Горячо. Горячее. Два альфы

      Чимин почти сразу понял, что у него проблемы, когда оказался на танцполе. Он собирался почувствовать себя как рыба в воде, а почувствовал рыбой, выброшенной на берег. И проблема была не в том, что он вдруг разучился танцевать, собирая вокруг себя неравнодушных — совсем нет. Он вдыхал и не чувствовал ничего. Танцы, разгоряченные жаждой приключений альфы и омеги — это должен был быть взрыв запахов, из которых он бы обязательно смог выбрать подходящий ему, но… Опять но. Всё было блеклое и невыразительное. Рыба, лишившись воды, задыхалась, а он… У него были проблемы. Проблема. Он переволновался и сбил свои естественные настройки, которые теперь не позволяли ему воспринимать запахи. И спустя какое-то время появилась еще одна. Проблема.       Он со своей небольшой компанией устроился рядом с баром, удобно сев за стойку и получив от бармена заказанный виски, когда кто-то очень близко воскликнул Лин. И Чимин заметил ее. Ее нельзя было не заметить, и невозможно было не запомнить. Правда, теперь она была в платье, и нескромный вырез подчеркивал ноги, а не грудь, как это было на том самом вечере, на котором он ее запомнил в смокинге на голое тело. Тогда она была одна, по крайней мере, когда подошла поприветствовать режиссера Чона. И тогда же Чимин, изображая из себя недотрогу… Возможно, она его не запомнила и теперь так смотрела просто потому, что ей было любопытно.       — Чимин?       Хитрые дымчатые глаза сузились, пока омега резко округлил свои. Хосок точно его не представлял — возможно, из ревности, потому что он в тот момент держал его нескромно за… Откуда она знала его имя?       — Вы знакомы?       — Один мой друг очень попросил меня развлечь омегу по имени Чимин, и я… — Альфа сделала к Чимину шаг, грациозно облокотившись на стойку. — Кажется, знаю, почему он расстроен. — Она улыбнулась. — Лин Кая. Чон нас не познакомил — боялся, что я тебя съем, а теперь ты сам пришел ко мне в руки.       Чимин напрягся, особенно когда его новые друзья как-то очень незаметно отделились от них, а потом и вовсе исчезли из его поля зрения. Что она от него хотела? И что за друг просил его развлечь?       — Ким Тэхен и Ким Сокджин. — Лин, наверное, смогла прочитать этот вопрос у него на лице, и при этом она смотрела скорее с любопытством, нежели с желанием… съесть. — Знаешь их?       Так, это была хорошая новость, и омега, кивнул, сглотнул и выдохнул.       — Я заранее на твоей стороне и готова тебя поддержать. Расслабься. У меня нет привычки обижать омег, особенно таких расстроенных и милых.       Ее тон изменился, как и взгляд. Из него исчезли интригующая надменность и сексуальная холодность — девушка теперь выглядела так, как будто на ней было не роскошное платье, а спортивный костюм. Чимин почему-то ей верил, а она села рядом, развернувшись к нему и закинув ногу на ногу. Омега не мог не задержать взгляд — мир спасет не красота, а такие ноги… Она точно была моделью.       — Я приму это за комплимент. — Альфа с мягкой снисходительностью улыбнулась, а затем подняла свой бокал, в котором плескалось что-то золотистое, в компании льда — Чимин не слушал, когда она диктовала бармену заказ. — За твое хорошее настроение. И верных друзей.       Они оба сделали по глотку, и Чимин решился сесть поудобнее, чтобы говорить и смотреть на красивую альфу стало удобнее. В конце концов, он теперь отдыхал у бара с самой сексуальной и эффектной девушкой… как минимум этого заведения и поэтому мог позволить себе всё, что угодно.       — Где они, кстати?       — Надеюсь, заняли одну из вип-комнат. — Лин ухмыльнулась, а затем потянулась к омеге, почти перейдя на шепот. — Между ними что-то есть, правда? Искрило так, что у меня наэлектризовалось платье, а это, на минуточку, натуральный шелк.       Она небрежным и элегантным движением расправила струящуюся по ногам ткань, скромно прикрыв колени.       — Я видел, как они целовались. — Чимин как будто виновато улыбнулся. — У тебя заискрило, а у меня чуть не встал — столько страсти.       — Могу себе представить. — Лин покачала головой. — Поэтому я обычно предпочитаю альф, но только тех, которых смогу победить в честной схватке.       Она многозначительно подняла одну бровь, а потом ее губы растянулись в обворожительно широкой улыбке. Интересно, если она выбирает альф, почему режиссер Чон тогда приревновал? Получается, они не очень близки? А может, это его бывшая?! Кажется, эта догадка, помимо воспаленного воображения, слишком ярко мелькнула и на его лице, потому что Лин задумчиво прищурилась.       — Я не спала с Чоном. И не собираюсь.       Чимин не мог определиться с тем, что ему стоило сделать сначала: выдохнуть с облегчением или же удивиться ее проницательности? Сделал всё это одновременно, и альфа покачала головой.       — Он частый гость модных показов и модных автопати, как и я. Мы просто… знакомые. — Сказав это, альфа взяла многозначительную паузу, с такой же многозначительной улыбкой. — И в один момент были соперниками, но он проиграл. И, что делает ему чести — смог достойно признать свое поражение. Мы не конфликтовали по этому поводу. — Лин задумалась, поднеся к губам бокал и уведя взгляд в сторону. — Возможно, он просто был не достаточно заинтересован в том омеге.       Две альфы, соперники, одна модель, другой режиссер — что еще им делить, кроме омеги? Это объясняло, почему режиссер Чон так себя повел, при этом, оставаясь вполне любезным.       — Он и во мне оказался не заинтересован.       — Я так и подумала. — Лин сочувствующе улыбнулась и накрыла ладонь Чимина своей рукой, которую почти сразу убрала — только поддержка, и судя по теплу в глазах, искренняя. — И могу сказать, что я ни разу не видела его в одной компании — он каждый раз появляется с разными спутниками и спутницами. Возможно, это образ жизни. Или темперамент. Некоторым альфам становится скучно долго на одном месте.       — Да, он предупредил, что ничего не может обещать. — Чимин развернулся к стойке и двумя руками обхватил стакан, опустив в него взгляд. — Но зато я получил лучший секс в своей жизни.       — А мне вот ничего не пообещали, да еще и с сексом обломали.       Лин демонстративно надула губы, пока Чимин сразу заинтересовался подробностями, и разговор сам собой перешел к ее неудаче с Ким Тэхеном, которую девушка намеренно снабжала одновременно и комичными, и грязными подробностями. Чтобы омегу отвлечь. Потому что омег нельзя обижать — они созданы для другого.              

