Su perisi touch

Они расходятся после ужина, каждый занят своими делами и проводит время с тем, кто ему действительно дорог, больше не притворяясь, что их волнует судьба остальных членов семьи. Суна уходит в свою комнату, принимает душ, с волнением думая о предстоящей поездке в Лондон. Они ведь с Феритом уже один раз ошиблись, когда действовали за спиной у всех. Сейчас, конечно, хочется верить, что у них есть Кайя, который все эти годы занимался делами фирмы в Лондоне, а значит у него есть опыт и у них есть шансы не облажаться. Но где-то в глубине души живёт страх, что всё пойдёт не так, что их украшения пропадут где-нибудь на пути в Лондон. Конечно, никто кроме них троих не знал о ситуации, так что не было риска быть преданными, и они старались не говорить об этом, когда есть кто-нибудь поблизости. Но от того, что это было первым таким ответственным и решающим делом, в котором Суна играла важную роль, руки тряслись от волнения. Она очень надеялась, что сможет хоть немного поспать этой ночью. Ферит и Кайя уединились на террасе после ужина, пили кофе, долго что-то изучали в ноутбуке и раздражали Сейран, которая хотела поскорее забрать Ферита в свою спальню. А он, будто назло ей, не торопился, попросил Севду сделать им ещё кофе, всё разговаривал о чем-то с Кайей. Они даже смеялись там, что выводило Сейран из себя еще больше. Она не могла допустить того, что потеряет мужа. И не готова была признать, что уже потеряла. – Ладно, брат, пойдём, поспим хоть немного. Тебе нужна какая-нибудь помощь? Комнату найти? – Ничего не надо, Ферит. Я сам разберусь. Спокойной ночи, – Корхан удаляется, а Сонмез ещё немного смотрит на море, подозрительно спокойное сегодня. Он пишет маме, чтобы убедиться, что она в порядке, пока его нет, и только потом тоже отправляется отдыхать. Он заходит в комнату прямо тогда, когда она выходит из ванной. Они почти сталкиваются, останавливаясь на расстоянии нескольких сантиметров. – Кайя? – Суна? – как же неловко. Он ведь не знал, не подумал даже, что надо бы всё-таки спросить у Ферита об изменениях в этом особняке. А сейчас, они ведь стоят так близко, что он чувствует запах её геля для душа, такой знакомый. И нужно бы извиниться и уйти, но будто кто-то разбил тюбик супер клея у входа, так что никак не получается сдвинуться с места. – Ты теперь тут живёшь? – наконец прерывает это неловкое молчание Кайя. – Да, – она делает несколько шагов от него вглубь комнаты, пытаясь собраться с мыслями. Как же неловко. Это ведь была его комната. Комната, где они впервые поцеловались, под окошком которой он делал ей предложение. И не получается не думать об этом, когда он снова здесь, так близко. И почему-то так стыдно за всё то, что было у нее здесь с Абидином. Так стыдно, что даже в глаза посмотреть не получается. – Извини, я не знал, что тут занято. Черт возьми, надо было хотя бы постучать, – он нервно трёт затылок, тысячу раз проклиная себя за невнимательность. – Ничего, – она пытается улыбнуться, несмотря на то, что разговор ощущается как очень плохо написанная шутка. – Нас поселили здесь, когда мы приехали в особняк. В той комнате, где мы жили, теперь живёт мама. Она ведь беременна, ты знал? А в спальне, где жила твоя мама, теперь ночует Ферит. У них с Сейран не ладится в последнее время, как ты мог заметить, – она не знает, зачем говорит ему это всё, но как будто проще говорить о всех вокруг, чем думать о том, как неловко оказаться снова вместе в одной спальне. А на ней ещё и одна пижама, как будто слишком интимно для чужих людей, которыми они сейчас являются. – Извини ещё раз. Я пойду, найду какую-нибудь свободную комнату. Может в домике прислуги есть, Абидин ведь там теперь не живет. – Нет, не надо туда, – она даже повышает голос, желая его переубедить. Если бы её спросили, Суна бы не ответила, пугает ли её, что в доме прислуги полно одиноких девушек, или что там её отец. – Знаешь что, ложись здесь, постель свежая. А я возьму плед и пойду к маме, у неё на диване посплю. – Суна, не говори глупости, разве я не найду свободную комнату в этом огромном особняке? – Поздно ведь уже, – спорит она. – Неудобно тревожить людей. – Ты права, а я тебя потревожил, неудобно получается. Ложись, отдыхай, а я пойду найду себе комнату. – Ты уверен? Может всё-таки я пойду к маме? – Не говори глупости, – он зачем-то подходит ближе, кладёт свои руки ей на плечи, будто убеждаясь, что она остаётся в этой комнате, а не бежит впереди него к своей маме, от желания ли быть удобной, или ещё от какой необъяснимой мысли. – Ложись отдыхать, у тебя был тяжёлый вечер. И я пойду. Спокойной ночи, Суна. – Ладно, – Кайя отходит, и ей кажется, что без его прикосновения у неё совсем не осталось сил даже стоять на месте. – И тебе спокойной ночи.

