Больше никогда не отпускай меня

***

«Омут беспокойных мыслей»

      «Так... Что мы имеем на данный момент? Всё началось с озера, в котором я едва не оставил свою жизнь. До сих пор непонятно, кто пытался меня утопить. Какова его выгода? Возможно, это потустороннее существо или... Призрак? Да и вода показалась мне ледяной. Это тоже вызывает вопросы, ведь сейчас лето и нет минусовых температур.       После этого мне приснился кошмар с чёрным силуэтом. Но вдруг это был вовсе не сон? Всё могло происходить наяву или всему виной галлюцинации от высокой температуры... Чёрт, ничего не понятно. Я так и не рассказал об этом Джону, также как и про странную девушку, которую я чуть не сбил по пути сюда.       Стоп. Здесь есть ответ. Скорее всего это правда ночной кошмар, ведь Джон не упоминал пугающие события. Значит, он ничего не видел. Мне просто показалось из-за плохого самочувствия, поэтому можно закрыть этот вопрос.       Теперь самое интересное: странные чёрные силуэты, которых мы встретили во время осмотра села. Как я понимаю, Джон увидел их в каждом окне, а я – перед тёмным лесом. Наши наблюдения совсем не сходятся, ведь Джон не видел того, что удалось заметить мне. Но самое странное... Когда я пересматривал записи с камеры, то никого там не увидел. Если бы это был призрак, то камера смогла бы его заснять, и также не было помех. Возможно, это другие потусторонние твари, но что-то мне подсказывает, что мы совсем не в том направлении идём. Но пока я не могу понять, куда нужно повернуть...       Дальше, наш вечерний разговор с Олегом. Джон утверждает, что паренёк что-то скрывает, и, наверное, я вынужден поверить. В его глазах всегда заметна тревога, но временами она пропадает за безумным взглядом, от которого мне становится не по себе. Наверное, стоит за ним понаблюдать. Пока что расследование не сдвинулось с места»

***

      Громкий треск стекла внезапно пронзил тишину, заставляя душевное раздражение смениться глубоким непониманием. В голубых глазах, которые секунду назад сияли гневом, затаился леденящий страх, неприятной волной скользящий по всему телу. Чувствуя, как к горлу подбирается тяжёлый ком, Джон немигающим взглядом смотрел на тёмный коридор, ведущий к источнику звука.       — Я слышал, будто что-то разбилось. Мне же не могло показаться как с чёрными тенями в окнах? — обеспокоенно пробормотал Джон и с усиленной тревогой продолжил: — Звук не был похож на то, что что-то упало... Возможно, разбили окно. Вот чёрт!       Мгновенная мысль, пронизанная страшной картиной, заставила забыть всё, что происходило ранее, и побежать к знакомой белой двери. Переборов оцепенение, которое резко захватило сознание, писатель небрежно бросил книгу на кресло и потянулся к заднему карману джинс: он надеялся обнаружить в нём револьвер, но нашёл лишь пугающую пустоту. Только сейчас ему удалось вспомнить, что по возвращению домой он оставил его в мрачной комнате.       В этот момент тревожное сердце громко кричало и отчаянно просило, чтобы навязчивые мысли не стали реальностью. Испытывая душевную панику, Джон надеялся не увидеть впереди нечто ужасное: истекающего кровью Егора, который безнадёжно цепляется за жизнь; тёмное существо, которые смогло пробраться через окно или беспроглядную пустоту, неожиданно затаившуюся в комнате с разбитым окном. Каждая мысль заставляла давиться тревогой, пока страшная неизвестность не осталась в прошлом.       Как только писатель резко открыл дверь, которая неприятно заскрипела, душераздирающее переживание начало сходить на нет. Навязчивые мысли оказались лишь неоправданной паникой: в небольшой комнате горел тусклый свет, вокруг блуждала тишина, и лишь в изумрудных глазах сиял глубинный страх. Казалось, Егор смог увидеть нечто жуткое, о чём не собирался больше утаивать.       — Линч, ты в порядке? С тобой ничего не случилось? Что здесь произошло? — нервный голос сразу же обратил на себя внимание.       