Сосуд

Люди могли привыкнуть ко всему. Наверное, это и была главная человеческая суперспособность, которую недооценили и Небеса, и Ад, и Всадники Апокалипсиса. И даже сама природа. Холод, жара, катаклизмы, разрушения, потери, смерти, боль — вынести можно было все, если захотеть. Человек бы выжил даже в коробке два на два метра, упираясь кожей в острые иглы, до тех пор, пока у него еще оставались воздух, вода и еда. Люди цеплялись. За каждый день, за каждую минуту, за каждый вздох — пусть даже этим они лишь продлевали свое страдание. Жажда жизни была так неоспорима, что пересиливала пустоту и страх. Становилась настолько всепоглощающей, что бороться хотелось, даже когда не оставалось ничего достойного такого упрямства. Возможно, таким и должен был быть тот самый бунт — бессмысленным и беспощадным. Просто назло. Просто вопреки. Просто, чтобы отвергнуть волю своих создателей. Дмитрий задрал голову кверху, продолжая шагать сквозь высокие сугробы. Отсюда, из узкой неглубокой расщелины, сквозь которую пролегал путь их с Анной патруля, небо казалось особенно далеким. Их окружала тьма. Она была почти полной, отгоняемая лишь направленными лучами их фонарей, но там, над головой — светили звезды, словно маяки в море покинутых душ, которые, несмотря ни на что, не желали тонуть. Так и люди. Мы светим, пока можем. Пока силы окончательно не покинут нас. Ведь это все, что мы знаем. Генерал мрачно оскалился, всматриваясь в неровные края расщелины и нависающие над ней острые стволы сосен. От резкого порыва ветра белый ледяной покров, укрывающий их ветви, осыпался вниз. Сотни мелких снежинок приземлились на лицо Дмитрия, обдали крошечными холодными кинжалами кожу щек и лба, этим вырывая его из оцепенения. Генерал моргнул и опустил голову. Анна была уже в нескольких десятках метрах от него. Он ускорил шаг. Лес вокруг Роткова теперь ощущался чуть ли не родным. Действительно, привыкаешь ко всему. И к этой зловещей дикости тайги, и к недосыпу, и к вою волков, и ко стону ветвей на ветру, и к граничащему с безумием блужданию, несмотря на внутреннюю уверенность в бессмысленности своих действий. Студеный острый воздух ранил легкие. Вдали что-то шелестело — скорее всего виной тому был зверь, пробиравшийся сквозь ночь. Дмитрий поднял голову, пытаясь уловить четкое направление звука, но вскоре все стихло, зато снег под его сапогами скрипнул настолько громко, что Анна резко развернулась, направляя на него луч своего фонаря. Вид девушки казался настороженным. — Спокойно, — щурясь от яркого света, Дмитрий поднял вверх руку в успокаивающем жесте. Анна сверкнула на него глазами и, холодно, даже как-то утрированно учтиво кивнув, отвернулась, продолжив идти вперед. Она не произнесла ни слова, кроме совсем уж необходимых, с самого их отбытия из особняка. Луч света от ее фонаря нервно метался из стороны в сторону. Ладонь девушки остервенело сжимала рукоятку. Дмитрий устало выдохнул. Рация в правом кармане живо и настойчиво затрещала. — Отряд «Канопус», — донесся искаженный посторонними шумами голос Грега. — Исследуем лес в районе железных путей и заброшенных шахт. Без происшествий. Выслал наши координаты. В ту же секунду в левом кармане Дмитрия пискнуло GPS-устройство. — Отряд «Вега». Обходим монастырь со стороны кладбища, — это уже была Кира. — Без изменений. Координаты скинула, Генерал. — «Арктур» на связи. Координаты уже у вас. Шерстим живописные улицы Роткова, — бойко отрапортовал Таккер. — Все хорошо. Только Лестер чуть было не ступил в открытый люк. Дмитрий закатил глаза. Это была бы самая нелепая потеря за все три года, что мир сошел с ума. Радиопомехи продолжали трещать, противный писк все новых и новых координат разрывал другой карман. — «Сириус» тут. У нас все в норме, — Анна поднесла рацию к лицу и заговорила таким тоном, словно хотела понизить температуру воздуха еще градусов на десять. — Идем сквозь ущелье. Координаты улетели. Она быстро нажала на экран небольшого девайса на своей руке — и тут же раздался новый высокий визг GPS-устройства. После этого девушка, приподняв воротник, стремительно зашагала вперед, раздавив сапогом комок снега так, будто это был ее личный враг, не иначе. Дмитрий выхватил собственную рацию. Пальцы, укутанные в толстую кожу перчаток, слушались плохо. — Следующий статус через полчаса, — прохрипел он, выпуская вверх плотный столб пара. — Выход. Генерал запрятал девайс назад в карман и ускорился — напряженная спина Анны и яростное метание луча от ее фонаря уже были далеко впереди. — Все еще злишься? — Дмитрий нагнал ее спустя десяток широких шагов. Казалось, что девушка раздраженно фыркнула, но этот звук утонул в песнопении ветра, свистящего меж густых ветвей над головой. — Догадайся, — бросила она ему через плечо. — Красноречиво, — Генерал скривил губы и заслужил в ответ еще один недовольный выдох. Какое-то время они вновь шли молча. Анна целенаправленно не смотрела на него, похоже, решив делать вид, что каждый из них идет отдельно в своей параллельной реальности, а между ними — тонкая прозрачная завеса, об которую разбиваются любые попытки Дмитрия заговорить. И если вдруг на кого-то из них нападет волк или что похуже, то и он, и она останутся с этим один на один. Конечно, Генерал знал, что это неправда. Все происходило бы наоборот. Они боролись бы друг за друга. Он бы — до последнего вздоха. Точно. Но пока их жизням ничего не угрожало, можно было и дальше разыгрывать представление про глухонемых. Дмитрий искоса взглянул на Анну. Ее челюсть была плотно сомкнута. Упрямая, но я еще хуже. Морозный вихрь резко налетел на них спереди, наотмашь ударив по лицу. Волосы девушки взметнулись ввысь. — Задумался, что когда-то тебе нравились наши редкие вылазки на природу, — пробормотал Генерал, когда ветер немного стих. — Что-то я не припомню, чтобы во время хоть одной из них было так зверски холодно, — девушка попыталась огрызнуться, но в ее голос уже успели пробраться искорки тлеющего тепла. — Скажи еще, что именно это причина твоего неудовольствия. Дмитрий улыбнулся, когда услышал еще одно ее притворно недовольное фырканье, лишенное истинного нерва. Еще немного — и крепость падет. Словно бы пытаясь доказать, что это не так, Анна еще сильнее ускорилась — снег зло хрустел под ее сапогами. Свет фонаря выхватывал все больше и больше пространства впереди. Яркие округлые вспышки посреди тьмы. Дмитрий не отставал ни на шаг, внимательно вглядываясь в каждый клочок узкой расщелины. — Колорадо-Спрингс. Сентябрь, 2015 год. Помнишь? — спросил он. — Ты притащила с собой половину подруг. — Забудешь такое. Стыд, да и только! — Анна перекинула фонарь из правой