Больше никогда не отпускай меня

***

      Ночное спокойствие внезапно распугал тревожный шум, который окутал небольшую комнату мрачным одеянием. Казалось, в глубине старого дома затаилось потустороннее нечто, которое терпеливо дождалось, когда пробьёт третий час ночи: чёрная фигура начала медленно ходить по скрипящему полу, вселять животный страх и чувство полного непонимания, нервно постукивать по двери, пытаться ворваться в комнату и издавать устрашающие стоны, смешанные с тяжёлым дыханием. Оно будто желало страшной мести – жестоко расправиться с незваными гостями.       Внезапно проснувшись от громких звуков, Егор с непониманием огляделся по сторонам. Протирая сонные глаза, он снова почувствовал давящую головную боль, смешанную с тяжестью в груди, словно в лёгких оставалась вода, пока тело пронизывал тревожный холодок. На мгновение его начало тошнить, но неприятное ощущение резко пропало, стоило ему привстать и посмотреть в сторону.       — Ч-что с дверью? – послышался тревожный вздох. — Почему она сотрясается, будто кто-то пытается открыть её?       Повторно протерев глаза, Егор попытался прийти в себя. Ему не хотелось верить, что за дверью стоит жуткое нечто, которое пыталось утопить его в холодном озере и теперь вновь пришло за ним. В обеспокоенном сердце горело желание увидеть, что на самом деле старый дом полностью спит: никто не скребёт, не стучит и не издаёт леденящие кровь звуки. Он желал осознать, что видит лишь мрачные галлюцинации, которые скоро закончатся.       Однако, как только Линч нервно посмотрел вперёд, по всему телу пробежался неистовый страх. Казалось, всё действительно происходило наяву: совсем немного и старая белая дверь сорвётся с петель, страшно рухнет на пол и позволит бездушному силуэту попасть в комнату. Создавалось впечатление, словно уже ничего нельзя изменить: смерть не любит обмана и всё равно найдёт того, кто должен был умереть.       — Да что здесь творится? — не выдержав напряжения, растерянно произнёс Егор и внезапно задумался: — Может быть Джон просто запер дверь и... Олег? Олег, это ты?       Стоило испуганному голосу сказать знакомое имя, резкие движения за дверью затаились в мрачной тишине. В этот момент больше не хотелось дышать: в изумрудных глазах застыл необъятный ужас, пронизывающий сознание страшной участью; по телу пробежалась волна дрожи, а тревожные удары сердца были готовы проломить грудную клетку. Он до последнего хотел надеяться, что ошибается, но реальность страшно кричала об обратном.       Прислушиваясь к каждому шороху, который изредка появлялся за хрупкой дверью, Егор больше пытался не подавать лишних звуков. Казалось, словно нечто дожидалось минуты, когда сможет пробраться внутрь и совершить затеянное. Лишь спустя некоторое время Линч вспомнил о Джоне, который должен был спать на соседней кровати. Именно это воспоминание зажгло последнюю надежду.       — Джон, просыпайся. Здесь творится что-то странное, — начал нервно будить Егор. — К нам ломится кто-то... Джон!       Как только перепуганные глаза возмущённо посмотрели в сторону кровати, последняя надежда разбилась в сиянии страшной ночи. Не доверяя себе, журналист пытался развидеть в темноте близкого друга, но натыкался лишь на жуткую пустоту. Соседняя постель оказалась полностью пуста, словно никто не ложился в неё.       — П-почему его нет в комнате... Может, он вышел куда-то? Тогда он не сможет зайти назад и эта тварь... Там точно не человек, не человек... — начал отчаянно повторять Линч, чувствуя, как сердце сжимается от тревоги.       — Я – это то, с чем ты никогда не сталкивался. Тебе повезло выжить однажды, но теперь ты остался совершенно один: твой конец – твоя смерть здесь. Ты ничего не сможешь изменить, — леденящий и до безумия тяжёлый голос внезапно раздался в комнате.       Безжизненное эхо в тот же миг парализовало, заставляя испытывать жгучую боль по всему телу. Изумрудные глаза пронзились неистовым кошмаром, как только старая дверь внезапно слетела с петель, и чёрный силуэт резко оказался возле кровати, забирая последние силы безликим взглядом. В эту секунду в душе возникло отчаяние, смешанное с принятием страшного конца.       Чувствуя, как лёгкие словно начинает разрывать изнутри, Егор разошёлся в надрывном кашле. Казалось, дыхательные пути снова наполнялись водой, тем самым не позволяя вдохнуть воздух, пока сердце продолжало отчаянно цепляться за жизнь. Страшное испытание привело к сильному головокружению и густому туману, который заставил закрыть глаза и потерять сознание. Тёмный безликий силуэт остался лишь жутким воспоминанием, который в последнюю секунду внезапно скрылся в пустоте.

