Сосуд

Первый намек на усталость Генерал почувствовал, когда до поместья осталось не более полутора километров. Горло вновь ощутимо першило, тело ломило, ноги казались ватными, и даже в глазах стояла устойчивая неприятная резь от переизбытка белого цвета. Ненавижу снег. Ненавижу зиму. Ненавижу этот чертов город. Кира уже почти заваливалась на него при ходьбе, отчего скорость их движения заметно упала. Дмитрий перекинул ее руку через свое плечо и начал придерживать за спину. Уже почти тащил на себе. — Осталось немного... — прохрипел он, чувствуя, как надуваются жилы на руках. — Скоро отдохнешь. Кира лишь кивнула. Хватка девушки усилилась, она попыталась шагать активнее. Видимо, осознание близости особняка открыло в ней второе дыхание. Дмитрий облегченно выдохнул через нос. Идти стало немного проще — теперь нужно было лишь побороть сугробы, наметенные за ночь. Возможно, впервые он завидовал Бессмертным и их способности летать, но крылья точно не стоили проклятия вечной жизни. Все должно иметь начало и конец. Обрести смысл можно было лишь в осознании своей смертности, обратный отчет времени придавал хаосу необходимый порядок, все остальное же оставалось просто бездумным скитанием. Снег скрипел под их сапогами. Еще несколько минут Генерал слышал только этот высокий нестройный хруст, словно зиме переламывали кости, а затем его ушей достиг слабый звук дизельного мотора. Он становился все отчетливее. Мужчина замедлился и повернул корпус на девяносто градусов. Позади них, невдалеке, виднелись два снегохода. Они приближались, а их скорость постепенно снижалась. Губы Дмитрия тронула легкая улыбка. Повезло. Он ждал. Наконец, оба транспортных средства затормозили перед ними. Ближайший к нему водитель открыл визор своего шлема. Дмитрий сразу же узнал хитроватые карие глаза Лестера. — Генерал! — парень пытался звучать бодро, но язык нещадно и устало заплетался, а губы подрагивали от холода. — Помощь нужна? — Подкиньте Киру до поместья, — Дмитрий твердо кивнул. — Ей уже сложно идти. Слишком сильное изнеможение. — Я справлюсь, — раздраженно выпалила девушка. Словно в доказательство своих слов, она выпустила его плечо и встала ровнее. Сделала даже несколько шагов вперед. Нетвердых. Пошатывающихся. На челюсти Генерала заходили желваки. Иногда Кира заметно перегибала с демонстрацией своей стойкости, непоколебимости и преданности, словно пытаясь кому-то что-то доказать. Точнее, мне. Он догадывался, зачем, но предпочитал делать вид, что не замечает ее попыток. Как назло, от этого она старалась лишь сильнее. Дмитрий схватил ее за запястье и аккуратно дернул, вынудив развернуться к нему. Глаза девушки горели решительным огнем. — Это. Приказ. Кира, — почти по слогам процедил Генерал сквозь зубы, сузив глаза. — Не чертова дружеская просьба. Не личная причуда. Выполняй. Как только слова сорвались с губ, он выпустил ее руку и отошел на шаг, испепеляя взглядом. Лестер с Таккером притихли и молча наблюдали за происходящим, напряженно вцепившись руками в рули. И без того раскрасневшееся от мороза лицо Киры стало почти пунцовым. Дмитрий продолжал грозно смотреть на нее сверху вниз из-под нахмуренных бровей. — Да, Генерал, — наконец, произнесла она, недовольно посмотрев в сторону снегоходов. — Садись за Таккером, — Лестер указал головой на напарника. — Он почистил сидение от снега. У меня сил не хватило. Парень закатил глаза и хохотнул. Точнее, попытался — звук получился каким-то вымученным и отдавал острой пустотой. Кира раздраженно поджала губы, но послушно прошла к дальнему снегоходу. Ее все еще немного вело из стороны в сторону, хотя темп шага и оставался относительно быстрым. Дмитрий смотрел ей вслед, пока она устало не опала за спиной Таккера, нехотя обхватив его за талию. — Нашли что-нибудь? — Генерал повернул голову назад к Лестеру. — Нет, — тот вздохнул и отвел глаза. — Ни живого, ни мертвого. — Понял, — Дмитрий мрачно кивнул. — Отдохните. В полдень встретимся в гостиной. — Вас точно не стоит подвезти, Генерал? — Лестер окинул его неуверенным взглядом. — Дойду. И не давая никому больше возможности хоть что-то добавить, Дмитрий пошел вперед к воротам. Глаза были зафиксированы на их переплетающихся узорах — таких же бессмысленно претенциозных, как и поместье, в которое они вели. Лестер, Таккер и Кира пронеслись мимо. Из-под лыж и гусениц наружу выбрасывало комки слипшегося снега — зло и стремительно, словно гроздья гнева. Дмитрий зашел в борозду, которую они оставили за собой. Так было немного проще, хотя ноги все еще утопали в сугробах. Мышцы напряженно гудели. Генерал хотел сполна ощутить этот дискомфорт, желал насытиться этим ужасным серым утром. Ему нужно было перезарядиться. Ненависть просила о новых дровах. Кто я такой, чтобы ей