Сосуд

Дмитрий стоял над разрытой могилой. Полы длинного черного пальто раздувались за его спиной на ветру, яростно хлопая тканью, пряди волос опадали на лоб. Еще один шаг — и погребальная яма. Частое для него положение за последние три года. Менялись только города и то, что осталось от стран. Все остальное было почти неотличимым друг от друга. Груда черной земли, запах гниющей плоти и разложения — тошнотворный, но отрезвляющий — и неизменно отвратительная картина содержимого в могиле. В новом мире смерть никогда не бывала красивой. Иначе Генерал бы даже задумался, где он хочет оказаться больше — над погребальной ямой или в ней. Но на лицах покойников обычно отражались либо страх, либо ярость. При условии, что от головы вообще что-то осталось. Или от тела, если уж на то пошло. Потому что сейчас Дмитрий смотрел лишь на кровавое месиво из костей и мяса, завернутое в монашескую рясу. Аккуратно вырезанные органы, как если бы кто-то тщательно подготовил каждый кусок плоти к своему неизбежному освящению в жертву, были хаотично раскиданы. Сердце, уже не бьющееся, легкие, сплющенные и лишенные воздуха, почки, печень — все это оказалось выставлено напоказ с какой-то болезненной гордостью, словно на жуткой магазинной витрине. Ужасно. Мысль пронеслась в голове, но в душе Генерал не чувствовал ровным счетом ничего. Внутри стоял лишь штиль, будто то, что открылось его глазам — нормально. Будто так и должно быть. Просто еще один день 2032 года. Не более. Он окинул коротким взглядом окружающих. На лице Анны застыло холодное сосредоточение, но по тому, как раздувались ее ноздри, было слишком просто понять, что увиденное ее разозлило буквально до чертиков. Кира выглядела так, словно вся ее сила воли уходила на то, чтобы не отводить взгляд. Она побледнела, а ее губы чуть подрагивали. И зачем так себя мучить? Приз точно того не стоил. Да и никогда не оказался бы в ее руках. Дмитрий устало выдохнул. Его тяжелый взор упал на Лэйн, и впервые с момента, как он оказался перед могилой, по телу пробежала дрожь. Девушка смотрела на все с пронизывающим до костей спокойствием и даже чуть ли не азартом, словно перед ней открылся еще один шифр, который необходимо было разгадать. Просто на этот раз он оказался выведенным кровью. Понимаю Анну. Понимаю Киру. Но тебя... Тебя я понять не могу, Лэйн. Не могу. Но пойму. Порывы ветра становились лишь яростнее, а в воздухе слышалось все больше посторонних звуков — шаги, шепот, шелест одежды, истерические или даже отчаянные нотки в бормотании чужих голосов. Новости в маленьких городках разносились со скоростью света. Жители Роткова подтягивались к кладбищу. Рано. Они могут все испортить. Генерал обернулся к Грегу. — Убедись, что нам никто не помешает, — быстро прошептал Дмитрий, схватив парня за плечо и грубовато дернув на себя. — Так точно, Генерал, — тот немного опешил, но быстро кивнул. Выхватив с пояса пистолет, Грег шагнул на дорожку, ведущей к воротам в город. Его ладонь на стволе была угрожающе напряжена, он приподнял ее немного вверх. Дмитрий сжал челюсть. Надолго удержать толпу все равно не получится. Нельзя было терять время. Генерал поспешно натянул на руки перчатки — грубая ткань прошлась по едва зажившим ссадинам на костяшках. Опустившись на корточки перед могилой, он принялся разгребать омерзительную слизкую багровую кашу. — Все это скинули сюда недавно, — прошептал он, аккуратно отодвигая в сторону клубок кишок. — Не стали заморачиваться. Яма совсем неглубокая. Местные падальщики раскопали, учуяв вонь. — С Ником могли сделать то же самое, — голос Киры дрогнул. Дмитрий на мгновение застыл и раздраженно скривил губы. Что на уме — то и на языке. Оставалось только надеяться, что Грег не расслышал этой необдуманной ремарки — парень и так поник, когда Генерал утром сообщил отряду, что новых ночных обходов в поисках Ника проводиться не будет. С него было достаточно дурных вестей. — Рано делать какие-либо выводы, — отрезал Дмитрий, так громко, чтобы его было хорошо слышно даже на расстоянии. — Мы не знаем, точно ли тут захоронен именно тот монах, который ушел с Ником в обход. То, что рясу скинули вместе с остальным, еще ни о чем не говорит. Стиснув зубы, чтобы не поморщиться от омерзительного запаха, Генерал раскрыл окровавленную ткань. Картина стала лишь хуже. Кости. Десятки. Неестественного, коричневатого цвета, лишенные плоти, покрытые копотью. Безумие. Бароккообразное насилие. Пышное, вычурное, лишенное меры и вкуса. Непростительное. — Оставили все позади, — пробормотал Дмитрий, не сразу осознав, что сделал это вслух. — Демонстративно. Будто бы специально. За его спиной скрипнул снег. Кто-то подошел ближе. Периферийным зрением Генерал различил обтянутые кожаными штанами стройные ноги. — Нам только маньяков-убийц в этом городе недоставало, — Анна даже не пыталась скрыть своей злости. — Что за чертовщина тут творится? Все связано. Сомнений было все меньше. Происходящее — часть некого единого цельного замысла, а не какое-то хаотичное наслоение случайностей. Дмитрий прищурился, продолжая рыться в могиле. Ротков был безусловно странным городом. Многие поселения, находящиеся в такой глуши, обладали своеобразным, застывшем во времени и пространстве колоритом. Но не настолько же. Ротков будто бы вобрал в себя все аномалии. Крушение «Сибири», разлом, твари, монастырь и его обитатели, пропажа людей, молчаливые жители, убийства. Появление Лэйн. Генерал на мгновение поднял голову и увидел девушку с другой стороны погребальной ямы. Она так же, как и он, опустилась на корточки и безучастно смотрела на то, что когда-то было человеком. Черные волосы извивались змеями на ветру. Нет, все не просто так. — Органы не успели сгнить. Они выглядят почти свежими, а плоть сошла с костей... — Кира вновь подала голос, но, в отличие от Анны и Лэйн, не решилась подойти ближе. — Как такое возможно? — На костях видны следы копоти, — тут же ответил Генерал. — Сначала изъяли органы, затем сожгли тело. Видимо, это было для чего-то нужно. Как только слова сорвались с губ, ему показалось, что Лэйн согласно кивнула. Хоть в чем-то мы сходимся во мнениях. По самому мрачному поводу. Если это не ирония, то что? — Тот, кто это сделал, совсем поехал головой, — зло выпалила Анна. — Одно дело —монстры. Другое — когда такое совершает человек. Дмитрий оскалился. Нет. Человек такого бы не сделал. Но и на зверя списать подобное не получалось. В содеянном чувствовалась идея, а не бездумная ярость. Присутствовала даже какая-то