***

      — Это не может повториться, нет! М-мне нечем дышать, всё страшно жжёт, я не могу... Уйди от меня прочь! — дрожащий голос громко раздался в комнате.       Внезапно открыв глаза, наполненные неистовым страхом, журналист резко сел, перепугано прижался к стене и начал нервно осматривать помещение. В эту секунду Егор боялся снова увидеть нечто, скрывающее в ночном безумии холодный взгляд, который заставлял сердце тревожно биться в груди, а дыхание – глубоко и часто срываться с уст. Он надеялся, что увиденное – это всего лишь жуткий сон, который словно произошёл наяву.       Судорожный взгляд постепенно смягчился, стоило осознать, что всё самое страшное позади: солнечный свет тихо пробирался через старое окно, белая дверь была слегка приоткрыта, соседняя кровать – пуста и не заправлена, а на столе лежали личные вещи. Однако недоверчивая душа продолжала испытывать беспокойство, которое лишь на мгновение отпускало сознание. Приходя в себя после кошмара, Егор желал как можно скорее увидеть Джона, услышать его голос и полностью успокоиться.       — Надеюсь, с ним всё хорошо. Всё увиденное – это лишь ночной кошмар. Ничего не произошло, — пытался успокоиться Линч и растерянно посмотрел по сторонам: — Но где сейчас Джон? И сколько времени? Мне нужно найти его.       Последнее слово вызвало сухой кашель, который сразу же захотелось успокоить: журналист по-прежнему боялся, что рядом находится потустороннее существо. Осторожно поднявшись с постели, Егор медленно подошёл к столу и опёрся на него руками, стоило ощутить резкое головокружение и лёгкий холодок. Высокая температура спала за ночь, но неприятная слабость продолжала беспокоить тело.       — Хоть бы не рухнуть на пол, — с раздражением произнёс Линч, пытаясь собраться с силами. — Нужно заранее взять с собой камеру.       Несмотря на недомогание, Егор не забыл о своей главной цели, ради которой упорно держал путь в забытое поселение. Тяжело вздохнув, он потянулся к своему рюкзаку, осторожно вынул камеру и начал внимательно осматривать её, пробуя привести в действие. Все вещи до сих пор оставались мокрыми после ночной неудачи, однако камера совсем не повредилась.       — Это хорошо, — тихо произнёс он и осторожно начал съёмку: — Надеюсь меня хорошо слышно, потому что говорить я буду как можно тише. Вчера ночью по приезде в эту странную деревню со мной произошла... В общем, подробнее расскажу позже. Сейчас я нахожусь в доме парня, который позвал меня на дело. Ночью мне показалось нечто странное, поэтому я предполагаю, что оно до сих пор находится здесь.       Торопливо записывая вступление, журналист мысленно понимал, что совсем не готов к блогерской съёмке. По ослабленному телу бежала усталость, словно Егор совсем не спал ночью; чувствовалась ноющая боль и головокружение; больше всего до безумия хотелось пить – всё это не давало сосредоточиться на деле. Он мог бы попробовать позвать кого-нибудь в комнату, однако всё же решил пойти по изначальному плану.       Неприятная растерянность сменилась нагнетающей тревогой, которая постепенно растворилась в душевном облегчении, как только журналист не спеша подошёл к кухне и услышал спокойные разговоры. Осознав, что чёрный силуэт – это лишь ночной кошмар, Егор расслабленно выдохнул и медленно вошёл в помещение. На секунду в нём застыло неловкое молчание, за которым скрывалось беспокойство и бурное возмущение.       — Твою мать, Линч! — нервно выразился Джон и резко поставил кружку на стол: — Ты почему меня не позвал когда проснулся?       Сильно встревожившись, он быстро подошёл к Егору, внимательно посмотрел на него и судорожно потрогал лоб. Голубые глаза выразили облегчение, стоило осознать, что температура больше не поднималась: она испугала лишь вчерашней ночью, заставив несколько раз встать с постели и проверить состояние Егора. Ему удалось спокойно поспать лишь к утру, когда за окном начал проглядывать ранний рассвет.       — Я... — растерянно протянул Линч, пытаясь подобрать слова. — Мне уже намного лучше, поэтому я решил встать с постели.       Неуверенные слова скрыли вынужденную ложь, от которой сразу же стало не по себе. На самом деле Егор по-прежнему испытывал недомогание и об этом необходимо было сообщить, но ему не хотелось снова видеть усиленное беспокойство в голубых глазах, которые продолжали внимательно смотреть на него. Казалось, ещё секунда и Джон заметит во взгляде ложь, а после выразит негодование.       