Сосуд

Особняк встретил их привычным теплом. Тем самым особым воздухом — обволакивающим, искрящимся углями, разгоряченным — такой мог дать только зажженный камин. Стоило почувствовать его, как Дмитрий до абсурда отчетливо понял, как дико он устал. Мышцы ломило, кожу лица неприятно тянуло и щипало, обветренные губы пересохли. Еще немного. Прислонившись плечом к стене, он снял с себя походный рюкзак и опустил его на пол. Сильно хотелось осесть вслед за ним. На подавление этого желания ушло еще немного энергии. Впереди доносились приглушенные голоса, шелест, стук металла о дерево. Что-то на удивление шумно. Дмитрий думал, что по возвращении большинство отряда завалится спать. Он бы точно поступил именно так. Анна, отряхнув налипший снег и сняв с себя куртку, уже шла в гостиную. Каблуки ее сапог строго стучали об обветшалые паркетные доски. С трудом оттолкнувшись от стены, Дмитрий направился вслед за ней. — Генерал! Анна! — стоило им пересечь порог, как их ушей достиг громкий возглас Грега. — Я взял порции и на вас. Садитесь. Берите. Все на столе. Решил, что всем не помешает немного побыть вместе. Сам парень поднялся с широкого дивана, сжимая в одной руке вилку, а в другой — банку с мясными консервами. Он выдавил из себя улыбку, и несмотря на то, что она получилась грустной и вымученной, было удивительно, что он вообще еще способен заставлять уголки своих губ приподниматься. Генерал так не умел. Оптимизм Грега порой поражал так же сильно, как и бесил. Дмитрий опустил взгляд на невысокий стол перед диваном — он был завален провиантом. Лапша быстрого приготовления, банки с тушенкой, бобовыми и сгущенкой, галетное печенье, вяленое мясо, энергетические батончики. Живот отозвался неприятным спазмом. Тошно. От вида еды мутило. В комнате был весь оставшийся отряд, даже Анхея с Пилеоном. Отсутствовали лишь Лэйн и Каин. Говорю же, чертовы братья по разуму. Дмитрий скривил губы. Его люди развалились на креслах, раскладных стульях, кто-то — даже на полу. Большинство тоже держали в руках банки с консервами, возле многих стояли чашки с дымящимися напитками. Некоторые подняли головы, приветственно и уважительно кивнув ему. Атмосфера ощущалась... почти семейной. Он не смог себя заставить разрушить ее четким и не терпящим возражения приказом об отходе ко сну. Отряд заслужил хотя бы несколько десятков минут этого единения, пусть Дмитрию и казалось, что он бесконечно далек от него. Краем глаза он уловил легкое движение — Кира вжалась в подлокотник кресла, освобождая место рядом с собой и Лестером. Она кинула на Генерала короткий взгляд и тут же зарделась. Он тяжело выдохнул через нос. — Ты оставайся, — Дмитрий повернул голову к Анне. — Мне нужно доложить обо всем Донован. Спущусь позже. — Она что, не сможет подождать? — недовольно насупившись, девушка сложила руки перед грудью. — Она уже ждет, — отрезал Генерал. — И давно. Спорить он не собирался, а потому сразу прошел к лестнице, на ходу расстегивая пальто. Подальше от шума. От тепла. От жизни. На площадке второго этажа Дмитрий остановился лишь на мгновение. Бросил беглый взор в сторону левого крыла, и тут же свернул в правое. Ну, сколько можно? Забыл уже все? Больше никакого особого отношения. Генерал расправил плечи и ускорил шаг. У нее — своя работа. У меня — своя. Раздражало, что раз за разом приходилось себе об этом напоминать. Комната ударила его в лицо кромешной тьмой. Полагаясь лишь на слабый отблеск света с первого этажа, который едва пробивался из коридора, Дмитрий опустился на одно колено, почти наощупь нашел фитиль масляной лампы, что стояла на железном контейнере прямо у входа, и поджег его одним щелчком зажигалки. От вспыхнувшего оранжевого пламени закололо в глазах. Его спальня тут же утонула в приглушенном теплом мерцании. Генерал поднялся на ноги, скинул пальто с плеч. Тяжелая шерстяная ткань съехала по рукам на пол. Он не стал ее поднимать. Вскоре в ту же кучу опустились также влажная черная водолазка и почти насквозь промокшая футболка. Тело окутало холодом. До дрожи. Особенно в районе армейских значков на груди. Обтереться бы. Я летом так не потею, как в гребаной Сибири. Взгляд Дмитрия заметался по комнате, перебегал от одного островка беспорядка к другому. Бумаги, коробки, сваленные в кучу черные футболки, газеты, снова документы. Так и не найдя нужного, Генерал прошел к комоду и открыл средний ящик, вытащив оттуда новое полотенце. Он прошелся жестковатым прохладным хлопком по коже. Торс, руки, спина, шея. Глаза выцепили стоящую рядом бутылку с виски. Хотелось выпить. Прямо с горла. До онемения чувств. До забытья. Подавить это желание оказалось так тяжело, что у него едва не свело зубы, но он справился. Дмитрий оставил полотенце висеть на выдвинутом ящике комода и, зализав подрагивающими руками влажные, слипшиеся волосы назад, прошел к письменному столу. Приемник стоял там же, где он его и оставил — не нужно было даже возиться с антенной. Генерал вытащил из лежащей на столе пачки новую сигарету и, зажав ее губами, нервно прикурил. С первым же затягом показалось, что к нему возвращается контроль над собственным телом. Опять довел себя до этого состояния. Дмитрий неодобрительно оскалился и последовательно включил радио и микрофон. Пространство наполнилось шипением. — Профессор Донован, прием, — как можно увереннее и тверже произнес Генерал, усаживаясь на стул возле письменного стола. — На связи. — Ну, наконец-то! — из динамиков раздался все такой же резкий, но на редкость заспанный голос женщины. — Рассказывай. Дмитрий беззвучно хмыкнул. Это кто из нас еще заснул перед радиоприемником. Он выпустил в воздух завиток дыма, задирая голову вверх. — Лаборант найдена. Мы обыскали усадьбу. Каждую комнату. Ноа пропал. Сбежал, — безучастно отрапортовал мужчина, разглядывая трещины на потолке. — Прочесали окрестности — его нигде нет. Борис Романов утверждает, что тот напал на него. Был не в себе. Пауза. Донован молчала. Возможно, пыталась обработать информацию. Понимаю. Дмитрий потянулся к пепельнице, поставил ее прямо на радиоприемник и стряхнул туда сигарету. — Веришь ему? — спросила профессор спустя еще десяток секунд. — Рана на его теле выглядит крайне убедительно… — Генерал мрачно улыбнулся, откинувшись на спинку стула, дерево неприятно уперлось в обнаженную спину. — Но..? — Ноа на такое не способен. Или я его совсем не знал, — Дмитрий покачал головой. — И подтвердить слова Романова никто не может. Мы с Анной проследили за его усадьбой… — Что значит «проследили»? — тут же перебила его Донован, судя по тону, она скрестила руки в замок на столе. — В