отказывать? Без Киры, висящей на его плечах, до ворот он добрался сравнительно быстро. Поместье безмятежно стояло, припорошенное снегом. Казалось, что здесь ничего не менялось на протяжении сотни лет. Словно бы здание зависло во времени. Будто бы оно даже и не знало, что мир давно разрушен, а на его руинах пока что не было даже никакого смысла строить что-то новое, иначе созданное выйдет гротескным и чудовищным. Злым. Недоверчивым. Помешанным на контроле и жестокости. Сначала им всем нужно было выздороветь. По крайней мере тем, кто еще не оказался навсегда потерян. В ком хворь не стала хронической — без шанса на излечение или хотя бы ремиссию. Дмитрий не мог понять, к какой категории отнес бы себя. Ему не хотелось об этом думать. Иногда казалось, что смысла в нем самом за границами его миссии и борьбы за выживание нет никакого. Возможно, спасение человечества и станет для него личным концом. Он горько улыбнулся. Солнце вышло из-за плотных облаков, и снег заискрил в его свете. — … не за задницу же! Руки убрал! До него донесся возмущенный голос Анны. Дмитрий остановился — так резко, будто бы увяз в опавшей на него сверху лавине. Он повернул голову вправо. С восточной стороны поместья вплотную к стене был пригнан военный внедорожник. На фоне декадансного убранства здания он смотрелся почти нелепо. Сюрреалистично. На крыше машины стояли Анна и Грег. Оба тяжело дышали и выглядели на редкость раздраженными. — Ты издеваешься? — парень развел руками, неверяще покачав головой. — Как мне тогда тебя подсадить наверх, принцесса? — За колени, болван! — тут же огрызнулась девушка. — Сколько раз говорить? Ты как маленький! — Это слишком неустойчивое положение! — почти заорал в ответ на ее напор Грег. — Впечатаешься в капот носом, размажешь себе его — а потом я виноватым окажусь перед Генералом! Дмитрий нахмурился и стремительно зашагал к ним. В нем моментально начал загораться знакомый огонь. Тело перестало тянуться к земле, а мысли об относительно теплой постели почти вылетели из головы — так быстро, словно их там никогда и не было. Не нравится мне все это. Внутри поднималось мрачное предчувствие. Оно его редко подводило. Аккуратно ступая по крыше внедорожника, Грег растерянно обошел Анну с другой стороны, пытаясь понять, как к ней подступиться. Закатив глаза, девушка высоко подпрыгнула, протягивая руки к балкону второго этажа, но до него ей не хватало больше полуметра. Попытка выглядела совершенно безнадежной. — Вы двое! — еще издалека выпалил Дмитрий, его гулкий голос будто бы срезонировал от окон. — Какого черта здесь происходит? Приказ был отойти ко сну сразу по возвращению. Пытаетесь перебудить все поместье? Анна и Грег разом повернули к нему головы. У обоих был жалкий вид. Под глазами девушки залегли темные заметные мешки, которые не скрывали даже толстые стекла и оправа очков. Парень же казался нетипично поникшим. Как и вчера, в его взгляде залегло плохо прикрытое отчаяние — отталкивающее и удушающее. Дмитрий остановился у внедорожника и сложил руки перед грудью, в ожидании ответа. — Я не могу попасть в свою комнату, — Анна заговорила первой, раздражение в ее голосе без усилий перебороло усталость. — Лэйн не открывает. Стучала как ненормальная минут пять — без толку. Хочу попытаться залезть внутрь через балкон. Маленькая искра внутри Генерала в миг раздулась до уровня лесного пожара. Вот и прощай попытка доверия. Дмитрий не удивился. Напротив, был почти уверен, что этим все и закончится. Диких зверей нельзя было приучить к клетке. А если они ранены или больны — то и подавно. Закрыла дверь, значит, чтобы замедлить нас, дождалась конца снежной бури и спрыгнула со второго этажа, пока отряд не вернулся. Пульс стучал в голове мужчины стойким зловещим маршем. Лэйн было не впервой. Он помнил этот отчаянный акробатический трюк — чуть ли не прыжок веры, учиненный ею в первый же день ее пребывания с ними. Более того — видел его из окна. Будь проклят Каин и его отменная реакция. Иногда казалось, что лучше бы ангел не поймал Лэйн в воздухе и она разбила себе голову при падении. «Книгу Апокалипсиса» со временем смог бы расшифровать и кто-нибудь другой, зато его мигрень сошла бы на нет. Она — не особенная. Не исключительная. Все эти слова нужно было оставить позади — на страницах сказок и комиксов для детей. Кулаки Генерала непроизвольно сжались. — Ясно, — холодно процедил мужчина сквозь зубы. Через секунду он резко развернулся на каблуках и начал стремительно идти к парадному крыльцу, уже почти не замечая сугробов. — Ты куда? — крикнула ему вслед Анна. — Выламывать двери, — ответил Генерал так спокойно, словно отчитывался перед командованием «Адама». — Не думаю, что они здесь очень крепкие. — Не смей! Дмитрий! Стой! Голос девушки