Горячо. Горячее. Два альфы

      — Как только операция закончится, я вам сообщу. — Девушка, которая несла дежурство на сестринском посту, ободряюще улыбалась Джину, и он кивнул в ответ. — Вы пока можете подождать в зоне отдыха.       Она указывала в сторону скамеек, расположившихся вокруг низкого стола, на котором были разбросаны журналы, газеты и медицинские проспекты, предостерегающие о вреде курения, употребления наркотиков и всего остального, что к Джину не имело никакого отношения. Он не успел сесть, когда заметил комиссара, который буквально влетел в приемный покой через раздвижные стеклянные двери. На нем был китель, а у перечного альфы была возможность рассмотреть его во всей красе. Мощи. Даже мысли, зудящие в измученных переживаниями извилинах, замолкли, стоило ему заметить его. А вот Ким Джехен его не заметил и уже о чем-то говорил всё с той же медсестрой, которая, сосредоточенно хмурясь, суетилась за своей стойкой.       Комиссар подписывал бумаги, и по его лицу, которое теперь казалось непроницаемым монолитом, невозможно было разглядеть переживания. Но они были, и Джин понял это по тому, как Джехен рывком попытался ослабить туго затянутый галстук, а потом поднял руку, наверное, предостерегая обеспокоенную девушку, от оказания ему первой помощи.       — Ты как?       Джин подвинулся, освобождая для комиссара место, и тот сел, забыв расстегнуть китель. Он не поднимал глаза, как будто пытался собраться с мыслями, а потом всё же посмотрел на перечного альфу. И сразу стало понятно, что комиссар не ожидал увидеть то, что увидел. Не стал сразу ничего спрашивать, пока Джин мог видеть, как в его глазах сменяли друг друга предположения, пытаясь сразу выстраиваться в причинно-следственные связи.       — Драка?       Он не моргал, а потом всё же выдал свою тревогу, начав приглаживать на коленях идеально отутюженные брюки.       — Я не пострадал сильно.       — Тэхен?       — Сейчас не время.       — Ты ударил его в ответ?       Перечный альфа не знал, что теперь делать — возмущаться или же удивляться тому, на что теперь намекал комиссар. Разумеется, он понятия не имел, что произошло, и по итогу имел только согласие на реанимацию сына, которое сам подписал, но…       — Побоялся связываться со спецназовцем.       Джин ухмыльнулся, зло, обиженно, а потом отвернулся.       — У него не было повода, и я обязательно… — Низкий гремящий голо дрогнул, и перечный альфа в один миг смягчился, невольно представив, что теперь должен был чувствовать… отец, если ему пришлось забыть о том, что он был комиссаром. — Прости. Я…       — Нет, я. Всё понимаю. И что бы между нами ни произошло, и не желаю Тэхену зла. И хочу, чтобы всё закончилось хорошо.       Губы Джехена скривились — наверное, он хотел улыбнуться, но из-за страха это получилось плохо.       — Поссорились?       — Расстались.       Комиссар смотрел прямо перед собой и пальцы, которые он сцепил, сжались сильнее.       — Не хочешь говорить об этом?       — Не думаю, что теперь подходящее время.       И после этого они сидели, молча, погрузившись каждый в свои мысли. Находились в режиме ожидания, которое закончилось в тот момент, когда к ним подошел доктор. Пожилая женщина в хирургическом костюме, невысокого роста, с короткой стрижкой и широкой улыбкой, прибавившей ей не только морщин, но и какого-то по-детски непосредственного восторга. Если именно она оперировала Тэхена, очевидно, всё прошло хорошо.       — Родственники Ким Тэхена? Я доктор Пак. — Она сцепила перед собой руки. Маленькие, сухие, и теперь невозможно было представить, что ими она могла творить чудеса, как любой спасающий жизни врач. — Надеюсь, вы поняли по моему лицу, что операция прошла успешно. Крайне успешно. Настолько успешно, что мальчик быстро восстановится и продолжит жить свою молодую и полноценную жизнь.       Она потеряла в воодушевление, когда присмотрелась к лицу Джина, а потом ей пришлось запрокинуть голову, когда комиссар резко поднялся.       — Папа? Теперь понятно, в кого у маленького альфы такой выдающийся статус. — Доктор Пак улыбнулась, а потом огляделась. — Пока господин Ким приходит в себя, и у меня есть несколько минут…       — Кофе? — Комиссар одернул китель, быстро поняв, куда был устремлен взгляд доктора.       — О! Будьте так любезны. Капучино, только без сахара.       — Минуту.       Джехен по-строевому зашагал к автомату, пока Джин поднялся, чтобы пригласить сесть доктора Пак, а она тут же похлопала по месту рядом с собой.       — Вопрос бестактный, но я врач. — Теперь ее лицо было абсолютно серьезно, а по-доброму украшенные морщинами глаза смотрели цепко, кажется, уже выставляя Джину диагноз. — Вам не нужна помощь?       — Нет, спасибо. — Перечный альфа попытался непринужденно улыбнуться. — Пустяки.       — Вы друг пациента?       Услышав этот вопрос, Джин задумался, а потом кивнул, неуверенно, но проницательного доктора уже отвлекли.       — Прошу.       Она повернулась в сторону баса и с лучезарно благодарной улыбкой приняла своими маленькими и гениальными руками кофе из огромных ладоней комиссара, который сел рядом с Джином.       — Огромное спасибо. И сразу прошу прощения. — Доктор Пак сделала несколько глотков. — В общем, операция прошла успешно. Мы удалили господину Киму кисту, которая каким-то чудом не успела разорваться и усложнить мне работу невозможностью сохранить его альфа-статус.       Она сделал паузу, как будто хотела убедиться, что ее поняли.       — Гонаодиная киста. Обычное дело для сильных альф. Считается нормой до момента, когда начинает расти под действием тех или иных естественных провоцирующих факторов.       — А что такое естественные провоцирующие факторы?       Доктор Пак перевела взгляд на сосредоточенного Джина.       — Запах. Либо соперничество, либо сексуальное влечение. Или… интенсивная сексуальная связь, во время которой у альф происходит сильный гормональный выброс, но всё это также обусловлено яркой реакцией на запах. Еще возможна стимуляция, которая увеличивает кровоснабжение и тем самым провоцирует деление клеток. Это основные условия, при которых происходит рост…       — Но Тэхен сказал мне сегодня, что был на приеме у врача, и тот уверил его, что никаких проблем нет.       — О. — Доктор Пак подняла брови. — Не люблю обсуждать работу коллег, но не заметить кисту размером с абрикос, при том, что она обычно не больше фасолины, это… Немного непрофессионально.       Он соврал ему?       — В любом случае, теперь господин Ким в безопасности. Эти кисты закладываются в процессе эмбрионального развития, а значит, после удаления, новая не вырастет. Его альфа-статус станет меньше на несколько десятых, но я могу дать гарантии, что это не окажет никакого влияния на его жизнь, в том числе, сексуальную. — Доктор Пак смотрела на Джехена, который внимательно слушал из-за плеча Джина. — Уже завтра при условии отсутствия осложнений мы сможем выписать господина Кима домой. В течение месяца он будет проходить гормональную терапию, которая поможет его естественной эндокринной функции полностью восстановиться. Если после этого у него наступит гон — лечение сработало. Если нет — оно продолжится. На данный момент, я могу дать только положительные прогнозы, так как в процессе операции удалось удалить кисту без масштабного иссечения фолликулярной поверхности гонад.       — А когда он сможет вернуться к съемкам? — Джин, разумеется, интересовался не для себя.       — Не раньше, чем через неделю. Восстановление после лапароскопических операций проходит быстро, но я бы советовала исключить нервное или физическое перенапряжение. В любом случае, при выписке, я составлю перечень рекомендаций. — Доктор Пак поднялась, взяв стакан двумя руками. — Большое спасибо за кофе. Думаю, мы с вами еще увидимся, поэтому…       — Даже не думайте об этом. — Ким Джехен также поднялся, как будто собирался доктора проводить. — Это я должен благодарить вас за то, что спасли моего сына.       — Доктор Пак!       Звали со стороны сестринского поста, у которого теперь было оживленно, и доктор Пак вздохнула, а затем одарила альф ободряющей улыбкой.       — Мне пора. Думаю, господин Ким пришел в себя, и скоро вы сможете лично убедиться в том, что он жив и почти здоров.       Она быстро удалилась, на ходу пытаясь допить остатки кофе, и ее место почти сразу занял Ким Джехен.       — Ты не будешь ждать, да?       Джин посмотрел на свои руки, сжав пальцы. Что он чувствовал? Наверное, облегчение, потому что он не лукавил, когда говорил, что не желает Тэхену зла. Ненависть, которая вспыхнула после удара и брошенных в лицо слов, затихла, превратившись в белый шум. Это было что-то другое, залегшее на дно и тщательно скрывающееся от любой попытки понять, что именно он чувствовал. Разочарование? Предательство? Возможно, но эти чувства были слишком однозначными и не помещались в тот спектр эмоций, что агрессивными красками переливался внутри. Наверное потому, что для любого альфы агрессия — это щит, особенно тогда, когда нужно было сохранить остатки разлетевшегося вдребезги сердца.       — Поеду к маме. Она…       — Да, я в курсе. — Джехен кивнул. — Джун сказал, что собирается навестить ее сегодня, потому что тоже хочет дружить с бывшей женой, как дружу я.       А вот это было неожиданно, и Джин очень выразительно удивился, чувствуя, как сердце, как будто впервые за это время забившись, подкатило к горлу.       — Если где-то убывает, в другом месте… — Комиссар с неожиданным теплом улыбнулся. — Поезжай. Побудь ребенком. А я побуду заботливым отцом.       — Джехен. — Джин смотрел в пол, словно собирался с мыслями. — Я надеюсь, это никак не повлияет на ваши отношения с папой.       — Ты про бывшую?       — Нет, я… про наше расставание с Тэхеном. Я не держу на него зла, повторюсь. И… надеюсь, ты не будешь меня осуждать.       — Я не могу тебя судить, потому что сам до этого никогда не получал кулаком в лицо от того, кого люблю. — Джехен покачал головой. — Только… Джин. — Он нахмурился. — Напиши мне, когда доберешься. Тебе тоже досталось. А лучше возьми такси.       — Не волнуйся — я в порядке. — Перечный альфа коротко кивнул. — Напишу.       — Тогда иди. И будь осторожен.       Джин уже почти не замечал тупую пульсацию в челюсти. Было пусто и горько. Горько настолько, что хотелось не кривиться, а плакать. Что-то оборвалось внутри тогда, когда он получил этот удар. Что-то сломалось, когда он увидел в глазах Тэхена ненависть. Что-то потухло. И стало холодно.                     

* * *

                    Соджун не волновался перед встречей с бывшей женой, которую не видел больше десяти лет. За последние годы брака она успела продемонстрировать ему все свои таланты, поэтому теперь он был подготовлен. Знал, что рано или поздно Ая захочет воссоединиться с Джином, и поэтому всегда ее оправдывал. Она любила сына, любила беззаветно, даже если в какой-то момент ей пришлось об этом забыть, заменив всё светлое обидой на мужа.       — Госпожа Ёсинага!       Ворота не были заперты, но Соджун не торопился входить без приглашения, с любопытством разглядывая со вкусом обсаженный двор. Наверное, это была вариация на тему традиционного японского сада. И эта ассоциация или догадка стали только сильнее, когда на вымощенной камнем дорожке появилось длинное шелковое кимоно, из-под которого виднелись голые ноги — она всегда обожала шорты. Чтобы убедиться, что Ая Ёсинага совсем не изменилась, Соджун вошел, аккуратно прикрыв за собой затейливо выкованную тонкую решетку.       — Я знала, что ребенок хотел именно этого.       Ая сложила на груди руки и смотрела на бывшего супруга сверху вниз. Гордость, пренебрежение во взгляде, который быстро рентгеном прошел его с головы до пят и обратно, и, наконец, остановился на его лице, дав возможность полюбоваться ее глазами. Даже теперь — это были самые красивые глаза, какие ему доводилось видеть.       — Не бойся, Джун — подойди ближе. — Губы Аи растянулись в хитрую улыбку. — Я больше не кусаюсь.       И она клацнула зубами, а Соджун… Она совсем не изменилась, а он как будто вернулся лет на пятнадцать назад, когда между ними еще не успела вырасти пропасть.       — Рад тебя видеть.       — Это не взаимно.       Она махнула расшитым рукавом в сторону веранды, и Соджун не сразу смог разглядеть стол, на котором расположились стаканы, тарелки и кожаный ежедневник, и кресло с нежно-розовой обивкой.       — Тебе придется постоять.       Ая тут же в это кресло села, ловко закинув длинные ноги на подлокотник. Вновь скрестила на груди руки и смотрела на Соджуна с любопытством. Что же он будет делать? А альфа не растерялся и быстро обнаружил легкое плетеное кресло в углу просторной веранды, рядом с таким же.       — Меня Джин спрашивал, не изменил ли ты мне часом, что я так тебя возненавидела. — Ая была не против того, что его бывший муж теперь хозяйничал, без стеснения отпив немного зеленого чая из ее стакана, который затем, оценив вкус, допил до дна. — Пришлось ему соврать.       — С работой — не считается.       — Если ты меня разлюбил после этого, значит, считается. Полюбил другую.– Альфа вздохнула, с философским видом уставившись в потолок. — Хочешь, скажу тебе секрет? Ты бы мог всё в один момент решить, просто сказав Я тебя люблю. Мог бы добавить какие-нибудь крепкие словечки, чтобы выместить свою злость, но я бы сразу стихла. Я тебя люблю. Три слова, которые в твоем случае могли остановить любую бурю. Но ты никогда не врал. А я убедилась, что эта история закончилась.       — Винишь меня?       