тайне? — Вроде того… — Генерал вновь затянулся. — Дмитрий… — Я знаю… — Романов — фактический хозяин этого города, — строго отчеканила профессор. — Тебе не нужны проблемы. Тем более раньше времени. — Знаю. Но что-то же нужно делать, — кончик губы Дмитрия раздраженно дернулся вверх, он резко подался вперед, упираясь локтями в расставленные колени. — Мы нашли следы крови на территории усадьбы. Возле хозяйственного здания. Вновь повисла тишина. Генерал сжал зубы и раздраженно тряхнул головой, после чего опустил ее, принявшись разминать рукой мышцы шеи. Он ждал вердикта. Донован ценила в нем аккуратность и эффективность. Сегодня он провалился по обоим пунктам. Зря сдался. Надо было все-таки как-то попасть в этот чертов ангар. Сигарета вновь соприкоснулась с губами. — Продолжай, — сквозь эфир прорвался холодный голос профессора. — Нечего продолжать, — устало хмыкнул Дмитрий. — Внутрь попасть мне не удалось. — Не узнаю тебя. Когда это Железного Генерала останавливала закрытая дверь? — Возможно, в тот момент, когда появилась вероятность пойти на корм волкам. Вместе с Анной. Огрызнувшись, Дмитрий криво ухмыльнулся и зло постучал сигаретой о край пепельницы, надеясь, что профессор получила изрядную порцию противных высоких помех. Собой бы я рискнул, будь уверена. Но не ею. С той стороны эфира послышался стук ногтей о дерево. — С вами все в порядке? — спросила Донован, но создалось впечатление, будто она заставила себя это сделать. — Да, — Дмитрий кивнул, вновь прислонившись к спинке стула. — Но вопрос усадьбы не закрыт. Я еще вернусь к нему. — Подозреваешь Романова? Он протер пальцами веки. Подозреваю всех, кроме своих людей. Вот только в последнее время он не мог с уверенностью сказать, на кого из окружающих распространяется это понятие. Каин — свой? Пилеон? Анхея? Лэйн? Да, даже Донован? Есть лишь одна нерушимая истина. Доверять можно только тем, кто связан с тобой кровью. Все остальные союзы — временные и вынужденные. — Не знаю, — наконец, выдохнул Дмитрий. — Этот город… Здесь будто все перевернуто с ног на голову. И все лишились остатков мозга. Они в очередной раз замолчали. Надолго. Губы Генерала вновь сами собой растянулись в улыбке. Было что-то одновременно нелепое и причудливое в том, чтобы отчитываться перед самым высшим командованием полуобнаженным. Еще и смоля, как паровоз. Стряхивая пепел фактически прямо на радиоприемник. Почти издевательски. Неправильно. Неуставно. Словно эта комната в дыре под названием Ротков была для него неким ареалом свободы. Примерно двадцать пять квадратных метров хаоса, где можно было все. В том числе прикасаться к родинке на ее щеке. Новая порция дыма растворилась в пространстве. — Главное, что криптограф все еще у тебя. Сухой, опять до крайности деловитый голос Донован безжалостно выдернул Генерала из омута собственных мыслей, заставив вздрогнуть. Она говорила так, словно он действительно сделал что-то хорошее. Словно он преуспел. Словно никогда и не существовало никакого Ника или Амира, или Ноа. — Прости..? — Дмитрий почти закашлялся. — Просто пытаюсь поднять тебе настроение, только и всего, — в тоне женщины слышалась снисходительная улыбка. — Не злись, Железный Генерал. — Не очень-то получается, если честно, — процедил мужчина сквозь зубы. Донован громко выдохнула и даже не попыталась этого скрыть. Он услышал, как перьевая ручка зацарапала по бумаге. — Не думаю, что мне нужно тебе напоминать одну прискорбную правду о нашей реальности, — заговорила профессор, не переставая что-то записывать. — Всех не спасешь. Но человечество еще не потеряно. Криптограф — гораздо ценнее для будущего, чем твой солдат, Дмитрий. — Его зовут Ноа, — почти прорычал Генерал, стиснув кулак. — Да, Ноа, — Донован цокнула языком, раздался резкий звук соприкосновения пластика с деревом, словно она в злости откинула ручку. — И в мире было много таких Ноа. А теперь их уже нет. Ты должен беречь в первую очередь тех, кто сможет положить этому конец. Остальными можно пожертвовать. А иногда даже нужно. Дмитрий беззвучно рассмеялся и опять поднял лицо к потолку. Ну, да. Имен у нас уже нет. Только цифровые значения полезности. Чем выше — тем больше шансов, что в новом мире найдется для тебя место. И ты выживешь. — Ужасный выбор, — прошептал Дмитрий. — Да, но я знаю, что ты сможешь его сделать, Железный Генерал, — вкрадчиво произнесла Донован, и было совершенно ясно, что никаких эмоций по этому поводу она не испытывает. — Потому я тебя и выбрала. А я в людях не ошибаюсь. Мужчина прикрыл глаза. Еще один глубокий затяг. Да, мой послужной список говорит сам за себя. Как и мои действия. Пальцы нащупали армейский жетон на груди. Он сжал его в кулаке. — Звучит как приговор, — пробормотал Генерал, зажмурившись еще сильнее. — Отчасти это он и есть, Дмитрий. И вновь в ее голосе не было ни сочувствия, ни понимания. Ничего личного. Работа. Долг. Высшая степень рациональности. Человечество должен был спасти от окончательного краха отказ от своей человечности. Можно ли после этого продолжать называть себя людьми? Дмитрий открыл глаза, пристально вглядываясь в динамик радиоприемника, словно бы пытаясь разглядеть женщину на другой стороне эфира сквозь десятки тысяч километров расстояния, которое их разделяло. — Отдохни. Усталость делает тебя сентиментальным, — ее голос немного смягчился. — Завтра связываемся как обычно. Выход. — Выход. Радио тут же замолкло. Без стоящего вокруг шипения комната начала казаться до безумия пустой, несмотря на царящий в ней беспорядок. Генерал устало протянул руку и задвинул антенну, после чего, выкинув окурок в пепельницу, выключил все приборы. Он встал. Пространство поплыло перед глазами. Усталость давала о себе знать все громче. Желудок отозвался утробным урчанием. Последний раз он ел около полудня. И я даже не помню, что это было. Мужчина провел рукой по лицу. Спускаться вниз не хотелось, но выбора не оставалось. Дмитрий надеялся лишь, что большинство отряда уже ушло спать. Генерал вновь подошел к комоду и, выудив из верхнего ящика новую черную водолазку — такую же, как и все остальные, натянул на себя и аккуратно заправил под низкий пояс кожаных штанов. Бросив быстрый взгляд на свое бледное, смертельно измученное отражение, Дмитрий поправил волосы, зачесав пряди чуть вправо, и вышел из комнаты. Коридор окутал холодом, но постепенно он возвращался в тепло гостиной. Камин еще не умер. Внизу действительно стало заметно меньше людей, но некоторые солдаты все еще стояли у огня, тихо переговариваясь и потягивая не то чай, не то кофе из больших керамических чашек. У подножия лестницы, расслабленно