Горячо. Горячее. Два альфы

      — Знаешь, почему я ничего и никому не рассказывал?       Джин невозмутимо взялся за хрустящую куриную ножку, с аппетитом и без раскаяния откусив от нее большой кусок. Точно собирался говорить с набитым ртом, и омега обязательно возмутится по этому поводу. Ибо нехуй. А он думал, что они лучшие друзья!       — Потому что ты бессовестный гондон.       — Потому что это кадры со съемок музыкального клипа. Всё было записано на мой телефон, для… — Джин задумчиво прищурился, поджав заблестевшие от соуса губы. — Особой атмосферы. Я попросил оставить это видео себе, на память, и подписал бумагу о неразглашении, но показать — это не распространять, так что я не сяду.       Чимин пытался переварить то, что услышал и что, судя по тому, что они были наедине, было правдой. С одной стороны, стало радостно от того, что друг на самом деле ничего от него не скрывал и в принципе другом оказался порядочным. Но с другой…       — Ты просто хотел избавиться от Тэхена?       — Ну да. — Джин пожал плечами и при этом на его довольном и спокойном лице промелькнуло что-то… ехидное. Или другое, было не разобрать. — Понадеялся, что он приличный гражданин и не прогадал. Всё-таки отношения с невестой — это ооооочень личное и не для чужих ушек.       — А если Тэтэ узнает, что это ложь, пиздеж и провокация?       — Вряд ли. По крайней мере, далеко не сразу. Клип еще не вышел — мы закончили съемки за пару дней до моего отъезда. Да и у нас это никак не обсуждалось, потому что Эмили еще не доросла до мировой популярности, но доросла до того, чтобы у нее в клипе снималась настоящая звезда. — Джин самодовольно выпятил грудь, но в этом не было желания лишний раз себя похвалить — он просто развлек Чимина, и тот на самом деле заулыбался. — Мы с ней познакомились на одной из многочисленных тусовок, на которые меня таскало агентство, и я быстро решился на благотворительность, тем более, на тот момент я уже отснялся. — Он сделал паузу. — В общем, если что, скажу, что пошутил, а он наивный дурачок, который всему верит.       — Он, мне кажется, разозлился. — Чимин покачал головой и, опустив глаза, не заметил, как Джин просиял, прежде чем продолжить с аппетитом обгладывать куриную кость. — Наверное, дух соперничества. Или по какой штуке вы, альфы, больше всего угараете? Ну, ты точно по детству, которое в заднице еще не отыграло и поэтому толкает тебя на такие… мошеннические схемы.       Чимин беззлобно ухмыльнулся, а план альфы был только в том, чтобы осадить Тэхена, который слишком уверен в своей привлекательности. Привлекательности для Джина, а Джин не собирался это признавать и в этом признаваться. Он терпеть альфу не мог, и это единственное имело значение.       — Ну, за нас!       Чимин поднял стакан, и Джин его поддержал. Даже если эта победа будет недолгой, сейчас это был момент триумфа, маленького и всё равно сладкого. Он в любом случае останется в выигрыше.              — Кстати, у меня за два года не было ни одного серьезного романа. — Альфа быстро наелся и расслабленно откинулся на спинку стула, взявшись двумя руками за стакан, в который омега оперативно подливал виски. — Знал, что не останусь, поэтому никого не искал. Да и журналисты там — настоящие зверюги, везде снимают, ходят по пятам и… У нас с этим проще. — Джин покачал головой. — Единственный момент — если вдруг оступишься, тебя сразу смешают с дерьмом. Юнги доказал это на своем примере.       — Там же, наверняка, было дохуя красоток и красавцев. — Чимин хитро прищурился. — Неужели ни разу не встал?       — Я сказал, что романов серьезных не было. — Джин лукаво улыбнулся, а затем вдруг стал очень серьезным. — Звездам вроде меня на время гона предоставляют эскорт в режиме полной конфиденциальности.       Глаза Чимина быстро и эффектно округлились.       — Простит…       — Эскорт. Этим занимаются специальные агентства, абсолютно законные. Так что всё безопасно. Да и приятно обеим сторонам, потому что омеги могут выбирать наравне с альфами. По крайней мере, от чего-то отвратительного они всегда могут отказаться.       — Но ты был нарасхват. — Чимин мечтательно улыбнулся, подперев голову рукой. — Я омега, и я знаю, о чем говорю.       — Но мне не тягаться с Хоби. — Джин вздохнул, как хороший актер, в один момент сильно расстроившись, а Чимин сразу заволновался. — Я могу вас познакомить. Можем всё подстроить — я приглашу его домой для более близкого знакомства, а ты заявишься так же внезапно, как я сейчас. — Альфа рассуждал пространно, а омега… Так можно было? — Я уверен, что господин Чон будет не против нового знакомства, при том, что ты не только секс-символ, но и талантливый актер. И танцор. В общем… — Джин поднял блестящие глаза. — Звезда любой дискотеки.       — Подлиза. — Чимин скривил как будто недовольно пухлые губы, но при этом всё же зарумянился от удовольствия. — Я подумаю.       — За исполнение твоих эротических фантазий. — Джин поднял стакан.       — Наших.       Омега тост поддержал, пока альфа нечаянно задумался о том, какие у него были эротические фантазии. Сказывалось влияние виски, и теперь нужно было перевести тему.       — Расскажи, как у тебя дела.       — Да никак!       Чимин усмехнулся, а потом принялся рассказывать, и Джин, расслабившись, полностью обратился в слух. До которого внезапно донесся раскат дверного звонка.       — Да бля. — Омега тут же поднялся, до этого успев вспомнить негативный опыт съемок в танцевальном клипе, который обернулся для него травмой. — Я сегодня точно нарасхват.       — Может, Мин?       Джин сделал глоток виски и сразу начал сверяться с ощущениями. Еще или лучше не стоит? В конце концов, на завтра у него не запланировано никаких выходов в свет, и даже если опухнет, у него будет время с этим справиться. А Чимин в это время немного агрессивно открыл, даже не потрудившись узнать, кого собирался впустить. Ему тоже досталось от виски. Точнее, его чувству самосохранения, но он был в безопасности. И заулыбался как дурачок, повиснув на двери.       — Извини, что проигнорил твою заботу — вернулся за курицей.       Всё-таки, омега любил этого альфу. Да, сегодня он успел узнать его с другой стороны, но большую часть времени Тэтэ был повернут к нему другой, милой и непосредственной, с которой Чим был на одной волне. И из-за которой никак не мог понять, почему они с Джином до сих пор не могли что-то поделить! Оба адекватные, взрослые, соображающие и очень красивые, но как сходились…       — Я зайду? Или вы не закончили обсуждать свадьбу господина Кима?       Так-так-так… От злости не осталось и следа — точно. Теперь мятный альфа больше походил на сытого, а не голодного тигра, который с беззащитной антилопой хотел поиграть в прятки на интерес, а не на смерть. Тэхен точно с Джином драться не собирался, а план Джина альфу отвадить провалился.       — Кто там?       И Джин как будто почувствовал, что Чимин думал о нем, и, на всякий случай, появился в прихожей, если вдруг с его любимым омегой могло что-то…       — Мужчина, вы кто?       Омега сразу понял, что его перечный друг был достаточно пьян, чтобы пуститься в глупый, но всегда очень подходящий ему юмор. Чимин первый смеялся над его шутками, потому что его юмор был… Настолько дурацким, что просто потрясающим. А Тэхен нисколько не растерялся, даже несмотря на то, что Джин свое удивление отыграл на целый Оскар.       — Поклонник. Дадите автограф?       Мятный альфа вопросительно выгнул бровь, пока Чимин очень внимательно за ним следил. Всё это явно было неспроста.       — Нет, только за щеку. Возьмете?       — Так, этому столу больше не наливать.       Омега решил не испытывать судьбу и начал выталкивать Джина обратно в гостиную, а из гостиной — в кухню. И всё бы ничего, если бы Тэхен не закрыл дверь, не разулся и не прошел следом за ними.       — Давай я съем курицу прямо здесь.       Он как ни в чем ни бывало прошел за стол, пока Чимин двумя руками держал Джина за плечи, а Джин смотрел на невозмутимого Тэхена.       — Тебе здесь не рады.       Так, а вот это был опасный момент, потому что каждый уважающий себя алкоголик знал, что виски усиливает не только остроумие и либидо, но и быстрее доводит агрессию до причинения реального вреда чужому здоровью.       — Чим, ты не рад мне?       Тэхен теперь был похож на бездомного щенка, которого сразу захотелось приласкать, покормить… Актеры, и Чимин закатил глаза.       — Я не надеялся, что до этого дойдет.       — Тогда я тоже закушу.       И Джин направился за стол, пока омега заторопился за ним, чтобы он случайно не свалил стул с Тэхеном, споткнувшись, или не плюнул ему на макушку… Интересно, Джин был способен на такое?       — Будете бросаться едою — обоих поставлю в угол.       Чимин не шутил, и оба альфы это понимали и, не сговариваясь, уважали его власть.       — А можно мне вина? На сухую не пойдет.       — Могу нацедить тебе соус. — Джин подвинул к себе тарелку.       — Тэ, в нем после виски просыпается великий комик — не обращай внимание. — Чимин быстро нашел бокал, в который плеснул вина. — Держи.       — Спасибо. — Тэхен с теплом улыбнулся омеге, а потом посмотрел на Джина. — Кстати, ты знал, что твоя невеста уже замужем?       Нельзя сказать, что он торжествовал в этот момент — скорее всего, это было простое любопытство, которое пока что не было отравлено ядовитым желанием Джина разоблачить. По крайней мере, на первый взгляд, а Чимин теперь в струну вытянулся, в любой момент готовый встать на защиту… кого-нибудь.       — Не знаю… — Джин откинулся на спинку стула, и если Тэхен хотя бы пытался играть безучастность, этот альфа в один момент потемнел. Но угрожал он не ураганом и не смерчем — только громом, который один вреда нанести не мог, только напугать. — Что меня заботит больше. То, что ты знаешь о моей невесте больше меня… — Он поднял взгляд, которым до этого следил за перебирающими салфетки пальцами. Смотрел на Тэхена. Просто прямо. — Или то, что ты слишком оперативно докопался до подробностей моей личной жизни. Этому учат в спецназе?       — Я просто приревновал, Джин. Мне кажется, это очевидно.       А вот это было настолько неожиданно, что пока Чимин откровенно выкатил глаза, Джин всё-таки в последний момент сдержался. Только сглотнул тяжеловато и поерзал на стуле, с лицом, как будто всё это его раздражало. Но он волновался, это точно.       — Когда ты сказал, что готов жениться, я на самом деле приревновал, пусть и не сразу смог себе в этом признаться. — Тэхен всё-таки взял куриное бедро, в которое вонзился зубами. Взял паузу, пока Джин напрягся, и Чимин не мог это не заметить. — За всё… Черт, это реально вкусно. — И альфа облизал пальцы, затем быстро собрав с кости остатки сочного ароматного мяса, которое попытался максимально быстро прожевать. — Так вот. Я привязался к тебе, и когда узнал, что ты привязался к другой… Чувство собственничества. Наверное. Но знаешь… — Он вытирал руки, при этом придвинувшись ближе к столу. — Это работает. Как только себе во всем признаешься, становиться проще. И… всё равнее.       Фактически, Тэхен сначала признался в каких-то чувствах, а потом сказал, что они остались в прошлом. Он признался себе, а вот Джин боялся. Не признаться, а признать, что он искал в его словах подвох не для того, чтобы уличить во лжи, а чтобы убедиться, что… Не остыло. Разумеется, ему было просто приятно с ним соперничать, ни о какой реальной привязанности или симпатии и речи не могло идти, но…       — Тебе стало проще, потому что ты убедился, что у меня никого нет, Тэтэ. Это другое.       Джин пил виски, но Чимин на этот раз был спокоен — друг явно успел протрезветь, что стало понятно по его совершенно прояснившемуся взгляду. Что между ними было?       — Ты можешь дальше убеждать себя в этом.       — Я просто знаю, что если подойду ближе, ты опять начнешь вытягивать шею, чтобы…       — Ну, ты опять выдаешь желаемое за действительное, Джинни. — Тэхен присматривался ко второй куриной ножке, которую собирался прикончить. — Осторожнее.       — Ты развел такую проникновенную речь о том, что приревновал, а потом понял, что тебе похуй… — Джин ухмыльнулся, и в этом было что-то личное, что стало понятно по тому, как скривилось его до этого разглаженное равнодушием лицо. Это было что-то личное и проникающее, что достало до самой сердцевинки. — Ты хороший актер, Тэтэ.       — Спасибо, Джинни. — Тэхен улыбнулся, а затем повернулся к Чимину. — Мы с отцом собираемся в субботу поиграть в гольф — хочешь с нами?       — С кем?! — Чимин округлил глаза. — С комиссаром полиции?! Я не подойду к нему.       — За тобой водятся уголовно наказуемые дела, маленький негодник?.. — Тэхен приятно заурчал, потянувшись к омеге и взяв его за щеки, и тот только заулыбался. — Отец страшный только когда на нем полицейский китель, но я попрошу надеть его поло.       Чимин теперь серьезно раздумывал над этим предложением. Он всегда хотел попробовать гольф, особенно после рассказов Тэхена, но это было дорого и не так уж хотелось, а теперь его приглашали и, наверняка, это всё будет за счет старшего альфы. Омега его только на фото видел, и ему уже было страшно. А что если, он…       — А у меня в планах на субботу было барбекю. Отцу подарили бутылочку элитного янтаря пятнадцатилетней выдержки… — Джин надул губы и опустил глаза, как будто над чем-то раздумывая. — Папа знает, что ты ценитель. И будет рад разделить с тобой эту роскошь.       Омега обожал Ким Соджуна за то, что у него всегда был доступ к крайне элитному алкоголю и при этом замечательно легкий характер, который он мог себе позволить только за пределами съемочной площадки. Чимин боялся с ним работать, и при этом любил…       — Ц-ц-ц, как это банально, Джинни. — Тэхен покачал головой. — Ставить лучшего друга в неудобное положение. Ты настолько в себе не уверен?       — Лучше поставить тебя? — Джин округлил глаза. — Банально — это пытаться сохранять хорошую мину при плохой игре, изображая одумавшегося влюбленного. — Перечный альфа опасно приблизился к столу, потянувшись к альфе напротив. — Ты рыл носом интернет. Ради меня. Мне приятно, но совершенно похуй.       В мягком голосе слышалась злость, которая превращала его не в холодное оружие, а в яд, который, вместе с немигающим взглядом, убивал медленно и болезненно. Чимин мог бы стушеваться, но не Тэхен. Тот лишь сильнее расправил плечи и шире растянул в улыбке губы.       — И приятно, и похуй… Я вызываю у тебя столько эмоций… И кто еще из нас влюблен, Джинни?       — Вам надо либо подраться, либо потрахаться. — Чимин скрестил на груди руки, пока с неявной, но всё же опаской наблюдал за разворачивающейся сценой. Нужно было поставить камеру. — Судя по повестке, скорее второе.       — Чтобы потрахаться, нужно возбудиться, а в нем из сексуального только постоянно ущемляющееся самолюбие. — Джин покачал головой. — Уже не цепляет.       — Тебе никто не дает, что ты сразу зацепился за потрахаться? — Тэхен как будто пропустил мимо ушей ласково прозвучавшее оскорбление. — И да, тебе, чтобы потрахаться со мной, необязательно возбуждаться — я всё могу сделать сам.       Джин поднялся, пока Чимин лихорадочно соображал, как будет их разнимать. Встревать между двумя обозленными и, судя по всему, неудовлетворенными альфами… До знакомства с господином Чоном так можно было не дожить. А мятный альфа тем временем тоже поднялся, пока омега начал вертеть головой в поисках подходящего оружия. Стул? Сковорода? Сервиз на четыре персоны? Вообще, можно будет отвлечь внимание, начав бить тарелки. Об их головы, потому что они теперь вообще ничего не замечали, кроме друг друга.       — Блять, если вы не успокоитесь, я… В обморок упаду.       Можно было еще надавить на жалость, но его никто не услышал. Потому что всё, что слышали оба альфы — металлический скрежет схлестнувшихся характеров, которые каждый раз сталкивались, но никогда так ожесточенно.       — Сделать всё сам… — Скрежетали не характеры, а зубы, потому что Джин теперь не говорил, а рычал, не разжимая челюсти. Когда вообще он научился быть таким свирепым?! — Ты сможешь только в свою ладошку. И мне казалось… — Альфа сделал паузу для особенно злорадной улыбки. — Ты потерял ко мне интерес. Или опять соврал?       — Как и ты. — Тэхен улыбнулся невинно, как будто теперь не готов был зубами вгрызться в чужую шею. — Я же знаю, что для тебя во мне сексуально всё. И главное… — Он потянулся вперед и перешел на шепот. — Запах. Торчишь от него. И поэтому тогда сбежал. Побоялся, что упадешь на колени и… слижешь.       Сейчас точно будет драка, потому что издалека было заметно, как Джин напрягся.       — Я тогда сбежал, а вот ты однажды не успел. И видел бы ты себя, когда тянулся к моим губам… Беспомощный и жалкий. Нормальные альфы такими не бывают. И с такими, как ты, не целуются. Тэтэ.       