извращенная зловещая эстетика. Вероятнее всего убийца возомнил себя кем-то особенным. Вершителем судеб. Возможно, даже Богом. — Ни шагу дальше! — раздался громкий и твердый голос Грега, на языке местных он говорил с огромным количеством ошибок и ужаснейшим акцентом. — За моей спиной вы не увидите ничего хорошего, поверьте. Потом еще спасибо мне скажете. Ведется расследование. Дайте нам сделать свою работу. Генерал обернулся через плечо. Парень стоял, приподняв пистолет на уровень груди. Его плечистая массивная фигура возвышалась над толпой. Народу скопилось уже несколько десятков. К счастью, на лицах большинства отражались растерянность и испуг, а не агрессия. Жители Роткова смотрели на Грега с опаской, взгляды настороженно метались то к оружию в его руках, то к самому парню — люди внимательно всматривались в его лицо, фиксировались на цвете кожи. Непохожий на других чужак с пистолетом — это хорошее противоядие против вмешательства местных. Но как долго оно будет работать? Что случится, когда их станет пятьдесят? Сто? Несколько сотен? Дмитрий нахмурился. Людей подтягивалось все больше. Генерал поднял глаза на Анну. — Взгляни на останки, быстро, — прошептал он. — Есть что сказать? — Я предпочитаю любоваться подобным в стерильных кабинетах, но почему-то всегда получается наоборот. Закатив глаза и поправив очки, она, подобно Дмитрию, натянула на руки перчатки и присела у края могилы на одно колено. — Давно пора привыкнуть, — мрачно произнес Генерал. — Но легче же выйти без приказа в город и начать распугивать своими вопросами местных, верно? Анна поджала губы и начала копаться в яме, так и не найдя в себе смелости посмотреть на него. Генерал же сверлил ее обжигающим взглядом. Так яростно, что был уверен — она чувствует. Не думай, что легко отделалась. Огонь, который уже успел обуглить все его внутренности почти до состояния тех отвратительных костей, что были сейчас завернуты в монашескую рясу, не желал угасать с момента, как Грег связался с ним по рации и сообщил о результатах их несанкционированного допроса сестры зараженного. Под слоями тревоги и злости в Дмитрии бурлило удивление. Анна никогда раньше не решалась его ослушаться. Никогда и ничего не делала втихаря. За его спиной. А затем сквозь шум радиопомех он узнал, что с ней была Лэйн. Эта информация Генерала как раз совсем не шокировала. Наоборот, все стало куда яснее. Смуту криптограф умела наводить лучше, чем кто-либо другой. В его разуме — так точно. Теперь взялась за Анну. Дмитрий сжал кулаки. Скрытная. Расчетливая. Терпеливая. Ценный ресурс, если приручить ее. И до крайности опасный актор, если потерпеть поражение в попытке это сделать. Генерал едва удержал себя, чтобы вновь не впиться глазами в Лэйн. Сейчас казалось, что наблюдение за ней нужно усилить втрое. Держи себя в руках. Он упрямо смотрел на отвратное содержимое могилы. Наблюдал, как пальцы Анны в черных кожаных перчатках перебирают человеческие останки. — Если не считать крошечные фаланги пальцев и остальную мелочь, то тут не достает левой плечевой кости, — сообщила девушка спустя несколько тягучих минут и подняла голову. — Это должно быть странно? — Для обычного захоронения подобное нецелесообразно, — Лэйн впервые заговорила, голос лился спокойно и уверенно. — Но если предположить, что это часть некого обряда, то все логично. Пульс Генерала сбился с ровного ритма. Взор все-таки метнулся к девушке. Она продолжала задумчиво и отрешенно смотреть в погребальную яму, словно видела подобное уже миллионы раз и на нее это не производило никакого впечатления. Обнаженные пальцы Лэйн упирались в промерзлую сырую землю и будто бы черпали из нее холод, который и отражался в ее голосе и каждой черте лица. — Ясно, — Анна тяжело выдохнула. — Думаешь, это сделали намеренно? Лэйн встрепенулась, будто бы выходя из транса. Она подняла голову. Графит глаз девушки почти сливался с серыми надгробиями за ее спиной. Она медленно и твердо кивнула. Анна обеспокоенно зажевала губу. — В этой куче ничего не разберешь, — она раздраженно отодвинула в сторону почерневшее сердце. — Давайте достанем рясу, а затем остальное. Нужно осмотреть все внимательно в нормальном освещении. — Пропустите! — громкий и резкий мужской голос разодрал в клочья приглушенное перешептывание толпы за спиной. — Пропустите же! Дмитрий прикрыл глаза. Конечно же, времени им не хватило. Я солдат, а не дипломат. Он обреченно поднялся на ноги и обернулся. Анна тут же вскочила вслед за ним. Сквозь десятки растерянных зевак вперед пробивался послушник с большим красным родимым пятном на левой щеке, которого Генерал видел в ходе своего последнего визита в монастырь. Сразу за ним Дмитрий смог различить сосредоточенное и нахмуренное лицо Авраама. Только их здесь не хватало. — Пропустите! — зычно приказал монах. Толпа тут же, словно единый организм, расступилась. Генерал стиснул челюсть. Зараженные. Зараженные в очаге. Вновь та же ассоциация, что и тогда — в монастырском дворе. Ладони вспотели. И вряд ли тому виной была толстая кожа перчаток. Оба послушника вынырнули из озера людей. За ними поспешно семенила та же странная черноокая послушница с темно-русыми волосами — Дмитрий разговаривал с ней накануне. Она застыла, как вкопанная, когда ее взгляд упал на разрытую могилу. — О господи! — девушка прислонила дрожащую ладонь ко рту. — Какой ужас! — Что тут произошло? — тут же потребовал объяснений Авраам, перейдя на английский, он сделал еще несколько шагов к могиле. Грег предупреждающе вытянул вперед одну руку, преграждая ему путь. Монах остановился, но его глаза недобро сузились, а покрасневшие на холоде руки сжались в кулаки. Бросив косой взгляд на Анну и Киру, Дмитрий медленно подошел чуть ближе к послушнику. — Мы обнаружили расчлененное тело, — как только слова вырвались наружу Генерала, несколько человек в толпе приглушенно ахнули. — Нам нужно время на осмотр. Попроси людей уйти, они мешают. Он сошелся в зрительном контакте с Авраамом. Лицо монаха обледенело, было невозможно что-либо считать в его застывших линиях. Но Дмитрий заметил, что за его спиной второй послушник начал нервно теребить пальцами ткань своего длинного широкого рукава, а трудница пошатнулась, словно бы от сильного порыва ветра. — Вы оскверняете святое место, — Аврааму потребовалось несколько секунд, чтобы заговорить. — Это вам нужно уйти. Озвученное было нелепо. Генералу показалось, что весь его самоконтроль ушел на то, чтобы не рассмеяться во всю глотку, запрокинув