Рождение Злодея

      Рон знает, что его сын глубоко взбешён, знает, что его старший держит Кейла за раздражающую муху, но что-то в этой злости было незаконченным, как если бы у него отобрали нечто в самый неподходящий момент.       И тогда Рон смотрит в злые глаза своего сына, касается его плеча, пытаясь успокоить его. Злость плещет в глазах Бикросса, но он не настолько разочаровался в своём отце, чтобы отбросить его руку. Рон идёт позади своего сына, пока шеф рвётся обратно на кухню; слуги торопятся доставить вещи Кейла к нему в комнату, на щеках виднеются их стыд и смущение, ведь сладкие, колючие слова Кейла наложили на них свой отпечаток.       "Это по-настоящему позор," – с неодобрением думает Рон, – "что молодому господину пришлось одному нести эту ношу, чем быть уверенным в своём, тогда преданном дворецком. Но это не имеет значения. Хищные зайцы были изгнаны из поместья, и теперь это стало делом юного наследника Басена". Он уже ощущал ветер перемен, заметил перестройку древесины и камня, проветривание картин и скульптур, почти что сияющий чистотой дом.       Какой бы бранью не крыли слуг, чтобы это возымело подобный жестокий эффект; тяжёлое напоминание о том, что Хенитьюзов считали мягкими.       Но всё же вновь...       Твёрдый взгляд Басена, когда мальчик приказал ему уйти, взгляд, достаточно острый, дабы посеять пламя...       Выражение лица Кейла – злобное и ядовитое, – когда он вылил чай на голову Рона...       Холодная решимость Джур, шагающей навстречу смерти с пониманием, что она никогда не вернётся...       Рон трясёт головой. Верно, Хенитьюз были из другого теста, но это тема на позже, не на сейчас, когда он проводит в время на кухне со своим сыном. Бикросс готовит карри – угощение, которое Рон с счастьем приветствует, так что он позволяет сыну поухаживать за ним, после чего Бикросс накладывает и себе, усаживается напротив Рона.       Ах. Допрос.       "Твой сын никогда не присоединится ко мне по собственной воле," – сказал ему Кейл, которого это и забавляло, и удовлетворяло. – "Так что я удостоверюсь, что он где-то и с кем-то, за кем легко следить. Дабы успокоить твой защитный инстинкт, конечно же," – со снисходительной любовью сказал Кейл. – "Я уверен, что ты, как и я, знаешь, насколько быстро твой сын попытается найти вариант получше, чем я".       — Была ли твоя поездка легка, отец? — С любопытством спрашивает Бикросс после того, как они доели свои первые чаши в тишине. Рон позволяет тишине натянуться, пока балуется с рисом, прежде чем поднять взгляд.       — Как и ожидалось, — после паузы отвечает Рон. — Молодой господин чаще оставался дома, но мне было позволено бродить, где вздумается... Наверное, тебе и мне стоит иногда посещать побережье, — предлагает Рон, и улыбка Бикросса маленькая, но удовлетворённая. — К несчастью, мне не удалось найти морского ежа... Мне очень хотелось их увидеть после того, как я услышал, как Баронесса описывает их чудесный аромат. — Он тяжело вздыхает, а его сын загорается целью вместе посетить побережье.       — Я узнаю об этой теме больше, отец, — отвечает Бикросса, его тон ни капли не изменяется, хоть он до сих пор выглядит до ужаса довольным, если судить по его приподнятым уголкам губ. — ...что-то ещё случилось? — Задаётся он вопросом, и Рон слегка улыбается.       — Не совсем. Ничего примечательного, если быть честным. — Ложь слетает с его губ, но сквозь зубы, легко, он пытается не засмеяться. Конечно же, это не было примечательным для его господина щенка... У Рона было довольно хорошее приключение, но быть открытым со своим сыном он себе больше не мог позволить.       