Больше никогда не отпускай меня

***

      Тревожная тишина захватила комнату, стоило тьме поглотить тусклый свет. Время тянулось долго и отчаянно, словно замирало и прислушивалось к молчанию, в котором кричало потрясение: надрывное эхо сотрясало горящие руины моста, беспокойно бродило по измученной душе и заставляло снова пережить кошмар. Казалось, страшный фильм никогда не закончится, повторяя гнетущий конфликт и незримым ножом терзая сердце.       В порыве ярости никому не удалось прийти к правильному решению и попробовать прояснить ситуацию. Мысли о нелёгком разговоре пробуждали страх, ведь никогда не получалось спокойно обсудить проблемы, душевные обиды и негодования, копившиеся годами. Безжалостный взрыв произошёл почти год назад и похоронил под собой долгую дружбу – сейчас страшное огненное зарево повторилось и снова уничтожило светлые чувства. Остался лишь бесконечный мрак, который проходил бездонной пропастью между двумя кроватями.       — «Мне кажется, я уже час не могу уснуть. Эти чёртовы воспоминания... Они не дают покоя. Я чувствую, что всё это неправильно. Так не должно было произойти», — мысленно рассуждал Егор, не в силах отпустить очередную ссору.       Потерянный взгляд продолжал смотреть в стену и иногда терялся в забытье, которое резко обрывалось в пустоте. На самом деле совсем не хотелось находиться в сознании, но душевная тревога не давала покоя, загоняя в омут безграничного страдания: там не существовал спокойный сон – лишь тягость и боль, которая терзала страшным рёвом. Линч до сих пор отказывался верить, что через несколько часов всё закончится: Джон снова уедет и на этот раз навсегда.       — «Может, я был слишком груб? Но ведь я хотел всего лишь защитить, а он встал на сторону этого урода. Поэтому я сделал всё правильно. Как только наступит утро, то сразу покину эту деревню. Меня ничего здесь не держит», — мысленно пытался заверить себя Джон, игнорируя знакомую тоску.       Ему было страшно признаться в неправоте, принять чужую ошибку и переступить через собственный страх и разрушительную гордость. Пока разум был уверен, что всё произошедшее – правильно и рационально, внутренний мир трещал по швам и доставлял страдания, которые заставляли замереть и прислушаться к душевному плачу. Смешанные чувства не давали покоя, топили в сомнениях и бесконечной тревоге.       Пытаясь уснуть, они отвернулись друг от друга и обеспокоенно смотрели в стену, которая стала слушателем неутешительных мыслей. За продолжительное время никто не осмелился повернуться и наконец-то произнести до боли знакомое имя – это вселяло страх и сомнения, что станет только хуже, что тяжёлый разговор будет невозможно вынести. Беспокойные вздохи, тихие движения и скрип старых пружин позволяли предположить, что никто так и не смог найти сон. Хотелось как можно скорее закончить мучения, которые разъедали изнутри.       — «Я могу хотя бы попытаться... Вдруг Джон поговорит со мной? Мы же не чужие люди. Мне стоит сделать первый шаг», — неуверенно решился Егор, совсем не подозревая, что происходит в гостиной комнате.       Стоило ему повернуться в сторону соседней кровати, неожиданно послышался громкий удар из другой комнаты. Резкий пугающий звук заставил забыть о разговоре и нервно посмотреть на белую дверь, которая словно сотряслась и слегка приоткрылась вперёд. Изумрудные глаза не сразу заметили, что Джон внезапно поднялся с постели и испуганным взглядом пронзил дверной проём. На протяжении нескольких минут были слышны странные шумы, но никто не обратил на них внимания, сочтя за очередные галлюцинации.       — Т-ты слышал это? — шёпотом спросил Джон и осторожно достал из-под подушки револьвер: — Что-то здесь совсем нечисто. Не нравится мне это, Линч.       Внезапный голос вызвал тихую радость, которая сразу же затмилась волнением: Егор также чувствовал, что за стенами происходит нечто страшное, что может стоить им жизни. Однако он не собирался отступать и Джон, на удивление, тоже.       — Сначала мне показалось, что это галлюцинации, но нет... Сейчас я уверен в обратном. Лучше стоит пойти проверить и после лечь спать, — тихо предложил Егор, боясь, что нечто услышит и внезапно ворвётся в комнату.       — Такая себе идея, но и терять нам уже нечего, — холодно ответил Джон и медленно поднялся с кровати: — Пошли, только будь осторожен. Неизвестно, что нас ждёт.