Подойдя ближе, писатель внимательно осмотрел друга, с облегчением выдохнул и после снова напрягся, стоило заметить большие и мелкие осколки по всему столу. Перепуганный взгляд заострился на разбитом окне, на котором было хорошо заметно острое отверстие с множеством хрупких линий. Казалось кто-то пытался выбить стекло и пробраться внутрь.       — Я в порядке, не волнуйся, — напряжённо произнёс Егор, пытаясь увидеть виновника разбитого окна.       — Прошу тебя, будь осторожнее. Здесь повсюду стёкла, — выразил переживания Джон, искренне боясь за близкого друга. — Тебя точно не задело стекло?       В этот момент писатель желал убедиться, что журналист в полном порядке и самое худшее обошло его стороной – больше не хотелось вспоминать первые мысли, которые вводили в душевную панику. Подойдя ближе, Джон дотронулся плеча Егора, желая обратить его внимание на себя.       Почувствовав осторожное прикосновение, журналист отвлёкся от разбитого окна и попытался прийти в себя после испытанных эмоций. Заметив неистовое волнение, Егор всерьёз задумался: стоит ли рассказать Джону о том, что ему удалось увидеть за долю секунды. В глубине души он понимал, что этого не избежать – Джон обязан знать всё, что происходит.       — Со мной всё хорошо, — вновь попытался успокоить Линч и настороженно продолжил: — После ужина я попытался уснуть, но мысли не давали покоя. Потом я услышал резкий треск, подошёл к разбитому окну и увидел её... Чёрт, Джон, мне жаль, что я не рассказал об этом раньше.       Последнее предложение, окутанное сожалением, вызвало знакомое душевное жжение. В этот момент Джон растерянно убрал ладонь с плеча Егора и с непониманием посмотрел ему в глаза, словно пытаясь найти в них желанный ответ. Неожиданное признание вводило в неприятную пустоту, пронизанную давней ссорой, которая резко вспыхивала в памяти, когда возникало непонимание, слышалась грубость или скрытые факты. Ему хотелось вернуться в тёмное прошлое, но понимание, что сейчас не время выяснять отношения, останавливало его.       — О чём ты решил замолчать? — хмуро спросил Джон, заметно поменявшись в лице.       В этот момент голубые глаза были пронизаны раздражением и беспокойством, которое Джон нисколько не старался скрыть: он лишь неосознанно подавлял в себе, но взгляд выдавал испытываемые чувства. Однако Егор не хотел скрывать факт о девушке в тёмно-синем платье – он забыл о ней и вспомнил лишь перед тем, как смог задремать.       — Когда я ехал сюда, то чуть не сбил девушку. Она внезапно оказалась на дороге и также резко убежала в лес. И сейчас... — глубокий тревожный вздох. — Я увидел её в окне. Кажется, именно она разбила его.       Услышанная правда заставила впасть в глубокие раздумья, которые вызывали настороженность. С одной стороны, было совершенно непонятно, кем является незнакомка, каковы её мотивы и зачем она преследует Егора, но с другой – хотелось всё это объяснить простым хулиганством, которому сразу же находилось противоречие. Теперь к чёрным силуэтам, странному поведению Олега, холодному озеру добавилась неизвестная девушка.       — Но почему ты не рассказал мне о ней раньше? — уже более спокойно спросил Джон, пытаясь переосмыслить важный факт.       — После случая в озере... Я забыл о ней и вспомнил лишь сегодня ночью. Поэтому я просто не успел рассказать тебе, — объяснил Егор и снова посмотрел в окно, из которого веяло прохладой: — Сейчас она ушла. Будто испарилась.       Обеспокоенные шаги внезапно прервали разговор и затихли в дверном проёме, как только Олег испуганно зашёл в комнату. В его глазах читался ужас, который завладел всем телом парня.       — Ч-что здесь случилось? Ребята, вы в п-порядке? — судорожно задался вопросами Олег и посмотрел вперёд: — П-почему окно разбито? Егор, Джон... Нечто снова пыталось пробраться сюда?       Однако вместо ответа в тусклом помещении нависло давящее молчание, которое сопровождалось взволнованным дыханием. Всматриваясь в изумрудные глаза, Олег находил в них беспокойство, а в голубых глазах – неистовый гнев, который ненадолго скрылся за неожиданной паникой. Увидев перед собой парня, который вызывал душевное сомнение и смятение, Джон не хотел упустить шанс вывести его на чистую воду.

