Зажившие раны на спине дают о себе знать

      Прошла неделя, за которую Цзян Чэн и Вэй Ин успели освоиться на новом месте. В это время их старались особо не трогать и не гонять. В основном Сяо Синчэнь приходил к своим новоиспечённым шиди и показывал их новый дом, да знакомил с другими обитателями горы. Однако дети остерегались тех, а потому позорно прятались за рукавами своего шисюна, что веселило всех, кто мог за этим наблюдать. Но они лишь махали после головой и говорили:       — Да всё нормально, все мы в начале прятались за своими старшими! — для них это было в порядке вещей, будто так и должно быть, иначе никак.       Но в этом была и доля правды. Здесь каждого забрали, кого с улицы, кого выкрали из поместья и привели сюда. Баошань Саньжэнь забирала всякого босяка или страдальца, желая дать ему шанс на лучшую жизнь, и воспитывала здесь каждого, подобно родному сыну или дочери. Но не каждый был готов признать её матерью, ведь у каждого мать имеет разное значение.       Она понимала это. Понимала, но всё равно к каждому относилась подобно своему дитя. Таким образом, все жители горы относились друг к другу так, словно они все кровные братья и сестры. Никого не притесняли. Но кое-что всё же могло разрушить эту семью.       Пока только двое покинули гору, прервали все связи с своей семьёй, падая в руки смертного мира. Где и сгинули.       Вэй Ин и Цзян Чэн узнали про этих людей, иначе быть и не могло. Они ведь тоже часть этой семьи и должны знать, нечего от них утаивать такую информацию.       Первым гору покинул Яньлин Даожэнь. Сяо Синчэнь рассказывал о нём, как о умелом мечнике с кристально чистым сердцем. Он всегда первым вызывался помогать младшим освоиться на горе, а после сам лично контролировал их тренировки. Лёгкая улыбка всегда красовалась на его лице, но взгляд при этом был твёрд. Но до него дошла весть о войне в смертном мире, и он не смог оставаться на горе, пока внизу люди страдают и молят о помощи Великих Бессмертных. Никого не слушая, он забрал с собой лишь талисманы и меч, как бы его не останавливали. Люди тогда приняли его за сошедшего с небес небожителя, но он скромно махал рукой, говоря, что это совсем не так. Но даже то, что он не оказался небожителем, не помешало людям полюбить его. Его мастерство было столь искусно, что даже если он вышел один на поле боя против сотни врагов, они опасались на него нападать. Точно не известно, что же с ним случилось, но он сошёл с ума. Из чистого сердцем воина он превратился в жестокого злодея, что расправлялся с врагами и глазом не моргнув лишний раз. Тогда против него объединились заклинатели и схоронили его под тысячью мечами.       — Но откуда ты всё знаешь, если гора отреклась от мира смертных? — поинтересовался Цзян Чэн после рассказа о первом ученике, сошедшего с горы.       Вэй Ин же вёл себя подозрительно тихо, снова что-то задумав, но не зная, как реагировать. Сяо Синчэнь понял это, стоило ему только взглянуть на племянника, но решил не поднимать эту тему до тех пор, пока тот сам не решит рассказать.       — Сяньси иногда спускается с горы, ходит по трактирам, да тавернам и там получает информацию про мир смертных. Она это делает из-за нас. Всё же мы не можем отпустить мир смертных, и нам интересно происходящее там. После она возвращается и рассказывает нам о том, что слышала.       — Вот как, а если информация приукрашенная? Сплетни они такие…       — А не рано ли тебе думать о сплетнях? — улыбнулся Сяо Синчэнь, взяв Цзян Чэна за щёчку, мальчик в ответ на это нахмурился и поспешил убрать чужую руку. — Может информация и неверна, но в ней есть доля правды. Мы лишь пересказываем эти сплетни младшим. А чему верить, чему нет — решаем сами.       — А почему никто не постарался призвать душу Яньлин шисюна? — внезапно спросил Вэй Ин, подняв голову на Сяо Синчэня.       — Потому что мы решили её не тревожить. Если он и правда сошёл с ума, тогда после смерти его душа наверняка очень устала. Да и он сам нам всем говорил: «Когда я умру, душу мою не призывать. Этот шисюн будет отдыхать после смертного мира».       — Вот как… — протянул Вэй Ин, опуская голову.        Сяо Синчэнь продолжил рассказ, но уже про второго ученика.       Цансэ Санжэнь была второй ученицей, сошедшей с горы в мир смертных. Неизвестно, почему именно она решила спуститься, оставив свою семью, но её шиди Сяо Синчэнь частно слышал от неё то, как на горе скучно. Что ей не хватает пространства и приключений, не хватает некого азарта от ночных охот. А потому, предположительно, она ушла на поиски приключений. Вся гора тихо хихикала, когда Баошань Саньжэнь принесла им весть о том, что за их шицзе бегают толпы женихов из разных сословий. То были и прекрасные заклинатели из именитых кланов, то были и простые земледельцы в захудалой деревушке. Но она делала вид, будто не понимает их намёков и прямых признаний в любви. А после все на горе держались за животы, когда до них дошла весть о том, что она сбрила одному старику из великого клана бороду. А после, когда успокоились, качали головой. Теперь их жизнерадостная и активная шицзе будет донимать не младших учеников, не старших соучеников, а заклинателей смертного мира, разбивая их сердца. Но одинокая птица свободного полёта всё же влюбилась. Влюбилась в слугу одного великого ордена и сбежала с ним, становясь бродячей заклинательницей. Но молодая пара погибла на ночной охоте, оставив их маленького сына сиротой.       И эта сирота сейчас шла рядом с Сяо Синчэнем и каждый, кто видел вторую, сошедшую с горы, заклинательницу, говорили о том, как же они похожи. Пусть мальчик пока и был скован из-за страха новой обстановки, но большие серебристые глаза так и лучились скрытым озорством.       — Так это была мама Вэй Ина? — удивлённо, но не до конца веря, переспросил Цзян Чэн. Сяо Синчэнь кивнул ему, вновь подтверждая всё сказанное.       — Теперь я тоже хочу пойти в этот орден и сбрить этому старику бороду! — воскликнул Вэй Ин, широко улыбнувшись впервые за долгое время.       — Тогда сначала подрасти, обучись и забирай с собой своего шиди. Вдвоём будет веселей.       — Эй, это его идея спуститься и сбрить какому-то старикашке бороду. Не моя! — недовольно запротестовал Цзян Чэн, топнув ногой.       — Отличная идея! А-Чэн, ну мы же братья, нам нельзя разделяться, — протянул Вэй Ин, обхватывая Цзян Чэна руками и наваливаясь на него своим телом, — Да и делать этого нам не стоит. Вдвоём у нас больше шансов выжить в случае чего!       — Отстань! Не пойду я с тобой с горы!       Сяо Синчэнь нежно рассмеялся, наблюдая за шуточной перепалкой этих детишек. Как приятно видеть то, что эти маленькие души нашли место, где их никто не обидит, и они счастливы. Их прошлое совсем не для детей, и будет лучше, если они про него забудут.       По истечению недели Сяо Синчэнь и Баошань Саньжэнь сопроводили Вэй Ина и Цзян Чэна на тренировочное поле. Там уже присутствовали и другие ученики. Они были немного старше, чем два новичка. И на каждом из них были белые одежды: цзиньчжуан был в длину выше колена, а рукава заправлены в кожаные наручи, штаны заправлены в сапоги. Вэй Ин опустил взгляд на свою одежду, понимая, что и у них такая же одежда. Но Цзян Чэн заметил иное и решил поинтересоваться:       — А почему у всех одежда преимущественно белого цвета, и лишь у немногих присутствуют и другие цвета, но белый всё равно лидирует?       — Потому что белый цвет значит не только траур, но и чистоту. Пока вы только начинаете свой путь, и потому ваша одежда будет исключительно белого цвета. Но после, в зависимости от вас, вы сможете носить одежду с цветными вставками, — ответила им Баошань Саньжэнь, кивнув ученикам. Те в ответ на это сложили перед собой руки в приветственном жесте.       Учеников здесь в общей сумме вышло немного — всего шесть человек. Двое самых старших из них помогли своим шиди встать как надо: чем-то напоминая шахматный порядок, расстояние между ними было равно десяти шагам. Так их наставница могла видеть всех. А Сяо Синчэнь пока сел на подушку у квадратного столика из тёмного дерева в позе лотоса, погружаясь в медитацию. Он был одним из лучших учеников и поэтому помогал Баошань Саньжэнь проводить тренировки, ассистируя при показе тех или иных приёмов.       — Всем ведь известно о том, что для заклинателя в первую очередь важно воссоздать в своём даньтяне ядро? Начнём с этого, чтобы после благодаря ци облегчить ваши тренировки. Ядро создаётся посредством расходования ци из тела. Вы должны полностью опустошить свои меридианы, пока они не станут гореть огнём. Восстанавливать её и вновь расходовать. И так до того, пока в вас не зародится зёрнышко ядра, что надо будет укреплять посредством тренировок. Процесс этот не быстрый, может занять как полгода, так и год, но здешние места полны светлой энергией, что будет помогать вам. Она ускорит восполнение ваших резервуаров ци и поспособствует созданию ядра. Тратить ци вы будете при помощи создания талисманов и печатей, так как они чрезвычайно важны в жизни. Сяо Синчэнь, чего расселся? Взял и раздал детям бумагу.       — Я думал, вы будете их по фехтованию гонять… — устало выдохнул Сяо Синчэнь, поднимаясь с подушки. Засунув руку в рукав другой руки, он сразу же достал оттуда бумагу желтоватого цвета. Небольшие листки, вытянутые в длину, оказались в руках учеников. Каждому по несколько дюжин.       — Вырисовывать иероглифы будете своей ци. Да, их сложнее создавать, но они будут куда лучше, чем те же, написанные чернилами или киноварью. С первого раза у вас может не выйти, но это не так страшно, — серьёзно произнесла Баошань Саньжэнь.       — А… — отозвался один из учеников, стоящих впереди, рядом с Цзян Чэном, — Сяньси, но как именно надо выпускать ци? Я не могу это понять…       — Для каждого это по-своему. Но пока я могу лишь направить вас. Закройте глаза и почувствуйте горячую энергию, что бежит по вашим меридианам, иногда пересекаясь с кровеносными сосудами. Постарайтесь направить эту энергию в пальцы и ими вырисовать иероглиф. Начнём с самого простого — огня.       Ученики кивнули, закрывая глаза. Цзян Чэн как бы не пытался, но уловить за хвост эту энергию, что подобно рыбке выскальзывала из его рук, не получалось. Чувствовать он может, чувствовал, но уловить её было слишком проблемно. Может в клане Цзян его и тренировали, но то было фехтование, а про ядро говорили, что создаст её посредством медитации. Но здесь обучали при помощи талисманов и сразу говорят перенаправить ци, к коей он ни разу не притрагивался. Чувствуя стыд из-за своей неумелости, он приоткрыл один глаз, окинув ребят рядом с ним. Один покраснел от своей усердности, стараясь так же уловить поток ци, а второй просто нахмурился. Уголки его губ подрагивали, выдавая раздражение из-за неудачи. Честно, их лица немного успокоили Цзян Чэна, дав понять, что он не один не может справиться. А потому он вновь закрыл глаза, сосредоточившись на своей энергии.       