Сосуд

Еще один вечер. Сумбурный, скомканный, нервный — почти неотличимый от всех предыдущих. А за ним последует ночь — вновь бессонная и, вероятно, еще более тревожная, чем обычно. Сегодня все должно было быть по-другому. Генерал плотнее сжал скрещенные руки перед грудью, сдавливая ладонями плечи. Мышцы налились сталью под его пальцами. Отсюда, с середины лестничного пролета, он, как и позавчера, видел весь свой оставшийся отряд. Выражения лиц его людей варьировались от оттенков легкого уныния — до вполне осязаемого, плохо скрываемого раздражения. Потускневшая кожа, потухшие взгляды, темные круги под нижними веками. Почти у всех картина была одна и та же. Простите. Изнутри его острым тесаком подтачивало скользкое чувство вины. Наверное, следовало действовать иначе. Наверное, каких-то ошибок можно было избежать. В другой ситуации Генерал их и вовсе не допустил бы. Просто сейчас с ним будто бы играли в наперстки, а он привык к честному поединку. В идеале — один на один. В следующий раз буду черствее. Протерев корочки ссадин на костяшках пальцев правой руки, Дмитрий нашел глазами Грега. Как и ожидалось, лишь он один пребывал в бодром расположении духа, хотя и пытался, возможно, из уважения к остальному отряду, не показывать особого вида. Не сказать, что его сдержанность сильно помогала. Анхея смотрела на парня так, словно пыталась силой мысли свернуть тому шею. В сознание Генерала с трудом пробивались звуки. Металл, скрежещущий по металлу. Перезарядка оружия. Клик. Клик. Клик. Щелчок. Ещё один. Множество — с разных концов комнаты. Где-то справа начала шипеть радиопомехами рация — нахмурившись, Ноа настраивался на нужную частоту. Средним пальцем он зло поправил очки на переносице. — Проверьте все перед выходом, — отсутствующе произнес Дмитрий. Но даже так его голос разрезал пространство громким приказным рыком. Прошелся по гостиной реверберацией. — Так точно, Генерал! Дмитрий настолько сильно выпал из реальности, что даже не смог понять, кто ему ответил. Вроде как голос был мужским. Стены давили — их вычурная роскошь все равно отдавала разрухой. Гребанные декорации. Неровный свет ламп танцевал хаотичными отблесками на лицах его людей, на мебели, на предметах. Пробирался ему под кожу. Взгляд Генерала метнулся туда, где еще вчера стояло насквозь окровавленное кресло, в котором был убит Амир. Теперь там зияло лишь пустое пространство. Ноа настойчиво просил, чтобы безжалостную иллюстрацию смерти его друга как можно быстрее унесли в подвал. Предложение выглядело здравым — большинство отряда поддержали идею, хотя самому Генералу хотелось, чтобы перед его глазами продолжало маячить напоминание о той ночи. И о причинах пожирающей все его существо ненависти, которая никак не желала утихать ни в сознании, ни в теле. Дмитрий преодолел еще две ступени вниз. Тяжелая подошва сапог издала утробный стук по мрамору лестницы. Воздух казался спертым и гнилым. Люди на картинах в пышных узорчатых рамах, которыми были увешаны все стены, словно наблюдали за каждым его шагом. Вероятно, Бориса Романова можно было понять. Напыщенный барин явно избегал свое родовое гнездо. Полтора месяца назад, во время их первого и на данный момент, к счастью, последнего разговора, когда хозяин поместья, светясь улыбкой, которая была настолько же вежливой, насколько казалась манерной, передавал ему ключи, Дмитрия даже позабавили причины его такого отчужденного отношения к своему наследию. Тяжелые воспоминания. Как трогательно. Генерал поджал губы. Сам он предпочитал убегать еще и от приятных моментов прошлого. Скрипели половицы. Члены отряда сновали по гостиной, разбирая вещи. Бренчали молнии, шуршали синтетические ткани «Адамовской» униформы. Кира сосредоточенно протирала ствол пистолета, после чего начала прятать по карманам запасные магазины с патронами. Словно почувствовав чужой взгляд, она подняла голову и, заметив Генерала на ступенях лестницы, тут же покраснела. С губ девушки сорвался небольшой выдох. Дмитрий лишь мрачно и строго прищурился в ответ — и Кира, спохватившись, вернулась к своему занятию. Таккер с Лестером развалились на диване. Первый увлеченно поедал лапшу быстрого приготовления, второй — и вовсе дремал, упершись одной рукой в подлокотник и опустив подбородок на ладонь. Сегодня им повезло — они оставались в поместье выполнять роль цепных псов. В компенсацию за вчерашний ночной обход. Несколько человек из отряда с завистью на них посматривали. Чуть поодаль Анна собирала походный рюкзак — медикаменты, бинты, боеприпасы, энергетические батончики, термос. Даже отсюда было видно, что ее руки слегка подрагивали. Возможно, недосып начал подбираться и к ней. Дмитрий нахмурился. Внутренняя тревога лишь усилилась. Накатывала на Генерала, как прибой. Разъедала. Мысли бегали, словно загнанные звери. Если что-то пойдет не так… Если она не вернется… Если это последний раз, когда… Он не позволил своему воспаленному разуму закончить ни единого предположения. Сердце билось все быстрее. Дмитрий зажмурил на мгновение веки, пытаясь отдаться темноте. Фоновый шум не прекращался. Сзади раздались тихие шаги. — Сегодня со мной оставляют двоих? — спокойный женский голос прорвался сквозь монотонный гул гостиной. Генерал медленно открыл глаза и бросил взгляд через плечо. Лэйн стояла на несколько ступеней выше, укрытая в плотных тенях, словно их порождение. Лампы гостиной не добивали до нее, пятна их света заканчивались четко на Генерале — он стоял на границе, как последний бастион перед переходом во тьму. Но, как ни парадоксально, именно Лэйн все равно будто бы слегка мерцала во мраке — она вновь была облачена в белый нелепый вязаный комплект. Рукав кремового кардигана, как и всегда, норовил упасть с ее тонкого плеча, а Дмитрию пришлось сильнее вцепиться пальцами в черную ткань своей водолазки, чтобы не сорваться и не попытаться его поправить. Или стянуть окончательно. Бесят эти чертовы полумеры. Девушка смотрела не на него, а вдаль — ему за спину — видимо, без труда определив по поведению и отсутствию верхней одежды своих новых охранников. Дмитрий надеялся, что теперь их можно воспринимать именно так, а не, как раньше, надзирателями. Он отвернулся от нее, вновь принявшись следить за сборами отряда в гостиной. — Троих, — облокотившись одной рукой на перила лестницы, пробормотал Генерал. — Кто третий? — Я. Сзади послышался едва различимый свистящий вдох. Возникло ощущение, что даже воздух изменился — кислорода стало меньше, будто бы Лэйн его высосала до остатка. Генерал вновь искоса глянул на нее. Она так и застыла на несколько ступеней выше. Ее глаза казались особенно огромными. Сейчас они были еще и на редкость наполненными. Удивление, недоверие, настороженность, растерянность, даже какой-то налет испуга. Так много, что ему оставалось только гадать, как все это умудрилось уместиться в ней в единый короткий момент времени. — Не делай такое лицо. Это не наказание, — Дмитрий хмыкнул. — Я не буду стоять над твоей душой, пока ты расшифровываешь Книгу. У меня полно и других забот. — Не в этом дело, — она покачала головой. — Просто… Девушка преодолела разделявшие их ступени и встала возле него, так же скрестив руки перед грудью. Рукав кардигана все же спал с ее плеча. Она не спешила продолжить своей фразы, погрузившись в глубокое раздумье. Нахмурилась. Генерал наблюдал за ней. Безмолвие затягивалось. — Говори, что хотела сказать, лаборант, — отрезал Дмитрий, устав от слишком долгой паузы. — Мне казалось, что ты нужнее не здесь, — Лэйн поджала губы. — Думаешь? Генерал повернулся к ней всем телом. Она коротко взглянула на него снизу вверх, прежде чем вновь опустить взор к полу. Девушка уже почти не скрывала своей нервозности. Наверное, ее сложно было винить. Сделать правильные выводы из сложившейся ситуации — не то чтобы задача со звездочкой, а Лэйн явно не была обделена интеллектом. Генерал не остается в особняке без причины. Дмитрий не собирался кормить ее успокоительными байками. Уже давно понял — ей такое неинтересно. — То, что убило Амира, охотилось не за ним, — прошептал мужчина, прищурившись. — Ему просто не посчастливилось оказаться в плохом месте в ужасное время. Сама посуди. В отличие от убитого монаха, у него ничего не забрали. Все органы и конечности — на месте. Теперь Лэйн смотрела на него. Так внимательно, словно никого в этой комнате больше не существовало. Будто во всем этом городе, да и на этой земле — только они одни. Это выводило из равновесия. Я и она — лишь одни из многих. Тех, кто остался. Даже странно, что приходилось себе об этом напоминать. Генерал сделал полшага к девушке. Он ощутил на себе чужие взгляды, но не стал оборачиваться, чтобы понять, кто за ними наблюдает. Разве я не имею права говорить с человеком из своего отряда? Отдельно от всех? Возможно, мне просто не нужно стоять так