Больше никогда не отпускай меня

***

      — Так, запись пошла. Сейчас около девяти часов утра. Я мог бы ещё спать, но услышал, как Олег куда-то засобирался, поэтому я пошёл за ним. Наверное, прошло где-то полчаса, но слежка продолжается. Пока я не могу понять, куда мы идём...       Тихий голос старался не привлекать лишнее внимание, пока включенная камера записывала долгий путь в неизвестность. Изумрудные глаза лишь иногда обеспокоенно смотрели по сторонам, боясь заметить чёрные силуэты, которые не первый день преследовали его. Однако больше всего Егор надеялся не забыть извилистую дорогу назад.       Прохладной ночью уставшее сознание так и не дождалось визита спокойного сна – лишь ранним утром ему удалось задремать на три часа, которые пролетели подобно одной минуте. Проснувшись от громкого шума за дверью, словно что-то упало на пол, Егор сразу же включил ноутбук и посмотрел камеры: Олег уронил большую коробку, которая на вид казалась достаточно тяжёлой, и поспешил в коридор, чтобы как можно скорее покинуть дом. Заметив подозрительное поведение парня, Линч незамедлительно принял решение пойти за ним, оставив Джона совершенно одного.       — Всё произошло настолько быстро, что я даже не предупредил его. Мне стоило разбудить его или хотя бы оставить записку... Наверное, я поступил глупо, — послышался тяжёлый вздох. — Представляю, как я возвращаюсь в дом, и Джон уже с порога накидывается на меня с вопросами.       Тихо следуя за парнем, уверенно идущим впереди, Егор искренне сожалел, что не подумал сразу о последствиях спонтанного решения. В тот момент его не посетили мысли, которые могли бы остановить: он не подумал о переживаниях Джона, которые нахлынут от внезапного осознания, что никого нет дома – разум охватят негативные сценарии, а покинутая деревня заполниться безуспешными поисками. Линч понимал, что поступил неправильно, но в глубине души горько предполагал, что Джону будет всё равно на внезапную пропажу.       Осторожно осмотревшись, Егор пришёл к жуткому осознанию, что ветхие дома остались в размытой дали, словно никогда не существуя и не порождая страхи. Больше всего его настораживал неоспоримый факт, что на встречу со страшной неизвестностью он шёл совершенно не подготовлено: на руках оказалась только камера с низким зарядом, но не было средства самообороны, еды и даже воды, которая могла бы помочь в непредвиденной ситуации. Всё это заставляло тревожиться, но не показывать во взгляде, который внимательно наблюдал за парнем.       — Столько времени идём, и Олег даже назад не обернулся. Вдруг он вообще не человек? Может, он идёт в тайный дом, где кого-то удерживает, или на встречу с этими силуэтами? — шёпотом рассуждал Егор, пытаясь предугадать событие. — Так много теорий, но пока ни одна из них не подтвердилась. Значит, нужно идти дальше.       Однако, как только хвойные деревья начали расступаться, словно открывая правду, Олег внезапно остановился и судорожно оглянулся, тем самым заставив Егора резко отпрянуть в сторону. С затаённым дыханием Линч безмерно надеялся, что парень не заметил ничего странного, что могло бы разрушить изначальный план. Крепко вжавшись спиной в дерево, он настороженно прислушался и через несколько секунд уловил удаляющиеся шаги.       Нерешительно выглянув, журналист медленно вышел из-за дерева, стоило убедиться, что парень продолжил идти вперёд. Спустя несколько минут угрюмое небо, затянутое серыми облаками, перестало прятаться за хвойными кронами, и настороженный взгляд заметил небольшую поляну, на которой расположился длинный деревянный крест. Скрывшись среди густых кустов, Егор слегка вытянул камеру вперёд и сфокусировал на неожиданной находке.       — Подождите... Всё это время Олег шёл к могиле? По крайней мере, на кресте висит портрет девушки, а рядом лежат цветы, — удивлённый шёпот выразил потрясение. — Стоп! В книге Джона девушку убил парень, и поэтому она стала озлобленным призраком. Но ведь Олег не упоминал, что его преследует призрак девушки. Он ничего не говорил о ней.       