прозвучал так разъяренно, что заставил его остановиться, несмотря на то, что внутренний огонь почти сжигал кожу, умоляя идти вперед. Стиснув челюсть, Генерал обернулся через плечо. Анна грозно смотрела на него сверху вниз — солнце сияло над ее головой, словно нимб. Ее кулаки тоже оказались плотно сжаты. — Мне еще полмесяца торчать в этой комнате. Минимум! — прошипела девушка. — Я хочу оставить себе возможность в ней закрываться. — То есть перспектива спать две недели с разбитым окном тебя устраивает больше? — Дмитрий оскалился, вздернув бровь. — Свежий воздух? Примерно -15 ночью? Красота! — Возможно, разбивать ничего и не придется. Для начала я попробую его взломать, — глаза Анны недобро сузились. — И даже если ничего не получится, окно хотя бы можно быстро заколотить досками! А новую дверь за день не привезут. По всему виду девушки было понятно, что она еле удержала себя от того, чтобы не сдобрить свою реплику каким-то нелицеприятным ругательством. Дмитрий был почти убежден, что Анна именно так и сделала бы, если бы они остались наедине. Но не при посторонних. Она прекрасно понимала, где были проведены границы. Генерал тяжело выдохнул. — Ладно. Дело твое, — буркнул он на ходу, возвращаясь к внедорожнику. — Грег, сойди. Я сам ее подсажу. Парень послушно спрыгнул сначала на капот, а затем — и на землю. Дмитрий же, напротив, забрался наверх. Машина чуть накренилась вперед под его весом. Анна, уперев руки в боки, ждала, когда он окажется на крыше. Генерал с трудом обошел ее, пытаясь не поскользнуться на обледеневшей поверхности темно-зеленого металла, и встал за спиной девушки. Та вытянула руки вверх и чуть поджала колени. Грег наблюдал за ними снизу. На его лице застыло явное облегчение. Да, с Анной бывает нелегко. Дмитрий подавил грустную усмешку. — Готова? — тихо спросил он, подойдя вплотную. — Да. Генерал не видел ее лица, но девушка решительно кивнула, еще сильнее вытянув руки к небесам. К солнцу. Словно бы в молитве. Дмитрий отогнал из своей головы этот странный полурелигиозный образ. Он быстро подсел и, крепко обхватив Анну руками под коленями, рывком поднял ее вверх. Тело напряглось, словно натянутая струна. Несмотря на бурлящий внутри ненавистный огонь, который всегда наполнял его бьющей через край силой, руки Дмитрия нещадно тряслись от усталости. Он стиснул челюсть. На лбу выступил холодный пот. — Ухватилась! — Анна радостно выдохнула. — Выпускай! Он тут же разжал свою хватку и поднял голову вверх, наблюдая, как девушка, подтянувшись на балюстраде, смогла ловко перекинуть через нее ногу. Спустя миг Анна уже была на балконе и довольно отряхивала с рук налипший на перчатки снег. — Я буду ждать в коридоре возле двери! — крикнул ей Дмитрий, спускаясь на капот внедорожника. — Открывай, как только окажешься в комнате! Анна выглянула из-за перил. Ветер раздувал ее челку и густые каштановые локоны. — Будет выполнено, Генерал, — нарочито торжественно и учтиво сообщила она, чуть улыбнувшись, а затем скрылась из поля зрения. Дмитрий хмыкнул и спрыгнул с машины. Ноги чуть было не подкосились. Он надеялся, что стоящий рядом Грег этого не заметил. — Пойдешь со мной, — искоса взглянув на парня, распорядился мужчина, продолжая идти вперед. — Возможно, понадобится помощь. — Так точно, Генерал! — тут же ответил Грег. Они двинулись к парадному крыльцу. Дмитрий не помнил, когда в последний раз летел куда-то так же быстро, как сейчас. Тем более в таком полумертвом состоянии. Не льсти себе, на самом деле ты мертв чуть больше, чем полностью. Полы длинной шинели трепались и раздувались за его спиной, путались, немного сбивая Генерала с нужного ритма. Длинноногий Грег — обычно самый быстрый в отряде — едва поспевал за ним. Дмитрий, пропуская ступени, поднялся на парадное крыльцо к дверям. Он толкнул их, а затем преодолел небольшой холл в несколько широких шагов. Гостиная встретила его хаосом из усталых, распластанных на диванах и в креслах тел. Некоторые из его людей не смогли даже дойти до своих комнат, заснув прямо здесь. Несколько человек — вообще на ковре перед пламенем камина. Киры среди них не было. Картина странным образом напомнила Дмитрию о временах старшей школы и первых курсах военного училища, вот только на лицах вокруг застыло тревожное оцепенение, а не расслабленное блаженство, как тогда. Прошлое сейчас казалось не более, чем проделкой воспаленного разума. Ложной памятью. С трудом верилось, что когда-то действительно можно было заснуть с улыбкой на лице. Генерал чуть смерил шаг, чтобы как можно тише пройти к лестнице и никого не разбудить. Лидер должен думать о своих людях. Он пытался отыскать в себе сочувствие или хотя бы сожаление, что отнял у всех членов отряда ночь заслуженного отдыха, который и так в последнее