Горячо. Горячее. Два альфы

      Джин готовил завтрак с любовью и поэтому, наверное, не заметил подкравшуюся к нему сзади альфу. Мягкий шелест шелкового кимоно не настораживал, а услаждал слух, поэтому перечный альфа вздрогнул, когда мама со спины обхватила его руками поперек живота и сжала. Она действительно его любила, если даже после десяти лет разлуки не забыла, как обожала дразнить своего сына.       — Маааам.       — Что может быть прекраснее мужчины на кухне. — Она отпустила Джина, а потом он прикрыл глаза, когда Ая потерлась носом о его щеку. — Только мужчина, которого ты сама сделала.       Перечный альфа улыбался, как в последний раз, и всё-таки успел среагировать и схватиться за тонкое женское запястье, которое уже тянулось к рыбному сашими.       — Тебя не проведешь.       В голосе Аи слышалась обида, которую она сопроводила надувшимися щеками и губами, затем растянувшиеся в полную обожания улыбку.       — Садись, я сейчас всё сделаю.       — Моя булка. — Несмотря на ласковый посыл, альфа сказала это с гордо поднятой головой, и Джин сам почувствовал за себя гордость. — Правда теперь вместо сладких щек у тебя идеально заточенные скулы… Но суть дела не меняет.       Она махнула шелковыми вышитыми полами кимоно и грациозно уселась за стол.       — Мам, а я могу рассказать всё отцу?       Джин выставлял подготовленные закуски, из-под ресниц поглядывая на маму, которая уже хищно клацала палочками, не зная, с чего начать.       — Да. Только не забудь добавить, что я не хочу его видеть.       Она не злилась, это ее не раздражало, и перечный альфа улыбнулся. Они не смогут любить друг друга, но кто сказал, что не подружатся? В конце концов, всё давно перегорело, и они оба теперь были счастливы в новых отношениях.       — Так. — Ая принялась за завтрак, но это не помешало ей озвучить вдруг пришедшую в голову мысль. — Я запишу тебе мой номер, и когда приедешь домой, ты сразу мне отзвонишься. И впредь ты можешь звонить мне в любое время. — Она выставила тонкий указательный палец и строго нахмурилась, что в соседстве с одной аппетитной выпирающей щекой смотрелось очаровательно. — У тебя снова есть мать, а это значит — готовые на всё уши. Говорю заранее — мне всё интересно и всё важно! А если ты захочешь, можем созвониться по видео — покажу тебе наш с Мамору дом и познакомлю с ним. Он у меня дяденька, к несчастью, бездетный, так что тебя, как узнал, что у меня сын, сразу полюбил как родного.       — С удовольствием. — Джин тоже с аппетитом набивал щеки. — А если мы к вам приедем с Тэтэ? Пока не знаю, когда выдастся возможность, но…       — В любое время, но лучше предупредить за несколько дней, чтобы я не успела расправить крылья и умчаться в какую-нибудь деловую поездку. — Ая закатила глаза, которые затем остановила на сыне. — Я всегда тебе буду рада. И мой омега. Мой дом — это твой дом, Джин. Ты должен это уяснить, как уяснил, что неприятные разговоры портят пищеварение.       — То же самое, мам. Мой дом — твой дом, и если ты захочешь наведаться ко мне со своим омегой — я открою пошире двери. Кстати. — Перечный альфа нахмурился. — Когда ты улетаешь? Может, отложишь?       Ая вздохнула.       — Завтра. У меня работа.       — И у меня. — Джин сник, а потом вновь воспрял духом. — Отпрошусь. Если нужно будет — поработаю день бесплатно.       — Не суетись. Тем более… — Альфа опустила глаза. — Это будет прощание, а я не хочу. Я обниму тебя сегодня, а потом обниму, когда мы снова встретимся. И всё.       — Хорошо, мам.       Кажется, он уже успел привыкнуть к мысли, что теперь у него вновь были и папа, и мама. А еще у него был альфа, которому нужна была помощь, и эта мысль подгоняла его домой так решительно, что он даже не успел затосковать из-за предстоящей разлуки — если мама сказала, что они скоро встретятся, значит, так и будет.       