близко? Глупость. Ведь он часто точно так же нависал над Анной, Ноа, Лестером, Кирой или Грегом. Даже над Каином. Над всеми почти. Но почему-то раньше таких вопросов у Дмитрия не появлялось. Как и ощущения, что он делает что-то предосудительное. Неуставное. Непротокольное. Запрещенное. И мне это нравится. Он отогнал от себя лишние мысли. — Целью была ты, лаборант, — твердо сказал Генерал. — Или, как вариант, Книга. Или и то, и другое. Амир — просто побочка. Ненужная жертва. На его месте мог оказаться, кто угодно. Ноа, Лестер, Таккер. Анна. Дмитрий тяжело сглотнул. Просто случайность. Элемент хаоса. От этого, как ни странно, на душе стало лишь еще сквернее. В конце концов Амир выполнял приказ, а значит, в каком-то смысле именно Генерал и обрек его на смерть. Мужчина горько хмыкнул и отступил от Лэйн на несколько шагов. — Так что я там, где и должен быть. Его голос прокатился в небольшом пространстве между ними мрачным шелестом. Затем Дмитрий отвернулся и начал медленно спускаться. Он чувствовал, что девушка прожигает взглядом его спину. Ты — моя ответственность. Моя обуза. Мой трофей. Мой Святой Грааль. Мой... Моя. Подошва солдатских сапог вновь отбивала по мрамору устойчивый ритм. Марш. Генерал остановился на третьей ступени, возвышаясь над своими людьми, точно на постаменте. Члены отряда подняли на него головы. Большинство уже оделось, лишь некоторые все еще собирали рюкзаки и вынуждены были прерваться. Таккер пихнул Лестера в бок и тот, встрепенувшись, проснулся, растерянно захлопав глазами. — Это последний обход в поисках Ника, — спокойно начал Дмитрий, пытаясь транслировать уверенность каждым своим словом. — Я знаю, что вы все устали. Знаю, что Ротков и леса вокруг него сидят у всех вас в печенках. Я и сам сыт ими по горло, поэтому вполне пойму, если по нашему возвращению на «Адам» каждый из вас напишет рапорт высшему командованию со всеми претензиями ко мне. Или даже Донован напрямую. Генерал сделал паузу, обводя внимательным взглядом отряд — лица людей были напряжены. Все ожидали продолжения, будто бы опасаясь реагировать раньше времени, не обладая всей информацией. Дмитрий сузил глаза. — Но обещаю вам, я сделаю все, чтобы у каждого осталась такая возможность, — он заговорил громче. — Чтобы каждый из вас действительно вернулся и нажаловался. Может, даже попросился о переводе в другой отряд. — Еще чего! — выкрикнул кто-то с задних рядов. Солдаты тут же отозвались одобрительным гулом. Анна с Грегом коротко переглянулись, а затем на удивление синхронно опустили головы, пытаясь спрятать улыбки. Несколько человек хрипло расхохоталось. Вероятно, всем просто нужны были посторонние звуки. Щит, за которым появилась возможность запрятать тревогу, страх и отчаянье. Это работало. Тупая металлическая тяжесть, висящая где-то внутри Генерала — по ощущению примерно между легкими и сердцем — будто бы стала чуть менее невыносимой. — Обстоятельства вынуждают нас меняться. Значит, мы так и сделаем, но на своих условиях, — продолжил Дмитрий и, расправив плечи, медленно прошелся по ширине гостиной. — Сегодня поисковых групп стало значительно меньше, но зато вас больше в каждой из них. Мы с Грегом определили последние участки, которые еще не успели проверить за предыдущие вылазки и несколько старых, где стоит поискать внимательнее. Фиксируемся только на них. Все остальное нас больше не интересует. Он остановился и сделал небольшую паузу, выискивая глазами Бессмертных. Все они, словно бы специально, стояли в разных углах. Генерал уже перестал удивляться такой разобщенности. Судя по всему, на Небесах и в Аду страдали той же хворью, что и на Земле. Уязвленные эго, мелкие обиды, болезненные принципы. Дмитрия это устраивало. Так ему было легче их контролировать. — Каин, Анхея, Пилеон. Каждый из вас прикреплен к своей группе, — Генерал упер руки в бедра, чем лишь подчеркнул свой командный тон. — Не отлетайте далеко от нее. Прикрывайте сверху. Всегда держите в поле зрения. Все ясно? — Да, Генерал, — тут же холодно ответила Анхея. Пилеон лишь иронично усмехнулся, но послушно кивнул. Глаза Каина вспыхнули алым огнем, он одарил Дмитрия взглядом, который, как и всегда, сложно было однозначно интерпретировать. Генерал не повел и бровью. — Отчитываемся, как и раньше. Ничего не поменялось, — он поправил тактическую сбрую на корпусе. — Каждый час — о своем местоположении, каждые полчаса — делимся статусами. Я буду на связи до утра, пока вы не вернетесь. Все. Вместе. Хоть эту ночь и предстояло провести не в глухом морозном лесу, Дмитрий не тешил себя надеждой, что ему удастся выспаться. В лучшем случае — поймаю несколько разрозненных периодов полудремы. Ожидание всегда давалось ему непросто. Оно засасывало. Лучше уж активные действия. Лучше уж опасность. Уверенность, даже если иллюзорная, что от твоих действий что-то зависит. Всплеск того самого адреналина. Огонь ненависти пылающий в груди, а не отрава, разливающаяся по венам от тревожных мыслей. Наверное, он сможет прийти в себя только по возвращению на «Адам». В Роткове же оставалось только терпеть. Дмитрий вновь вышел на центр гостиной. — Рождение и смерть — первая и последняя точки нашего одиночества, — он сделал паузу, будто давая каждому слову уложиться в сознании его людей, а затем продолжил: — Но между ними лежит жизнь. И она течет иначе. Она требует другого. Единства. Не дайте о себе забыть и сами не забывайтесь. По одиночке мы — удобная мишень, раздробленные — мы прах на ветру. Оставайтесь цельными. Хорошей охоты! — Генерал! — Так точно! — На охоту! И снова гул голосов. В нем был запал. В нем была искра. Четкое намерение. Как стая волков, готовящаяся к забегу. Словно прочитав ход его мысли, Грег издал протяжный вой, чем заслужил еще несколько тихих смешков и тяжелый, неодобрительный взгляд Анны. Отряд, водрузив на плечи рюкзаки, начал направляться к выходу. Дмитрий задерживал внимание на каждом и каждой из солдат, будто бы пытаясь запомнить их лица, походку, глаза, чтобы они стали ловушкой для его памяти, последним кадром перед титрами и долгим перерывом. Ему хотелось, чтобы в любой момент он мог достать эти образы из своего сознания, вытащить их на поверхность и, если понадобится, бросить в костер ненависти, чтобы бороться дальше. Анна обернулась к нему и слегка улыбнулась, после чего выскользнула в коридор. Руки Генерала тут же охватил легкий тремор — он сжал их в кулаки. Но лицо осталось непроницаемым. Краем глаза Дмитрий заметил, как Каин пересекает гостиную. На ходу ангел чуть повел крыльями, и перья мягко затрепетали от этого движения. Подстегнутый ярким острым языком огня где-то глубоко внутри, Генерал решительно зашагал наперерез Бессмертному, перехватив его у самой арки в коридор и преградив ему путь. Каин остановился, на его тонких губах тут же заиграла тонкая улыбка. — Не выпускай ее из виду, — без всяких пояснений и предисловий выпалил Дмитрий. — Ни на секунду. Генерал подавил горький оскал, вспоминая, как совсем недавно думал, что перспектива оставить Анну под присмотром Каина его успокоила бы. Очередной самообман. На душе было все так же паршиво. Ангел перестал усмехаться. — Зря ты так явно показываешь мне свою слабость, — нетипично задумчиво произнес он. — Вероятно, единственную, которая у тебя есть. По крайней мере пока что. — Может, это знак моего доверия? — хмыкнул Дмитрий. — Неужели? — Каин приподнял бровь. — Конечно, нет, — Генерал покачал головой. Горло ангела тут же покинул тихий смешок, а Дмитрий лишь несколько раз кивнул, поджимая губы. Если Бессмертные и были в чем-то действительно хороши, так это в своих байках. Презрение к человечеству исходило от них волнами, они этого даже не скрывали. Мы — не друзья. Максимум — партнеры. И еще неизвестно, насколько взаимовыгодные. Иллюзий никаких не осталось. Генералу даже было сложно сказать, кому он доверял меньше — Лэйн или тройке Бессмертных. Когда-то их кооперация неизбежно подойдет к концу. А что за этим — непонятно. — Сейчас я тебе нужен, — устало выдохнул Дмитрий, поправляя часы на запястье. — А, значит, ты подчинишься. Он искоса взглянул на Каина. Глаза ангела вновь вспыхнули алым. — Какое интересное слово ты подобрал, Генерал, — правый уголок губ Бессмертного потянулся вверх. — Неуместное? — Нет, вполне подходящее. Каин улыбнулся лишь шире, а Дмитрий недобро прищурился. Что за игры? Он знал, что в такие моменты его глаза тоже сияли — холодным ледяным пламенем с кольцом солнца в середине — и окружающие старались избегать этого взгляда. Возможно, потому что человеческого в нем осталось не так уж и много. Пауза затягивалась и, видимо, решив, что Дмитрий больше ничего не скажет, Каин сделал шаг в сторону в попытке его обойти. Генерал вытянул руку, останавливая его. Уперся кулаком в грудь ангела, накрывая логотип «Адама» на его белой куртке, которая все еще смотрелась на