Хорошо. Эти фантазии должны были прекратиться. Они оскорбляли их обоих. Генерал и лаборант. Генерал и криптограф. Член отряда. Просто член моего отряда. Дмитрий твердил эти слова, как мантру, когда потянулся дрожащей рукой к висящему на ближайшем крючке полотенцу. Он прокручивал в голове одно и то же, пока вытирал свое продрогшее тело, пока натягивал назад нижнее белье и штаны, пока боролся с их поясом и с застежкой наручных часов. Зубы стучали. В одежде было тесно. Жар все еще отзывался спазмами внизу живота. Видимо, от неуставных мыслей и еще более недопустимых реакций не спасал даже мороз комнаты и ледяная вода. Оставалась только самодисциплина. Полагаться в полной мере, как обычно, можно было только на себя.  — Генерал и лаборант, — прошептал Дмитрий сквозь зубы, натягивая на все еще немного влажное тело черный лонгслив. — Генерал и криптограф. Повторяющаяся, словно заезженная пластинка, последовательность слов в голове была резко нарушена далеким отголоском возмущенного женского крика. Дмитрий настороженно прислушался, рука застыла на молнии воротника. Звук повторился. В нем не было паники или страха — и от этого его тело немного расслабилось. Не тревога. Не нападение. Не опасность. Но что-то точно было не в порядке. Что-то будничное. Возможно даже рутинное. Поместье словно бы пришло в движение. Мимо ванной комнаты кто-то быстро прошагал. Затем еще несколько людей. Скрипнули ступени. Гул нарастал. — Какого черта уже случилось..?  Генерал схватил полотенце и, закинув его на плечо, быстро проследовал к двери. Повернув ключ в замке, чтобы отпереть ее, мужчина выскочил в коридор.  — Больная дура! — его встретил все еще далекий, но теперь уже совершенно узнаваемый визг Киры. Дмитрий закатил глаза. Не сказать, что он был удивлен. Неумение держать себя в руках когда-то вылезет ей боком. Издали вновь донеслось что-то разъяренное и невнятное. Генерал стремительным шагом направился вперед. Внутри засело нехорошее предчувствие. С Анной Кира бы не посмела использовать подобную лексику. Это могло быть чревато слишком нехорошими последствиями. Анхея? Ангела сложно было назвать очень приятной в общении, но мир людей казался ей настолько неинтересным и мелким, что она просто пыталась с ним не соприкасаться. Нет, есть только один потенциальный кандидат. Догадка не радовала. Пульс ускорился. Закинутое на плечо полотенце начало мешать и раздражать. К счастью, комната Киры была в том же крыле, что и его собственная. Закину по дороге. Дмитрий начал взбираться по лестнице, перепрыгивая через ступени. Стоило ему повернуть направо, как он увидел Феликса. Парень как раз в этот момент заносил руку, чтобы постучать в дверь его спальни. За спиной солдата, в самом конце коридора можно было рассмотреть столпотворение. Видимо, на шум сбежался чуть ли не весь отряд. — Докладывай, — громко отчеканил Дмитрий на ходу. Феликс от неожиданности вздрогнул, явно не ожидая, что глубокий командный голос Генерала раздастся сбоку, а не изнутри комнаты. Парень резко обернулся на звук и несколько раз моргнул. — Криптограф сошла с ума, — выпалил он, как только Дмитрий остановился рядом с ним. — Конкретнее можно? — мужчина сложил руки перед грудью и выгнул бровь. — Вломилась в комнату Киры. Мечется по ней. Стены ощупывает. Вид — шальной. Особенно на фоне ее привычного состояния сомнамбулы. Последний комментарий Феликса показался настолько неуместным, что вызвал неясно откуда взявшееся желание посоветовать ему следить за языком. Генерал тяжело вздохнул. И вновь я угадал. Иногда ему хотелось ошибаться. В случае с Лэйн ему хотелось ошибаться почти нон-стоп. Дмитрий устало потер переносицу. И что это еще за номер? Месть за ту детскую драку в усадьбе Романова? Мужчина прикусил щеку. Не похоже на нее. Лэйн казалась ему сдержаннее, гораздо изощреннее, умнее. Опаснее. Она бы не пошла на открытый конфликт. Скорее затаилась бы, выждала, нанесла бы удар быстро и тихо. Без шума. Без свидетелей. Без последствий для себя. Дмитрий неожиданно ясно осознал, что эти мысли его настораживают примерно так же сильно, как и интригуют. Позавчера на площади я сказал ей что-то похожее. И вновь он не мог понять, хотел ли ошибиться в составлении ее психологического портрета или оказаться абсолютно правым.  — Ясно, — Генерал твердо кивнул. Схватившись за ручку двери, он открыл ее и зашел в свою комнату. Одним точным броском Дмитрий закинул влажное полотенце на неубранную кровать. Взгляд с тоской потянулся к стоящей на комоде бутылке виски. У него было стойкое ощущение, что сейчас ему точно бы не помешали несколько больших глотков. По пальцам пробежал легкий тремор. Знакомый. Навязчивый. Дрожь зависимости. Почти необходимости. Но не при Феликсе. Дмитрий сделал решительный шаг назад и захлопнул за собой дверь. Утро не успело начаться, а настроение уже было безнадежно испорчено. Расправив плечи, мужчина направился дальше по коридору. — Мне пойти с вами, Генерал? — окликнул его Феликс — У тебя нет приказа? — не оборачиваясь, строго спросил Дмитрий — Есть. — Еще вопросы будут? — Уже иду дежурить на крышу, сэр. — Чудесно, — процедил Генерал сквозь зубы. В конце концов Лэйн — не цирковая мартышка и не животное в зоопарке. Нечего на нее смотреть — это не занимательное представление. И так впереди собралось слишком много людей. Так будет на одного меньше. Мелочь, но хоть что-то. — Расступитесь! — отчеканил Дмитрий, когда вблизи замаячили спины его солдат. — Дайте пройти! Задние ряды чуть ли не отскочили в стороны, стоило им только услышать его голос. Мужчина начал пробиваться вперед, минуя узкий дверной проем и не слишком аккуратно расталкивая зазевавшихся солдат локтями. — Генерал! — до него донесся взволнованный голос Киры, в нем явно считывалась смесь надежды и триумфа. — Что происходит? — Дмитрий наконец смог прорваться сквозь толпу. Его глазам предстала картина, которую все присутствующие, судя по их лицам, наблюдали уже продолжительное время. Феликс не преувеличивал. Ни на йоту. Лэйн выглядела блаженно. Девушка лихорадочно ощупывала руками стену, двигаясь вдоль нее, подобно какой-то сумасбродной актрисе пантомимы. — Где же? — шептала она себе под нос, не замечая ничего вокруг. — Где ты? Где, черт возьми? — Генерал, она просто вломилась в мою комнату, — Кира подлетела к нему и, казалось, что чуть было не схватила за руку, словно ребенок — взрослого, в поисках защиты. — Без стука, без предупреждения, без какой-либо причины. Дмитрий медленно перевел взгляд на девушку. Посмотрел сверху вниз. В ее больших зеленых глазах была мольба. И ожидание. И настойчивость. Слишком много чувств и эмоций. Среди них затерялось и то самое, от которого Генералу становилось тошно. Он его не заслужил. Он его пытался не подогревать. И он его не хотел. Не от нее. Возможно, вообще ни от кого. Не в этом мире. Не в этой жизни. Мужчина перевел взор назад к Лэйн, к судорожному скольжению ее ладоней по поверхности стены. — Лаборант! — строго окликнул ее Дмитрий. Она не ответила. Казалось, даже не услышала его. Лишь ее движения стали еще более рванными, отчаянными, спешными, будто бы девушка начала бороться со временем. — Она точно ненормальная, — Кира покачала головой. — Лэйн! — он попробовал еще раз. На этот раз она обернулась. На долю секунды. А его сердце застыло на столько же мгновений. Волосы девушки растрепались, грудь тяжело и часто вздымалась, губы были приоткрыты. Она горела. Жизнью. Энергией. Желанием. Казалась сейчас такой невероятно прекрасно дикой и свободной. И Дмитрий почувствовал в ее мимолетном беглом взоре, который она оставила на поверхности его кожи, что Лэйн важно, чтобы ее сейчас не остановили, а дали закончить то, что она делала. Чем бы это ни было. Генерал вспомнил последний раз, когда видел ее такой же. Это случилось в ночь, когда девушка постучалась в дверь его спальни поздним вечером, прижимая к груди «Книгу Апокалипсиса». Когда продвинулась вперед в своей расшифровке. Когда ей становилось не все равно. Ты так нравишься мне такой.  Мысль будто бы окатила его ледяной водой. Затем пришел стыд. Плеск бассейна вновь был в ушах, принося с собой эхо его недавних фантазий. Сегодня он перешел грань, к которой не имел права даже приближаться. Генерал несколько раз моргнул. Лэйн уже отвернулась. Ее руки вновь ощупывали стены. А Дмитрий почувствовал на себе десятки взглядов своих солдат. Его вновь обдало морозом. Стоящая почти напротив него Анна выглядела обеспокоенно. Грег в напряжении закусил губу. Лестер казался растерянным. Но на лицах большинства застыло лишь жадное нетерпение. Они требовали от него реакции. Действий. Как от лидера. Как от Генерала. И их желание можно было понять. Он действительно обязан был что-то предпринять. Это его ответственность. Это его забота. Это его решение. И его последствия. Если бы любой из отряда вел себя странно или подозрительно, он бы уже давно вмешался. Она ничем не должна была отличаться от других. Дмитрий сжал кулаки. Казалось, что безмятежное сонное утро, которое он провел рядом с Лэйн в библиотеке случилось не около часа назад, а в прошлом десятилетии. Почему все так? В тиски взяло уже знакомое щемящее неприятное чувство. Ее образ — такой мирный, такой спокойный, такой беззащитный — таял вдали. Видимо, на одной стороне они могли быть, лишь тогда, когда кто-то один из них находился без сознания. Только во сне. В иллюзии. И лишь там он мог позволить себе прикоснуться к ней не грубо, а нежно. Как мужчина. И человек. Но не на яву. Не в реальности. Тут побеждал Генерал. Всегда. Жадное ожидание во взглядах солдат толкало вперед. Дмитрий пересек комнату в несколько широких шагов. — Да остановись же ты! — выпалил он, почти раздраженно. Генерал схватил Лэйн