Мысли подгоняли, а дорога всячески этому препятствовала, заперев его на час в пробке, из которой он еле-еле выбрался только на подъезде к городу. Всему виной была авария, и если бы Джин знал, что его дома ждала еще одна… Точнее не одна, и он не мог сосчитать, сколько неотвеченных вызовов у него накопилось от Тэхена. И сообщений, которые он не стал открывать. Сразу поедет к нему, но прежде…       — Пап, привет.       — О, нашлась пропажа. — Голос отца звучал бодро. — Тебя Тэтэ вчера искал.       — Да, я уже понял. — Джин набрал в легкие побольше воздуха. — Я уехал и забыл телефон. Уехал в наш дом, который мама у тебя отобрала после развода, а теперь подарила мне. И я с ней помирился, пап.       В трубке молчали.       — Ая здесь?       — Да, и она просила тебе передать, что не хочет тебя видеть, но, кажется, у нее хорошее настроение, и она больше на тебя не злится. — Джин не мог перестать улыбаться этой мысли. — Она полностью обустроила дом, и теперь там можно жить. Мы с ней договорились чаще встречаться.       И опять молчание.       — Я рад, Джинни. А… — Мысль резко оборвалась. — Она сейчас там?       — Да, но завтра улетает. И запретила ее провожать.       Соджун делал слишком большие паузы, а его сын не мог понять, как ни старался, хорошо это было или плохо.       — Ладно, пап. Мне нужно разобраться с моим альфой, так что, я тороплюсь. — Джин решил, что правильнее будет оставить отца наедине со своими мыслями, которых теперь у него, наверняка, было очень много. — Люблю тебя.       — И я люблю тебя, сынок. Удачи.       Родители сами разберутся — это не его дело. А с его делом ему только предстояло разобраться, и Джин, быстро переодевшись, вылетел из квартиры. Наверняка, Тэтэ будет обижаться, вредничать или даже ругаться, но Джин знал, как его утешить. И хотел сделать всё для этого. На сердце было легко, потому что в один миг из него испарились все сомнения и опасения. Наверное, их с Тэхеном встреча была предназначена судьбой, если теперь… Нет, рано об этом говорить — сначала прием у врача, и только потом… Кажется, у перечного альфы никогда не было такого отменного настроения, а если учесть, как хорошо начался этот день… Он также и закончится. Никаких сомнений!                     

* * *

                    Джин морально подготовился к тому, что ему нужно будет отвоевать свое право войти, но Тэхен не стал держать его на пороге.       — О, привет. Проходи.       На нем были домашние штаны, футболка и, кажется, нормальное самочувствие, потому что выглядел он… хорошо. Из движений исчезла нервозность, лицо при встрече также казалось умиротворенным, без тени какого-либо напряжения, из-за обиды; глаза не блестели, так как будто у него был жар… С одной стороны, это радовало. С другой, Джин ожидал, что Тэхен будет вести себя по-другому. Он должен был вести себя по-другому, судя по тому, сколько звонков и сообщений перечный альфа оставил без ответа.       — Тэтэ, прости. Мне вчера пришлось уехать в спешке, и я забыл телефон дома, но все новости только после того, как мы посетим твоего врача. — Джин прошел в гостиную, пока Тэхен уже сел на подлокотник дивана и сцепил перед собой руки. Как будто не собирался приглашать своего альфу присесть и ждал, что он вот-вот уйдет. — Я не хотел тебе звонить, потому что знал, что за такое нужно извиняться лично. — Перечный альфа на самом деле искренне виновато улыбнулся. — Прости меня. Я обязательно заглажу свою вину.       — Я уже был у врача. — Тэхен повернул голову, и в его взгляде, который был обращен на Джина, появилось что-то дразнящее. Задевающее за живое и болезно поддевающее тонкими иголками кожу, которой тут же захотелось посильнее прикрыться. — Прием перенесли.       Перечный альфа списал это на обиду — Тэхен имел на это право.       — Со мной всё в порядке, я абсолютно здоров. — Он поднялся и развел руками, за которыми проследил, прежде чем остановить глаза на перечном альфе. — Это всё из-за моего статуса. Я не приспособлен для анального секса и не смогу получать от него удовольствие. Ни при каких условиях. — Мятный альфа сделал шаг и совсем перестал моргать. — С этим же не возникнет проблем? Правда, родной? Ты говорил, что готов быть снизу, если жизнь заставит. — Он вздохнул и опустил глаза. — С этим ничего нельзя сделать. Я бы хотел, но… — Поднял глаза. — Прости за это.       До Джина донесся запах мяты, и почему-то тело отреагировало не так, как обычно. Вместо волнующих низ живот ощущений, трепещущих мурашками под кожей, что-то начало скрестись, тончайшими коготками пытаясь выбраться. Что-то было не так, но мозг пока не видел подвох. Инстинкт?       — Тебе не за что извиняться. Я всё понимаю. — Джину пришлось откашляться. — Я… Мы обязательно что-то придумаем. И я не отказываюсь от своих слов.       Мятный альфа сделал еще один шаг, сократив расстояние между ними настолько, что сразу стало понятно — морозящая воздух мята заплесневела, вместо свежести едва уловимо пахнув кислой затхлостью.       — Спасибо, что понимаешь меня, Джинни. Мне так с тобой повезло.       Смотрел с нежностью, но сердце перечного альфы забилось быстрее не от любви — с Тэхеном что-то было не так. Так не может пахнуть альфа, который благодарен или влюблен.       — И… Может, попробуем прямо сейчас? — Мятный альфа быстро огляделся. — Я ужасно по тебе соскучился и даю слово — я сразу забуду все свои обиды.       Улыбался тоже с нежностью, но что-то всё равно было не так.       — Тэтэ, я чувствую, что ты очень на меня обижен, но пытаешься делать вид, что не произошло ничего страшного. — Джин сделал глубокий вдох. — Я не собираюсь спорить — я виноват перед тобой, но меня заставили обстоятельства. Я себя не помнил, когда…       — Подвернулась возможность нормально потрахаться? — Тэхен вопросительно поднял брови. — Понимаю. Это дело такое. — Он сделал паузу, пока у Джина от устремленного на него взгляда ледяными, царапающими спину иглами выступил пот. — Я не могу тебя осуждать. Но хочу, чтобы ты сдержал свое обещание.       — Шаг назад, Тэтэ. И перестань нести чушь. — Вся прелесть альф была в том, что тревога их не парализовала, а мобилизовала, любезно пропуская вперед инстинкт самосохранения. — Ты не в том настроении, чтобы я отдавал тебе свою первую ночь.       Джин дернул плечами, увереннее их расправив, и поднял подбородок. Чтобы лишить другого альфу чувства превосходства, а теперь им предстояло соперничество, а не нежное объяснение. Всё до сих пор укладывалось в сценарий, при котором Ким Тэхен был очень обижен. И ревновал, что было естественно для любого альфы, особенно, если он успел убедиться в том, что Джин не ночевал дома.       — А я в настроении взять ее. Или ты мне не доверяешь?       Брови вновь дернулись вверх. Он смотрел перечному альфе в глаза. Как будто, поддавшись бушевавшей в крови природе, надеялся парализовать страхом, а потом разорвать на куски.       — Тэтэ, я встречался с мамой. Она подарила мне дом, который отсудила у отца, и я ездил к ней. Мы помирились, и я остался с ней, на ночь.       Тэхен пристально смотрел на него, а потом вдруг рассмеялся. Заливисто, так, как будто действительно находил в этом что-то смешное, при том, что до этого Джин делился с ним сокровенными переживаниями, настоящими, искренними, которые никому не показывал и сам лишний раз не касался. Внутри перечного альфы начала загораться злость, пока Тэхен успокоился, оставив от веселья лишь снисходительную улыбку.       — Так вот к чему была вся эта… — Он сделал пальцами кавычки. — Откровенность. Мамочка. Ну, разумеется! Кому вообще в голову придет после такого признания обижаться и предъявлять тебе за то, что ты, оказывается, виделся с мааааамой. — Тэхен издевался, и Джин не замечал, как сами собой сжимались его кулаки. — Отдаю должное твоей смекалке, Джинни. — Мятный альфа похлопал в ладоши. — Идеальный план. И главное как вовремя мамуля подвернулась со своим триумфальным возвращением! Говорят, чудес не бывает, а, оказывается, бывает!       — Тэ, следи за языком. Пожалуйста.       — А ты кинулся ей на шею потому, что она тебе отвалила жирный кусок, или потому что ты бесхребетный слабак, который устал жить без маминой юбки, обидевшись при этом на весь мир? Мамочка то, мамочка это… — Тэхен зло кривлялся, а потом его лицо исказила издевательская ухмылка. — М, Джинни? Или я и здесь заблуждаюсь на твой счет?       Дыхание сбивалось, сердце пыталось вырваться из-под ребер, пока вся кровь прилила к вискам, тревожной агрессией отбивая в них марш. Джин чувствовал, как горело лицо, и как внутри занимался пожар.       — Полечи голову, а потом поговорим.       Перечный альфа повернулся, чтобы уйти, но не успел, так как Тэхен схватил его за руку и с силой дернул к себе.       — Хотя нет, ты не слабак. Расчетливая сволочь.       Мятный альфа не говорил, а рычал, и его глаза блестели так, как будто он успел сойти с ума. Но Джин не стал его бояться. Не выдернул руку, пытаясь выбраться. Ничего из того, что теперь ожидал взбешенный альфа напротив.       — Так вот какой ты настоящий. Тэтэ. — Джин улыбался, смотря прямо в горящие черным огнем глаза. — Что-то пошло не по-твоему, и вся сахарная глазурь, который ты меня кормил, мигом растаяла, обнажив всё дерьмо внутри. Только это я тебя трахнул, малыш. — Улыбка стала шире, и всё, что было теперь внутри перечного альфы — ненависть, до которой от любви был один шаг, который он, сам того не осознавая, сделал. Инстинкт? — А ты нагнулся. Весь из себя такой влюбленный.       Тэхен смотрел на него, а потом схватил за затылок и дернул к себе. Его лицо скривилось, как будто он пытался сдержать слезы, но на Джина пахнуло мятной гнилью, из-за которой он… Пропустил удар кулаком, который пришелся ему в челюсть. Кажется, только мазнул по кости, но голова загудела от пульсирующей где-то под скулой боли. Или обиды, в один момент разорвавшей всё внутри в клочья.       — Как ты мог?!       Тэхен схватил его за грудки и тряхнул так, что перечный альфа еле устоял на ногах, рефлекторно вцепившись в его руки, которые тут же его оттолкнули.       — Ублюдок! Всё заслужил. Мало тебе досталось!       Внутри билось отчаяние вперемешку со злостью. Джина колотило. Наверное, от того что именно в этот момент всё уходило из-под ног, утаскивая и его за собой. Он вытянул ладони, смотря на дергающиеся пальцы, чтобы прийти в себя. Просто прийти в себя и суметь собраться. Дать сдачи. Показать… Больше ничего не покажет. Никогда.       — Ублюдок здесь один, Тэтэ. Посмотри в зеркало.       Перечный альфа даже не оглянулся, когда уходил, готовый к тому, что его ударят в спину. Ножом, который уже торчал у него под ребрами. Он не слышал ничего, что происходило вокруг, и не видел, двигаясь на автомате. Сел в машину и только тогда, кажется, выдохнул, а вместе с тем почувствовал, как пульсировала нижняя челюсть. Это был болевой шок? Он ухмыльнулся, когда где-то рядом зазвонил телефон. Опять его забыл.       — Алло.       — Сюрприз! — Это был Юнги. Фильм. — Жду тебя у себя, как освободишься. Все дела послал нахуй, до этого их мастерски разрулив, так что… — Потом Юнги говорил с кем-то еще. — Вечеринка только для двоих, потому что мы давно с тобой… — Его опять прервали. — В общем, жду! Надеюсь и верю.       — Буду.       Как будто дымный альфа почувствовал, что его родственная душа прямо здесь и сейчас разваливалась на куски. Но разве жизнь остановилась? Нет. Просто проносилась мимо, а у Джина было дело. Он потянулся на заднее сидение и нащупал бутылку воды. Она была теплой, но этого было достаточно, чтобы прийти в себя. Глоток. Еще. И еще один. Нужно успокоиться, чтобы случайно не умереть. Всё нормально. Он уже ощущал что-то подобное однажды и теперь… Даже больно не было. Ничего не было. Пусть и абсолютно мёртво.                     