Прохладный ветер грубо охватывал тихое пространство, словно пытаясь прогнать посторонних прочь и не беспокоить одинокую могилу. Пристально посмотрев вперёд, журналист увидел, как парень подошёл к деревянному кресту, медленно склонил голову, внезапно рухнул на колени и судорожно впился пальцами в рыхлую землю. Стараясь не распугать тишину неверным движением, Егор осторожно настроил камеру, чтобы рассмотреть портрет: на нём была изображена молодая девушка с тёмными длинными волосами, одетая в синюю одежду. Она нежно улыбалась, а в её глазах сияло счастье, отчего становилось немного не по себе: её больше нет в живых.       — Сегодня я снова стою перед тобой на коленях. Мне становится тяжелее с каждым днём нести этот груз, Марго. Прошло три месяца после твоей смерти, но ты... Всё также преследуешь меня, пытаешься наказать и забрать с собой, — дрожащий голос начал срываться на горький плач.       В этот момент обеспокоенное сердце сжалось, стоило осознать и прочувствовать невыносимую боль парня, которая начала вырываться наружу. С одной стороны, Егор понимал, что не стоит так быстро менять мнение, но с другой – в душе закрались сомнения и даже искреннее сочувствие, что позволяло поддаться эмоциям: он понимал, что Олег болезненно тоскует по девушке, которой нет в живых. Однако Линч также понимал, что скорее всего именно он лишил её жизни, утопив в злополучном озере.       Молча наблюдая за горькими эмоциями, которые начали пронзать громкими всхлипываниями, журналист тяжело вздохнул и пытался понять, зачем Олег так жестоко поступил с той, кого так любил и испытывал страдания. Чувственное сердце печально содрогнулось, как только парень пригнулся и прижался к рыхлой земле, пока грязные руки судорожно пытались обнять могилу, но каждый раз хватали лишь пустоту. По всему телу пробегалась холодная дрожь, заставляющая чувствовать, как сердце тоскливо стучит в груди.       — Я виноват в твоей смерти, Марго! Если бы не я, то ты бы осталась жива! Вся деревня оказалась безжизненной из-за меня! Ты не можешь найти покой, потому что твой убийца на свободе! Ты приходишь ко мне, пытаешься уничтожить, но я до сих пор жив... — послышался горький рёв. — Тогда убей меня сейчас!       Полное проникновение страшной трагедией, которая записывалась на камеру, не позволило вовремя заметить неладное. Душевное сочувствие резко затмилось невыносимой болью, словно кто-то подошёл сзади и безжалостно ударил по затылку, отчего сознание начало теряться в тёмном тумане. За долю секунды Егор не успел ничего понять: всё произошло слишком внезапно.       Сдавливающая боль охватила голову – всё начало расплываться перед глазами, смешиваться в тусклую непонятную картину и стремительно исчезать в черноте. Неизбежно теряя сознание, Егор больше не мог стоять на ногах: он выронил из рук камеру и внезапно рухнул на сырую землю, охваченную непривычным холодом. Страшная картина заставила Олега бежать и нервно оглядываться назад, словно замечая позади неупокоенные души.

***

      Долгий сон начал медленно отступать, так неохотно и тоскливо, словно мир сновидений оказался намного приятнее, чем дыхание неизвестной реальности. Лениво протерев веки, Джон постепенно открыл глаза и с глубоким вздохом осознал, что по-прежнему находится в старом доме, в покинутой деревне, которая продолжала беспокойно трепать сердце. Ему хотелось уснуть и снова почувствовать тёплые объятия, пока за окном идёт проливной дождь.       Как только голубые глаза медленно закрывались, необъяснимая тревога захватывала душу, болезненно сдавливала и заставляла отказаться от сна. Поняв, что все попытки бесполезны, писатель медленно сел на постель и настороженно посмотрел вперёд, замечая, что белая дверь слегка приоткрыта, а в старом доме притаилась гнетущая тишина. Несмотря на долгий сон, Джон продолжал чувствовать ноющую головную боль, которая вселяла растерянность.       — Чёрт, почему голова так раскалывается? Я не помню, чтобы она у меня вообще болела до приезда сюда, — с лёгким раздражением пробубнил Джон и потёр ладонью лоб.       