Его обет преданности был подарен мальчику, которого он теперь звал вторым сыном, истинному наследнику для Моланов и наследия, которое он долго держал в рукаве.       Бикросс не выглядит убеждённым, но послушно позволяет теме ускользнуть, глупо полагая, что Рон расскажет ему, когда они останутся одни.       "Ах," — осознаёт Рон с печальной забавой. — "Видимо, у меня проблема с фаворитизмом".       …Кейл будет нестерпимо высокомерным, когда он признает это. Наверное, он мог бы притвориться, что ничего не осознавал?       Тихо вздыхая, Рон берёт большую порцию карри.       — Расскажи, сынок, что тебя так взволновало. — Глаза Бикросса становятся ярче, и он оживлённо пускается пересказывать прошедшую неделю, Рон молча кивает на его слова.       Что-то из этого он знал. По типу защиты господином щенком его сына – сделано, дабы спасти его, но оставило Бикросса в напряжённом, неудобном положении между слугами и нанимателем положении, – и чистка от шпионов и вредителей, которая была скрупулёзно проведена Басеном Хенитьюз, дабы уничтожить каждого вассала и его назойливых шпионов за раз.       — Сейчас поговаривают об объединении кухонь, — рассказывает Бикросс заговорщическим шёпотом, и Рон наклоняется ближе, уверенный, что то, что так порадовало его, было не за горами. — Но я нашёл кое-что интересное... Напоминает мне о Дяде Рейолде.       Бровь Рона взлетает вверх. Рейолд Молан был Моланом благодаря свадьбе, не крови, но никто не отрицал его место в иерархии. Он был приветливым, вежливым и в отношении некоторых людей слишком любил давать вторые шансы.       Но у него также была предельно спрятанная, мерзкая жилка, которая выбиралась наружу в любой момент, когда он ощущал, что его людей и его самого обижали любым способом. Он также получал удовольствие от мщения тем, кто был настолько глуп, дабы просить людей под защитой Моланов о том, что им не принадлежало, показывал, что случалось, если кто-то всё-таки посмел.       С предвзятостью.       — Ох? — Произносит Рон. Бикросс выглядит восхищённым – довольно редкое явление.       — Мечник, отец. Я ни разу не видел, чтобы он обнажал своё оружие, но у него есть аура, – сильная, которую может почувствовать даже необученный человек. — Рон поднимает бровь, впечатлённый, несмотря на свой характер.       — Как его зовут? — Спрашивает Рон, и Бикросс отвечает.

***

      Рон не мог перестать смеяться с тех пор, как присоединился к Кейлу после их соответствующих встреч, Кейл покачивает бокалом вина с ленивой улыбкой на губах. В нём было что-то тёплое и честное, в этом действительно весёлом смехе.       Кейл наслаждался им.       Когда Рон успокаивается, Кейл наливает ему маленький бокал вина, протягивает его ему, и Рон принимает бокал.       — Что тебе так развеселило, что ты так сильно смеялся? — Задаёт вопрос Кейл, глядя, как Рон делает глоток из бокала, излучая удовольствие.       — Ты первый, — говорит Рон, когда заканчивает, и Кейл поднимает бровь, проводит большим пальцем по кольцу прослушки, которое получил от своего младшего брата. Кольцо тускло мерцает красным, и он понимает, что им можно говорить.       — Сначала Басен, теперь ты... Сегодня все такие требовательные, — язвительно замечает Кейл, тускло улыбается, глядя на Рона. — Басен уступил несколько концессий, раз ты должен знать. И это... — Кейл залезает в сумку, которую его маленький донсэн дал ему, прежде чем он покинул офис своего младшего брата при условии, что он получит замену. — ...будет хорошей такой помощью.       Два свитка телепортации сверкают в его руках.       — По всей видимости, Отец вручил несколько таких Басену, в случае срочных планов побега. — Глаза Кейла блестят от веселья. — Басен сказал, что мне придётся заменить их, но всё в порядке. У меня на это планы.       