* * *

             Джину не часто приходилось бывать в вип-комнатах, но эта, кажется, была типичной. Интимный полумрак, который был еще интимнее на фоне темных стен; даже на вид мягкий диван с креслами по бокам и низкий столик, который легко можно было отодвинуть и освободить место. Работал кондиционер, потому что воздух ощущался прохладнее, чем в основном зале, и чище. Наверняка, где-то был воздуховод или еще что-то, что Джин стал высматривать, с любопытством оглядываясь и намеренно теряя время. Он видел, что Тэхен уже забрал воду и полотенце у официанта, с которым вежливо попрощался, а потом щелкнул замком, подошел к дивану, бросил на него всё содержимое рук и себя. Но не раскинулся расслабленно, а уперся локтями в колени и уставился на Джина, который держался на расстоянии. Джину не нравилось, как он смотрел.       Ему нравилось его задевать, раздражать, выводить на эмоции, но всё это было в рамках соперничества, стремления показать характер и посмотреть на характер другой. Никогда это не было проявлением той неприязни, которая постепенно или же от одной случайной искры разгорается в ненависть. Это была тонкая грань, но оба альфы ее еще ни разу не переходили. Теперь было другое. Теперь от Тэхена исходила именно неприязнь, как будто Джин эту грань пересек.       — Подойди, пожалуйста.       Грань была тонкой, а тема секса — еще тоньше, особенно между двумя альфами-мужчинами, особенно, когда одному нужно было привстать на колени и взять в рот. Даже если не на колени, в любом случае это было…       — Джин, я не дотянусь до тебя отсюда.       Не унизительно, и именно поэтому Джин согласился — он был взрослым человеком с близкой к адекватной самооценкой и поэтому предполагал в том числе и свой проигрыш. Он сможет встать перед Тэхеном на колени, если тот окажется лучше. Но Тэхен проиграл и теперь злился. А Джин планировал получить удовольствие, но он ошибся, когда…       — Я уже пообещал, что не буду кусаться, ну.       В голосе слышалась тоска, а Джин ошибся, когда… Сказал, что будет терпеть. Терпеть — значит, ему изначально это было противно, а может, даже омерзительно. Именно это разозлило Тэхена, и это было понятно, если учесть, в каком положении ему нужно было оказаться. Можно было извиниться и уверить, что Джин сказал это от обиды. Можно? Разумеется. Но…       — Я пообещал, что отвезу Чимина домой. — Перечный альфа продолжал тянуть время и для этого достал из кармана телефон, а проверив его, удивился. Это было не по сценарию и получилось искренне. — Возможно, Юнги захочет присоединиться.       — Не переживай, это не займет много времени.       Джин что-то набирал на экране, пока у Тэхена кончалось терпение. Он чувствовал себя мерзко и изначально представлял себе это не так, почему-то уверенный, что Джин его поддержит. Потому что между ними не было ненависти как таковой — они бились лбами, да, но последнее время эти столкновения приобрели… чувственный характер и поэтому совсем перестали оставлять после себя даже следы обид. Только следы возбуждения, и Тэхен был уверен, что такой смелый спор сможет их еще немного сблизить. Ошибся. Бывает. Но слово свое надо держать.       — Ты хорошо сосешь?       Вопрос не выбивался из контекста и был логичен, но от Джина, который отложил телефон на низкий столик и не торопился ближе подходить к Тэхену, он звучал как попытка оскорбить.       — У тебя будет шанс проверить.       — Этому тебя тоже учили в спецназе? Когда ты проваливал задания?       Тэхен прикрыл глаза, чувствуя, как вместо возбуждения, на которое он надеялся и планировал полагаться, внутри поднималась злость. Она тоже распаляла кровь, но та приливала не к члену, а к голове. Пульс забился в висках, заложил уши, и альфа не мог вспомнить, когда последний раз он чувствовал себя настолько… выведенным из себя. Казалось, его из себя не вывели, а вышвырнули. Джин был мастером провокаций, а любой мастер провокаций однажды приходит к тому, чтобы утирать со своего лица кровь. К черту. Хватит одного удара. Подраться или потрахаться, и не Тэхен сделал этот выбор.       Джин видел, что альфа поднялся, с каменным лицом, значит, его провокация удалась и удалась с блеском. Они плыли не в том направлении, и нужно было просто раскачать лодку. При этом, оставался единственный шанс изменить настроение мятного альфы и при этом остаться в живых, потому что в честном поединке со спецназовцем Джин точно не выстоит. Сердце заколотилось быстрее, пока он наблюдал за Тэхеном, который медленно надвигался, как тигр, которому в клетке наедине с ужином некуда было спешить. Теперь было самое время подумать о том, насколько альфа был сексуален, и Джин отступил. План был готов, но… Тэхен неожиданно сменил траекторию и направился к двери. Неплохой вариант, но им категорически нельзя было заканчивать на этом.       — Куда ты?       — Я не хочу иметь с тобой никаких дел. Поиграли и хватит.       — То есть, ты признал поражение?       Риск, как пишут в некрологах, благородное дело, а Джин, совершив рискованный отвлекающий маневр, уже успел встать рядом с дверью. А Тэхен уже готовился с удовольствием применить силу, чтобы убрать его с пути. Это было… страшно. Мятный альфа мог уступать ему в чем угодно, но если вдруг они решатся померяться силами, Джин останется с синяками и плохим настроением.       — Да. Но впредь, если ты продолжишь меня намеренно провоцировать, словами, я буду говорить с тобой по-другому. — Тэхен сделал шаг к выходу и остановился. — Шутки кончились, Джин. И я не хочу…       — Не хочешь или всё-таки не можешь?       