Рождение Злодея

      Лак почти роняет Маэса, когда видит своего усталого дедушку, который пытается пройти через ворота, руками вцепившись в свою чёрную сумку и дрожа от холода и дождя.       — Старейшина Ривиан! — Лак ставит Маэса на землю, тут же уверенно приказывая своему младшему брату, — Маэс, выгони из горячего источника всех, кто не должен там быть. Скажи им, что они могут подраться со мной во время следующего спарринга, если они будут что-то вякать. — Маэс с широко открытыми глазами тут же разворачивается, бежит так, что только пятки сверкают, и выполняет приказ Лака, пока старший из братьев подходит ближе к дедушке, поддерживая его, наполовину неся его, когда они проскальзывают внутрь горячего источника.       К счастью, к их приходу горячий источник пуст, и Лак зря времени не теряет, помогая дедушке раздеться и приготовиться к принятию ванны. Что бы это ни было, оно оставило на нём свой отпечаток, что он даже не сопротивляется, ведь обычно он ворчит, что Лак с ним "нянчится".       Это беспокоит Лака ещё больше, ведь его дедушка никогда не позволял себе так размякнуть, несмотря на то, как бы плохо ему не было. Проходит несколько мгновений после того, как они погрузились в горячую воду, когда он начинает похлопывать Лака за то, что тот нянчится с ним, и подросток чувствует себя достаточно уютно, чтобы ослабить свою властность.       — Ты закончил со мной нянчиться? — Ворчит Ривиан, и Лак притворяется, что думает об этом, прижав палец к губам.       — Ты, наконец, запрещаешь мне продолжать? — Спрашивает парень, и Ривиан смотрит на своего внука, прежде чем вздохнуть и поднять руку, чтобы мальчик тут же с беспокойством прижался к нему.       — Ты – ужасный паникёр, — с любовью произносит Ривиан, браня, и Лак не отвечает, вместо этого счастливо позволяя себе насладиться всеми объятьями, которые может получить от обычно стоического и сдержанного дедушки.       — Кто-то же должен им быть, — сухо отвечает Лак, прислоняясь к дедушке. — Теперь говори. Или Маэс поможет мне вылить на тебя ледяную воду ночью. — Ривиан выглядит позабавленным.       — Ты на десяток лет младше, чтобы думать, что сможешь провести меня, Голубой Волчонок, — делает ему любовный выговор Ривиан, но расслабляется, целует внука куда-то в макушку. — Давай выберемся из ванны и тогда уже поговорим. — Лак согласно кивает, и когда он полностью уверен, что его дедушка не замёрзнет до смерти, Лак позволяет ему вылезти из ванны, подросток активно вытирает себя, несмотря на морось снаружи.       Из-за этого Ривиан смотрит на него со смешинками в глазах.       — Что? — Защищается он. — Ненавижу быть мокрым. — Ривиан закатывает глаза, бормоча что-то о нелепых щенках, которые он полностью игнорирует для своего же спокойствия. Не-а. Не сегодня. Таким образом одевшись, парочка быстро метнулась к дому Ривиана, где свернулся калачиком Маэс, маленький комочек на полу, который подбрасывал брёвна в огонь. Пол уже нагрелся, и Лак быстро подхватывает Маэса на руки, усыпает поцелуями лицо мальчика, пока тот не пищит.       — Лак-хё-ё-ё-ё-ён, — в конце концов, скулит мальчик и, надув щёки, Лак опускает его на пол, гладя по пушистым волосам Маэса.       — Знаешь же, мне нужно успеть, пока твой скачок роста не случился, милашка, — с любовью произносит он, и мальчик надувает свои щёки. — Ну, давай, молния. Или весь завтрашний день ты просидишь на моём плече. — Маэс ужасается и незамедлительно пропадает из виду, быстро обняв Ривиана, пока убегает от неизбежного. Ривиан хихикает, наблюдая за ними.       — Бедный мальчик, — с теплотой дразнит его Ривиан. — Ты – настоящая угроза для него. — Лак бросает на дедушку пустой взгляд, быстро организовывает чайник, набрав воду из баррели с дождевой водой, прежде чем поставить его на огонь, дабы он вскипел.       — У вас совсем нет чувства юмора, Старейшина Ривиан, — решительно отвечает Лак, Ривиан улыбается одними глазами от тона своего внука. — Подождите... Я думаю, матушка Ария принесла парочку ваших любимых печений из козьего молока, — говорит парень, и Ривиан вздыхает, зная, что нет смысла бороться с непрекращающимся баловством Лака, и вытаскивает всякую всячину, которая пережила дорогу домой, в Чёрные Горы.       