Бессмертном донельзя причудливо. — Анна должна вернуться сюда невредимой, — процедил Дмитрий сквозь зубы. — Все. Больше мне ничего не нужно. — Не бойся. Она не пострадает, — Каин посерьезнел. — Но не ври себе, Генерал. — О чем? — он нахмурился. — О твоих желаниях. И, аккуратно сняв руку Дмитрия со своей груди, ангел одарил его еще одним нечитаемым взглядом, после чего, поправив воротник своего пуховика, медленно вышел в коридор. Генерал застыл на месте. Какие еще у меня могут быть желания? Найти Ника. Расшифровать Книгу. Вернуться на «Адам». Спасти человечество. Умереть либо… Сладость. Вновь ощутить сладость. И вдохнуть полной грудью. Дмитрий резко повернул голову к лестнице. Лэйн стояла там же, где он ее и видел в последний раз — на ступенях, прямо в переходе между светом и тенью, словно серый кардинал — никем не понятая и изменчивая сила. Сила надо мной. Она тоже смотрела на него. Не отрываясь. Не двигаясь. Словно ожидая приказа. Дмитрий не заметил, когда весь отряд успел покинуть гостиную. Сбоку кто-то прочистил горло. Генерал моргнул и с трудом проскользил взглядом в сторону звука. Таккер и Лестер поднялись со своих мест на диване и застыли. Воздух искрил волнением. Странной неловкостью. Приди в себя. Дмитрий медленно прошел к парням. Они приосанились при его приближении. — Таккер, я заменю тебя через четыре часа, — спокойно сообщил Генерал. — Правило помните? На вас оно тоже распространяется. Не проспали, пока я говорил? Он стрельнул глазами в Лестера, и тот тут же чуть ли не вжал голову в плечи, но все равно ответил: — Не разделяться. — И по возможности не покидать гостиной, — Дмитрий скривил губы. — Понял, — кивнул Таккер. — Выходить можно только для того, чтобы отл… Он осекся и, на миг подняв глаза к лестнице, потупил их в пол, после чего, будто бы невзначай, начал поправлять рукав на водолазке. Дмитрий пересилил желание закатить глаза. Не думаю, что Лэйн испугал бы подобный лексикон. Учитывая, что ее не страшили даже прыжки по крышам и перспектива залезть в чужой кабинет. Генерал обернулся через плечо. — Ты тоже постарайся без надобности не покидать своей комнаты, — как можно строже отчеканил он. — Максимум — в гостиную. Закройся на щеколду, на всякий случай. Все ясно, лаборант? — Предельно, Генерал, — Лэйн обняла себя руками. Он зашагал к лестнице, не глядя на нее. Фиксировался на одной точке где-то в середине дальней стены пролета. Мне просто нужно добраться до второго этажа. На этот раз он приближался к Лэйн случайно, а не намеренно. Не хотя даже. Просто по необходимости. — Тревогу поднимаем при первом же подозрении на нее, — бросил Генерал на ходу. — Лаборант, Анна оставила тебе рацию? — Да. — Хорошо, — прошептал он, проходя мимо девушки. Дмитрий не остановился, взбирался все выше по ступеням, оставляя гостиную позади. Не заметил и не услышал, как Лэйн так же тихо сказала ему в след: «Хорошо». Генерал уже успел переключиться на автоматический режим. Тот самый, когда есть только цель, а все на пути к ней — не более, чем пыль. Когда все его тело наливалось железом, рвалось вперед, подобно локомотиву, сметая все на своем пути, тянуло за собой остальных. Он вышел на площадку второго этажа и стремительно пролетел коридор до своей спальни. Открыл дверь. Зашел внутрь. Бесшумно закрыл за собой. Комната была погружена в теплый свет нескольких газовых ламп. Слишком ярко. Дмитрий привык к полутьме. Но сегодня ему нужно было работать. Взгляд упал к подножию кровати. На полу лежали две любезно приготовленные Анной коробки, доверху забитые папками с расследованиями убийств, совершенных в Роткове за последние три года. Днем ей не удалось рассмотреть все. А у меня целая ночь впереди. Дмитрий обреченно вздохнул. Работа с документами его традиционно угнетала. Глаза метнулись к комоду. Остановились на неоткупоренной бутылке виски — одной из последних из его привезенных с собой запасов. Если продолжу пить такими темпами, то скоро придется искать что-то местное. Такая перспектива Генерала точно не радовала. Он в задумчивости зажевал губу, пальцы начали отбивать неровный ритм по поверхности его бедра. Сегодня стоило оставаться кристально трезвым. Он ведь тоже выполнял роль сторожевого пса, даже если на привязь ему предстояло самого себя посадить лишь через четыре часа. Генерал еще раз скосил глаза на коробки. Папки из них издевательски вываливались. Нет, к черту. Дмитрий решительно прошел к комоду и принялся вскрывать бутылку. От малой дозировки ему все равно не посчастливится опьянеть, но, быть может, хотя бы удастся расслабиться. Хоть немного. 40 мл — и все. Пальцы механически нащупали холодное стекло. Он прислонил горлышко бутылки к бортику низкого широкого стакана. Жидкость полилась по стенкам. Даже от звука все внутри встрепенулось в предвкушении. Первый глоток — как долгожданный затяг сигареты. Божественный. Очищающий. Немного острый, покалывающий. Даже лед был не особо нужен. Промерзлая комната справилась со всем самостоятельно. Температура казалась идеальной. Слегка покрутив стакан в руках, Генерал поставил бутылку с виски назад на комод и, разминая шею, прошел назад к коробкам. Нахмуренно посмотрел на них, а затем, закатив глаза, осел на пол рядом, прислонившись спиной к каркасу кровати. Дмитрий раскрыл первую папку. Внутри, как он и ожидал, не было ничего приятного. Дата: 5 июля 2031 года Место происшествия: ул. Центральная, д. 15, кв. 4 Жертва: Балашов Сергей Иванович, 45 лет Подозреваемая: Балашова Инна Петровна, 42 года (жена жертвы) Краткий отчет инцидента. 5 июля 2031 года в 22:30 в полицию поступило сообщение о драке в квартире на ул. Центральная, д. 15, кв. 4. Прибывшие на место полицейские обнаружили тело Балашова Сергея Ивановича с ножевыми ранениями в области груди. Расследование. По словам свидетелей, в семье Балашовых часто происходили ссоры. Вечером 5 июля соседи слышали громкие крики и звуки борьбы из квартиры. Балашова Инна Петровна была найдена на месте происшествия в состоянии шока и призналась в совершении преступления. По её словам, ссора началась из-за ревности, и в порыве ярости она схватила нож. Заключение. Дело квалифицировано как убийство на бытовой почве. Балашова Инна Петровна арестована и ожидает суда. Дмитрий сделал еще один глоток виски. Да, такое без спиртного вынести сложно. Генерал с тоской задумался о количестве папок в коробках и взялся за следующую. Затем за новую. И опять. Сплошной поток, которому не было конца. Менялись только даты и персоналии. Но не человеческая природа. Ничего сверхъестественного. Или странного. Просто грязь, гниль и пороки людские. К счастью, иногда отвлекали прорывающиеся сквозь эфир голоса его отряда, докладывающие о своем местоположении. Обход проходил безрезультатно, но спокойно. Хоть что-то. Дмитрий горько хмыкнул. — Это «Сириус». У нас все хорошо, — голос Анны перекрыл шум радиопомех, и Генералу показалось, будто с его шеи сняли чугунный обруч. — Идем на северо-запад от заброшенной железной дороги. Мы прошли мимо двух ловушек. Их вывели из строя. Координаты отправляю. Пискнуло лежащее на кровати GPS-устройство. Дмитрий быстро выхватил рацию из кармана и, поднеся к лицу, зажал кнопку. — Заберите с собой на обратном пути, если еще не сделали, — скомандовал он. — Хочу осмотреть. — Знала, что ты это скажешь, — в тон Анны проскользнула легкая улыбка. — Ноа уже их тащит. — И очень счастлив по этому поводу... — на фоне, теряясь в шумах, раздалось приглушенное бормотание парня. — Хорошая работа, — Дмитрий кивнул и допил оставшееся в стакане виски. — Выход. — Выход. Рация замолкла, а Генерал, скривив губы, раскрыл новые папки: Дата: 10 июля 2031 года Место происшествия: ул. Лесная, д. 7, кв. 3 Жертва: Корнеев Алексей Михайлович, 38 лет Подозреваемый: Юдин Кирилл Викторович, 40 лет (друг жертвы) Описание инцидента. 10 июля 2031 года в 01:15 поступил звонок в полицию о шумной вечеринке с дракой. На месте происшествия обнаружено тело Корнеева Алексея Михайловича с тяжёлыми травмами головы. Дата: 20 июля 2031 года Место происшествия: ул. Главная, д. 18, кв. 6 Жертва: Никонова Ольга Васильевна, 17 лет Подозреваемый: Костин Андрей Николаевич, 35 лет (репетитор жертвы) Описание инцидента. 20 июля 2031 года в 23:10 в полицию поступил звонок от соседа о подозрительных звуках в квартире на ул. Главная, д. 18, кв. 6. Прибывшие на место происшествия сотрудники полиции обнаружили тело Никоновой Ольги Васильевны с признаками насильственной смерти и следами изнасилования. Дата: 25 июля 2031 года Место происшествия: ул. Садовая, д. 5, кв. 8 Жертва: Давыдов Василий Сергеевич, 37 лет Подозреваемый: Силин Максим Александрович, 36 лет (сосед) Описание инцидента. 