***

      Странное происшествие отошло на второй план, стоило покинуть мрачную комнату и наполнить небольшую гостиную напряжением. Казалось, все в одну минуту забыли о девушке, пропавшей в ночной темноте, как только Джон нервно поднял с кресла собственную книгу и демонстративно вытянул её вперёд. Раздражённый взгляд, желающий получить ответы, пронзал серые перепуганные глаза.       — Ч-что вы хотите этим сказать? — растерянно спросил Олег. — Да, я читал вашу книгу, но что здесь не так?       Обеспокоенно смотря на тёмную обложку, парень чувствовал, как холодная дрожь безжалостно грызет сердце, заставляя его разразиться громкими ударами. Спустя несколько секунд давящего молчания серые глаза метнулись в сторону, словно пытаясь скрыть ужасную правду, которая изначально была покрыта ложью. Однако больше не было смысла таить – всё лежало как на ладони.       Наблюдая за странным поведением Олега и необъятной злостью Джона, Егор находился в непонимании происходящего. Стоя у выхода из гостиной комнаты, он пытался догадаться, почему книга вызвала столько негативных эмоций: она словно жгла Джона изнутри и застилала туманом сознание. Однако больше всего Линч не мог понять, как произведение может быть связано с Олегом.       — Хватит строить из себя жертву, — грубо начал высказываться Джон. — Ты всё прекрасно знаешь. Твой план был идеальным до того момента, пока я не понял, что всё очевидно: здесь нет никакой мистики – ты всё подстроил по сюжету моей книги!       Гневные слова разразились жутким громом, который заставил затаить дыхание и начать постепенно осознавать услышанную правду. Изумрудные глаза с душевным негодованием посмотрели в сторону парня, который внезапно застыл на месте, не в силах выдавить из себя отчаянные оправдания. Лишь через несколько секунд Олег испуганно посмотрел вперёд, выражая полную растерянность.       Переосмысливая претензию, высказанную на эмоциях, Егор пришёл к жуткому осознанию, что все события могли быть подстроены одним человеком. Однако, вспомнив недавнее событие, Линч постарался не спешить с выводами, которые могли оказаться ошибочными: они видели чёрные силуэты в заброшенной деревне, незнакомая девушка в тёмно-синем платье выбила окно и скрылась во тьме – этого было достаточно, чтобы усомниться в поспешных обвинениях. Казалось, настоящая разгадка была близка, но также невидима – до неё безумно тяжело дотянуться.       — Ч-что вы такое говорите? Я клянусь всем самым дорогим, но я н-ничего не подстраивал, — судорожно начал оправдываться Олег. — Джон, вы сильно заблуждаетесь. Я... Да я никогда бы так не поступил!       — Тогда как ты объяснишь, что сюжет книги и события здесь – это почти одна история? — испепелялся гневом Джон, желая выдернуть всю правду. — Может, это именно ты пытался утопить Линча? И другие события тоже твоих рук дело? Так и признай, что ты гребаный фанатик!       Чувствуя, как неистовая злость сотрясает изнутри, писатель надеялся сломить ненавистного парня и утвердить свою теорию: он был уверен, что Олег пытается убежать от тяжёлого признания. Однако всё оказалось намного мрачнее: так, как Джон не мог себе представить.       — Вы обвиняете меня, но я не имею к этому никакого отношения, — послышался тревожный вздох. — После прочтения вашей книги у меня начали происходить жуткие события: она словно проклята, ведь до неё всё было хорошо. Поэтому я связался с вами.       Внезапное известие заставило почувствовать холодную дрожь, которая неприятной волной пробежалась по телу и окутала мрачным потрясением. От предательского ощущения хотелось избавиться, затмить собственной правдой, но не позволить мистике и смятению захватить сознание. Однако жуткая реальность оказалась намного сильнее: она вмиг загнала в тёмный угол, заставляя испытывать растерянность.       — Может, именно вы виноваты в происходящем? Ведь именно вы написали эту книгу, — холодным тоном заключил Олег и пристально посмотрел вперёд.       В этот момент угасающая уверенность разбилась вдребезги, позволяя душевной тревоге пронзиться мрачной пустотой. С недоверием смотря на парня, писатель желал выкинуть из головы холодную фразу, которая за долю секунды успела сломить крепкое убеждение. Пытаясь вернуть прежнюю настойчивость, Джон каждый раз предательски терялся в услышанных фразах, которые страшно били по нервному сердцу. Ему не хотелось верить в то, что начало медленно разрушать его изнутри.       На мгновение старый дом погрузился в неприятную тишину, которая страшно звенела, вселяла тревогу и бескрайнее непонимание. Раздумывая о мрачной теории, Егор пытался прийти к верному выводу, который терялся в противоречиях: ему казалось всё очень странным и запутанным, подобно бесконечным тёмным лабиринтам, из которых никогда не удастся найти выхода. Сейчас его больше всего беспокоила реакция Джона: он замечал, что близкий друг внезапно горько угас на глазах.       — Это бред... — недоверчивым шёпотом начал Джон. — Такого не может быть! Ты просто стараешься выставить себя невиновным!       — Почему вы сразу не рассказали нам об этом? — настороженно спросил Егор и пристально посмотрел на Олега: — Может, вы ещё что-то скрываете?       Услышав агрессивное отрицание и напряжение, парень снова изменился в лице. Теперь вместо пронзительного взгляда и заметной уверенности Олег выразил душевное волнение, заметную растерянность и глубинный страх. Казалось, он по-прежнему скрывал нечто важное и всем сердцем боялся, что сейчас его выведут на чистую воду.       — Егор Линч, Джон, — с отчаянием обратился Олег, — это не бред. Прошу вас, поверьте мне. Я не рассказал вам об этом раньше, потому что... Я думал, это всего лишь совпадение. Я собирался всё рассказать завтра, но всё случилось сейчас. Больше я ничего не скрываю, честно!       Снова заметив странное изменение в поведении парня, Егор почувствовал, как беспокойство переросло в тихую тревогу. Несмотря на недолгое знакомство, с каждым разом Егор всё больше убеждался, что Олег может оказаться кем-угодно: возможно, он вовсе не человек, больной фанатик или действительно всё дело в написанной книге. В последнее верилось труднее всего, но это тоже имело место быть.       — Книга не может быть проклята. Дело точно не в ней... — продолжал нервно твердить Джон и разгневанно посмотрел на парня: — Я чувствую, ты что-то ещё не довариваешь. Выкладывай всё немедленно!       Больше не в силах сдерживать себя, писатель крепко сжал кулаки и собирался совершить задуманное: ему хотелось выбить всё, что могло оставаться скрытым, но не верить в услышанное. Однако Джон вовремя остановился, как только Егор перегородил собой путь и возмущённо посмотрел в голубые глаза, наполненные злостью и потерянностью. Стоило встретиться взглядом, Джон перевёл дыхание и попытался успокоиться.       — Джон, не надо. Ты не сделаешь лучше, если пойдёшь на такой шаг, — пытался рационально рассуждать Линч. — Теперь у нас есть ещё одна теория – значит будем разбираться. Мы обязательно найдём выход из положения.       В этот момент отрицательные эмоции начали постепенно затихать, словно убаюкиваясь тёплыми словами поддержки. Писатель уже давно позабыл о простой заботе, которая приятно согревала даже в самый холодный день: он выразил во взгляде тихое удивление, которое постепенно перетекло в облегчение и приятный душевный трепет. Последнее чувство озадачивало больше всего, но Джон принимал его за дружескую благодарность, давно увядшую в закрытом, но таком же чувственном сердце. Отказавшись от необдуманного шага, который изрядно напугал Олега, Джон почувствовал себя немного лучше: Егор протянул руку помощи, и это придавало немного уверенности.