Однако навязчивые мысли не сбылись и постепенно отпустили сознание, как только писатель тяжело вздохнул и спокойно взял тёплую ладонь. Осторожное прикосновение заставило Егора на миг забыться и последовать за Джоном, а после задумчиво сесть за обеденный стол. Вспоминая пережитую ссору, Линч удивлялся трепетной заботе, которую прежде даже не мог представить.       — Сегодня ты правда выглядишь лучше, но тебе по-прежнему нужен отдых, — уверенно произнёс Джон и, отодвинув стул, сел рядом: — Завтрак уже готов – как раз собирался отнести к тебе.       — Вы полностью правы, Джон, — спокойно поддержал Олег. — Ему действительно необходим постельный режим, меньше стресса и переутомления.       Неожиданный голос обратил на себя внимание и заставил неловко удивиться: Линч не сразу заметил парня, который всё это время находился на кухне.       — Я правда себя хорошо чувствую, не беспокойтесь. Всё самое страшное позади, и я легко отделался, — надеялся разрядить обстановку Егор.       Стараясь игнорировать головную боль, журналист постепенно собирался с мыслями, чтобы расспросить парня о происходящих странностях. Ему было важно узнать каждую деталь, чтобы правильно начать расследование, которое совсем не хотелось затягивать: он словно чувствовал сердцем, что перед ним запутанное дело и лучше не откладывать его неопределённый срок. Казалось, внутреннее предчувствие просило поторопиться, пока не стало слишком поздно.       Заметив давно знакомую камеру, писатель выразил тихое непонимание и беспокойство. В этот момент Джон осознал, что, несмотря на недавнюю ситуацию, Егор не откажется от видеосъёмки и расследования, которое может значительно ухудшить его состояние. Последнего он боялся больше всего и надеялся переубедить от необдуманного шага: он осторожно пододвинул к Егору тарелку с омлетом и кружку зелёного чая.       — Линч, лучше поешь, — настороженно выразился Джон. — Сейчас здоровье важнее всего, а расследование и камеру следовало бы отложить.       Увидев перед собой завтрак, журналист сразу же потянулся к кружке чая и с наслаждением начал пить, постепенно утоляя жажду. Переосмысливая обеспокоенные слова, Егор понимал риски, но точно не собирался оставлять затею: сейчас был самый подходящий момент, чтобы собрать необходимую информацию. Он надеялся, что Джон всё же примет его решение.       — Я понимаю, но время не ждёт. Не хочу, чтобы из-за моего состояния случилось что-то непоправимое. Да и поесть я могу во время разговора, так что всё в порядке, — спешно успокоил Линч и обратился к парню: — Олег, можешь подробнее рассказать, что здесь происходит?       Установив на стол камеру с нужным ракурсом, Егор задумчиво выдохнул и взглянул в серые глаза, которые выражали беспокойство. Казалось, парень пытался собраться с мыслями, вспомнить важные моменты и не ошибиться в своих показаниях. Он заметно нервничал, иногда впадал в тихое сожаление и тревогу.       — Я постараюсь рассказать более понятно, — слегка напугано произнёс Олег и уверенно продолжил: — Я живу в этом селе два года. Пока здесь были люди, я работал местным врачом. У нас даже был медпункт, но сейчас он заброшен. В марте начали внезапно пропадать люди: сначала дети, потом их несчастные родители и другие взрослые. После их никто не находил, вызывали наряд полиции, да всё без толку. Пропали без следа, — он немного помолчал и со страхом продолжил: — Я даже видел, как ночью девушка шла в сторону леса, будто что-то её тянуло туда. Помню, как выбежал, крикнул в попытках остановить, но она просто ушла и после... Её что-то тёмное затянуло за собой. Когда село полностью опустело, меня начали преследовать странные существа, похожие на призраков. Они будто пытаются уничтожить меня, ведь я единственный, кто остался в живых.       Стоило полностью осознать, что Егор настроен серьёзно, Джон тяжело вздохнул и начал внимательно слушать рассказ, который немного отличался от изначальной версии. Каждое слово вводило в тихое непонимание, переходящее в недоверие и внутреннее отрицание – всё это заставляло настороженно смотреть вперёд. В этот момент в душе зародилось тихое потрясение.       — Но мне ты рассказал только про озеро, — внезапно перебил Джон. — Что именно оно затягивает за собой, а потом...       — Да, всё верно. Я хотел подробно рассказать, когда мы соберёмся вместе, — со странной дрожью согласился Олег и бегло продолжил: — Это холодное озеро... Однажды оно чуть не убило меня. Я просто не мог в-всплыть. Мне казалось, что она рядом, она пришла за мной...       — Кто она? — тревожно спросил Егор, желая докопаться до истины.       — Нет, я не помню её лица! — внезапно выкрикнул Олег и судорожно закрыл лицо руками: — П-простите меня за эмоциональность. После пережитого ужаса я сам не свой.       Громкий крик заставил вздрогнуть и со страхом посмотреть на парня, который испытывал настоящее отчаяние. Казалось, ему точно была известна личность девушки, однако он отказывался даже вспоминать её образ: она вселяла неистовый ужас, который заставлял терять контроль и впадать в омут душевных переживаний. Хотелось узнать все подробности, но состояние Олега неизменно говорило, что это почти невозможно.       Переосмысливая услышанный рассказ, журналист пытался понять, с чего лучше начать расследование. С одной стороны, Егор точно замечал, что Олег что-то не договаривает, и это настораживало его, но с другой – хотел отложить тяжёлый разговор: ему удалось выяснить некоторые детали, за которые можно зацепиться и начать нелёгкий путь. На мгновение взглянув в голубые глаза, выражающие подозрение и недоверие, Линч всё же решился озвучить своё решение.       — Олег, ваш рассказ вызывает много вопросов, и я решил, что... — послышался тихий кашель. — Прежде всего стоит осмотреть территорию. Возможно, мы обнаружим следы или важную деталь, которая поможет понять, что здесь происходит.       Очевидное решение Егора сразу же вызвало душевное негодование. Вспоминая, как прошлой ночью близкий друг едва не погиб в холодом омуте, писатель не хотел принимать нерациональное решение. Он волновался, что станет хуже и тогда без больницы точно не обойтись.       — Нет, Линч, — твёрдо выразился Джон, пронзая хмурым взглядом. — Никуда мы не пойдём. Вчера у тебя была температура, да и ты до сих пор выглядишь болезненно. К тому же мы не знаем, на кого можем наткнуться, поэтому с твоим состоянием...       — Джон, я уже всё решил. Больше мы это не обсуждаем, — с лёгким раздражением перебил Егор и, взяв камеру, снова обратился к Олегу: — Мы же можем обойти это село за день?       Выразив тихую грубость, за которой скрывалась душевная боль, журналист заметил, как голубые глаза сверкнули гневом и резко угасли, тем самым затаив негативные эмоции. На мгновение показалось, словно между ними снова нависло напряжение, которое в любую секунду могло превратиться в беспроглядный мрак оголённых незажитых ран. В этот момент вспомнилось прошлое – оно до сих пор страшно болело в груди, особенно, когда звучала грубость и непонимание.       — Да, оно небольшое. За пару часов точно справитесь, — с неловкой улыбкой ответил Олег. — Как я понимаю, вы займётесь этим сегодня?       — Примерно через час, — твёрдо ответил Джон, нехотя согласившись с идеей Егора. — Мы пойдём, когда Линч поест, и ты его осмотришь.       — Да, конечно, — парень уверенно покачал головой. — Спасибо вам. Несмотря на то, что вы уже давно не работаете вместе, вы согласились снова воссоединиться.       Радостные слова вызвали в душе неприятную горечь, которая таила подавленную ссору. С одной стороны, они были рады увидеть друг друга и наконец перестать чувствовать тоску, но с другой – любое неверное слово оголяло душевную рану и безжалостно жгло её, заставляя испытывать жгучую боль. Им было необходимо поговорить о прошлом и наконец отпустить его, но никто не торопился делать первый шаг.       Тяжело выдохнув, журналист пододвинул тарелку к себе и начал есть почти остывший завтрак, пока писатель задумчиво смотрел в сторону окна, залитого летним светом. Чувствуя лёгкий трепет в груди, который позволял забыть боль, Егор возвращался к приятным воспоминаниям, в которых Джон проявлял к нему заботу: он спас его от страшной смерти и сейчас пытался переубедить от дела, потому что переживал за его здоровье. Линч прекрасно понимал это, но оставался при своём мнении – нужно довести начатое до конца, пока свет навсегда не угас во тьме.