за запястье. Особо не церемонясь — хватка была сильна. Возможно, на ее нежной коже останутся красные следы. Привычно. Дмитрий дернул девушку на себя. Ее плечо уперлось в его грудь. Лэйн повернула к нему голову, и он ожидал увидеть ее насупленные брови, недовольно сомкнутые губы, злость в чертах лица. Но… она улыбалась, почти сияла. Глаза по-прежнему горели ярким пламенем. Генералу вновь казалось, что ее бархатный графит отдает едва заметной синевой. Он чувствовал кончиками пальцев, как резко подскочил ее пульс. — Я нашла, — прошептала Лэйн. — О чем ты? — горло сдавило так, что свой вопрос он почти прохрипел. Свободной рукой девушка продавила едва заметную небольшую скважину в стене, и та со скрипом поддалась. Послышался узнаваемый металлический скрежет петель. Дмитрий разжал хватку на ее запястье, выпуская его. Его внимание было приковано к глубоким трещинам на облупившейся штукатурке. Часть конструкции дрогнула, а затем отъехала в сторону. Впереди забрезжил свет, пока не накатил волной из образовавшегося прохода. Вместе с ним Дмитрия обдало студеным холодом. Звук тут же затих, и на всех опустилась тишина. Кто-то свистяще выдохнул в удивлении. Кто-то начал перешептываться. — Вероятно, это скрытая дверь в кабинет Романова, — сообщила Лэйн, также развернувшись к когда-то сплошной стене. — Бориса? Сзади послышался взволнованный голос Анны, а затем и спешный стук каблуков ее сапог. — Нет, его предка, — Лэйн на секунду обернулась через плечо, а затем вновь, внимательно прищурившись, вгляделась в открывшееся пространство впереди. — Основателя поселения. Если нужная мне книга находится где-то в поместье, то точно там. Девушка сделала шаг вперед. К свету. Дмитрий инстинктивно выставил вперед руку, перекрывая проход. — Стой, — прошептал он. Не успев среагировать, она ненамеренно вжалась грудью в твердость мышц его предплечья. Генерал сделал вид, что ничего не почувствовал — даже внезапно пробежавший по коже жар, несмотря на сквозняк, на котором они вдвоем стояли. Лэйн скосила на него взгляд. — На втором этаже проблемы с балками, а эта комната наверняка не обслуживалась черт знает сколько лет, — Дмитрий покачал головой и скривил губы. — Сначала нужно все проверить. Лэйн снова была как-то слишком близко. Он отстранился и осторожно прошел внутрь тайного кабинета. Никто больше не пострадает под моим руководством. Обещание. Такое далекое. Такое болезненное. Данное самому себе, возможно, в один из самых худших моментов его жизни, когда он находился на самом дне. В самой смердящей из всех возможных трупных ям. Он едва из нее выкарабкался. Больше года ему удавалось выполнять обещанное. Больше. Чертового. Года. Но вот это опять происходит. Амир мертв. Ник, скорее всего, — тоже. Что с Ноа — одному Богу известно. Потери. Опять потери. Новых не допущу. Дмитрий продвигался вглубь комнаты. Если пол провалится — то под ним. Если упадет потолок — то на него. Он выдержит. Не умрет. Анна поможет выбраться. Всегда помогала. Никто другой больше не пострадает. Генерал обвел глазами кабинет. Описать его можно было одним словом. Беспорядок. Раскиданные на полу книги и свитки, заваленный бумагами письменный стол, паутина на стенах, какие-то совершенно дикие предметы и статуэтки, включая пыльную картину в массивной раме и огромный православный крест, который по всей видимости, должен был венчать купол церкви, но по какой-то причине не был установлен. Или оказался снят. Дмитрий сделал еще несколько шагов по кабинету. Было невыносимо холодно. Мужчина плотнее закрыл воротник лонгслива. Он повернул голову вправо.  Вот и разгадка очередной тайны. Из двух широких окон у дальней стены валил яркий солнечный свет. Третье же оказалось разбитым. Осколки лежали на полу, смешиваясь с небольшим сугробом из наметенного внутрь снега. Дмитрий прошел туда и облокотился на деревянный подоконник. Снаружи, полностью перекрывая раму, густо разрослись голые побеги плюща, почти полностью заслоняя видимость, но двор поместья все еще можно было разглядеть сквозь пустоты посреди извилистых стеблей. Они тянулись, судя по всему, с крыши поместья до самой земли, теряясь в толстом ковре снега внизу. Кое-где в плотном переплетении побегов виднелись заметные проплешины. Видимо, убийца Амира обломал часть стеблей во время своего поспешного побега. Дмитрий сцепил зубы до боли, ногти вцепились в дерево подоконника.  Я найду тебя. Кем бы ты ни был. Сколько бы не пришлось искать. И убью. Убью обязательно. Он резко отшатнулся от рамы. Неспешно прошелся по периметру тайного кабинета. В нескольких местах подпрыгнул, с грохотом приземляясь назад. Половицы скрипели и прогибались под его весом. Но держались. Крепко. Настолько надежно, насколько можно было ожидать, учитывая чудесное состояние поместья. Генерал мрачно хмыкнул и широким уверенным шагом прошел назад к потайной двери, ведущей в комнату Киры.  — Обычный кабинет, — громко сообщил он, остановившись в проеме и скрестив руки на груди. — Пол в порядке. Выдерживает. Анна чуть заметно улыбнулась и опустила голову, пытаясь это скрыть. Правый уголок губ Генерала также немного приподнялся. Если выдержал твою груду мышц, то остальных — и подавно. Дмитрий был почти уверен, что девушка думает о чем-то в этом духе. Он обвел взглядом присутствующих. В спальне Киры было все так же людно. Никто и не думал расходиться. Солдаты наоборот подошли ближе. Некоторые вытягивали шеи, пытаясь лучше рассмотреть тайный кабинет за его спиной. — Внутри разбито окно, — Генерал специально заговорил еще громче, начал чеканить почти каждое слово. — Видимо, то самое, треск которого слышала лаборант в ночь убийства Амира. Он не смотрел на Лэйн, но почувствовал ее взгляд на себе. Я пытаюсь сделать все от себя зависящее, чтобы тебя приняли. Пусть знают, что она не врала о тех ужасных событиях. Пусть поймут, что она ни при чем. Пусть сказанное отпечатается в их памяти. Генерал приподнял подбородок. Это меньшее, что я могу сделать. Возможно уже слишком поздно. Но он хотя бы будет знать, что пытался.  — Час от часу не легче, — Анна тяжело вздохнула и покачала головой. — Что еще нам неизвестно об этом чертовом поместье? Скоро найдем подвал, заваленный трупами? Подземные ходы с ловушками? — Говорила же, что в моей комнате сквозит, — Кира недовольно скривила губы. — А вы смотрели на меня, как на умалишенную. — Во-первых, не драматизируй, — холодно отрезала Анна. — Во-вторых, откуда мне было знать, что надо проверять не окна, а стены? — Довольно! Дмитрий резко поднял вверх руку, и девушки тут же прекратили перепалку. Недовольные лица обеих не оставляли сомнений — они явно не успели высказать все, что хотели. Мужчина устало провел ладонью по лицу, а затем начал поправлять ремешок часов. — Лэйн, Анна, Кира, Лестер, вы нужны здесь, — распорядился он, не поднимая головы. — Остальные — свободны. Дежурим как обычно: периметр, крыша, площадь, лес. — Есть, Генерал! Нестройный хор голосов зазвучал со всех сторон, а затем послышалась такая же какофония шагов. Кто-то зевал, другие перешептывались, пара солдат уже обменивались колкостями на слегка повышенных тонах.  — Позвать Бессмертных, сэр? Дмитрий поднял глаза. Перед ним стоял Лестер. Парень неловко перемялся с ноги на ногу. Судя по растрепанному виду, крики Киры не позволили ему с утра даже толком собраться. — Да, найди Каина, — Генерал расправил плечи. — Скажи, что для него есть работа. И несколько вопросов. Последние слова он процедил сквозь зубы. Даже чуть было не цокнул языком. Кровь закипала в жилах от злости. Ладно дерзость. Ладно избирательный подход к приказам. Каин всегда был на особом положении. С видением Донован Дмитрий пытался не спорить. Все равно ничего дельного из этого бы не вышло. Но такая вопиющая безалаберность? — Будет сделано. Ответ Лестера донесся откуда-то издали. Генерал лишь слабо кивнул, давая парню понять, что услышал его. Мысли блуждали в разуме, и он безнадежно терялся в них. — Возможно, стоит также пригласить Бориса? А вот голос Лэйн прозвучал до невозможности ярко и гулко, выдернув Дмитрия из омута размышлений на поверхность. Он повернул к ней голову. Девушка смотрела на него. Спокойно и вроде бы даже, как и всегда, отстраненно, но ее щеки приобрели легкий нежно-алый оттенок. Он заметил. И так плещущаяся внутри злость стала практически выжигать его внутренности, а имя хозяина поместья резко показалось каким-то до странного неприятным и раздражающим. Лестер неуверенно застыл в дверях, ожидая ответа. — Обязательно пригласим, — Дмитрий закатил глаза к потолку, облокотившись плечом на дверной проем. — Нам же только лишних свидетелей сейчас и не хватало. — Это все-таки кабинет его предка, — Лэйн нахмурилась. — Ему стоит знать об этой находке. — Благородно, но не первоочередно. Сделаем это позже. Сначала осмотрим все сами. — Пока он доберется сюда с ранением, мы успеем разглядеть все от и до несколько раз. Она настаивала. Как-то неожиданно и подозрительно эмоционально. Даже страстно. И от этого Дмитрий злился лишь сильнее, сам толком не понимая, почему. Возможно, ему просто не нравилось, когда с ним спорили, хотя раньше за собой таких реакций Генерал не замечал. Или же ему просто настолько сильно не хотелось видеть сейчас холеное лицо Романова и неизменно елейную улыбку на его лице, с которого буквально сочилась патока. День и так начался до нельзя паршиво. Или все дело было в этом странном блеске в глазах Лэйн и ее горящих щеках, румянец с которых хотелось стереть. Или все гораздо проще. И рациональнее. Романов — чужак. А чужакам не место вблизи его людей. Да, наверное, все дело в этом. Дмитрий вцепился руками в ткань лонгслива. — Не помню, чтобы ты раньше о ком-то так переживала, — строго произнес