прислонившись крыльями к ее перилам, располагался Каин. Губы Дмитрия едва не изогнулись в неодобрительном оскале. Услышав шаги, ангел поднял голову, смерив Генерала традиционно ироничным взглядом. Глаза на секунду блеснули красным пламенем, улыбка тронула бледные губы. Дмитрий прошел мимо него так, словно не заметил. — Даже не попросишь объяснений? — тихо бросил Каин ему вслед. Мужчина резко остановился. Ноздри затрепетали. Как же достали меня твои игры. И ты сам. Он едва удержал себя от того, чтобы не сжать кулаки. Иллюзия контроля важнее самого контроля. Костяшки пальцев под перевязкой зудели. — Если есть что-то важное, то докладывай, — спокойно отчеканил Генерал. — Если нет, то замолчи и прекрати тратить мое время. Он так и продолжил стоять к ангелу спиной. Несколько человек, переговаривающихся у камина, обернулись, принявшись наблюдать за разворачивающейся сценой. Изобразив на лице полное безразличие, Дмитрий сложил руки перед грудью, ожидая ответа Бессмертного. — Доложить нечего, — прошептал Каин и, сделав небольшую паузу, добавил: — Генерал. Почему я не удивлен? Неэффективность. Бесполезность. Они часто выходили на первый план, когда чьи-то дороги начинали расходиться. Видимо, Бессмертные вообще почти ничем не отличались от обыкновенных людей. Дмитрий лишь хмыкнул и колко зыркнул на ангела через плечо. — Отчего-то я так и думал, — процедил он, прищурившись. Каин остался безучастен. Они застыли на несколько секунд в зрительном контакте, пока Бессмертный не повернул голову к ближайшей стене и не принялся скучающе разглядывать висящие на ней картины. Генерал кивнул и тоже отвернулся. Он медленно прошел к сейчас уже пустому дивану и, расправив плечи, опустился на него. Из еды на столе теперь лежали лишь галеты, энергетические батончики и несколько банок тушенки. Тошно. Живот вновь неприятно скрутило. Дмитрий заставил себя протянуть руку к печенью и с силой затолкал несколько штук в рот. Рядом с ним опустилась Кира. Так резко, словно появилась из ниоткуда. Генерал поджал губы. Он чувствовал, что девушка смотрит на него. Будто я экспонат в музее. Или чертов тирамису. Пытаясь игнорировать ее пристальное внимание, Дмитрий взял с пола одну из оставшихся бутылок с водой и открутил крышку. — Где Анна? — спросил он, надеясь, что это разрушит неловкую паузу. — Она уже поужинала, — ответила девушка. — Потом ушла к себе с чаем. Дмитрий кивнул. Отпив несколько глотков жидкости, он еще раз осмотрел гостиную. Люди, позевывая, продолжали расходиться по своим комнатам. Очередной бесконечный день подходил к концу. Через несколько часов должен был начаться новый. Такой же безликий. Генерал не хотел спрашивать. Даже уговаривал себя этого не делать, но не смог остановиться: — Лаборант спускалась? — Нет, — Кира фыркнула. — К счастью. Видеть не могу ее пустое лицо. — Это точно! — выпалил кто-то из стоящих около камина солдат. Несколько человек хохотнули. Дмитрий застыл. Конечно, слухи распространялись как лесной пожар. Наверное, весь отряд уже был в курсе о его срыве. О стычке Киры и Лэйн. О том, что лаборант в очередной раз потеряла расположение Генерала. А для многих в этом и заключалась вся разница. От одного его косого взгляда зависело и их отношение. Пропасть между принятием и насмешками. Он повернулся к Кире, и легкая улыбка тут же сошла с ее лица. Она потупила взгляд. — Кажется, ты пропустила мимо ушей все, что я сказал тебе в усадьбе Романова, — прошептал Дмитрий, нахмурив брови. — Никак нет, Генерал, — тут же пробормотала она, покраснев. — Я все слышала. Мужчина тяжело выдохнул и покачал головой. Девушка начала нервно ковырять пальцем обивку дивана. Смотреть на это было тяжело. Когда ты уже мною переболеешь? Когда из тебя выйдет эта отрава? Он взял еще несколько галет, несмотря на отсутствие аппетита. Приходилось заставлять себя жевать. Горло сжималось, пытаясь заблокировать пищу. — Прости, — прошептала Кира. Дмитрий хотел ответить, но уловил легкое движение ее пальцев. Они потянулись к его ладони, свободно лежащей на мягких диванных подушках. Тревога моментально зажглась в голове красными лампами. Пока девушка не успела совершить сущую глупость, Генерал, словно бы невзначай, убрал руку. Она застыла. Ему почудилось, что он услышал, как короткий выдох сорвался с ее губ. Дмитрий убедил себя не смотреть на нее, но казалось, что лицо Киры стало лишь краснее. Он отпил еще несколько глотков воды. Безмолвие продолжалось недолго. — Неужели ты все еще готов видеть ее частью отряда после всего, что случилось? — спросила девушка. Голос прозвучал как-то демонстративно звонко и отдался многократным эхом от стен, будто Кира намеренно стремилась привлечь внимание к их диалогу. — Она нужна нам. Точка. Он заговорил еще громче. Его плотный командный баритон наполнил комнату, заставив всех присутствующих замолчать. Дмитрий надеялся, что они услышат. Пусть знают. Пусть запомнят, что Лэйн, быть может, и потеряла генеральское расположение, но не защиту. Пусть подбирают слова. Пусть стараются свыкнуться с ней. Как свыкся я. Мужчина зло закрутил крышку бутылки и с хлестким стуком поставил ее на стол. Он почувствовал, как Кира придвинулась немного ближе. — Она нужна нам? — теперь девушка вновь шептала. — Или тебе? Он все-таки повернул к ней голову. Ее большие зеленые глаза блестели. Не надо. Давай без этого. Только слез ему сегодня не хватало. Внутри безбожно и безжалостно поселилось царапающиеся когтями хищное существо, подозрительно сильно напоминающее вину. Он чуть наклонился к Кире. Навис над ней. Она вздрогнула. — Я — это и есть вы, — едва слышно отчеканил он. — Мы неделимы. Желания отряда — его желания. Их проблемы — его. Их нужды — тоже его. Их стремления — его. И каждое его решение, вывод или даже простая мысль — их. Лэйн — это тоже мой человек? Виски запульсировали. Генерал вновь не хотел думать о ней, но сознание вышло из-под контроля. Вопросы наводнили голову. Она еще работает? Она вообще ела сегодня? Как продвигается расшифровка? Она в порядке после случившегося? Не хочет спускаться, чтобы не пересекаться с отрядом? Может, я передавил? Может, надо было полегче? Дмитрий скосил взгляд на стол с остатками провианта. Глаза зафиксировались на пестрой, оранжево-желтой обертке. Тело пронзил странный импульс. Он заставил его встать. Заставил схватить энергетический батончик. Заставил направиться к лестнице широким быстрым шагом. Заставил проигнорировать любопытный взгляд Каина и его вздернутую вверх бровь. — Куда ты? — крикнула Кира. — Дмитрий? Ее голос утонул в гуле, что стоял внутри головы Генерала. Глупо. Глупо. Глупо. Как