***

      Небольшая кухня сменилась старым деревянным двором, как только парень внимательно провёл медицинский осмотр. Несмотря на то что произошла страшная ситуация, никаких негативных последствий она не принесла – беспокоила лишь простуда, которая была вызвана сильным переохлаждением. На самом деле Егору действительно повезло, что Джон принял правильные меры в нужное время.       Переодевшись в белую футболку и синюю рубашку, журналист взял всё самое необходимое и несколько раз перепроверил рюкзак. После завтрака головокружение значительно уменьшилось, но головная боль и кашель продолжали беспокоить Егора и сильно тревожить Джона: он до сих пор считал, что Линчу следовало остаться дома, но попытки донести это оставались безрезультатны. Однако они смогли прийти к общему мнению: сегодня они только осмотрят село внешне, отложив заход в дома на следующий день.       Помимо волнения за здоровье Егора, Джона насторожило то, что Олег отказался идти вместе с ними. Свой выбор парень аргументировал тем, что необходимо наколоть дрова, так как впереди ожидаются прохладные ночи: он говорил об этом неуверенно, словно пытался что-то скрыть за безобидным действием. С каждым днём Джон всё больше подозревал его в странном поведении, не считая это за навязчивые мысли.       — Линч, тебе не кажется, что с Олегом что-то не так? — внезапно спросил Джон.       Задумавшись, журналист попытался вспомнить совместные моменты, которые могли бы вызвать подозрения. Однако ничего странного, кроме внезапной негативной реакции и недосказанности, Егор пока не замечал: в отличие от Джона он знал его всего пару дней.       — Мне он показался немного странным, будто неуравновешенным. Скорее всего он просто сильно напуган, — спокойно ответил Линч, взглянув на Джона. — Возможно, он что-то недоговаривает... Нужно будет ещё раз с ним поговорить.       Глубоко вздохнув, Джон пришёл к выводу, что Егор не совсем разделяет его волнение: он понимал, что журналист мало общался с Олегом и мог не заметить всей странности. Однако писатель также допускал мысль, что может оказаться неправ и в новом знакомом нет ничего подозрительного. Больше всего его беспокоил рассказ парня о происходящем, которое оказалось давно знакомым.       Однако совсем не хотелось что-либо доказывать и снова влезать в горькие непонимания, которые могли перерасти в конфликт. Наблюдая, как ярко светит летнее солнце, и неподалёку появляются покинутые дома, писатель желал сосредоточиться на другой теме, которая не давала покоя. Находясь рядом с Егором, Джон хотел узнать о нём больше – прошло слишком много времени и пришлось заново узнавать друг друга.       — Знаешь, это удивительно, что мы встретились сейчас, — издалека начал Джон и решительно произнёс: — Как сейчас живёшь? Может, за это время что-то изменилось?       Неожиданные вопросы заставили ощутить лёгкую дрожь, которая неприятно пробежалась по телу. Вспоминая прошедшие месяца, украденные тоской и бесконечным потоком дел, Егор не мог найти ни единого изменения: всё оставалось прежним, кроме ноющей душевной боли, которая не давала спокойно спать. Казалось, несколько месяцев прошли одним серым днём, омрачённым страданиями, о которых Линч никому не говорил.       — Продолжаю заниматься расследованиями, иногда Лили с Лукасом навещаю, да статьи пишу. Так что ничего не поменялось, — растерянно ответил Егор и заинтересованно посмотрел на Джона: — А ты как?       — После того как мы... — он внезапно замолчал и спокойно продолжил: — Я решил полностью поменять свою жизнь: переехал в небольшой соседний город, устроился на более-менее спокойную работу, дописал и издал первую книгу. А вот с личной жизнью вообще не клеится... Столько раз пытался завязать отношения с девушками, даже жили вместе, но всё шло к расставаниям. Так что я решил оставить эту затею, надоело.       