***

      Гостиная комната встретила мрачной тишиной, которая будто скрывала озлобленную тень. Осторожные шаги внезапно остановились, почувствовав неминуемую опасность в дальнем углу: она в любой момент могла поглотить сердце и навсегда заглушить дыхание. Тяжёлый воздух угрюмо бродил по комнате, отчего казалось, что несколько секунд назад старые стены сотрясло страшное событие и уже ничего нельзя изменить. Только слышался свирепый вой ветра за приоткрытым окном, который подгонял густые тучи.       Пристально осмотревшись, журналист внезапно остановился и неуверенно посмотрел на небольшой диван. Ему удалось увидеть в темноте человекоподобный силуэт, который прижался спиной к подлокотнику и редко вздрагивал, словно испытывая животный ужас. Не отводя взгляда от неожиданной «находки», Егор медленно пошёл навстречу неизвестности, пока Джон пытался включить свет. Казалось, электричество внезапно пропало, словно кто-то или что-то решило поселить безвозвратную темноту.       — Не пойму, что случилось со светом? Как будто всё специально сделано, — нервно рассудил Джон и, бросив попытки, повернулся в сторону: — Линч, я же сказал быть рядом со мной. Куда тебя понесло?       — Там кто-то есть, — обеспокоенно ответил Егор, не желая отступать назад.       Настороженно склонившись, журналист начал осматривать чёрный силуэт и постепенно приходить к осознанию, что перед ним находится знакомый человек. Чувственное сердце снова вспыхнуло громкими ударами, в которых слышался надвигающийся страх: Егор не видел полную картину, но отчаянно понимал, что произошло нечто ужасное. Изумрудные глаза застыли в потрясении, стоило Джону включить фонарик на телефоне и навести его вперёд.       — П-простите меня... Мне жаль, так жаль... Она пришла за мной и с-сейчас находится где-то в доме. Уходите, пока не поздно... — судорожным шёпотом выдавил Олег.       Его испуганный взгляд таил потерянность, такую мрачную и тяжёлую, которую прежде никогда не приходилось испытывать. Глубокие вдохи и выдохи заставляли жмурить слезящиеся глаза, пока ослабленное тело пронзала неистовая боль: она сильной волной исходила из нанесённой раны и стремительно бежала по всему организму. Казалось, дрожащее тело постепенно переставало слушаться, кровавое пятно с каждой секундой становилось больше, а болевой шок селил в голове туман. Олег видел перед собой знакомые лица, пытался предупредить об опасности, но отказывался верить, что что-то ещё можно изменить.       Собравшись с мыслями, Егор приложил руку к резаной ране и отчаянно попытался остановить кровь, которая сочилась между пальцев. Испытывая душевный шок, Линч всеми силами старался игнорировать эмоции, которые рвались наружу: они могли захватить разум и тем самым загубить хрупкую жизнь. Отключившись от происходящего вокруг, Линч хотел вырвать парня из лап смерти.       — Олег, смотри на меня. Мы поможем тебе, слышишь? Ты не останешься один: мы обязательно вытащим тебя отсюда. Только возьми себя в руки, хорошо? — спокойный голос слегка подрагивал, но старался не выдавать тревогу.       Неожиданный кошмар парализовал сознание – лишь спустя несколько секунд писатель выразил во взгляде неподдельный страх, смешанный с тихим недоверием. На мгновение Джон представил, что всё увиденное – это страшный спектакль, мрачный розыгрыш, который Олег устроил после раскрытой тайны: он словно имел запасной план, по-прежнему скрывая истинную сущность. Однако голубые глаза выразили сомнение, стоило услышать за спиной посторонние шаги.       — Л-линч... — неуверенно позвал Джон и испуганно обернулся в темноту: — Мне кажется, он прав. Здесь кто-то или что-то есть. Нам нужно сваливать, пока всё не закончилось плачевно.       Пытаясь остановить обильное кровотечение, журналист с каждым разом терял надежду. Тревожный взгляд затмился глубоким презрением, стоило услышать, что писатель хочет бросить парня и покинуть старый дом. Не осознавая опасность, Егор не мог поверить, как Джон может быть настолько жесток и эгоистичен к чужой жизни.       — Нет, мы одни никуда не пойдём. Я понимаю, что Олег поступил с нами плохо, но такой смерти точно не заслуживает. Поэтому мы возьмём его с собой, — твёрдо ответил Егор и сразу же начал продумывать дальнейшие действия.       — Н-не стоит рисковать своей жизнью ради меня. Это я заманил вас сюда и подсыпал вам препараты, поэтому Джон прав. Рано или поздно М-марго добралась бы до меня, ведь я... Очень люблю её, в-всем своим разбитым сердцем люблю. Я никогда не смогу простить себя, что не успел с-спасти её. Она ушла к озеру, плавать особо не умела, но видимо что-то произошло, и она перестала ч-чувствовать дно... Я поздно спохватился, прибежал, но было уже поздно: в-вытащил из воды бледный труп. Её лицо... Я н-никогда не забуду этот ужас в карих глазах, — послышался прерывистый вздох, страшно гаснущий на глазах. — Я в-всегда считал, что убил её. Но теперь она пришла за мной. Мы будем счастливы вместе. Парни, спасибо вам за всё. Надеюсь, вы сможете меня когда-нибудь п-простить...       