Однако, стоило перевести утомлённый взгляд в сторону, неприятное чувство заволоклось судорожным непониманием, которое стремительно скатывалось во мрак безутешной тревоги. На мгновение сознание пронзила пугающая мысль, что на самом деле Егор никогда не переступал порог этого дома: чёрный рюкзак и личные вещи отсутствовали, но соседняя односпальная кровать была незаправлена – она выглядела так ещё до того, как Джон вытащил его из озера. Странная пугающая теория заставила резко проснуться и обеспокоенно вскочить с постели.       — Г-где Линч? Почему его вещей нет, и он сам... Мне же не могло показаться, мне не могло присниться! — нервно рассуждал Джон, чувствуя, как тревога скользит по всему телу, словно пытаясь его парализовать.       Судорожно осматривая пустую кровать, писатель пытался отогнать прочь навязчивую мысль, которая внезапно завладела разумом. Прежде всего Джон точно помнил, как пытался привести Егора в чувства после «несчастного случая», как касался его руки и разговаривал с ним, получая взаимные ответы – это не могло оказаться сном, в который ему пришлось поверить из-за горькой тоски по дорогому человеку. Внезапная встреча не могла закончиться сновидением о тёплых объятиях и тёмной реальностью, от которой страшно содрогалось сердце.       Глубоко вздохнув, Джон постарался успокоить тревожный разум и начать рационально рассуждать. Внезапная теория о том, что ему на самом деле всё приснилось, начала постепенно уходить, стоило спокойно подумать: возможно, Линч вместе с Олегом находятся на кухне, отошёл по личным делам или вышел на улицу, так как заметил нечто важное, что привлекло его внимание – последняя теория походила на правду. В этот момент Джон больше всего беспокоился за здоровье и жизнь близкого друга, которая с первой встречи неистово тревожила его. Он хотел искренне надеяться, но страшно чувствовал, что с ним произошло что-то нехорошее.       — Если Линч отошёл по расследованию, то почему не разбудил меня? Почему в доме так тихо? И зачем я только уснул вчера вечером... Вдруг с ним что-то случилось ещё ночью? — растерянно пробормотал Джон и более уверенно продолжил: — Так, соберись. Пока ничего не ясно. Нужно осмотреть все комнаты и уже потом паниковать.       Тусклое помещение сотряслось громким хлопком двери, стоило ступить на прохладный пол мрачного коридора и начать обходить каждый пыльный угол молчаливого дома. Небольшая угрюмая гостиная, пугающая тёмная кладовая, потресканная ванная комната, даже незапертая спальня Олега и неистово светлая кухня оказались полностью пусты, словно затаив в странном холоде страшное событие, которое уже нельзя было предотвратить. Жуткая тишина позволяла тревоге разойтись в болезненном пламени, не давая перестать чувствовать чёрное жжение в душе.       В этот момент ему было абсолютно всё равно на расследование, на собственную книгу, которая оказалась виновником всех событий, на не зажившие обиды, чёрными воронами терзающие сердце. Хотелось лишь оглушить отчаянным зовом, бесконечно бродить по скрипучему полу, но только не верить, что Егора нет в доме: он всей душой желал увидеть выразительный взгляд, снова услышать приятный голос и почувствовать родные касания – в своих желаниях Джон признавался лишь сейчас, когда остался совершенно один. Он надеялся увидеть знакомый силуэт, но слепые надежды каждый раз плачевно гасли и превращались в прах.       — Линч! Линч, пожалуйста, вернись! Я не хочу чувствовать это снова... — дрожащий голос застыл в потрясении от одной вероятной мысли. — Погодите. Олега тоже нет в доме. Что если этот подонок похитил его? Где-то удерживает, пытает или... Нет, это невозможно!       Как только возникло мрачное предположение, что парень заставил журналиста пойти за собой и жестоко расправился с ним в глубине тёмного леса, несколько раз хладнокровно ударив ножом в грудь, Джон застыл на месте от пронизывающего потрясения. В тяжёлые секунды он был готов принять всё что угодно, но только не смерть близкого друга, которая навсегда лишит шанса однажды поговорить и наладить взаимоотношения – всё закончится на самой страшной ноте, от которой в сердце стыла кровь. Именно это заставляло его раздаваться в громких терзающих ударах.       