Сказав это и сразу предсказав этому насильственный итог, Джин тут же повернулся к двери, подставив другому альфе спину. Во-первых — лицо останется целым, а он актер, у которого скоро начинаются съемки. Во-вторых — так Тэхен сможет быстрее учуять его запах, на затылке. Как у животных, когда самец во время спаривания держит самку зубами за холку. Здесь не было животных, в особенности, самок, но были инстинкты, агрессивные. А нужны были сексуальные. Джин напрягся. Вообще, Тэхен уже был у него за спиной однажды, но тогда он хотел научить его игре в гольф, а не причинить тяжкие телесные, поэтому… Перечный альфа задержал дыхание, крепче схватившись за дверную ручку. Зачем вообще ему… Тэхен дышал так тяжело, как будто пробежал марафон, но на самом деле он просто боролся с желанием Джина травмировать и только поэтому сделал шаг назал.       — Я сломаю тебе руку, если ты не отойдешь.       Нет, такой Тэхен ему точно не нравился. Он рычал и был похож не на благородно скалящегося тигра, а на бешеного пса. Джин тоже сделал шаг назад, натолкнувшись на грудь альфы, и его сразу обдало колючим мятным морозом, инеем покрывшим плечи и затылок. Тэхен в такие моменты пах не резко и не вонюче — его больно было вдыхать, буквально, но… Сошедшая лавина тут же начала таять, и мятный холод, пригретый, начал расцветать, обрастая листьями. Тэхен всё-таки вдохнул, а Джин не испытывал к нему агрессии и поэтому пах… Сладко и пряно. Перец ощущался не как едкий раздражитель, вызывающий першение в горле, а как яркая специя, остро дополняющая сладкое созвучие гвоздики и горячей карамели. Никакой пошлой приторности — изысканный, сотканный из пестрых нюансов вкус.       — Успокоился?       Невозможно было не поддаться этому моменту, и голос сам по себе перешел на взволнованный шепот, когда по бокам от Джина в дверь уперлись большие ладони, отрезав все пути для отступления и отгородив от ненужного. Это было непозволительно, но на войне все средства хороши, а ему очень хотелось посмотреть на Тэхена на коленях. А Тэхен на самом деле успокоился, против воли, и если уязвленная колкими словами гордость еще пыталась сопротивляться, то тело совсем перестало готовиться к нападению, став теплее и мягче, как будто пригревшись под ласковой рукой. Черта с два. И Тэхен отступил назад.       — Я всё сказал, Джин. Отойди.       Джин повернулся, но смотрел в пол, а не на мятного альфу.       — Знаешь, почему я согласился на этот спор? — Взгляд до сих пор был направлен вниз, но перечный альфа видел, куда смотрел Тэхен. На него. Не моргая. Он ждал, пока спокойно. — Потому что сам готов был встать перед тобой на колени.       — Я не собираюсь вставать перед тобой на колени. — Тэхен ухмыльнулся. — Условием было отсосать, неважно, в каком положении, лишь бы член был за щекой.       — Тебя унижает эта мысль?       Джин поднял только глаза, смотря исподлобья, а потом медленно, как будто в любой момент готовый к провокации, поднял голову, совсем немного задрав подбородок. Чуть-чуть, но настроение взгляда заметно изменилось.       — Меня унижает мысль, что ты будешь терпеть, а не получать удовольствие — я не настолько плох.       Тэхен смотрел на Джина со спокойным, ничего не выражающим лицом, но слишком пристально. Его взгляд горел и не мигал. Он чего-то ждал, и Джин не собирался оправдывать его ожидания, вместо извинений сделав шаг вперед. Лицом к лицу, на расстоянии выдоха, который Тэхен почувствует на своих губах.       — Ты раскусил мой план — что еще я мог ответить?       — Что-то, что сохранило бы твое лицо, несмотря на поражение.       Задетая гордость неприятно засаднила, и в желании увидеть мятного альфу на коленях появилась агрессия.       — Ты устроил мне провокацию, а не…       — Она удалась, Джин.       — Но до этого проиграл ты. Тэтэ.       Тэтэ он выдохнул, как будто выпустил в лицо Тэхена горький дым, который альфа собрал с губ языком.       — И ты хочешь моего разгрома.       — Я хочу… — Джин смотрел Тэхену в глаза. — Чтобы ты снял рубашку.       Вот это было чистой правдой, и это стало понятно по прерывистому выдоху, который последовал за озвученным желанием.       — Хочешь — снимай сам.       Тэхен распустил сцепленные руки, и на дрогнувших губах появилось чувство превосходства. Он знал, что был хорош и хорош настолько, что Джин не сможет сказать по этому поводу ничего едкого. Что ж… Джин не был гордым. Только не в этот момент, когда у него появилась возможность увидеть воочию, а не только на красивых постановочных картинках. Он со спокойно улыбкой взялся за воротник рубашки, спустившись по швам к первой застегнутой пуговице, которая осталась после самоуправства Лин. Собирался расстегнуть, но что-то пошло не по плану, и пальцы сжались слишком сильно, крепко схватили ткань, а потом рванули ее в стороны так, что оставшиеся пуговицы просто посыпались из затрещавших петель.       — Извини. — Джин невинно улыбался, глядя в глаза Тэхену. — Ты не сказал, что я должен ее расстегнуть.       И он сорвал рубашку с плеч, а затем выдернул ее из-за пояса брюк. С рукавами пришлось повозиться, потому что перечный альфа стоял, даже не думая о том, чтобы двинуться, но Джин справился и с этим. Он отбросил рубашку в сторону, с удовольствием оглядывая результаты проделанной работы. Перечный альфа мастерски игнорировал взгляд Тэхена, бесстыдно оценивая открывшийся рельеф. Сильный, упругий, без вычурной накачанности, которая сразу бы выдала все часы, проведенные в зале под самолюбование в зеркале — альфа делал это для силы, ловкости, выносливости, а не для красоты. Сразу захотелось потрогать, но стоило только Джину прижать ладонь к крепкой груди, Тэхен схватил его за запястье и пальцами, как наручниками, запретил эту инициативу. Вторую руку постигла та же участь, но перечный альфа лишь улыбнулся, блаженно прикрыв глаза.       — Нравится?       — Очень.       Джин не сопротивлялся, когда Тэхен опустил его руки и рывком завел за спину. Вместо этого он откинул голову, и нос мятного альфы оказался у его шеи, но он не торопился его обнюхивать, как будто заранее просчитал этот план, но у Джина был готов другой.       — У тебя потрясающее тело, Тэтэ. — Взволнованный горячий шепот тронул ухо Тэхена, а потом сбивчивым выдохом обжег кожу ниже. — Круче, чем у меня.       Сказанное потешило самолюбие, пока открытые, ласковые губы стали нежить шею. Именно нежить, потому что поцелуи получались мягкими, неторопливыми… Тэхен прикрыл глаза, а потом прижал ладони Джина к своей груди, сознательно поддавшись на эту чувственную провокацию. Запах кружил голову, но не так, как пухлые губы, короткими поцелуями измеряющие точеную линию нижней челюсти, задержавшись на подбородке. Перечный альфа аккуратно перехватил одну руку Тэхена и потянул к своему животу, затем медленно спустив ее ниже, пока пальцы не коснулись ширинки. И их не пришлось направлять дальше, потому что они сами обхватили член, уже заметно просвечивающий через ткань брюк.       Это было проявление доверия, особенно после того, как они оба успели чувствительно травмировать друг друга.       — Это… доказа…       Джин не успел сказать это, потеряв окончание мысли между губ Тэхена. Это был другой поцелуй, который на фоне обычного накала страстей казался каким-то нереальным, сбивающим с толка своей неторопливой, глубокой чувственностью, сплетенной из острых ощущений договорившимися в ласке языками. Джин доверчиво прильнул к мятному альфе, и пальцы Тэхена стали увереннее, всё еще оставаясь аккуратными. Не хотелось искать подвох — только наслаждаться этим сладким, пьянящим перемирием.       Тэхен стал расстегивать пуговицы пояса, пока Джин обнял его за шею. Он никогда не был таким, и теперь не хотелось думать, что притворялся. Даже если притворялся, делал это очень убедительно, как действительно талантливый актер. Он резко оторвался от мятных губ, когда Тэхен вытащил из брюк его скользкий от смазки член. Задышал так, как будто воздуха между ними осталось слишком мало. Задыхался мятой, забыв обо всем или только делая вид… Наверное, Тэхен пожалеет об этом, но…       Он отстранился, а потом опустился на колени. Голова закружилась от пряности острого запаха, которая сразу начала таять терпкой сахарностью на языке. Тэхен обхватив губами головку члена и сразу почувствовав забравшиеся в его волосы пальцы, без промедления сжавшиеся. Разумеется… И чтобы убедиться, он поднял глаза.       — Красиво.       Джин не стал самоутверждаться по-другому, добившись своего, и улыбался с хитрой нежностью, а не ехидством, пока Тэхен, обхватив его член у основания пальцами, водил им по своим губам. Если ты уже на коленях, падать дальше некуда, тем более… Он был слишком… вкусным, чтобы жалеть о чем-то, и мятный альфа провел языком по длине, от своих пальцев, вверх, быстро, едва касаясь, обведя край головки. Туго обхватил губам, и теперь член по языку заскользил в горло, сразу наткнувшись на безусловный рефлекс, но Джин мягко надавил, натянув при этом волосы, и Тэхен послушно проглотил. Из глаз брызнули слезы, из уголков рта начала стекать слюна, и всё из-за самоотверженности, которую перечный альфа поощрял не только своим головокружительным запахом, но и руками. Двумя. Которыми он аккуратно, но крепко держал Тэхена за голову.       Позволял ли мятный альфа такое? Никогда. Почему позволял теперь? Потому что Джин в любом случае будет припоминать ему, как он стоял на коленях, и если к этому добавятся подробности о том, как он трахал его рот… Уже будет необидно, и Тэхен для опоры схватился за бедра Джина, послушно следуя за его руками. Перечный альфа не пытался протолкнуть член как можно глубже, но Тэхен всё равно давился, так приятно для скользящей по языку головки сокращая горло.       — Подними глаза.       Догадка о том, как он теперь выглядел, пришла к Тэхену сама. На коленях, в слезах и слюнях, да еще и смотрящий на своего… заклятого друга снизу вверх, пока тот держит его за волосы и методично трахает послушно отрытый рот. Катастрофа. Уже случилась, и теперь Тэхен прямо смотрел на Джина, рефлекторно жмурясь только в те моменты, когда он пытался прижать его голову к ширинке. Или задушить.       — Высунь язык.       В голосе Джина слышалась строгость, а не нежность или ласковая просьба — он явно был на пороге оргазма, и теперь мог только требовать. Всё, что было раньше, было спектаклем, красивой ширмой, за которой скрывался всё тот же характер, принадлежавший всё тому же альфе, не готовому на компромиссы, но волнующе изобретательному… Тэхену это нравилось, и он вновь послушно высунул язык. Заставит проглотить? Заставить не сможет, но… Джину не пришлось долго дрочить член и натирать уже слишком чувствительную головку о раскрытые губы — он кончил со сдавленным, глухим, без спроса вырвавшимся стоном, но спустил Тэхену на грудь, несмотря на то, что перед ним был высунутый язык. И теперь у того появилась возможность отдышаться и утереться, но для того, чтобы избавиться от чужой спермы… Интересно, какая она на вкус? Тэхену ни разу не приходилось слизывать и теперь… Он собрал пальцем густой белесый подтек с ключицы и облизал.       — Если бы ты сказал раньше, что хочешь попробовать…       Мятный альфа не успел поднять глаза, когда за его подбородок взялись пальцы, без спроса и резко запрокинувшие его голову. Тэхен, например, не любил поцелуи сразу после того, как кто-то брал его член в рот, но теперь не было возможности об этом вспомнить, и он поднялся вслед за потянувшими его наверх руками. Он дернулся, когда одна из них резко оказалась на его члене.       — Тебе тоже понравилось.       Джин, кажется, волновался, при том, что Тэхен не собирался отпираться от этого. И не мог его обнять, чтобы не испачкать в его же сперме. Нужно было полотенце, но мятный альфа не успел за ним потянуться из-за того, что рука на члене сжалась сильнее.       — Давай… — Пальцы принялись за пояс, затем быстро справились с ширинкой, и Тэхен даже удивиться не успел, когда его член оказался снаружи брюк, а не в них. Он просто смотрел на Джина, на самом деле не до конца понимая, что тот задумал. Глаза перечного альфы были пленительно затуманены, прикрыты и весь он теперь казался…нереальным. — Это будет наш секрет.       Джин опустился на колени и сразу взял член в рот, точнее, между губ, которые медленно заскользили от основания по длине, в завершение чувствительно стиснув потемневшую от возбуждения головку. Тэхен буквально потерял дар речи и способность мыслить, пока Джин потерял стыд, самостоятельно и без какого-либо принуждения насаживаясь головой на мокрый от обилия смазки член. Он жадно собирал ее, глубоко вдыхая кружащую голову мяту, которая обжигала язык свежестью и пригревала плавящейся от возбуждения карамельностью. Невероятно вкусно. Вкусно настолько, что Джин увлекся, и Тэхену пришлось взять его за волосы, чтобы попытаться отобрать готовый выплеснуть сперму член.       Получилось неловко, и часть семени размазалась по пухлым губам, пока другая осталась на языке. Тэхен не успел прийти в себя от увиденного, испытанного, собраться с мыслями и попытаться представить себя отмщенным, после ядовитой язвительности Джина, за которую его когда-то хотелось наказать… Как будто всё это волшебство произошло не с ним, и он просто теперь наблюдал за тем, как Джин, приведя себя в относительный порядок, потянулся за бутылкой воды. Сначала сделал несколько глотков, прополоскав рот, а потом, как будто до этого успел съесть вкусный и жирный ужин, вытер губы. Тэхен следил за ним. Хотелось продолжения. Он оба кончили, но не закончили, и прежде чем подумать что-то еще, мятный альфа услышал, как с тихим щелчком закрылась дверь, спрятав за собой широкую спину. Невозможно было поверить и еще невозможнее будет забыть.       Это был водоворот эмоций, который тащил его на дно собственных фантазий и к дивану, на который он опустился, быстро заправив член в трусы, а затем, уже только для приличия, в брюки. Джин каким-то образом успел оставить на столе не только бутылку с водой и полотенце, но и рубашку, взяв которую Тэхен только ухмыльнулся. Порвал ее из вредности. Не из-за злости — просто из вредности, чтобы вместо того, чтобы дуть обиженно губы, продемонстрировать характер. Ну и ладно, с этим легко можно было справиться, и, продев руки в рукава, Тэхен просто заправил полы рубашки за пояс крест на крест, так, чтобы она не распахнулась без спроса. Получилось надежно, а потом раздался стук.       — Да. Войдите.       Официант уверенно прошел к столу, на который опустил небольшой поднос, а на том в свою очередь стоял сервировочный колпак. И уже под ним…       — Это подарок от заведения.       На тарелке лежала… стояла на отрезанных хвостиках свежая клубника, украшенная листиками мяты. И Тэхен с удивлением посмотрел на официанта, который прямо на его глазах стушевался.       — А почему обрезанная? — Мелочи, но так клубнику не подавали, хотя бы потому, что так она теряла свой товарный вид, если учесть, что к ягодам не прилагалось никакое десертное сопровождение. — Успела подвять и…       — Нет! — Официант заволновался. — Попросили подать так. Наверное, для удобства. — Он немного нервно улыбнулся. — Сейчас я принесу шампанское — прошу прощения за ожидание, вынужденная заминка.       Он удалился, а альфа задумался. Подарок от заведения, но официанта нисколько не смутило то, что одного высокого во всех отношения гостя в комнате не доставало. При этом хвостики попросили отрезать и почему-то не подали шампанское сразу, при том, что это подарок от заведения, а значит, на кону была его репутация. Тэхен внимательно смотрел на ягоды, а потом…       — Да ладно!       Он ухмыльнулся вслух, откинувшись на спинку дивана. В своем первом большом интервью, а случилось это незадолго до того, как он ушел служить, он в шутку сказал, что обожает клубнику, но терпеть не может зеленые хвостики, вместе с которыми приходится оставлять половину ягоды. На самом деле, он бы мог есть клубнику вместе с ними, но… Джин слишком быстро и безмолвно испарился, наверняка, чтобы избежать разговора по поводу произошедшего. Но уехать сразу не мог, потому что пообещал отвезти Чимина. Он…       Очевидно, это был отвлекающий маневр, и это он попросил подать шампанское после клубники, чтобы Тэхен еще ненадолго задержался в комнате. Очень умно, и судя по тому, на какую Джин пошел хитрость, говорить о случившемся он не не хотел, а боялся. Что ж… Довольный собой альфа взял тарелку в руки, снял пробу (было не так вкусно, как если бы доблестный Ким Сокджин кормил его с рук), а потом поднялся и, не дождавшись обещанного шампанского, направился в общий зал. Наверняка, стол в вип-зоне до сих пор был закреплен за Лин, и если Джин будет ждать их одного на двоих друга-омегу, то только там.       Тэхен остановился, заметив, что за их с Лин столом теперь были не только Лин и очень недовольный Джин, но и Чимин. Альфа увереннее направился к ним, только успевая уворачиваться от веселых и дезориентированных выпитым гостей.       — О! Тэтэ! А Джин говорил, что ты занят и поэтому не сможешь попрощаться.       Чимин просиял, Тэхен просиял, успев как будто по другу соскучиться, Лин смотрела на него с улыбкой А ведь это я могла лишить тебя пуговиц и спермы, а Джин…       — Угостишь?       Делал вид, что клубника не от него, и только поэтому выглядел теперь таким воодушевленным, но мятный альфа видел, как он злился. Он явно не надеялся с ним сегодня увидеться, и при этом наивно полагал, что Тэхен сделает так, как он хотел. А Тэхен поставил тарелку на столик между бокалами, пока сам присел на подлокотник кресла, напротив тут же потянувшихся к десерту рук.       — Поклонница? Здесь клубнику так не подают.       Лин смотрела на него из-под ресниц, затем губами бережно обхватив красную ягоду. Могло быть сексуально, если бы она затем не сделала очень хищный клац зубами.       — Думаю, да. — Тэхен уставился на Джина, который, разумеется, не обращал на него внимания, вместо этого подчищая клубнику, как будто теперь пытался замести следы своего же преступления. — Я когда-то давно в одном из интервью пошутил, что не люблю клубничные жопки — только мой фанат мог это запомнить, чтобы при первом же удобном случае сделать мне приятно.       Услышав это уточнение, Джин лишь на мгновение остановил жующую челюсть, а после, как ни в чем не бывало, затолкал за щеку еще одну ягоду.       — И ты не знаешь, кто это?       Чимин смотрел на мятного альфу с любопытством без каких-либо тоскливых примесей. Кажется, Лин смогла поднять ему настроение.       — Понятия не имею. — Тэхен уронил голову, потом покачал ею, а еще чуть позже исподлобья посмотрел на Джина. И неожиданно наткнулся на его взгляд. — Но рад, что у меня есть такие преданные поклонники.       — Чим, ты, наконец, созрел ехать домой?       В голосе перечного альфы послышалось нежное раздражение, по которому сразу стало понятно, что задерживаться он, после преподнесенного подарка, не планировал, и всё это была вина сомневающегося омеги. А еще понятно стало то, что Джин совершенно заслуженно получил мировое признание — играл он убедительно.       — Нет. — Чимин задумчиво посмотрел на сидящую рядом девушку. — Я останусь с Лин.       — Не волнуйтесь, господин Ким — если вы попросите, я лично прослежу за тем, чтобы Чим добрался до дома в целости и сохранности. — Лин Кая элегантно развернулась к Джину, положив локоть на спинку дивана и закинув ногу на ногу. — Я уже доказала, что на меня можно положиться, когда подняла ему настроение.       — Джин, Лин не кусается. По крайней мере, до момента, пока ты ее об этом не попросишь. — Тэхен улыбался. — Вместо Чима ты можешь подвезти меня, если так не терпится поработать таксистом. Я даже заплачу. Или заплАчу — как захочешь.       — Чим, я надеюсь на твою сознательность. — Джин, проигнорировал Тэхена, ласково грозя омеге, а затем улыбнулся покровительственно обнявшей его за плечо альфе. — И на твою, Лин.       — И на мою. — Тэхен поднялся вслед за перечным альфой, не дожидаясь особого приглашения. — Чим, я не усну, пока ты мне не позвонишь.       — Будет сделано. — Пак Чимин уверенно кивнул и стал улыбаться шире, когда заметил, как недоволен был попрощавшийся с ними Джин, и как доволен был увязавшийся за ним Тэхен. — Как думаешь, они…       — Уверена. — Лин многозначительно улыбалась. — Интересно только, кто кого нагнул или поставил на колени.       — Грубиянка. — Чимин покачал головой, пока девушка как будто рассеянно перевела на него взгляд.       — Это только с альфами. С омегами — я белая и пушистая. Ты должен был это понять. — Лин с тоской посмотрела на пустую тарелку, на которой до этого лежали сладкие ягоды. — А еще я голодная. — Альфа глянула в сторону танцпола, а потом на Чимина. –Ты не хочешь поужинать? Рядом есть пара приличных круглосуточных заведений, в которых подают…       — Только ужин? — Чимин прищурился, и в ответ девушка заговорщицки заулыбалась.       — Ужин — только предлог. На самом деле, после того, как накормлю, я затащу тебя в какой-нибудь уютный мотельчик и съем, на десерт.       — Боялся, что ты не заговоришь об этом.       Увидев на лице омеги решимость, Лин рассмеялась. Она много смеялась, и Чимин поймал себя на мысли, что именно ее смех ослабил его инстинкт самосохранения. А от нее точно можно было ожидать чего угодно, и Чимин чувствовал это, но при этом… Она ему нравилась. И даже если это была одна из стратегий завлечения в свою паутину наивных омег — ему не хотелось сопротивляться. Худшее с ним уже случилось — он безответно влюбился, а всё остальное — просто опыт, и кто сказал, что он не может оказаться приятным?..              — Джиииииин.       Тэхен не отставал от альфы, который уверенно направлялся к выходу и отказывался замечать свое навязанное сопровождение. Отказывался так уверенно, что Тэхену пришлось ускориться, и он успел схватить его за локоть, только когда они оказались на улице.       — М?       Джин повернулся к нему с искренним недоумением, как будто только теперь заметил. Но это выражение лица задержалось на нем недолго, и он раздраженно скривился, дернув руку и зашагав к стоянке.       — Спасибо за клубнику.       — Не понимаю, о чем ты.       — Зачем ты отпираешься? Я по достоинству оценил этот жест и…       Перечный альфа остановился так неожиданно, что Тэхен налетел на него, неловко качнувшись.       — И поэтому при всех фонтанировал желчью.       — Это была не желчь.       Тэхен отрицательно покачал головой, пока Джин закатил глаза. Он собирался продолжить движение, но мятный альфа взял его за плечо.       — Ты сбежал, потому что не хотел обсуждать то, что…       — Мы закончили, Ким Тэхен. — Джин сказал это на нервном выдохе. — Счет равный, мы оба получили то, что хотели и остальное. Я обещаю, что больше не буду тебя провоцировать и приму твою любезность, вежливость и… что еще ты умеешь. Как ты сам говорил, поиграли и хватит.       — Ты читал мои интервью и…       — Я всё сказал.       Джин зло огрызнулся, вновь высвободившись из рук Тэхена. Зачем вообще он сказал про эти чертовы хвостики? Зачем вообще он однажды это запомнил и, главное, принял всерьез? Чтобы в очередной раз побыть в глазах господина Кима идиотом? Джин никогда не считал себя целеустремленным, но здесь преуспел. Нужно было закончить тогда, когда он кончил и не предаваться ненужным сантиментам.       — Я не всё сказал.       Тэхен не стал применять физическую силу, понадеявшись на силу убеждения. И перечный альфа остановился, а затем повернулся и сделал шаг навстречу.       — Мне всё равно.       — И поэтому ты тоже решил постоять на коленях?       В голосе нельзя было расслышать злорадство — скорее непонятное отчаяние, но Джин…       — Да. Именно поэтому. Я просто хорошо воспитан и не мог оставить тебя одного в таком… щекотливом положении.       Мятный альфа смотрел на него, не моргая и спрятав с в миг окаменевшего лица все мысли и эмоции.       — Хорошо воспитан и хорошо сосешь.       — Взаимно, Тэхен.       — Тэтэ.       — Без разницы.       Внутри у Джина было гадкое чувство, которое захотелось списать на запах. Глупо было отрицать, что он Джину нравился, а значит, он мог без участия здравого смысла на что-то решиться. Под действием инстинкта. Интересно, есть ли инстинкт, который заставляет альф запоминать интервью тех, кого они терпеть не могут?       — Джин, ты мне нравишься.       — А ты мне — нет.       Откровенность за откровенность? Это был плохой спектакль, и всё, о чем мог думать перечный альфа — поскорее оказаться дома.       — Врешь, Джинни.       Тэхен качал головой и даже не собирался теперь Джина задевать за его и без того травмированное самолюбие. Как Джин не собирался идти ему навстречу.       — Надеюсь, в следующий раз мы увидимся уже на съемках.       Джин обязательно поставит режиссеру в условие, что контракт будет подписывать отдельно от Ким Тэхена, с которым согласен работать и не согласен взаимодействовать за пределами съемочной площадки. Это будет справедливо, и очень многие актеры так и живут, в кадре изображая друзей не разлей вода, а за его пределами даже не здороваясь.       — И ты не будешь скучать по мне?       — Нет.       — Опять врешь. — Тэхен качал головой как китайский болванчик, и его идиотская улыбка всерьез начинала раздражать Джина, который решил не давать комментарий и, наконец, удалиться. Решил и не удалился, потому что Тэхен взял его за руку.       — Отпусти. Ты меня задерживаешь.       — Пытаюсь придумать, что еще сделать, чтобы ты думал обо мне прямо до…       Джин очень внимательно вслушивался, уже начиная придумывать что-то ядовитое в ответ, но мятный альфа поступил слишком оригинально. Или неоригинально, дернув его к себе, вместо того, чтобы закончить мысль. Одна рука сжимала пальцы застигнутого врасплох Джина, а другая — его затылок, и обе они не давали ни шанса на то, чтобы вырваться. Зато давали оправдание, почему перечный альфа не сопротивлялся — его держали. Но не руки, а губы и язык, которые вступили в сговор и теперь чувственными угрозами требовали от Джина ласку, ради которой Джин готов был вывернуть не только свои карманы. Ведь это был их последний поцелуй.       — Всё, надоел.       Перечный альфа немного нехотя отстранился, неловко выпутался из чужих рук и смерил Тэхена ледяным презрением. И в этот момент Тэхен готов был признать, что его заклятый друг был лучшим на свете актером. Потому что запах Джина выдавал его волнение. И то, что этот поцелуй… Он был обречен.              

* * *

             — Дай руку?       Чимин остановился, протягивая Лин ладонь, и та посмотрела на нее с недоумением, а затем вложила свою, надежно сжав пальцы омеги.       — Крошка.       — Здесь должна быть шутка про мой большой член, но я приберегу ее до момента, когда ты будешь готова.       Омега сказал это на полном серьезно, альфа на полном серьезе на него посмотрела и уже готовилась что-то ответить, многозначительно улыбнувшись, как вдруг…       — Кая.       Чимин тут же напрягся, и ему не пришлось долго теряться в догадках, когда он заметил… заметил, как у него пересохло во рту от вида обычного режиссера Чона, в обычных голубых джинсах и обычной белой футболке. Он был такой обычный, что невозможно было себе представить его здесь отдыхающим. Хотя бы потому, что он выглядел нервным и уставшим.       — Чон. — Лин Кая отпустила омегу, которого прикрыла спиной, и скрестила на груди руки. — Сейчас что, ретроградный меркурий? Почему мне так не везет?       — Не говори, что не рада меня видеть.       Чимин только слушал и старался не смотреть, потому что даже слушать было проблематично из-за заходившегося в груди сердца. Оно колотилось как сумасшедшее, и, наверное, от ненужной радости, но ведь разве бывают такие совпадения? Однако… Чон Хосок не мог узнать, что Чимин будет здесь, а значит, это на самом деле случайность. И сердце забилось глуше и тоскливее.       — Если ты хотел провести со мной время — я уже нашла компанию. — Лин улыбнулась. Между альфами не чувствовалось явной агрессии. — Не буду вас знакомить — вдруг ты его съешь. — Девушка потянулась к режиссеру Чону, как будто хотела прихватить его за нос. — Опять.       — Я тоже хочу провести время с твоей компанией — нужно как-то решить этот вопрос.       