он, прищурившись. — Вы с ним-то всего пару раз виделись. Ты его знаешь меньше, чем весь отряд. — Он подставился под нож, защищая меня, — в глазах Лэйн мелькнуло что-то похожее на раздражение. — Этого недостаточно, чтобы заслужить к себе человеческое отношение? Ах, вот оно что. То, что тебе нужно. То, что ни я, ни кто-либо еще в отряде не можем тебе дать. Дмитрий смотрел на нее почти не моргая. К яростному пламени, от которого, казалось, уже тлела кожа, добавилось нечто подозрительно похожее на грусть и ощущение какой-то засасывающей несправедливости. Есть разница. Можно просидеть все три года на краю земли, куда не добрались ни зараженные, ни мародеры. Где отродья не отлетали далеко от своего проклятого разлома. Где даже климат почти не изменился. Где жизнь продолжала идти своим неспешным чередом. Ротков всегда был потерян в снегах. Здесь все знали друг друга в лицо. Возможно, даже по имени. Все тайны быстро становились общими. Все грязные дела стремительно всплывали на поверхность. Здесь все всё и обо всех знали. Особенно если ты — хозяин города. В таких условиях гораздо легче позволить себя привилегию — доверять. Привилегию — ошибаться. Быть великодушным. Добрым. Есть разница. Ротков — это просто иллюзия. Остальной мир — не такой. За пределами устоявшихся сообществ преждевременное доверие — это смерть. Никогда не знаешь, что скрывается за улыбками, а порой и ангельскими лицами чужаков. Нельзя позволить себе потерять бдительность, нельзя показывать уязвимость, нельзя полагаться ни на кого, кроме тех, кто заслужил полное и безоговорочное доверие. Иначе — погибель. Его отряд видел всю грязь и пороки того, что осталось от мира. Вкусили всю гниль. Всю отраву. И выжили. Сначала поодиночке. А затем — вместе. Есть чертова разница, Лэйн. — Если мне не изменяет память, ты даже не видела, момент его геройства, так как провалялась на полу в отключке, — слова Генерала прозвучали грубее и резче, чем он того хотел. — Или я не прав? По лицу девушки пробежала тень. Она скрестила руки на груди, будто бы защищая себя, и даже сделала полшага назад. Не отдаляйся. Не бойся меня. Дмитрий чуть было не вытянул руку к ней, но, опомнившись, отогнал от себя эти причудливые мысли. Страх — это хорошо. Страх поддерживает дисциплину. — Прав, — буркнула Лэйн и отвела глаза. — Но рана на его теле явно появилась не просто так. Но и не Ноа ее нанес. А значит, Романов врет. На утро его убежденность в этом лишь укрепилась. Генерал упрямо сцепил челюсть. Он знал своих людей. Знал, на что они способны.  — Разве не этот принц на белом коне чуть не пристрелил тебя при первой встрече? — Анна нахмурилась и встала рядом с Дмитрием, уперев руки в бока. Спасибо. Хоть у кого-то еще осталось критическое мышление. Генерал не на шутку разозлился и в первый раз, когда только узнал об этом эпизоде. Сейчас же — эффект усилился втройне. Лэйн сверкнула глазами в сторону Анны. Почти обиженно. А что ты хотела? У нее нет передо мной тайн. Она всегда расскажет мне обо всем услышанном, если решит, что это действительно важно. Дмитрий сдержал улыбку и кинул короткий взор на стоящую рядом девушку. Анна твердо и гордо смотрела на Лэйн, явно демонстрируя, что не сожалеет о содеянном. Криптограф поджала губы и, поколебавшись мгновение, все-таки прошептала: — Борис может рассказать куда больше, чем мы найдем сами. Генерал застыл. Слова Лэйн выстрелили прямо в цель. Что если и правда? Ему нужна была та книга, которую она ищет. Отчаянно нужна. Ему необходимо было понять, что произошло с Ником и Ноа. Он хотел найти убийцу Амира. Сейчас — даже больше, чем когда-либо. Мне нужно убить его. Мысль казалась почти навязчивой.   — Предположение, — по инерции возразил Дмитрий, но тон прозвучал неуверенно. — Ни на чем не обоснованное. — Я против, чтобы он шарился здесь в одиночку, — отрезала Анна. — Если уж звать его, то лучше сейчас. Пусть ходит по кабинету под нашим присмотром. Судя по поспешности сказанного, девушка почувствовала одолевавшие его сомнения. Она всегда его отлично считывала. Дмитрий в задумчивости потер подбородок. Есть приоритет миссии — и он важнее всего. Но его люди — тоже первоочередны. Плевать, что думает Донован — на этом фоне меркло все. Даже невыносимо сильное и неприятное жгучее ощущение внутри, которое появлялось каждый раз, когда Лэйн произносила имя хозяина поместья. Он не хотел давать этому чувству названия. — Ладно, — Дмитрий раздраженно махнул рукой. — Лестер, Романова тоже приведи. Если он вообще в состоянии двигаться. — Так точно, сэр. Парень твердо кивнул и, не медля, вышел в коридор. Анна недовольно хмыкнула, а губы Лэйн чуть заметно дрогнули. Дмитрий тут же развернулся на каблуках и прошел в тайный кабинет. Улыбку на лице девушки видеть совсем не хотелось. Сзади раздался скрип петель, затем — небольшой хлопок, а после — шаги. Генерал застыл посреди комнаты, пытаясь понять, с чего бы начать. Гребаный хаос. Лэйн встала справа от него. Все молчали. Это безмолвие давило. Особенно после недавней перепалки. Отчего-то Дмитрий чувствовал себя глупо.  — Как ты вообще узнала об этой комнате? — спросил Генерал, пытаясь вернуть себе утраченное ощущение баланса. — Нашла в библиотеке первое издание об истории Роткова, — девушка повернулась к нему, боковым зрением он заметил, что она поправила выбившиеся пряди у лица. — Там были чертежи поместья. Вспомнила, что видела похожие в экземпляре книги из более позднего тиража. Одна комната отсутствовала. Эта. Дмитрий кивнул. Так и не посмотрев на нее, он прошел к рабочему столу. Мужчина пытался успокоиться. Привести мысли в порядок. Генерал и лаборант. Мантра опять закрутилась в голове. Какое ему дело, за кого Лэйн переживает? Какое дело, кого желает видеть? Какое мне дело, что это не я? Он принялся перебирать бумаги со странными набросками пентаграмм, чтобы хоть чем-то занять свои руки. Она — взрослая, я точно не нанимался ее нянчить. Ему достаточно Анны. — В конечном итоге осталось лишь сопоставить все со сквозняком в комнате Киры, — Лэйн вновь заговорила. — Где еще могло оказаться разбитое окно, которое никто не нашел? Генерал улыбнулся, вопреки себе. Заевшую мантру в голове перебили другие мысли. Внимательная, умная, находчивая, инициативная. Несмотря на холод комнаты, он почувствовал разливающееся по коже тепло. Такое же, как ночью, когда он сидел рядом с ней в библиотеке. — Кое-кто просто очень плохо искал, — буркнул Дмитрий, а затем обернулся через плечо.  — Но ты — молодец, лаборант. Их взгляды встретились. Лэйн облизала губы и немного улыбнулась. Оба движения показались ему нервными. Справа раздался резкий звук. Генерал скосил глаза в направлении шума, но сделать это было на редкость сложно. Оказалось, что Кира споткнулась об один из раскиданных на полу толстых томов. — Тут просто сплошное месиво из книг, — недовольно протянула она, сапогом отодвигая злосчастный фолиант в сторону. — Черт ногу сломит. — Тот, кто проник в поместье, наверняка искал что-то важное в кабинете, — Лэйн обвела глазами помещение. — И, вероятно, очень сильно спешил. — Нет, — отрезал Дмитрий, едва переборов желание еще раз закатить глаза. — Амира убили со спины. Значит, он представлял угрозу. Осмотреть кабинет, о котором мы не знаем, можно бесшумно и без жертв. Он вернулся назад на центр комнаты. Вновь нашел графит ее глаз. Он хотел, чтобы она поняла, даже если все еще не желала верить. Это правила нового мира. Он недружелюбен. И все в нем подчинено лишь двум целям. Убить. И выжить. — С учетом того, что кто-то пытался проникнуть к тебе, ты и была причиной, — Дмитрий прищурился, почти нависая над девушкой. — Я тебе уже говорил. Пора бы ко мне прислушаться. Кабинет — лишь промежуточная точка, которую использовали для вынужденного побега. С этими словами, он сделал шаг назад. Поза Лэйн стала напряженной — она крепко сцепила пальцы в замок перед собой, слегка заламывала их. Брови вновь сошлись на переносице, девушка потупила взгляд в пол, он потемнел. Да, наверное, неприятно осознавать, что кто-то желал причинить вред конкретно тебе. Привыкай. Иллюзии губительны. Дмитрий прошелся по кабинету. Периферийным зрением он заметил, что Кира, насупившись, подозрительно поглядывала то на него, то на Лэйн, а Анна подтянула выше воротник черной водолазки. Действительно, холодно, как в склепе. Генерал потер друг о друга озябшие ладони. Хватит терять время. — Лаборант, как должен выглядеть справочник, который ты ищешь? — окликнул он ее. Девушка встрепенулась, будто бы скидывая себя мрачную пелену, накрывшую ее после его жестких слов. Она быстро прошла к одному из стеллажей и начала осматривать полки с книгами. Ее губы беззвучно двигались. Иногда она водила длинным тонким пальцем по корешкам, пока не остановилась на одном из них и, вцепившись в него, не попыталась вытащить. Безуспешно. Соседние толстые тома плотно держали. Но девушка не сдавалась — сцепив зубы, она попробовала еще раз. На ее лбу от напряжения залегли складки. — Давай помогу. Генерал пересек расстояние до стеллажа в несколько широких шагов. Лэйн успела отнять ладонь от книги, но не отойти. Они соприкоснулись плечами. Он протянул руку к плотному переплету и зафиксировал его тремя пальцами. Сбоку послышался странный звук. Словно кто-то втянул в себя кислород несколькими очень короткими вдохами. Она… принюхивается? Дмитрий нахмурился. Но в следующий миг его губы начали растягиваться в улыбке. Неконтролируемой. Такой, которую нельзя было бы сдержать, даже если бы он попытался. Генерал тоже чувствовал ее запах. Знакомый сладкий аромат шампуня Анны. И все же он ощущался несколько иным. Мужчина вновь уловил легкую ноту хвои, отчего вся композиция становилась более