Судорожный голос медленно стих, словно затерялся в необъятном ужасе, который навсегда застыл во тьме. Слезившиеся глаза перестали выражать неистовый страх, рассеянность и вечную безнадёжность – всё это внезапно исчезло, затонуло в сером отблеске, в котором читалась безжизненность. Окровавленное тело страшно побледнело, будто невидимое существо хладнокровно сдавило изнутри, и последние тёмно-алые капли навсегда покинули изнеможённый организм. Больше не слышалось тяжёлое дыхание – это указывало на необратимый факт, что Олег мёртв.       Спутанное сознание отказывалось принимать правду, которая мрачно сотрясала гостиную комнату. Хотелось лишь верить, что всё увиденное – страшный сон, очередные галлюцинации, которые подобно призраку захватили разум. Однако с каждой секундой Егор начинал осознавать чужую смерть, чувствуя, как тело пронизывает холодная дрожь и безжалостно рвёт встревоженное сердце: оно испытывало вину за угасшую жизнь и отчаянно кричало, что необходимо скорее покинуть дом. Потерянно поднявшись с пола, Линч нервно отошёл назад и застыл в пронизывающем сожалении.       — Он умер... Мы не смогли ему помочь, — растерянно прошептал он, горько сжав кровавую ладонь.       На мгновение помещение застыло в минуте молчания, словно оплакивая погибшего парня. Теперь лишь два сердца, громко бьющиеся в груди, оставались в глубокой темноте: Егор искренне сожалел, что ничего не смог сделать, в то время как Джон чувствовал смятение. Замечая растерянный немигающий взгляд, писатель не решался что-либо произнести, желая лишь выразить поддержку. Несмотря на свою ненависть к Олегу и недавнюю ссору с Егором, Джон хотел взять его за руку.       — Линч, мы сделали всё, что могли. Он потерял слишком много крови, поэтому мы бы не смогли вытащить его. Теперь всё кончено, — послышался тяжёлый вздох. — Нам нужно выбираться отсюда и вызывать полицию, скорую...       Мягкие слова позволили на мгновение отвлечься от кошмарного события. Однако, стоило повернуться к Джону, Егор почти сразу заметил впереди тёмную фигуру, которая стояла в нескольких метрах от писателя. Расстроенный взгляд сменился леденящим ужасом, как только тень резко побежала вперёд, словно намереваясь совершить удар в спину. Пару секунд и острая боль пронзила бы тело, если бы Линч резко не схватил Джона за руку и не притянул к себе, тем самым прижав к своей груди.       Внезапное действие вызвало неистовое удивление, которое захватило холодной дрожью. Почувствовав знакомый трепет своего сердца, писатель резко оттолкнул от себя журналиста и растерянно посмотрел в выразительные глаза, словно испугавшись неожиданной близости. Все чувства снова смешались воедино, образуя невнятную и до безумия тяжёлую ношу: в душе заиграла приятная теплота, но в то же время возникли мучительные вопросы.       — Ч-что ты делаешь? Какого ты... — нервно начал высказываться Джон.       — М-мы здесь не одни. Я видел, как кто-то хотел подбежать к тебе сзади и... Надо срочно уходить отсюда, — бегло объяснил Егор, после чего рядом послышались шаги.       Пугающие звуки внезапно стихли и резко проявились в разбитом стеклянном предмете, который вылетел из пустоты и громким ударом встретился со стеной. Острые осколки вмиг разлетелись по комнате, подобно невидимым стрелам, одна из которых вонзилась в плечо Джона и заставила почувствовать пронизывающую боль. Едва увернувшись от брошенного стекла, он пришёл к осознанию, что всё зашло слишком далеко – больше всего он боялся, что тень сможет навредить Егору.       Резкие удары следовали друг за другом, заставляя вслепую отбегать в сторону и судорожно надеяться, что очередная вещь не закончит своё падение в ненужном месте. По громким звукам было слышно, как разбивалась стеклянная посуда, как страшно падали стулья, как гневно гремела мебель, и с полок падали книги, словно книжный шкаф трясся от необъятного ужаса – всё это заставляло испытывать страх, судорожно дышать и бесконечно терять друг друга. Встревоженные сердца лишь надеялись, что очередной удар не закончится горькой болью.       — Сегодня никто не выберется отсюда живым. Вы обрекли себя на смерть, когда перешли порог этого дома. И теперь вы поплатитесь, и теперь я похороню вас здесь, — холодный замогильный голос девушки пронзил гостиную комнату.       Неожиданные слова воспламенили гнев, после чего Джон крепко схватил револьвер и бездумно выстрелил в потолок. Послышался громкий хлопок, за которым последовал жуткий треск, словно сверху образовалась трещина, которая в любой момент могла разрастись до кошмарных размеров. В эту секунду посторонние удары затихли – это дало возможность предположить, что призрак девушки испугался выстрела и решил отступить назад. Однако всё это выглядело странно: ни Джон, ни Егор никогда бы не могли подумать, что озлобленного призрака испугает пуля.       — Ну что затихла, тварь? Боишься, что второй раз умрёшь? — гневно выразился Джон, испытывая прилив адреналина, который притуплял боль от ранения.       