голову назад. Наверное, я все-таки действительно немного дипломат. Дмитрий мрачно оскалился. — Оскверняем? Мы? Думаю, кто-то прекрасно с этим справился задолго до нас, — его голос прозвучал тихо и вкрадчиво, Генерал резко указал рукой на могилу. — В яме лежит то, что осталось от одного из твоих братьев. Хочешь сам разобраться в этом? Думаешь, у тебя получится? Лишь сейчас по лицу Авраама и по всему его телу пробежала едва заметная дрожь. Дмитрий сделал еще один шаг вперед, встав сразу за Грегом. Из-за плотных облаков на мгновение вышло солнце, и длинная тень Генерала упала на стоящих перед ним монахов. Его рука уверенно опустилась на бедро. Подушечки указательного и среднего пальцев дотронулись до рукояти пистолета. — Возможно, тебе будет выгоднее позволить нам расследовать произошедшее, — Дмитрий склонил голову к левому плечу, выжидающе сверля глазами монахов. — От этого лишь все выиграют. Новый шепот пронесся по толпе, но сейчас он слышался зловещим. Звук нарастал. Становился агрессивнее и яростнее. Будто бы появление послушников всполошило местных. Сейчас они гудели, подобно улею с пчелами. Изменились даже их взгляды. Они резали, словно острые кинжалы. Генерал почти услышал, как Грег судорожно сглотнул. Солдат вытянул руку с пистолетом вверх, направляя дуло в воздух. Угрожающая поза. Но Дмитрий увидел, что локоть парня едва заметно подрагивал. Не то от напряжения, не то от нервов, не то от усталости. Генерал облизал обветренные губы. Воздух сочился конфликтом. Народ все прибывал. — Пропусти послушников, Грег, — прошептал Дмитрий. — Пусть оценят картину сами. Парень бросил на него удивленный взгляд через плечо, но Генерал лишь твердо кивнул ему в ответ и отступил назад, освобождая пространство и предоставляя более широкий обзор. Авраам, видимо, так же не ожидав такого решения, приподнял брови вверх. Помедлив еще несколько секунд, Грег все же неуверенно опустил оружие и сделал два шага в сторону, открывая путь к могиле. Окинув Дмитрия колкими, полными недоверия взорами, монахи и трудница осторожно прошли вперед. Генерал пристроился вплотную за их спинами, нашел глазами Анну, Киру и Лэйн. Девушки в растерянности застыли у погребальной ямы. — Авраам, там монастырская ряса! — спустя секунду истерично взвизгнула трудница, не дойдя до могилы всего пару метров. Она застыла так резко, словно налетела на непроходимую стену. Ее тонкое тело задрожало. Девушка смотрела стеклянными глазами вперед и, казалось, побледнела лишь сильнее, уже почти сливаясь со снежным покровом. — Иосиф, уведи Лидию! — бросив быстрый взгляд на второго монаха, коротко распорядился Авраам. — Она не должна такое видеть. Послушник с родимым пятном на лице открыл было рот, будто бы собираясь возразить, но спустя мгновение кивнул. Он подошел к труднице и удивительно нежно положил ладонь меж ее лопаток, после чего обвил рукой плечи. — Идем, Лидия, — прошептал мужчина почти ей на ухо, принявшись утягивать за собой. — Нечего тебе здесь делать… — Да… — все еще отсутствующе глядя на могилу, прошептала девушка, она не сопротивлялась. — Здесь страшно. Все еще приобнимая трудницу за плечи, Иосиф уводил ее прочь. Когда они поравнялись с Генералом, Лидия подняла на него свои огромные глаза. Они блеснули странным огнем. — Страшно, Деметрий? — произнесла девушка. И Генерал не мог понять, были ли ее слова вопросом или утверждением. Через секунду монах и трудница скрылись в толпе, которая вновь послушно, словно по мановению руки, расступилась перед ними. Авраам даже не глянул им вслед. Он молча стоял у края могилы, неотрывно изучая ее содержимое. Его челюсть была плотно сомкнута. Безмолвие затягивалось. Лишь на ветвях редких, растущих между надгробий, деревьев заунывно каркали вороны. Это действовало на нервы. — Увидел? — не выдержав, первым заговорил Дмитрий. Авраам вздрогнул и медленно поднял голову. Еще какое-то время он в задумчивости смотрел перед собой, пока наконец-то тихо не произнес: — Да, увидел. Но в любом случае… это только наша забота, — он обернулся к Генералу, голос мужчины окреп. — Вы лезете в устройство города, который не знаете. Мы как-то жили тут без вас и сейчас сами разберемся. — Ваш монах пропал вместе с моим солдатом, — твердо отчеканил Дмитрий. — Так что это не только ваша забота. Ладно, к черту дипломатию. Резко развернувшись на каблуках, он стремительно и решительно зашагал к толпе. Первые ряды попятились при его приближении, отдавливая ноги стоящим сзади. Генерал остановился справа от Грега. — Кто-то знает, что тут происходит? — громко спросил Дмитрий на языке местных, в тон пробрались командные нотки. — Может, видели что-то? Или кого-то? Воздух наполнился ошеломленным шепотом. Видимо, никто из горожан не ожидал, что предводитель чужаков прекрасно их понимает. Глаза Генерала в сосредоточении пробежались по людям. По их лицам. Серым, усталым, изнеможенным, неприветливым, испуганным. Все, с кем он сходился в зрительном контакте, тут же отводили взгляды или и вовсе опускали головы. И было в этом коллективном поведении что-то подозрительно напоминающее вину. И бессилие. — Вчера погиб еще один человек из моего отряда, — слова вырвались из горла Генерала мрачным раздраженным рыком. — Ваши ловушки не обеспечивают абсолютной защиты, — произнес Авраам за его спиной. — Вы сутками бродите по дикому лесу, так что тут нечему удивляться… Дмитрий бросил на него настолько разъяренный взгляд через плечо, что монах сразу замолк. Пар вырвался изо рта Генерала на тяжелом выдохе. Ладонь правой руки чесалась нещадно. Хотелось положить ее на пистолет. Хотелось прострелить дыру в черепе Авраама. Отправить к праотцам половину этого проклятого города. Посмотрел бы я, как ваши чертовы традиции, помогут вам справиться с беспощадным металлом. Дмитрий медленно сжал и разжал кулак. — Удивительная осведомленность о передвижениях моих людей, — процедил он сквозь зубы. — С чего бы это? Послушники донесли? Генерал зафиксировал за спиной Авраама странное движение. Лэйн уже не стояла, а сидела на корточках, чуть склонившись над ямой. Дмитрий нахмурился. Ей опять нездоровится? О частом плохом самочувствии девушки ему уже не раз докладывала Анна. Каин на днях сообщил о похожем эпизоде. Сердце зашлось быстрее. Он почти окликнул ее, но одернул себя. Сейчас это не главное. Генерал сосредоточился на Аврааме. — Мой солдат погиб не во время обхода и не из-за отродья. На него напали в поместье. Дмитрий вновь обернулся к толпе. Они все так же затравленно смотрели на него