руки в левую. — Тебе пришлось разбивать всем по очереди палатки. При том, что они прекрасно справлялись летом, когда мы уехали со школой в летний кемпинг. И за год до этого — тоже. — Так быстро забыли все навыки? — Резко разучились, когда увидели твои бицепсы. Они две недели пожирали тебя глазами. Я считала дни, когда этот ужас закончится. — Впервые в жизни почувствовал себя десертом, — Генерал хмыкнул. — Чертовым тирамису. Хорошие времена. Простые. Местами глупые, но такие понятные. Ушедшие навсегда. Дмитрий замахнулся и отфутболил со своего пути крупную глыбу льда. Она с глухим отзвуком врезалась в большой, покрытый снегом булыжник. — Скажешь, что не понравилось? — Анна скосила на него взгляд. — Не особо. — Считай, что это была тренировка. Иначе ты бы точно не выдержал общества Киры. И вообще… хватит! — ее голос резко стал еще более рассерженным, а сама она зашагала быстрее, словно бы вновь пытаясь оторваться от него. — Не пытайся меня задобрить, Дмитрий! — Даже не собирался, — невозмутимо ответил он, не отставая от нее ни на шаг. — Ну да, конечно, — Анна фыркнула. — Ты о прошлом вспоминаешь только с одной единственной целью. И мы оба это знаем. Да, мы действительно знаем друг друга слишком хорошо. Например, по тону девушки всегда можно было безошибочно определить, когда она закатывает глаза. Когда морщит нос, когда хмурит брови, когда улыбается. И изо всех сил борется с собой. Сейчас. Прямо в этот момент. Дмитрий довольно оскалился. — Ладно, больше не буду, — он пожал плечами. — Тем более, что я уже добился своего. — С чего ты взял? — Ты улыбаешься. — Нет, — Анна упрямо покачала головой. — Я слышу, — спокойно заметил Генерал. Девушка резко остановилась и повернула к нему голову. Ее лицо было каменным, челюсть — плотно сжатой. Походило на то, что она прикусила щеку изнутри, но ее губы все равно подрагивали. И Дмитрий был абсолютно уверен, что холод тут ни при чем. Он тоже затормозил и скрестил руки перед грудью. Анна явно собиралась что-то сказать. Он терпеливо ждал. Она глубоко вдохнула носом. — Не улыбаюсь, — процедила девушка сквозь зубы. — Видишь? Она указала ладонью на свое лицо, но в ту же секунду уголки ее губ предательски широко растянулись, а из горла вырвался громкий смешок. Взрывной и стихийный — такой мог случиться, только когда кто-то долго и упорно себя сдерживал. Как же легко тебя задобрить. В мысли не было издевки — она излучала тепло. Дмитрий лишь немного приподнял бровь и склонил голову вправо. В остальном его лицо осталось неподвижным. — Спасибо, что тебе хотя бы хватило такта не кичиться своей победой, — традиционно закатив глаза, девушка отвернулась и зашагала дальше. — Это не соревнование, Анна, — он проследовал за ней. Она не ответила. Мир вновь погрузился в безмолвие. Вокруг — все та же мрачная расщелина с нависающими над головой соснами, под ногами — знакомый монотонный скрип снега. Но ощущение — другое. Правильное. Словно все встало на свои места. Дмитрий опустился на корточки перед большим широким бревном и осветил фонарем его полые внутренности. Два зайца-русака в панике бросились наутек. — Как думаешь, что с ним случилось? — тихо спросила Анна, глядя, как животные скрываются в темноте. — С кем? — Генерал поднял голову на девушку. — С Джозефом. То же самое, что и с Ником. Дмитрий поджал губы — неприятная правда чуть было не вырвалась наружу. Он поднялся на ноги и, отряхнув пальто, продолжил идти вперед. Память упорно подкидывала образы послушников. Он словно бы вернулся в монастырский двор. Генерал пытался отогнать от себя фантомов. — Скажем так... — прошептал он. — Я очень сильно сомневаюсь, что спустя семь лет Джозеф объявится в мире живых, как одна наша общая знакомая. Дмитрий нахмурился. Окружающая темнота вновь начала проникать во внутрь. Лэйн тоже не должно быть в этом мире. Ведь ничего же не изменилось с момента, как они нашли ее перед разломом. Девушка оставалась все такой же странной, отрешенной, пустой, холодной и… мертвой. Никто не смог бы выжить на развалинах «Сибири» и дня. Никто. Умом Генерал все понимал, но почему-то ничего не делал. Возможно, потому что начал видеть в ней нечто большее, чем ледяные руки и горящие странным потусторонним светом глаза. — Спасибо, что заступился за Лэйн перед Амиром, — словно прочитав его мысли, осторожно произнесла Анна, и Дмитрий вздрогнул. — Я знаю, что она не вызывает у тебя особой симпатии. Он чувствовал ее внимательный взгляд на себе. Глаза Генерала заметались по ущелью. Казалось, что он пытался что-то отыскать. Возможно, ответ. Я и сам не знаю, что она у меня вызывает. Сделав над собой усилие, он немного повернул голову к девушке. — Мое отношение к ней нейтральное. Ровное, — возникло ощущение, что эти слова он говорит скорее себе, чем Анне. — Если бы Лэйн еще постоянно не околачивалась там, где не должна быть, и показывала бы хоть какие-то результаты по дешифровке Книги, то было бы еще лучше. — Бороться с текстом всегда дольше, чем с отродьями, — Анна поджала губы. — Не наседай на нее. Дай время. — У нас его нет. Ни у кого его нет. — Что ты сделаешь, если..? Она осеклась, а лицо ее погрустнело, брови сошлись на переносице. Девушка отвернулась, начав смотреть четко в направлении их ходьбы, выражение стало нечитаемым, а рука сильнее сжала фонарик. Дмитрий тяжело сглотнул. Он был почти уверен, что знает, о чем она хотела спросить, но все же заговорил: — Если что? — Если она так ничего и не разгадает. Генерал кивнул. Предчувствие не подвело, а под ложечкой как-то неприятно заныло. — Найдем того, кто сможет это сделать, — стиснув челюсть, твердо и холодно ответил он. — А что будет с Лэйн? Анна испытующе глянула на него, а Дмитрий по какой-то неясной причине почувствовал себя странно обнаженным. Мы отпустим ее. От мысли в душе поднялось что-то подозрительно напоминающее грусть или даже тоску. Почему? Какая мне разница? Это ведь просто жизнь. То, во что она превратилась. Люди идут одной дорогой, пока в этом есть необходимость. Но потом их пути расходятся. Просто данность. Просто закономерность. Рука потянулась к карману. Он извлек из него флягу с виски, чувствуя, как жидкость приятно плещется внутри. — Сама решит. Мне ее услуги больше не понадобятся, а мы ей ничего не должны, — его голос резанул по воздуху ледяным кинжалом, пока деревянные пальцы, срываясь, откручивали крышку. — Захочет — останется с нами на «Адаме», когда вернемся на базу. Мы попробуем отыскать ее родных. Не найдем — тогда доставим до одного из безопасных форпостов. Она ведь не глупая. Находчивая. Умеет выживать. Найдет себе применение. Справится. Он сделал большой глоток, пытаясь залить это