же это глупо. Ведь обещал же себе держаться от Лэйн подальше и не выдержал даже нескольких несчастных часов. Возможно, он ничем и не отличался от Киры. Возможно, он тоже был болен. Я обещал никакого особого отношения. А это — просто обязанность. Долг даже. Дмитрий стиснул челюсть и кивнул. Все члены отряда были нужны ему сильными. Лэйн — просто одна из многих. Этот энергетический батончик, который он сжимал в руке, — символ нормального отношения, а не симпатии или чего-то большего. Боже упаси. Просто попытка наладить связь. Установить контакт. Убедиться, что они на одной стороне и смотрят в одном направлении. Стремление заверить ее, что они — одна команда. Неделимые. Только и всего. Ни больше, ни меньше. Дмитрий еще раз кивнул, словно бы пытаясь убедить себя самого. Это не особое отношение. Это нормальное отношение. Он вышел на площадку второго этажа и уверенно свернул влево. Глаза зафиксировались на предпоследней двери в конце коридора. Библиотека. Зайду. Узнаю статус. Отдам эту ерунду. Уйду. Ничего такого. Он расправил плечи, продолжая шагать… а затем резко застыл, будто бы налетев на невидимое препятствие. Его слуха достиг смех. Беззаботный. Девичий. Задорный. Мелодичный. Разные голоса, но оба проникали внутрь и опаливали каждую клетку его естества. Дверь библиотеки оказалась открытой — отсюда это было очень хорошо видно. Последние шаги до нее Дмитрий преодолел крадучись и даже сам не понял, зачем так поступил. Просто не хотелось разрушить этот звук. Этот смех. Этот оазис весны посреди вечной мерзлоты. Генерал заглянул. Лэйн была внутри, как он и ожидал. Не одна. Рядом с ней у окна в самой глубине библиотеки, поджав под себя ноги, сидела Анна. Девушки создали импровизированный стол из сваленных друг на друга книг, на котором стоял поднос с чаем и точно таким же энергетическим батончиком, который Генерал сейчас сжимал в своей ладони. Они все еще смеялись. И Анна опять казалась моложе, словно призрак из времен, предшествующих катастрофе. А Лэйн… выглядела живой. Как и каждый раз, когда одаривала его своей злостью или ненавистью. Только теперь она улыбалась. А он вспоминал о переулке под зданием штаба и о вчерашнем вечере в своей комнате. Дмитрий завел руку с батончиком за спину и спрятал его в карман штанов. Это лишнее. Всегда было. Он просто не создан для такого. Не органичен. Не додумался даже принести чай. Его место — поле боя. Он — человек смерти, а не жизни. Генерал обреченно прислонился плечом к дверному проему. Сейчас Дмитрий чувствовал себя даже еще более глупо, чем в ту самую секунду, когда его пронзило абсурдное желание подняться в библиотеку. Видимо, Лэйн уже начала черпать силу в своей слабости. В своем статусе некого чужеродного элемента в отряде. Аутсайдера. Она все-таки меня послушала. И удивительно хорошо училась. Завоевать расположение Анны ей удалось почти играючи. Вскипевшее в Генерале желание защиты, намерение сделать хоть что-то по-настоящему хорошее, не найдя выхода, оставшееся невостребованным, нашло новую точку притяжения. Новый сосуд. Он внимательно посмотрел на Анну. Вспомнил о ее вылазке в город, о разговоре с сестрой зараженного. Без приказа. Без разрешения. Вопреки его желаниям. Вспомнил, кто был рядом с ней. Сердце начало учащенно биться. Глаза метнулись назад к Лэйн. Подбираешься к Анне, значит? Зачем? Ведь в тот день она впервые проявила такую нехарактерную для себя инициативу. Так внезапно заинтересовалась чем-то, кроме своей проклятой Книги. Генерал сжал кулак. Кости издали громкий хруст. Анна и Лэйн повернули к нему головы, а улыбки почти моментально умерли на их лицах. Первая едва не подавилась куском только что закинутого в рот батончика, а вторая — выпрямилась как натянутая струна. Дмитрий сдержал мрачный оскал. Будто бы нужно было еще одно напоминание, что ему не место в сейчас уже разрушенном оазисе весны. Он сделал шаг вперед, сливаясь взглядом с Анной. — Что ты здесь делаешь? — Генерал попытался задать вопрос спокойно, но в тоне все равно просквозило явное раздражение. — Я лишь принесла еду, — пробормотала девушка, с трудом удерживая с ним зрительный контакт. — И отвлекла ее от работы, — холодно процедил Дмитрий. Анна поспешно поднялась на ноги, словно ей было спокойнее разговаривать с ним, когда он не возвышался над ней так сильно. Лэйн тоже встала. Ее лицо вновь привычно обледенело и опустело, но графитовые глаза взирали напряженно и недоверчиво. Генерал остановился в нескольких шагах от девушек и скрестил руки перед грудью. Он злился, и сам толком не мог понять, на что именно. Или на кого. Возможно, на себя самого. — Есть, чем поделиться? — склонив голову, Дмитрий перевел взгляд на Лэйн. Она нервно облизала губы, и Генерал сразу понял, каким будет ее ответ. — Пока что нет, — девушка подтвердила его догадку спустя мгновение. Он хмыкнул и мрачно кивнул. Руки сильнее вцепились в плечи. Возможно, таким образом Дмитрий пытался как-то себя заземлить. Пригвоздить к полу. Он чувствовал странное волнение. Какой-то дисбаланс. Словно его толкнули в бездну, и он летел вниз, пытаясь хоть за что-то ухватиться. Эта невесомость отдавала странной тяжестью. А он до безумия сильно хотел вернуть контроль. — Лэйн, когда я дождусь от тебя чего-нибудь? — выпалил Дмитрий, пытаясь избавиться хотя бы от части внутреннего напряжения. — Что ты имеешь в виду? — девушка нахмурилась и начала нервно заламывать пальцы. Книга. Мне нужен перевод Книги. А еще — как можно быстрее вывезти своих людей из этого гребаного города. Это все. И вновь ему показалось, что он сам себя пытается в чем-то убедить. Внутренний голос звучал твердо, но постоянно фонил. Домешивались обрывки мыслей и воспоминаний. Сладость. Бархат родинки. Лед ладоней. Тонкость запястий. Воздух. Силуэт за ширмой. Плавность округлостей. Волосы. Блестящие, словно змеи. Обмотанные полдесятка раз вокруг его кулака. Голова вновь раскалывалась. Он разозлился еще сильнее. — Разве я многого хочу? — Генерал грозно прищурился, сделав еще шаг вперед. — Требую столько вещей, что ты теряешься в догадках? Насколько я помню… всего одну. — Дмитрий, что случилось? — выпалила Анна. — Ты перегибаешь палку. Мужчина обжег ее взглядом. Девушка тоже скрестила руки на груди, отзеркаливая этим не только его позу, но и скопившуюся злость. Генерал усиленно пытался привести в порядок сбившееся дыхание. — Анна, вышла, — тихо приказал он и тут же отвернулся, вновь впившись глазами в лицо Лэйн. — Я хочу поговорить с лаборантом наедине. — Дмитрий… — За дверь. Прикрой за собой. — Генерал, при всем уваже… Дмитрий посмотрел на Анну так, что ее новая попытка