Вэй Ин, что стоял позади него по правую сторону, недовольно хмурился. Он смутно помнил о том, что матушка ему рассказывала. Светлая ци в самом начале обучения будет похожа на бурную речушку, что невозможно остановить или перенаправить. Для этого надо воздвигать духовные барьеры, медленно подчиняя её своей воле. И только через время усердных тренировок она легко подчиниться ему, самостоятельно направляясь в нужное русло. Именно из-за этого она также наказывала ему никогда не брать в руки элексиры, увеличивающие силу ци. Резкий прилив мог негативно сказаться на заклинателе, ведь к мягкой глине прибавится бурное течение, и это легко может привести к искажению ци. Стараясь следовать её совету, он пытался возводить невидимые плотины, что немного, но помогало. Однако эта бурная река всё равно пробивала хлипкие барьеры дальше, двигаясь так, как желаемо ей. Это вызывало негодование, но в груди так же разжигался азарт от этой игры «кто кого».       Баошань Саньжэнь внимательно наблюдала за лицами своих учеников. У одного лицо красное от усердия. У другого дрожат губы от гнева. У третьего полностью сосредоточенное лицо. У четвёртой и вовсе слёзы на глазах от неудач, но она всё продолжает стараться. У пятого игривая улыбка на лице от принятия вызова его ци. А шестой всего пару минут постарался, открыл глаза и махнул рукой на эту ци, уселся задницей на пол, отказываясь стараться дальше. Сяо Синчэнь взглянул на того, кто сдался, тяжело вздохнул и подошёл к нему.       — Ты чего? Ты должен продолжать стараться, нельзя же так всё бросать в начале своего пути, — ласково проговорил он, с нежностью глядя на мальчишку с зелёными глазами.       — Я не могу! Я даже не чувствую эту ци! Ничего не получается у меня! — заныл мальчик. Глаза его были влажными от едва сдерживаемых слёз, а нижняя губа подрагивала.       — Как это не чувствуешь? Совсем-совсем? Давай, старший брат поможет тебе… Закрой глаза. Представь, как кровь бежит по твоим венам. Представил?       — Представил… — всхлипнул мальчик, следуя указаниям Сяо Синчэня.       — А теперь представь ещё одни сосуды, но полные светлой энергией, которая похожа на огонь своей неудержимостью. Огонь ведь сложно контролировать, так?       — Да… Скорее руки обожжёшь, чем остановишь. Только вода поможет…       — Вот-вот, верно мыслишь. А теперь представь, что огонь живой. И ты пугаешь его водой. Он ведь живой, значит, не хочет погибнуть, поэтому будет убегать от воды. Получается? — мальчик кивнул, поднимаясь обратно на ноги и вновь принимаясь за тренировку. — Вот так, молодец. Продолжай стараться. И не нужно плакать, я обязательно помогу, если что-то не получается.       — Всё разжевал ему и выплюнул кашей, — хмыкнула Баошань Саньжэнь, покачав головой. — Вы ведь и ко мне можете обращаться, если что-то не понятно!       — Боюсь, к брату проще обратиться, чем к матери, — улыбнулся Сяо Синчэнь, возвращаясь к столу. Взгляд вновь зацепился за его пустоту и Сяо Синчэнь осознал, как же ему сейчас не хватает чашки душистого чая Дун Дин. Стоило ему лишь прикрыть глаза, как ощутил на языке фантомный, сладковатый вкус с нотками горечи, обволакивающий свежестью. Но вновь раскрыв глаза, на столе всё так же было пусто, что заставило его едва заметно приуныть.       — Вот как, значит! Старший брат первым узнает, если мои детишки повстречают свою любовь? Звучит несправедливо! — рассмеялась Баошань Саньжэнь, а после обратила своё внимание на юных учеников. —Кому вы в первую очередь расскажете о своей влюблённости?       — Сяо шисюну! — воскликнули четверо из них. Трое же открыли глаза, принимая это как призыв к отдыху.       — А-Чэну! — ответил Вэй Ин, с улыбкой приоткрывая глаза и с усердием принимаясь чертить на бумаге иероглиф. Но тот вспыхнул, сгорая в чёрный пепел, — Не получилось…       — А-Ину. Даже если я не захочу ему говорить, он всё узнает по моему лицу, — фыркнул Цзян Чэн, не теряя концентрации и обратив свой взгляд на старшего брата.       — Син-Эр, тебя тоже предали! — улыбнулась бессмертная, взглянув на лицо своего старшего воспитанника. На нём так и читалось «да как же так?!». Сяо Синчэнь уже был готов в шутку возмутиться такому предательству, но бумага у Вэй Ина вспыхнула, обращаясь в неустойчивый огонёк, что едва мерцал в его руке.       — Получилось! — улыбнулся мальчик, с радостью глядя на маленькое пламя, что горело, но не обжигало.       А-Чэн надулся, думая, а чем же он хуже, стал торопливо чертить на бумажке иероглиф. Если у Вэй Ин была проблема с тем, чтобы нарисовать символ прежде, чем сгорит бумага, то у Цзян Чэна была проблема в том, что ему было сложнее направить потоки ци в палец. А поэтому его талисман получился спустя пару попыток.       — Вот молодцы, — улыбнулся Сяо Синчэнь, обращая взгляд на гордую наставницу, которая полностью на свой счёт приняла их успех. — Но вам всё равно придётся продолжить. Осушить меридианы, помните?       — Помним-помним, — пробурчали Вэй Ин и Цзян Чэн, потушив огонь рукой. Так они и продолжили тренироваться на этих талисманах, набивая руку на таком простом заклинание.       Другие ребята, увидев их успех, с тяжелым вздохом продолжили тренировку, так и не успев отдохнуть. Мальчик с зелёными глазами сначала думал возмутиться этому, но всё же последовал чужому примеру, закусывая нижнюю губу. Всё же он тоже не желает быть хуже остальных.       Баошань Саньжэнь удовлетворительно кивнула на это, оборачиваясь к Сяо Синчэню. Его неудовлетворение было скрыто радостью за детишек, но всё равно в глазах читалось то, что ему чего-то сильно не хватает. И он хочет это исправить, однако, не может подорваться с места.       — Принести чай? — всё же спросила наставница, в ответ получая кивок и благодарную улыбку. — Присмотри за детишками, я скоро, — после этих слов Баошань Саньжэнь скрылась за деревьями, что даже в осенние дни были в полном цвету, словно весной.       Цзян Чэн всё глядел и глядел на ярко зелёные листья на деревьях, не понимая, как же то возможно. Его рука уже в скором времени сама по себе вырисовывала иероглиф и тушила маленькое пламя. А вот взгляд бродил по местности. Вопрос сам сорвался с его языка:       — Как же так, осень, но листва на деревьях такая густая? Даже жёлтого листика нет.       — Сяньси уже сказала о том, что местность наполнена энергией, которая способствует самосовершенствованию. Но также эта сила оказывает влияние на окружающую природу. Какой бы не был сезон, даже под шапкой снега можно будет найти зелёную траву. Такова уж небесная гора.       — Гора так и называется, Тяньшань? — спросил удивлённо Вэй Ин, отвлёкшийся от тренировки.       — Кто знает, как она называется… — туманно ответил Сяо Синчэнь, переместив взгляд в сторону, куда ушла наставница, принимаясь гадать, сколько ему следует ждать чай. — Но мы так её и называем. Поэтому можно и Тяньшань.       — А почему у горы нет названия? — спросила девочка, взглянув на шисюна. Щёки её сразу заалели, как, в принципе и всегда, стоило ей только взглянуть на противоположный пол. Исключением стал плаксивый зеленоглазый мальчишка.       — Если нет названия, то ты не знаешь, куда следует обратиться в поисках нужной. Ученики Великой Заклинательницы никогда не потеряют дорогу домой, а чужаков здесь не приветствуют. В мире много безымянных гор, и если наша гора обретёт имя, то тогда её легко можно будет найти, если знать, каким слухам следует верить.       Девчушка кивнула на это, находя логику. А ведь и правда. Если у горы нет имени, то никто не сможет сказать, куда именно следует идти. Да и когда она поднималась вслед за заклинательницей, то уж запуталась в дороге и упустила то, какими образом они добрались до горы.       