изподлобья. Мужчина медленно прошелся вдоль первого ряда. — Все равно не боитесь? Думаете, убийца не проникнет в ваш дом? — мрачно оскалившись, спросил он и приподнял бровь. — Или просто вас страшат вовсе не отродья? Вы заткнули рты из-за угрозы куда ощутимее и ближе, чем какие-то монстры. — К чему ты клонишь, Генерал? В тон Авраама пробралось явное беспокойство, которое он уже даже не смог скрыть. Или не захотел. Дмитрий проигнорировал его. Он расстреливал глазами толпу. — Будьте осторожны… Вы все. Генерал остановился и, расправив широко плечи, улыбнулся еще шире и злее. — Тот, кто это делает, начал с чужаков. Какое вам дело до нас, верно? Но знаете что? — он хмыкнул. — В моем отряде осталось всего четырнадцать человек. И рано или поздно все мы закончимся. Вот ведь незадача. И тогда придет ваш черед. Жажду крови невозможно утолить. Уж ему-то это было известно лучше, чем кому бы то ни было. Всегда нужно больше. И больше. И больше. Это цикл, где каждый новый круг становился лишь интенсивнее предыдущего. Сзади послышался скрип снега. Дмитрий резко обернулся. Авраам приближался к нему. Генерал спокойно смотрел на мужчину. За спиной монаха опять мелькнула фигура Лэйн. Она уже стояла. Почему-то от этого на душе Дмитрия стало чуть менее скверно. — Теперь кидаетесь на безоружных с угрозами? — Авраам остановился перед Генералом. — Побойтесь Бога. — Бога? Небеса уже давно сошли на землю, — Дмитрий лишь смерил монаха колючим, не предвещающим ничего хорошего взглядом. — Бояться нужно не их, а того, о чем вы молчите. Авраам стойко выдержал его презрение. Вдалеке вновь начали безудержно каркать вороны, а толпа забормотала. Звук становился все громче. Отдавался тревогой во всем теле. Придется уйти. Дмитрий пытался смириться с неизбежным. Послушники и горожане не позволят его отряду забрать тело. Просто потому что их больше. История с монастырским двором будто бы повторялась. — Уходите, Генерал, — видимо, ощущая свою безоговорочную победу, монах вежливо улыбнулся. — Ваша работа здесь окончена. — Не окончена и близко, — Дмитрий усмехнулся в ответ. — Но не переживайте, брат Авраам, я могу делать свое дело и удаленно. Дмитрий выплюнул последние слова скорее на автомате. Он сам до конца не осознавал, как собирается воплощать их в жизнь. Плана не было. Пойму по ходу дела. Генерал отвернулся и зашагал прочь от могилы в обход толпы. — За мной! Приказ он отдал, не оборачиваясь, хотя в этом и не было надобности. Дмитрий слышал нестройный, звучащий вразнобой скрип снега, очень громко заявляющий о том, что за ним уже следует несколько человек. Он не собирался перепроверять. Встречаться с кем-то взглядами тоже не было особого желания. Как и разговаривать. Сейчас я проиграл. Анна однажды сказала, что он не умеет принимать поражений. Наверное, она была права. Смириться с бессилием не получалось. И внутри горело стойкое и злое желание реванша, убедительного и безусловного, только вот в голове не было ни единой мысли, как его заполучить. Разве что действительно пробиваться с оружием наперевес сквозь толпы местных жителей, словно сквозь зараженных. Дмитрий в досаде закусил щеку. Скорее всего очень скоро тело убитого монаха будет окончательно предано огню. И тогда не останется ничего. Кресты и надгробные камни мелькали слева и справа, сливаясь в одно сплошное траурное пятно на периферии его сознания. Но впереди четко и различимо маячил высокий монумент, установленный в память о погибших на «Сибири». Нет. Генерал резко затормозил — настолько, что в его спину врезался кто-то из идущих сзади. Он услышал лишь удивленный женский выдох, но не смог разобрать, чей он был. Изнутри Дмитрия снедала тоска. Впереди были имена. Десятки. Около сотни. Имена на четырех сторонах темно-серого, как глаза Лэйн, камня мемориала. Имя. Одно имя. Он не хотел его видеть. Никогда больше. Просто забыть. Забыть. Пальцы Генерала охватил тремор. Ладонь чуть было неконтролируемо не погрузилась в карман пальто в поисках сигарет. Не здесь. Не при них. Сцепив руки в замок за спиной, Генерал свернул вправо, начав петлять между надгробиями. Только бы не пройти мимо. Только бы обойти его. Быстрее бы остаться одному. Снег вновь скрипел под ним. За ним. Ему почудилось, что звук был вокруг. — Я думал, мы направляемся в город, — удивился Грег. — Все так, — Дмитрий сжал челюсть. — Хочу прогуляться. — Сквозь могилы? — в вопросе Киры звучало недоумение. — Нужно проветрить голову. Генерал почти не врал. Увиденное оставило во рту настолько неприятный привкус, что казалось, будто он сам — падальщик, десятилетиями питающийся мертвечиной. Собственно, не сказать, что это ощущение — так уж далеко от истины. Его верхняя губа невольно дернулась. Исчезновение Джозефа, Ника, смерть Амира, «Книга Апокалипсиса». Весь этот чертов город. Внезапный мощный циклон, который не дал его отряду покинуть Ротков еще неделю назад. И увезти с собой Лэйн. Будто все так и было задумано. Казалось, что каждое, даже самое маленькое событие, сошлось в один клубок, из которого торчало много ниток, а они пока что пытались тянуть лишь за некоторые. Дмитрий вышел за кладбищенские ворота. Невысокие кирпичные здания Роткова взяли его с двух сторон в капкан. Улица казалась как никогда узкой. — Мы это так и оставим? — вновь подала голос Кира. — Круговую поруку сложно переломить, — Генерал покачал головой, оскалившись. — Монахи уже даже не пытаются скрыть своего вмешательства в происходящее. А народ просто молчит. Боится… Не хочет проблем. Грег нагнал Дмитрия, принявшись идти рядом. Мужчина нахмурился, искоса взглянув на парня. Неспроста это. Тот сосредоточенно смотрел прямо перед собой и, казалось, подбирал слова. И Генерал даже догадывался, о чем. О ком. В последнее время других разговоров они с ним не вели. — Сэр, я прошу вас пересмотреть решение об окончании поисков Ника, — Грег заговорил лишь когда они преодолели половину квартала. — Особенно в свете последней находки. Предчувствие не подвело. Дмитрий отвел взгляд. Тоскливое тянущее ощущение внутри лишь усилилось. Лидер должен защищать своих людей. А он не смог. Более того, сознательно решил оставить одного позади. — Отряд обессилен, Грег. Я больше не могу никем жертвовать, — произнес Генерал, холодно и мертво, а затем скосил взгляд вниз. — У тебя у самого уже заметный тремор в руках. Парень вздрогнул и резко завел ладони за спину. Дмитрий покачал головой. — Можешь не прятать, я заметил. — Еще один обход, Генерал. Последний, и обещаю — я закрою эту тему, — Грег