время случался совсем не часто, но не нашел внутри даже намека на них. Этот мир заставлял делать вещи и пострашнее. И заставит еще много раз. Возможно, сегодня, когда дверь в комнату Анны, наконец-то, откроется. Если Лэйн все еще там. Да даже если нет... Он найдет ее. Притащит назад. И привяжет к батарее. Будет изучать «Книгу Апокалипсиса» в заточении, раз не умеет по-хорошему. А попробует еще что-нибудь выкинуть — убью к чертям собачьим. Не моргнув даже глазом, как и обещал. Я же предупреждал, что со мной не стоит играть. Генерал вышел на площадку второго этажа. Комната Анны и Лэйн была третьей в левом крыле. Они с Грегом преодолели последние метры. Дмитрий резко дернул ручку, словно бы какой-то клочок его сознания все еще ожидал другого исхода. Она, конечно же, не поддалась, упираясь во что-то твердое с другой стороны. Вероятно, стул. Нужно было ждать. Судя по всему, Анна действительно все-таки пыталась попасть в комнату, не разбивая стекла. Глупо, но ее можно было понять. Заколоченное досками окно — конечно, лучше, чем совсем ничего, но от холода это нехитрое решение проблемы мало поможет. Генерал устало промассировал пальцами переносицу. Придется что-то придумать. Дверь все не открывалась, а его раздражение росло в геометрической прогрессии. Дмитрий с трудом смог простоять спокойно еще несколько минут, бездумно глядя в темное дерево, пока оно не начало расплываться перед его глазами, а затем, не выдержав, еще раз надавил на ручку — на этот раз сильнее, почти остервенело, оскалившись. Он надеялся, что сила его ярости заставит то, что мешало ему попасть в комнату, раскрошиться. Ничего не получалось. Возможно, он все-таки давил недостаточно сильно, повинуясь желанию Анны остаться с работающим замком. Дмитрий несколько раз мощно стукнул кулаком по двери. — Лэйн! — громко, но на удивление спокойно, учитывая какая преисподняя творилась у него внутри, выпалил он. — Лэйн! Немедленно открой! Лэйн! Последовали еще несколько оглушительных ударов плоти о дерево. Возможно, совершенно бесполезных, если девушки действительно в комнате не было. Его кулак уже болел. Дмитрий раздраженно отшатнулся от двери. Грег нервно мерил шагами коридор. Генерал же устало прислонился лопатками к противоположной стене. Это он мог себе позволить, хотя ему и хотелось осесть на пол. А лучше даже лечь. Спустя полминуты из комнаты донесся глухой выстрел, и тут же — звонкий треск рассыпавшегося стекла. Наконец-то. Простые и грубые методы сейчас работали лучше любых других. Он давно это выучил. Даже удивительно, что Анна все еще пыталась искать альтернативы. И они, и ее надежда, и ее вера в людей были бессмысленны. Мир показывал ошибочность ее убеждений каждый чертов день. Дмитрий услышал, как по полу скрипнули деревянные ножки, а в следующую секунду дверь распахнулась. На пороге стояла Анна — растрепанная и раскрасневшаяся. Генерал оттолкнулся от стены и сделал шаг вперед. Он не знал, что отобразилось на его лице, но девушка быстро подняла руку в успокаивающем жесте, перекрывая проход своим телом. — Не врывайся. Она просто спит, — Анна пронзительно посмотрела на мужчину своими сапфировыми глазами. — Очень крепко. Не разбудил даже выстрел. Готовая было извергнуться из Генерала ненависть внезапно начала давить на него самого изнутри, словно его поместили в вакуумный пакет. Не было ни воздуха, ни даже надежды на его появление. Никакого выхода. Злость стала терзать его самого. Настолько сильно, что в какой-то момент Дмитрию даже захотелось поверить, будто Анна его обманула, хотя умом он и понимал, что она никогда и ни за что бы этого не сделала. Но ему было чуть ли не приятно и дальше представлять, что реальность — это его домыслы, его выводы, его предрассудки. Так комфортнее. Он желал избавиться от этого пожирающего его напряжения. От этого давления внутри. Ему нужен был кто-то. Другой сосуд. Спасительница. Или чудовище. Иначе станет слишком очевидно, что единственный монстр здесь — это он сам. Ему необходимо было увидеть. Убедиться. Дмитрий сделал еще один шаг вперед, подошел к Анне почти вплотную. — Дай пройти, пожалуйста, — мирно прошептал он, но от его тихой вежливости веяло угрозой. В глазах девушки отразилось сомнение, она окинула мужчину неуверенным взглядом, словно бы пытаясь оценить его состояние и вероятные действия. Дмитрий прищурился, его верхняя губа непроизвольно дернулась. Ему показалось, будто шрам на ней вновь начало неприятно тянуть. Анна, прикусив щеку, все же отступила от прохода, словно бы против своей воли и заранее сожалея об этом. Дмитрий искоса посмотрел на нее, а затем уверенно вошел в комнату. Подчеркнуто спокойно и размеренно. Не издав ни единого звука. Его взор тут же упал на кровать. На лицо Лэйн. Волосы девушки рассыпались