***

      Напряжённый диалог стих, как только все разошлись по комнатам, оставив лишь громкое терзающее воспоминание: никто больше не хотел продолжать тяжёлый разговор, который смог изрядно вывести из себя. Неожиданная информация о книге не позволяла обрести спокойствие и отпустить тревожные мысли, которые глубоко засели в памяти и жутким свистом ветра блуждали в сознании. Казалось, очередной летней ночью никто не сможет спокойно заснуть: накопилось слишком много странностей и противоречий.       После всего произошедшего журналист хотел отодвинуть сон и погрузиться в работу, понимая, что всё заходит слишком далеко. Однако, после упорных уговоров Джона лечь спать и заняться изучением книги следующим утром, Егор всё же послушал его: за весь день он действительно сильно утомился, и хороший отдых был необходим. Оставив все задачи на завтра, Линч лёг в постель и почти сразу заснул – это было удивительно, ведь обычно ему требовалось гораздо больше времени.       Немного понаблюдав за Егором, осторожно потрогав его лоб и потеплее укрыв одеялом, Джон тоже попытался погрузиться в сон. Однако желанный отдых никак не хотел поглощать беспокойное сознание: жуткая теория о проклятой книге не отпускала даже на секунду, заставляя перебирать до головной боли детали, заново вспоминать услышанное и приходить к отчаянному отрицанию. Ему не хотелось верить, что собственная книга является виновником всех событий и её необходимо уничтожить.       — Ведь не может же быть такого? — тяжёлый вздох. — Да, некоторые события сходятся один в один, но это ничего не значит, я прав?       Обеспокоенно вертясь из стороны в сторону, писатель пытался найти удобное положение, которое позволит наконец-то расслабиться. Слыша, как от каждого движения противно скрипит кровать, и ощущая, как из разбитого окна дует и неприятно свистит прохладный ветер, Джон с раздражением открывал глаза и нервно осматривался по сторонам, словно пытаясь кого-то уловить в темноте. Он словно чувствовал, что за ним кто-то или что-то пристально наблюдает, оставляя себя невидимым.       — Походу от всего этого дурдома у меня снова начались глюки, бессонница, тревоги... Чёрт, да я же только жить стал нормально, — шёпотом ворчал Джон. — И вот снова... Зачем я только согласился на это дело? И эта книга... Но как?       Лёгкое раздражение переходило в навязчивую тревогу, которая незримым омутом затягивала во тьму. Вспоминая сюжет собственной книги, писатель потерянно смотрел вперёд, тяжело вздыхал и нервно закрывал лицо руками: схожие события с реальностью заставляли засомневаться в себе и впасть в негативные мысли, от которых хотелось отчаянно убежать. Враждуя с самим собой, Джон пытался поверить, что вся мистика является подстроенной Олегом, но увиденное в деревне говорило об обратном.       — Одно не сходится с другим... Не мог же он подкупить столько людей, чтобы они разыграли сцену с тёмными силуэтами, которые потом бесследно исчезли? — продолжал вслух рассуждать Джон. — Да и Линч... Он видел то, чего не заметил я. Этот момент тоже похож на одну из глав моей книги, но ведь Линч не читал её, чтобы так разыгрывать меня.       Полностью укутавшись в одеяло, писатель постарался наконец-то отпустить бесконечные раздумья. Однако, как только ему удалось немного заглушить мысли о книге, прошлые переживания неожиданно завладели сердцем: он вспомнил о дневном разговоре, который оборвался растерянной реакцией Егора. Несмотря на то что внешне каждый старался скрыть свои истинные чувства, Джон нехотя понимал, что Линча до глубины души затронул недолгий диалог.       