странное нечто внутри. Уйди. Уйди. Уйди. Уйди же. Было мало. Он еще раз приник в фляге. Дмитрий знал, что Анна сейчас скорее всего прожигает его неодобрительным взглядом. Ему было все равно. — Это завуалированное признание ее умений? — голос девушки действительно звучал колко. — Что-то вроде того... — Генерал хмыкнул и протянул ей виски. — Будешь? — Возьму только, чтобы вылить, — Анна скривила губы. — Сам знаешь. Дмитрий хрипло рассмеялся и, кивнув, закрутил крышку фляги, после чего спрятал ее в карман. Тепло растекалось по венам. Рация вновь затрещала радиопомехами. Рано. Что за фальстарт? До следующего обмена статусами оставалось минут пятнадцать — не меньше. Тревога тут же впрыснула в кровь свой яд. В голове Генерала вспыхнуло несколько вероятных предположений — одно хуже другого. Все они оказались забыты, как только из динамика донесся тихий голос: — Ко мне что-то ломится. Оно убило Амира. Я заперлась в комнате. Лэйн. Ее шепот. Испуганный, но при этом странно спокойный. Отрешенный, даже сейчас. С губ Анны сорвался ошеломленный выдох. Дмитрий быстро выхватил девайс. — Жди, — отрезал он, коротко и механически. А дальше все действия были как на автомате. Голова отключилась. Он сам перешел в какое-то роботоподобное состояние. Только инстинкты. Только инерция. Генерал запрятал рацию назад в карман и снял вторую — с пояса. — До поместья отсюда не менее десяти километров… Анна начала было говорить, но он ее уже не слышал. Дмитрий зажал кнопку. — Летите в особняк. Лэйн в опасности, — быстро отдал приказ Генерал. — Она в своей комнате. Сообщите мне, как только доберетесь до нее. Сразу же. — Веселье! — с другой стороны донесся мрачный смешок Пилеона. — Наконец-то! — Да, Генерал, — Анхея на контрасте была серьезна и холодна. Каин не сказал ни слова. Чуть нахмурившись, Генерал отнял рацию от лица. Сердце как-то слишком громко и слишком надрывно стучало в груди. Теперь мне ничего не подвластно. Осознавать свою фрагментарную беспомощность было неприятно. Чертовы десять километров. Чертова Сибирь. Чертов Ротков. Дмитрий, раздраженно оскалившись, зацепил девайс на пояс. — Идем, — бросил он Анне. И тут же зашагал вперед. Фонарь лихорадочно метался справа налево и обратно, освещая отвесные стены ущелья. Сзади донесся частый скрип снега, а затем — тяжелое дыхание. — Что ты делаешь? — Анна нагнала его спустя десяток метров. — Продолжаю патруль. От нас уже ничего не зависит. Почему-то он злился. Что они вообще здесь забыли? Ника уже точно нет в живых. Давно пора было признать неприятную правду, а не потакать коллективной иллюзии и помешательству. Цена надежды оказалась несоразмерной. Сейчас еще один его человек мертв. Вторая — в подвешенном состоянии. Пусть Лэйн так и зависла в незавидном статусе незнакомки, которой он с трудом доверял, Дмитрию было не все равно. Мне есть до нее дело. Не знаю, почему. Но есть. Есть. Мысль терзала. Ранила. Это его отряд. Его люди. И ответственность за каждое принятое решение — только его. Все бремя — его. — Генерал, будут изменения в распоряжениях? — рация вновь скрипнула, в эфир прорвался обеспокоенный голос Грега. — В связи со случившимся? Вы там все сговорились что ли? Чуть было не зарычав от раздражения, Дмитрий еще раз достал девайс. — Нет, приказы не изменились. Я сообщил бы, будь это так, — отчеканил он. — Бессмертные разберутся. Следующий статус — через пятнадцать минут. Выход. Как оказалось, легче было сказать, чем сделать. Они продолжали идти по расщелине, но Дмитрий будто бы был не там. Казалось, что он наблюдает за самим собой со стороны. Вот он поправляет меховой воротник, вот ловит очередной встревоженный взгляд Анны, вот утопает в снегу по колено. И все это вроде происходит с ним, но сам он — за несколько километров отсюда. Несется по ночному лесу на снегоходе в сторону тошнотворно-вычурного поместья Романова, словно оно действительно вдруг стало его вторым домом. Словно ему нужно быть там. Нужно так сильно, что он едва сдерживал себя, чтобы и вправду не осуществить свою фантазию. Она — моя ответственность. И трофей. И Священный Грааль. Мой… человек. Генерал сцепил зубы. Время тянулось непростительно медленно. Новостей все не было. Дмитрий проверял часы каждые несколько минут, уверенный, что уже прошло не менее дюжины. Когда он, не выдержав, почти выхватил рацию со своего пояса — она зашипела сама. — Генерал, криптограф в безопасности, — сквозь помехи пробился голос Анхеи. — Я осталась с ней в комнате. Пилеон проверяет особняк внутри, Каин — облетает снаружи. Дмитрий громко вдохнул носом. Морозный воздух показался в разы слаще, чем за все то время, которое пришлось провести в нервном ожидании. Он, будто бы почти перестал задыхаться. — Амир? — зажав кнопку, выпалил Генерал. — Мертв. Множественные ножевые ранения. — Нападавший? Орудие убийства? — Ищем. Пока не нашли, — Анхея недовольно цокнула языком. — Девица утверждает, что слышала звук разбившегося стекла. Пренебрежительное обращение прошлось по его внутренностям неприятным покалыванием, но он отогнал его от себя. Бессмертные в своем репертуаре. Разрушение Небес совсем не выбило из них спеси. Нет смысла реагировать. — Понял, — холодно отчеканил Дмитрий. — Побудь с ней до утра. И держи меня в курсе, Анхея. — Буду. Ты уже на пути в поместье? Хотелось бы. Генерал оскалился, не понимая этого желания. Так не терпится увидеть безжизненное обезображенное тело? Кровь? Остекленевшие глаза? Он должен был уже насмотреться на все это на несколько несчастных жизней вперед. — Нет. Вернусь утром. Вместе со всем отрядом, — Дмитрий покачал головой. — У нас все еще есть задание. Анхея хмыкнула по ту сторону рации. — Ты вписался бы на Небесах, Генерал, — прозвучало почти одобрительно. — Выход. — Выход. Дмитрий сглотнул — кадык судорожно дернулся — и спрятал девайс. По крайней мере одна потеря, а не две. Слабое утешение, но ему от этого было странным образом легче. Он поднял глаза на Анну. Девушка обнимала себя руками, в глазах поселилась грусть. Генерал указал головой вглубь ущелья и тут же начал идти туда. — Я до сих пор к этому не привыкну, — Анна заговорила с ним спустя несколько минут. — К чему? — Делать вид, что ничего не произошло и сейчас просто обыкновенная ночь, — голос девушки прозвучал бесцветно. — Как у тебя это получается? Генерал тихо и горько рассмеялся. Не то, чтобы это был мой выбор. Он обернулся к ней: — Неизбежность и не такому научит, — Дмитрий мрачно улыбнулся. А дальше была только тьма и скрип льда под ногами, вой волков и свист ветра, хруст ломившихся под тяжестью снега ветвей сосен. Километры пути. Бессмысленные. Безрезультатные. До самого утра.