Джин приблизился к лицу второго альфы, выдохнув всё это ему в губы. При этом он старался не вдыхать носом, потому что даже так чувствовал пробирающий до костей мятный мороз, который, не попадая в легкие, впитывался через кожу. Тэхен смотрел ему прямо в глаза. Так обычно смотрят на тех, кого хотят прикончить с особой жестокостью. Смотрят для того, чтобы переполниться ненавистью и вложить в удар больше силы, чем могло себе позволить тело. Чимин на самом деле боялся влезать. Ему редко приходилось видеть разборки альф, и даже несмотря на то, что это были его друзья… Это был решающий момент. Наверное, им на самом деле нужно было, наконец, столкнуться так, чтобы остались потерпевшие.       Омега не заметил, как сам напряженно поджал плечи, ожидая развязки. Но Тэхен почему-то просто стоял и смотрел, пока Джин, судя по едкой, ядовитой улыбке, гордился своей провокацией. И всё произошло слишком быстро — Тэхен одной рукой взял его за затылок, а второй зажал рот, прижав к нему ладонь. Казалось бы, зачем, но Джин рефлекторно сделал вдох носом. Естественный рефлекс, и мятный иней тут же покрыл всё внутри. Мятный сахар, судя по тому, как альфе стало… Сладко. В тот момент, когда Тэхен крепче схватил его за волосы.       И взял силой то, что ему однажды не досталось. Перец душил, но он лишь сильнее вжался в губы Джина, разомкнув их языком, который уверенно протолкнул в послушно приоткрывшийся рот. Перец душил, но сладко, пьяняще, быстро растворившись в дымке рассыпанной корицы, которая придавала не остроту, а дурманящую пряность, плавящуюся в обжигающей карамели. Так не целовали — так мучили, пытались насильно оголенной чувственностью навредить гордости, и Тэхен вдавил Джина в стол.       Чимин открыл рот и даже не пытался его закрыть. Он такого даже в кино не видел, и теперь был единственный вопрос — почему Джин позволял? Кажется, он даже не думал сопротивляться жадным, самоуверенным губам, которые не давали расплестись ожесточенно и сладко спорящим языкам. Но вдруг Тэхен неожиданно резко дернулся и попытался отстраниться, но Джин не позволил, вцепившись пальцами в его затылок и… вернув себе. Вторая рука была где-то внизу, и Чимин не мог теперь разглядеть, что его перечный друг стальной хваткой вцепился в яйца Тэхена. Так, как будто хотел их лопнуть, при этом голодно вылизывая рот застигнутого врасплох альфы, дрожащими руками схватившегося за его плечи. Оттолкнуть или удержать? И он взял слишком много времени на раздумья.       — Сука…       Тэхен, наконец, отшатнулся, согнулся пополам и двумя руками старался унять пульсирующую в мошонке боль. Он хватал ртом воздух, безуспешно пытаясь отдышаться и… Боль начала стремительно утихать.       — Кобель. — Джину тоже с трудом удавалось дышать. — Но проверить это ты сможешь только ртом.       Мятный альфа не разгибался и поднял на него только глаза. Пронизывающий злостью взгляд, который бешено блестел. Джин смотрел на него и… Понимал, что хотел еще. Это желание билось о ребра, запертое и жаждущее, чтобы его услышали, подстегиваемое мятой, которая стремительно таяла прозрачными отголосками после отгремевших мятных раскатов. Это было слишком. Это было хорошо настолько, что больно.       — Тебе… — Тэхен выпрямился, все еще боясь отпускать обиженные незаслуженной жестокостью яйца. — Понравилось. Так и знал.       Всё-таки это была победа, пусть и ценой ушибленного мужского достоинства. Потому что Джину нечего было возразить. Потому что всё было очевидно.       Потому что Юнги точно охуеет, когда узнает, потому что Чимин охуел. Такой страсти… У омеги пересохло в горле, и он смог только что-то невнятно просипеть попрощавшемуся с ним торопливо Джину. Тэхен тоже куда-то делся — наверное, в ванную или туалет… Пиздец. Кто бы мог подумать…              

* * *