Соджун внимательно следил за бывшей супругой, пытаясь на глаз определить, насколько она теперь была к нему лояльна. Она выглядела спокойной, и память возвратила ему только самые лучшие воспоминания их одной на двоих жизни, которая однажды оборвалась.       — После того, как шесть лет обсуждала это с психотерапевтом… — Ая подперла голову рукой. — Да. Но, наверное, я тоже была не права и вполне могла выбрать другое решение. Обсудить, например. Высказаться.       — Ты для этого слишком гордая. А я… — Соджун уронил голову. — Был трусом, который надеялся, что ты однажды смиришься, и всё вернется на круги своя. — Поднял одни глаза. — Я не разлюбил тебя тогда. Никогда не разлюблю. Просто…       — В твоей жизни появились чувства сильнее и ярче. — Ая повернулась к бывшему мужу, и их глаза встретились. — Меня успокаивает только то, что по итогу ты все-таки стал знаменитым и со всех сторон гениальным режиссером. А еще… — Она улыбнулась. — Спасибо за Джина. И тебе не нужно больше ничего добавлять, потому что я уже устала расшаркиваться с тобой в любезностях. — Альфа грациозно поднялась, элегантно поправив кимоно. — Даже не думай, что мы можем стать друзьями.       — Даже не надеялся. — Но Соджун улыбался во все тридцать два зуба, за что бывшая супруга смерила его недоверчивым взглядом. — Только на то, что мы перестанем быть врагами.       — Мой нынешний муж научил меня тому, что для душевного равновесия врагов лучше не копить. Сразу убивать. — Ая пожала плечами. — А я послушная жена.       — Давно ли? — Соджун поднял брови.       — С того самого момента, как связалась с омегой, который стал для меня и спасением, и отдушиной, и опорой, моральной и финансовой. — Альфа загибала пальцы. — И другом. И любовником. И вдохновением. И… — А потом закатила глаза. — Устала перечислять все его достоинства.       — Я рад за тебя. — Соджун не испытывал ни намека на ревность. — Я вот решил встать на те же грабли и вновь связался с альфой.       — Наверняка, какая-нибудь жутко красивая актриса. — Ая взяла в руки графин, как будто сбиралась нападать или обороняться, а потом вперила в бывшего мужа убийственно прямой взгляд, прямо из-под бровей. — Скажешь, что красивее меня, и я тебя утоплю в пруду.       — Он комиссар полиции.       Эта новость была настолько неожиданной, что Ая тут же вернула графин на место и плюхнулась в кресло, придвинувшись к столу.       — Ты встречаешься с мужчиной?       Кажется, ей было любопытно, и Соджун со снисходительной улыбкой откинулся на спинку стула.       — Я честно пытался найти женщину лучше тебя, но быстро сдался.       — Если ты до сих пор надеешься остаться друзьями — нет.       Ая отрицательно покачала головой, пока ее бывший муж только рассмеялся.       — Он отец Тэхена, альфы, с которым встречается Джин. Но… — Видя, как по-лисьи вытянутые глаза его бывшей супруги начали по-оленьи округлятся, Соджун поднял руку. — Мы начали встречаться раньше.       — Покажешь мне его? Мне… ужасно любопытно! — Взгляд Аи горел любопытством. Они точно останутся друзьями.       — Могу даже познакомить. Он, кстати, тоже разведен.       — Встретились два одиночества. — Альфа закатила глаза, которые затем прищурила, о чем-то задумавшись. — Как ты отнесешься к тому, что я предложу тебе приготовить ужин, а потом убрать и помыть всю посуду?       Соджун не успел придумать остроумный ответ, когда раздалось…       — Маааааам!                            — Господин Ким.       Джехен вскочил так быстро, что у него потемнело в глазах.       — Ваш сын пришел в себя, и вы можете его навестить. — Девушка в медицинском костюме протянула комиссару халат, и он еле-еле смог прикрыть им свои огромные плечи. — Прошу, идите за мной.       Альфа вдохнул и выдохнул, сфокусировавшись на одной мысли — жизни Тэхена больше ничего не угрожало. А значит, не угрожало Ким Джехену, которому только предстояло держать ответ перед бывшей женой, а та, в свою очередь, очень надеялась, что он сможет следить за сыном в ее отсутствие. Нет, она не надеялась — она приказала ему это, а это было отягчающее обстоятельство.       — Проходите.       Медсестра пропустила Джехена в палату, и до его ушей сразу донесся писк медицинского оборудования, которое теперь строго следило за состоянием его сына.       — Господин Ким. — Девушка повысила голос, мягко подтолкнув от чего-то растерявшегося отца к больничной койке. — К вам отец.       — Па… — Тэхен попытался приподняться на кровати, тяжело сглотнув скребнувший по пересохшему горлу комок. — Пап.       — Сынок.       Джехен в один шаг оказался рядом, с волнением оглядывая сына. Волосы слиплись, кожа была бледной и блестящей, губы отчетливо отдавали синевой и покрылись сухими корками. Он повернулся к медсестре, и та сразу поняла, что он хотел спросить.       — Я дам господину Киму питье чуть позже, это указание врача.       — Понял.       И комиссар вновь повернулся к сыну, который рассеянно поднял руку и задержал ее, как будто не мог вспомнить, что хотел сделать. Отец знал, и уже в следующее мгновение сжимал его потную холодную ладонь в своей. Готов был выдохнуть, когда пальцы Тэхена сжались.       — Как ты?       — Джин. — Мятный альфа вновь сглотнул. — Позвони ему. Я ударил. Его. Скажи… Это не я. Не хотел. Скажи… я больной, но люблю его. Как… сильно.       Слова не успевали за мыслями, пока всё внутри комиссара сжалось. Он был большой и сильный снаружи, но теперь, когда знал, что Тэхену предстояло услышать от того, кого он полюбил… Ситуацию спасла доктор Пак, которая бесшумно проскользнула в палату, держа подмышкой медицинскую карту Кима младшего. Она не стала привлекать к себе внимание и первым делом направилась к монитору.       — Потом, сынок. — Джехен попытался улыбнуться. — Тебе сначала нужно прийти в себя.       Это как будто Тэхена смогло успокоить, и он, не отпуская руки отца, которому пришлось вдавиться в высокий борт больничной койки, откинулся на подушку, прикрыв глаза.       — Показатели отличные. — Доктор Пак делала пометки ручкой на планшете. — Минут через двадцать он сможет попить. Сразу после капельницы.       Услышав ее голос, мятный альфа открыл глаза.       — Док…       — Да-да?       Женщина подошла ближе, и Тэхен чуть приподнял уголки пересохших губ в ответ на ее блестящий улыбкой оптимизм.       — Скажите. Я… не виноват, да?       Доктор Пак посмотрела на Джехена.       — Он ударил своего парня несколькими часами ранее.       — О. — Брови доктора метнулись вверх. — Это тот мальчик, который был с вами?       — Да. — Джехен кивнул.       — Джин здесь?       Тэхен смотрел на доктора болезненно блестящими глазами.       — Нет. И да. Твоя агрессия была вызвана влиянием гормонов, повышенный уровень которых был непосредственно связан с ростом кисты. Если учесть, до каких размеров она успела вырасти… — Доктор Пак покачала головой. — У тебя не было шанса себя проконтролировать в этот момент. Я вообще сомневаюсь, что ты мог что-то запомнить из того, что произошло в момент гормонального скачка.       — Аффект?       Джехен смотрел на доктора так, как будто допрашивал, и она сначала растерялась, а потом улыбнулась.       — На вашем языке — да. Но вообще это можно расценивать как неадекватную реакцию организма на естественный раздражитель. Смею предположить, что раньше этот мальчик вызывал в вас другие чувства, связанные с сексуальным…       — Я люблю его. — Тэхен сказал это так твердо, что доктор Пак даже удивилась.       — Да-да, я именно это и имела в виду. Твой организм давал положительный ответ на его запах. При резком повышении уровня того же тестостерона, единственная реакция, которую могло дать твое тело — это агрессия, так как это самый быстрый способ… ммм… сбросить пар. Хотя, насколько я смогла узнать из отчета фельдшеров, у тебя была эрекция в момент, когда тебя обнаружили. То есть… — Она сочувствующее поджала губы. — Я бы сказала, что это был катастрофический скачок тестостерона.       — Он не виноват в этом?       Ким Джехен с самого начала держал в уме серьезный разговор с сыном по поводу недопустимого рукоприкладства, но теперь появились новые условия.       — Формально — нет. Однако ему стоило обратиться к врачу сразу после появления первых тревожных симптомов, а я уверена, что они были. Тем более, с его альфа-статусом.       — Я… боялся, что он… бросит меня.       И он тебя бросил. Однако комиссар не озвучил это вслух.       — Подумай о том, как тебе повезло остаться в живых и почти невредимым.       — Я собирался… к врачу. Честно. — Тэхен сглотнул и прикрыл глаза. — Не успел.       — Теперь я лично буду следить за тем, чтобы он регулярно наблюдался. Мы будем вместе ходить на плановые осмотры. — Комиссар уверенно кивнул, и доктор Пак одобрительно кивнула.       — А вот это правильно.       — Я могу остаться здесь?       Джехен осторожно отпустил ладонь сына, положив ее ему на живот. Кажется, он начал засыпать.       — Вы можете вернуться через пару часов — к этому времени ваш сын полностью придет в себя.       — Хорошо. — Комиссар кивнул. — Я так и сделаю. Тем более. — Он посмотрел на Тэхена. — Кажется, он уснул.       — И это к лучшему. — Доктор Пак вежливо прихватила альфу за локоть. — Пойдемте.                     