25 июля 2031 года в 19:45 в полицию поступил вызов о драке между соседями на ул. Садовая, д. 5, кв. 8. На месте происшествия сотрудники полиции обнаружили тело Давыдова Василия Сергеевича с травмами головы, полученными в результате удара декоративным садовым гномом. Силин Максим Александрович, находившийся в состоянии сильного возбуждения, признался в содеянном, но утверждал, что действовал с целью самозащиты. По его словам, Давыдов первым начал бросаться предметами. Дмитрий громко выдохнул и раздраженно отбросил последний отчет в сторону. Не нанимался я для такого. В первой коробке на дне осталось еще несколько папок, но, видимо, Генерал уже подобрался опасно близко к лимиту своего терпения. Еще и виски в стакане закончилось. Нужно было накопить силы. Переключиться на что-нибудь. Более серьезное, чем гребанный садовый гном, прости господи! Дмитрий посмотрел на наручные часы. Оказалось, что он просидел за чтением малоувлекательных бытовых драм небольшого провинциального городка больше полутора часов. Генерал устало провел ладонью по лицу, а затем поднял глаза на небольшой радиоприемник, стоящий на письменном столе прямо за печатной машинкой. Сегодня день отчета. Донован связывалась с ним каждый понедельник и четверг ровно в нули. Ни секундой позже. Оставалось еще около сорока пяти минут. Подхватив стакан, Дмитрий резко поднялся на ноги и, подойдя к комоду, поставил его рядом с бутылкой. В отражении зеркала на стене он поймал свой хмурый взгляд. Генерал уперся руками в деревянную поверхность и оскалился, наблюдая как растягивается шрам над его верхней губой, затем поправил небрежно падающие на лоб волосы. Выгляжу, будто бы вернулся из ада. Может, так оно и было. Ротков все больше и больше напоминал Преисподнюю. И они проходили сквозь ее круги. Дмитрий оттолкнулся от комода. Хотелось отвлечься, но в голову ничего дельного не приходило. Поотжиматься? Постоять в планке? Добить свой пресс окончательно? Попробовать заснуть? Музыка? Он начал выискивать глазами плеер и через пару секунд обнаружил его на углу письменного стола. Взгляд Генерала вновь упал на пишущую машинку. Почему бы и нет? Донован все равно потребует бумажные отчеты в дополнение к их еженедельным разговорам. Дмитрий прошагал к столу и, отодвинув стул, сел за него. Вытащил бумагу из заранее приготовленной стопки и вставил в держатель, аккуратно прижимая, чтобы будущий текст не поехал вкривь. Пальцы привычно опустились на металлические клавиши. Щелк. Щелк. Щелк. Словно выстрелы. Словно пульс. Четкий. Отрывистый. Его руки двигались быстро, уже почти инстинктивно, но каждое движение требовало концентрации. Здесь не было кнопки Backspace. Delete — тоже. Компьютеры остались в прошлом. Удобства, которые они приносили, исчезли вместе с цивилизацией. Теперь были только машины. Ржавые. Неизменные. Неправильное нажатие — и весь отчет летел к чертям. Донован не любила, когда ей подавали документы с огромным количеством опечаток. Строчки появлялись одна за другой. Монотонный ритм, почти гипнотический.

ОТЧЕТ №48

от 13 февраля 2032 года

Мои предыдущие опасения начинают подтверждаться. Появляется все больше доказательств, что монахи местного монастыря имеют огромное влияние на жизнь города, его обитателей и замешаны в происходящих здесь событиях. Утром Анне удалось поговорить в местной столовой с Юлианой, сестрой зараженного парня, который был уничтожен Каином несколько дней назад. Девушка напугана. Из нее было сложно выжать даже несколько слов. Она успела сообщить лишь, что до своего исчезновения ее брат повздорил с кем-то из послушников. Когда в заведение зашли монахи, Юлиана стала вести себя еще более нервно, оборвав все попытки разговора. Спустя примерно час мы обнаружили разрытую могилу с обезображенным до неузнаваемости телом внутри. Человек был расчленен, его труп впоследствии сожгли. Такой вывод можно сделать по виду обугленных костей. Органы вырезали заранее. Все это было завернуто в монастырскую рясу, скинуто в яму и закопано на незначительной глубине. Подозреваю, что специально. Возможно, кто-то хотел, чтобы останки обнаружили. Моя первоочередная версия — преднамеренное действие, заявление, показательное выступление. Неосторожность и спешку со счетов не сбрасываю, но мало в них верю. Я и члены моего отряда попытались забрать рясу вместе с останками, чтобы изучить все внимательно в особняке, но нам воспрепятствовало появление послушников. Скопившиеся на кладбище люди начали проявлять признаки агрессии. Видно, что присутствие монахов влияет на них. Брат Авраам, по моим наблюдениям, выступает для жителей города неформальным лидером. Мною было принято решение избежать конфликта. Местных насчитывалось на порядок больше. К тому же, нам все еще необходим доступ к монастырским архивам. Я посчитал эскалацию нецелесообразной. На месте Анна смогла обнаружить отсутствие плечелучевой кости, а криптографу удалось незаметно вытащить из могилы колоратку убитого. На ней было вышито: Меркулов И. Т. Я навел справки. Эта фамилия и инициалы принадлежали монаху, который ушел в обход с Ником перед его исчезновением. Криптограф высказала предположение, что пропажа части скелета жертвы могла быть связана с неким ритуалом по призыву демона. Я отдал распоряжение найти информацию об этом. Мы встретились с криптографом ближе к вечеру, чтобы обсудить ее теорию… Пальцы Дмитрия на клавишах застыли так же резко, как застопорился и четкий, структурированный поток мыслей в его голове. Генерал вдруг с трудом начал понимать, что хочет написать, да и стоило ли вообще это делать. Вряд ли Донован будет очень довольна, если он сообщит ей, что рассказал Лэйн, пусть и очень кратко — без особых подробностей — об операции по возвращению Книги Апокалипсиса. Профессор ясно дала понять, что против излишней прозрачности во взаимодействии с кем-то, кто пропал из мира живых на долгие три года. И она права. Во всем. У Дмитрия не было ни единого возражения. Такой подход казался разумным. Он и себе не мог объяснить, почему на миг решил отойти от него. Быть может, ему просто казалось, что он задолжал Лэйн. Ответы, внимание, расположение, помощь. Простое человеческое отношение. Отряд равнялся на него, наблюдал за его реакциями. Какой бы странной девушка не была, она давно влилась бы в ряды его людей, скажи Генерал хоть одно твердое и однозначное слово. Но он молчал. Либо же и вовсе — говорил обратное. Возможно, это была его попытка искупить содеянное. Хотя бы частично. Лэйн помогла ему. Очень помогла. Она заслужила этот небольшой символ доверия, даже если он окажется мимолетным и временным, как и тот ярко-красный головной платок, который он неясно зачем купил у уличной торговки на главной площади, а затем еще более спонтанно отдал Лэйн. Это была награда. Только и всего. Дмитрий сглотнул. Молния водолазки почему-то начала давить на горло, воротник стал каким-то слишком тесным. Он нащупал металл застежки и резко дернул ее вниз. Стало немного лучше. У меня не должно быть секретов от высшего командования. Это губительно и не приведет ни к чему хорошему. Но Генерал не знал, куда деть неуставные мысли. Сны. Эти странные фантазии. Собственное балансирование на грани нарушения дисциплины, в шаге от издевательства над своим званием. Все это не засунешь в отчет. Никому не расскажешь. Не объяснишь, почему с момента смерти Амира, он называл Лэйн исключительно «лаборантом» или «криптографом», словно у девушки никогда и не было имени. Словно он уже не мог без внутреннего напоминания об их ролях и о единственно возможном характере взаимодействий. Не хотелось бы все разрушить. Пусть будет хоть так. Не в реальности, но недалеко от нее. На расстоянии вытянутой руки. А все невысказанное так и продолжит вариться внутри, и Дмитрий будет лишь ждать, когда организм сам рано или поздно выведет это нечто за ненадобностью. Превратит в продукт распада, как и почти все, что осталось от его личности. Так ведь всегда и происходило, почему же не в этот раз? Поэтому сейчас нужно было стать жадным. Хватать этот чистый воздух ртом, пока осталась возможность, вкушать сладость на кончике языка, пока он еще был способен ее чувствовать. И впервые за долгое время бояться момента, когда все неизбежно закончится, и пытаться отсрочить его. Любым способом. Даже жестоким. Врать самому себе получалось все хуже. Еще пару часов назад его пальцы по-настоящему горели от полуслучайного прикосновения к талии Лэйн, пусть застывшее в суровой маске лицо и не выражало ни единой эмоции. Все походило на разряд тока, словно к груди приложили электроды дефибриллятора и зарядили импульсом, от которого его почти остановившееся сердце вдруг вспомнило, что не мертво. И он хотел ощутить это вновь. Еще раз дотронуться. Осознанно на этот раз. Даже зная, что его грубые руки могут ее раздавить. Дмитрий размышлял о возможностях и вероятностях. Жалел о том, что не случилось, хотя и могло. Генерал думал, как бы все было, если бы Лэйн все-таки опустилась на узкий диван тогда, в кабинете, вплотную