Однако беспокойные мысли внезапно покинули разум, стоило услышать осторожный скрип входной двери. Находясь на кухне, Джон перепугано посмотрел в сторону тёмного помещения и сглотнул тяжёлый ком, который предательски подступил к горлу. Несмотря на бушующий страх, он тихо вынул револьвер и медленно двинулся вперёд, предполагая, что может встретить нежеланного гостя. В глубине души ему хотелось верить, что ужасная тревога наконец-то стихнет и забудется как страшный сон.       — Надеюсь, это Линч. Хоть бы это был ты... — судорожно прошептал Джон, проходя узкое помещение.       Как только перед пристальным взглядом возник полутёмный коридор, холодные руки лишь сильнее сжали револьвер: указательный палец был готов нажать на курок и совершить роковой выстрел, пока в голубых глазах сиял гнев и душевное отчаяние. Теперь он ненавидел его все сердцем и больше всего не желал видеть сейчас.       — Что ты с ним сделал, сука? — обозлённо прошипел Джон, сдерживаясь от необдуманного действия.       Неожиданная страшная картина испугала парня, заставила неосознанно отойти назад и спиной прижаться к ветхой двери. Поглощённые потерянностью серые глаза умоляли не совершать глупого поступка, худощавое тело окутывала холодная дрожь, заставляющая обречённо сжать кулаки и опустить голову вниз. Испытав ужас возле одинокой могилы, Олег не ожидал увидеть направленный на себя револьвер.       — Прошу, не убивайте... Вы всё не так поняли, — тихо начал оправдываться Олег, не в силах посмотреть вперёд.       — Что ты там мямлишь? — разгневанно высказался Джон и резко приблизился: — Посмотри мне в глаза и чётко объясни, что ты сделал с ним? Отвечай, ублюдок!       Перестав сдерживать гнетущие эмоции, он совершенно наплевал на то, как выглядел со стороны. Прежде всего ему было важно вытрясти признание, которое Олег всеми силами сдерживал в себе, чем неистово раздражал и заставлял пойти на крайние меры. Внешне Джон выглядел смелым и угрожающим, но был страшно сломлен внутри: треснутое сердце пропускало сквозь себя горький свист, который было невыносимо слышать.       — Ч-что? Я его даже не видел сегодня, — удивлённо заявил Олег и с непониманием взглянул в разгневанные глаза.       — Наглая ложь! Не смей бесить меня, понял? Отвечай, что натворил? Иначе я прикончу тебя прямо здесь! — продолжал испепеляться Джон, надеясь дотянуться до истины.       Однако писатель понимал, что гневные слова – это всего лишь угроза, которая не имеет ничего общего с реальностью. В случае если парень действительно причастен к внезапному исчезновению Егора, страшный шаг не приведёт ни к чему хорошему: Джон не будет знать, где его искать, и сколько времени у него осталось до роковой минуты. Ему было важно вывести его на чистую воду, однако Олег всем взглядом и непривычно уверенным голосом утверждал, что не имеет понятия, что произошло.       — Но я не вру. Вы можете начать пытать меня, но я всё равно ничего не смогу ответить. Я ничего не знаю, — пытался достучаться Олег, надеясь на лучший исход. — П-пожалуйста, уберите револьвер. Давайте лучше поищем вашего друга?       Продолжая испытывать пламенный гнев, который заставлял сгорать изнутри, писатель сжал губы и начал медленно опускать оружие. В этот момент паникующее сердце металось из стороны в сторону: Джон не собирался доверять сомнительному парню, но было необходимо сделать вид, что он неожиданно принял предложение, чтобы в будущем использовать его против Олега. На самом деле у него просто не было выхода: либо продолжать допрашивать, напрасно терять время и прийти к нулевому результату, либо надеть «маску доверия» и как можно скорее начать поиски.       — Ты пойдёшь впереди меня, и револьвер я убирать не буду. Только попробуй совершить побег или что-нибудь вытворить: встретишься с сырой землёй, — твёрдо предупредил Джон и резко скомандовал: — Открывай дверь, пока я не передумал оставить тебя в живых!