черным шелком по белоснежной подушке, бледная кожа в холодном утреннем свете казалась выполненной из ледяного хрусталя, а на лице застыли покой и умиротворение, так разительно отличающиеся от того, что он увидел внизу, в своих людях. Ее безмятежность слишком отчаянно контрастировала и с тем, что происходило сейчас и в нем самом. Лэйн выглядела совершенной. Законченной. Мертвой. Даже во сне. — Она приставила стул к двери, — пробормотала до предела напряженная Анна, явно все еще опасаясь его реакции. — Чтобы никто не мог попасть сюда снаружи. — Испугалась темного поместья? — хмыкнул за спиной Генерала Грег. — Посмотрела бы я на тебя, если бы ты застрял тут один, — огрызнулась девушка. — Ночью внутри жутковато. Не нужно было ее вообще здесь оставлять без присмотра. В голосе Анны сквозил упрек, но Дмитрий слушал и ее, и Грега вполуха. Он окинул взглядом комнату. Часть оконной рамы рассыпалась от выстрела, мелкое стекло искрило на полу в лучах солнца, словно морозные кристаллы или звездная пыль. Студеный воздух окутывал, обволакивал кожу. Все вокруг казалось таким хрупким, таким ускользающим, таким деликатным, что Генерал резко почувствовал себя в этой комнате неуместным и чужим. Он был слишком твердым, жестким, колючим, негнущимся и грубым. Наполненным этими своими циничными мыслями, которые обычно становились неоспоримой правдой, но почему-то не в этот раз. Дмитрий поджал губы. Пока он без устали представлял десятки способов, как Лэйн могла бы всех их предать и подставить — она защищалась. Возможно, ей даже действительно вновь было страшно. Возможно, это не мимолетная случайная эмоция посреди пустоты, которая возникала каждый раз, когда она видела его лицо, а что-то глубокое. Укоренившееся. Вдруг в ней все же сохранилось это чувство. Вдруг в ней все же сохранилось хоть что-то. Странное засасывающее ощущение поселилось внутри Генерала. Лэйн была одна. Он оставил ее в таком положении. Потому что мог. Потому что она в его власти. Подконтрольна его решениям. Потому что она часть отряда лишь на словах — но у нее нет и не будет права голоса. Пока он не решит, что ей нужно его дать. На дне живота, нетронутое гневным ненавистным огнем, который пожирал все его внутренности, залегло неприятное ядовитое нечто. Дмитрий забыл как оно называется. Возможно, стыд. Или раскаяние. Или печаль. Возможно, все вместе. Нужно будет установить щеколду на дверь этой комнаты. Его взгляд вновь метнулся к кровати. Правая рука Лэйн лежала в десятке сантиметров от лица. А возле нее, на простынях, выделяясь своей чернотой посреди их белоснежного хлопка, покоилась рация, которую Дмитрий ей выдал, уходя. Тело Генерала будто бы проткнули в дюжине мест тонкими иголками. И ненависть медленно начала выходить из него через эти надрезы. Мужчина не пытался ее удержать. Возможно, сейчас он заслужил пустоту, от которой всегда пытался спрятаться, которую испепелял яростью, душил никотином или заливал алкоголем. Генерал сделал несколько шагов к кровати. Почти уперся в нее. Его рука дернулась. Он едва не протянул ладонь к лицу Лэйн, чтобы убрать прядь черных волос. Ему почему-то хотелось лучше рассмотреть родинку под ее левым глазом. Дмитрий остановил себя. — Не ушла, значит… — но слова все-таки вырвались из его горла. — Ты думал, она сбежала? — Генерал не видел Анну, но понял по тону, что та закатила глаза. — Брось! В такой вьюге это было бы самоубийством. Дмитрий беззвучно хмыкнул. Девушка оказалась бы права в любом другом случае, но только не сейчас. С Лэйн точно было что-то не так. Она словно бы зависла между жизнью и смертью. Как и я. Существовала в каком-то непонятном лимбе. Она все еще была частью мира, но словно бы оторванной от него. Будто бы наблюдающей за происходящим со стороны. Да, он ошибся. Лэйн действительно не сбежала — но лишь потому, что не захотела, а не из-за того, что не могла. Она была способна и не на такое. Генерал не собирался обманывать себя. Ее не остановили бы ни мороз, ни снег, ни лес, ни твари, ни зараженные. Даже он сам и ее неоспоримый страх перед ним, его яростью и его ненавистью, едва ли заставили Лэйн остаться. Дмитрий знал это по себе. Ради своего выживания и своих интересов и он, и она пошли бы на все, даже если бы рисковали сгинуть на руинах этого нового мира. Смерти Лэйн не боялась. Дмитрий чувствовал это каждой клеткой своего тела. — А это еще что за хрень? Голос Грега грубо выдернул его из раздумий — в тоне парня сквозили явные недоумение и отвращение. Дмитрий резко повернул голову и посмотрел на него. Тот стоял почти в самом центре комнаты, его глаза были устремлены вниз, на пол между двумя односпальными кроватями. Анна сориентировалась первой и быстро подошла туда. Ее обычно строгое лицо на мгновение дрогнуло. Генерал