* * *

                    — Вы не деретесь?       Джин уже успел свыкнуться с мыслью, что этот дом теперь был… Судя по тому, что собрал вместе его родителей — тем самым семейным гнездом, каким они его задумывали. И он уверенно зашел на веранду.       — Дерешься в нашей семье только ты.       Ая подошла к сыну и очень осторожно пальцами коснулась багровой припухлость, от чего Джин дернулся.       — Кто это тебя так?       Соджун встал рядом, и если беспокойство матери было только в сосредоточенном взгляде, отец его озвучивал тревожным голосом.       — Ким Тэхен. Я, кстати, прямиком из больницы.       Джин направился к дивану.       — Ты его нокаутировал?       Ая не пыталась шутить — кажется, она всерьез думала, что за удар в челюсть ее сын мог отправить своего парня в реанимацию. С какой стати вообще его парень его ударил?!       — Нет. У него, оказывается, гонадная киста. Он потерял сознание, когда пытался куда-то уйти, и позвонили мне, потому что в его телефонной книге не оказалась ни мамы, ни папы.       — Стандартная схема для тех, кто работает в силовых структурах — уверен, его этому научил Дже. — Соджун сел рядом с сыном и со строгой обеспокоенностью стал вглядываться в его лицо. — Что произошло?       — Мы расстались. Объяснение вышло не очень красивым, даже с участием моего красивого лица. — Пухлые губы дернулись в улыбку, но получилось нервно и зло. — Я говорил с комиссаром. На вас это никак не отразится.       — Только гонаоидная киста. — Ая сложила руки на груди, присев на край стола, напротив. — У него большой альфа-статус?       — Ага. — Джин откинулся на спинку дивана. — И с чего-то она вдруг начала расти.       — Это возможно в одном случае.       — А доктор Пак сказала, там много условий. — Джин пожал плечами. — В любом случае, операция прошла успешно, и Тэхену ничего не угрожает. Я убедился в этом и приехал к вам, чтобы полюбоваться семейной идиллией. — Перечный альфа очень хотел вложить в улыбку всё свое обожание, но у него внутри для него теперь не было места, как он ни старался. — Вы помирились?       — Джин, мне кажется, сейчас есть тема поважнее.       Соджун сосредоточенно смотрел на сына, как будто прямо сейчас пытался читать его мысли.       — Помиримся, если твой папа приготовит для нас ужин, а потом уберет со стола. — Ая тоже изучающее и не моргая смотрела на Джина, и его это начинало раздражать. — Агрессия в случае твоего альфы — это следствие роста…       — Он не мой альфа, мам. Я уже сказал, что мы расстались!       — Расстались вы, а покусанной останусь только я. — Ая покачала головой, а потом присела прямо на пол и расправила полы кимоно. — Даже если он не твой альфа, его агрессия не имела ничего общего с истинным отношением к тебе. Твой запах для него работает как сильная провокация. В другое время, она пробуждает самые светлые и горячие чувства. С увеличенной кистой, из-за переизбытка альфа-гормонов, единственный ответ, на который способно тело — агрессия. Это доказанный факт, и есть куча исследований, которые…       — То есть, у него просто не было выбора, да?       Ая видела, что ее сын злился, и что его глаза горели не от любопытства.       — Смотря, какого размера была киста.       — Абрикос, если верить доктору Пак. — Джин улыбался, но в этом не было ничего радостного.       — Ого! — Альфа искренне удивилась. — Тогда, да.       — А еще у него завтра должен был начаться гон. — Перечный альфа задумчиво прищурился. — Это, наверное, тоже повлияло?       — Как бензин в костер. — Ая уверенно кивнула. — Я могу тебе гарантировать, что Тэхен не хотел тебя…       — Да, у него не было выбора, я уже понял. — Джин драматично вздохнул. — Получается, я должен его простить?       Вопрос был вполне прост и логичен, но родители переглянулись.       — Уверен, он будет надеяться на это. Был не в себе, и поэтому накинулся на меня с кулаками и попытался смешать с дерьмом. Хотя, чего это я. — Губы перечного альфы растянулись в улыбку. — Ему это удалось. Он смешал меня с дерьмом, и то, что он этого не хотел, к сожалению, не может убрать отвратительный запах, от которого я еще долго не отмоюсь. А всё почему? Потому что я не ожидал. Не ожидал настолько, что не смог ударить его в ответ. По ощущениям, это как прыгнуть с крыши. Ты, конечно, можешь успеть подставить руки, но вот незадача — мозги уже размазались по асфальту. Мне повезло — не мозги, а чувства, которые и так дались мне с трудом.       — Ты никому ничего не должен, Джин. — Соджун заговорил первым. — Потому что…       — Потому что теперь он каждый раз будет говорить Джин, я же не специально! И мне придется испытывать чувство вины из-за того, что я не смогу это забыть. Слишком сильные впечатления. Яркие. Как первый поцелуй, но только что-то про разбитое сердце.       — Ты куда-то торопишься?       Ая спокойно смотрела на сына, как будто теперь на самом деле ожидала, что он посмотрит на часы и ответит ей. А Джин явно не ожидал такой вопрос, споткнувшись об него.       — И скажу сразу — я, как представлю, что что-то такое мог выкинуть мой дорогой Мамору, по спине холодный пот. — Альфа поежилась, с удовольствием отметив, что ее сын как будто смог выдохнуть и немного отпустить те мысли, что теперь гнались за ним. — А ты такое пережил. Не знаю, что бы я стала делать на твоем месте, но ты можешь себе позволить об этом совсем не думать и не заглядывать так далеко вперед. Вот совсем. С этим Тэхеном всё в порядке — он жив и здоров, а остальное… Подождет момента, когда утихнут эмоции. На которые ты имеешь полное право. Давай… — Ая посмотрела на Соджуна. — Мы устроим семейный ужин? — Она с нежностью улыбнулась. — Честно, готова на всё, лишь бы только ты отвлекся и дал себе передышку. Даже дружить с твоим отцом, который, так уж и быть, тоже немного виноват в том, что у меня такой сын. Самый любимый.       Джин, невольно подтаяв, сразу смягчился, пока Ким Соджун лишний раз убедился в том, что Ая была, несмотря ни на что, отличной матерью. Хотя, в этом не было ничего удивительного — они с Джином всегда понимали друг друга без слов, и отцу приходилось прикладывать усилия, чтобы втиснуться в их тесный круг.       — А вот правда. — Соджун уверенно кивнул. — И про то, что самый любимый, и про то, что я тоже приложил к этому руку. То есть… Не совсем руку, но…       Ая хлестко, но без насилия ударила бывшего супруга по колену, строго поджав губы, и улыбнулся не только он, но и Джин. Он ведь мечтал об этом. Чтобы они были вместе. Чтобы не ругались. В конце концов… Где-то убывает, а где-то… Отвлечься. То, что нужно.       — Па, давай приготовим что-нибудь грандиозное.       — Боюсь, что для грандиозного запасов твоей мамы не хватит.       А мама тем временем ловко поднялась.       — Чур я за рулем! И… — Ая хитро улыбалась. — Мы тут все взрослые, так что можем не спать всю ночь!       — Я то ладно, а вот вы уже люди пожилые… — Джин покачал головой, и теперь он получил ласковый тычок от мамы.       — Джун, мы теперь обязаны лечь спать только после него!       Чтобы убедиться, что он не успел испортить свой сон тяжелыми мыслями. Их нельзя было забрать себе, стереть, вынуть, прополоскать и вернуть в голову, хотя очень бы хотелось. Но можно было заставить забыть о них на какое-то время. Соджун понимал, что всё самое сложное для Джина только начиналось, потому что они видел, как тяжело зарождались эти чувства, сразу обретая прочное основание. А Ая просто всё чувствовала. И теперь было самое время ответить за ошибки прошлого и доказать сыну, что он отныне и впредь всегда сможет на нее положиться.                     