не сдавался, голос прозвучал лишь настойчивее. — Я готов пойти в одиночку, если понадобится… — Не обсуждается, — тут же перебил Дмитрий. — Больше в одиночку из нас никто никуда ходить не будет. По-моему, я ясно выразился накануне, нет? Генерал поднял воротник выше, словно бы желая отгородиться им от ситуации, этих отчаянных просьб и собственной ноющей совести. Грег ускорился и, обогнав Дмитрия, остановился на его пути, вытянув дрожащую руку вперед. Мужчина обреченно застыл. Как же он устал все решать. Еще сильнее — отказывать. — Один обход, Генерал, — прошептал парень. — Это все, о чем я прошу. Всего один. Грег выглядел на редкость серьезным. Из него выветрилось все обаяние и легкость, которые обычно и открывали перед ним многие двери. Остались только боль и грусть. И надежда. Последнее — это хуже всего, потому что Дмитрий понимал, откуда она произрастает. Из самой сердцевины естества. Даже если все вокруг превратилось в выжженную обезвоженную пустыню, там, в этой глубине, куда редко решаешься даже заглянуть, по-прежнему упрямо теплилась жизнь. Оазис чувств. Генерал кинул короткий взгляд через плечо. Каштановые волосы Анны плавно развевались на ветру. Я бы действовал так же. Он бы умолял, ползал бы на коленях, нарушил бы любой приказ, ослушался бы, рискнул бы всем и всеми ради нее, если бы оказался в той же ситуации, в которой сейчас пребывал Грег. Надежда бы не дала ему отойти в сторону. Не позволила бы успокоиться и смириться. — Ладно. Последняя попытка, — и Дмитрий знал, что Генерал в нем на время замолк, а голос лился прямиком из того цветущего оазиса глубоко внутри. — Сообщи всем. Скажи, что я дал добро. — Да, конечно. Понял. Спасибо, — Грег выдохнул, его губы растянулись в благодарной улыбке. — Спасибо, Генерал. Дмитрий кивнул, вновь начав идти вперед. Спохватившись, парень отошел в сторону, после чего пристроился сзади. Они вышли на главную площадь Роткова. Миновали фонтан. Сидящая над ним скульптура прекрасной Девы проводила их своими печальными глазами. Здание, где располагался их временный штаб, было уже совсем близко. Еще никогда Генерал не был так рад его видеть. Скоро. Скоро наступит освобождение. Мысль о своем прокуренном ненавистном кабинете неожиданно грела. Возможно, ему просто нужно было вновь ощутить иллюзию контроля. — Генерал! — голос Лэйн долетел до него словно с другой стороны площади, хотя Дмитрий знал, что она идет сразу за ним. — Я хочу поговорить. В следующий миг он почувствовал, как ему в спину впились взгляды — выжидающие, настороженные, любопытные, напряженные. Показалось, что он услышал презрительное фырканье Киры. Как же ты вовремя, Лэйн. Другого времени не могла найти? Хуже всего было то, что Генерал даже не мог понять, о чем девушка потенциально могла с ним заговорить. О Книге Апокалипсиса? О новом витке недоверия? О косых взглядах, которые на нее кидала половина отряда? Об учиненным им же унизительном вчерашнем досмотре? О смерти Амира? Ни один из этих разговоров не предназначался для посторонних ушей, а демонстративно отсылать всех подальше, чтобы остаться с Лэйн наедине он не собирался. Неужели ты сама не понимаешь, как это выглядит? Его особое отношение к ней, даже если в его основе лежала скорее паранойя, чем что-то позитивное, и так начало выбиваться на поверхность. Становилось заметнее. Ярче. Скрывать все получалось хуже, а оправданий своим реакциям становилось все меньше. Не сказать, что сейчас Дмитрий и вовсе горел желанием как-то взаимодействовать с девушкой. Я ведь не идиот. Сомнений в том, кто вдохновил Анну все же пойти на свою авантюру и допросить сестру зараженного, ослушавшись его прямого приказа, не было почти никаких. У Лэйн оказался достаточно узнаваемый почерк. Острый, бьющий прямо в цель. Мало же ей времени понадобилось, чтобы нащупать мои слабости. Сжав челюсть, Генерал лишь ускорился, полы длинного пальто бились и хлопали за спиной. Он фиксировался на этом звуке, пытаясь абстрагироваться от реальности. Если ей нужно сказать что-то действительно важное, свяжется со мной позже. Слабое оправдание малодушию. Легче точно не стало. Но как есть. — Не нужно обращаться к Генералу без причины, — Кира заговорила так, словно смаковала каждое слово. — Передай через нас, если тебе есть что сказать. — Почему? Раньше это не было проблемой. Дмитрий прикрыл глаза. Он четко расслышал в голосе Лэйн разочарование, растерянность и какой-то слабый намек на что-то еще, чему он не решился дать названия. А чего она ожидала? Я ведь сразу сказал ей, что мы не друзья. Конечно, Киру стоило осадить — она явно вознамерилась взять на себя слишком многое, но Генерал вновь сделал вид, что ничего не услышал. Голову почему-то тут же упорно начали бомбардировать образы пустой детской площадки и одинокой девочки, сидящей на качелях. Чужой была. Чужой и осталась. Он не мог дать Лэйн то, что ей было нужно. Генерал должен быть равноудаленным от всех. Приближаться нельзя. Ни ему, ни ей. Только во снах. Пусть она там и поселится. — Никакой проблемы нет. И подобного приказа нам не поступало, — Грег прервал неловкую паузу. — Она не твоя подчиненная, Кира, а такой же член отряда, как и ты. — Но она новичок, — выпалила девушка. — Я хотела помочь. Дмитрий беззвучно хмыкнул. Ну да, конечно. Ему было бы куда проще поверить в то, что она по своей воле кинется в очаг зараженных, чем в это. Генерал закатил глаза. — Спасибо, Кира, — судя по тону Анны, та сделала то же самое. — Справилась, как всегда, прекрасно. — Все в порядке. Если она хотела как лучше, то так и было, — голос Грега звучал примирительно. — Верно же? — Я вытащила из могилы кое-что! — Лэйн почти его перебила. — Это достаточная причина, чтобы к вам обратиться, Генерал? Дмитрий остановился и обернулся к ней так резко, что в шее хрустнули позвонки. Впился в ее графитовые глаза и сходу увидел там не пустоту, а яркий, злой и решительный огонь. Он ощутил кожей, как ненавистно ей было чувствовать себя пустым местом. Хорошо. Очень хорошо. Почти все недавние мысли вылетели из головы. — Что ты сделала? — сорвалось с губ Генерала, брови взметнулись вверх. Одарив притихшую Киру ледяным взором, Лэйн быстро прошла к нему. Раздражение без труда считывалось даже в ее походке. — Вот. Сняла воротник с рясы, — она протянула Дмитрию кусок окровавленной черно-белой плотной ткани. Он принял колоратку из рук девушки, проигнорировав легкий разряд тока, что пробежал по его телу при соприкосновении с ее пальцами. Лэйн отвела взгляд, а ему оставалось