протеста оборвалась на полуслове. Девушка поджала губы. Они подрагивали. — Вышла, — все еще спокойно, но теперь уже гораздо громче приказал Дмитрий. — Или выведу сам. У него было три типа командных интонаций. Эта — самая последняя, применяемая лишь в критических ситуациях. Анна прекрасно понимала, что она означает. В конце концов, девушка читала его почти так же хорошо, как он — ее. Этот приказ не терпел возражений. Анна переступила с ноги на ногу и в неловкости поправила рукава свитера. Она виновато взглянула на Лэйн, словно бы пытаясь извиниться за то, что не смогла защитить ее и что все-таки сдается. Опустив голову, она прошла к выходу. Генерал обернулся через плечо. Прости. Я делаю это для твоего же блага. Он смотрел ей вслед, пока за Анной мягко не закрылась дверь библиотеки, и комната не погрузилась в тишину. Было слышно лишь неровное, прерывистое дыхание двух пойманных в ловушку людей. Генерал медленно развернулся назад к Лэйн. Девушка взирала на него исподлобья. Она молчала. Он — тоже. Не двигался. Просто стоял, нависая над ней. Было заметно, как сложно Лэйн давалось сохранение этого зрительного контакта, но она держалась. Дмитрий заметил, что пальцы ее рук охватил легкий тремор. — Ты пытаешься подружиться с Анной, — едва слышно произнес он, сделав шаг вперед. Не вопрос. Утверждение. — Это плохо? Ее голос прозвучал хрипло и резко. Генерал оскалился, продолжая приближаться. Лицо Лэйн все же дрогнуло. Она потупила взгляд. Начала отступать. Все дальше и дальше, пока на ее пути не встала стена. Девушка вжалась в нее спиной. Дмитрий тоже остановился. В трех шагах от нее. Нет, к черту дистанцию. Он придвинулся почти вплотную. — Что бы ты там не задумала, можешь сразу забыть об этой идее, — угрожающе прошептал Генерал. — Ты просто теряешь время. — Я уже начинаю привыкать слышать от тебя беспочвенные обвинения, — Лэйн мрачно усмехнулась, продолжая разглядывать паркет библиотеки. — Они далеко не на ровном месте родились. Дмитрий сверлил взглядом ее лоб. Как бы было хорошо, если бы таким образом удалось пробраться сквозь тонкий слой кожи и черепную коробку. Как бы проще стало, если бы все ее мысли лежали перед ним, как на ладони, чтобы он перестал сомневаться в каждом ее действии, чтобы прекратил следить за каждым ее шагом, чтобы больше не искал подтекстов, чтобы смог расслабиться. Ему хотелось видеть ее глаза. Лишь в их бездне Дмитрий был способен рассмотреть хоть что-то и считывать часть правды, пусть и незначительную. Рука почти дернулась к ее подбородку. Не трогай. Она — ядовита. Пальцы погладили воздух, выпуская наружу очередное нереализованное желание. — На меня посмотри, — приказал Генерал. Лэйн медленно подняла голову. Обожгла его красотой своего графита. Так близко. Всего в десятке сантиметров. Его дыхание на мгновение сбилось. Искры огня пробежали по коже. Мышцы напряглись. По всему телу, но особенно — внизу. Этим ощущениям он легко мог дать название, но не хотел. — Не смей ни во что впутывать Анну, поняла меня? — его голос стал лишь строже. — Возможно, это стоит решать ей. — Все, что касается ее, касается и меня. — Почему? — Лэйн прищурилась. Он хмыкнул и покачал головой, давая ей понять, что не ответит. Тут я задаю вопросы — не ты. Улыбка девушки стала шире и опаснее. — Не все в этом мире вертится вокруг тебя, Генерал. — Да ну? — Можешь накачать меня повторно амиталом натрия, чтобы узнать наверняка, — прошипела Лэйн, сверкнув глазами. Как же она его бесила. Он не помнил, когда в последний раз ему было так жарко. Или так тесно. Живот ныл. От голода, но совсем другого. Хотелось, чтобы она замолчала. Чтобы ее горло покидали не слова, а приглушенные стоны. Чтобы рот открывался только под ним и для него. Чтобы эти алые губы стали еще краснее. Чтобы она забыла, как говорить. Чтобы не думала больше ни о чем и ни о ком, кроме него. И он тоже хотел забыть о мире вокруг. Но не мог. — Справлюсь без амитала, — твердо отчеканил Дмитрий, обрывая на корню каждую неуставную мысль. — Отвечай быстро, лаборант. Смотри мне в глаза. Если задумаешься или отведешь взгляд — пойму, что врешь. Ясно? — Ясно, — тут же выпалила Лэйн. — Ты хочешь сбежать? — Нет. — Ты помнишь больше, чем сообщаешь? — Нет. — Ты меня боишься? — вопрос вырвался почти рыком. — Отчасти, — девушка сглотнула. От ответа сердце неприятно дернулось. Потому что я — человек смерти. Дмитрий склонил голову вправо. Лэйн смотрела на него, почти не моргая. — Что это значит? — Я понимаю, что ты можешь причинить мне вред. — Но причиню ли? — Дмитрий прищурился. — Не знаю. — Ты не простила меня за амитал? Генерал скривил губы. Он тут же пожалел, что спросил об этом, но отмотать время назад было нельзя. Ответ слышать не хотелось. Он все равно не имел никакого значения. Лэйн замолкла на несколько секунд, нарушая правила допроса, но он решил, что именно сейчас, именно в этом случае она имеет право оступиться. — Нельзя простить того, кто даже прощения не попросил, — наконец, процедила девушка сквозь зубы. — А если попросил бы? — выпалил Генерал. — Все равно не простила бы. Она стиснула челюсть, а он твердо кивнул. Справедливо. Показалось, что их лица стали еще на несколько сантиметров ближе. Он чувствовал ее дыхание кожей своей шеи. — Ты тогда подбила Анну идти в город? Разговаривать с сестрой зараженного? — Дмитрий начал подбираться к сути. — Нет. Это была ее идея. — Ты поддержала? — Очевидно, что да. — Почему? — Потому что она здравая, Генерал. — Скажи, как меня зовут, лаборант, — внезапно даже для самого себя потребовал он. Лэйн удивленно моргнула, но ответила почти без запинки: — Генерал. — Нет. По-настоящему. Девушка вздрогнула. Взгляд чуть было не метнулся в сторону. Она едва удержала себя. — Дмитрий, — неуверенно пробормотала Лэйн. Наконец-то. Генералу казалось, что его омыло теплой волной. Как же красиво его имя звучало на ее устах. Произнесенное ее голосом. Как сладко. Здесь, в этой темноте и тишине. Хрупко. Почти невинно. Словно его руки не были по локоть в крови. — Повтори, — тихо приказал он, склонившись ниже. — Дмитрий, — ее тон резко смягчился, но одновременно и окреп. Лэйн приподняла голову выше. Ее лоб едва не коснулся щетины на его подбородке. Она тяжело и часто дышала. Губы были слегка разомкнуты, словно бы в ожидании. Новых вопросов. Новых подозрений. Новых обвинений. Или… Нет, никаких «или». Но внутри Генерала струилась по венам весна. И жизнь. — Еще раз, Лэйн. — Дмитрий. Ее шепот был нежен, а ему хотелось навечно запомнить такое звучание своего имени. Даже если это всего лишь иллюзия и манипуляция. Генерал сжал челюсть. — Ты хочешь меня