Обеспокоенное сердце неприятно содрогнулось, словно что-то холодное прикоснулось к самому чувствительному месту. Неожиданно вернувшись к воспоминанию о самом худшем дне, который разделил жизнь на «до» и «после», Джон на мгновение представил, что всего этого не произошло: они не позволили конфликту зайти слишком далеко и по-прежнему оставались вместе, чувствуя, как с каждым днём на душе становится теплее. На самом деле Джон искренне сожалел о ссоре: ему захотелось попробовать всё исправить, поговорить о прошлом и наконец-то найти примирение.       — Может, Линч тоже думает об этом? — неуверенно спросил Джон и со вздохом продолжил: — Наверно, я слишком заблуждаюсь. В последнее время навалилось слишком много дел, словно прошлое вернулось. Или оно никуда не уходило?       С тихой надеждой взглянув на соседнюю кровать, писатель с облегчением заметил, что журналист продолжает спокойно спать. В глубине души снова почувствовалась теплота, которая позволила расслабиться: возможно, именно поддержка Егора смогла пробудить внутреннюю красоту, которая долгое время была скрыта за холодным камнем – хотелось снова раскрываться, снова продолжить совместную историю, но лёгкое недоверие из прошлого не давало свободу мягким чувствам. Прохладной ночью Джон оставался наедине с тёмными и светлыми мыслями, тревожными и приятными чувствами, дающими очередную хрупкую надежду.

***

      Как только ночное дыхание согрелось первыми лучами утреннего солнца, которые застенчиво проглядывали из-под плывущих белых облаков, тихий дом наполнился лёгким шумом. Изумрудные глаза резко открылись и взволнованно посмотрели вперёд, словно пытаясь убедиться, что в комнате нет посторонних людей или хладнокровного нечто, которое снова заставило проснуться в холодном поту. На этот раз чёрный силуэт пытался задушить, не давая вырваться от страшной участи.       Присев на кровати, Егор приложил руку к груди и попытался отдышаться после испытанного кошмара, который будто произошёл наяву. Внимательно осмотрев небольшую комнату, он немного успокоился: всё было тихо и спокойно, никакого постороннего и потустороннего существа – лишь слышалось пение птиц за разбитым окном и лёгкое сопение, исходящее от второй постели. Последнее давало облегчение больше всего – Джон находился рядом.       — Очередной кошмар. Когда же это закончится? — возмущённо произнёс Егор и задумчиво продолжил: — Может, они связаны с этой деревней? У меня и раньше бывали кошмары, но не настолько явные.       Заметив странную закономерность, журналист затаился в тишине и снова почувствовал неприятную головную боль, которая второй день не оставляла разум. Очередное недомогание не давало сосредоточиться на предстоящих делах, однако на этот раз Егор решил не обращать внимание на плохое самочувствие: было необходимо начать усердно работать, чтобы наконец-то понять, что происходит в забытом селе. Для того чтобы всё пошло по плану, необходимо было скрыть важный факт: Линч решил не рассказывать Джону о головной боли, лёгкой слабости и рассеянности.       — Думаю, сегодня нужно расставить камеры, походить по заброшенным домам и расспросить Джона о его книге. Возможно, мне лучше самому её прочитать, — уверенным шёпотом рассудил Егор, потёр рукой лоб и после слегка покашлял.       Полусонное состояние постепенно сменилось ясностью, как только в горле почувствовалась жажда выпить стакан воды. Поднявшись с кровати, которая издала неприятный скрип, Егор направился к выходу, но внезапно остановился, стоило ему заметить, что Джон неожиданно открыл глаза и взволнованно посмотрел вперёд. В эту секунду их взгляды встретились друг с другом, позволяя почувствовать тихую неловкость.       — Доброе утро, Джон, — спокойно произнёс Егор и выразил на лице лёгкую улыбку: — Кажется, я тебя случайно разбудил?       