***

В лучах рассветного солнца особняк Романова выглядел почти строго. Краски и позолота будто бы потускнели, словно бы наконец-то устыдившись своей причудливой роскоши. Либо, возможно, Дмитрий просто разучился распознавать цвета, а мир резко стал черно-белым, как все вечера в Роткове. Они с Анной вернулись в поместье одними из последних — во многих окнах уже горел свет, а уличный генератор неприятно гудел и распылял вокруг едкий дым. Генерал стремительно шагал от снегоходов к крыльцу — так, словно, и не было очередной ночи без нормального сна. Анна едва поспевала за ним. На заснеженных ступеньках сидели Ноа и, неловко сжимающий его плечо, Лестер. Первый смотрел, почти не мигая, невидящим взглядом вдаль, второй — потупил его вниз. — Где он? — выпалил Дмитрий, не доходя до крыльца. Лестер вздрогнул и поднял на него голову. — В гостиной, — хрипло и безжизненно ответил он. В несколько широких шагов Генерал поравнялся с парнями. Ноа к нему так и не повернулся, продолжая гипнотизировать что-то вдалеке. Только отсюда Дмитрий заметил, что глаза парня покраснели, а на ресницах, за стеклами узких очков застыли небольшие льдинки. — Настолько брутально? — спросил Дмитрий, чувствуя, как в нем начинает разгораться знакомый огонь ненависти. — Отвратительно, — едва смог из себя выдавить Лестер. — Понял. Генерал обменялся тяжелым взглядом с Анной. Девушка казалась нехарактерно притихшей, обычно она была такой, когда все становилось по-настоящему плохо. Пожар внутри лишь разгорался. Ненавижу. Ненавижу. Как же сильно я ненавижу. Дмитрий опустился на корточки перед Ноа. Обнаженные пальцы уткнулись в снежный покров, и он даже не пожалел, что успел снять перчатки. Хорошо. Мороз остужал внутренний Ад. Парень с трудом повернул голову к Дмитрию. Так медленно, будто у него онемели все мышцы шеи. — Ноа, направляйся в свою комнату. Это приказ, — несмотря на смысл слов, Генерал постарался произнести их как можно мягче. — Я не буду просить тебя постараться заснуть. Знаю, что не выйдет. Но согреться ты обязан. Если сляжешь с переохлаждением, Амира это не вернет. Понимаешь? — Да, сэр, — едва слышно выдавил из себя Ноа. Дмитрий кивнул и плавно поднялся на ноги. Парень так и не двинулся с места, теперь прожигая глазами ту точку, где когда-то было лицо Генерала. Смотреть на это оказалось невыносимо. Долгий период без единой потери, видимо, внушил Дмитрию иллюзию, что его отряд — неуязвим. А теперь она рушилась на глазах. — Немедленно, — сталь вернулась в голос Генерала. Ноа повиновался. Оттолкнулся ладонями от ступеней и, пошатываясь, выпрямился. На таких же нетвердых ногах прошел к дверям. Дмитрий следил за его ссутуленной спиной, пока она не скрылась в проеме. — Нужно держать его в поле зрения ближайшие несколько дней, — Анна покачала головой. — Амир был ему как брат. А Ноа и так не образец стрессоустойчивости. — Знаю, — отсутствующе прошептал Генерал. Он начал идти к парадным дверям, бросив на ходу: — Лестер, за мной. Дмитрий прошел в коридор поместья. Его тут же окутали сырость и прохладный воздух, но даже он обволакивал обветренную и обмороженную кожу приятным теплом. Можно было бы вздохнуть с облегчением, если бы Генерал не знал, что его ожидает впереди. Сзади слышался размеренный стук каблуков Анны и глухой шелест подошвы Лестера. Еще несколько метров. Дмитрий стиснул челюсть. Первое, что он увидел, зайдя в гостиную, была смерть, застывшая на лице Амира. Парень так и остался сидеть в кресле — именно там Генерал видел его в последний раз перед тем, как выйти на улицу. Горло Амира оказалось перерезанным от уха до уха. Лезвие убийцы зашло так глубоко, что голова была по сути наполовину отрублена. Дмитрий видел мясо, бордовую кровь, растерзанные ткани мышц и артерии. Все тело парня было усыпано десятками колото-резанных ран — злых и яростных. Генерал застыл. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу. Кто бы ты ни был. Ему казалось, что он сейчас сам сгорит в собственном пожаре. — Господи… — ошарашенно выдохнула Анна. Дмитрий оглядел гостиную. Большая часть членов его отряда стояла по углам, напряженно переглядываясь. Стены комнаты казались абсурдно яркими. Картины с загадочно улыбающимися людьми, фарфоровые статуэтки, мерцание угасающего света. Прошлое, насильно впечатанное в настоящее. Пространство заполняла геометрия отчаяния. Сердце Генерала начало отстукивать новый ритм. Медленный. Отрешенный. Возле камина и кресла, где оборвалась жизнь Амира, стояла лишь Кира. Она сложила руки перед грудью. Он видел ее напряженную спину и зажатую линию плеч. Дмитрий шагнул вперёд — аккуратно, словно продвигался сквозь воду — чтобы встать рядом с девушкой. Лишь тогда ему открылась полная картина. Перед камином, у подножия кресла в нескольких сантиметрах от огромной лужи крови лежала Лэйн. Небольшие багровые ручьи огибали ее тело, будто бы беря в ритуальный круг. Она спала. Ее грудь мерно вздымалась вверх и вниз, а на лице застыло выражение полнейшего спокойствия. Казалось, что она даже улыбается. Дмитрий не помнил, видел ли ее вообще когда-либо настолько же возвышенной и одухотворенной. По коже пробежали мурашки. То, что открывалось его глазам, было таким неправильным. Тревожным. И порочным. — Ты же видишь то же самое, что вижу я? — он скорее почувствовал, чем заметил, как Кира повернула к нему голову. Пульс сбился, а комната погрузилась в тяжелую тишину. Все смотрели на него. Генерал это знал. Все ждали его мнения. Его решения. Он прекрасно понимал, что только от его слова зависело то, какими глазами многие из присутствующих будут в дальнейшем смотреть на Лэйн. Угроза или жертва? Дмитрий хотел бы и сам обладать четким ответом на этот вопрос. — Говори прямо, Кира, — холодно произнес он. — Слышала, что убийцы всегда возвращаются на место своего преступления. — Но не так явно же, — Генерал устало выдохнул. — И не так быстро. Он посмотрел на нее. Девушка сверлила его глазами. Видимо, в ее разуме никаких сомнений не было. Даже близко. Счастливая. Не то что кое-кто. — Я бы молчала, если бы это был первый случай, — Кира процедила сквозь зубы. — Но это чертова система, Дмитрий. Странности начались с ее появлением. — Мы не можем знать, так ли это, наверняка. Он предупреждающе прищурился, но резко усугубляющуюся ситуацию, казалось, уже ничего не могло исправить. — Больше года мы не теряли людей! — воскликнула Кира, всплеснув руками. — Больше гребанного года, Дмитрий! Она