* * *

                    Прошло всего два часа, но случившаяся с Тэхеном перемена и поражала, и обнадеживала, и очень радовала отца, который подвинул к себе кресло и сел. Уже не такой бледный, и главное, что придавало мятному альфе более или менее здоровый вид — абсолютно осознанный взгляд. Он сидел, опираясь на прислоненные к изголовью подушки.       — Тянет немного. — Тэхен скривился и чуть подвинулся, помогая себе руками. — Но в сравнении с тем, что я пережил, прежде чем свалиться — просто щекотно.       — Доктор Пак сказала, что уже завтра тебя выпишут.       — Да, если я сегодня смогу самостоятельно сходить помочиться перед сном. — Мятный альфа выглядел усталым, а не больным, и это опять же обнадеживало отца. — А я точно смогу. Потому что у меня есть важное дело.       На безоблачно ясное настроение комиссара тут же нашла туча, и если физическое состояние сына практически не внушало опасений, то вот моральное…       — Пап. У меня будет просьба.       Тэхен стал серьезным, а папа уже знал, о чем он попросит.       — Ты не мог бы поговорить с Джином? Он меня везде заблокировал, и… Не говори ему, что меня оперировали и всё такое. Просто скажи, что я всё-таки побывал у врача, и тот меня вылечил.       Получается, он не помнил их первую после пробуждения от наркоза встречу.       — Джин знает, что тебя прооперировали. Я узнал об этом от него, и мы вместе ждали, как пройдет твоя операция.       Мятного альфу эти новости удивили, но судя по появившемуся на лице смятению, он не знал, как к этому относиться. И чем это ему грозило.       — Он тебе рассказал?       Голос взволнованно дрожал.       — Да.       — Я не хотел! — Тэхен с горячностью подался вперед, не замечая, как заныли проделанные в нем умелым доктором дырки. — Я не хотел, честно! Ты же знаешь — в своем уме я бы никогда его не ударил, никогда!       — Знаю. — Комиссар кивнул.       — А что он еще сказал?       Врать было глупо.       — Что вы расстались.       Вопреки ожиданиям, в ответ на это мятный альфа только кивнул.       — Я не надеялся, что он сидел здесь, потому что… Он просто добрый и порядочный. И, наверняка, сказал, что не злится на меня. Да?       Он смотрел на отца с надеждой, пока у комиссара в груди сжалось сердце. Невольно. Очень по-родительски.       — Да.       — Это хорошо. — Тэхен снова кивнул и при этом сжал одеяло. — Правильно. Я… Готов ко всему. Я его люблю и сделаю всё, чтобы он в это поверил. Просто… — И вновь разрывающая сердце надежда в заблестевших глазах. — Скажи ему, что я не сам. И всё. Больше ничего не говори. Сможешь? Пожалуйста. Может, сегодня?       — Он сейчас с родителями. Не думаю…       — В смысле?       Сказанное застало мятного альфу врасплох.       — Вчера помирился с матерью, и вслед за ним Соджун решил помириться с бывшей женой.       — Так вот почему его не было дома! — Тэхен просиял. — А я себе такого надумал… Хотя, всё равно не верил, что Джин способен на измену! Просто… накрутил себя. Потому что слишком боюсь потерять его. — Мятный альфа улыбнулся, но с тоской, тускло, печально, как будто уже предчувствовал итог. — Тогда не сегодня, точно. Не надо портить ему настроение — я и так с этим постарался.       Тэхен зло ухмыльнулся, но злился он только на себя, и комиссар прекрасно это видел. Чувствовал. По-родительски.       — Мне просто нужен шанс. Один шанс. Чтобы он меня выслушал и всё. Просто послушал. Это… — Мятный альфа смутился и опустил глаза. — Как в маминых сказках, только вместо принцессы — принц. Но любовь всё также невозможно спрятать, особенно от готового откликнуться отзывчивого сердца. И победить любовь нельзя, потому что она всегда на шаг впереди и ведет тебя за собой. — Тэхен рассеянно улыбнулся. — Моя любимая история. До сих пор помню почти слово в слово. — А потом усмехнулся. — Джин знает, что я люблю фильмы про любовь и уже считает меня наивным романтиком. А если я скажу ему, что до сих пор помню сказки, которые мне мама читала?..       Возможно, любимая сказка оживет. Или раз и навсегда похоронит его надежды, потому что только в сказках любовь побеждает всё. В жизни… На ее пути, особенно между двумя альфами, всегда могут встретиться… непреодолимые препятствия.