лишь догадываться, почувствовала ли она то же самое. Генерал посмотрел на свою ладонь. Прокрутил добычу в разные стороны. Слева он заметил небольшую нашивку: МЕРКУЛОВ И. Т. Дмитрий слегка улыбнулся. Это уже что-то. — Лаборант, ты умеешь удивлять, — прошептал он, так и не подняв головы. Теперь все встало на свои места. Тогда, за спиной Авраама, Лэйн осела перед могилой вовсе не потому, что ей стало плохо. Нет. Она улучила момент. Генерал улыбнулся шире. Воспользовалась тем, что все внимание толпы и монаха было приковано ко мне. Рискнула, когда никто другой не смог. Или не догадался. Без просьбы. Без приказа. По своей инициативе. И это окупилось. Она впервые повела себя, не как независимый актор, а как часть команды. Возможно, не из альтруистических соображений. Возможно, все еще в формате своей отдельной игры. Возможно, чтобы заполучить мое доверие. Но в этот момент их цели пересекались. И от них обоих зависело, будут ли так же совпадать в дальнейшем. Хорошую работу нужно было признавать вне зависимости от того, какие мотивы лежали в ее основе. Сейчас Лэйн ему помогла. В новом мире давно пора было забыть об идеализме. — Внешность обманчива, — пробормотал Генерал, не успев себя остановить. — Это может помочь? — тут же выпалила девушка. — Посмотрим. Он чувствовал на себе ее внимательный взгляд. Дмитрий поднял глаза, успев уловить короткий миг, когда Лэйн нервно облизала губы. Будто ей было не все равно на исход. Будто она действительно была заинтересована в результате. Будто она хотела что-то доказать. Осознание подействовало на него как укол. По венам растекалось уважение. Прилив этого тепла оказалось сложно контролировать. Он накрывал с головой. — Грег, направляйтесь вместе с Кирой в штаб, — коротко отдал распоряжение Дмитрий, повернувшись лицом к ним. — Поможете с архивами. — Да, Генерал. Без лишних слов парень быстро зашагал вперед. Кира кивнула, но в глазах ее отпечаталась какая-то невыразимая безусловная скорбь. Она потускнела и осунулась, так и не сдвинувшись с места. Генерал прочистил горло, неотрывно глядя на нее. Лишь тогда она пришла в какое-то движение. И без того красные от мороза щеки девушки заалели лишь сильнее. Она быстро и растерянно посмотрела на него, затем на Анну и, наконец, на Лэйн, а после, вновь нервно кивнув, бросилась догонять Грега. Дмитрий проводил их спины усталым взором, пока парень и девушка не достигли крыльца их временного штаба и не скрылись за дверями. Тогда Генерал повернулся к Анне. Подошел к ней вплотную, закрывая собой от Лэйн, словно бы надеясь этим оградить и от ее влияния. — Ты тоже иди в штаб. Попробуй отыскать, были ли похожие случаи за последние три года. Рачленение, пропажи конечностей. И без глупостей на этот раз, — Дмитрий зашептал так, чтобы услышать его могла только Анна. — Больше никаких вылазок и никаких допросов местных. Сама видишь, что здесь происходит. Еще раз узнаю, что ты где-то бродила без моего разрешения, поставлю тебя дежурить на кухне. Бессрочно. Доступно выразился? — Да. И хоть Анна посмотрела на него исподлобья, он почувствовал, что сейчас она была абсолютно искренна в своем согласии. Увиденное на кладбище, скорее всего, застыло выжженным клеймом у нее в памяти. Дмитрий кивнул и сделал шаг назад. Его глаза нашли лицо Лэйн. — Лаборант, возвращайся в особняк, — Генерал вновь заговорил командным тоном. — Тебя ждет Книга. Ты понадобишься мне позже. Не дожидаясь ответа девушки, Дмитрий запихнул колоратку в карман и развернулся, принявшись размашисто шагать в сторону их временного штаба. Он сложил руки перед собой в плотный замок, уже чувствуя знакомую болезненную ломку. Быстрее. Быстрее. Быстрее. Все мысли свелись лишь к навязчивому и страстному желанию зажать сигарету зубами и сделать нервный затяг. Крыльцо было уже в нескольких метрах, но он резко свернул, начав двигаться к северному углу здания. Генерал не хотел, чтобы его видели — ни свои, ни чужие. Никто. Ему нужно было полное уединение. Только он. Никотин. Холод. И тяжелые мысли. Они всегда оставались с ним. Генерал свернул направо, оказавшись в небольшом узком переулке между двумя зданиями. Прошел еще дальше, забиваясь в более глубокую тень. М-да, словно школьник за гаражами. Несколько уличных котов, встретив его появление недовольным угрожающим шипением, забились под сваленные друг на друга палеты. Дмитрий устало прислонился к глухой стене. Сверлил рассеянным взглядом противоположную — такую же. Руки дрожали. Он стащил с пальцев окровавленные кожаные перчатки и с отвращением скинул их на землю. К счастью, в особняке у него остались несколько пар на замену. Наконец-то он нащупал пачку сигарет. Наконец-то открыл. Наконец-то вытащил одну. Наконец-то вложил в рот. Наконец-то поджег. На удивление с первого раза, хотя его руки и ходили ходуном. И вот он — первый затяг. Всегда самый блаженный. Самый дурманящий. Своего рода обезболивающее. Анестезия. Дым окутывал пространство вокруг, а Дмитрий понимал, что улыбается. Он довольно прикрыл глаза. Яд приносил удовольствие. Травить себя было поистине приятно. Что это, как не доказательство излома мира и себя самого? Окружающие звуки сливались в единый сплошной фон. На главной площади Роткова кипела жизнь — шаги, возня, разговоры, крики, ругань. Так далеко. Этот шум казался ненастоящим. Словно на немой фильм нанесли какую-то несуразную аудиодорожку, которая только все портила. Мимо переулка постоянно сновали люди. Это можно было определить по далекому скрипу снега. Раз за разом — одно и то же. Пока Генерал не ощутил чей-то взгляд на себе. Дмитрий медленно открыл глаза и повернул голову влево. В пространстве между двумя зданиями стояла Лэйн. Она, не отрываясь, смотрела на него, пока ее волосы плавно трепыхались за спиной на ветру. Было сложно сказать, следовала ли она за ним или просто случайно прошла мимо переулка на пути в особняк. Впрочем, это было и неважно. Причины не имели никакого значения. Просто они с ней в очередной раз встретились тогда, когда не должны были. Не вовремя и без надобности. Генерал выпустил изо рта плотный клуб дыма, не в силах отвести глаз от фигуры девушки. В этом контровом свете, льющимся с главной площади, она выглядела точь-в-точь как силуэт из его сна. Но почему-то единственная из всей окружающей его сейчас действительности ощущалась настоящей. — Уйди, — прошептал Дмитрий одними губами. Она, конечно же, не услышала. Девушка ступила в переулок. Медленно приближалась к нему, и он, наконец, смог различить выражение