обернулась по сторонам, словно бы надеясь найти хоть в ком-то поддержку. Сначала все молчали, но спустя пару секунд несколько людей согласно закивали, после чего по комнате пронесся шепот. В нем была злость. Они искали виноватого. Отчаянно. Им нужен был кто-то, на кого можно было бы выплеснуть свои эмоции. Кира обернулась назад к Генералу. — Сейчас у нас две потери за неполную неделю. Почему ты продолжаешь закрывать глаза на очевидные вещи? — девушка густо покраснела, а затем произнесла так тихо, чтобы расслышать смог только он: — Хотя, кажется, у меня есть подозрение. Дмитрий сверкнул глазами. Так вот оно что. В памяти возник вчерашний вечер, а после — лицо Лэйн, которое было как-то нетипично близко. Без причины. Без надобности. Запах шампуня Анны будто бы вновь наполнил ноздри. Почему-то он чувствовал себя виноватым, словно совершил что-то неправильное. Наверное, он действительно позволил себе лишнего. Наверное, не стоило этого делать. Впредь буду осторожнее. Генерал сделал шаг к Кире. Навис над ней сверху. Она была ниже почти на две головы. — Возможно, мне стоит открыть глаза на твое постоянное нарушение субординации? — угрожающе прошептал он, оскалившись. — Я не потерплю инсинуаций в свой адрес. Вспомни, кто я, Кира. Ее и без того красное лицо теперь стало пунцовым. Губы странно дрогнули, а глаза заблестели. Дмитрий едва подавил желание схватить ее за плечо и крепко встряхнуть. — Никогда не забывай, кем я навсегда останусь для тебя и всех здесь, — он прищурился. — Генералом. — Я не ставила это под сомнение, — пробормотала Кира. — Никогда. — Х… Хорошо. Слово чуть было не сорвалось с его губ, но Дмитрий осекся. Казалось, что теперь оно принадлежало лишь ему и Лэйн. Словно он не мог больше нигде его использовать, потому что тогда, оно бы утратило свое сакральное значение. Какую-то особую магию, что вызывала этот приятный сладкий привкус на кончике его языка. Неужели он все еще тебе нужен? Даже после всего, что ты увидел? Сомнения разрывали на части. — Вот и прекрасно, — твердо произнес Генерал. Он сделал шаг назад, а Кира выдохнула так, будто она все это время и не дышала вовсе. Дмитрий обвел глазами комнату, задержавшись на секунду на каждом из присутствующих. — Заберите тело Амира, — громко распорядился он и, повернувшись к Анне, добавил: — Изучи ранения. Жду отчет через два часа. — Есть, Генерал, — тут же ответила она. Дмитрий коротко кивнул ей. Контроль. Главное сохранить контроль. Он сжал кулаки. — Остальные, отдых до 12:00, — еще один приказ сорвался с уст. — Затем приступаем к дежурствам. График я вам выслал. — Так точно! — многоголосый ропот разбередил тишину. Лестер и Таккер подошли к креслу и подхватили труп Амира. Анна, поджав губы, поманила их рукой за собой, и все трое скрылись в коридоре. Остальные начали расходиться. Дмитрий долго смотрел на бурое пятно, что впиталось в обивку кресла. Все, что осталось. Он перевел взгляд к догорающим углям в камине. Затем еще ниже. Лэйн по-прежнему мирно спала на твердом полу. Черные блестящие волосы растрепались по паркету. И ему хотелось перешагнуть через ручьи крови и взять ее на руки. Отнести наверх, в комнату, которую она делила с Анной. Положить на кровать и укутать одеялом. В этот раз, возможно, он бы все же сделал это поаккуратнее. Возможно, он даже разрешил бы себе прикоснуться к родинке под ее левым глазом. Нет. Не обманывай себя. Дмитрий поджал губы. Если бы Лэйн оказалась в его руках, он мог бы сдавить ее так сильно, что переломил бы пополам. Разрушил бы ее. Стер бы в пыль ее хребет. Размозжил бы кости. Его руки давно разучились быть нежными. Не прикасайся. Она — лаборант. Криптограф. А ты — Генерал. Вот, кто вы друг для друга. Всегда были и всегда будете. — Что делать с ней? — голос Грега проник в его голову сквозь пелену мыслей. Дмитрий обернулся к нему. Парень указывал ладонью на Лэйн. — Не трогай. Оставьте ее все, — отрезал Генерал, не задумавшись ни на секунду. — Пусть лежит. Больше не сказав ни слова, он зашагал к лестнице и начал взбираться по ступеням. Виски. Как же хотелось напиться. К черту все обещания завязать. Мысль об одиночестве и тишине его прокуренной комнаты почти утешала. Он нуждался в воздухе. В покое. Что-то внутри него было безвозвратно разрушено. Генерал поднял глаза. На площадке второго этажа стояли Анхея и Каин. Первая — опираясь руками на перила, второй — прислоняясь крылом к стене. Оба выглядели так, словно ожидали его. Дмитрий горько оскалился. Судьба была к нему сегодня совершенно очевидно не милостива. — Почему лаборант не в своей комнате? — Генерал окинул недовольным взором Анхею, преодолев последние ступени. — Зачем ты ее отпустила? — Ты сказал побыть с ней до утра, — ангел пожала плечами. — И утро наступило. — Вижу. Формальна, как и всегда. Генерал сложил руки перед грудью и скривил губы. Анхея лишь хмыкнула и, оттолкнувшись от перил, подошла к нему. Каин тоже приблизился. — Нашли что-то? — Дмитрий понял, что затаил дыхание. — Нет, никаких следов, — девушка покачала головой. — И разбитое стекло — тоже? — Пилеон зашел во все комнаты. Даже в твою, Генерал, — уголок губ Каина приподнялся, но улыбка быстро покинула его лицо. — Ничего. Что-то внутри Дмитрия оборвалось. Он ведь пытался верить. И, казалось, что у него почти получилось. Выходит, зря. Опять обман? Зачем тебе это, Лэйн? И если она солгала об этом, то что еще могла скрывать? Возможно, Кира во всем оказалась права. Возможно, это он — ничего непонимающий идиот. Голова раскалывалась от вопросов и ярости. — Прочешите окрестности. Ищите следы на снегу, — раздраженно прорычал Генерал сквозь зубы. — Найдите мне хоть что-то! Не могла же она наврать обо всем? Черт! Его зычный голос утонул в уходящих в разные стороны коридорах. Анхея и Каин разом приподняли брови, ошеломленно глядя на него. Вероятно, он действительно впервые потерял самообладание в их присутствии. Окинув ангелов еще одним разъяренным взглядом, Дмитрий развернулся на каблуках и направился к своей комнате. Полы пальто зло трепались за его спиной. В спальню он зашел, громко хлопнув дверью. — Черт! — выпалил Генерал в пустоту пространства. Затем раздался глухой сильный удар. Его кулак прилетел прямиком в стену. Еще раз. И еще. — Черт! Черт! Черт! Дмитрий едва заставил себя остановиться. Он опустил взгляд. Костяшки были окровавленны, но боли он не чувствовал. Только сомнения будто бы окутали собой все пространство.