почувствовал, как сердце со всего размаха впечаталось во внутреннюю сторону его грудной клетки. Он оказался возле девушки и парня в несколько шагов, наконец узрев то, на что смотрели они. На паркете растеклась вязкая жидкость, почти напоминающая смолу. Лужа была достаточно крупной. Зловещей. От нее несло смертью. Дмитрий перевел напряженный взгляд на белое лицо Лэйн. — Кровь? — Грег вопросительно посмотрел на Анну. — Черного цвета? — та приподняла бровь. — Могла свернуться. — Даже свернувшаяся кровь не выглядит… так, — девушка покачала головой, ее голос будто бы потерял любые оттенки. — Так выглядит кровь тварей. — Слушай, а она жива вообще? — Грег сглотнул так тяжело, что это было слышно. — Будто бы не дышит. Если сначала до Дмитрия все произнесенные фразы долетали словно через многие преграды и барьеры — сквозь гул и шум в ушах или тупую методичную пульсацию крови, то последнее предложение Грега прозвучало в разуме оглушающе. Знакомый огонь овладел телом. Ему казалось, что если он сейчас посмотрит на свою ладонь, то она будет охвачена пламенем, словно факел. Генерал резко и решительно двинулся к кровати, перешагнув через черную лужу на полу. Нужно знать наверняка. Одним уверенным рывком он сдернул одеяло с тела Лэйн. За его спиной Анна издала сдавленный возглас, Грег же напротив притих. Глаза Генерала пробежались по телу девушки. Цепко и безразлично, как и всегда, словно перед ним был не живой человек, а лабораторный экземпляр. Она выглядела нетронутой. Чистой. Почти непорочной в этом светлом пушистом шерстяном комплекте, который идеально подходил ей по размеру, но совершенно искажал суть. Она совсем другая. Лэйн была острой. Лэйн была темной. Лэйн была холодной. К счастью, простыни не оказались измазаны черной жидкостью, она не покрывала ни единый участок ее тела. Взгляд Генерала остановился на грудной клетке девушки, на животе. Дмитрий пытался уловить движение, но упорно его не видел. Не выдержав, он вытянул руку и резко положил два пальца на шею Лэйн, чуть ниже уха. Мужчина затаил дыхание. Тук... Тук... Тук... Пульсация. Очень редкая, очень тихая, едва заметная. Но стабильная. Предсказуемая. Девушка была ледяной на ощупь, но в ней все-таки слабо билась жизнь. Наверное, самое лучшее описание Лэйн пришло в голову совершенно случайно. Дмитрий отстранился, только сейчас осознав, что его грудь была все это время зажата тугим обручем и лишь сейчас его давление немного уходило. — Она не ранена. Пульс есть, — сухо сообщил Генерал. — Медленный. Видимо, фаза глубокого сна. Мужчина обернулся к Грегу и Анне, заметив, что они почти синхронно немного опустили плечи, словно бы расслабляясь, но продолжили неуверенно и испытующе смотреть на него. Возможно, ожидая объяснений. Дмитрий и сам хотел бы ими располагать. Но он был военным. Не врачом. И даже не демонологом. От мысли по позвоночнику пробежали мурашки. — Ладно, но что это тогда? — первым выйдя из охватившего всех оцепенения, Грег вновь указал на лужу на полу. Дмитрий опустил глаза. Вблизи странная черная субстанция выглядела еще более инородной и пугающей. — Возможно, рвота, — предположила Анна. — Черная? — теперь настала пора Грегу приподнимать бровь. — Она могла выпить активированный уголь, не знаю… — девушка в растерянности провела ладонью по лбу, словно бы устав скрывать свою фрустрацию. — Аптечка общедоступна. Он там есть. — Да не красит он так, Анна, не приду… — Хватит! — выпалил Дмитрий, повинуясь какому-то иррациональному желанию не дать Грегу закончить сказанное. — Нет времени на эти бессмысленные игры в детективов. Мы не долбанное CSI, а за окном — не Майями. Все притихли. Генерал слышал только свое тяжелое дыхание. Склонившись над кроватью, он небрежно укрыл Лэйн назад одеялом. Получилось криво — ее правая лодыжка продолжала вылезать. Дмитрий не стал поправлять. Ему показалось, что девушка чуть повела бровями во сне, будто бы не одобряя его действий, но спустя миг ее лицо вновь стало неподвижным. Генерал повторно переступил через черную лужу и, нахмурившись, направился к двери. Это нельзя просто так оставить. Темп его сердечного ритма все ускорялся. — Грег, найди чистую колбу, — распорядился Дмитрий на ходу. — Собери часть этого черного содержимого туда. В перчатках. Отдадим на изучение. Анна, расспросишь Лэйн о произошедшем, когда проснется. Доложишь обо всем мне. Генерал остановился на пороге, неосознанно схватившись ладонью за дверной проем, словно бы где-то глубоко внутри он чувствовал, что ему нужна поддержка. Стоять ровно было все сложнее и сложнее. Под ложечкой неприятно засосало. В разуме ползали змеи, забуриваясь зубами в мозг и отравляя его подозрениями. Дмитрий обернулся и впился глазами в Анну. — И даже не вздумай говорить ей, что мы