Чувствуя, как прежняя усталость охватывает организм, писатель тяжело вздохнул. Бесконечные попытки заглушить ночные мысли увенчались успехом лишь к раннему утру, когда темнота уже начала покидать комнату и уступать место очередному дню: голубые глаза скрылись за упавшими веками, и также ушло странное чувство, что рядом находится потустороннее существо. Джону удалось поспать всего два часа, прежде чем его чуткий сон разбудил противный скрип кровати.       — Доброе... — сонно протянул Джон и потянулся к очкам, лежащим на столе: — Да, есть такое. Я всю ночь не мог уснуть и лишь к утру... Впрочем, неважно. Эти стрёмные старые кровати и мёртвого из могилы поднимут.       Услышав о давно знакомой бессоннице, журналист обеспокоенно вздохнул: он прекрасно понимал неприятное чувство, которое удавалось прогнать лишь к утру. Однако ему не хотелось, чтобы подобное испытывал кто-либо из близких – Джон по-прежнему оставался важным в бьющемся сердце.       — Может, попробуешь ещё немного поспать? Выглядишь очень усталым, — в приятном голосе слышалось волнение.       — Нет, лучше уж дождаться ночи, — твёрдо ответил Джон и мягко продолжил: — Как ты себя чувствуешь?       Внезапный вопрос, в котором слышалась забота, снова позволил почувствовать теплоту. Мягкие слова и нежный душевный трепет хотелось запомнить навечно, словно безмятежная совместная атмосфера может больше никогда не повториться. Не сдержав эмоции, Егор на мгновение выразил ласковую улыбку, за которой снова скрылась ложь.       — Я в порядке, не волнуйся, — спешно ответил Линч и сразу же сменил тему: — Ладно, я скоро вернусь. Хочу отойти на кухню попить воды.       — Хорошо, я пока попытаюсь прийти в себя, — рассеяно ответил Джон, понимая, что полноценно мыслить после плохого сна будет безумно тяжело.       Осознав, что писатель не заметил неладное, журналист облегчённо выдохнул и вышел из комнаты. С одной стороны, Егор понимал, что поступает неправильно, скрывая странное недомогание, но с другой – так было лучше: сейчас не время разбираться со здоровьем и устраивать полноценный отдых. Впереди довольно много задач, которые необходимо выполнить за один день.       Небольшая кухня встретила ярким утренним рассветом, как только Линч медленно пересёк порог и подошёл к столу, на котором стоял стеклянный кувшин. Взяв первую попавшуюся кружку, он наполнил её чистой водой, бегло поднёс к губам и начал жадно пить, наслаждаясь приятным моментом. Жажда мучила так, словно ночью стояла невыносимая жара, однако Егор точно помнил, что чувствовал прохладу.       — Может, последствия всё же не обошли меня стороной? — в тихом голосе слышалась задумчивость. — Хотя как это может быть связано? Сейчас лето и поэтому хочется пить.       Стоило поставить опустошённую кружку, Егор неожиданно обратил внимание на одинокий обеденный стол. В этот момент он почувствовал странное смятение, которое заставило задуматься и настороженно посмотреть в сторону выхода из кухни. Казалось, словно что-то изменилось, но Линч не мог понять и объяснить, с чем связана внезапная настороженность.       — Не знаю почему, но мне кажется странным, что кухня пуста. Да и никаких звуков я не слышу. Неужели Олег до сих пор спит? — задался обеспокоенным вопросом Егор. — Наверное, мне стоит проверить.       Решившись осторожно заглянуть в спальную комнату, которую ему до сих пор не удалось посетить, журналист медленно направился по узкому коридору. Чувствуя, как сердце начинает громко биться от волнения, Егор внимательно смотрел по сторонам: он замечал в каждом помещении лишь тихую пустоту, которая вселяла понимание, что осталась лишь единственная неисследованная комната – спальня, старая дверь которой была слегка приоткрыта. Глубоко вздохнув, Линч вежливо постучался и после аккуратно открыл её, ослепляясь утренним рассветом.

«Стоило привыкнуть к яркому свету, изумрудные глаза выразили настороженность: спальня оказалась полностью пуста – Олега не было в доме»