             У омеги с самого утра чесались руки (или рот?) рассказать обо всем Юнги, а тот, как на удачу, посреди рабочего дня почему-то оказался дома. А Чимин освободился после репетиции и, не позаботившись о том, чтобы привести себя в порядок, сразу, в чем жизнь танцевал, отправился к рэперу. Чем быстрее он обо всем узнает, тем быстрее Чимин встретится со своей мечтой… Но для этого ему нужно будет подготовиться.       Перво-наперво — закрасить отросшие корни, потому что блонд — это заебись, но не тогда, когда в полоску. Надо позвонить маме — наверняка, она найдет для него место и самого лучшего мастера, потому что Чимин обычно ее об этом не просил, справляясь своими силами. Но здесь был другой случай, и когда мама узнает, с кем он собирался знакомиться… Потом шопинг. Нужно было что-то стильное. И подчеркивающее достоинства. Чимин не обольщался и за всю свою насыщенную романтическими приключениями жизнь успел понять, что накачанный зад всегда заходил с козырей и прямо в сердце. Ну, или в другое место, хотя в случае Чон Хосока сердце было в приоритете. Главное произвести первое впечатление, чтобы знакомство захотелось продолжить. И до момента, когда он принюхается, потому что оставался шанс, что не понравится, но обычно с этим у омеги проблем не возникало.       — Ты охуеешь!       Чимин начал с главного, через кордоны охраны, наконец, добравшись до апартаментов звезды почти мирового уровня, который сразу впустил его внутрь.       — Я вчера видел такое, что…       Они сразу оказались в огромной гостиной — Юнги любил простор и мог его себе позволить. А из гостиной можно было рассмотреть кухню. А на кухне… Чимин остановился, как вкопанный. Закопанный под своими же мечтами о том, что он сможет влюбить в себя режиссера с первого взгляда…       — Ты специально, да?       Почему-то захотелось плакать, но больше хотелось выцарапать Юнги глаза, пока тот смотрел на него с недоумением.       — Что?       Альфа на самом деле не понимал, в чем дело, пока спина на кухне повернулась. И Чимин ослеп. В жизни, разумеется, в тысячу раз красивее, чем на фото. И похуй, что теперь на нем был не дизайнерский смокинг, натянутый на голое тело, а мешковатые голубые джинсы, подпоясанные завязанным кожаным ремнем, рубашка, на майку, засунутая за пояс и… Мягкая светло-каштановая челка, так красиво… Омега резко опустил голову, готовясь заплакать от досады, и его взгляд неудачно напоролся на его видавшие виды тренировочные штаны, растянутую до колен майку… Юнги ведь видел его любым, а что подумают на улице — похуй, тем более он торопился, но Чон Хосок…       — Ты специально, да? Знал же, что я в таком виде… И ничего не сказал! — Чимин повернулся к Юнги, сжав зубы. — Иди на хуй, понял? Несмешные шутки, нихуя несмешные! И… — Он слишком долго ждал этой встречи, чтобы теперь не отчаяться. — Спасибо.       — Чим, я…       Юнги на самом деле, кажется, не понимал, что происходит, и только в последний момент успел схватить за руку Чимина, который уже готов был начать рычать и кусаться.       — Чимин?       Он остановился, но поворачиваться боялся. Никогда не слышал этот голос вживую, а он был очень близко.       — Чим, я просто забыл сказать. Клянусь, я не хотел тебя обижать и… Блять, ну из башки вылетело! — Как бы альфа не острил, он никогда не хотел друга обижать до того, чтобы видеть его блестящие от слез глаза. — И я рассказал о тебе Хоби, так что…       — Да, и я, честно, ждал знакомства, пусть и не сегодня.       Чимин стряхнул с себя руку Юнги, до этого поверив в его искреннее раскаяние.       — Что тебя так расстроило?       А господин Чон теперь говорил так ласково и мягко, как будто на самом деле собирался его успокаивать, и Чимин шморгнул носом. А потом только повернулся, поджимая обиженно дрожащие губы.       — Он хотел произвести на тебя сильное впечатление, первое, а я проебал этот момент и не сказал, что мы задумали пообедать. — Юнги закатил глаза, не заметив брошенный в него омегой смертоносный взгляд. — Наверное, это был секрет.       — Я обычно плохо понимаю с первого раза, поэтому у тебя точно будет вторая попытка. — Хосок протянул руку и улыбнулся так, что у Чимина перехватило дыхание. — Чон Хосок. Хоби.       У Чимина перехватило еще и мозги и остатки единственной извилины, потому что он зачем-то начал вытирать о треники руки, при том, что они были чистыми, чище треников.       — Чимин. — Всё-таки рукопожатие состоялось, и омега задержал глаза на узкой изящной ладони, которая могла принадлежать только самому одухотворенному альфе. — На вы?       — На ты. И если ты до сих пор хочешь произвести на меня впечатление… — Хосок чуть сузил глаза, и вся его солнечная обворожительность вдруг превратилась в припущенную хитростью чистую эстетику. Он что-то задумал. — Я бы мог пригласить тебя на один интересный модный перфоманс, посвященный танцам и одному перспективному бренду. После перфоманса — вечеринка, а я, после расставания, остался без компании.       Чимин не понимал, в какую из озвученных мыслей ему стоило первой вцепиться потными от волнения ручонками.       — Ты где научился так профессионально утешать омег?       Юнги, внимательно наблюдая за реакцией Чимина, с восхищением смотрел на Хосока, вновь пропустив, как злобно омега на него посмотрел.       — Он расстроился в том числе из-за меня. — Хосок пожал плечами. — Скорее всего, он уверен, что может быть еще очаровательнее, чем сейчас. Я хочу проверить.       Флирт. Вдох и выдох. Значит, шанс оставался. Чимин знал, что был хорош собой, особенно, если собирался заплакать на глазах у сердобольного и до чесотки в яйцах сексуального альфы. Ох, как он смотрел… Нежная улыбка и дьявольский блеск… Ну точно, как на картинках и в самых влажным фантазиях.       — Я согласен. — Чимин кивнул.       — Тогда мне нужен твой номер. — Хосок потянулся в задний карман джинсов.       — А мне нужны подробности!       Юнги скрестил на груди руки, до этого успев понять, что омега точно готов сменить гнев на милость.              — Получается, их конфликт сводится к отрицанию чувств?       Этот вывод напрашивался сам собой после того, что в красках изложил Чимин, и Хосок, который этот вывод сделал, посмотрел на Юнги.       — Если ты думаешь, что я смогу дать этому объяснение, потому что Джина люблю и уважаю — я, честно, хуй знает, почему он себя так ведет. Точнее… — Альфа с задумчивостью на лице и в поднятых к потолку глазах откинулся на спинку стула. — Значит, в какой-то момент Тэхен слишком сильно задел его, прям вот за живое, и это так и не прошло. И мешает на пути, скорее всего, взаимных чувств.       — Подозреваю, что у Тэтэ то же самое. — Чимин уверенно кивнул, и оба альфы посмотрели на него. — Они просто одинаково себя ведут. То есть, нет такого, что один, например, пытается ухаживать, а другой его за это хуями кроет и ни во что не ставит. Они оба хороши.       — С одной стороны, это может пойти на пользу, когда мы будем снимать сцены с пассивной агрессией в главной роли. С другой — эта пассивная агрессия однажды выплеснется не в кадре, и тогда возникнут реальные проблемы со съемками. То, что может сломаться, обязательно сломается. — Хосок, узнав об этом, наверное, по опыту покачал головой. — Составить рабский контракт, прописав в неустойке цифры ожидаемого кассового сбора? Только идиот его подпишет.       — Ну, Джин мне обещал сниматься, и в отличие от Тэхена, у нас с ним взаимная любовь. Он вряд ли захочет меня подводить.       — Аргумент. — Чимин кивнул. — Только вот в своих темпераментных срачах они сходят с тормозов и ничего вокруг не замечают. Ну, как альфы.       Омега ухмыльнулся.       — Ладно. Я всё равно планировал пригласить их обоих для более обстоятельного знакомства. Поговорю с ними откровенно — у них у обоих серьезный съемочный опыт и большие проекты за плечами. Если пойму, что совсем пиздец… — Хосок смотрел на Юнги, но как будто сквозь него. — Будем искать другого… — И он уронил голову. — Блять, кого? Один хорош, другой хорош, и это как выбирать между мамой и папой.       — Я тоже поговорю с ними. В конце концов, я единственный папик на этой вечеринке, сахарный, так что мое слово имеет самый большой вес. — Юнги решительно сцепил перед собой руки, пока Чимин посмотрел на него с явным сомнением.       — Начнешь давить авторитетом, папик — оба сольются со словами Не хочешь — не надо. Будь осторожен. Мальчики при деньгах, сытые и обутые, они не будут держаться за возможность заработать.       — В любом случае, до начала съемок есть время.       Наверное, Чон Хосок просто пытался успокоить и себя, и продюсера, которому пообещал снять крутой фильм. С таким актерским дуэтом… Либо пан, либо пропал. Третьего не дано.              