* * *

                    В голове прояснялось только тогда, когда тело испытывало боль, и Тэхен согнулся пополам, схватившись за живот, в котором по ощущениям грозовые тучи, надувшие его как шар, прорезались всполохами не молний, а спазмов. У него потемнело в глазах, а потом в истерзанных мозгах появилась мысль. Джин. Джин!       — Джин!!!       Мятный альфа позвал, отчаянно надеясь, что после случившегося, Джин не успел далеко уйти. Он помнил всё как в тумане. Было почти так же, как тогда, в машине, когда он был уверен, что всё правильно, а потом, стоило только сойти пелене с глаз… Всё становилось по-другому. Но теперь было страшнее. Он его ударил. Он… Тэхен схватился за голову, вцепился в волосы и почти перестал замечать боль, которая ударила еще сильнее. Ему нужен врач. Срочно. Он не успел отменить прием, а значит, оставался шанс.       Тэхен попытался подняться, и стоило ему выпрямиться, боль стала горячее. Господи, Джин… Он… Хотелось плакать от бессилия. А ведь сам виноват. Ведь его альфа с самого начала настаивал на том, что ему нужно обратиться к врачу, а Тэхен… Джин обязательно вспомнит об этом. Джин его не простит, а значит, он не простит себя. Но если доктор скажет, что мятный альфа не виноват, что он стал жертвой своего же тела… Всё может быть по-другому! Он ведь любил, и если до этого эта мысль была осторожной и аккуратной, теперь она била по черепу колоколом. Почему всё так… У него была эрекция. Член стоял так, что им теперь можно было сделать ремонт, но Тэхен не ощущал возбуждение, ничего похожего, и стоило только коснуться, как стало понятно — это не эрекция, это очередной способ его тела с ним расправиться.       У него было сильное обезболивающее, которое ему продали в аптеке, и боль, как будто испугавшись, стала тише. Она до сих пор была сильной, но при этом монотонной, позволяющей себя терпеть и думать о важном. Тэхену нужно было переодеться. Пятнадцать минут. Голова, вроде, не кружилась, он всё отлично видел, а значит, не успеет за эти пятнадцать минут умереть. Дорогу мог отыскать с закрытыми глазами, и всё, что оставалось — сесть в машину. Но до этого…              Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети.              На что он надеялся? Семнадцать раз. Что-то написать?              Пользователь ограничил возможность отправлять сообщения.              Готовился вычеркнуть его из свой жизни. Так и нужно поступать с предателями. Но ведь Тэхен не хотел! Как он сможет теперь это доказать альфе, который откажется быть его и… будет абсолютно прав! С Тэхеном точно творилось что-то страшное. Возможно, это была смертельная неизлечимая болезнь, и он умрет, зная, что единственная… Он ведь не любил до этого. Не ощущал и сотой доли того, что чувствовал рядом с Джином. Мысли расталкивали друга, закручивались по спирали, катая его по мучительному осознанию, и выпадали из открытых глаз слезами. Всё испортил. Всё сам поломал! Он не простит. А зачем тогда вообще жить? Лечиться? Казалось, его с головой накрыло мутной водой, теплой, вязкой, источающей гнилостный запах.       Он сам себя похоронил. И останется единственным, кто придет на похороны. Впервые внутри было тихо. И никакой надежды.                     

* * *

                    — Джин.       Юнги смотрел на своего друга, который вроде был рядом и при этом отсутствовал. Его идеальное лицо когда-то успело приобрести живописно багровую припухлость, и это волновало дымного альфу больше всего.       — Джин!       Он тряхнул друга за плечо, и тот дернулся, уставившись на него широко раскрытыми глазами.       — Откуда побои?       Рука перечного альфы потянулась к лицу, к тому самому месту, как будто он в этот момент еще раз пережил тот удар.       — Подрался.       — Это я понял. — Юнги ближе придвинулся к столу и двумя руками взялся за стакан с виски. Напротив Джина стоял такой же, но он к нему не притронулся. — С кем?       — С Тэхеном.       Перечный альфа выдохнул ответ, стараясь не замечать, как саднили кости с зубами, и теперь пришла очередь его друга выкатывать глаза.       — Это какие-то оригинальные предварительные ласки? Что за хуйня? — Юнги злился, а Джин чувствовал только его беспокойство. И то, что его лучший друг при первой же возможности впишется в то, чтобы отомстить за его честь. — Поговорить с ним? Чиму доверять нельзя — он нежничать будет, а я…       — Да нормально всё.       