***

Случались дни, которые были похожи скорее на череду отдельных эпизодов. Этот оказался одним из таких. События Дмитрий запоминал лишь фрагментарно. И дело было даже не в алкоголе — до бутылки с виски он так и не добрался. Генерал помнил, как продезинфицировал и обвязал покалеченную руку. Понятия не имел, когда успел раздеться. Не был уверен, обмылся ли, но где-то на периферии его сознания будто бы маячило ощущение колкой студеной воды. Помнил, как упал на кровать. Несколько часов жизни пронеслись в тревожной дреме. Когда он проснулся, под его дверью — прямо на полу — уже лежал отчет Анны. Видимо, не достучавшись, она так и не решилась зайти, просунув бумагу в щель. Генерал поднял сложенный вдвое лист, открыл его и, поднеся ближе к глазам, улыбнулся. Текст был озаглавлен:

ВОТ ТО, ЧТО ТЫ ПРОСИЛ МЕНЯ ИЗУЧИТЬ

Конечно, Анна никогда и ни при каких обстоятельствах бы не использовала нечто настолько же обезличенное и формальное, как «Заключение патологоанатома». С кем-то другим — да. Но не с ним. Это ощущалось бы настоящей насмешкой. Для них обоих. Дмитрий прислонился плечом к стене и заскользил взглядом по напечатанным строчкам: Общий осмотр Исследуемый труп мужского пола, 29 лет. Тело обнаружено в положении сидя. Одежда насквозь пропиталась следами крови, особенно в области шеи и груди. Травмы Полное перерезание гортани и сонных артерий. Края ровные — вероятно применение острого лезвия. Обильное кровотечение говорит о том, что именно эта рана и стала причиной смерти. Ее вид позволяет сделать вывод, что она появилась в результате одного резкого, мощного удара. Глубина и разрушение тканей указывает на то, что нападавший применил большую силу при нанесении удара. Так же обнаружены колото-резаные раны туловища и конечностей. Общее количество — двенадцать, различной глубины и длины — на груди, животе, руках и бедрах. Нет следов кровоподтеков или кровоизлияний в окружающих тканях. Рассматриваю это, как свидетельство того, что эти удары были нанесены посмертно. Заключение Смерть наступила в результате острого кровотечения, вызванного перерезанием горла. Все другие раны были нанесены после, что может говорить о попытке замаскировать истинную причину или об осквернении тела. Мощь и резкость удара, приведшего к смерти, указывает на то, что его мог нанести человек, обладающий большой физической силой и способный умело орудовать лезвием. Пальцами Генерал нащупал небольшое уплотнение внизу листа А4. В задумчивости нахмурившись, он перевернул его. С обратной стороны к бумаге был прикреплен небольшой стикер болезненно-зеленого цвета. На нем от руки были быстро выведены еще несколько строк: Что бы себе не надумал отряд, я уверена — Лэйн не могла зарезать Амира. Ты тоже это знаешь и понимаешь, Дмитрий. Не дай мнению большинства надавить на себя. Она — не убийца.

— Анна

Генерал поджал губы и тяжело выдохнул. Знаю или лишь хочу себя убедить, что знаю? Тем не менее тугой узел в его груди немного ослаб. Мужчина покачал головой, аккуратно сворачивая отчет. Он отложил его на прикроватную тумбочку, а сам опустился на простыни и, уперевшись локтями в широко расставленные колени, подал корпус немного вперед, всматриваясь в затуманенные вершины гор за окном. Броситься к самому очевидному выводу, как Кира, было бы легче всего. Дмитрий потер бровь большим пальцем. К сожалению, опыт и практика показывали, что жизнь порой была донельзя примитивна и именно самые простые решения оказывались единственно верными. Ведь не сказать, что в словах Киры совсем отсутствовала логика, пусть она и затерялась под пышными слоями обиды, ревности и гипертрофированного желания выслужиться. Анну же было традиционно легко задобрить. А ему — поддаться ее влиянию. Может, он действительно перестал видеть угрозу там, где горели сплошные красные лампы. Лэйн же — это целый коридор монотонного тревожного света. Просто ты к нему привык. Дмитрий мрачно оскалился, устало потирая шею. Информации было слишком мало. Нужно больше. Гораздо больше. Нужно дождаться результатов поисков. Услышать, что скажут Бессмертные. Так и случилось. Кто-то постучал к нему в дверь около полудня, и Генерал опять не мог вспомнить, чем занимался до этого. Возможно, вновь попытался уснуть. Или закурить. Или выпить. Или постоять в планке. Возможно, он просто все это время просидел в одной позе, глядя на заснеженный горный хребет вокруг Роткова, пока, обернувшись через плечо, не пробормотал хриплое: «Входи». Дверь приоткрылась, в проеме он увидел Пилеона. Фигура демона проступала сквозь небольшую дымку. Только сейчас Дмитрий понял, что действительно чувствует едкий сигаретный запах. Получается, действительно курил. Он встал с кровати, краем глаза выцепив не менее пяти окурков в пепельнице. — Нашли что-то? — Генерал сделал несколько шагов к Пилеону. — Нет, — тот покачал головой и, казалось, едва сдержался от того, чтобы не сморщить нос. — Следов вокруг поместья нет. Их либо никогда и не было, либо успело замести. Дмитрий разочарованно скривил губы. Ну, как же так? Почему ничего не сходится? Почему слова Лэйн не подтверждаются? Он же так сильно хотел ей верить. — Лэ… Лаборант сказала, что слышала звук разбитого стекла… — Каин ничего не нашел… — Это я знаю, — Генерал, оскалившись, подошел почти вплотную к Пилеону, неотрывно глядя в его красные глаза. — Но выйти-то нападавший как-то должен же был. Окна? Двери? Неужели никаких признаков чьего-то присутствия? Амира же не призрак зарезал, черт возьми! — Мы все проверили по несколько раз, Генерал, — ноздри демона начали раздуваться шире. — Возможно, тебе стоит рассмотреть вариант, что нападавший так и остался в особняке. Слова зависли в воздухе, а взгляд Пилеона вспыхнул недобрым огнем. Не нужно было ломать голову, на кого он намекал. Лэйн. Дмитрий хмыкнул, сделав шаг назад. Да, так было бы проще всего. Отряд получил бы иллюзию восстановления справедливости, Кира бы, наверное, возвела этот день в разряд сакрального праздника. А в его голове, возможно, наконец-то сошлись бы все логические линии, что тянулись не только из прошлой проклятой ночи, но и из более далекого прошлого — от самого момента появления Лэйн перед разломом. Она ведь и вправду странная. Вспомни черную жижу на полу. Вспомни светящиеся глаза. Вспомни, что она давно должна быть мертва, ради всего святого! Генерал словно пытался переубедить самого себя, но