Внимательно выслушав рассказ, Егор выразил тихое удивление, осознавая, что после прекращения общения жизнь Джона заметно улучшилась. В душе возникло ноющее чувство, которое хотелось всеми силами скрыть внутри: он искренне не понимал, почему так остро отреагировал на услышанное, но не мог испытывать дружескую радость. В груди пылало и болело понимание, что всё это время Джон наслаждался жизнью и смог так легко забыть долгие годы, пройденные вместе.       Наблюдая, писатель замечал глубокую печаль в изумрудных глазах, которые старались не показывать настоящих чувств. Несмотря на то что жизнь казалась полностью налаженной, Джон временами приходил к мысли, что всё это время просто бежал прочь от душевной боли, старался забыть близкого друга, оборвав с ним связь. Он прекрасно понимал, что чувствует Егор, но не осмелился заговорить на сложную тему и даже сказать о том, что действительно скучал по нему.       — Возможно, это было даже к лучшему, — прошептал Егор и попытался заглушить растерянность: — Мы хотели осмотреть село, поэтому давай сосредоточимся на этом.       Знакомый дом остался позади, как только впереди встретились заброшенные деревянные строения, безумно похожие друг на друга. Утопая в густой растительности, опустошённые окна выражали бесконечный мрак, в котором покоилась долгая история: когда-то в них горел яркий свет, кипела жизнь и чувствовалось тёплое дыхание. Однако теперь вокруг блуждала лишь тишина, словно старые дома покинули много лет назад.       Пристально всматриваясь в пустые глазницы, создавалось впечатление, что ничего потустороннего здесь не обитает – лишь мёртвое затишье, которое завладело ветхими стенами и прогнувшимися крышами. К большому удивлению, не приходил страх неизвестного, словно в покинутых домах не таилась опасность, которая могла в любую секунду проявить себя. Чувствовалось лишь приятное спокойствие в лёгком потоке тёплого ветра.       — Здесь так тихо. Даже не верится, что в таком месте может происходить нечто жуткое, — задумчиво прошептал Егор, наслаждаясь безмятежной картиной.       — Теперь вся ситуация мне кажется ещё более странной, — твёрдо поддержал диалог Джон, всматриваясь в пустые окна. — Может, на самом деле здесь нет никакой мистики.       Однако первое впечатление внезапно разбилось о жестокую реальность, заставляя осознать, что всё намного хуже, чем показалось на первый взгляд. Вглядываясь в тёмные окна, писатель неожиданно заметил в них тусклые силуэты: они находились в каждой покинутой комнате, пронзали безликим озлобленным взглядом и вселяли необъятный ужас, который резко начал сотрясать изнутри. Казалось, на него смотрели пропавшие дети и взрослые, которые жаждали мести за свою смерть.       На мгновение потеряв дар речи, Джон постепенно остановился: он чувствовал, как сердце тревожно забилось в груди, не было возможности моргнуть и отвести взгляд, двинуться назад или издать потрясённый крик. Собственное тело перестало слушаться, поглотившись страшной картиной, которая словно начала искажаться: становиться тёмной и более ужасающей. Лишь спустя несколько секунд Джон смог прийти в себя и перевести взгляд в сторону Егора.       — Какого... Что это было? Линч, ты видишь их? — испуганный голос пробился сквозь жуткое молчание.       Голубые глаза внезапно затмились непониманием, стоило заметить, как журналист уходит в сторону леса. Его спокойные шаги заставляли испытывать душевную тревогу, которую хотелось нервно погасить, и вселяли нагнетающее чувство, что здесь что-то не так. Казалось, Егор осознанно шёл вперёд, словно его что-то звало в беспроглядный тёмный лес.       — Л-линч, ты чего? — с нервной улыбкой начал Джон и быстро пошёл за ним: — Да куда ты идёшь? Там ничего нет. Зачем нам туда идти? Остановись!       Догнав и перегородив собой путь, писатель встревоженно посмотрел в знакомые глаза, замечая в них опустошение и необъятный страх. В этот момент хотелось вдребезги разбить жуткую картину и обратить на себя взгляд Егора, который словно не замечал его и продолжал смотреть вперёд. Испытывая панику, Джон коснулся плеч Линча и начал слегка трясти его, пытаясь привести в себя.       