***

      Тревожные поиски затянулись безрезультатным зовом и бесконечными шагами, которые останавливались лишь в редкий момент, когда неподалёку слышались шорохи, кто-то словно выглядывал в мрачном окне, а в густом лесу казались очертания чёрных силуэтов. Каждая секунда нагнетающей тишины сотрясала изнутри, заставляла теряться в глубоких вдохах и выдохах, чувствовать неприятную боль в горле и пугаться страшных мыслей: возможно, уже слишком поздно – ничего нельзя изменить. Однако Джон продолжал надрывно дышать надеждой, которая печально трескалась при каждом зове.       В очередной раз судорожно набирая знакомый номер, который хладнокровно повторял фразу «абонент временно не доступен», писатель горько сжимал в руке телефон: он никогда не звонил Егору так много, как пытался дождаться ответа сейчас. Совсем не замечая, как тяжёлый день приближается к тоскливому вечеру, Джон искал его возле старого дома, обошёл проклятую деревню, вторгся на порог каждого покинутого дома и нарушил вечный покой, со страхом приблизился к холодному озеру и облегчённо выдохнул, а после ушёл вглубь мрачного леса. Именно это место осталось единственным неизведанным и до бесконечности пугающим.       Чувствуя, как отчаяние стремительно завладевает сознанием, Джон старался держать себя в руках: он ощущал, как настигает тьма и безжалостно пытается сбить с пути. В этот момент он мог бы сдаться, но встревоженное сердце, горящее надеждой, не позволяло отступить назад. Он был обязан найти его и, если понадобится, снова спасти жизнь ценой своей безопасности.       — Где же ты, Линч? Не может так сложиться, что эти твари... Что тебя нет, — потрясённо прошептал Джон, ощущая, как болезненно воет душа.       Проходя по узкой лесной тропе, писатель продолжал держать в руках револьвер и внимательно следить за парнем, который всё это время шёл молча и лишь иногда пугливо переглядывался по сторонам. Голубые глаза по-прежнему подозрительно смотрели на Олега, не отпуская первую мысль, что именно он причастен ко всему происходящему. Джон чувствовал чужой страх, который таил истинную причину.       — М-может, он уехал? Понял, что расследовать здесь нечего и решил покинуть нас, — потерянно озвучил свою теорию Олег.       Странное предположение, основанное на глупом суждении, вызвало волну негодования, которое читалось в хмуром взгляде: он точно знал, что это невозможно.       — Не смей так думать о нём, подонок. Линч никогда бы так не поступил. Каждое дело он доводит до конца, поэтому не надо строить свои нелепые теории, — грубо выразился Джон, вспоминая, как вчера Егор решил разобраться с книгой.       — Ладно-ладно, я виноват. Мне не стоило такого говорить... — парень нервно попытался сгладить неудачный разговор.       — Вот именно. Думай головой прежде, чем нести такую чушь, — оскалено выпалил Джон и более спокойно продолжил: — Хоть мы больше не вместе, я всё равно любому голову за него сверну. И тебе в том числе, если всё это по твоей вине.       Мрачный лес снова погрузился в леденящую тишину, которая редким ветром пробирала до лёгкой дрожи. Неприятный мелкий дождь закончился только ближе к вечеру, но затянутое хмурыми облаками небо всё также вселяло печальные оттенки, которые бездушно забирали надежду и порождали усиленное беспокойство. Казалось, плохая погода оплакивала то, что уже нельзя изменить.       Наблюдая, как длинные хвойные деревья пытаются задеть серое небо и иногда покачиваются на ветру, писатель погрузился в тревожные мысли. Долгие поиски, которые затянули в бесконечный омут блужданий, снова давали осознать, насколько дорог человек, которого Джон всеми силами старался забыть. Ему хотелось найти его живым и невредимым, снова услышать родной голос и наконец-то понять, что всё самое страшное позади. Возможно, он так и не сумел сбежать от душевных чувств, которые сейчас раздавались тяжёлой болью.       — «Почему мы не ценим, что имеем? Я не знаю, найду ли я его сейчас. Мне страшно даже думать об этом, что я не успел, — глубокий вздох. — Что мы не успели даже спокойно поговорить друг с другом»       Однако тяжёлые размышления, которые проносились неслышным плачем, внезапно затмились удивлением. Как только высокие сосны остались позади, писатель прищурил глаза, внимательно осмотрел тоскливое пространство и остановил взгляд на неожиданной находке. Джон медленно прошёл вперёд, оставив позади пронизанного тревогой парня.       — Нет, только не это... С-случилось то, ч-чего я больше всего боялся! — судорожно пробормотал Олег, не в силах сдвинуться с места.       