Её удручающе мало.       — Вот. Нам повезло, пока тебя не было, я достал немного орехов пекана для печенья, — робко произносит он, и Ривиан позволяет подкупить себя любимой вкуснятиной; мужчина уже проглотил несколько печений, пока Лак наливал им две чашки крепкого, чёрного чая и резво доставал им варенье и мёд. Как только они наелись варенья и печенья, Лак сосредотачивает тяжёлый взгляд на своём дедушке.       — Голубой Волчонок... — Под убийственным взглядом Лака Ривиан поднимает руки. — Хорошо, хорошо, мой внук. Раз мы должны.       Лак сверлит его взглядом, в его глазах – опасный блеск и беспокойство.       — Мы должны. — Уверенно произносит он, и Ривиан мутно вспоминает, что Силас передал своему собственному сыну, дабы сделать Лака наследником. Пока он любил, баловал парня, он всегда считал Лака слишком кротким; он был мягким, нежным для общения, но требовались борьба, защита сути.       Наверное, Силас увидел в нём что-то, в конце-то концов. Он подаётся вперёд, упирается руками в колени, краешком глаза видит серьёзность в глазах Лака.       — Думаю лучше всего, если я расскажу тебе о мальчике, о котором ты спросил, – Кейле Хенитьюз. Я боюсь, что я принёс совсем нехорошие вести...

***

      — Я – ГЛАВА Семьи Четтер... Живо отпустите меня! — Крики отдавались звоном в ушах Гилберта, и мечник бросает резкую, кривую ухмылку своим товарищам-рыцарям, каждый из которых прикрывал рот руками, дабы скрыть свой смех.       — Ты – обычный регент, а вам наверняка доводилось читать печать Северо-восточной Альянса... Пока наследник согласен, – не регент, – каждый член альянса может покрывать другого в моменты нужды. — Глаза, – твёрже кремния, пренебрежительно глядят на дядю Гилберта. — Доброе утро, молодой господин Четтер.       — Вы должны быть новым вассалом семьи Четтер, — с ироничной улыбкой произносит Гилберт. — Тепло приветствую. Благодарю за ваше скорое прибытие. — Глаза мужчины мрачно блестят, но очевидно, что он рад.       — Мне это только в радость. Могу ли я принять это за то, что вы ждали моего прибытия? — Спрашивает он, и Гилберт наклоняет голову в сторону.       — Всё верно. Я знаю, Эрик выберет только лучшего вассала для помощи моей семье, — с улыбкой произносит он. Это имеет эффект на его дяде, лицо мужчины краснеет от апоплексии, пока он борется с двумя рыцарями, которые выглядят неловко от того, что им приходится удерживать своего главного благодетеля. (Гилберт знает, что в особенности этих рыцарей подкупал его дядя, и он тихо обещает растоптать коррупцию в своём баронстве в то же мгновение, когда появится возможность.)       — Как ты смеешь?! — Выплёвывает его дядя, и Гилберт смотрит на него бесстрастными глазами, бросает взгляд на предателя, которого его заставляли называть дядей. — Это незаконно! Вы узурпируете законный авторитет...       — Разве вы не подписывали условия Северо-восточной Альянса, дурачьё? — Холодно произносит Гилберт. — Там говорится, и я процитирую: "если один или более членов ставят под сомнение нынешнего регента одного из членов альянса, и тому не удаётся надлежащим образом поддерживать дела своего региона, то для защиты и безопасности Северо-восточной Альянса, по запросу, члены альянса могут заменить семейного регента без извещения нынешнего регента". Я лично подал запрос о поправке, и вы подписали его, дядя. Наверное, вам стало обращать больше внимания на печать, вот здесь. — Его улыбка насмешливая, и звук, который издаёт его дядя, очень похож на звук кипящего чайника.       — Ты, ублюдок! Ничего хорошего, сукин ты сын! Я должен был дать тебе утонуть в реке, ты, мелкий, выскочка... — Рыцари отпускают его, когда мужчина, наконец, собирается и ударяет их по болевым точкам, их экипировка лишь добавляет мощи ударам, оба рыцаря валяются на земле, пока мужчина бросается на Гилберта с жаждой крови. Гилберт закатывает глаза и уходит от броска одним ленивым шагом назад.       