к нему, ненамеренно прижимаясь своим бедром — к его. Возможно, при таком развитии событий он рассказал бы ей о том дне, когда встретил ее у разлома, полушепотом, а не отрывистым привычным командным рыком и представил бы, что его вытянутая рука на твердой, проеденной молью, спинке дивана на самом деле обвивает ее тонкие плечи. Возможно, он даже выбрал такое положение как раз потому, что бурлящее в нем глубинное желание не выдержало — и вырвалось на свободу. Заявило о себе хоть как-то. Возможно, в альтернативном таймлайне он бы даже честно ответил на ее слишком прямой и слишком провокативный вопрос. Хотя бы в благодарность за то, что она призналась ему, как подслушала его разговор с Анной о Джозефе Р. Неожиданная искренность. Но похвальная. Не зря ему тогда казалось, что за ними кто-то наблюдает. Сюрприз вышел приятным? Мелодичный голос Лэйн зазвучал в голове. Немного кривоватая улыбка девушки стояла в памяти, и Дмитрий зачем-то сам оскалился, прикрывая глаза. Она справшивала о себе. Нарывалась на комплимет. Актриса. Хриплый, тихий смешок сорвался с губ. Но получила в ответ лишь «время покажет». Он протер переносицу пальцами, чувствуя безусловную досаду на самого себя. Она… Она мне нравится. Даже когда бесит. Что-то в нем откликалось на нее. Неправильное, поломанное, болезненное, едва стоящее на ногах. Выкуривающее десяток сигарет в день и заливающее себя алкоголем. Но живое. Ему понравилась их небольшая прогулка по Роткову, такая же случайная и вынужденная, как и все их взаимодействия. Понравились их разговоры. О слабостях. И о силе. Почему-то от них было странно хорошо. Даже сам город на несколько десятков минут перестал казаться таким ненавистным. Говорить с Лэйн, смотреть на нее, видеть, как она впитывает в себя его слова, словно губка, будто они что-то для нее значат, будто они нужны ей, будто он помогает как-то наполнить ее внутреннюю пустоту частицами себя самого — все это отдавалось внутри Генерала причудливым трепетом предвкушения и надежды. Если сможет она, то смогу и я. Нужно просто еще немного больше таких моментов. Еще немного красных узорчатых платков, игриво обмотанных вокруг ее головы, на фоне ткани которых щеки и губы Лэйн розовели лишь сильнее. Волосы выбивались из-под яркого материала, и Дмитрию невыносимо сильно хотелось запрятать ее смоляные пряди назад. Укрыть от этого холода. Тогда он не успел. Она сделала это сама. Подняла руку, а Генерал опять увидел шрам на ее запястье — тревожный и зловещий. Самое хорошее напоминание, почему Лэйн не должна ему нравиться. И вся легкость тут же была разрушена. Если у меня много недостатков — то я всесильна или безнадежна? Вновь ее шепот в голове. Тихий. Задумчивый. Немного насмешливый. Дмитрий медленно открыл глаза. Пальцы бездумно застучали по клавишам печатной машинки. По инерции. На автомате. Он все еще был где-то внутри своего разума. Ты почти идеальна, Лэйн. Как актор. Как ресурс. Как человек, или кем бы она не была. Как женщина. Хитрая, самостоятельная, решительная, скрытная, осторожная, сдержанная. Красивая. Но мне сложно контролировать тебя. И себя рядом с тобой. Тихий стук в дверь заставил его вздрогнуть. В голове тут же зажглись сотни красных ламп, а все тело пришло в состояние боевой готовности. Дыши. Рация ведь молчала. Будь это что-то критическое или опасное, Таккер с Лестером не стали бы бежать к нему, а тем более — стучаться в дверь. Еще и ждать, пока он откроет. Звук повторился, на этот раз громче и настойчивее. Просил же, сидеть в гостиной... Закатив глаза, Дмитрий резко поднялся. Стул громко скрипнул ножками по паркету. Мужчина медленно прошел к двери. На ходу проверил часы. Четырнадцать минут до радиосвязи с Донован. Ладонь Генерала на всякий случай опустилась на бедро. Поближе к пистолету. Просто по привычке. Дмитрий зажал ручку и уверенно потянул на себя, нешироко открывая проем. К своему удивлению, он тут же встретился взглядом с графитовыми глазами. Странно. Перед ним стояла Лэйн, она крепко прижимала к груди Книгу Апокалипсиса. Еще страннее. Генерал недоуменно нахмурился, внимательно всматриваясь в ее лицо. Девушка казалась… взбудораженной. Возбужденной даже. Дмитрий тут же одернул себя за ужасно подобранное слово. Но он определенно никогда ее такой не видел. Дыхание Лэйн в тишине коридора слышалось до безумия громким и тяжелым. Рука Генерала на бедре напряглась лишь сильнее. Но он приоткрыл шире. — Что нужно, лаборант? — Дмитрий прислонился локтем к двери. — Скажу честно, ты немного не вовремя. — Ты хотел знать о прогрессе, — прошептала она. — Думаю, мне удалось найти ключ от первой части Книги. И Генерала чуть не снесло от количества эмоций, которыми в этот миг был наполнен ее голос. Девушка нервно облизала губы, ее пальцы застучали по толстому переплету обложки. Взгляд Лэйн на секунду метнулся вниз, остановился на его полурасстегнутой водолазке, о которой Дмитрий вспомнил лишь сейчас. Он примерно понимал, как выглядит. Скорее всего из выреза даже торчал шрам на груди. Тут же захотелось прикрыться, но он решил не подавать вида. Так бы ситуация стала лишь еще более неловкой. Лэйн подняла глаза. Не к нему — начала смотреть за его плечо на беспорядок комнаты. Лишь на мгновение одарила его косым взором, словно ожидая вердикта. — Сможешь быстро рассказать? — выдохнул Генерал. — Да. — Ладно, входи. У тебя — десять минут. Он отступил от прохода и тут же отвернулся, начав идти вглубь спальни. Слышал ее тихие шаги за спиной, затем — легкий щелчок двери. Дмитрий потянул застежку водолазки вверх, молния плотно сошлась, закрывая его почти под самый подбородок. Генералу показалось, будто кадык увеличился в размерах. Было так тесно. В одежде. В собственной коже. — Куда я могу положить Книгу? — сзади раздался неуверенный голос Лэйн. — К кровати иди, — не подумав, ответил Дмитрий. — На простыни. Хотелось заткнуть себе рот. Глупая двузначность. Совершенно лишняя. Неуместная. Усталый мозг уже плохо справлялся. Но менять решение и давать заднюю казалось еще нелепее. Он обернулся. Лэйн, аккуратно переступая через коробки и разбросанные на полу папки, прошла к его постели и бережно положила Книгу на покрывало. Генерал немного выдохнул. К счастью, сегодня у него хотя бы хватило сил его заправить. Он остановился с другой стороны кровати и, сложив руки перед грудью, наблюдал как Лэйн спешно листала страницы, прежде чем остановилась на одном из разворотов. — Два слова здесь — как имена собственные, — она указала на строчку текста, склонившись над ним. Генерал тоже подался вперед. Лишь на десяток сантиметров, не больше. Особого смысла вглядываться не было — Книга все равно лежала вниз головой, а он не мог разобрать ни символа в ней, даже когда держал ее в нормальном положении. А еще Дмитрий старательно пытался не скользить взором ниже ключиц Лэйн — чертов короткий топ оголял слишком много. — Свет и Тьма, — победно улыбнувшись, произнесла девушка. — Если соединить, то выйдет: «Нет добра и нет зла. Когда Темное примет Светлое, а Светлое примет Темное, случится должное. То, чего нельзя избежать, — Мир». Она подняла глаза на Генерала в волнительном ожидании, словно озвученное ею должно было о чем-то ему сказать. Черт возьми, я же солдат, Лэйн. Не искатель. Не исследователь. Это Каину нравилось копаться в пыльных фолиантах. Дмитрий же не помнил, когда в последний раз читал хоть что-то, не связанное с отчетами, спецификацией оружия, тактикой на поле боя или военной стратегией. — Красиво. Но ничего непонятно. Все еще, — он прищурил глаза и нахмурился. — Мир — в плане спокойствия? Как финал войны? Или речь о Земле? О планете? — Пока сложно сказать, — Лэйн в задумчивости склонила голову к правому плечу, похоже, что ее совсем не тронула его холодноватая реакция. — Я думаю, что это лишь часть большой загадки. — Книги, имеешь в виду? — Не совсем. Она хотела сказать что-то еще, но в кармане Генерала вновь затрещала рация. Поджав губы, он вытащил ее, вслушиваясь в короткие отчеты отряда. Все по-старому. Никаких новостей. Никаких изменений. Ни хороших, ни плохих. Полная стагнация. Если не считать прорыва Лэйн, который он даже толком не мог оценить, потому что ничего не понимал. Девушка затихла. Казалось, почти не дышала, возможно, не желая, чтобы на том конце радиоэфира хоть кто-то узнал, что Генерал в своей спальне не один. Почему-то ему стало жарко. — Принял. Следующий статус — через час, если не произойдет ничего важного, — отчеканил Дмитрий в рацию, когда выслушал последний отчет. — У меня будет разговор с командованием. Не хочу отвлекаться. — Понял, — бойко прошипел Грег сквозь помехи. — Выход. — Выход. Устало выдохнув, Генерал запихнул девайс назад в карман. Какое-то время они постояли в тишине. Настолько бескомпромиссной, что Дмитрию даже показалось, будто он слышит далекий шелест разговора Лестера и Таккера