ее лица. Как всегда, отрешенное, спокойное, безэмоциональное, ровное. Она не жалела его. И не порицала. Не судила. Почему-то ему было комфортно представать перед ней в своей позорной аддикции, которую он уже почти не контролировал. Дмитрий смотрел на нее до тех пор, пока Лэйн не подошла чуть ли не вплотную к нему, пока так же, как и он, не прислонилась спиной к холодной кирпичной стене, пока не уперлась безразличным взглядом в противоположную, пока между их плечами не образовалось расстояние в какой-то жалкий десяток сантиметров. Только тогда он заставил себя отвернуться. Новый затяг. Сизая полупрозрачная спираль полетела вверх, но гуляющий в переулке сквозняк тут же увел ее в сторону Лэйн. Девушка глубоко вдохнула дым носом, а Генерал тяжело сглотнул. Они молчали. Долго. Несколько минут точно. — Какое из слов в приказе «возвращайся в особняк» ты не расслышала? — Дмитрий первым нарушил тишину, небрежно стряхивая пепел сигареты на снег. Он видел ее профиль лишь периферийным зрением, но смог различить на губах девушки намек на горькую кривоватую усмешку. — Знаю, что вы обо мне не самого высокого мнения, — в голосе Лэйн тоже ощущался этот невеселый оскал. — Но у меня нет проблем со слухом, Генерал. — Тогда что ты тут делаешь, черт возьми? — Дмитрий мрачно хмыкнул. — Вы не сказали, что мне нужно пойти в особняк немедленно. — Это очень легко исправить. Он резко повернул к ней голову. Глаза сузились в испытующем прищуре. Деликатные линии ее лица были спокойны. Ни единый мускул не дрогнул. Тонкая ироничная улыбка все еще играла на губах. Она посмотрела на него. Их глаза сомкнулись в немом диалоге. Близко. Почему она так близко? И почему меня это беспокоит? Можно было поднять руку и дотронуться до ее щеки. Прикоснуться к ее родинке. Можно было наклониться. Свести расстояние между ними к нулю. — Исправляйте, — чуть слышно прошептала Лэйн. — Дело ваше. Он словно вышел из транса. Поднес сигарету к своим губам. Девушка скосила взгляд на его пальцы. Дмитрий знал, что они все еще немного подрагивают. Едва заметно, но она увидела. — Не часто сталкиваетесь с таким? — Лэйн приподняла бровь. — С чем? — Генерал отвернулся, вновь принявшись глядеть на противоположную стену. — С расчлененными людьми. — Напротив, был период, когда видел такое почти каждый день. — Почему же тогда… Лэйн осеклась, словно бы испугавшись своего вопроса. Или того, что он подразумевал. Дмитрию было сложно сказать. Он и сам не понимал смысла этого странного разговора. Но почему-то тишина нервировала еще больше. — Что? — он бросил на нее косой взгляд и приподнял бровь. Девушка молчала, продолжая всматриваться в снег под своими ногами. Прочертила носком ботинка ровную линию перед собой. — Это? — Дмитрий сделал полный оборот кистью, в пальцах которой держал сигарету. Лэйн быстро стрельнула в него глазами. Затем она коротко кивнула. — Выпотрошенный монах с этим никак не связан, — отрезал Генерал, отвернувшись. — А что связано? — она подняла на него голову. Хриплый смешок вырвался из горла мужчины. Затем еще один. Пока они не превратились в один сплошной поток. Он задрал голову и посмотрел в небо. Возможно, это выглядело нервно. Или даже неадекватно. Но Дмитрий вновь не чувствовал от Лэйн осуждения — ей было все равно. А значит, он мог сейчас быть и таким. — С чего ты решила, что причина вообще есть? — спросил Дмитрий, оскалившись, а затем прикрыл глаза, устав глядеть на мрачные тучи сверху. — Может, я просто чертов наркоман, которому регулярно нужна новая доза и сейчас настало время? — Ладно. По движению ее тела, по тому, как ее рука зацепила его, он почувствовал, что девушка пожала плечами. И почему-то Генералу было причудливо легко. Несмотря на до крайности отстойный день. Это вообще нормально? Хотелось стоять рядом с ней. Здесь, на холоде, в темноте своих закрытых век. Без причины и без надобности. Слышать свое и ее неровное дыхание и чувствовать тяжелый ритм сердца. Ощущать слабый аромат шампуня Анны — и радоваться ему, потому что это означало, что Лэйн еще не ушла, что этот момент растягивается и никак не желает закончиться. Что проходит минута за минутой, а ничего не меняется. И все продолжает быть настоящим. И он остается живым. Вновь начал падать снег. Он оседал на лице Генерала. Таял на нем, скатывался вниз ироничной пародией на слезы. Или на святую воду. Дмитрий коротко вдохнул. Выдохнул. Грудь двигалась плавно. Без препятствий. Своим плечом он вновь зацепил руку Лэйн, и по телу пробежала очередная волна мурашек. Еще один затяг. Дмитрий открыл глаза, выпуская изо рта сизый смог вперемешку с паром. Порыв ветра вновь унес его влево. — Отойди, — буркнул он. — Прямо на тебя летит же. — Он мне не мешает. Она ответила так тихо, что он едва ее услышал. Девушка скрестила руки перед грудью. А он криво оскалился. Еще одна порция пепла мягко опустилась на снег, сливаясь с ним. — Есть ли вообще в этом мире то, что тебе мешает? — Генералу казалось, что он задает этот вопрос себе. — Или радует? Или бесит? Или тебе одинаково безразлично на все? — Да. — На какой вопрос ты ответила? — Дмитрий посмотрел на нее. — Сами решайте. Вы же Генерал, — Лейн склонила голову, словно бы размышляя над его вопросом, но ее лицо так и осталось непроницаемым, снежинки оседали на длинных ресницах. — Как вы скажете, так и будет, верно? Будто вас интересует чье-либо еще мнение, кроме вашего. — И тем не менее я попросил тебя поделиться своим, — задумчиво протянул Дмитрий. — Возможно, мне иногда хочется слышать чужой голос. Даже если я не стану его слушать. Он сверкнул глазами и повернулся к ней всем корпусом, облокотившись плечом на кирпичную кладку стены. Порез от бритвы, оставленный Лэйн на его коже несколько дней назад, все еще ныл, будто бы напоминая ему, что в основе всех их разговоров и каждого взаимодействия лежит лишь взаимное недоверие. Ни больше, ни меньше. Взгляд девушки метнулся к его лицу. В нем вспыхнуло нечто неуловимое, и Дмитрий вновь предпочел не разбираться, что именно. Какая-то смесь сожаления и понимания, будто Лэйн знала о его внутренних демонах больше, чем он сам. Движение оказалось мимолетным, а затем ее графитовые глаза сфокусировались на его отведенной руке, на угловатых пальцах, сжимающих сигарету. Она смотрела долго, внимательно, словно бы гипнотизируя. Генерал глубоко вдохнул. Морозный воздух щекотал легкие. Тело пришло в движение против его воли. Будто бы кто-то невидимый потянул его за плечо. Медленно, не до конца осознавая, что он вообще