Давясь собственным дыханием, журналист перепугано смотрел по сторонам, оперевшись ладонями о стол. Чувствуя, как сердце разрывается от тревоги, Егор был бесконечно рад услышать родной голос, который развеял все самые страшные мысли. Однако затихший потусторонний кошмар не давал расслабиться, словно следя из тёмного угла и выжидая определённый момент. Хотелось поскорее закончить жуткие испытания, но Егор понимал, что призрак девушки просто так не отступит.       — Ваша смерть уже предначертана – не имеет смысла что-либо делать, — равнодушно произнесла девушка: её голос раздавался из каждого угла, словно пытаясь отвлечь внимание.       Гнетущая тишина снова пронзилась шагами, которые стремительно подбирались к Джону, подобно разрушительным волнам. Казалось, ещё секунда и стены старого дома похоронят в своих воспоминаниях вторую несчастную смерть. Оставалось лишь мгновение, которое отделяло от страшного конца.       — Джон, она сзади! — выкрикнул Егор и вытянул руку вперёд, словно надеясь спасти дорогого человека.       Вовремя среагировав, писатель резко отпрянул в сторону и схватил тёмную фигуру за плечи, после чего послышалось, как зазвенел упавший на пол острый нож. Пытаясь вырваться из крепких рук, девушка всеми силами извивалась и издавала раздражительный стон, которые привёл к неожиданной развязке. Она точно не являлась призраком, который решил отомстить за свою смерть.       Неуверенно вынув из кармана телефон, Егор включил на нём фонарик и медленно навёл вперёд, после чего его глаза наполнились очередным потрясением. Длинные тёмные волосы, зачесанные вперёд, предательски стремились назад, тем самым «оголяя» бледные черты лица и озлобленные светло-карие глаза, в которых читалось безумие – всё это позволяло понять, что она не являлась призраком и лишь разыграла его подобие. Однако бесконечные вопросы продолжали тревожить душу, пока Джон всеми силами сдерживал странную незнакомку.       — Твою мать, кто ты такая? Зачем... Зачем ты убила этого парня и на нас накинулась? — настороженно спросил Егор.       — Вы думаете, что так легко одержали победу? Нет, вы очень ошибаетесь. Скоро этот дом вспыхнет пламенем. Остались секунды до вашей кончины и никто... — её глаза сделались огромными. — Никто не узнает, что здесь было убито три человека!       — Что за хрень ты несёшь? Перестань рыпаться, иначе я тебя сам пристрелю, — гневно процедил Джон и подставил револьвер к голове девушки.       Раскалённая атмосфера пронзилась запахом бензина, таким резким и удушливым, отчего захотелось перестать дышать. В этот момент невольно показалось, словно девушка создала иллюзию надвигающегося пламени, но по её взгляду было видно, что она также чувствовала неприятный запах и лишь нервно улыбалась, словно ожидая роковой минуты. Перепуганные взгляды переглянулись между собой, постепенно осознавая, что гневные слова оказались ужасной правдой. Нервно сглотнув, Егор начал оглядываться по сторонам, понимая, что совсем нет времени медлить.       — Чёрт, запах бензина начинает усиливаться. Такое чувство, как будто что-то происходит снаружи дома... — обеспокоенно пробормотал Егор, после чего схватил лежащую на полу деревянную доску и быстро пошёл в коридор.       — Линч, только без глупостей. Если что обязательно зови: я вырублю эту психованную и подойду к тебе. Но я думаю, она нужна нам живой и желательно в сознании, — нервно выразился Джон и гневно прошептал: — Я уверен, всё не так просто.       В этот момент не имело смысла спорить и вступать в пламенный конфликт, который мог привести к неминуемой гибели. Несмотря на то что трепетное сердце отчаянно молило не отпускать и не расходиться в ночной темноте, Джон проводил Егора настороженным взглядом, мысленно надеясь, что всё закончится хорошо. На самом деле Линч также не хотел разделяться в опасные секунды, но горько понимал, что это жизненно необходимо. Сейчас он всей душой боялся не успеть предотвратить страшный конец и больше никогда не увидеть близкого человека.       Переступив порог входной двери, Егор осторожно вышел на крыльцо и закрыл нос ладонью, как только запах бензина резко усилился. Среди пугающей темноты горел единственный свет старого фонаря, стоящего на земле: он освещал незнакомую чёрную фигуру, которая склонилась над двумя большими канистрами и что-то судорожно вертела в руках. Пристально наблюдая, Егор подошёл ближе и внезапно уловил неудачные искры спички, которая никак не хотела зажигаться. Страшные секунды показались вечностью, которая беспощадно сотрясала изнутри.       — П-почему они не зажигаются? И где Варвара? Она уже должна была прикончить всех и выйти из дома. Нужно скорее сжечь это место. Нехорошее у меня предчувствие, очень нехорошее... — тревожно пробормотал мужской голос, не теряя попытки совершить задуманное.       Больше не в силах смотреть на искры гаснущих спичек, Егор схватил доску покрепче и нанёс оглушительный удар по затылку незнакомца. Не успев ничего предвидеть, парень выронил из рук «огненное зарево» и рухнул животом на землю, что позволило наконец-то осознать, что смерть в бездушном пожаре осталась несбывшимся кошмаром. Казалось, главная угроза миновала – теперь предстояло выяснить, кем являются незнакомцы, которые решили лишить жизни трёх человек.