на первом этаже. Мужчина медленно поднял голову. Застыл в зрительном контакте с графитовыми глазами. — Тебе никогда не казалось, что вокруг слишком много совпадений? — спросила Лэйн через десяток секунд. — Постоянно об этом думаю. Генерал хмыкнул и отошел от кровати, чувствуя спиной ее взгляд. Он приблизился к письменному столу. Придвинул ближе запрятанное за печатной машинкой радио и небольшой ламповый микрофон, затем развернул антенну и включил приемник. Комната тут же наполнилась шипением. — Я начинаю склоняться к мысли, что Книга — это только замок, — тихо сообщила Лэйн, едва прорываясь сквозь шум. — Что тогда ключ? — Дмитрий приподнял бровь. — Ротков. Сердце резко сбилось с ритма, а невнятное подтачивающее изнутри ощущение ловушки, преследующее его уже который день стало лишь отчетливее. Я не сошел с ума. В этом городе что-то есть. Что-то темное. И оно ждет. Оно заманивает в капкан. В отличие от них, этому невидимому врагу все понятно и ясно. У него есть преимущество. — Хорошо, — Генерал обернулся через плечо, никак не выдавая своего волнения. — Очень хорошо. Это начало. Нужно теперь его развить. Он слегка улыбнулся. Я опять похвалил ее? Второй раз за день. Главное, чтобы не вошло в привычку. — Завтра сможешь сообщить мне что-то новое? — спросил Дмитрий, теперь немного строже. — Да, — Лэйн твердо кивнула в ответ. — Должна. — Буду ждать. Я попросил Каина разузнать больше о ритуале, для которого могла бы понадобиться человеческая рука, — Генерал чуть подкрутил частоту радиоприемника, помехи стихли. — Он собирается завтра вновь отправиться в монастырские архивы. Ты пойдешь с ним. — Боитесь полностью положиться на Бессмертного? — девушка слегка хмыкнула. — Отчасти, — Дмитрий развернулся к ней всем корпусом. — Но не только. — Что еще? — Ты вроде хорошо с ним ладишь. Гораздо лучше, чем с кем-либо другим в отряде. Генерал пожал плечами и тут же начал идти к комоду. Смотреть на Лэйн стало как-то тяжело. И резко захотелось выпить, хоть он и обещал себе сегодня лишь одну порцию. Все равно я не опьянею. Рука схватила бутылку, пальцы начали откручивать крышку. Когда он с ней расправился, то тут же подтянул к себе стакан, принявшись наполнять его янтарной жидкостью. Налил почти до самых краев. — Прозвучало как… — Лэйн подала голос, но осеклась на полуслове. — Как что? — выпалил мужчина, крепко, чуть ли не остервенело сжимая стекло в ладони. — Упрек. Дмитрий оскалился. Прислонил холодный бортик к губам. Отпил. Виски обожгло гортань. — Ошиблась, — мрачно отрезал Генерал. За первым глотком последовал второй. Затем третий. До дна. Все, остановись. Он протер уголки рта тыльной стороной большого пальца и с громким стуком поставил стакан назад. За спиной послышались мягкие шаги, и Дмитрий лишь надеялся, что Лэйн не подошла к нему. Не встала за ним. И не собирается задать какой-то новый, наводящий вопрос. Лучше бы закрыть тему. Генерал не был уверен, сможет ли вообще объяснить, что пытался вложить в свою ремарку. По правде говоря, он и не хотел разбираться. Дмитрий обернулся, Лэйн стояла возле письменного стола и рассматривала допотопный радиоприемник. Он видел ее профиль, заметил, как она нахмурила брови. Мужчина быстро глянул на часы:

0:07

Не хорошо. Донован никогда не опаздывала. Генерал почувствовал легкую нервозность. В любом случае Лэйн нужно было спроваживать. Она, вроде как, сообщила все, что хотела, а больше им разговаривать было не о чем. Дмитрий медленно подошел к ней. Так же, как и она, остановился у письменного стола. Их разделял стул. — Я хочу отправить тебя вместе с Каином, потому что в монастырь поодиночке лучше не ходить, — он попытался закончить тему. — Это место… От него несет чем-то дурным. Лэйн отсутствующе кивнула. Ее взгляд переместился к печатной машинке. Дмитрий проследил за ним. И тут же похолодел. Его глаза упали на бумагу. На последнюю строчку, зачем-то отбитую от остального текста и сейчас ярко светящуюся чуть размазанными чернилами на белом листе.

Она почти идеальна.

Генерал не мог вспомнить, как и зачем напечатал это. Сознание, видимо, в тот момент отключилось. М-да, просто потрясающе. Пытаясь не делать резких движений, он как можно спокойнее и размереннее потянулся за бумагой. Аккуратно вытащил ее из держателя. Словно ничего особенного и не произошло, Дмитрий медленно, почти демонстративно начал сворачивать ее пополам, хотя ему хотелось сжать чертову страницу в кулаке и выбросить в стоящую под столом урну. Все равно отчет оказался безнадежно испорчен, и придется все начинать заново. Было сложно сказать, успела ли Лэйн прочесть написанное. Он то ловил ее короткий взор на себе, то вновь упускал. Забудь. Это ничего не значит. Я мог написать такую фразу, о ком угодно. Но легче почему-то не становилось. Небрежно отложив свернутый вдвое лист на стопку бумаг, Генерал заставил себя поднять глаза на девушку. К счастью, она смотрела не на него, а на плеер, покоящийся с ее стороны стола. Брови Лэйн оказались в недоумении приподняты. — Даже не спрашивай, — отрезал Дмитрий, неодобрительно скривив губы. Он не был уверен, что говорит об обмотанном дешевыми наушниками пластиковом устройстве. Или что ведет речь только ли о нем. Возможно, это вообще была попытка как-то разрядить неловкую тишину. — У меня был похожий, — Лэйн посмотрела на Генерала. — Да ну? — его брови тоже взметнулись вверх. — Что тебя удивляет? — Таймлайн. Ты слишком молода для такого антиквариата. Дмитрий хмыкнул, а она усмехнулась, но тут же опустила голову, будто бы пытаясь скрыть свою реакцию, хоть и, скорее всего, прекрасно понимала, что это бессмысленно. Лэйн провела пальцами по столешнице в, казалось бы, попытке дотронуться до плеера. Не случилось. Девушка остановила свою руку в нескольких сантиметрах от него. — Возможно, — прошептала она. — Но мне всегда нравилось что-то необычное. Аналоговое. — Как книги с непонятной письменностью? Генерал оперся рукой на спинку стула, наблюдая за девушкой. Кардиган все-таки безнадежно съехал с ее плеча, и его взор тут же зацепился за выступающие ключицы. За молочную кожу. За аккуратную округлость груди в этом невыносимо коротком и открытом топе, который не соответствовал ни температуре комнаты, ни ситуации. Не пялься. Дмитрий резко отвел взгляд к глухой стене за письменным столом. Лишь периферийным зрением он смог выцепить, как Лэйн медленно кивнула, отвечая на его вопрос. — У меня есть только одна кассета, — сказал Генерал, с маниакальной внимательностью всматриваясь в трещины, образовавшиеся на декоративной штукатурке. — Так что до шифров, с которыми ты привыкла иметь дело, не дотянет. Ты же знаешь язык местных? — Да. — Тогда тебе сразу все будет понятно. Можешь послушать. Скосив взгляд вниз, он потянулся к плееру и подтолкнул его в ее сторону, пока устройство не уткнулось своей пластиковой гранью в руку девушки. Генерал почувствовал, что она подняла на него голову. Возможно, недоуменно прищурилась. Он лишь сильнее вдавил плеер в ее ладонь. Секунды тянулись. Лэйн отошла от стола и утянула за собой девайс далеко не сразу, но когда это, наконец-то, произошло, Дмитрию показалось, что он смог свободнее выдохнуть. Теперь он слышал ее шаги позади. Спустя мгновение его слуха достиг легкий щелчок кнопки. Генерал развернулся. Лэйн стояла посреди беспорядка его комнаты. Почти спиной к нему — но он видел, что в ее правом ухе торчал белый пластиковый вкладыш, шнур которого тянулся вниз — к плееру, который она держала в одной руке. Девушка заправила передние пряди за уши, открывая лицо, словно бы желая удостовериться, что ему будет все хорошо видно. И, возможно, впервые за этот вечер, Дмитрию даже начало нравиться, что в комнате так невыносимо ярко. Свет масляных ламп оставлял блики на длинных, почти доходящих до талии волосах Лэйн. Такие можно обмотать вокруг кулака раз пять — не меньше. Генерал поджал губы и покачал головой, пытаясь выгнать из сознания навязчивый образ и дико неуместные мысли, после чего сложил руки перед грудью и прислонился бедрами к письменному столу, глядя, как тонкие длинные девичьи пальцы ногтями отбивают ритм по боковой поверхности плеера. И Дмитрию стало странно спокойно. Словно не было смерти Амира. Или пропажи Ника. Или внезапно не вышедшей на связь Донован. Словно не было трех лет ада. Здесь, сейчас — их не было. Не было никого. И ничего. Его губы тронула легкая улыбка. Лэйн обернулась к нему, а у Генерала даже не хватило сил, чтобы придать своему лицу нейтральное выражение. — Странная музыка, — вытащив один наушник, громко произнесла девушка, явно пытаясь перекрыть стоящий в голове шум. — Почему? — Дмитрий тоже заговорил громче. — Она будто бы из 80-х. Мужчина хмыкнул и нахмурился. Это вряд ли. Он успел послушать эту кассету несколько раз за последние два дня. На ней была записана лишь одна древность — и она точно датировалась