тягучей, древесной, тяжелой, мрачной. Чувственной. Дмитрий без особого труда вытянул нужный том с полки. — С твоим появлением в отряде я начал с завидным постоянством читать книги, — хмыкнул Генерал, поворачиваясь к Лэйн. — Даже Анна не проводила за ними столько времени. — Не припомню, чтобы видела у тебя в руках что-то, кроме оружия и сигарет, — она в легком недоумении склонила голову к правому плечу и приподняла бровь. — Да ну? Его улыбка стала шире. Ты ошибаешься, Лэйн. Акустическая гитара. Он не был ахти каким музыкантом, но аккорды знал. Иногда перебор струн успокаивал. Высокая стройная девушка на выпускном. Он поднимал ее в воздух в танце. Кружил, словно та ничего и не весила. Ее звали Лекси, и она ненавидела это имя, настаивая, чтобы к ней обращались исключительно Алексис. Но для него делалось исключение. Она смеялась тем вечером — звонко, заливисто, по-девичьи. Темные вьющиеся волосы опадали за спину волнами. Сколько Дмитрий себя помнил, ему всегда нравились брюнетки. Руль черного Dodge Challenger. Шестилитровый атмосферный двигатель. Даже если бы не случился конец времен, эта зверь-машина осталась бы в прошлом. Экологи бы постарались. Шиворот свитера молокососа, который довел Анну до слез в десятом классе. Дмитрий приехал домой на Рождественские каникулы. Парнишка трясся в его руках как осиновый лист и мямлил какую-то бессвязную околесицу. Затем привселюдно извинялся. Анна была счастлива. Первые несколько недель. Пока не поняла, что после этого парни из школы вообще начали опасаться к ней подходить. Иногда Дмитрию казалось, что она до сих пор на него злилась за этот эпизод. Нет, в руках я держал не только оружие. И близко нет. — Как думаешь, кто помог тебе… — начал было говорить Дмитрий, а затем и резко осекся. Что ты делаешь? Она не должна об этом знать. Иллюзиям лучше оставаться иллюзиями. Снам — снами. И все желания, все заблуждения, все глупости обязаны остаться там же. Вал воспоминаний на миг заставил его забыть о границах. Генерал протянул Лэйн книгу. Только сейчас он заметил, что ее переплет был кроваво-красным. На обложке красовалось изображение рогатой головы демона, над которой нависали буквы, выполненные причудливым готическим шрифтом. Он не смог разобрать названия.  — Забудь, — Генерал вздохнул и покачал головой. — Тяжело держать мысли в строю, когда плохо спишь. — Спасибо, — Лэйн прижала книгу к груди. Он кивнул и поспешно отошел. Показалось, что губы девушки тронула тонкая улыбка, но, возможно, это было еще одной иллюзией. Задумываться об этом не хотелось. Дмитрий в досаде провел ладонью по лицу. Краем глаза он увидел, что Лэйн приподняла вверх отданный ей толстый фолиант.  — Нужно постараться найти все, что похоже на этот справочник, — громко сообщила она. — Названия могут быть о демонах, оккультизме, небесных созданиях, ритуалах. Правильно. Отвлечься. Это лучшее средство, когда тело и даже мысли выходят из-под контроля. — Анна, Кира, осмотрите стеллажи, — он обернулся к девушкам. — Я займусь ящиками. Лэйн, ты разбирайся с тем, что раскидано по полу. Они принялись за работу. После бессонной ночи она шла вяло и монотонно. Летающая вокруг пыль раздражала. В нескольких ящиках завелись пауки. Увидев их, Кира почти на повышенных тонах начала просить Анну поменяться с ней стеллажами, чтобы оказаться как можно дальше от непрошенной живности. Поправив очки и отбросив со лба густую челку, девушка нехотя согласилась. Лэйн, поджав под себя ноги, сидела на холодном полу и молча перебирала тома. Казалось, что она не отреагировала бы, даже если бы паук начал ползти по ее руке. Время тянулось вперед до крайности медленно. Примерно через полчаса руки Дмитрия начали неметь от промерзлого воздуха. К счастью, Анна догадалась отправиться на кухню и вернуться назад с подносом и четырьмя чашками крепкого черного чая. Стало немного легче. — Думаешь, там будет изображен Романов? — услышал он ее голос через какое-то время. — Или его красотка-жена? Дмитрий отпил еще один глоток уже успевшего остынуть напитка и скривил губы. Опять он. Или его предок. В жизни Генерала эта фамилия стала мелькать слишком уж часто. И его это совершенно не радовало. Мужчина обернулся через плечо. Анна и Лэйн склонились над картиной в массивной деревянной раме, которую они из угла подтащили ближе к центру комнаты. — Сейчас узнаем, — криптограф присела на корточки и ладонью сняла с поверхности полотна слой пыли. — Вам делать нечего? — строго окликнул их Генерал. — Уже нашли книгу, что ли? Обе девушки обернулись к нему. — Небольшая передышка, Дмитрий, — Анна покачала головой. — У меня уже в глазах рябит от названий. — Если будем меньше терять времени, то и закончим быстрее, — отрезал мужчина. — Оставьте картину в покое. Он заметил, что стоящая за спинами девушек Кира начала перебирать книги на стеллажах лишь активнее, стоило ей только услышать его слова. Хоть кто-то работает. Анна сделала жалостливое лицо. — Пять минут. Ну, пожалуйста. Дмитрий раздраженно выдохнул и отвернулся. Ненавижу, когда ты так делаешь. И тон этот — тоже. Девушка в такие моменты слишком сильно походила на покинутого котенка. Он не мог ей отказать. Пытаясь абстрагироваться, Генерал потянулся к очередной стопке с книгами в ящике. Сзади слышалась какая-то возня. — И это основатель поместья? Не слишком ли молодой? — ошарашенно выпалила Анна через несколько минут. — Ему на вид не больше двадцати лет. Генерал почти заскрежетал зубами. Мне все равно. Все равно. Все равно. Но мысли противоречили его действиям. Вопреки себе, он кинул короткий взгляд через плечо. И застыл. На картинке был изображен Борис. Почти. Какая-то его более юная версия. Те же золотистые волосы. Те же голубые глаза. Тот же прищур. То же надменное горделивое выражение лица. Та же приторная улыбка. Даже одежда и золотой перстень на пальце будто бы были такими же. По коже пробежали мурашки. Возможно, из-за ветра, что залетал в чертово разбитое окно. Раздался звук глухого удара. Все повернули головы в сторону дверного проема. В него протиснулся Каин. Вид у ангела был до крайности недовольным, а перья верха правого крыла казались порядком помятыми. — Если дверь невысокая, нужно пригибаться, — отчеканил Дмитрий, быстро восстановив в своей голове картину того, что произошло секунду назад. — Это так… на будущее… — Спасибо, Генерал. Твои советы, как всегда, на вес золота. Ирония в словах Каина была почти осязаемой. Ангел даже закатил глаза. Генерал хмыкнул. Видимо, чем больше Бессмертный взаимодействовал с людьми, тем сильнее наследовал их реакции. Так это мы сделаны по вашему подобию? Или вы — по нашему? Дмитрий отстранился от ящика и поднялся на ноги.  — Сюда подойди, — приказал он, подзывая ангела к разбитому окну. Ангел неспешно подошел у нему. Отстраненный, каменный и нечитаемый, как и всегда. Он без особого интереса прошелся взглядом по осколкам на полу. — Ты облетал поместье снаружи после убийства Амира? — Генерал холодно посмотрел на Каина, скрестив руки на груди. — Да, — тот расслабленно оперся рукой на подоконник. — Окно выходит во двор. Как пропустил? — Вопрос риторический? — А что, похоже на то? Бессмертный устало вздохнул. — Побеги плюща плотно скрывают рамы, Генерал, — он сошелся с Дмитрием в зрительном контакте. — Облет поместья был уже после того, как мы с Пилеоном все проверили внутри. Сам знаешь, Романов не выдал нам ключей от некоторых комнат. О существовании тайного кабинета я, естественно, не догадывался, а потому не думал, что мне нужно заглянуть за каждый куст. — В следующий раз — подумай, — Дмитрий опасно прищурился. — Лучше просто дождусь твоего приказа. И, конечно же, ему подчинюсь, — глаза ангела сверкнули красным. — Как ты любишь. Генерал хмыкнул, оскалившись. Алое пламя взгляда Каина стало лишь ярче. — Лэйн, расскажи ему, что именно нужно найти, — Дмитрий повернул голову к девушке. Она быстро кивнула. Еще раз осмотрев мужчину с головы до ног, Каин так же размеренно, как и до этого, почти лениво, начал шагать к портрету. — Милый кабинет, — сообщил он на ходу. — Его создатель явно любил загадки. — Не то слово, — Анна скривилась. — Без путеводителей в этой комнате можно и себя потерять. Коротко кивнув ей, Каин медленно опустился на корточки рядом с Лэйн. Дмитрий сосредоточенно наблюдал за ними. Девушка повернулась к ангелу. — На картинах редко изображали случайные вещи рядом с их обладателями, — заговорила она и аккуратно постучала пальцем по книге, которую основатель поместья держал в руках на картине. — Романов явно дорожил этим, судя по виду, дневником. Или еженедельником. — Ищем его? — Каин усмехнулся. — В том числе. — Христианская демонология нам же подходит? — голос Киры раздался в другом конце кабинета. — Покажи! Лэйн резко вскочила и чуть ли не бегом подскочила к девушке, перепрыгивая через книги на полу. Спустя мгновение она уже выхватывала из ее рук дряхлый фолиант в толстом кожаном переплете. — Осторожнее! — ахнула Кира. — Это рухлядь и без твоих когтей, кажется, скоро развалится.  Лэйн ее не слушала, она уже спешно листала страницы, что-то бормоча себе под нос. Дмитрий почувствовал, как зашелся его пульс. Даже Каин, казалось, начал выглядеть слегка заинтересованным происходящим. Анна подошла к криптографу, начав заглядывать в страницы через ее плечо. Кира же, наоборот, отодвинулась, прошептав что-то подозрительно напоминающее слово «психованная».  — Это то, что Романов не вернул в архив монастыря, — Лэйн подняла голову и огляделась по сторонам, словно бы пытаясь увидеть реакцию каждого, пока ее горящие глаза не остановились на Дмитрии. — Осталось найти книгу с картины. — Не теряй времени, — хрипло распорядился Генерал, и она тут же кивнула. — Начинай изучать справочник. Мы займемся поисками.