***

      — Ну, начнём всё сначала? Кто вы такие? Вы не сможете долго молчать: полиция уже в пути, — раздражённо повторил Джон, не сдерживая порыв эмоций.       Стоило обнаружить в пыльном ящике толстые верёвки, писатель решительно схватил их и привязал двух незнакомцев к стульям. В тот момент он действовал нервно и уверенно, пока девушка пыталась вырваться, проклиная ненавистный дом, а парень постепенно приходил в себя после удара по голове. Теперь в гостиной комнате горел единственный фонарь, который создавал жуткие тени на стене: они ползли вверх и охватывали треснутый потолок. Не оставалось сомнений, что два человека связаны одной целью.       Тусклый свет позволил увидеть окровавленный белый осколок, который вонзился в плечо Джона и при резком движении доставлял жгучую боль. Взволнованно осматривая плечо, Егор хотел прикоснуться к нему и попробовать обработать рану, но Джон стоял на своём: он отказывался от помощи, говоря, что сейчас не время, что ему совсем не больно, что не стоит отдавать этому большое внимание. Голубые глаза горели огнём ненависти и мучений, пронзая встревоженный взгляд, который до последнего боялся, что станет только хуже.       — Джон, лучше сейчас позаботиться о себе, — пытался донести Егор, обнаружив в доме необходимые медикаменты.       — Я же сказал, что сейчас не до этого. Тем более, к нам едет не только полиция, но и скорая. Я не собираюсь сидеть на месте: они расскажут правду сейчас, или всё закончится слишком плохо, — разъярённо выразился Джон и подошёл к девушке, замечая в её глазах ненависть.       В очередной раз осознав, что все попытки бесполезны, Егор тяжело вздохнул и настороженно посмотрел вперёд. В светло-карих глазах девушки читалась ярость и тихая обречённость, пока незнакомый парень заметно дрожал, словно испытывая глубинный страх, что придётся рассказать тайну. Находясь под прицелом револьвера, каждый из них понимал, что нет смысла отступать, что-либо пробовать предпринимать и пытаться выйти сухим из воды. Весь план разрушился, стоило допустить ошибку: они долго играли роли, которые им не принадлежат.       — Хорошо, мы проиграли этот бой. Но какой ценой мы добились предыдущих успехов – вам и не снилось, — издалека начала девушка и гневно продолжила: — Что вы хотите знать?       — Кто вы такие? Что вы здесь делаете? Зачем совершили попытку убийства и поджога? Отвечайте честно и без пауз – иначе пристрелю, — резко высказал Джон, после чего крепко сжал револьвер.       Послышался издевательский смех, который был похож на истерический крик душевнобольного человека. Стеклянный взгляд не выражал сердечное раскаяние: девушка пронзала пустотой, такой страшной и тёмной, отчего хотелось быстро отвернутся.       — Я не боюсь смерти. Мне не страшно шагнуть во тьму и навсегда остаться в ней. Мы все закончим наш путь в сырой земле навеки, — холодный голос сменился уверенным тоном. — Когда-то у меня была сестра-близнец. Маргарита утонула по вине своего непутёвого парня. Мы всё детство провели вместе, она любила и всегда поддерживала меня, несмотря на то что я психически больна. Но она скрыла моё существование от Олега, который стал виновным в её смерти.       На мгновение повисло молчание: оно кричало очередным пронизывающим смятением.       — И я не смогла смириться со смертью. Я мечтала, хотела отомстить жестоко, доставить мучения, ведь Олег забрал у меня самое ценное. Я начала медленно сводить его с ума. Мне удалось насладиться его страхом, запахом крови и смертью. Изначально я хотела, чтобы он покончил с собой, но пришли вы... — её голос раздался неистовым гневом. — Вы, чёртовы посланники, превратили в прах все мои старания!       Бессердечная правда выползла из губ девушки подобно ядовитым змеям, которые стремительно поползи по полу и ринулись вверх, тем самым сдавливая шею и вгрызаясь в сознание. Тусклый фонарь моргнул, словно содрогнувшись от страшного рассказа, пока беззащитные тела пронзал холодный пот, а голова наполнялась негативными мыслями. В этот момент душевное потрясение, непонимание и страх боролись друг с другом, теряя в бесконечном мраке. Никто не ожидал, что правда окажется настолько жестокой.       Выдернув себя из оцепенения, Егор снова настороженно посмотрел на девушку, которая наслаждалась достигнутой целью. Незнакомке с психическими отклонениями удалось обвести всех вокруг пальца, пока не произошёл роковой момент – убийство Олега и почти законченный поджог дома. Постепенно осознав, что на самом деле происходило в покинутой деревне, изумрудные глаза залились необъятным кошмаром.       ...Всё встало на свои места: жестокая убийца оказалась сестрой Марго – девушки Олега. Её тёмно-синее платье напомнило холодное надгробие, на котором висело фото Маргариты, – она создала образ погибшей сестры, чтобы свести с ума молодого парня. Также именно она перебегала дорогу в самом начале поездки, словно пыталась остановить, чтобы не допустить лишних глаз...       — Но что вы делали, кроме образа Маргариты? Мне кажется, вы ещё что-то скрываете. Особенно этот парень в чёрном, — довольно грубым тоном выразился Егор, понимая, что это далеко не конец ужасной истории.       Серьёзный голос вызвал в светло-карих глазах пугающее безумие и нездоровый смех. Казалось, девушка не замечала за собой странные движения, нервного покусывания своих губ, на которых выступили пятна крови.       — Как я понимаю, вы хотите знать всё? Не боитесь, что потеряетесь в кошмаре? — насмешка сменилась жутким безразличием. — Всё началось с вечера. Наш план отлично сработал, когда Олег купил книгу, начал её читать, раздались стуки в окна, выключился свет и появились наши тени. Я оделась в любимое платье сестры, которое она дала мне, но не успела забрать. Тогда мы первый раз сыграли мистику. Дальше всё по шаблону: мой образ, стуки, шорохи. Нас радовала каждая ночь, пока не появились вы... Ах да... Гриша сразу попытался расправиться с тобой, — её взгляд на Егора стал мрачным. — Я приказала ему утопить тебя, но появился твой дружок и всё испортил!       В эту секунду показалось, что дом страшно содрогнулся. Неистовое удивление парализовало и также резко исчезло, стоило гневу выйти из-под контроля. Сдерживаясь от резких фраз, Егор медленно перевёл внимание на Джона, который совсем не скрывал пламя злости. Кровавый спектакль зашёл слишком далеко: он едва не погубил ещё две жизни, которые могли сгореть заживо. Казалось, девушка продолжала вести странную игру, надеясь одержать победу, пока парень в чёрном, подобно немой марионетке, ничего не сказал за долгое время допроса.       Тишина пронзилась резким движением руки, которая яростно ударила по лицу парня. Послышался испуганный стон, смешанный с лёгкой улыбкой незнакомца, после чего девушка нервно посмеялась и выразила прежний стеклянный взгляд. Почувствовав, как подскочила тревога, Егор быстро подошёл к Джону, схватил его за руку и отвёл назад. Он по-прежнему переживал за рану на плече и беспокоился, что даже сейчас странные люди могут быть опасны.       — Джон, успокойся. Оно того не стоит, — взволнованно пытался вразумить Линч.       — Да вы чёртовы психи! — гневно продолжал Джон. — Если бы меня сейчас не держал Линч, то я порвал бы тебя, сволочь! Отвечай, мразь, ты действовала по сюжету моей книги?       — Совсем нет, но как же хорошо совпало, что вы все начали сходить с ума. Как же мне нравилось наблюдать за страхом, когда разбилось окно, когда я подкинула вам лист, чтобы вы убирались отсюда, но всё было проигнорировано... — восторженно созналась девушка и посмотрела на Егора: — Я с наслаждением вспоминаю то утро, когда вырубила тебя рядом с могилой сестры. Именно я сбросила тебя в яму, ведь мне было невыгодно убивать тебя...       Гостиная комната поглощала негативный сценарий: он походил на фильм ужасов, который имел неожиданный конец.       — Но почему? Неужели останавливало только желание, чтобы все испытали мучения? — резкий вопрос Егора прозвучал грубо и настойчиво.       — Конечно, я хотела, чтобы вы сходили с ума, грызли себя и покончили с собой. Поэтому я не убила вас так быстро. Мне не нужна была полиция: всё должно было быть тихо и спокойно. Вы просто самоубийцы, которые решили уйти на тот свет в забытой деревне, — она гневно улыбнулась. — А-а-а, вам наверное неизвестно, что не так с деревней? В последние годы люди начали покидать её, потому что закрылся последний завод. Стало невозможно жить. Так что никакой мистики здесь нет: всё придумано и хорошо сыграно, а Олег просто вас сюда заманил. Когда-то я мечтала попасть в большой театр, но всё обернулось крахом, — насмешливый голос стих и грубо продолжил: — Твари, я ненавижу вас всем сердцем! Вы украли у меня мою мечту! Моё достояние, мою месть и жизнь! Я прикончу вас, прикончу!       