ослабить? — быстро спросил он. — Да. И их обоих тут же окутал лед. Дмитрий мрачно оскалился. Говорил же, что справлюсь без амитала. Из горла Лэйн вырвался сдавленный выдох. Графитовые глаза в ужасе расширились. — Нет, не хочу! — выпалила она, словно пытаясь этим как-то исправить ситуацию. Он покачал головой. Доверие — это точно не про нас с тобой. Его руки сжались в кулаки. До боли. До хруста в костях. Хотелось ударить стену. Прямо возле лица Лэйн. Вновь стереть и без того искалеченные костяшки в кровь. Может, это выбило бы дурь из ее головы. Пусть боится меня еще больше. Дмитрий стиснул ладони сильнее, не давая себе этого сделать. — Анна никогда не пойдет против меня, Лэйн, — зашипел он, рука все же дернулась, и он ткнул указательным пальцем ей в висок. — Уясни это. Запомни, как чертову молитву. Выжги у себя в мозгу, как клеймо. Никогда она меня не предаст. — Почему? — выпалила девушка сквозь стиснутые зубы. — Не твое дело, — рыкнул Дмитрий в ответ. — Видимо с ней все непросто, в отличие от меня. Лэйн криво усмехнулась, а Генерал тяжело выдохнул, в неверии глядя на нее. Да, так просто, что я не понимаю, хочу ли схватить тебя за шею, чтобы придушить или притянуть к себе и сделать что похуже. И как только у нее хватало наглости требовать от него ответов и правды после всего, что она успела наговорить? Еще и смотреть на него чуть ли не с обидой во взгляде. — Я мог бы объяснить, но толку? — Генерал цокнул языком. — Ты ведь даже не знаешь, что это такое. Никогда не знала. И не узнаешь. В таком уж мире живем. Любовь. Если что-то и ушло безвозвратно, то она. Наверное, даже если человечество спасет себя, ему все равно нужно будет перестроиться с нуля, чтобы вновь обрести способность почувствовать ее. На это могут уйти десятилетия. Возможно, даже столетия. Пока же остались лишь отголоски прошлого, поэтому все так цеплялись за них, боясь потерять последние искры. Дмитрия от кромешной тьмы удерживала лишь Анна. Он знал, что нового источника света не будет. Не при его жизни. Лэйн повезло чуть больше. Все сказанное девушкой во время наркоанализа въелось в память Генерала и пустило там корни. Холодные родители. Борьба за внимание. Книги вместо друзей. Никто ее не любил, и она — тоже никого и никогда не любила. Лэйн даже не ведала, что потеряла. — Будто бы ты сам что-то об этом знаешь, Генерал, — почти выплюнула девушка, казалось, считав его мысли. — Генералу, может, и невдомек, — он прислонил руку к стене у ее лица и склонился ниже, кровь закипала в венах. — Но у меня есть имя. — У меня — тоже! — выпалила Лэйн чуть ли не в его губы, глаза светились ненавистью. Слишком близко. Он с силой оттолкнулся от стены и сделал несколько шагов назад, пытаясь укрыться от окутывающего его жара. Девушка обхватила себя руками. Они оба тяжело дышали. Дмитрий устало провел ладонью по лицу. — Не нужно смешивать свое личное отношение ко мне с профессиональным, — Лэйн первой решилась заговорить. — У меня нет и не может быть к тебе никакого личного отношения, — не глядя на нее ответил он, принявшись расслаблять ремешок часов на запястье. — Ты в отряде только потому, что так необходимо. Иначе я бы давно уже предоставил бы тебя самой себе и перестал бы обременять своими приказами. — Вот как? Он поднял голову. Лэйн пристально смотрела на него, ногти впились в ткань темно-серой водолазки. — Да, — Генерал твердо кивнул, а все внутри неприятно заныло. — Жаль только, что толку от своего решения я пока что не вижу. Будь добра, не разочаровывай меня. — Разочарований было бы гораздо меньше, если бы ты хотя бы попытался рассмотреть во мне… Она осеклась и, нахмурившись, отвернула голову, принявшись прожигать глазами ряды стеллажей у дальней стены. Дмитрий застыл. Наверное, ему нужно было просто уйти. Зря я вообще сюда явился. Стало только хуже. Пропасть недоверия увеличилась лишь сильнее. В разы. Просто развернись и иди. — Кого, лаборант? — вместо этого спросил он. Она молчала. Так долго, что Дмитрий уже решил, что и не ответит вовсе. За окном поднялся ветер. Он высоко стонал. Бился в стекла. Просто чудесно. Прекрасный аккомпанемент всего происходящего. — Специалиста, — шепот девушки почти затерялся в разгуле стихии, но он ее услышал. Миг... и Генерал улыбнулся. Искренне. Тепло. Он вдруг подумал, что Кира бы сказала совсем другое. Противоположное. Возможно, он даже в глубине души хотел, чтобы ответ Лэйн был более личным. Не таким отстраненным. Холодным. И безэмоциональным. Но ведь это как раз то, что мне нужно. Дистанция. Четкие границы. Дмитрий кивнул. Каким-то образом девушка опять умудрилась понравиться ему еще больше. Хотя и не пыталась. И отчасти она была права. Он видел в ней многое — спасительницу, угрозу, силуэт за ширмой в пустой городской купальне, источник сладости, демоницу из своих снов. И каждая ее ипостась будто бы затемняла ее саму. — Я пытаюсь сделать то, что ты хочешь, Лэйн, — пробормотал он, скрестив руки перед грудью. — С того самого момента, как ты появилась у разрыва. — Я работаю в силу своих возможностей, — она наконец-то повернула к нему голову. — Если я не тяну уровень отряда, ты всегда можешь найти криптографа, который придется тебе по вкусу. — Где? В Роткове? — из его горла вырвался хриплый смешок. — Не говори глупостей. Удобно, наверное, оперировать вероятностями, которые никогда не настанут. И ты это прекрасно знаешь. Его слова резали, но внутри уже не было прежнего запала. Лэйн потушила его. Ему нравилось, когда она так открыто и так страстно защищала себя и свою работу. Не пряталась за покорностью или смирением. Говорила, что думала. Открывалась ему. Пусть так. Пусть с этой стороны. Другой, все равно быть не могло. Генерал и лаборант. Помни. В такие моменты он даже почти был готов поверить, что ей действительно не все равно и они на одной стороне. Даже если Лэйн хотела его ослабить. Не беда. Я просто ей не позволю. — Лучше вложи весь свой пыл в дело, — Дмитрий сделал еще несколько шагов назад. — К завтрашнему дню я жду от тебя прогресса. А красивые речи можешь оставить при себе. Генерал развернулся и направился к выходу из библиотеки, в движении выхватив злосчастный энергетический батончик из заднего кармана штанов. Упаковка предательски зашуршала, но он надеялся, что Лэйн ничего не услышит на фоне стонущего за окном ветра. Какой раз подряд я прошу от нее прогресса? Он тихо хмыкнул. Мысль о временной петле вновь казалась как никогда уместной. Хотелось разрушить ее. Прийти хоть к какому-то выводу. На пороге Дмитрий остановился. — Нравится это нам с тобой или нет, но мы застряли здесь и нам придется терпеть общество