Писатель медленно склонился над одиноким деревянным крестом, на котором висела фотография девушки, и посмотрел на рыхлую землю, замечая свежие цветы – всё это давало понять, что они забрели на могилу, за которой продолжают ухаживать. Громкое затишье позволяло погрузиться в себя и прийти к внезапному осознанию, что Олег знает умершую девушку: только он мог ухаживать за могилой, которая находилась недалеко от старого дома. Посмотрев в сторону Олега, Джон сразу понял, что оказался бесконечно прав: в серых глазах сиял страх и отчаяние.       — К-какого хрена? Ты всё это время скрывал, что ухаживаешь за какой-то могилой? — потрясённый голос сделался грубым. — Кто она такая? Отвечай честно и прямо, иначе ты знаешь свой конец.       В этот момент Джон жаждал получить ответы на негодующие вопросы. Неугомонная тревога вступала в схватку с яростным негодованием, скрывая в глубине души предательское отчаяние, пока выразительный взгляд Олега с каждой секундой становился всё более испуганным: он был похож на открытую книгу, страницы которой рассказывали всю скрытую правду. Серые глаза внезапно наполнились печалью, осознав, что ложь уже не имеет смысла.       — П-простите меня, ради Господа, простите... Я не хотел скрывать, но был вынужден молчать, простите... — дрожащим голосом начал Олег, испытывая давящее чувство.       — Перестань ходить вокруг да около. Я жду прямого ответа, — твёрдым предупреждающим голосом произнёс Джон и снова сжал в руке револьвер.       — Да-да, х-хорошо, — бегло пробормотал парень и нервно продолжил: — Здесь похоронена моя девушка... Она погибла в озере несколько месяцев назад. Т-тоесть, я не хотел! Это произошло так внезапно, что я ничего не успел осознать и убил её!       Последняя горькая фраза заставила замереть на месте в пробирающем потрясении, стоило прийти к осознанию, что страшная трагедия сошлась с сюжетом собственной книги. Вспоминая, как ушла вся ночь на написание жуткого события, Джон взволнованно отошёл назад: он испытывал глубинное недоверие, но в то же время чувствовал, как уставшее сердце снова пронзилось ноющей болью. Казалось, теперь он был готов поверить, что книга проклята и всё, что происходит, является его вечной виной.       Однако, вспомнив о пропаже журналиста, писатель попытался снова взять себя в руки и не поддаться неожиданному известию. Потерянно взглянув на могилу, Джон почувствовал холодную дрожь: он невольно представил, что может упустить момент и навсегда потерять Егора в глубине сырой земли, которая никогда не сможет вернуть к жизни. Страшная мысль заставила его опомниться и снова сосредоточиться на поисках.       — Я разберусь с тобой, как только найду Линча, — сурово произнёс Джон и резко обернулся, стоило почувствовать на себе чей-то пристальный взгляд.       Голубые глаза выразили неистовый страх, который заставил почувствовать усиленное сердцебиение, словно произошло что-то нехорошее. Казалось, нечто внезапно появилось за спиной, пронзило безжизненным взглядом и также резко исчезло, будто никогда не появляясь среди хвойных деревьев. Испуганно оглядев бесконечную пустоту, Джон посмотрел на Олега, будто подозревая, что странный парень и есть жуткая тварь, которая всё это время скрывалась в старом доме. Но страшная теория не подтвердилась: Олег с непониманием смотрел вперёд и нервно сжимал руки.       Не проронив ни слова, писатель сжал в руках револьвер и осторожно двинулся в сторону тёмного пространства. Навязчивое чувство, что ему обязательно нужно пойти в омут неизвестности, полностью завладело разумом. Прежде Джон никогда бы не поступил так, как целеустремлённо шёл сейчас, несмотря на бушующее пламя тревоги, которое отчаянно раздирало сердце. На самом деле он не мог объяснить своё поведение, но словно предчувствовал, что поступает правильно, пробираясь сквозь густые тёмные заросли.       — Стойте... Зачем мы идём вглубь леса? — обеспокоенно спросил Олег, внезапно нарушив мёртвую тишину.       С каждым шагом писатель чувствовал, как нечто зазывает его за собой в неведомую глушь: оно полностью завладело сознанием и стремилось что-то показать.       — Здесь кто-то есть. Я не могу объяснить это ощущение, но нужно двигаться вперёд, — тихо произнёс Джон, словно боясь спугнуть странное чувство.       Как только небольшая поляна, таящая одинокую могилу, осталась позади, а смутные тени деревьев лишь больше сгустились, словно пытаясь затерять незваных гостей в бесконечных скитаниях, писатель резко остановился и встревоженно посмотрел вниз. Всего в двух метрах от него находилось нечто тёмное круглой формы: оно сразу же позволило предположить, что впереди расположилась глубокая яма или лесной овраг, который будто звал подойти ближе и посмотреть в бездонный взгляд черноты. Неуверенно приблизившись, Джон снова почувствовал, как хрупкая земля словно ушла из-под ног.

«Даже в самых страшных кошмарах ему не снилась картина, пропитанная неизвестностью: в глубине тёмной бездны лежал Егор»