Рон поднимает бровь.       — Что-нибудь ещё? — С любопытством спрашивает Рон, и Кейл длинными пальцами цепляет одежду, демонстрируя Рону эмблему, от которой у того пересыхает в горле.       — Они нам понадобятся, чтобы пробраться внутрь их оплота и выбраться оттуда, как и другие запасы. Басен в деле.       — Он знает?       — Детали? Нет. Басен знает, что ему лучше оставаться в стороне от моих дел, — отвечает Кейл, стряхивая пятнышко пыли с тёмной одежды. — Он знает, что мне понадобится больше, и согласился помогать так долго, как я буду информировать его о делах в Городе Дождя.       — Простое соглашение, разве нет? — Задаётся вопросом Рон, и Кейл ухмыляется, его улыбка острая и косая.       — К делу. Он хочет незамедлительно расправиться со Скарлетт, но я не могу позволить этому случиться. — Холодная ухмылка играет на губах его господина щенка. — Я собираюсь убить её, потому что такая женщина? Она ненасытна. В конце концов, она погубит саму себя, потребовав, чтобы я дал ей что-то, сделал для неё что-то, и тогда... — Улыбка Кейла становится блаженной. — Я убью её, сделав это настолько открыто, насколько возможно. — Его глаза пляшут с ликованием, и Рон с тусклой улыбкой осознаёт. Это безумие, оно подходит его сыну. — Но сначала мы разберёмся с драконом, вытащим его оттуда и вернёмся.       — Что насчёт дракона? — С любопытством спрашивает Рон, и Кейл жестоко улыбается.       — Мы отпустим его. Держать рядом эту чертовщину является риском, к которому я не готов, не когда мы не знаем, насколько враждебно дракон отнесётся ко всему, хоть немного похожему на человека. Мы освободим его, напоим зельями и затем откажемся от него. Если он снова найдёт нас, тогда я подумаю о том, чтобы оставить его, но ни на минуту раньше. Я слишком усердно работал, чтобы позволить одному нестабильному созданию проебать мою месть.       То было холодной, пугающей правдой от его молодого господина. У него не было проблем с тем, чтобы быть беспощадным, словно зима, пока он с таким неуважением говорил о существе, что было более могущественным, чем они могли представить. Тон Кейла – ровный, его слова – ледяные, простые.       Рон улыбается этому. Настоящий Молан, аналитичен до сути. Несомненно одобрено Роном.       — Теперь, когда я разгласил столько, сколько хотел признать, почему бы тебе не рассказать, что привело тебя в такое хорошее расположение духа? — Кейл отпивает ещё вина, резво хватается за ещё одну закуску.       — Мой сын нашёл, за кем следовать. За мечником по имени Чхве Хан. — Пальцы Кейла замирают, когда он уже собирался положить малюсенький бутерброд себе в рот, глаза цвета ржавчины восхищённо пляшут.       — Уже? Он не должен был прибыть ещё некоторое время, — произносит Кейл с холодным удовольствием. — Расскажи мне всё, Рон. Я хочу узнать всё. — Он счастливо засовывает вкусняшку в рот, откидывается назад.       Рон с лёгкостью замечает, с каким восторгом пылают глаза его сына, насколько он пирует в своих планах, легко пропадая в том же месте так же, как когда опустошал ви́на. Его предвидение было красой, его планы были настолько хорошо продуманы, что работали даже тогда, когда его не было рядом.       Рон не мог не гордиться, не мог не радоваться за своего второго сына, пока все вещи, которые он заставил, начали падать, одна за одной, превращаясь в красивые ряды.       — Как ты узнал о нём? — Спрашивает Рон, и Кейл очаровательно улыбается, привычно укладывая одну ногу поверх другой, он горбатится, пока пьёт из своего бокала, напевая.       — В записях отца есть заметка, что примерно в это время в прошлом году, количество запросов насчёт размещения рыцарей существенно снизилось, свелось лишь к их запросам по транспортировке сельскохозяйственных товаров. Один из рыцарей сообщил о юном мечнике по имени Чхве Хан. — Кейл покачивает бокалом из стороны в сторону, безмятежно улыбаясь. — Я прочитал ещё парочку рапортов из любопытства.       Всё ложь. Но Кейл убедился, что сфабриковал надлежащие записи и рапорты, как и записи о неожиданном сокращении монстров, сделал всё, чтобы заставить своего отца сомневаться, не были ли они написаны самим Дерутом. Он не позволил бы своей мести быть отсроченной из-за какой-то проблемы с бумажной работой. По факту... Ему предстояло ещё много работы, которую он не мог доверить никому, кроме себя.       — Рон. — Когда его преданный дворецкий смотрит на него, Кейл ровно произносит, — мне нужно полдюжины свитков, таких, как этот, и загляни в место, в котором спрятал мою коробку. У меня есть доступ к маленькой и полезной вещице, так что мне нужно с ней попрактиковаться. — Он улыбается немного мрачно, и глаза Рона перемещаются на свиток, затем на выражение лица Кейла. Рон мудро решает узнать об этом позже, поднимаясь, дабы выполнить то, что от него требуется.       В то же мгновение, как захлопываются двери, Кейл прикрывает рот и смеётся. Ох, как же вкусно, как же божественно это было. "Бикросс стал по-настоящему ничего не подозревающей пешкой," – думает он, утирая слезу смеха.       — Боже, — издаёт смешок Кейл, расслабляясь на кресле. — Ты действительно делаешь это для меня проще, разве нет? — Кейл чокается с воздухом, лукаво улыбаясь. — Спасибо тебе за то, что сделал меня самым везучим ублюдком в Роане. Я исправлю этот гнилой мир для тебя, и Чхве Хан станет прекрасной пешкой. — Опуская бокал, Кейл улыбается ещё шире.       Он намеревался наблюдать за своей местью, ему хотелось посмотреть, как сгорит кровавый, испорченный каркас этой организации. И он будет там, чтобы сделать всё ещё хуже, вытянуть из них страдания.

***

      Ривиан находит своего внука, когда он уверенно избивает сразу нескольких членов своего племени, мальчик хватает одного из них рукой и почти что буквально швыряет мужчину на пол. Он пропускает несколько ударов, прежде чем стонет от боли. Позади него Силас выглядит смутно развлечённым, глава Голубых Волков преклоняется и проверяет Аддама на предмет ранений.       — Голубой Волчонок, — зовёт Ривиан. Его внук поднимает взгляд, затем уклоняется от движения в его сторону от почуявшего возможность напасть члена племени, нога Лака взлетает, дабы ударить его под коленку. И этот тоже падает, совсем непривлекательно разваливаясь на земле. Прежде чем кто-либо другой успевает попробовать сделать что-нибудь, Лак ныряет к ним, берёт разбег и перепрыгивает через препятствие, его грудь резко вздымается и опускается. Его глаза сегодня – более смелого цвета голубого, волк внутри него выглядывает через глаза.       — Да, Старейшина Ривиан? — Произносит Лак, улыбаясь своему дедушке. Ривиан окидывает мальчика взглядом, замечает его грязные штаны, пятна сажи на его лице и рваные рукава, поэтому хмурится.       — Сколько же ты тренировался, внук мой? — Удивляется он, и Лак восхитительно покрывается румянцем.       — С рассвета, Старейшина, — застенчиво произносит он. — Я не мог заснуть. — Ах... Ривиан, как бы извиняясь, проводит по волосам своего внука, морщится, когда с них сыпется песок. Возможно, ему не стоило рассказывать своему внуку правду о том, что случилось с его людьми... это было довольно большой ношей для такого юнца. Силас прочищает горло, и Лак послушно смотрит на него.       — Шеф! — Мальчик удивлён увидеть его, и Силас печально ухмыляется. Шеф редко навещал Лака, вспомнил Ривиан, вместо этого он зазывал подростка в любое время, когда у него имелся новый урок из его странствий, который он мог передать жаждущему знаний молодому человеку.       Из того, что он узнал от Силаса, он думал, что мужчина будет таким же, как Орион, но когда он лицом к лицу столкнулся с непреодолимом доказательством, неучтёнными опасностями, Силас нахмурился, вздохнул и попросил их обоих встретиться с ним дома. Ривиан мог только надеяться, что мужчина понял суровость и не созывал совет.       — Умойся, малыш Лак. Я пропустил несколько уроков, и подумал, раз Старейшина Ривиан и я здесь, мы могли бы вместе научить тебя межвидовой политике. — Лак загорается, услышав это, так что мальчишка быстро кланяется и убегает умываться, перепрыгивая через тела своих поверженных спарринг партнёров. Ривиан тут же бросает на Силаса взгляд, пожимает плечами, его светлые волосы сверкают под солнечным светом. — Что? Я не вру пареньку. — Ривиан не мог с этим поспорить, поэтом ждёт возвращения своего внука, который счастливо и крепко обнимает Ривиана до хруста в костях, старший волк издаёт тихий хрип. Судя по всему, его внук может в любой день провалиться в силу трансформации берсерка.       Ещё один зверочеловек просто убирал поле для спаррингов к тому времени, как Лак вернулся, его кожа была розовая, как и щёки. Протянув руку, он проводит по волосам мальчика, Лак только счастливо и широко-широко улыбается. Сначала он кланяется Силасу, прежде чем броситься крепко обнять смеющегося мужчину.       — Посмотри на себя, малыш Лак! Вырос на целый фут! — С любовью восторгается мужчина, и Лак расплывается в широкой улыбке, которая дороже всяких бриллиантов. Он, конечно же, немножко покрывается румянцем, когда Силас проводит по его волосам, но он горд, – как и должен быть. Ривиан улыбается своему внуку, когда тот суетится из-за приготовления на них всех закусок и чая. Когда они остаются одни, Ривиан открывает рот... И попадется маленькому Маэсу, маленький мальчик нервно глядит на них снизу. — Старейшина Ривиан, — Маэс переминается с ноги на ногу, прежде чем садится на колени, улыбаясь. — С Лак-хёном всё в порядке? — Спрашивает мальчик, покусывая свою нижнюю губу, пока слегка дрожит. — Последние дни он стал ещё более прилипчивым, — нервно произносит мальчик. — Старейшина Лана опять пытается сосватать его с девочкой из Красных Волков? — Ривиан поднимает бровь.       Сосватать его внука? Опять? Ривиан впервые слышал об этом, и судя по намеренному молчанию Силаса, он тоже.       — Что ты имеешь в виду? — Спрашивает Ривиан, и Маэс неверно сглатывает.       — Племя Красных Волков недавно посещало нас, а тебя не было. Одной из старших девочек понравился Лак, и она захотела выйти за него. Старейшина Лана думает, что Лак-хён просто стесняется, как Папа стеснялся с матушкой Арией, но она настаивала, чтобы он присмотрел подходящего будущего партнёра, — трепетно шепчет мальчик. — Она говорит, что хороший будущий король волков рассматривает будущего партнёра так, чтобы получились сильные волчата. — Ривиан видит, как Силас щипает себя за нос, бормоча под нос проклятья.       — Я клянусь небесам, моя мать не должна совать свой слишком длинный нос в дела моего племяшка. — Силас закатывает глаза. — Я разберусь с этим, малыш. Старейшина Лана – нет, мало того, никто из старейшин – не может никого заставить жениться или выйти замуж. Даже если это кто-то первый в очереди на становление следующим вождём. — Он похлопал Маэса по голове, и Маэс сдувается от облегчения.       — Спасибо вам, — бормочет мальчик, обнимая их обоих. Силас похлопывает мальчика по голове, пока сам мальчик крепко обнимает его бедро, пальцы крепко прижаты к переносице во избежание головной боли. Маэс в следующее мгновение вырывается, волосы цвета серебра торчат во все стороны.       — Часть меня хочет побить мою же мать её любимой тростью, — бормочет Силас. — Ей никогда не нравилось, что моя жена – Серая Волчица, эта вечно вмешивающаяся, себялюбивая, старая... — Ривиан позволяет ему продолжать ворчать, забавляясь его мимикой. "Ах, назойливые бабушки есть бич любой семьи," – думает Ривиан, издав смешок, когда они вдвоём входят в дом Силас, в котором Лак уже накрыл стол тремя тарелками с печеньем и чашками чая.       — Матушка Ария сегодня главная по специям, — широко улыбаясь, сообщает им Лак, — и она разрешила мне взять немного щавеля и имбиря для чая! — При упоминании любимого чая Лака, двое мужчин довольно переглянулись. Неудивительно, что у него такое хорошее настроение. — И там было больше печенья на козьем масле, Старейшина Ривиан, — Лак был больше по толстым и медовым овсяным печеньям, а Силас не был ни экстравагантным, ни причудливым, любил любое печенье, которые было доступно, а не особые вкусы. Его тарелка была завалена тем добром, которое Лаку удалось получить у своей второй матери, которая души в нём не чаяла.       — Когда ты собирался рассказать нам о назойливости моей матери, малыш Лак? — Спрашивает Силас, как только они все удобно расселись.       — ...никогда? Не то чтобы она на самом деле могла женить меня, — обоснованно ответил Лак. — И в последний раз, когда я проверял, только племя Серых Волков практикует похищение женихов в качестве легитимной формы женитьбы. — Глаза Лака – шальные. — В конце концов, разве не так ты встретил Тётушку Жизель?       Ривиан выплёвывает своей чай, и печенье встаёт Силасу поперёк горла. В то мгновение, когда Ривиан заканчивает откашливаться, он немедленно заливается весёлым смехом, пока Силас – несчастный получатель плевка красного чая – сверлит их обоих взглядом.       — Тебе по-настоящему нужно было? — Жалуется Силас, вытирая лицо.       — Нет, — признаёт Лак, пряча свою ухмылку за большой печенюхой. — Но было смешно. — Ривиан потихоньку успокаивается, снисходительно посмеиваясь, пока ворошит волосы Лака.       — Отродье, — с любовью произносит Ривиан, и Лак мило морщит нос, подросток доедает первое печенье. — Теперь поставь чай на стол. Нам нужно поговорить. — Лак, почувствовав вес его слов, тут же опускает чашку, глядя взволнованно.       — Твой дедушка просветил меня, — откровенно произносит Силас. — И я должен сказать – хотя бы публично, – что я не могу открыто поддержать тебя. — Силас поднимает руку, когда оба, и Ривиан, и Лак хотят возразить. — Сначала услышьте меня. Малыш Лак, для тебя это возможность. Ты приближаешься к своей первой трансформации берсерка, как таковой, и ты хорошо знаешь, что сейчас время начинать искать союзников, которые будут верны тебе, с берсерком или нет. — Глаза Лака расширяются, и Ривиан выпрямляется.       — Но...       — Но ничего, малыш Лак. При обычных обстоятельствах, я бы не возложил подобное бремя на твои плечи, пока бы ты не достиг первой трансформации, но с подобными врагами в действии, ты должен быть способным командовать. — Печальная улыбка играет на губах Силаса, когда он добавляет, — и я не стал бы этого делать, если бы не знал, что ты готов, малыш Лак. В конце концов, играет кровное родство роль или нет, ты по-настоящему думаешь, что твой дедушка стал бы рассматривать чьё-то простое предположение? — Глаза Силаса полны любви, понимания. — Я выбрал тебя, потому что у тебя задатки царетворца.       Силас наклоняется ближе, его глаза пылают.       — Тебе нужно просто воспользоваться этим.