друг друга до самого возвращения на «Адам», — заключил Генерал, глядя в темноту коридора. — Там уже решим, что дальше делать. Хотя, возможно, ты захочешь остаться в этой дыре. — Что это должно означать? Он посмотрел на нее. Лэйн стояла все там же, у окна. Продолжала обнимать себя руками. Ее брови были нахмурены. — Только то, что я сказал, — сухо ответил он. — Спасибо, за честность, Лэйн. И он прошел дальше, испытывая странное чувство, будто ему не хватало воздуха. Дмитрий немного расстегнул молнию на водолазке. Легче не стало. Мысль о будущем угнетала. Ведь на «Адаме» ничего не изменится. Будет все та же пустота, которую на время получится заполнить лишь новым заданием. Очередной вылазкой в очаг зараженных. Или охотой на тварей. С Лэйн или без. Возможно, Дмитрий просто хотел для нее другой судьбы. Покоя. А искать его на «Адаме» — все равно, что пытаться найти Ноа, используя те же неэффективные методы, что и при поисках Ника. Он пролетел площадку второго этажа и уже шагал к своей комнате. — Генерал, позвольте обратиться! — за спиной раздался зычный голос Грега. — Завтра! — выпалил Дмитрий, не обернувшись. — Но… Мужчина застыл. Прикрыл на секунду глаза. Уровень усталости от происходящего начал подходить к критическим показателям. Говорить не хотелось. Видеть кого-то — тоже. Решать что-то — тем более. Генерал заставил себя развернуться. — Срочное что? — резко спросил он. — Угрожающее кому-то из отряда? Тебе? Мне? — Нет, — Грег растерянно посмотрел на него. — Просто хотел доложить, что нашел еще одну заброшенную шахту в окресностях разлома. — Тогда расскажешь завтра, — отрезал Дмитрий, тут же принявшись идти дальше. — Есть, сэр. Генерал лишь небрежно махнул рукой в воздухе, давая парню понять, что услышал его. Последние метры до спальни показались ему самыми трудными. Когда он, наконец, оказался в своей комнате и закрыл за собой дверь, то вновь едва поборол желание съехать по ней на пол. Горизонтальные поверхности так и манили. Дмитрий все-таки заставил себя дойти до кровати. Положив энергетический батончик на тумбочку рядом, он опустил свое обессиленное тело на простыни и принялся разуваться. Пальцы путались в шнурках и неистово хотелось их разорвать. Масляная лампа еще не умерла, его окутывала приятная оранжевая полутьма. Инфернальная и вязкая. Затягивающая, как зыбучие пески. Тут мне самое место. Он поднял руку и посмотрел на циферблат часов.

3:09

Ладонь опала назад на матрас, а затем — и он сам. Генерал закрыл веки. Чудесно. Около четырех часов сна. Бывало и похуже. Намного. Он зарылся головой в подушку, пытаясь расслабиться. Мышцы ломило в изнеможении. Крутило. Тянуло. Дмитрий несколько раз менял положение тела. Разум упорно отказывался отключаться. Мысли бегали. Закрытый ангар стоял перед глазами. Генерал перебирал в голове разные варианты развития событий. Возможно, нужно было все-таки рискнуть? Выстрелить по замку? Возможно, стоило изрешетить волка пулями? Зверь с дырой в голове не представлял бы никакой угрозы. Генерал раздраженно раскрыл глаза. Сон не шел. Он перевернулся со спины на бок. Взгляд упал на радиоприемник, затем — на лежащий рядом плеер. Дмитрий вновь зажмурился. Крепко. Словно бы это могло как-то помочь. Теперь его одолевали другие мысли. О том, что нужно было и не нужно было сказать. И он вновь жалел. Вновь прокручивал в голове альтернативные сценарии, в ушах лилась музыка, а перед глазами стоял графит глаз, тонкие плечи, двигающиеся со все возрастающей амплитудой, изящные запястья, поглаживающие воздух, и алые губы. Совсем близко. Слишком близко. Он вновь почувствовал фантомное прикосновение бархата к подушечке среднего пальца. Уйди. Уйди. Уйди же. Генерал грузно перевернулся на другой бок. Вновь постарался расслабиться. Тело подчинялось охотно, но сознание только активнее подсовывало ему образы, которые он не хотел видеть. И везде была она. Лэйн. Везде. Преследовала его. Впиталась несмываемыми чернилами в страницы его сознания. Тяжело выдохнув, Дмитрий вновь посмотрел на часы.

3:57

Мужчина обреченно поднялся на локтях, а затем и сел, свесив ноги с кровати. Видимо, сегодня не обойтись без таблеток. Дмитрий в досаде скривил губы. Снотворное ему выписали больше пяти лет назад, и когда-то он висел на нем крепко. Едва сошел. Анна очень помогла. В отличие от сигарет и алкоголя, этим он старался не злоупотреблять. Побочки в виде рассеянного внимания, галлюцинаций и приступов аутоагрессии точно не вязались ни со званием Генерала, ни с важностью его миссии. Действительно, порой лекарство — хуже болезни. Но сегодня хотелось освобождения. Рука потянулась к ящику прикроватной тумбочки, застыла на нем. Глаза вновь зафиксировались на яркой оранжево-желтой обертке. Дмитрий в очередной раз почувствовал себя глупо. Чертов батончик. Словно пытаясь избавиться от этого чувства, он схватил его и рывком раскрыл, запихнув почти полностью в рот. Злаки и сухофрукты вязали зубы. Генерал поморщился. Ему досталась разновидность с черносливом, а его он ненавидел. — Довольна? — пробормотал он в полутьму, с трудом пережевывая. — Все. Нет тебя. Нет. Оставь меня. Жаль только, что от мыслей о Лэйн нельзя было избавиться так же легко. Просто съесть их. Наоборот, это они поглощали его. Теперь Дмитрию хотелось пить. Он обернулся к кувшину с водой и едва не застонал от досады. Тот оказался пуст. Покачав головой, Генерал принялся, чертыхаясь, обуваться. На скорую руку, особо не стараясь, завязал шнурки сапог. Затем все же раскрыл ящик и, вытащив блистер, выдавил из него две крупные капсулы. Проклиная все на свете, он поднялся с кровати и вышел в коридор. Там стояла кромешная тьма. С первого этажа больше не лился свет — камин погас. Дмитрий почти на ощупь шел вперед. Поместье спало. Везунчики чертовы. Лишь в левом крыле блуждал тусклый желтый луч. Он просачивался из неплотно прикрытой двери библиотеки. Генерал застыл перед лестницей. Все еще работает? Он зажевал нижнюю губу. Его это должно было радовать, но почему-то внутри оседала тяжесть. И вина. И сожаление. И еще что-то. Нечто. Ускользающее и пугающее. Он постучал пальцами о дерево перил, продолжая в задумчивости смотреть на узкую мерцающую полоску света. Ладно. Зайду. Выгоню спать. Потом достану воду. Запрятав таблетки в карман, он свернул в левое крыло. Здесь идти было легче, глаза привыкли к темноте, желтый огонек указывал путь. Дмитрий аккуратно приоткрыл дверь. Его спонтанно придуманный план действий потерпел фиаско в первую же секунду. Лэйн уже спала, опустив голову на небольшой стол, который она подтащила к узкой, прохудившейся от времени кушетке. Прямо