сознание упорно отвергало все аргументы. Он ведь слышал голос Лэйн на другом конце рации. Чувствовал ее страх. Ее растерянность. Ее желание жить. Не мог же я так ошибиться. Внутри голосом Анны без устали звучала одна и та же фраза. Все громче и громче. Она — не убийца. Она — не убийца! ОНА НЕ УБИЙЦА! — Можешь идти, Пилеон, — отстраненно произнес Дмитрий и тут же отвернулся. Голова болела нещадно. Пульсировала барабанным боем. За спиной мягко закрылась дверь, а Генерал вновь устало опустился на простыни и погрузился в странный задумчивый анабиоз. Поверю только своим глазам. И ощущениям. Все свелось к единому выводу. Дмитрий не заметил, как наступил вечер. Теперь его комната была погружена в полумрак. Единственный источник света — металлическая газовая лампа — едва разгоняла темноту, оставляя углы комнаты прятаться в густой тени. В воздухе все еще витал аромат невыветрившегося дыма; затхлый и тяжелый, он смешивался с запахом старой мебели и пыли. Дмитрий сидел за письменным столом, на котором в один ряд были аккуратно выложены небольшие пули. Плеер вновь крутил кассету. Как он и предполагал, на болванке оказалась сборная солянка. Ритмы агрессивной электроники, переплетаясь с активными синтезаторами, врывались в его черепную коробку, злые и прерывистые, словно дыхание хищного зверя, удерживаемого в клетке. Каждый бас сотрясал разум. Генерал медленно и методично заряжал пистолет. На фоне бушующей музыки руки двигались автоматически, пальцы уверенно нащупывали холодные пули, вставляли их одну за другой в магазин. Он щелкал каждый раз, когда патроны занимали свои места, будто бы этим обещая скорое завершение некой затянувшейся истории. Но Дмитрий знал, что оно никогда не наступит. Насилие — это цикл, а не прямая линия. Он потянул затвор назад, чтобы продвинуть первую пулю в патронник. Когда все было готово, Генерал нажал на кнопку Stop и, избавившись от наушников, резко встал на ноги. Он подхватил со стола стакан с остатками виски и жадно влил их в себя одним большим глотком, после чего прошел к зеркалу над комодом. Дмитрий одновременно узнавал и не узнавал мужчину в отражении. Лазурь его глаз будто бы потемнела, не видно было даже золотого ободка, который обычно опоясывал зрачок кольцом огня. Мрачно улыбнувшись, он поднял руку с пистолетом и направил его на зеркало, целясь своему отражению прямиком в лоб, чувствуя, как границы его собственной сущности размываются, смешиваясь с ночью за окном. — Ты ведь Генерал, а не какой-то щенок, — Дмитрий резко приложил холодное дуло к своему виску. — Вот и докажи, а не только болтай. Он прищурился. Если Лэйн не пройдет эту проверку, он выстрелит. Убьет ее. Главное не смотреть ей в глаза. Лучше — куда-то выше. Чтобы ее лицо размылось. Чтобы он не мог распознать этой прекрасной родинки у левого нижнего века. Мужчина тяжело сглотнул и, бросив последний короткий взгляд на свое отражение в зеркале, спрятал пистолет в кобуру на бедре. Пора. Тянуть дальше не было никакого смысла. Он направился к двери и вышел в коридор. Медленно. Дмитрий не мог вспомнить, когда в последний раз двигался настолько же размеренно, словно у него было все время в мире. А ведь это совсем не так. На языке чувствовался знакомый металлический привкус, который всегда появлялся перед выполнением особо опасных заданий. Частый предвестник кровавых событий. Момент, предшествующий шторму. Несчастные десятки метров до комнаты Анны и Лэйн казались вечностью. И какая-то часть его не хотела, чтобы они хоть когда-нибудь закончились. Из гостиной снизу доносились звуки приглушенных разговоров. Отряд впервые за последние несколько дней отдыхал почти в полном составе. На ночной патруль отправились лишь Таккер и Лестер. Дмитрий остановился перед нужной дверью. Сердце билось ровно. Наверное, за день он успел смириться. Просто принять все как должное. Будет как будет. Генерал коротко постучал и тут же повернул ручку. Он не хотел дать Лэйн ни секунды, ни единого шанса подготовиться — даже морально, как и тогда в своем кабинете. Человеку сложнее что-то скрывать, когда он нервничает. Дмитрий медленно прошел в комнату, а Лэйн резко села на кровати, стоило только ей его увидеть. Меховое покрывало опало с тела девушки. Ее спина казалась неестественно прямой, вытянутой как струна. Графитовые глаза расширились в изумлении, но в основном ее лицо осталось, как обычно, спокойным и отрешенным. Анны в спальне не было. Видимо, она спустилась вниз — в гостиную к остальным. Хорошо. Одной трудностью меньше. По крайней мере не придется ее выгонять. Генерал был почти уверен, что она бы сопротивлялась. Он закрыл за собой с громким хлопком. Взгляд упал на дверную защелку. Дмитрию показалось, что в ее основании немного расшаталось несколько гвоздей. Будто бы она недавно выдержала значительную силу и ярость кого-то смертоносного. Кусок металла все-таки оказался спасительным? Или я просто хочу выдавать желание за действительное? Хватаюсь за любой повод поверить ей? Генерал тяжело сглотнул. — За отчетом пришли? — Лэйн нарушила тишину первой. — Нет. Он прошел вглубь комнаты. Здесь было прохладнее, чем в его спальне. Глаза Генерала остановились на заколоченном досками окне. Он был прав — это не особо помогло. Ситуацию не исправил даже небольшой старый масляный обогреватель, который Дмитрию удалось обменять в городе на три блистера антибиотиков. Температура воздуха вряд ли превышала дюжину градусов. Склеп. Или рефрижератор в морге. Или подвал, где сейчас лежало закрытое в полиэтиленовом мешке тело Амира. Генерал не собирался оставлять его в этой дыре. Смерть. Везде была только смерть. — Что с вашей рукой? — нахмурившись, Лэйн указала на его перевязанную ладонь. Дмитрий резко обернулся. Смотрел долго. Молчал. Девушка еще сильнее выпрямила спину. Немного заерзала на месте. Но взгляда не отвела. Генерал несколько раз сжал и разжал кулак. — Не забивай себе этим голову, — наконец, твердо ответил он. — Тебе это ни к чему. — Хорошо. Ему показалось, что уголки ее губ слегка дернулись. Он ничего не ответил. Нет. Играть в... во что бы то ни было мы больше не будем. Дмитрий тяжело сглотнул. — Что-то нашли? — голос Лэйн звучал взволнованно. Генерал сузил глаза. Если она играла, то делала это очень хорошо. Девушка действительно выглядела… небезразличной. Ее обычно мертвое лицо оживилось. Пальцы нервно теребили ткань