Усиленная головная боль заставила зажмурить глаза и после посмотреть в сторону жуткого леса, в омуте которого стоял чёрный мужской силуэт. Потеряв над собой контроль и испытывая душевный страх, Егор неосознанно двинулся вперёд, словно не имея возможности остановиться и перестать следовать в неизвестность. Однако, почувствовав касания, Линч наконец-то пришёл в себя, словно выдернувшись из одурманивающего тумана.       — Посмотри на меня, прошу тебя! Я здесь, Линч! Посмотри в мои глаза! — продолжал нервно кричать Джон, не теряя надежды обратить на себя потерянный взгляд.       — Джон, что... — сдавленно произнёс Егор, ощущая усиленное недомогание. — Подожди, где он?       Услышав желанный голос, писатель с облегчением выдохнул. Однако, как только журналист немного отошёл в сторону и с непониманием посмотрел вперёд, словно пытаясь что-то увидеть в тёмном лесу, Джон снова насторожился: он неожиданно пришёл к мысли, что ему не удалось увидеть то, к чему уверенно следовал Егор. Нервно посмотрев на покинутые дома, он с дрожью осознал, что тёмные окна полностью пусты.       При отчаянных попытках разглядеть пугающий силуэт журналист замечал лишь хвойные деревья, которые иногда покачивались на ветру. Казалось то, что полностью забрало внимание, словно парализовало тело и заставило беспрекословно идти вперёд, неожиданно исчезло или никогда не существовало. Оно лишь оставило усиленную головную боль и бесконечное непонимание всего происходящего – спокойствие внезапно затмилось жутким хаосом.       — Я точно помню, что видел мужской силуэт, который... Он будто звал меня за собой, — нервно пытался доказать Егор и с надеждой посмотрел на друга: — Ты же видел его?       — Линч, там никого не было, — настороженно ответил Джон. — Ты просто шёл вперед, пока я не остановил тебя. Я не знаю, что здесь происходит, но мне это не нравится, — он нервно выдохнул. — Боюсь, ни к чему хорошему это не приведёт.

***

      Тревожные блуждания по заброшенному селу подошли к концу, как только солнечный день затонул в объятиях позднего вечера. Засыпающее небо, сияющее холодными звёздами, постепенно затмевалось темнотой, прожигая последние отблески уходящего дня: оно выглядело до бесконечности спокойным, тихим и расслабленным. Однако в старом доме, где каждый вечер горел тусклый свет, чувствовалась тревога.       Обойдя покинутую территорию, больше ничего не удалось заметить странного или пугающего – вокруг таилось спокойствие и безжизненное дыхание. Пытаясь дать испытанному логическое объяснение, все мысли сводились лишь к двум теориям: возможно, им удалось увидеть призраков пропавших людей или нечто опасное пыталось завладеть их сознанием и увести за собой. Было ясно лишь одно: здесь происходит что-то потустороннее.       Обсудив произошедшее и поужинав после долгого похода, все разошлись по своим комнатам: Олег быстро скрылся в небольшой спальне, Егор устало и рассеянно побрёл в кровать, желая немного разгрузить мысли, – лишь Джон оставался в одинокой кухне. Вспоминая увиденный ужас и напряжённый диалог, писатель полностью убедился, что Олег не совсем тот, кого за себя выдаёт. Его странная реакция давала понять, что он скрывает важную деталь и безумно боится, что о ней кто-то сможет узнать.       — Мне он с самого начала показался странным. Похоже, моё предчувствие не врёт, — выйдя из кухни, настороженно произнёс Джон и внезапно остановился: — Стоп. Что это? Моё первое подозрение... Что если оно оказалось правильным?       Затаив обеспокоенное дыхание, он неуверенно потянулся к книге, которая лежала на старом тёмном кресле. Недоверие сменилось глубоким потрясением, стоило Джону резко осознать, что в своих руках он держит собственное произведение. Вспоминая некоторые моменты, которые заставляли испытывать сомнения и подозрения, Джон чувствовал, как всё тело пронизывает холодная дрожь, тихое раздражение и глубинный страх. Он понимал, что теперь точно не избежать тяжёлого серьёзного разговора.       

«Однако гневное желание внезапно сменилось испугом, стоило услышать громкий треск стекла в знакомой комнате»