* * *

             Для Джина такое поведение было в принципе не свойственно, и именно поэтому, после того, как оказался наедине с собой, он начал сомневаться в том, что поступил правильно. Одно дело поцелуй, даже если он был без добровольного согласия, но совсем другое — физическая агрессия. Альфа представлял себе, насколько это могло быть больно, и в какой-то момент стал опасаться, что переборщил. Он как будто победил, но при этом было ощущение, что заплатил за это неоправданно высокую цену, по итогу оставшись в убытке. У него было оправдание — ему башню снесло, как и Тэхену, но со страдающей мошонкой остался только Тэхен.       — Привет, Хоби.       Он заметил режиссера сразу, как вошел в оптимистично и ярко подсвеченный солнцем обеденный зал. Чон Хосок занял место у окна, из которого открывался вид на пешеходную улицу, и всё это было очень приятно. Как и обворожительная улыбка режиссера, которая добавляла света.       — Привет, Джин. Великолепно выглядишь.       — Спасибо. Ты тоже.       Не формальная, а вполне себе приятельская вежливость продолжилась разговором о неважном, которым они занимали время до прихода Тэхена, который предупредил режиссера, что опоздает. Из-за очередной гламурной съемки, и здесь Джин мог понять, почему он был так востребован. Он мог понять многое и даже в этом себе признаться, но только не тогда, когда мятный альфа был поблизости. А мятный альфа уже показался в зале и в обществе официанта направлялся к их столу. Слишком лаконичный — черная футболка, черные брюки, черный ремень и кожаный ремешок наручных часов. Всё.       — Прошу прощения за опоздание.       Он серьезно посмотрел на Хосока, потом сел, и также серьезно посмотрел на Джина. Просто серьезно. Как будто просто хотел, чтобы его поняли, приняли и за опоздание простили. Это было странно.       — Ты будешь делать заказ? — Режиссер готов был задержать усадившего его гостя официанта. — Я угощаю, и ты…       — Нет, спасибо. Меня покормили на съемках — я там крутился шесть часов, и не художник, чтобы столько времени оставаться голодным. Им пришлось.       Тэхен виновато улыбался, качал головой, и когда заметил, что Джин не сводит с него глаз, просто посмотрел в ответ. Никаких молний, никакой обиды… Это ощущалось как-то неправильно, при том, что они после того самого поговорить не успели.       — Тэтэ. — Джин дождался, когда альфа посмотрит на него. — Я хочу извиниться за то, что позволил себе… лишнего и доставил тебе… дискомфорт.       — Дискомфорт? — Тэхен поднял бровь, и у Джина невольно куда-то заторопилось сердце в ожидании очередной колкости. — Это было очень больно, но… — Он спокойно улыбнулся, не пытаясь ничего изображать. — Я принимаю твои извинения. Спасибо.       Хосок внимательно следил за ними и сразу заметил, что Джин был обескуражен. Удивлен, застигнут врасплох, пока Тэхен не показывал ни намека на агрессию или обиду.       — Вы готовы пожать друг другу руки?       Режиссер задал этот вопрос осторожно, и первым на него посмотрел Тэхена.       — У меня больше нет к Джину никаких претензий. Поэтому, я готов.       Тэхен беззаботно пожал плечами и развернулся к Джину, а тот пытался свести концы с концами. И единственное, что ему приходило в голову — альфа просто… остыл. Все эти провокации дошли до точки невозврата, за которой было только равнодушие. С одной стороны… Джин смотрел на Тэхена, пока тот заказывал официанту клубничный лимонад. Смотрел и отказывался принимать тот факт, что… Неужели с этого момента… безответно?