чем-то заняты за ее спиной. Услышала меня? — выпалил он, от усталости не в силах даже очистить свой голос от налета ярости и раздражения. — Заткни совесть, если понадобится, Анна. Это очень серьезно. Мы должны понимать, что происходит. Обычно Дмитрию не было нужды вдаваться в дополнительные разъяснения, но сейчас внутри него горели красные лампы тревоги. Сплошной коридор багрового света. Все стало слишком сложным. Слишком личным. Слишком глубинным. Во взгляде Анны явственно читалась обида. Не смотри на меня так. Умоляю, не смотри. Я не тебе не доверяю. Я не доверяю Лэйн. Возможно, если бы они с Анной остались одни, Дмитрий бы даже извинился, но сейчас он лишь приподнял подбородок вверх. Генерал должен был оставаться непоколебимым. — Скажи, что поняла меня, — и все же его тон немного смягчился. — Пожалуйста, Анна. — Поняла, — тут же ответила девушка, несмотря на то, что ее ноздри зло раздувались. — Хорошо, — Дмитрий кивнул. — У нас всех осталось не больше пяти часов на отдых. В полдень возобновим поиски. Спуститесь в гостиную — там я выдам дальнейшие распоряжения. Он хотел отвернуться, но не успел. — Мы найдем его, Генерал? — выпалил Грег, сделав шаг вперед. Дмитрий закусил губу, чтобы сдержать мрачный смешок. Как же часто за последние года звучал этот вопрос. Раньше он сказал бы что-то обнадеживающее, несмотря на то, что никогда не был особо силен в мотивационных речах. Раньше он даже верил в то, о чем говорил и что обещал. Но те времена давно прошли. А тот мужчина уже умер. Как и большинство людей, которых он кормил иллюзиями. Сейчас в живых остались лишь те, кому не была нужна мотивация, чтобы двигаться вперед. Самые циничные, самые прагматичные, возможно, даже самые эгоистичные. Все те, кто настолько любили себя, настолько не представляли мир без своей персоны, что для них смыслом стало само выживание. Само существование. Дмитрий не хотел врать, а правды от него сейчас никто не ожидал. Лидер должен думать о своем отряде. Ник был для Грега как брат. — Мы сделаем все, что сможем, — твердо сказал мужчина. — Это единственное, что я могу тебе пообещать. Плечи парня поникли, но он кивнул. Устало и обессиленно. Почти безнадежно. Так будет лучше, поверь. Дмитрий отвернулся. — Спокойного утра, — пробормотал он, и быстро вышел из комнаты, чувствуя на себе тяжелые взгляды Анны и Грега. Генерал начал расстегивать свою черную шинель еще в коридоре. Когда он прошел в спальню, где обитал последние четыре недели, и закрыл за собой дверь, ему осталось лишь стянуть одежду с плеч и небрежно кинуть на стул у рабочего стола. Вышло на редкость неприцельно — пальто опало бы на пол, если бы не зацепилось воротником за выступающий деревянный край спинки. Мужчина лишь раздраженно оскалился. Поправлять не было смысла — все равно ему снова придется нацепить обратно эту промерзлую и промокшую шерсть через несколько часов. Нужно было оставить шинель сушиться внизу у камина. Дмитрий в досаде поджал губы. Он не смог отыскать внутри себя желания спуститься. Горло все равно уже было безнадежно простужено. Хуже не будет. Клин клином вышибают. Вот и проверим. В его комнате стоял тяжелый запах сигарет. После свежего морозного воздуха, который залетал сквозь разбитое окно в спальню Анны и Лэйн, прокуренность помещения стала слишком хорошо ощутимой. Почему-то Дмитрий раньше не обращал внимания, что здесь почти нечем дышать. Неудивительно, что Анна после первых же дней в поместье отказалась пересекать порог его комнаты. Несмотря на усталость, пальцы Генерала ловко расправились с кобурой, отстегивая ее ремешки. Затем он одним резким движением сдернул с себя водолазку и кинул ее на пол, оставшись в одной лишь черной футболке. Она тоже неприятно липла к потному телу, поэтому Дмитрий стянул через голову и ее, так же небрежно сбросив вниз. Спать хотелось неимоверно. Курить — еще больше. Генерал обвел глазами комнату, выискивая, где же оставил пачку сигарет. Нужно бы здесь прибраться. Из-за стоящего вокруг бардака почти ничего нельзя было рассмотреть. У него были силы и время держать в порядке только свой рабочий кабинет — в спальне он все равно проводил какие-то жалкие несколько часов в день. Раздраженно выдохнув, Генерал начал нетерпеливо прогуливаться по комнате, разминая то правое, то левое плечо. Пачка нашлась на комоде возле зеркала. К счастью, зажигалка лежала рядом. Вытащив сигарету отработанным движением, Дмитрий быстро поджег ее и сделал первый жадный затяг. Дым наполнил горло и легкие. Отрава была готова начать просачиваться в его кровь. Дрянь, которая тебя убивает. В голове прозвучал пропитанный чистейшим неодобрением голос Анны. Прекрасный яд. Мысленно возразил ей Дмитрий. Он кинул косой взгляд на зеркало, прошелся глазами по шрамам на своих