Ну. Можно также и избавиться от потенциальной занозы. Он кладёт пальца на рукоять клинка и вытаскивает его одним ловким движением.       Тело его дядя падает в одну сторону.       Голова отлетает в другую.       Фыркая Гилберт вытирает клинок от крови, глядя на него снизу вверх с раздражением. "Какой жалкий мужик", – придирчиво думает Гилберт. Какой позор, что ему приходилось делить с ним одно имя. Ещё один лязг, и он поднимает взгляд с холодной улыбкой.       — У кого-нибудь имеются возражения против моего нового регента? — Ледяным тоном спрашивает он, и сразу несколько рыцарей бледнеют.       — Нет, Сэр Гилбер! — Заикаются они, и Гилберт позволяет себе злобно ухмыльнуться.       — Хорошо. — Развернувшись на каблуках, Гилберт отталкивается с ухмылкой на губах. — Пройдёмте со мной. Для меня будет честью узнать ваше имя, сэр. — Произносит он, когда вассал быстро присоединяется к нему, оставив кровавый труп позади.       — Джозеф Грейл, — отвечает мужчина, его глаза пляшут. — Должен сказать, Лорд Эрик сдержанно отозвался о вашем владении холодным оружием, — произносит он. — Это был очень чистый срез... Как долго вы обучаетесь ремеслу меча? — Гилберт бросает на него взгляд с робкой улыбкой.       — Всю мою жизнь, — легко отвечает Гилберт. — Я – сын рыцарей. Я не стал бы порочить своё наследие, ленясь, не обучаясь владению мечом. Пойдёмте, Джозеф. Если Эрик послал вас, тогда вы должны быть частью вассальной зависимости, что разбирается с руководством недвижимостью и восстановлением, да? — Задаёт он вопрос, приподняв бровь. Джозеф улыбается и склоняет голову, глядя, как парень убирает клинок в ножны после того, как хорошенько вычистил его платком.       — Так точно, Лорд Гилберт. Для меня будет честью работать для вас.       Ха. Пустые слова. Но приемлемые для данной ситуации. Парень-шатен замедляет шаг, открывая кабинет своего дяди отмычками, которые всегда держал под рукой.       Та самая горничная – Элоди, подсказывает его разум – замирает, завидев их, и он позволяет себе улыбнуться, позволяя своему суровому выражению лица сойти на нет для того, чтобы успокоить её.       — Мой дядя больше не глава. Это Джозеф, один из вассалов Эрика. Он будет управлять недвижимостью от моего имени. — Глаза Элоди метнулись к нему, затем она виновато посмотрела на флакон в своих рукой, и он сейчас же понял, что она пыталась сделать. — Я посмотрю на это сквозь пальцы, я обещаю, если ты отдашь это мне, — произносит он, сглаживая углы. Элоди протягивает флакон ему, и Джозеф с любопытством глядит на него.       — Отравить вашего дядю? — Произносит мужчина, позабавленный ситуацией, и Гилберт потакает своей зловещей улыбке.       — Он заслуживает этого за то, что посмел забрать свободу у моих людей. — Бровь Джозефа мечтается вверх, и мужчина выглядит неохотно впечатлённым. — Элоди, — по-доброму говорит он. — Сделай мне одолжение и проинформируй слуг об изменении. Рыцари разберутся с беспорядком, как только у них будет время. — Горничная смотрит в пространстве между ними, прежде чем мудрым образом решает не ставить под сомнение его слова, убегая, дабы выполнить его приказ. — Давайте начистоту, — наконец, произносит Гилберт, крутя в руках клинок и направляя его к глотке Джозефа, мужчина застывает на месте. — Меня здесь долго не будет, но любой намёк на неуважение тех или пренебрежение теми, кого я считаю своими людьми, будет наказан также, как если бы ваши нападки были направлены на меня. Я понятно объясняю?       — К-конечно же, мой господин, — заикается встревоженный Джозеф. Гилберт сверлит его взглядом, они вдвоём заперты в тупиковой ситуации, прежде чем он опускает клинок.       — Я не буду приносить извинений. Эрик мог поручиться за вас, и я доверяю ему, но мне вы не знакомы. Позволите себе вольности, и это будет вашей последней ошибкой. — Убирая клинок в ножны, Гилберт смотрит, ищет контрольный сигнал или неповиновения, или злости, или раздражения, но ничего не находит. У него есть два дня на подготовку, и за это время он и протестирует Джозефа.       Его люди не заслуживают меньшего.