не ХХ веком. — Дай. Генерал оттолкнулся от стола и в несколько широких шагов оказался возле девушки. Он требовательно протянул вперед раскрытую ладонь. Лэйн вложила в нее наушник без лишних вопросов, только немного повела плечами, отчего и второй рукав ее кардигана съехал вниз, застопорившись на локте. Не смотри. Глаза — вверх. Особенно, когда вы так близко. Отведя взгляд в сторону Дмитрий вложил вкладыш в ушную раковину. В голову тут же ворвались высокие стонущие гитары, четкие барабаны и утробный голос вокалиста. Да, перепутать несложно. — Нет, это современное, — Генерал понимающе оскалился. — Просто некоторые люди хотели вернуть прошлое еще задолго до катастрофы. — Что-то такое слушал еще мой отец. — Ну, спасибо, что напомнила мне о моем возрасте, лаборант. Дмитрий закатил глаза, а она рассмеялась. Низко, мелодично, деликатно, но на удивление искренне. От неожиданности забыв о своем намерении смотреть куда угодно, но не на нее, Генерал впился глазами в лицо девушки. Она продолжала улыбаться. — Все равно ты слишком молод для генерала, — прошептала Лэйн. — Но это не потому что я какой-то особенный. Они сошлись в зрительном контакте — лед против графита. И Дмитрию казалось, что он больше никогда не сможет отвернуться. — Хорошо, — девушка приподняла подбородок. — Хорошо, — он кивнул. И правда. Надоели предсказания. Гребанные пророчества. Какие-то глобальные божественные или демонические замыслы, зашифрованные в текстах, которые никто не может нормально прочитать. Истории о переплетении судеб или о предназначении. О спасителях. О мессиях. Или, напротив, — о губителях. О печати Зверя и прочей ерунде. Все это казалось искусственным. Тут не было жизни. Не было импульса. Не было той красоты хаоса, как в стоящих друг напротив друга случайных людях, соединенных проводом дешевого наушника и странной, застывшей словно бы в межвременье, музыкой. Повинуясь необъяснимому порыву, его тело начало раскачиваться из стороны в сторону в такт ритмичному басу. — Что ты делаешь? — зрачки Лэйн расширились. — Двигаюсь. Наверное, это было самое правильное слово. Я точно не танцор. Его максимум — это топтание на одном месте. Возможно, Дмитрий мог бы что-то изобразить бедрами или плечами. Сделать обороты шеей. Он точно никогда не знал, куда деть руки. Обычно они болтались вдоль корпуса. Сейчас тоже. Генерал прикрыл глаза, начав переминаться с одной ноги на другую. Ему чудилось, что он пьян, но так не должно было случиться. Внутри плескалось всего два стакана виски. Возможно, лишь немногим больше. Сумасшествие. Какое-то безумие. Но в нем было так хорошо. — Всегда нужно двигаться, лаборант, — прошептал Дмитрий, купаясь в звуках и темноте за пределами своих век. — Что бы не случилось. Не давай себе остановиться. Только вперед. Несмотря ни на что. Помнишь, что я говорил тебе сегодня? Он открыл глаза. Лэйн внимательно смотрела на него. — Про слабости? — ее голос был едва различим. — Да. Она лишь кивнула в ответ. — В тебе есть это. Ты можешь. И сделаешь, если захочешь. Все здесь. В голове, — Генерал постучал двумя пальцами по своему виску, отзеркаливая удары барабанов. — Вся сила. Только здесь. Тело — слабо. Отпусти его. Отпусти. И она послушалась. Не сразу, но спустя десяток секунд ее плечи зашлись в одновременно волнообразном и четком движении. Затем грудная клетка. Бедра. Руки гладили воздух. Точно силуэт из моего сна. Несмотря на скованность и неуверенность, в Лэйн было куда больше изящества и грации. Не удивительно. Его груда мышц смотрелась убедительно только в бою и на маршах. Но сейчас на это было так наплевать. Взгляд девушки стал пронзительнее. Она смотрела на него исподлобья. Глаза, будто бы вновь загорелись тем потусторонним светло-голубым огнем. А Генерал едва подавил в себе желание схватить Лэйн за запястья, чтобы быть уверенным, будто продолжает управлять ситуацией. Но его рука все же дернулась вверх. Он не смог себя остановить. — Если возьмешь под контроль свой разум, — Дмитрий дотронулся средним пальцем до ее виска. — Станешь почти неуязвимой. Она вздрогнула от его прикосновения. Возможно, потому что даже оно оказалось слишком грубым, хотя он и пытался не прилагать силы. И это было сложно. Непривычно. Генерал отнял от нее ладонь. Описал головой полный круг под затяжной гитарный перебор. Вновь встретился взглядом с графитовыми глазами девушки. — Ты правда веришь в это? — Лэйн прищурилась, ее плечи начали двигаться с большей амплитудой. — Верю, — Дмитрий твердо кивнул. — Странно. — Почему? — Слишком сильно похож на циника и нигилиста, — она криво усмехнулась. — Как видишь, со мной случаются просветления, — с губ Генерала сорвался легкий смешок. — Вижу. — Теперь нужно, чтобы ты сама в себя поверила. Как только его слова наполнили пространство между ними, лицо Лэйн опало, а затем и она сама перестала двигаться, хотя музыка не остановилась. Девушка потупила глаза к полу и как-то излишне нервно поправила кардиган, водрузив его назад на плечи, а после — обняла себя руками. Дмитрий застыл. — Что такое? — прошептал он. — Вера — это из прошлой жизни, — так и не подняв головы пробормотала Лэйн. Гитары продолжали резать по ушам, но вокруг воцарилось безмолвие. Да, ты права. Внутренний излом был слишком большим. Он научился с ним жить. Или, быть может, просто убедил себя в этом. Но не всем подходил его путь. Мир оставался все таким же безнадежным. Легких решений не стоило и искать. Быстродействующих лекарств не было. Но хотелось найти хотя бы обезболивающие. Генерал вытащил свой наушник и вложил в ее свободную ладонь. Она зажала вкладыш. Казалось, что по инерции. — Можешь забрать плеер на время, если хочешь, — Дмитрий сделал два шага назад. Лэйн растерянно посмотрела на него. Несколько раз моргнула, будто бы пытаясь прогнать мираж. Мужчина отступил еще дальше. — Готов прожить без своей музыки? — после заметной паузы спросила девушка. — Она не моя, — Генерал пожал плечами. — Досталась в наследство. — Но, кажется, тебе нравится. — Да, это так, — он кивнул. — Можно сказать, я почти отрываю ее от сердца, когда отдаю в твои руки. — Она помогает тебе? — Лэйн склонила голову набок. Казалось, что ей действительно было важно это знать. Возможно, потому что она понимала, что они очень похожи. Как два отражения по разные стороны зеркала. В этом своем отрыве от человечности и, видимо, в попытке ее удержать. — Да, заглушает пуст… Генерал замолк. Голова странно кружилась. А все тело ощущалось ватным. Пьян. Я определенно пьян. Это никуда не годилось. Он развернулся и быстро прошел к прикроватной тумбочке. На этот раз рука потянулась к бутылке воды. Ладонь сомкнулась на гладком ледяном стекле. — Заглушает что? — голос девушки прозвучал на удивление настойчиво. — Неважно, — Дмитрий покачал головой. Внезапно онемевшие руки откручивали крышку. Кожу почему-то кололо. Протрезветь. Нужно протрезветь. Немедленно. Навязчивая мысль билась в голове. — Когда внутри пустота, будешь чувствовать себя ужасно даже в самом лучшем месте на земле, — раздался шепот за его спиной. Лэйн вновь заговорила — отстраненно, холодно, будто бы и не с ним, но он ощутил смысл ее слов каждой частицей тела. — Тогда заглуши ее, лаборант, — отчеканил Генерал в ответ. Он сделал большой глоток воды. Не останавливался. Пил залпом, пока не осушил бутылку до половины. Лэйн затихла. Больше не пыталась начать разговор. Хорошо. Сказанного и так было достаточно. Даже слишком много. Закрутив крышку, Дмитрий вернул бутылку на место, но поворачиваться не спешил. Ее нужно выпроводить. Он подбирал слова. Все варианты казались грубоватыми. В конце концов, Генерал решил просто открыть дверь своей комнаты. Не глупая — поймет. Он обернулся. И тут же пожалел об этом. Лэйн плакала. Бесшумно. Слезы стекали по её щекам, словно стеклянные бусины, сверкающие в огне масляных ламп. Дмитрий растерянно моргнул. Затем еще раз. Картина не укладывалась в голове. А главное — не менялась. Не была плодом его пьяного воображения. Что за черт? Он подошел немного ближе, заглядывая в её лицо, пытаясь уловить хоть какую-то причину происходящего. Безрезультатно. Лэйн смотрела куда-то вдаль, за пределы этой комнаты. Этого мира. Она была здесь и одновременно где-то далеко. — Что с тобой? — голос вырвался из его груди хрипом. Взгляд девушки метнулся к нему. Она казалась не менее ошеломленной и, будто бы, сама не понимала, почему поток слез становится лишь сильнее. Пыталась его остановить — но не могла. — Я… я не знаю, — едва выдавила из себя Лэйн. Ее рука метнулась к наушнику, словно она хотела вытащить его, но вместо этого девушка лишь сильнее прижала вкладыш к себе. В следующий миг комната утонула в шипении. Радио ожило, искрило неприятными, высокими, скрежещущими звуками. — Прости, Дмитрий, — из приемника донесся резкий женский голос. — Замоталась. Ты здесь? Прием. Генерал