руках, на груди, на животе. Провел пальцем по самому свежему — на предплечье. Почувствовал подушечками, как напряглись мышцы. Его волосы все еще были влажными после снегопада. Наклонившись к зеркалу и зажав сигарету в зубах, Генерал зализал их двумя руками назад. Мужчина в отражении начал странным образом напоминать гангстеров времен Великой Депрессии из старых фильмов. Гангстеров, которые слишком увлеклись тренажерным залом. Дмитрий хмыкнул и, перехватив двумя пальцами сигарету, сделал еще один затяг. Его глаза сегодня казались еще более пугающе пустыми, чем обычно, а лицо выглядело особенно обветренным — кожу пекло, губы нещадно потрескались. Анна перед отбытием в Ротков подарила ему невесть откуда раздобытый увлажняющий крем. Тогда Дмитрий едва сдержался, чтобы не закатить глаза, мысленно обещая себе, что никогда в жизни им не воспользуется. Сейчас он жалел, что оставил его в Оксфорде. Мужчина прошел к незаправленной кровати и устало опустился на холодные простыни. Зарылся головой в подушку, чуть выгибая шею. Мышцы расслаблялись. Блаженно обмякали. Дым заполнял внутренности. Дмитрий закрыл глаза. Если и было что-то хорошее в этой поездке, так это отсутствие бюрократии. Инструктажей. Горы бумаг на подпись. Требований пожарной безопасности. Курить в постели столетнего поместья было странным образом приятно. Темное неправильное удовольствие. Его миссия была о контроле. О порядке. О попытке его вернуть. Воссоздать. Он сам был его носителем. Возможно, Дмитрию нужен был хаос хотя бы здесь — в одиночестве своей комнаты. Это просто закон равновесия — он управлял миром. Единственное, что ему не подчинялось, была гудящая внутри Генерала ненависть. Никогда не найдется на другой чаше весов любви, которая могла бы ее перевесить. Вернуть все в состояние эквилибриума. Тело начало знобить не то из-за застуженного горла, не то из-за холодного воздуха в комнате. Так и не открыв глаз, Дмитрий нащупал одеяло и кое-как накинул его на себя, укрывая грудь. Он вытянул руку в сторону, к прикроватной тумбочке. Вслепую нашел пепельницу и несколько раз постучал по ней сигаретой. С новым глубоким затягом мужчина все же открыл глаза и посмотрел вверх — на лепнину потолка. Белоснежную, как и лицо Лэйн. Недалеко от роскошной и сейчас совершенно бессмысленной хрустальной люстры бежала большая глубокая трещина. Черная, как и непонятная субстанция возле кровати девушки. — Кто ты? — прошептал Дмитрий, выпуская изо рта сизый клубок дыма. — Что с тобой не так, Лэйн? Возможно, это болезнь. Возможно, в этом причина ее отрешенности и всех странностей. Возможно, нужно было лишь найти лекарство. И тогда, быть может, когда-нибудь получится исцелиться и ему самому. Вероятно, в их жилах течет общая отрава — такая же темная и опасная, как вязкая жидкость на полу ее комнаты. Как можно доверять больному? Как двое больных могут доверять друг другу? Дмитрий мрачно улыбнулся. И все же она не убежала. А значит, пришла пора и ему начинать выполнять свое ночное обещание. Генерал старался никогда не давать пустых. Особенно себе. Второе его хорошее качество. Возможно, последнее. Хотя бы попытайся. В голове вновь зазвучал настойчивый голос Анны. В последнее время он стал каким-то излишне разговорчивым и проявлялся в его сознании все чаще. С губ Генерала сорвался тяжелый выдох вместе с новой порцией дыма. Дмитрий отнял руку ото рта и задумчиво посмотрел на наполовину выкуренную сигарету, а затем вновь уперся взглядом в потолок. — Попытаюсь после того, как придут результаты по черной субстанции, — упрямо произнес Дмитрий, будто бы даже сейчас дискутируя с Анной. Иначе все равно не будет никакого смысла. Если с анализом окажется что-то не так, то ему придется убить Лэйн. Самостоятельно, как он и обещал. Но его лицо, вероятно, все-таки дрогнет. Дмитрий обнял руками свой торс, вцепившись в кожу плеч пальцами. Тело по-прежнему тряслось. Пепел от сигареты спадал на простыни. Лидер должен защищать свой отряд. Генерал тихо и грустно рассмеялся, закрывая глаза ладонью и размышляя, какую следующую отговорку он придумает после этой, лишь бы убежать от данного обещания. Я не могу доверять. Просто не могу. На его языке раскрывалась едва ощутимая солоноватая горечь. Привычная, но она была несбалансированной и казалась ядовитой. Больше не приносила наслаждения. Точка блаженства была безнадежно утеряна. Дмитрий раздраженно потянулся к пепельнице и быстро затушил сигарету, оставив ее валяться на дне, среди десятков таких же окурков. Он откинулся назад на подушки, зная, что сон придет быстро. И в нем его вновь встретят знакомые глаза, в миг ставшие хищными и голодными. И будет борьба, и будут выстрелы, и будут слезы, и будет боль. Не страшно. Когда он проснется, пламя вновь его очистит.