на развороте книги. Ее черные волосы отблескивали в пламени одинокой свечи и струились вниз, почти до самого пола, где внимания девушки, словно бы в очереди, ожидала высокая стопка новых книг. Было безумно холодно — форточка ближайшего к Лэйн окна оказалась распахнутой. Залетающий внутрь ветер слегка трепал пожелтевшие от времени страницы. Несколько секунд Генерал просто в оцепенении стоял на пороге, а затем, аккуратно прикрыв за собой дверь, все же медленно прошел к ней, стараясь ступать как можно тише, чтобы старые половицы не издавали лишних звуков. Отлично Романов следит за своим «наследием». Ничего не скажешь. Дмитрий закатил глаза. Он остановился возле письменного стола. Взор упал на раскрытый блокнот. В нем был составлен длинный список книг, которые Лэйн собиралась проверить. Вероятно, в поисках информации о ритуале. Возле некоторых виднелись пометки, выведенные аккуратным убористым почерком: Эти лучше пролистать медленнее. Губы Дмитрия сами собой растянулись в улыбке. Вновь искренней. И теплой. Он поднял голову и проскользил взглядом к девушке. Ее длинные ресницы едва заметно трепетали, линии лица расслабились. Казалось, что ей снилось что-то хорошее — и отчего-то мужчина был рад за нее. — Ты так сильно пыталась успеть, что решила просидеть тут всю ночь? — едва слышно прошептал Генерал, покачав головой. Лэйн слегка повела бровями и что-то невнятно пробормотала. Дмитрий улыбнулся лишь шире. Рука сама потянулась к ней, он остановил себя, лишь когда пальцы были в сантиметре от ее лица. Поджав губы, Генерал попытался расслабить ладонь. Убедиться, что прикосновение получится как можно более аккуратным. Лишенным любой силы. Нежным. Он понятия не имел, откуда взялось это желание. Едва касаясь ее, Дмитрий убрал длинную прядь со лба девушки. Почти идеальная. Стойкая. Упрямая. Отчаянная. Думающая. И слышащая. По телу пробежала дрожь. Возможно, от холода. Заправив волосы ей за ухо, Генерал обернулся и закрыл форточку, а затем тихо опустился на кушетку справа от Лэйн. Медленно, до крайности бережно он вытащил книгу из-под головы девушки, надеясь не потревожить ее сон. Получилось. Она лишь вновь что-то забормотала. Тон был почти протестующим. Лишил тебя книги, какой кошмар. Дмитрий едва сдержал смешок и принялся листать толстый том, в поисках необходимой информации. Он перебирал книгу за книгой, последовательно вычеркивая из блокнота Лэйн каждое новое название. В глазах уже рябило от текста. Держать толстые переплеты в руках казалось непривычным. Чувствовать их запах. Смахивать пыль с обложек. Сейчас он был рад, что не успел выпить таблетки. Бессонница явилась как никогда кстати. Почему-то ему хотелось, чтобы работа Лэйн не прошла даром. Хотелось справиться. И ради нее, и ради себя. Вновь появилось ощущение, что он делает что-то правильное. Не было никакого желания его отпускать. Дмитрий очень четко знал, кем не был. Не дипломат. Не танцор. Не ученый. Не искатель. Не оратор. Не математик. Десяток других «не». И на фоне них он совсем забыл, кем был, кроме Генерала. Защитником. Деметрием. Иногда колено девушки соприкасалось с его, и ему не хотелось убирать ногу, несмотря на то, что от Лэйн, как обычно, веяло холодом. Но и он помогал. Мороз держал в тонусе. Стопка книг постепенно таяла. Иногда девушка бормотала во сне что-то вполне осмысленное. — Секция с историей Роткова... Может, будет что-то про монастырь или поместье… Она словно бы подсказывала ему. Дмитрий прислушался и внимательнее принялся искать в текстах ключевые слова. Время текло дальше. — Чертов капкан... Теперь никому больше не навредишь… Генерал нахмурился, не до конца понимая, о чем Лэйн вообще могла говорить и имели ли сорвавшиеся с ее губ слова хоть какое-то отношение к реальности. — Мог бы и поменьше генеральствовать… — девушка вновь зашептала во сне, а затем недовольно фыркнула. — Тоже мне… Дмитрий беззвучно рассмеялся, закинув голову к потолку, а затем — облизал губы. Вот это точно не метафора. Да, генеральствовать я умею. Лучше всех. Он вычеркнул очередное название и поднял с пола последнюю книгу. Небо за окном розовело. Буря успокоилась. Тучи ушли. Скоро должно было встать солнце. Генерал раскрыл толстый том на случайной странице и, аккуратно придержав голову Лэйн, положил его на то же самое место, где покоилась книга, на которой она уснула. Он позволил ей плавно опасть обратно на страницы. Девушка вжалась в них щекой, словно бы зарываясь в подушку, и его лицо опять расплылось в улыбке. Генерал откинулся на спинку кушетки, продолжая наблюдать за ней. Тихая, спокойная, беззащитная. Красивая. Я доверяю ей только, когда она спит. Абсурд. Дмитрий устало выдохнул и провел ладонью по лицу. Больше ему в библиотеке делать было нечего, но уходить почему-то не хотелось. Напротив, появилось какое-то иррациональное, почти отчаянное желание растянуть этот рассвет. Потеряться в нем навсегда. Поместить его во временную петлю. Останусь до восхода солнца. Он позволил себе закрыть глаза, опустив одну руку на стол. Вторая опала вдоль корпуса. Дмитрий глубоко и медленно дышал, воздух сейчас казался ему удивительно сладким и приятным. Грудь двигалась свободно. Без препятствий. Без барьеров. Иллюзия свободы. Сквозь плотно стиснутые веки он чувствовал, что первые золотые лучи начали проникать в библиотеку. Почти все. Подушечками пальцев Генерал ощутил тяжесть и гладкий шелк. Он медленно открыл глаза. Лэйн вжалась макушкой в его ладонь. Дмитрий тяжело сглотнул. Нужно было одернуть руку. Генерал не должен так прикасаться к лаборанту. Но сейчас здесь были лишь Дмитрий и Лэйн. И внезапно он понял, что ему не хватает отравы. Противоядие ощущалось хуже самого токсина. Мужчина зарылся в ее волосы пальцами, пропуская пряди сквозь них. Задумчиво и медленно накрутил одну на мизинец. Это движение показалось ему таким же естественным, как само дыхание. Генерал прикрыл глаза, а уголки губ вновь приподнялись вверх в болезненной и вымученной улыбке, но впервые за долгое время — счастливой. По коже распространялась абсолютно узнаваемая дрожь удовольствия. Дмитрий поднялся на ноги лишь когда солнце упало прямо ему на лицо. Все ряды и стеллажи библиотеки уже были утоплены в золотом свечении, а ему чудилось, что он — вышел из глубокой темно-синей воды. Теперь уже по пояс. Скинул с себя часть цельнометаллической оболочки, которая и тянула его на дно. На пороге мужчина обернулся. Яркие лучи играли в волосах Лэйн, заставляя их отблескивать, подобно черному жемчугу. Остатки железа на теле Генерала уже полностью были покрыты коррозией. И она распространялась дальше. Вглубь.