***

Примерно через час Каин отрыл то, что нужно, в груде барахла на полу. Это действительно оказался дневник основателя города и поместья, как и предполагала Лэйн. Сейчас девушка сидела за письменным столом, выложив перед собой и его, и «Справочник по христианской демонологии». Она параллельно листала страницы обоих, то и дело записывая что-то в своем блокноте. Дмитрий и Анна расположились прямо за ее спиной. А говорил, что не буду стоять у нее над душой, пока она работает. Генерал беззвучно хмыкнул. Кира устало присела на край стола сбоку. Весь ее вид выражал смертельную скуку. Последние минут двадцать действительно ничего не происходило. Они только ждали. Все теперь зависело от Лэйн. Не найдя больше нигде достаточного пространства, где он мог бы поместиться, Каин встал с другой стороны стола, но его крылья все равно то и дело цепляли макушку Киры и, видимо, не на шутку ее раздражали. — Ты можешь как-то плотнее их сложить? — наконец, не выдержав, выпалила она. — А ты можешь сузить свои плечи? — ангел одарил девушку колким взглядом. — В смысле? — Думаю, он хотел сказать, что его крылья — не складывающиеся стекла автомобиля, — едко заметила Анна, вклинившись в разговор. — Ну, что скажешь? — нетерпеливо выпалил Дмитрий, пытаясь оборвать на корню новый назревающий конфликт. Как раз вовремя. Он видел, что Кира уже открыла было рот, явно собираясь сказать что-то ядовитое, а глаза Каина вновь налились краснотой. Лэйн медленно откинулась на спинку массивного стула и задумчиво провела средним пальцем по брови. — Есть кое-что любопытное, — сказала она. — И в справочнике, и в дневнике. Внутри Генерала все встрепенулось. Результаты. Наконец-то. И вновь вперед их толкала Лэйн, а значит, быть может, он не ошибся, когда принял ее в отряд. И все было не зря. Все напряжение и недоверие, и злость, и вина. Все было не зря. Лэйн на секунду обернулась к Дмитрию через плечо: — Дневник исписан анализом демонов, размышлениями о Боге и о том, как прикоснуться к неизведанному. — Анализ демонов? — Анна нахмурилась. — Он их что, изучал? Хотя… Она красноречиво обвела глазами кабинет. Наблюдавший за ней Каин чуть слышно фыркнул. Его крылья дернулись, и Кира едва увернулась от нового столкновения с ними. — Даже в общей библиотеке было много книг об оккультных науках, жертвоприношениях и ритуалах, — на лице ангела начала формироваться кривая усмешка, расшифровать которую, по всей видимости, вновь не стоило даже пытаться. — Тяга купца ко всему темному — уже практически факт. — Понятно, еще один ненормальный…  — Да, — Лэйн кивнула, сделав вид, что не заметила последнего комментария Киры. — В кабинете я нашла даже запрещенные и считавшиеся утерянными издания. Британский музей просто залился бы крокодильими слезами, если бы узнал об этом. Но он не пережил Апокалипсис. Дмитрий нервно постучал пальцем по подбородку. За такую коллекцию многие готовы были бы убить. В руках одного человека она явно оказалась не просто так. — Романов был не без связей, — задумчиво протянул Генерал. — Что такой человек забыл в этой глуши? — Я прочту самые важные части из дневника, — Лэйн потянулась к нему и начала быстро перелистывать его пожелтевшие страницы. — Они помогут сложить все в одну картину. Романов был… интересной личностью.  Дмитрий опустил руку на спинку стула и склонился немного ниже, пытаясь лучше разглядеть выведенные аккуратным убористым почерком строчки. Другие тоже подались вперед, хотя лицо Каина по-прежнему не выражало ничего, кроме полного безразличия. — Орден исчерпал себя. Старые дурни не верят в силу и могущество книги, — начала читать Лэйн. — Они способны только сербать вино сквозь выпавшие зубы, так пусть дадут дорогу молодым. Теперь книга надежно закрыта в портфеле, а кони несут меня в Сибирь. Дальше от родного дома, дальше от поколения салонов и напомаженных пустышек. В свободный чистый край. — То есть Романов украл у какого-то Ордена «Книгу Апокалипсиса»? — Дмитрий прищурился. — Да. А Орден, судя по всему, — это древнее закрытое сообщество, — Лэйн кивнула. — И так понятно, что войти туда было крайне тяжело, но слова Романова наводят на мысли, словно Орден один такой в своем роде. — Будто выше него ничего нет? — Анна взволнованно облизала губы. — Да, именно. Лэйн перевернула страницу и, прочистив горло, продолжила: — Я не ошибся. Это место манит меня. Чувствую, что тут секреты Книги, наконец-то, откроются мне. Окрестный народ зовет его дьявольским, и нет для меня ничего желаннее, чем слушать байки об этих таежных лесах… — Говорю же, ненормальный, — Кира устало выдохнула.  Лэйн и Анна разом повернули к ней головы, смерив укоризненным взглядом. И хоть Дмитрий скорее разделял озвученное мнение, сейчас точно было не время для оценочных суждений.  — Читай дальше, — сурово отчеканил он. — Не отвлекаемся. Кира заметно покраснела, а Лэйн кивнула и заправила за уши выбившиеся пряди волос. — Здесь везде стоят величественные менгиры, — девушка перевернула очередную страницу. — Они помечают собой грань миров: нашего — низменного… и возвышенного — Божьего. — Тут, на рисунке, это и есть те самые менгиры? — Кира, потянувшись, ткнула пальцем в изображение странных камней разных размеров и формы. — Да. Высокие глыбы. — Сразу скажу… — подал голос Каин. — Это самые обычные валуны и самое обычное место. По крайней мере, сейчас. Дмитрий поднял глаза на Бессмертного, посмотрел исподлобья. Впервые с момента своего появления ангел выглядел немного нервно. По застывшему, словно изваяние, лицу, подобно небольшой ряби на глади озера, пробежала тень волнения. — Ты туда летал, когда не выходил на связь? — тихо спросил Генерал. Каин ответил не сразу. Он медлил не менее полдесятка секунд, затем его глаза вновь вспыхнули красным, а губы чуть разомкнулись: — Да. Генерал закусил щеку изнутри и едва заметно покачал головой. Почему-то он был уверен, что ангел озвучил не всю правду, если не соврал вовсе. — Я начал исследовать Книгу, — Лэйн вновь начала читать. — Ритуалы мои несовершенны, и результата добиться я не могу, но, кажется, подбираюсь все ближе. — Такое ощущение, что Романов знал о Книге больше нас, хотя мы имеем под рукой криптографа, — прошептал Дмитрий, не сразу осознав, что сделал это вслух. Девушка резко обернулась к нему. Негодование и раздражение, казалось, залегли в каждой линии ее лица. Наверное, так выглядела уязвленная гордость. — Романов додумывал, — выпалила Лэйн, твердо и уверенно. — Видел картинку и наделял ее тем смыслом, что был удобен ему. Связывал вещи, между которыми не было ничего общего, лишь бы убедить себя в том, что он что-то нащупал. Ему было тяжело признать, что он покинул столицу и подался в бега ради собственной эфемерной иллюзии. Она тяжело дышала. И в ней сейчас было столько запала, столько огня, столько жизни. Дмитрий хотел того же. Хотел этой сладости. Этой амброзии. Ноздри Генерала начали раздуваться. Как она защищала свою работу. Свои усилия. Себя. Мышцы тела вновь напряглись. Тягучая вязкая теплота концентрировалась внизу живота. Дмитрий опять ощущал аромат хвои и древесины. Только сейчас он понял, что склонился так низко, что между их лицами осталось все пару десятков сантиметров. Графитовые глаза были очень близко. Слишком. Его взгляд то и дело скользил к ее сейчас поджатым в раздражении губам. Волосы Лэйн то и дело цепляли костяшки его пальцев, сжимающих спинку стула. И какой-то ужасной эгоистичной части Дмитрия очень хотелось схватиться за ее длинные шелковые пряди. Потянуть. Задрать ее голову. И впиться в эти алые уста. Добиться того, чтобы они разомкнулись. Расслабились. Пали под его давлением. Он хотел испить ее. Насытиться этой жизнью. Прямо здесь. При всех. Наплевав на честь и устав. Забыв обо всем. Она. Так. Нравится. Мне. Такой.  К счастью, несколько мгновений спустя Лэйн отвернулась, а с него будто бы спал морок. Я отравлен. Генерал несколько раз моргнул. Кулак сильнее сжался на спинке стула. И все это — безумие. — Смотрите. Девушка притянула справочник ближе к дневнику и ткнула в открытый разворот, где оказалось изображено тело человека. У его рук, ног и головы располагались надписи: «Серафимы», «Престолы», «Господства», «Херувимы», «Архангелы», «Начала», «Ангелы». — Это схема небесных чинов, — Лэйн проскользила пальцем к странице дневника, где чуть более примитивно, чем в справочнике, был нарисован похожий человек. — А тут — ее переделанный Романовым вариант, где добавлены символы, а чины заменены на имена демонов. Дмитрий подался еще сильнее вперед, пытаясь их прочесть, но половину надписей ему заслонила ладонь Анны. — Вот тот знак, что мы нашли на дереве у железной дороги! Там, куда Ник привел тебя в твоем сне, — девушка указала на плечо мужчины на изображении. — Здесь говорится, что он значит? — Частично, — Лэйн в напряжении сморщила лоб. — В справочнике не тот вариант, что мы видели. Мы столкнулись со знаком в интерпретации Романова. А у него они видоизмененные… не такие, как в оригинале. — Или наоборот: оригинал не в справочнике, — заметил Каин. Криптограф подняла на него глаза. Складка на лбу девушки стала лишь глубже. Ангел смотрел на нее сверху вниз, на его губах опять играла тонкая улыбка. Словно забавляется. Дмитрий нахмурился, внимательнее вглядываясь в черты лица Бессмертного. — Да, — неуверенно прошептала Лэйн. — Но тогда нужно точно знать, какой из них подлинный. Каин лишь пожал плечами. Видимо, больше ничего говорить Бессмертный не собирался, словно он лишь закинул удочку и сейчас хотел понаблюдать, как на нее начнет клевать рыба. Точно играется. Желваки на челюсти Генерала заходили. Криптограф еще несколько секунд взирала на ангела, пока, наконец, не сдалась и не опустила голову назад к дневнику. Ее голос заструился по кабинету: — Люди из монастыря все теснее общаются с местными. Меня это тревожит. Одному из монахов они внушили такой страх, что тот отрезал брату по вере палец и просил, чтобы демоны не окропили землю кровью. Я уже не уверен в том, во что ввязался. Монастырем невозможно управлять. Радует лишь то, что уже почти все готово. Остается лишь совершить мистерию и отдаться чему-то темному. За окном особо протяжно завыл ветер. Этот звук отдался на поверхности кожи мурашками. Тяжелые шторы, обрамляющие разбитое окно, забились, словно пойманная в силок птица. — На этом заметки обрываются. Романов вел дневник не один десяток лет. События, описанные тут, следуют от его юношества до глубокой старости, — Лэйн обвела глазами присутствующих. — Помимо всего прочего, он не раз упоминает, что город начинает «плакать», если местные не сделают «это». — Звучит… не очень адекватно, — раздраженно выдохнув, Анна сделала несколько шагов назад и плотно обняла себя руками. — Словно мы имеем дело с каким-то локальным и повернутым культом. Лэйн лишь отсутствующе кивнула, а затем резко вырвала из дневника страницу с изображенной на ней схемой человека. Никто не повел и бровью. Это необходимо. В условиях нового мира этот акт даже сложно было бы назвать мародерством или вандализмом. Люди порой отапливали дома шедеврами литературы и полотнами знаменитых художников. Культура давно перестала что-то значить. Они были в процессе окончательного и полного краха цивилизации. Моей цивилизации. Дмитрий отодвинулся от письменного стола.  — Итак… У нас есть неоднозначный основатель поместья в лице оккультиста. И народ, который верит в дьявольское место… Он несколько раз прошелся по кабинету назад и вперед. Ненавижу. Вновь глобальные божественные или не очень замыслы. Скрытые смыслы. Ритуалы. Вера и заблуждения пассиоанариев и фанатиков. Как же я устал. Его это интересовало только в контексте спасения людей. Моих людей. Иногда Дмитрию не верилось, что он стоит в авангарде битвы человечества с силами, которые они не понимают и которые превосходят их в сотни раз. Он, отъявленный циник, скептик и реалист, который всегда верил только в то, что можно было увидеть или услышать, до чего можно было дотронуться. Генерал застыл и, уперев руки в бока, задрал голову к потолку. — Как все это поможет найти Ника, понять кто убил Амира и выяснить, что случилось с Ноа? Вопрос он задал скорее себе. Казалось, все это поняли, потому ответом ему стала тишина. Было ощущение, что загадка находится где-то совсем рядом, буквально на кончиках его пальцев, и нужно было лишь ее нащупать, но она раз за разом ускользала. Издевалась над ним. — Видела, что написано в самом начале? — он услышал за спиной голос Каина. — На обложке перед первой страницей? — Эта же строчка, — Лэйн кивнула. — Даже в личном дневнике, который Романов вел еще до основания поместья и Роткова, он употреблял эту фразу. Дмитрий обернулся. Каин обошел письменный стол и сейчас держал еженедельник основателя поместья в руках. Они с Лэйн сошлись в напряженном зрительном контакте. И, казалось, что общались без слов. Чертовы ментальные близнецы. Покачав головой, Дмитрий подошел ближе.  — Вы помните, что не одни тут? — холодно спросил он. — О какой фразе речь?  Каин медленно перевел на него взгляд и тихо изрек: — Cum loquitur mendacium, ex propriis loquitur, quia mendax est et pater eius. Спасибо. Мне очень помогло. Дмитрий тяжело выдохнул и закатил глаза. — А теперь перевод, пожалуйста? — потребовал он. — Когда говорит он ложь, он говорит свое, ибо он лжец и отец лжи, — тут же ответила Лэйн, подняв на него глаза. — Кто он? — Кира взволнованно спрыгнула со стола на пол. — Отец лжи — Первородный Демон. Все резко повернули головы к выходу из тайного кабинета. В дверном проеме, расслабленно прислонившись к нему крыльями, стоял Пилеон. На лице Бессмертного застыла легкая улыбка. Сложно было сказать, сколько он уже стоял рядом, никак не выдавая своего присутствия.  — Мы с Анхеей вернулись с патруля, — сообщил демон, найдя глазами Дмитрия. — От нас еще что-то нужно? — Да, — мужчина прищурился. — Что это за Первородный? Дьявол? Сатана? — И мы ему на слово поверим? — встряла Кира, не дав Пилеону возможности даже открыть рот. — Генерал, он же Бессмертный! Поджав губы, Дмитрий смерил ее строгим взглядом. Сейчас лучше помолчать. Девушка лишь сложила руки перед грудью и принялась пристально следить, как демон начал медленно приближаться к ним. — Я мог бы ничего не говорить после этого выпада, — улыбка Пилеона стала кривее, он одарил Лэйн косым взглядом. — Но проявлю уважение к вашему уважаемому криптографу и ее нелегкой работе. — Рассказал бы в любом случае, — процедил сквозь зубы Дмитрий, делая нажим на каждом слове. — Поверь мне. — Ну же, Пилеон, просвети же нас, скорее, — Каин почти хохотнул, но в этом смехе была чистая тьма. — Мы все очень ждем. Атмосфера в комнате, казалось, вот-вот заискрит — осталось только поднести спичку или щелкнуть зажигалкой. Генерал быстро встал между ангелом и демоном, надеясь, что для обоих это послужит предупреждающим сигналом. Пилеон мрачно хмыкнул, но все же заговорил: — Сатана — это лишь титул, дающийся правителю Ада. И название свое он берет в честь того, кто изначально занимал этот пост. Если не ошибаюсь, этот демон как раз и был сыном Первородного. — А Первородный Демон это… — у Дмитрия уже заканчивалось терпение. — Отец Лжи, Владыка Преисподней… — Пилеон тяжело вздохнул. — У Баала много имен.  — И он… еще жив? — голос Киры прозвучал хрипло, она сдавленно сглотнула. — Правит в Аду? — Тот, кто заправляет Преисподней сейчас, едва ли похож на престарелого иссохшего демона, — Бессмертный небрежно повел плечами, красные крылья затрепетали за спиной. — История Баала, как и судьба Первородного Ангела покрыты тайной. Даже по нашим меркам прошло немало лет с тех событий.  Все замолчали. Надолго. Голова уже пухла от количества информации. Отдалась острой болью в висках. Генерал с тоской подумал о пачке сигарет в кармане пальто и скучающей по нему бутылке виски в спальне. Лэйн аккуратно поднялась из-за стола и закрыла сначала справочник, а затем и дневник.  — Что ты думаешь? — она обратилась к Каину. — Романов хотел воззвать к Баалу? Ангел внимательно посмотрел на девушку. Он не спешил с ответом. Казалось, что Бессмертный подбирает слова.  — Ты сама прочитала, что Романов украл Книгу у Ордена, — тон Бессмертного слышался уклончивым. — Подумайте, кто дал им ее? — Сам… Первородный Демон? — неуверенно протянула Кира. — Необязательно, — Каин пожал плечами и сделал несколько неспешных шагов по кабинету. — Но с Небес она как-то попала на землю. И в этот момент посвященные узнали о существовании Бессмертных. Кому еще поклоняться оккультистам, как не Первородному Демону? — Зачем им это? — Анна нахмурилась.  — Люди любят заигрывать с силами, которые не могут до конца осознать, — глаза ангела сверкнули привычным красным огнем. — Неизвестное и недостижимое… так и манит, верно же? — Только если кто-то ненормальный… — Кира презрительно фыркнула. Каин лишь рассмеялся. Холодно. Недобро. Он обвел всех ироничным взглядом. — Гордыня, тщеславие, желание остаться в вечности, почувствовать себя особенным или особенной… Разве это не соблазнительно? Думаете никто бы не ухватился за возможность стать кем-то большим, чем простым человеком? Даже если это иллюзия? Ответом ему стал глухой хлопок входной двери, а спустя мгновение ушей достиг и далекий, доносящийся с первого этажа оклик. — Ох, батюшки… Тут почти ничего не изменилось! Как же хорошо! Голос был женским. Немного сиплым. Знакомым. — Романов явился со своей няней? Дмитрий даже не попытался скрыть неодобрение, почти граничащее с легкой мрачной насмешкой, в голосе. Не сказать, что он удивился. Казалось, будто внутренне Генерал даже готовился к такому развитию событий. Возможно, Борис Романов и был хозяином Роткова, но лишь формально, а не по сути. По-другому и быть не могло — это удел почти всех, кому что-то достается по праву рождения. Кто пальца о палец не ударил, чтобы быть достойным своего наследия. Взгляд Генерала упал на церковный крест, прислоненный к дальней стене. Он все еще не мог решить, что лучше — иметь дело с пассионарием, который заигрывал с силами Тьмы или его беспечным скучающим внуком. Лучше просто держаться от Романовых подальше. Ото всех.  — Дмитрий, он сильно ранен, — в голосе Анны читалась укоризна. — Наверное, Люба помогла сюда добраться. Путь-то не близкий. Страдалец чертов. Мужчина резко повернулся к девушке. И ты туда же. Он вновь начинал заводиться. — Его няня, насколько я помню,  тоже получила ранения, — упрямо отчеканил мужчина, расправив плечи. — Сложно идти, так не шел бы вообще. Или ему помощи Лестера мало? Ни к чему это пустое геройство. Возразить ему никто не решился. Совсем рядом уже были слышны шаги, а издалека все еще долетали обрывки слов Любы и эхо голосов его солдат. Дмитрию это не нравилось. Чужаки. От чужаков всегда одни проблемы. Через несколько секунд он явственно ощутил запах дорогих мужских парфюмов. Какая-то смесь сандала, кожи и восточных пряностей. Чрезмерно приторный, тяжелый, навязчивый. Излишний. Сквозь дверной проем уже можно было рассмотреть приближение Лестера, который аккуратно придерживал за плечи Бориса Романова. Тот едва шел, стабильно заваливаясь на правую ногу. Хозяин поместья был в своем извечном бежевом тулупе, украшенном плотным коричневым мехом. Верхняя одежда оказалась лишь накинутой на его плечи, словно мужчина не смог заставить себя справиться с рукавами. Распахнутые полы открывали вид на серую рубашку, тоже наполовину расстегнутую, под которой виднелись широкие бинты. Не мог попросить няню помочь с пуговицами? Дмитрий скрестил руки на груди, дожидаясь, когда Романов, наконец, доковыляет до тайного кабинета своего предка. Главное не смотри на нее. Он не хотел видеть реакций Лэйн. Так было проще. Спокойнее. Вид барина и так отдавал какой-то вычурной театральностью. Это раздражало почти до чертиков. Наконец, Лестер подвел Бориса к дверному проему и тот, благодарно кивнув солдату, отстранился и схватился за стену, сделав несколько неуверенных шагов внутрь. Запах парфюмов стал лишь сильнее. Господи, сколько