творит, не отрывая сосредоточенного взора от лица девушки, Дмитрий поднес руку с зажатой в ней сигаретой к губам Лэйн. Остановился в сантиметре от них. Оттолкни меня. Немедленно. Сейчас же. В голове пронеслась отчаянная мысль. Он не понимал, что вкладывает в свой жест и не был уверен, что в нем вообще есть какой-то смысл, но сердце почему-то стучало слишком громко, слишком быстро и как-то подозрительно высоко. И казалось, что если Лэйн все-таки преодолеет это крошечное, несчастное расстояние до его пальцев, то это станет предвестником конца. Финалом всего, что он пытался выстроить, и началом чего-то нового, непредсказуемого и, возможно, разрушительного. Девушка не шевелилась, не издавала ни звука. Она замерла, словно ощущая тот же внутренний конфликт. Cмотрела на него искоса, снизу вверх, немного по диагонали. Время замедлилось. Ему казалось, что он физически ощущает, как с трудом прорывается сквозь него. Дыхание Лэйн ускорилось, пар вырывался наружу все чаще, а затем её губы слегка разомкнулись, и Дмитрий почувствовал, как его пальцы дрогнули. Он почти убрал руку самостоятельно, удержав себя от этого резкого судорожного инстинктивного действия лишь в последнюю секунду. Девушка подалась чуть вперед, уста неумело обхватили сигарету. Она сделала неуверенный затяг, преодолевая последнюю крупицу дистанции — мягкая кожа ее ледяных, как и вся она, губ прошлась поцелуем по мозолям на его пальцах. Легко, словно прикосновение лепестка, словно трепет крыльев бабочки. Через секунду Лэйн отпрянула. Глаза её расширились и покраснели, и она начала громко кашлять, пытаясь выгнать дым из лёгких. Ожидаемо. Дмитрий невольно улыбнулся, а затем не смог сдержать тихого смешка, но быстро сжал губы в плотную линию. Судя по тому, как девушка начала утирать ладонями выступившие в уголках глаз слезы, ей было нехорошо. Генералу хотелось положить успокаивающую ладонь на ее плечо, но он быстро подавил это желание. — Гадость редкая… — с трудом выдавила из себя Лэйн. — Как вы еще живы вообще? Задаю себе этот вопрос каждый день. Сохранять спокойное лицо становилось все сложнее. Лэйн продолжала давиться кашлем, но в какую-то невыразимо прекрасную секунду он смешался со смехом — искренним, удивительно естественным, а ее лицо принялось светиться жизнью, которую Дмитрий не часто на нем видел. Лишь тогда он отпустил себя. Позволил улыбке вновь вырваться наружу. Генерал не помнил, когда она в последний раз была такой широкой. Казалось, словно у него впервые за очень долгое время разблокировались мышцы. Дмитрий запрокинул голову назад. — Знаешь, что мне чаще всего говорили в первые недели в военном училище? Он поднес сигарету ко рту и расслабленно вдохнул, словно бы показывая мастер-класс и красуясь. Генерал пытался не думать, что его губы сейчас касаются того самого места, где были ее всего несколько десятков секунд назад. Получалось не слишком хорошо, если не сказать плохо. — Откуда мне такое знать? — Лэйн больше не кашляла, но ее голос все еще звучал сипло. — Не умеешь — не берись. — Непохоже, чтобы ты послушался. Он оцепенел, а девушка осеклась. И казалось, что они оба судорожно пытались понять причину таких реакций. Возможно, потому что Лэйн до крайности неудачно подобрала слова, фактически намеренно или не очень намекнув на его некомпетентность. Но скорее всего от того, как внезапно она обратилась к нему в неформальном ключе. Ты. Ты. Ты. Человек, не Генерал. Дмитрий пытался убедить себя, что резкий жар поднявшийся в его теле связан со стабильно поступающим в кровь никотином. Лэйн же выглядела так, словно ждала, когда он неизбежно ее осадит. Но Генерал молчал. Ему не хотелось заострять внимание на этой небольшой детали, маленьком сдвиге, деликатном изменении. Он решил, что так придаст произошедшему лишь больше значения — а это было лишним. Да и имел ли он право на какие-либо возражения, если сам же и спровоцировал ситуацию, когда ее губы коснулись его кожи? Дмитрий еще раз закурил, после чего резко отнял руку от своего лица. — Да, совет вредный, — прошептал он. — Но не в данном случае. За это лучше действительно не браться. Генерал провернул пальцы, чтобы задумчиво зафиксировать взгляд на тлеющем огоньке на конце сигареты. — Почему же не можешь остановиться? Лэйн повернулась к нему и аккуратно прислонила голову к холодному кирпичу здания. Он чувствовал ее внимательный взгляд на себе. — Я не люблю повторяться, лаборант, — выдохнул Дмитрий после заметной паузы. — Чертов наркоман? — Пусть будет так. Он посмотрел на нее. Лучше это, чем озвучивать настоящие причины. Странно было стоять с ней здесь. Говорить не о миссии, а о чем-то личном. О себе. Лэйн вообще не должно было быть в этом переулке. И этого разговора — тоже. Дмитрий засунул свободную руку в карман и нащупал пальцами окровавленный монашеский воротник. Он послужил напоминанием о реальности. — Мне нужно время, чтобы изучить твою находку, — сообщил он, вновь серьезно и холодно. — Зайдешь в мой кабинет через несколько часов, ладно? Момент, полный нетипичной, почти неотличимо походящей на настоящую, близости, все никак не хотел подойти к концу самостоятельно. А потому Генерал его оборвал. Достаточно. — Хорошо, — Лэйн спокойно пожала плечами. — Хорошо. Дмитрий внезапно осознал, что не врет. И не произносит формальности. Слова соответствовали внутреннему состоянию, хотя этому вроде как не было ни одной внятной и понятной причины. Ему действительно почему-то было хорошо. — А теперь, — он положил ладонь на стену, всего в нескольких сантиметрах от лица девушки, и сделал шаг к ней, нависая сверху, прожигая глазами. — Иди в особняк. Немедленно. Это приказ, лаборант. Так лучше? Он прищурился и склонил голову, прекрасно понимая, что его голос прозвучал традиционно угрожающе и повелительно. Но это все игра. Не более. Судя по тонкой улыбке, что тронула губы Лэйн, она тоже ее распознала. Девушка хмыкнула и коротко кивнула, после чего, отступив назад, послушно развернулась. Черные длинные волосы рассекли воздух хлыстом. Она быстро зашагала прочь, скрип снега тянулся за ней шлейфом. Дмитрий проводил ее взглядом, пока она не скрылась за углом. С последним, самым длинным затягом, Генерал выбросил сигарету на землю. Он проследил глазами за ее полетом вниз, только сейчас заметив, что стоял грубой подошвой своего сапога аккурат на линии, что Лэйн немного ранее прочертила перед собой. Раздавил эту полоску прямо по середине, стер с поверхности. Окурок приземлился совсем рядом, растапливая снег вокруг.