***

      — Какой скучный день, — вяло вздыхает Кейл, лениво подпирая пятками обивку, Рон выглядит слегка болезненно от невозможности упрекнуть его в грубых манерах. — Давай, Рон, подними пятки, — легко произносит Кейл, отодвигает чемоданчик с пистолетом в сторону, прежде чем поставить его на пол кареты, делает приглашающий жест. Бровь Рона дёргается.       — Я в порядке, М... — Кейл бросает на него прищуренный взгляд, и Рон обрывает сам себя, легонько шипя. — Кейл. Я в порядке. — Кейл вздыхает от его слов, наклоняя голову в сторону и немного дуясь.       — Так неинтересно, — ноет он, лениво постукивая пальцами по своей щеке, с надеждой улыбаясь, пока Рон не делает глубокий вдох, подготавливая себя, и тоже поднимает ноги, что-то бормоча себе под нос.       — Дети, — бормочет Рон. Кейл игнорирует его, медленная, удовлетворённая улыбка расползается по его лицу.       — Мы никогда не сможем общаться как равные, если ты продолжишь так себя вести, Рон, — счастливо произносит Кейл, ещё больше расслабляясь. — Мне нужен кто-то, кто будет требовать меня быть ответственным, — напоминает Кейл наёмному убийце. — Если не ты, то кто? — Рон расслабляется от его тона, прежде чем его лицо становится угрюмым, и он бросает на него взгляд за откровенно вопиющую манипуляцию.       Кейл слегка ухмыляется, угрюмость на лице мужчины становится глубже, видно, что он взбешён.       — Какой ты надоедливый, — ворчит мужчина, и Кейл смеётся, его смех мелодично, смотрит, как они въезжают в город, взгляд – прямо, прежде чем настороженно вернуться к карете.       — Зато твой, — с улыбкой, полной любви, соглашается Кейл. — Ты – тот, кто заявил, что из меня вышел бы хороший Молан, Рон. — Легонько толкает ногу Рона носком обуви, и мужчина улыбается. — Признай это, ты застрял со мной, — беззастенчиво дразнит Кейл, и Рон вздыхает, его вздох говорит больше слов.       Ай-я, Рон точно был талантливым.       Все мысли выбиты из его головы рукой, что нежно прикасается к его лбу, красноволосый ошеломлённо пискнул из-за упрекающего прикосновения.       — Половина меня хочет столкнуть тебя в пруд графини, — ворчит Рон, и Кейл смеётся ещё радостнее. Рон бы так и поступил, точно, но у Кейла не было никаких намерений позволить этому остановить его.       — Я утащу тебя за собой, — обещает он, и Рон содрогается от этой мысли. Какой закусывает губы, чтобы не улыбнуться по-идиотски, любовно вспоминая, что говорилось о Роне в книге. Может, у него и не было такой сильной гермафобии, как у его сына, но Рон избегал предметов, из-за которых он может заболеть, с большой предвзятостью. — Ав, Рон, ну, давай же. С тобой всё было в порядке на пляже, — дразнится он, и Рон посылает ему ещё один взгляд.       — Почему у меня должна быть и вторая головная боль? — Сетует он, но Кейл видит тусклый блеск в этих карих глазах, когда карета въезжает на территорию поместья Хенитьюз.       Он может заметить, как слуги смотрят на него с ненавистью, со злостью за то, что некоторые из них были выброшены, а он смеет выглядеть после всего этого здоровым.       — Я наслышан, что именно этим дети и являются, Рон, — отвечает Кейл, и Рон ошеломлённо смеётся, пока они вылезают из кареты, а звук открытой двери слышен каждом слуге.       В этот список включён в особенности Бикросс. Кейл глазом моргнуть не успевает, как парень вылетает навстречу отцу, только чтобы быть встреченным радостным Кейлом и Роном, который откровенно развлекается, смеётся.       