Постепенно огоньки зажигались у каждого из юных учеников в руках. Третьим, кто смог справиться со второй частью задания, оказался усердный мальчишка, на лице которого сразу же от уха до уха появилась глуповатая улыбка. Мальчик, стоящий в ряду с ним, казалось, заскрипел зубами от злости и зависти. Но дальше его обогнала девочка, на глазах которой ещё не высохли слёзы. Он уже хотел было возмутиться такой несправедливости, но Сяо Синчэнь опередил его:       — Ты свои силы тратишь на гнев. Перенаправь эмоции в нужное русло, и тогда у тебя тоже получится, — мягкая улыбка шисюна умерила его пыл, потому мальчик сдулся, последовав его совету. Слабый огонёк так же явился в его руках, вызывая у него гордую улыбку от успеха.       В то время как у последнего ци засветилась на пальце, но он не спешил чертить, застыв как вкопанный на месте. А после он поднял взгляд на шисюна. В глазах читался стыд и мольба помочь. А после поняв, что он так и не поймёт, в чём дело, всё же тихо проговорил:       — Как пишется огонь? — на него посмотрел мальчишка, который стоял впереди, что всего мгновение назад злился. Бровь его приподнялась, словно спрашивая у соученика о том, шутит ли он.       — Так ты не обучен… — тихо сказал Сяо Синчэнь, но заметив, как мальчик только сильнее поник, поспешил к нему подойти, — Не нужно этого стесняться, дело ведь поправимо. Давай так. После тренировки я отведу тебя к Сюшэнь Мэй. Она тебя будет обучать в этой сфере, хорошо?       — Хорошо… — мальчик тихо всхлипнул, повторяя символ, что ему показал Сяо Синчэнь. Стыд за необразованность накатил на него только сильнее. Эта тема для мальчика была самой постыдной. Даже то, как он себя ведёт, не задевает так же сильно, как необученность.       — Вот и решили, не стоит стесняться. Здесь многих, как и тебя забрали с улицы, — Сяо Синчэнь нежно улыбнулся, успокаивая своего маленького шиди. После чего решил вернулся к столу.       Баошань Саньжэнь как раз явилась к тому моменту, когда он только сел. Чашки с тихим звоном опустились на стол. Сяо Синчэнь с нескрываемым удовольствием вдохнул цветочно-фруктовый аромат своего любимого чая, а после немедля взял чашку в руки и тихонько подул на поверхность. Прикрываясь рукавом, он сделал небольшой глоток, наконец-то чувствуя удовлетворения. Наставница на это лишь хмыкнула, опускаясь напротив своего старшего ученика.       — Когда закончите тренировку, — начала она, взглянув на учеников. — Бегите в столовую, бумажные марионетки вам приготовили кое-что сладкое. Думаю, вам понравится.       После этих слов лица учеников засияли внутренней радостью, и они стали только ещё усерднее работать, чтобы истратить всю свою ци. Чем быстрее они закончат, тем быстрее вкусят сладости, которые были запретны для них долгое время, вплоть до этого момента.       Баошань Саньжэнь понимала их эмоции и с улыбкой наблюдала, как дети стараются. Нежные чувства каждый раз накатывали на неё, скольких детей она бы не воспитала. Каждый раз, как первый, ей становилось приятно от того, что она забирает этих несчастных к себе и даёт счастье. Хоть на тренировках им вначале и сложно, но зато потом они могут постоять за себя.       Тренировка продолжалась ещё, наверное, две палочки благовоний, пока у последнего ребёнка полностью не иссякла духовная сила. Меридианы каждого горели огнём, передаваясь в конечности. Они ощущали себя опустошёнными, но не почувствовали хотя бы маленького зёрнышка, которое в результате тренировок могло стать их ядром.       Сяо Синчэнь едва слышно хихикнул, заметив их растерянность, но вновь напомнил:       — Создания ядра — долгий и мучительный процесс. Оно не появится сразу же после первой тренировки. Вам ещё придётся стараться и стараться ради хотя бы маленького зёрнышка, но дальше с ним будет проще. Ну чего ж вы встали? Бегите, вас ждёт что-то очень вкусное! — и вновь рассмеялся, глядя вслед детям, которые уже убежали. Только пятки и сверкали.