Услышав это, Чимин так резко поднял голову вместе с глазами, что перед ними потемнело, и всё, что он мог заметить — режиссер Чон смотрел прямо на него. Получается, он здесь оказался не случайно?! А как…       — А как ты тут оказался?       Чимин умел пользоваться ртом и теперь не собирался теряться в догадках, выйдя из-за плеча Лин, но оставаясь рядом с ней. А Хосок сделал к нему шаг.       — Благодаря Юнги. — Боже, я его расцелую. — Он сказал, что ты позвал Джина в клуб, а потом спросил у Джина, в какой именно.       — То есть, тебе было сложно до этого написать и позвонить, но подорваться куда-то посреди ночи… — Лин покачала головой. — Даже не знаю, идиотизм это или геройство.       — Знала бы, если бы я обращался к тебе.       Чон Хосок перевел взгляд на альфу, и та буквально расцвела, почувствовав кровь. Точнее, растворенную в ней пассивную агрессию и дух здорового соперничества.       — Я могла бы теперь сказать, что история повторяется, Чон, но в этот раз ты сам от него отказался. Поэтому теперь можешь не шипеть на меня — ты сам всё испортил, в какой-то момент забыв о нем.       Услышав Забыв о нем, Чимин тут же сник. Так и было. И даже если теперь альфа приехал, чтобы… Что бы что? Чувство собственничества?       — А ты хочешь его утешить? Для этого сначала нужно наказать обидчика.       Омега старался не смотреть и сильно не фокусироваться на голосе режиссера Чона, который отдавал чем-то холодным и жестким до абсолютной несгибаемости. Удивительно, как человек с такой улыбкой мог говорить так и… Чимин всё-таки поднял глаза, но потом сразу их опустил. Альфа убрал назад волосы, блестящие, и красивый высокий лоб был наружу, и глаза, которые смотрели как обычно ножи, заточенными лезвиями, метят в… Блять. Это было невыносимо.       — Ты хочешь подраться? Серьезно, Чон? — Лин, кажется, искренне удивилась. — Для того, чтобы наказать такого обидчика, как ты, нужно просто не обращать на тебя внимание. У нас с тобой гордость — слабое место, а по ней на самом деле больно можно ударить только молчанием.       — Мне нужно поговорить с Чимином, и я надеюсь, что ты не станешь мне мешать. — Хосок спокойно отреагировал на сказанное альфой, и скорее всего, потому что она была права.       — Мы можем спросить омегу, хочет ли он поговорить с тобой. Скажет, что хочет — я подожду в стороне. Скажет, что не хочет — в стороне подождешь ты, а потом подышишь нам в спины. — Лин сложила на груди руки, приняв чуть более агрессивную позу, и повернулась к Чимину. — Ты хочешь с ним поговорить? И чтобы было честно, напомню — он не вспоминал о тебе четыре дня. — Альфа украдкой посмотрела на Хосока, следя за его реакцией. — И из-за него ты потерял нюх, а…       — Что?       Режиссер Чон выглядел и звучал неожиданно встревожено, пока Чимин уже как будто рефлекторно захотел его успокоить. А ведь альфа был в этом виноват! Ну и к черту.       — Да-да, из-за тебя этот хорошенький омега перестал различать запахи, а значит, единственный пострадал. — Лин ткнула Хосока в грудь пальцем, а потом повернулась к Чимину. — Я могу за тебя отомстить — у меня теперь паршивое настроение, так что я готова выцарапать ему глаза.       У Чимина был выбор: остаться с Лин и показать, какой он крутой и совсем в режиссера Чона не влюбленный, или же выслушать режиссера Чона, чтобы тот понял, что… омега в него влюблен. Не было у Чимина выбора, потому что его неожиданно сделал медовый альфа.       — Чим, я не звонил и не писал не потому, что забыл о тебе, а потому что забыл обо всем, окунувшись в свой сценарий. — Хосок выдохнул. — Я всегда был таким и никогда до этого не жалел, если кто-то не мог с этим смириться. Теперь смириться не могу я. И я готов…       — Я с ним.       Омеге ничего больше не нужно было. У него не было характера, как у Джина, который мог им сдерживать даже свой член. У него не было настолько сильной обиды. Только скука и тоска были сильными, а от них он теперь мог избавиться. И избавился в тот момент, когда взяв его за руку, Хосок потянулся к его уху и прошептал Прости, я виноват перед тобой. Для любого альфы извинение — это поступок, а для такого идеального… Говорят же, что один шанс заслуживает каждый, правильно? Правильно. Значит, Чимин поступал как щедрый и благородный человек, а не наивный идиот. Он… Вдохнул поглубже, и всё внутри заполнилось солнцем, шелестящей листвой и золотящимися на свету и ветках дикими медовыми сотами. Ярко, отчетливо, насыщенно и до дрожи в коленях сладко.       Даже если Чимин по итогу окажется тупым, он всё же успеет побывать абсолютно счастливым.                     — В общем, я считаю, что ты конченый уебок, а все твои фильмы — бред припизднутого извращенца, и единственная награда, которой ты достоин — лоботомия.       Юнги держался за любезно поданный ему виски и смотрел на режиссера, который за всё это время даже не взглянул на него. Он настолько погрузился в свои мысли, что было страшно. Смешно и страшно, и Юнги ухмыльнулся, покачав головой.       — Справедливо. — Медовый альфа смотрел перед собой всё тем же отсутствующим взглядом. — Я доверяю твоему мнению.       — Как вы все меня заебали… – Дымный альфа потянулся за телефоном, сразу начав что-то раздраженно набирать на экране. — В коем-то веке выбрался из своей пещеры, чтобы уделить время друзьям, а эти друзья… Всё, нет у меня друзей. Они все пошли на... — Он замолчал, в этот момент не надеясь получить ответ, но, наверное, это была судьба. – В клуб.       И Юнги протянул режиссеру Чону телефон, на котором красовалось только что полученное сообщение от Джина с… Хосок поднял глаза, а Юнги свои закатил.       — О, не благодари — я вычту это из твоего гонорара.