ты на себя вылил? Генерал сжал губы в тонкую линию. Романов открыл было рот, возможно, для приветствия. Его лицо озарилось теплой улыбкой. — Что это за странный галдеж внизу? — строго потребовал Дмитрий, не дожидаясь, пока тот заговорит. Без раскачки. Без любезностей. Без лишних слов. Я не рад тебе. И я не буду играть в гостеприимство. Казалось, что Борис слегка опешил. Возможно, лишь на долю секунды, но очень быстро нашелся. — Думаю, Люба решила проверить кухню и накормить всех страждущих. Она принесла продукты, — мягко промолвил Романов, все еще улыбаясь. — Думаю, ей приятно вернуться в поместье. Пусть и ненадолго. — У нас хватает своей еды, — отмахнулся Дмитрий. От чужаков нельзя было принимать подарки. Он это выучил еще в первый год после катастрофы. Генерал поймал на себе еще один укоризненный взгляд Анны. Ты перегибаешь палку. Он почти слышал эти ее слова в голове. Борис с трудом переместил вес на другую ногу. Казалось, что ему было сложно даже нормально вдохнуть — не то, чтобы двигаться и говорить. Так и сидел бы в усадьбе. Зачем явился? Дмитрий злился все сильнее. Затылком он ощутил еще несколько тяжелых взоров. Обвиняющих. Осуждающих. Непонимающих. Видимо, страдания Романова не производили никакого впечатления лишь на него одного. — Ладно, еда лишней не будет, — процедил Дмитрий сквозь зубы и отвернулся. Пытаясь глядеть в пол, чтобы случайно не увидеть то, на что он смотреть совсем не хотел, Генерал отошел немного в сторону. В кабинете стало слишком людно. Тесно. Даже кислорода будто бы не хватало. — Кира, ты больше пригодишься внизу, — распорядился Дмитрий, принявшись рассматривать густую паутину на поверхности стены. — Любе наверняка понадобится помощь.  — Да, Генерал, — тут же отозвалась девушка, но голос казался недовольным. Он услышал ее шаги. Когда она проходила мимо, Дмитрий перехватил ее руку и, наклонившись к уху, чуть слышно прошептал: — Проследи, чем нас пытаются накормить. Вновь он ощутил на себе чей-то полный неодобрения взгляд. Возможно, самого Романова. Шептаться на людях невежливо, да? А мне плевать. Едва сдержав недобрую усмешку, Дмитрий отстранился от Киры. Девушка подняла на него глаза. Ее щеки пылали. — Будет сделано, Генерал, — она начала говорить с характерным придыханием. Дмитрий тут же выпустил ее локоть и отошел. Не ищи в этом никаких скрытых сигналов. Их там нет. Но, видимо, уже было поздно. Кира улыбнулась ему — как-то нехарактерно для себя жеманно — и выскочила из кабинета. Ему показалось, что ее бедра покачивались заметно больше обычного. Генерал на мгновение зажмурился, почти молясь, чтобы увиденное было плодом его воображения, хотя мало верил в такую удачу. — Каин, Пилеон, смените дежурных у леса, — устало распорядился он. Бессмертные не ответили. Возможно, кивнули. Дмитрий вновь ни на кого не смотрел. Вскоре послышались их шаги. Периферийным зрением он заметил, как мимо промелькнули красные и белые крылья. Судя по отсутствию еще каких-либо звуков, в этот раз Каину удалось преодолеть дверной проем без происшествий. Дмитрий беззвучно хмыкнул. Он прошел к дальней стене. Подальше от Романова. Подальше от Лэйн. Подальше от всех. — Так, значит, это и есть тайная комната, о которой говорил ваш солдат, — елейный голос Бориса зазвучал, когда шаги Бессмертных затихли вдалеке. — Нашли тут что-то интересное? Генерал оскалился. Сейчас можно было не контролировать выражение своего лица. Интересное... Как, например, разбитое окно? Спросишь о нем? Или ты не удивлен? В висках стучал болезненный злой ритм. Он ждал.  — Отыскали старый портрет и дневник, — ответила Лэйн, спокойно и тихо. — А еще кучу книг… на любой вкус.  Ногти Дмитрия впились в кожу сквозь плотный материал лонгслива. Ну, давай же. Спроси про окно. Неужели не заметил? Залетающий оттуда ветер не холодит обнаженную кожу. Генерал так плотно сжал зубы, что их почти сводило. — Ты очень аккуратно подбираешь слова, но я знаю, что у моего деда вкус был специфичным, — Борис мягко рассмеялся. — Уверен, что здесь все забито сказками о демонах. Дмитрий не выдержал и обернулся. Ощущение фальши зашкаливало и знакомый коридор красного цвета стоял в разуме. Глаза остановились на Романове. К счастью, Лэйн стояла в нескольких метрах от него, а потому ее лицо размывалось. Так легче. Хозяин поместья по-прежнему выражал страдание всем свои видом. Его рука лежала поверх бинтов, будто бы привлекая к ним внимание. Но ты ведь как-то дошел сюда. Значит, не так уж тебе и плохо. Хотелось разрушить этот нелепый театр. Хотелось вывести Романова на чистую воду. Ты врешь. Врешь. Врешь. И о Ноа. И о ранении. И, черт знает, о чем еще. У Дмитрия не было доказательств, но внутренняя уверенность лишь крепла. — У твоего деда? — резко спросил Генерал. — Сколько же он прожил? Борис повернул к нему голову и слегка приподнял бровь. — Он был долгожителем, но покинул мир почти сразу после моего рождения. А сюда приехал в совсем юном возрасте, имея солидный родительский капитал.  — И ты не подозревал об этой комнате? — Анна недоверчиво воззрилась не Бориса. — Не было ни единой мысли, — он вновь улыбнулся, но теплота, которую он пытался излучать, не достигла глаз. — Не скажи вы мне, что она скрытая, я бы думал, что она была здесь всегда.  Девушка испытующе прищурилась в ответ. Генерал чуть заметно выдохнул. Спасибо. Анна, сама того не подозревая, помогала ему. Просто одним фактом своей молчаливой поддержки. Я не сошел с ума. Это не параноидное расстройство. Его официально поставленный диагноз. Анна тоже что-то чувствовала. Какой-то подвох. Несостыковку. Будто бы в сплошной цепи отсутствовало одно звено.  — Как часто ты здесь бываешь? Лэйн сделала один шаг к Борису. Не смотри. Просто не смотри. Дмитрий вновь уставился в одну точку на стене.  — Не хотелось говорить этого. Но раз так уж сложилось, — Романов с легкой досадой вздохнул. — Признаться, терпеть не могу здесь находиться. Поместье для меня — огромный склеп. Мне не исполнилось и года, когда всю мою семью унесла эпидемия. Болезнь забрала их одного за другим. Меня спасло только то, что в это время я находился с Любой в охотничьей усадьбе. Так что поместье я стараюсь лишний раз не посещать. Генерал склонил голову к правому плечу. Сломался, значит. Возможно, он отчасти понимал Романова. Сам знал, что это такое. Но тоска о людях, которых ты никогда не видел, не способна сравниться с болью от утраты тех, кто навечно остались клеймом в твоей памяти. И от этих воспоминаний не скрыться. Они не покидают. Они всегда с тобой. Это не какое-то определенное место, которое можно просто перестать посещать, чтобы облегчить это невыносимое жжение в груди. Лишь смерть может избавить от этого. А потому нужно забыть о бессмысленном побеге. Превратить трупную яму в тренировочный полигон. Истязать себя день за днем, пока не привыкнешь. Носить след своих деяний прямо на груди. И молчать. Не жаловаться. Не искать прощения. Его не будет. Лишь так можно не скатиться в отчаяние. — Твой дед тоже умер от эпидемии? — голос Лэйн прозвучал как-то до крайности мягко и деликатно. — Точно неизвестно. Он не вернулся с охоты в тот самый день, как слегли остальные. Ноги его уже не держали, но старик храбрился. Возможно, болезнь подкосила его прямо в лесу, — в тоне Бориса просквозил холодок. — А это так важно? — Нет, просто любопытно, как ушел из жизни основатель целого города, — периферийным зрением Дмитрий заметил, что девушка пожала плечами. — Я вижу, тебе полюбился мой подарок, — Романов чуть приподнял руку, в его голос вернулась патока. — Я рад, что ты его носишь. Берилл чудесно оттеняет цвет твоих глаз. В этот момент Генерал все же посмотрел на Лэйн. Не смог себя остановить. Он задержал взор на ее шее, лишь сейчас заметив причудливое ожерелье из светло-зеленых камней, оттеняющее темно-серую ткань ее водолазки. Красивое. Оно действительно сочеталось с графитом ее глаз и с бледностью кожи. Хороший подарок. Точно лучше красного пестрого платка с прилавка уличной торговки, который Дмитрий вручил ей позавчера на главной площади. Вряд ли она захочет его носить. Вряд ли он увидит ее когда-либо в нем. Да и вряд ли этот яркий квадрат ткани вообще можно было бы назвать подарком. Скорее наградой. Рациональной, безэмоциональной и бездушной. Снизу раздался звон посуды и громкие раздраженные выкрики. В обычной ситуации он бы отреагировал первым, но сейчас Генерал лишь вяло вслушивался в звуки перебранки. Даже не ощутил удивленный взор, которым его одарила Анна. Прошло еще несколько мгновений. — Кухня, видимо, проклята. Она так и притягивает скандалы… — протянула девушка, не дождавшись от него ни приказа, ни хоть каких-то слов. — Гляну, что там. — Иди, — отсутствующе прошептал Дмитрий. Он даже не заметил, как Анна ушла. Не слышал ее шагов. Лишь смотрел на тонкие пальцы Лэйн, которые поправили светло-зеленые камни на шее. Его взгляд поднялся выше. Остановился на ее губах, на их чуть приподнятых уголках. Еще выше. Он заметил, что ее щеки вновь украшал легкий румянец. И тогда он почувствовал себя лишним. Неорганичным. Неуместным. Просто я — человек смерти. Вот и вся правда. Перебранка внизу разгоралась пуще прежнего. Там он нужнее. Там ему самое место. — Лестер, оставайся тут, — громко распорядился Генерал. — Я пойду разберусь, кому захотелось заработать штрафной обход. Не дожидаясь ответа и больше ни на кого не взглянув, он развернулся на каблуках и спешно покинул тайный кабинет. Внутри засело какое-то неприятное тягучее чувство совершаемой ошибки. Даже если они лишь Генерал и лаборант, Лэйн — одна из его людей. Более того — приоритет миссии. Священный Грааль. Он должен ее защищать. Борис же… скользкий. Елейный. Приторный. Он тебе просто не нравится. Генерал пытался убедить себя, что его чувства напоминают те, что он испытывал к тому самому молокососу, который разбил Анне сердце в десятом классе. Хороший самообман. Дмитрий покачал головой. Казалось, что этот день уже не мог стать паршивее, чем он был.