Перечный альфа сказал это с усталой улыбкой и вновь исчез. Удивительно, как это у него получалось — не двигался с места и при этом как будто выветривался, оставляя после себя только надрывно скулящую тоску. И всё из-за совершенно отсутствующего, пустого взгляда.       — Да, я знаю это нормально. — Юнги ухмыльнулся, не заметив, как весь напрягся. — Сидишь такой и думаешь Лишь бы не перепутать окно с дверью, лишь бы не перепутать. А потом вдруг идея. А может всё-таки перепутать? — Дымный альфа взял Джина за руку и с силой сжал, просто чтобы привлечь его внимание. — Не повторяй мои ошибки — я тогда чуть ебу не дал.       — Мы закончили наши отношения. На не очень хорошей ноте.       — Откровенно хуевой ноте, судя по твоему профилю.       — Я… уже связался с агентством. Они обозначат правила общения вне камер, и мой агент или телохранитель или еще кто-то будет следить за их соблюдением. В другом случае, я… — Джин как будто одумался, и на его лице появилась какая-то торопливая эмоция. — Я не подведу, Юнги.       — Да похуй мне на фильм, если тебе больно будет смотреть на его рожу. Похуй, слышишь, и обо мне ты должен думать в последнюю очередь. — Альфа был искренен в этот момент, и Джин даже улыбнулся. Некрасиво печально. — Попрошу Мичи, она его прибьет красиво. Найдем другого, который тебя в тюрьму посадит. Мне твоя нервная система дороже кассовых сборов. А Хо, если узнает, что между вами произошло, поскрипит, но согласится. Уверен, у него в кармашке есть еще пара подающих надежды секс-символов.       — Юнги, я смогу работать с ним. — Джин расправил плечи, но Юнги теперь видел только нервное напряжение, которое, вместо мышц, налипло на скелет перечного альфы. — История знает кучу примеров, когда актеры терпеть друг друга не могли, и при этом с блеском отыгрывали любовь. Мы любовь уже отыграли, так что, вообще никаких проблем. Я… — Опустил глаза. — Не хочу людей подводить. Но хочу, когда мы закончим, уехать к маме.       — Опа. — Это было неожиданно. — Я чего-то не знаю?       — Мы помирились. — Это была возможность выдохнуть, и Джин тут же посветлел. — Дом, который она отжала у отца, теперь мой — она его достроила и подарила мне. Осознала, что сделала ошибку, и я ей верю. И люблю ее сильно. И она меня — сама сказала, а эта альфа слов на ветер не бросает.       Джин явно изобразил мамину интонацию, подняв палец, и Юнги улыбнулся. Знал, как у перечного альфы это болело, и теперь не мог за него не радоваться. Правда… Он вновь сник. При всей своей великолепной фактуре, теперь казался прозрачным и едва заметным. Юнги его таким никогда не видел и теперь, при том, что всегда был плох в утешениях, не знал, что делать. Или знал.       — Ты не будешь играть с ним. Я снимаю фильм ради тебя, а не ради уебков, которые портят тебе жизнь. Выкину его сам — я плачу нехилые бабки, пусть все остальные думают, что с этим делать.       А может, согласиться? И руки сами сжались в кулаки, подкинув в печально опустевшую голову воспоминания и позволив ему вновь злиться. От любви до ненависти. Выигрывает не тот, кто не падает, а тот, кто поднимается. Джин узнал, какой он был на самом деле сейчас, а это значит, сэкономил время. И сердце восстановится. И жизнь не заканчивается. И…       — Я сам виноват, Юнги. Рискнул и не вывез то, что выиграл. Меня никто не заставлял — это мое решение. А то, как он поступил — на его совести.       — Хуй там пел. — Дымный альфа шумно выдохнул. — Пожалуй, завтра придется навестить нашего режиссера и посмотреть этому хуесосу в глаза.       — Я не хочу, чтобы ты с ним связывался. Элитное подразделение спецназа, отец — комиссар… — Джин вспомнил и запрокинул голову. — Который встречается с моим отцом. — Голова обреченно упала. — Блять.       — Блять не то слово — мимо меня столько всего прошло. — Дымный альфа не знал, как еще удивляться, а потом навострил уши, услышав звонок. — Твой?       — Наверное. Не хочу брать.       Джин отмахнулся, а Юнги всё же поднялся, быстро обнаружив телефон друга в прихожей. Номер не определялся.       — Незнакомый номер.       — Я его заблокировал — может, это он, просто не со своего.       Перечный альфа почти решился попробовать виски, который Юнги ему нахваливал. Кажется. Всё как в тумане.       — Отлично!       Дымный альфа прижал телефон к уху.       — Алло.       — Джинни?       