застыл. Донован. Ему нужно было подойти к письменному столу. Включить микрофон. Ответить. Срочно. Профессор ведь ждала, и он знал, как сильно она не любила это дело. Тихие всхлипывания Лэйн разрывали даже шум эфира. А он не мог пошевелиться. — Дмитрий? — в голосе Донован просквозило раздражение. — Можешь быстрее реагировать? Я не могу сидеть тут целый день. Вдруг тело Лэйн затряслось. Так, будто все ее естество содрогнулась от внутреннего взрыва эмоций. В глазах девушки уже второй раз за ночь появилось то самое потустороннее светло-голубое сияние. И на этот раз Дмитрий был абсолютно уверен, что дело — не в его разыгравшемся воображении. Грудь Лэйн судорожно вздымалась и опадала — она задыхалась, словно воздух внезапно стал густым и тяжелым, а каждый вдох превратился в проверку на волю к жизни. Происходящее походило на паническую атаку. Генерал резко вновь обрел способность двигаться. Он в миг оказался возле нее. Положил ладони на ее плечи, уже не задумываясь, как сильно надавит. Молочная кожа Лэйн тут же покраснела от движения его больших пальцев по ее ключицам. — Эй… Эй… Тише. Смотри, — правая рука Дмитрия инстинктивно опустилась на ее лицо, он отодвинул упавшие на него черные пряди волос. — Смотри на меня. Дыши. Спокойнее. Вот. Дыши. Она старалась. Изо всех сил. Стиснув зубы. Он видел, как девушка отчаянно захватывала кислород, пытаясь насытиться им, но что-то будто бы ей мешало. Генерал чуть было не наклонился, чтобы самостоятельно вдохнуть в нее воздух. Дрожь ее тела под его пальцами лишь усилилась. — Больно… — выдавила из себя Лэйн, едва слышно. Взгляд Дмитрия метнулся ко вкладышам в ее ушах. Голову пронзила странная догадка. Дело в музыке. Она пробуждала в ней что-то давно забытое или, возможно, даже никогда не испытанное. Эмоции, которые были похоронены под слоем рутинной бесчувственности, всплывали на поверхность. И они ранили. Резали. Кололи тысячами иголок. Нельзя так быстро. Нельзя так сразу. Не думая больше ни секунды, Генерал выдернул провода из ее ушей. Вкладыши полетели вниз. Ударились о паркет с легким пластиковым щелчком. И тогда глаза Лэйн постепенно начали терять свое светло-голубое сияние, возвращаясь к естественному графитовому оттенку. Он крепче сжал её плечо и щеку, ощущая, как тремор медленно покидает её тело. Девушка глубоко вдохнула, затем выдохнула, и эти судорожные движения оказались наполнены долгожданным освобождением. Она в изнеможении прикрыла веки. — Дмитрий, мне это уже не нравится… Прием! — радио вновь зашумело, Донован очень громко и недовольно цокнула языком. — Слышно меня вообще? Что со связью? Генерал стиснул челюсть, пытаясь игнорировать назойливые звуки. — Хорошо, лаборант, — прошептал Дмитрий, не отрывая взгляда от лица Лэйн и продолжая поглаживать большим пальцем ее ключицы, оставляя на них новые красные полосы. — Справилась. Молодец. Ты здесь. Слышишь меня? Ты здесь. — Музыка, — прохрипела девушка, так тихо, словно это был отзвук эха далекой бури. — Я не могу объяснить… — Не нужно объяснять, — Генерал покачал головой. — Просто дыши. Просто будь. Она кивнула, но ее глаза оставались закрытыми. Слёзы продолжали течь, но они уже были другими — свидетельством исцеления. Очищения. Дмитрий почти ей завидовал. Ее дыхание становилось все ровнее, и Генерал чувствовал, как тело Лэйн начало постепенно обмякать под его грубыми руками. Он еще раз попытался их расслабить. Девушка распахнула веки. Ее глаза вновь встретились с его. И, кроме слез, они были полны жизни. Человечности. — Лабор… — Дмитрий резко остановил себя и попробовал заново: — Лэйн. Непонятно как, но его вторая ладонь тоже оказалась на ее лице. Он удерживал его в своих руках, не давая ей опустить головы. Впрочем, не похоже, что она этого хотела. Не удержавшись, Генерал провел пальцем по родинке под ее левым глазом. Она была бархатистой на ощупь. — Лэйн… — вновь прошептал он, будто бы смакуя каждую букву ее имени. — Ты заснул там перед приемником? Который у тебя час? Дмитрий! — в тон Донован прорезались истерические нотки. — Прием! Генерал оскалился, едва не зарычал от раздражения. Радиопомехи били по мозгу, по нервам. Резко выпустив лицо Лэйн, мужчина стремительно прошел к приемнику. — Я не такого отношения к делу ожидаю от своего Генерала. Если мне не удалось прийти вовремя, это не значит, что… Дмитрий выкрутил громкость в ноль — и комната тут же погрузилась в блаженную тишину. Он и сам смог выдохнуть. Встревоженное сознание начало успокаиваться, хотя виски по-прежнему стучали острой болью. Какой долгий день. И безумная ночь. Генерал уперся руками в столешницу. Закрыл глаза, пытаясь отрешится от всего вокруг. Он просто устал. Так. Дико. Устал. На кончике пальца осталось ощущение бархата. — Возьми, — услышал он за своей спиной спустя несколько минут. Мужчина развернулся. Лэйн стояла совсем рядом. Она уже успела вытереть щеки от слез — о том, что произошло, теперь напоминали лишь покрасневшие глаза и влажные ресницы. На ее ключицах так и остались следы, оставленные его руками. Девушка протягивала ему обмотанный наушниками плеер. Он бездумно принял его из ее рук и коротко кивнул. Она отзеркалила это движение и, помедлив секунду, направилась к двери, по дороге подхватив с кровати Книгу Апокалипсиса и прижав ее к груди. Генерал спокойно смотрел ей в след. Выпроводил, выходит. И какая-то часть его сознания была рада, что девушка наконец-то уходит. А вторая жалела, что она уходит так. Лэйн замерла в проеме и посмотрела на него. — Спасибо, — она выжала из себя улыбку. — За что? — Дмитрий еле выдавил два слова. — За глоток жизни. Затем девушка скрылась во тьме коридора, а дверь плавно и мягко закрылась за ней, знаменуя окончание этого странного эпизода. Генерал провел ладонью по лицу, продолжая сжимать в другой руке плеер. Адское устройство. Он уже жалел, что вообще начал все это. Дмитрий тяжело опустился за письменный стол. Пальцы легли на кольцо громкости. Он повернул его вправо. Спальня вновь погрузилась в назойливое шипение. Мужчина включил микрофон. — Профессор Донован, я на связи, — приосанившись, громко сообщил он. — Прием. — Почему так долго не отвечал? — тут же отозвалась она. — Слышал меня вообще? — Слышал. — Но молчал. — Разбирался, — отрешенно произнес Дмитрий. — С чем? — судя по тону, Донован приподняла бровь. С собой. Мужчина стиснул зубы и покачал головой. — С дисциплиной, — он ответил еще более отстраненно, чем до этого. Со своей дисциплиной. Слова так и остались невысказанными. Никто не должен был об этом знать. Дмитрий положил локоть на стол и уткнулся лбом в сгиб запястья. — Не даешь отряду спуска? — профессор довольно хмыкнула. — Да, Железный Генерал? — Не даю, — мужчина скривил губы, он ненавидел, когда она обращалась к нему подобным образом, но ей полюбилось это прозвище. — Рада, что последние потери тебя не изменили, — голос Донован вернулся к своей привычной деловитой и немного величавой окраске. — А теперь приступай к отчету, мы и так задержались. Он сделал, как она хотела. Словно робот, пересказал все, что произошло за последние пару дней. Почти все. Дмитрий пытался по минимуму упоминать Лэйн. Опасался, что собьется с мысли. Что голову начнут наполнять фантомные образы. Красный платок. Переулок. Сигарета у ее губ. Слезы на ее щеках. Бархат родинки. Возможно, из-за усилившейся потребности в самодисциплине сегодняшний отчет получился самым коротким и структурированным за все время. — У меня плохое предчувствие, — тревога Донован была очевидна и не смогла затеряться даже в радиопомехах. — У меня тоже, — честно ответил Дмитрий. — Выходи на связь теперь каждый день. Принял? — Принял. Это кажется разумным. — Добро, — голос женщины смягчился. — И отдохни, Железный Генерал. Мне даже видеть тебя не нужно, чтобы понять, что ты уже на последнем издыхании. — Не драматизируй, прошу, — Дмитрий недовольно оскалился. — Я в норме. — Ну да, конечно, — протянула Донован. — Перенесем радиосвязь на 21:00 по твоему времени. Ты мне нужен сильным. Не обсуждается. Выход. — Выход. Радио тут же перестало трещать. Генерал вновь перешел в автоматический режим. Выключил приемник. Затем микрофон. Сложил антенну. Задвинул прибор за печатную машинку. Встал из-за стола. Его пошатывало. Спать хотелось нещадно. Дмитрий посмотрел на часы. Было еще тридцать пять минут до замены Таккера. Лучше, чем ничего. Генерал прошел к кровати и опал на нее с высоты своего роста. Перевернулся на спину, уже почти не ощущая ни тела, ни мышц, и лишь сейчас понял, что, как и прежде, сжимает в одной руке плеер. Хочу услышать. Хочу знать, что это было. У него даже не осталось сил задавить нелепую мысль в зародыше. Пальцы, путаясь, размотали провода. Он вставил вкладыши в уши и нажал на кнопку Play. Скрипки. Хор. Вал струнных. Единственная древность на этой кассете. Точно не из 80-х годов. Моцарт. Lacrimosa.