***

Генерал ошибся. Безнадежно и с треском. День стал гораздо паршивее. Борис Романов решил остаться на обед, который, судя по довольным лицам членов его отряда и тому, с каким аппетитом они поедали похлебку, удался Любе на славу. Аромат специй и душистых трав витал в обычно пропахшей сыростью гостиной. Свободных мест почти не было. Нормальную еду захотелось отведать всем. Отсутствовали только ушедшие в патруль Пилеон и Каин. Выгонять в таких условиях Романова и его няню не представлялось Дмитрию хорошей идеей. Возникли бы вопросы. Недопонимания. Сплетни. Слухи. Ему было бы сложно найти объяснения своим действиям. Силу морального духа губительно недооценивать. Генерал не имел права подрывать его. Особенно в угоду личным прихотям. Поэтому оставалось только терпеть. Сейчас Борис, лучезарно улыбаясь, рассказывал расположившимся рядом с ним на диванах солдатам о различных эпизодах, случившихся с ним во время его вылазок на охоту. Порой гостиную разрывал взрывной смех. Сидящая напротив Люба смотрела на Романова с умилением и нежностью. Нет, пассионарий-оккультист точно лучше скучающего внука. Скривив губы, Дмитрий поковырялся вилкой в консервной банке с тушенкой. Содержимое сложно было назвать привлекательным. Что на вкус, что на запах, что на вид. Генерал стоял поодаль от всех. В тени большой лестницы. Обособленный. Равноудаленный. Одинокий молчаливый страж. Так было легче наблюдать за происходящим. Слева послышались шаги. Дмитрий безразлично скосил взгляд в направлении звука. К нему приближался Грег. — Генерал, принести порцию? — спросил парень, расслабленно улыбнувшись. В руках он держал тарелку с еще не начатой похлебкой. Запах трав стал еще более отчетливым. Под ложечкой у Дмитрия засосало, но он лишь отрицательно покачал головой. — Спасибо, — холодно буркнул мужчина. — У меня все есть. — Консервы? — Грег удивленно посмотрел на вскрытую банку в его руках. — Это ж собачья еда. — Меня устраивает. — Когда еще нам представится возможность отведать что-то нормальное? — Меня. Все. Устраивает. Грег, — отчеканил Дмитрий, чуть повысив тон. Парень растерянно заморгал. Чистая ярость в голосе Генерала заставил его сделать шаг назад. Лучше уж вообще ничего не буду, чем приму эту похлебку. И хотя Кира убедила его, что проследила за всеми продуктами, от своих правил Дмитрий отходить не собирался. Он никогда не возьмет ни еду, ни питье из рук незнакомцев. Даже если это дородная сердобольная старушка. Исключений быть не могло. — Ладно, — Грег растерянно почесал бровь и, чуть ссутулившись, прошел к остальным. Генерал проводил его тяжелым взглядом. Еще немного поковырявшись в банке, он все же запихнул в рот порцию тушенки и с трудом начал ее пережевывать. Аппетита категорически не было, а потому еда казалась на редкость отвратительной. Он вновь обвел взглядом гостиную. Глаза остановились на черном шелке волос Лэйн. Девушка сидела рядом с Кирой, и видеть это было даже еще более странно, чем присутствие Бориса Романова и его няни. Надо же, никто даже не пытается кого-то убить. Он мрачно хмыкнул, с трудом заставив себя проглотить безвкусное скользкое мясное месиво во рту. Генерал продолжил наблюдать за девушками. Они разговаривали и, казалось, даже во вполне спокойном ключе. Удивительно. В какой-то момент губы обеих тронули легкие улыбки. Словно бы ощутив его взгляд на себе, Лэйн подняла глаза. Она успела переодеться. Белая водолазка хорошо контрастировала с блеском угольных волос. На этот раз на ее шее не было никаких украшений. Подарок Романова девушка сняла. Дмитрий не хотел задумываться, какие чувства в нем вызывает осознание этого небольшого изменения. Он устал. Наверное, и вовсе не стоило придавать ничему никакого значения. А потому он просто смотрел на нее, и Лэйн почему-то не спешила отводить глаз. Кира также подняла голову. Стоило ей его увидеть, как с губ девушки сорвался выдох, а тарелка похлебки выскользнула из рук. Содержимое отпечаталось большим неровным пятном аккурат в центре ее правого бедра. Густо залившись краской Кира вскочила и, отставив пустую тарелку на стол, быстрым шагом прошла в направлении кухни.  Генерал застыл. Несколько раз вдохнул и выдохнул. Лэйн вновь возникла в поле его зрения, но она больше не смотрела него — уставилась в пол. Пальцы нервно теребили ткань обтягивающих черных джинсов. Больше нельзя игнорировать происходящее. Дмитрий стиснул челюсть. Оставив банку с тушенкой у перил лестницы, мужчина, пытаясь не привлекать лишнее внимание, тоже вышел из гостиной. Гул голосов и аромат похлебки таял позади. Он аккуратно открыл дверь кухни. Кира стояла на носочках и изо всех сил тянулась к рулону салфеток на верхней полке. Роста ей явно не хватало, но девушка старалась. Один раз даже безуспешно подпрыгнула. — Какой сверхразум засунул их в самую задницу? — прошипела она на выдохе, когда приземлилась. Дмитрий сделал шаг внутрь, сознательно прикрыв за собой дверь с заметным хлопком, таким образом объявляя свое присутствие. Кира обернулась и застыла, увидев его. Успевшие побледнеть щеки вновь вспыхнули. Словно бы не замечая этого, Генерал молча пересек кухню и, подойдя к девушке, спокойно снял с верхней полки бумажный рулон, после чего протянул его Кире. — Держи, — тихо сказал он. — Спасибо, — ее щеки стали еще краснее, она улыбнулась. Мужчина лишь кивнул. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Чуть помявшись на месте, девушка прошла к чану с очищенной водой. Оторвав широкий кусок, она свернула салфетку в несколько раз и смочила ее. Дмитрий устало прислонился бедрами к столешнице, наблюдая, как она смывает со штанины остатки овощей и зелени. Девушка то и дело поднимала на него глаза, улыбка все еще играла на ее губах, но она таяла каждый раз, когда она неизменно встречалась взглядом с его холодным суровым лицом. — Что-то не так, Генерал? — наконец, спросила Кира, отложив салфетку и выпрямившись. Пятно на ее штанах стало лишь больше. От него вниз по стройной ноге уходило несколько узких разводов. Дмитрий оттолкнулся от столешницы и подошел ближе.  — Я думал, что избавил тебя от влияния твоего отца, когда вытащил с того гребаного военного училища, — отрешенно произнес он, глядя на нее сверху вниз. — Но оказалось, что он всегда ходит за тобой по пятам. Кира удивленно выдохнула. — Что ты имеешь в виду? — Твое состояние не должно зависеть от того, смотрю я на тебя или нет. Или как я на тебя смотрю. Не лови мой взгляд, поняла меня? Голос Дмитрия стал тверже и суше. Он скрестил руки перед грудью. Подбирать слова Генерал не был намерен. Они с ней вдвоем — солдаты. Они оба привыкли к прямой манере общения. В армии никто не скруглял углы. — Не жди моего одобрения. Не пытайся заслужить его, — отрезал Генерал. — Ты здесь не для этого. Я знаю тебя лучше большинства в отряде. Выучил все твои слабые и сильные стороны. Мне не нужно ничего доказывать. Я — не твой отец. И я не хочу им быть. Кира потупила взгляд в пол. Она несколько раз открыла и закрыла рот, явно пытаясь что-то сказать, но никак не решаясь. Дмитрий ждал. Ситуация не останется неразрешенной. Он обязан выслушать ее, что бы она сейчас ему ни сообщила. Вряд ли ему это понравится, но он выдержит. Девушка смогла себя заставить поднять на него голову лишь через десяток секунд. — Отца я в тебе точно не вижу, — едва слышно призналась она. — Это было бы… странно. Ненормально. Мужчина беззвучно хмыкнул. Ее глаза горели. Наверное, стоило признать, что они были красивыми. Оттенка того самого берилла, что недавно украшал шею Лэйн. По его коже прошелся пожар, а кровь вновь забурлила злостью и раздражением. Он пытался сосредоточиться на лице девушки, что стояла перед ним. Лишь бы не думать о другой. Лишь бы перестать чувствовать этот жар. Наверное, Кира была по-своему привлекательна. Даже заметный шрам на шее придавал ей скорее определенный шарм, чем портил. Возможно, ему стоило отвлечься. С ней. Возможно, все-таки стоило принять то, что давалось свободно. С готовностью и желанием. Генерал тяжело сглотнул. Рука почти потянулась к девушке. Пальцы почти прикоснулись к обнаженной коже ее плеча. Нет. Он мысленно одернулся себя. Нельзя бороться с фантазиями, создавая новых фантомов. — То, кем ты меня видишь, — еще хуже, — прошептал Дмитрий. Она вздрогнула, и надежда на ее лице вмиг сменилась разочарованием. — П-почему? — Потому что это иллюзия, Кира, — он прищурился. — Это невозможно. Я — Генерал, а ты — под моим началом. Я бы никогда не перешел грань. Никогда бы не смешал личное и профессиональное. Никогда бы не наплевал так безрассудно на свой долг и свою честь. На устав. И ты не должна. Все ясно? — Предельно. Она поджала губы и вновь отвела взгляд. Дмитрию показалось, что он увидел блеск в уголках ее глаз, а внутри него плескалось что-то очень сильно напоминающее сожаление и даже печаль. Прости. Я просто должен это сделать. Он сжал кулаки. — Даже если бы что-то и случилось — это было бы не более, чем попыткой выпустить пар. Просто краткосрочной потерей контроля, — голос зазвучал еще более жестко, тон стал безальтернативным. — Мимолетным помешательством. Никому это не нужно. А если бы информация о том, что мы сделали, еще и всплыла бы, то это подорвало бы мой авторитет. Ударило бы по твоей репутации. И в итоге — только ослабило бы нас обоих и весь отряд. Это слишком высокая цена за иллюзию. И хоть перед ним стояла Кира, Дмитрий уже не был уверен, что говорит исключительно с ней. Иногда он словно бы видел вместо темно-русых волос — смоляные, вместо оливковой кожи — бледную, вместо зеленых глаз — графитовые. Или, возможно, он и вовсе вел диалог с самим собой. Кира еще несколько раз вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться. Затем она подняла на него голову. — Да, — девушка кивнула. — Ты прав. Как и всегда.  — Я надеюсь, что это первый и последний раз, когда мы ведем такой разговор.  — Конечно, Генерал. Хорошо. Слово почти сорвалось с языка, но он вновь себя одернул. Нет. Оно теперь принадлежит только мне и Лэйн. Если у него не могло быть ничего другого, то пусть останется хоть это. — Отлично, — Дмитрий указал головой на дверь. — Выходи первой. Не хочу, чтобы подумали что-то лишнее. Кира еще раз покорно кивнула и, больше не сказав ни слова, сделала, как он и велел. За ней скрипнули половицы, затем петли. Наконец, раздался легкий хлопок. Пройдя назад к столешнице, Генерал оперся на нее ладонями и склонился, ссутулив спину. Пальцы рук подрагивали. Как же дико хочется курить. И напиться вдребезги. Он неотрывно смотрел на циферблат горящих на запястье часов. Прошло две минуты. Дмитрий расправил плечи и широким шагом покинул кухню. Даже не заметил, как пролетел коридор и пересек гостиную. Мысли были лишь о цели — пачке сигарет и бутылке виски, которые дожидались его в спальне. Генерал уже был на лестнице. — Ребята, никто свой жетон не терял? — громко спросил Грег, голос разнесся по гостиной. — А то тут нашелся один. Дмитрий застыл. Рука тут же дернулась к груди. Он нащупал под водолазкой жетон. Затем второй. Хорошо. Сбившийся пульс начал медленно приходить в норму. — А чего это он так выглядит? — Лестер хохотнул. — Ему не посчастливилось лежать в твоем заднем кармане? — Может, это Ника или Ноа? — подала голос Кира. Генерал резко развернулся и, сбежав по лестнице вниз, быстро подошел к Грегу. — Дай сюда. Он требовательно вытянул руку, едва удерживая тремор в ней, чтобы он не был сильно заметным. Парень вложил в его ладонь погнутый надвое значок. Генерал поднес его ближе к глазам. Вся гостиная затихла, ожидая его вердикта. — Металл. Резьба. Все старого образца, — заключил Дмитрий, нахмурившись. — Такие давно не выпускают. Это потерял кто-то не из наших. Сердце начало громко стучать в горле. Догадка уже сформировалась в голове. Осталось лишь ее проверить. — Принесите сюда двое плоскогубцев, — хрипло приказал Генерал, в горле пересохло. То недолгое время, что он ждал, показалось Дмитрию бесконечным. В ушах стоял только низкий гул. Гостиная гудела шепотом. Перед глазами была только искореженная сталь. Наконец, инструменты были у него. Зацепив концами плоскогубцев края значка, Дмитрий, приложив небольшое усилие, растянул металл в его изначальную форму. Он тут же увидел буквы:

Джозеф Р.