Последние фразы надрывно кричали, что девушка полностью потеряла над собой контроль и судорожно пыталась высвободиться. Осознание точки невозврата вселила в больную душу отчаяние, в которое ей совсем не хотелось верить: создание мистики стало смыслом жизни, ведь она мечтала стать актрисой, до которой совсем не было шансов дотянутся. Нездоровая психика сыграла с детской мечтой девушки злую шутку, которая привела лишь к одному печальному концу.       Испытывая внутридушевный ужас, Линч отвёл растерянный взгляд в сторону, переосмысливая услышанную правду, пока Джон продолжал хмуро смотреть на жестокие лица, не понимая, почему люди способны на такие шаги. Ему хотелось снова применить заслуженную грубость, но останавливал потрясённый взгляд Егора и осознание, что совсем скоро кошмар перепадёт в руки наряда полиции и скорой помощи. Теперь всё встало на свои места, хоть и являлось будущим ночным кошмаром, от которого уже сейчас стыла кровь.       — Я вам рассказала всё, что знаю. Может, вы сжалитесь над нами и отпустите? — внезапно спокойно спросила девушка, пока в красных глазах блестели слёзы.       — Никаких отпустить! Вы натворили слишком много дел, убили человека, покушались на жизнь Линча и едва не угробили нас в этом чёртовом доме. Мне всё равно, что вы больны, были неправы и тому подобное. Закон есть закон, и вы за всё ответите! — процедил Джон и обратился к Егору: — Линч, ты же всё заснял на камеру?       — Да, всё записано. Осталось дождаться полиции, — задумчиво ответил Егор и шумно выдохнул, выпуская внутренний ужас.       Настоящая картина оказалась нарисована красками лжи, сыгранной мистики и тёмно-алой кровью, которая окрасила деревянный пол. На самом деле было опасно доверять, ведь за любой фразой могла скрываться выгода, которая селила теорию, что девушка вполне здорова и просто охвачена местью. Однако стоило признать, что никакой мистики не существовало: «призрак» на дороге, попытка утопить в озере, приходящий ночью силуэт, тени в покинутых окнах, проклятая книга, найденный лист со словами «уходите отсюда», тяжёлые шаги, шорохи, вздохи – всё это сделано внушением, сильными галлюцинациями, которые добавлял Олег, и чёрным спектаклем сестры Маргариты. Душевный кошмар наконец-то прервался, когда послышались полицейские сирены.

***

      Прохладная ночь позволила облегчённо выдохнуть, как только покинутая деревня ослепилась ярким светом, словно в ней снова зародилась потерянная жизнь. Прибывший наряд полиции внимательно изучил происшествие и оцепил старый дом красно-белой лентой, пока разъярённую девушку пытались усмирить врачи: она была неспособна даже произнести слово – лишь выражала безумие в глазах и билась в истерике, пока парень в чёрном что-то бессвязно бормотал. Хотелось покинуть жуткое место, но необходимо было остаться: просмотр записей с камер и допрос занял много времени.       — Дело затянется надолго: обвиняемые могут отправится на лечение в психиатрическую лечебницу или сядут в тюрьму на долгий срок. Необходимо провести экспертизу и дождаться решения суда. Поэтому вам придётся ещё не раз дать показания, — спокойно заключил следователь.       — Я вас понял, — тихо произнёс Егор и обернулся в сторону машины скорой помощи: — Надо бы проверить, как там Джон. Надеюсь, осколок не вошёл слишком глубоко.       Красно-синие отблески света смешались с фарами от машин, которые взволнованно освещали недолгий путь. Слыша, как бесконечный кошмар начинает затихать, Егор подошёл к скорой помощи. Глубокий вздох позволил снова отпустить напряжение, стоило увидеть Джона с перебинтованным плечом. Он хотел как можно скорее выйти из машины, словно куда-то намеренно спеша.       — Теперь всё готово. Все рекомендации по обработке раны я вам дала. Желаю скорейшего выздоровления, — с доброй улыбкой произнесла девушка, после чего Джон поднялся с кушетки.       Скромно поблагодарив за помощь, он покинул скорую и пошёл к небольшой дороге, которая уводила во тьму. Изумрудные глаза выразили беспокойство, стоило осознать, что Джон целенаправленно уходит вдаль и даже никого не предупредил об этом. Казалось, он старался избежать чего-то болезненного, что продолжало содрогать сердце. Не в силах наблюдать, как дорогой человек поглощается темнотой, Егор побежал вслед за ним.       — Джон, подожди, ты куда? — взволнованно позвал Линч и положил руку на его плечо: — Куда ты идёшь? И как твоя рука? Что сказали врачи?       