Женский голос, и первая мысль в голове Юнги — почему мама никак не записана у Джина?..       — Прошу прощения, что так фамильярно. Как я могу к вам обращаться?       — Минуту.       Этот звонок неожиданно, скорее всего, был по делу, поэтому альфа передал телефон другу, одними губами проговорив Представься. Джин смерил Юнги недоверчивым взглядом, но всё же взял трубку.       — Ким Сокджин.       — Господин Ким. — В голосе девушки послышалось волнение — возможно, она его знала. Или же боялась, что ее рассекретят, потому что… — Вас беспокоят из первой городской больницы. К нам поступил Ким Тэхен.       Джин сильнее сжал трубку. Неужели он опустился до такого? Злость стала отчетливее, и от этого, кажется, ему стало чуть проще дышать.       — И вы, вместо того, чтобы связаться с его родителями, набрали меня. Как удачно, при том, что я успел его заблокировать.       Молчание.       — Эээ… — И растерянность. — В его телефонной книге нет родителей. По крайней мере, никого, кто был бы так подписан.       — Да что вы говорите? — Джин вложил в этот вопрос весь имеющий в нем запас сарказма, заняв еще немного у Юнги. — Тогда передайте ему, если он, конечно, не помер, что если он продолжит в том же духе, с ним буду говорить не я. Не знаю, что он вам наплел, но дружеский совет — держитесь от него подальше. Всего доброго.       — Подождите!       Джин не знал, почему не прервал звонок.       — Вам на самом деле звонят из больницы. Господина Кима обнаружили соседи… ну, там, где он живет, рядом с лифтом, без сознания, и сразу вызвали скорую помощь. Он сейчас в операционной, и нам очень нужно связаться с его родственниками, чтобы они, в случае чего, могли подписать согласие на проведение реанимационных мероприятий. Остановка сердца, осложнения…       Девушка затараторила так, как будто боялась, что на другом конце разговора в любой момент повесят трубку. А у Джина кровь, которая до этого зло бушевала в его висках, в один момент отлила от головы. Что с ним могло случиться? Инфаркт? Инсульт? Приступ аппендицита? Ущемившаяся грыжа или заворот кишок? У мамы бы нашлась больше вариантов, но Джин не мог придумать ещё, потому что не мог расслышать мысли из-за бьющейся пульсом тревоги. Что могло уронить сильного альфу без чувств и оставить под ножом хирурга? Завтра у него должен был начаться гон. Это могло как-то повлиять? Осознал, что натворил, и так расстроился, что порвался изнутри? Вопросов было слишком много, и вместе с тем, перечный альфа неожиданно для себя принял решение. Всё кончено. Он никогда не простит такое, но такого всё равно было для того, чтобы теперь оставить его. Совесть не позволит.       — Господин Ким, если вы думаете, что это розыгрыш – к сожалению, нет. Ким Тэхен в тяжелом…       Джин быстро поднялся.       — Я сейчас буду. Первая городская? — Он решительно направился в сторону прихожей, и Юнги зашагал за ним. — Я свяжусь с его отцом.       — Ох, спасибо большое! — Девушка явно испытала облегчение от этой новости. — Только, пожалуйста, не волнуйтесь — господин Ким в надежных руках и ему оказывают квалифицированную медицинскую помощь!       Перечный альфа теперь слышал только то, как его собственное сердце торопливо, но мерно отсчитывало удары, как будто запустив таймер. Он быстро попрощался, и сразу набрал Джехена.       — Тэтэ в больнице, мне нужно ехать. Я напишу тебе.       Джин бросил это Юнги и тут же вышел из квартиры. А в трубке были гудки. Слишком долго, и перечный альфа успел добраться до машины.       — Да, Джин. Слушаю.       Комиссар, судя по голосу, до сих пор был на работе, и Джин пытался теперь сообразить, как быстро и без потенциальных жертв сказать отцу, что его сыну может понадобиться реанимация.       — Тэхен в больнице. Первая городская.       Отцу доводилось там бывать, поэтом Джин знал адрес, а теперь слушал приглушенный, наверное, ладонью, командный бас, который в следующий момент повысил громкость.       — Уже еду.       Что же с ним случилось? Перечный альфа нервно закусывал губы. Тэхен выглядел абсолютно здоровым. Тэхен сказал ему, что абсолютно здоров, значит, это было что-то внезапное даже для врача, который проводил его осмотр. Что-то не связанное с естественным циклом? Многие болезни проявляли себя внезапно и при этом страшно, но… Джин вдохнул и выдохнул. Он просто успокоит свою совесть. И… никогда не простит.