одеяла. — Нет, — Дмитрий сделал шаг к ее кровати. — В поместье никаких следов. Вокруг — тоже. От его тона по комнате пролетел ледяной сквозняк. Брови Лэйн на секунду вздернулись вверх, словно она ожидала чего-то другого. Девушка удивленно моргнула. — А стекло? — она подалась всем корпусом вперед, явно жадно желая услышать ответ. — Я точно слышала, как что-то разбилось. Дмитрий лишь покачал головой. Разве театр может быть настолько хорошим? Он ведь всегда так четко распознавал ложь. А сейчас ее будто бы не было. Кто ты, черт возьми? Что ты со мной сделала? Может, это действительно какое-то проклятие. Может, она каким-то образом умудрилась залезть в его сознание и подчинить себе. — Как такое может быть? — Лэйн закусила губу в растерянности. — На Амира напали неожиданно и резко, когда он совсем не ждал, — холодно выпалил Дмитрий и прищурился. — Либо тот, от кого он не ожидал. Девушка громко выдохнула и отвела взгляд. Лишь на мгновение ею овладели шок и страх, но затем ее губы изогнулись в ироничной неверящей улыбке. Генерал знал, что она все поняла. Возможно, даже догадалась, зачем он здесь. — То есть я? — Лэйн вновь подняла на него глаза. Она смотрела прямо, с вызовом, словно бы уверенная в своей невиновности. Или, возможно, это была очередная мастерская ложь. Дмитрий сделал еще несколько шагов вперед. — Шею Амира перерезали одним движением, — он изобразил рукой резкий косой удар в воздухе, и она вздрогнула. — Уверенным и легким. Остальные раны добавили к порезу позже. Видимо, хотели замести следы. Генерал остановился прямо перед кроватью. Навис над девушкой сверху, прожигая взглядом. Лэйн пришлось задрать голову и выгнуть шею, чтобы продолжать удерживать с ним зрительный контакт. — Дай руку, — шепотом приказал Генерал. Она нахмурилась лишь сильнее. По лицу пробежала тень сомнения. Дмитрий властно вытянул вперед ладонь в ожидании. Очень медленно, опасливо, до крайности неуверенно Лэйн вложила в нее свою. Он тут же зажал ее запястье, словно в капкане, и резко задрал рукав белого вязаного кардигана, оголяя ее тонкую руку и собирая ткань высоко на плече. — Что такое? — девушка ошарашенно приподняла брови и, казалось, хотела вырвать свою ладонь, но он держал крепко. — Ищу, — процедил Дмитрий сквозь зубы. Его взгляд был тверд и неприступен. Пальцы медленно скользнули по гладкой, бледной, такой прозрачной в этом тусклом освещении коже, добравшись до двуглавой мышцы плеча. Он ощущал каждый фибр мягких, почти нежных волокон бицепса, который при каждом его прикосновении лишь легко напрягался, не показывая никакой истинной мощи. В нем была сокрыта скорее грация, чем грубая сила. Как можно даже представить, что она способна на такой резкий, смертельный удар? Генерал стиснул челюсть, отгоняя преждевременные выводы. — Что именно вы ищете? — Лэйн все еще не спускала с него глаз. Воздух. Ведь Дмитрий толком и не дышал с того самого момента, как увидел девушку мирно спящей в ногах мертвого и окровавленного Амира. Казалось, что его вновь погрузили с головой под воду. Увели на глубину. И он задыхался там. Уже почти умирал. Отчаянно открывал рот, пытаясь получить доступ к спасительному кислороду, но в легкие заливалась лишь вода. Горькая, как можжевельник, и соленая, как кровь. — Правду, — мрачно ответил Дмитрий. Его пальцы скользили дальше, исследовали форму и тонус трицепса. Генерал ощущал его тонкую структуру. Мышца, нежная и упругая, безропотно поддавалась его давлению. Уступала силе его прикосновений. Он почувствовал, как девушка вздрогнула. Увидел, как она нервно облизала губы. — Трясешься, — заметил он, глядя на нее сверху вниз. — Кожа мурашками покрылась. — Не та правда, которую вы рассчитывали найти, Генерал? Он не мог объяснить, что такое проявилось в ее голосе, но это нечто ударило его прямо под дых. Какая-то темнота и странная вязкость, которая проникала в центр его сознания, отчего уже все его тело начинало реагировать самым причудливым образом. Стало жарко, несмотря на холод комнаты. А одежда вновь начала ощущаться слишком тесной. Хотелось расслабить затяг ремня. — Замолчи, пока не наговорила на непоправимое, — Генерал оскалился. Он опустился к мышцам предплечья. Они отвечали за моторику кисти и пальцев, позволяя выполнять тонкие и точные манипуляции. Картина повторилась. Мягкость и податливость. От этого его прикосновения казались непомерно грубыми, безучастными, почти жестокими. Кожа девушки покраснела там, где уже успели побывать его руки. А в его голову лезли непрошенные мысли. Мог ли он оставить такие же следы по всему ее телу? Или ему удалось бы смягчить свою силу? Ослабить свое давление? Или ты бы оттолкнула меня? Ему бы хотелось, чтобы Лэйн положила этому наваждению конец. Он сам желал обрубить его на корню. — Чтобы направить дуло пистолета тебе в лицо, мне нужно менее секунды, — хрипло процедил Дмитрий, продвигаясь все ниже. — Чтобы проделать дыру в твоей голове — и того меньше. Свернуть тебе шею я вообще могу мгновенно. Ты это понимаешь? Она опять вздрогнула, а он прищурился. Графитовые глаза девушки сейчас казались почти черными. Скорее всего из-за полумрака. Или страха. Или злости. Или, возможно, даже боли. Или… Нет, больше никаких «или». — Я не слышу ответа, лаборант, — Дмитрий немного дернул ее кисть на себя. — Понимаю, Генерал, — тут же отозвалась она, глядя на него исподлобья. Он коротко кивнул, скользя к плечелучевой мышце, простирающейся вдоль внешней стороны руки к локтю. Она также была наполнена только лёгкостью — не сталью. Пульсировала тихим, равномерным ритмом, непрерывным и успокаивающим. Даже когда он надавил сильнее, волокна поддались, словно нежные ветки на весеннем ветру. Нет. Перед ним — не тот хищник, за которым они охотились. — Ты невиновна, — Дмитрий медленно отпустил ее кисть, слегка пройдясь подушечками пальцев по шраму на запястье девушке, и сделал шаг назад. — Сейчас у тебя не хватило бы сил на такой глубокий порез. Он развернулся на каблуках и тут же зашагал к двери, ощущая себя спасенным утопленником, из которого, наконец-то смогли выкачать воду. Легкие очистились. И он дышал. По-настоящему. Впервые за этот день. Это было освобождение. Истинное блаженство. Он все еще ощущал тяжелый взгляд Лэйн своей спиной. Если бы Генерал сейчас обернулся, то заметил бы, что в ее обычно пустых глазах промелькнуло нечто, подозрительно напоминающее грусть и разочарование.