Испытывая смятение, писатель больше всего боялся услышать родной голос и усомниться в принятом решении. Понимая, что деваться некуда, Джон обернулся и холодно посмотрел вперёд, после чего Егор невольно отошёл назад: он не ожидал увидеть в его глазах столько безразличия, особенно после пережитого кошмара. Однако ледяной мрак казался ему вымышленным – Джон совсем не такой и не мог хранить столько равнодушия.       — Всё нормально. Обработали рану, наложили бинт, дали рекомендации. Ничего серьёзного, — безучастно ответил Джон и резко перевёл тему: — Как я понял, всё закончилось? Полиция приняла наши показания?       Стало очевидно, что писатель всеми силами старался избежать рокового момента, словно оттягивал его до последнего совместного вздоха. Безутешно ища в голубых глазах тепло, Егор лишь давился невыносимым холодом, но продолжал цепляться за надежду, что ему всего лишь кажется. Ничего страшного не происходит, Джон всего лишь устал, но не собирался покинуть его.       — Ну почти... — неуверенно начал Линч и со вздохом продолжил: — Сказали, что дело затянется надолго, поэтому мы не раз будем давать показания.       — Этого ещё не хватало... — едва слышно прошептал Джон, нервно сжимая кулаки.       Напряжённое молчание захватило полутёмное пространство, свирепым ветром пробежалось по земле и вонзилось в обеспокоенные сердца. Писатель на мгновение опустил холодный взгляд, словно пытался скрыть душевную боль, смешанную со страхом и сомнениями, которые не давали сделать последний выстрел. Ему не хотелось толкать близкого человека в омут вечных страданий, но Джон не видел другого выхода: он решил, что будет правильно сказать горькие слова, чем давать шанс на то, что может снова обрушиться. Переосмыслив совместную историю, он решил не спрашивать согласия и разрушить последние надежды. Пусть лучше будет больно сейчас, но спокойно спустя долгое время.       — Линч, мне не просто про это говорить, но я должен сделать это для нас. Я долго ломал себе голову и пришёл к выводу, что наша встреча – лишь случайность. Мы не должны были столкнуться и почувствовать, будто у нас есть шанс начать всё сначала. Поэтому пусть случайность останется простым недоразумением, — горько и в то же время холодно говорил Джон, сдавливая рвущуюся боль. — Между нами произошло слишком много дерьма. Мы постоянно ссоримся, причиняем друг другу неудобства – всё это похоже на то, что мы просто не подходим друг другу. Мы слишком разные, чтобы пробовать общаться снова, — послышался глубокий решительный вздох. — Всё кончено, Линч. Наша история закончилась ещё год назад, поэтому не стоит цепляться за прошлое... Прощай.       Летняя ночь внезапно разразилась страшным морозом, словно неожиданно пошёл снег, который стремительно падал на тело острыми иглами, такими ледяными и бездушными, пробирающими до дрожи и оставляющими горькие следы крови. Чувствуя, как громко бьётся и трескается сердце, хотелось перестать видеть кошмар и верить в его больные фантазии: они страшно разрушали изнутри, заставляли потеряться в себе, пережить трагедию и предательство от человека, который просто испугался что-либо менять. Казалось, тёмная ночь решила страшно пошутить, сыграть очередной спектакль, возникший из глубин сгоревшей сцены. Застыв на месте, Егор выражал лишь потрясённый взгляд, в котором читалась вечная боль.       В глубине души писатель надеялся, что журналист не воспримет близко к сердцу непростое решение, ведь совсем недавно произошёл конфликт. Ощущая, как бездушный холод бьёт изнутри, Джон испытывал вину за причинённую боль, которая уничтожила Егора и оставила лишь чёрный пепел. Ему было страшно смотреть в потрясённые глаза, замечать отчаянное недоверие и потухший огонёк надежды, который когда-то вместе зажгли в сердцах. Однако Джон был слепо убеждён, что их совместное будущее безнадёжно, несмотря на то что душевные чувства надрывно кричали об обратном: они просили остановиться, попробовать всё сначала, но не быть моральным убийцей взаимного трепета. Пересилив внутреннее сомнение, Джон горько вздохнул, выразил холодный взгляд и быстро устремился вдаль, словно растворяясь в мрачном омуте.       — Н-нет! Не неси бред, Джон! Мы можем всё изменить, если сделаем шаг друг к другу! Только вернись, Джон! П-пожалуйста... — потрясённый голос угас подобно старой безнадёжной спичке.

«Тлеющий человек постепенно исчезал, словно никогда не существуя, пока разбитое сердце искрилось огнем, а красно-синие мигалки сопровождали вечные страдания»