Происходит сиюжеминутное изменение. Он стискивает зубы, сверкает своими карими глазами. И, конечно же, всё направлено прямо на него.       Рон улавливает этот момент, выражение его лица становится холодным и взбешённым, но Кейла это не заботит. Он просто улыбается Бикроссу, как если бы его злость была временным раздражением.       — Оставлю тебя наверстать упущенное с сыном, — произносит Кейл, наполовину щебеча, пока огибает Бикросса, чтобы пойти и поприветствовать Басена, который сузил глаза, смотрит на него и стучит ногой по земле. С осторожной нарочитостью Кейл выпрямляется перед своим милым донсэном и кланяется, его движения идеальны.       — Приветствую наследника Хенитьюзов, — с любовью говорит он, и лицо Басена становится угрюмым, прежде чем он смягчается и кланяется в ответ.       — Приветствую старшего сына Хенитьюзов, — в ответ отвечает Басен, прежде чем накинуться на него с объятьями.       — Агх!       Кейл негодующе мечется в объятьях своего донсэна, постоянно жалуясь, пока ожидает, когда же закончится неожиданная братская атака Басена.       — Ты – говнюк, хён-ним, — жалуется Басен, и ошалелый Кейл похлопывает его по тёмной макушке.       — А сейчас почему? — Удивляется он, и Басен сжимает его грудную клетку крепче, красноволосый издаёт драматичное "у-уф" от удивления.       — Потому что я так сказал, — ворчит Басен, и Кейл испускает смешок, немного дёргается, чтобы вытащить свою руку и обнять парня в ответ, устраивая свою голову на его макушке. — Целиком и полностью говняное поведение.       — Я тебя тоже люблю, Басен, — напевает он, наклоняется и целует Басена в лоб. Его донсэн мило морщит нос, ноя из-за поцелуя, но Кейл непоколебим, он с теплотой и всей имеющейся любовью улыбается Басену.       Лицо Басена становится ярко розовым, он утыкается лицом в грудь Кейла и издаёт непонятный звук, заставляя всех слуг, на чьих лицах написаны недоумение и смущение, отвести взгляды.       — Давай, ты, гигантское позорище, — с ужасным стыдом произносит Басен. — Мой кабинет. — Кейл послушно отпускает своего брата, будучи достаточно покладистым, даже чтобы удовлетворить подозрительного Ганса. Он игриво роняет руку на макушку Басена, проводя ей по его волосам, пока на голове Басена не творится бардак. — Хён-ним! — Выкрикивает Басен, и Кейл издаёт смешок.       — Что? Когда опасности больше нет, мы можем, наконец, вести себя так, — отвечает Кейл, несколько слуг бледнеют и вздрагивают от подтекста о том, что именно их нужно было винить в его непокорном поведении. Басен сверлит его взглядом, хватается руками за голову и удирает внутрь.       Немного напоминает ему краба.       "Мило". – Думает с забавой Кейл. Напевая, Кейл следует за своим братом, входя в фойе и оглядываясь вокруг, пока он занят этим, то замечает более новый интерьер и пустоту одной из комнат для ожидания.       — Занимаешься реконструкцией? — Задаётся вопросом Кейл, и Басен бросает на него взгляд.       — Отец сказал Матушке сделать что-нибудь, что сделало бы её счастливой, так что одна из комнат ожидания станет художественной галереей, — размыто объясняет Басен, Кейл догоняет своего брата, пока они поднимаются по лестнице и исчезают в коридоре.       — Как понимаю, ты не одобряешь? — Спрашивает вполголоса Кейл, когда Басен останавливается у кабинета, открывает его и загоняет Кейла внутрь. Басен бросает на него скрытный взгляд, прежде чем двинуться к решётке и прикрыть её толстой подушкой и парочкой книг.       — Я думаю, если бы Матушка хотела показать своё художество, она бы провела что-нибудь на площади Города Дождя. — Откровенно отвечает Басен. — Если хочешь, зови меня тупым, хён-ним, но после того, что с тобой произошло, я провёл серьёзные поиски. — Кейл поднимает бровь и закидывает ногу на ногу.       — Ох? — Произносит Кейл главенствующим и позабавленным тоном. — Правда? Позволь же спросить, что же цепляет твой взгляд?       — Я знаю, что ты ходил в лавку Скарлетт за чем-то бо́льшим, чем простой канцелярией, — ровно отвечает Басен. — Скажи мне, что они такое. — Кейл моргает. Его младший брат сегодня был опрометчивым, разве нет?       — И почему же я должен, мой донсэн? — Спрашивает Кейл, его глаза пляшут. Улыбка Басена – уже ломкая, ведь сейчас они вдали от их аудитории – пропадает.       — Потому что ты или скажешь, или это станет целью моей жизни – узнать это. Ты не можешь убить меня без слишком большого количества неудобных вопросов, и меня нельзя запугать и пытать до смирения. — Басен выпрямляется, и огонь в тех карих глазах заставляет Кейла остановиться. Выражение его лица холодно, словно гранит рудников Хенитьюз, пока он спокойно добавляет, — ты передал мне наследство территории и теперь, пока ты живёшь здесь, ты отвечаешь передо мной.       О. Боже мой. Выражение лица Кейла остаётся таким же довольным, красноволосый рассматривает своего донсэна с молчаливым уважением.       "Итак, вот, что настоящая душа имела в виду, когда назвала Басена oплотом Северо-Востока," – довольно думает Кейл. Басен не вздрагивает, не делает ни шага назад, выражение его лица не меняется. Он несгибаем, как гора, и Кейл мягко и любовно смеётся.       — О, Басен, — вздыхает с любовью Кейл. — Ты по-настоящему хороший выбор в качестве Графа. — Басен был сильным и полным решимости, и не бросал дела на половине. Раз он решил завершить свой выбор, он застрял с ним, несмотря ни на что. Вставая, Кейл мрачно улыбается, в его добродушных чертах проскальзывает намёк на опасность.       Он задавался вопросом, означало ли это, что он бы встал на сторону Кейла, даже если бы он убивал в их краях.       Проблеск Мгновения, и пальцы Кейла смыкаются на этой тонкой шее, по-детски мягкой, смыкаются так нежно, как если бы он играл со зверьком.       — О, мой дорогой донсэн, — опасно мурлычет Кейл. — В какую же игру ты решил играть против своего хёна. — Басен замер на своём месте, его глаза широко открыты, но неповиновение в них до сих пор сильно́. Кейл держит его ещё мгновение, прежде чем отпускает, похлопывает по непослушным волосам Басена с нежным предостережением. Его младший брат был по правде чем-то, вот, что восхищённо думает Кейл. В нём было достаточно упрямства даже при ужасе. — Соглашусь на двух условиях, — вдумчиво произносит Кейл, улыбаясь злобно и удовлетворённо.       — Одном, — Басен утруждается спорить, дрожа от страха, но всё же упрямится.       — Двух, — мурлычет Кейл, — и я соглашусь обучить тебя обращаться с копьём на следующей неделе. — Глаза Басена мечутся к подвеске Кейла, к его улыбке и затем опять к глазам Кейла.       — Двух, — в конце концов, соглашается он. — Но если я не получу свои уроки, я сведу тебя с ума, пока ты не проведёшь их.       …какой милый ребёнок.       — Ты – самый милый младший брат, о которым я когда-либо просил. Сделка, — говорит он, широко ухмыляясь. — Теперь, перейдём к моим условиям...