***

Они уезжают рано утром, даже не остаются на завтрак, не смотря на все попытки Сейран задержать их ещё хоть на несколько минут. – Взяла что-то красивое на презентацию? – тихо спрашивает Кайя, забирая у Суны сумку с одеждой и сопровождая её к машине, где их уже ждут Ферит. – В рамках того, что у меня есть красивое в гардеробе. Помнишь то голубое платье из Мармариса, его взяла. – Хорошо, посмотрим, если что, купим тебе что-нибудь. Ферит, возьми сумку Суны, мне надо ответить, – пока Кайя отходит в сторону, Суна останавливается рядом с зятем. – У него есть кто-то, да? – Не думаешь, что логичнее спрашивать его, а не меня? – усмехается Ферит. – С чего бы ему говорить мне правду? Я думала, что нет никого, раз он так легко согласился на эту игру в снова влюблённую пару, но похоже, что кто-то всё-таки есть. – И откуда такие выводы, Суна? – Имя было женское. И видишь, он отошёл в сторону, будто разговор очень личный. – А ты ревнуешь что-ли? – подмигивает ей Ферит. – Может это по работе, а Кайя избегает любых возможных свидетелей? – Так значит ты не скажешь мне правду, да? Придётся спросить у Кайи, чтобы заранее знать, может ли кто-то сорвать нашу презентацию. – Ты всё-таки ревнуешь. – Ферит, прекрати, – она дружески бьёт его по руке. – Отрицаешь, значит точно ревнуешь. – А что это тебя так волнуют мои чувства? Чего ты боишься, что я уведу у тебя Кайю или что он уведет у тебя меня? – смеётся Суна. – Ты сохрани это бодрое настроение, тебе оно понадобится, когда придется объяснять девушке Кайи, почему помолвочное кольцо он надел тебе. – Значит всё-таки есть кто-то, – и даже Кайя с десятка шагов замечает, какой грустной становится Суна. – У вас всё в порядке? О чём вы разговаривали? – уточняет Кайя. – Ты посмотри на него, – смеётся Ферит. – А он тоже ревнует. – Всё в порядке, – коротко бросает Суна и первой садится в машину, слишком резко закрывая дверь. Она и сама не понимает, почему так злится, ведь было бы глупо надеяться, что Кайя никого себе не нашёл, но почему-то всё-таки больно. – Всё в порядке братец. Она просто ревнует, а я возможно случайно позволил ей думать, что у тебя есть девушка. – Ты идиот, Ферит. Ладно, поехали уже.

***

– Кайя, Ферит, послушайте, – прерывает царившую половину дорогу тишину Суна, – я не могу перестать думать об этом. Вы уверены, что всё пройдёт хорошо? Это вообще законно вывозить такие дорогие украшения за границу? Нам точно не нужно заполнить никакие документы? – Суна, ты всегда можешь сказать, что твой муж ювелир сделал их для тебя, – Ферит смотрит через зеркало заднего вида, пытаясь подбодрить девушку. – А ещё, когда ты летишь частным самолётом, то никто и ни о чем тебя не спрашивает. Так что, расслабься, Суна, и лучше подумай, куда первым делом хочешь пойти в Лондоне. – Мы что летим частным самолётом? Ты с ума сошел? – она почти готова побить его за эту глупость. – Кайя, у нас нечем людям платить зарплату, а ты заказываешь частный самолёт? Ты себя вообще слышишь. – Это у вас, Суна, нечем людям платить зарплату. И не волнуйся, зарплаты уже выплачены. И пока ты выбрала остаться с лучшей, как тебе казалось, частью Корханов, твой второй бывший муж два года работал, так что теперь может себе даже позволить частный рейс. – То есть ты хочешь сказать, что через месяц нам стоит ждать, что у Абидина проснется талант художника, и его коллекция побьет все рекорды продаж? – Откуда такие мысли? – Ферит бросает удивленный взгляд на девушку. – Ты ведь слышал, что сказал Кайя. Развод со мной пошел ему на пользу. Я не занимала его мысли, не надо было бесконечно решать мои проблемы и возиться с моими истериками, и он наконец смог успешно работать и очень хорошо зарабатывать. Кто знает, может это волшебный эффект развода со мной? – На Саффета как-то не подействовало, – вспоминает этого ненормального парня Ферит. – Я не это сказал, – холодно произносит Кайя. Хочется сказать, что она дура, если думает, что он был рад променять её истерики на работу, но он держит эти слова в себе. Она слишком много раз за последние дни слышала это слово в свой адрес. – Не злись на нее, брат. Суна шутит. Переживает просто, вот и говорит всякие глупости. Да, Суна? – Смотри на дорогу, а не на меня, Ферит. – Точно переживает, – смеётся Корхан. – Смотри, и мне дерзит. Суна, это от чувства свободы у тебя зубки прорезались? – От него самого. Смотри аккуратно Ферит, ещё немного и кусаться начну. – Меня не трогай, пожалуйста. Можешь Кайю покусать, а то он что-то загрустил. Не выспался что ли. – Чтобы потом пришла его девушка и ругалась на меня, что я трогала её парня? Нет, спасибо. – Выспался я, Ферит, просто нет настроения. – Да ладно тебе, ты ведь домой едешь. Это нам с Суной ещё сюда возвращаться и выслушивать лестные отзывы о том, как низко мы поступили, снова проворачивая дела у всех за спиной. – Оставайтесь в Лондоне. Мы ведь неплохо поработали вместе. А здесь пусть дядя Орхан или госпожа Ифакат всем занимаются. Или Сейран в конце концов. Квартира у меня большая, живу я один, для вас свободное место найдется. – А мама твоя? – интересуется Суна. – Предпочла остаться жить в нашей старой квартире. Я постоянно езжу к ней, но совсем переезжать ко мне она так и не согласилась. – Ладно, мы подъезжаем. Проверьте, все хоть взяли паспорта.

***

Суна останавливается у трапа, наблюдает за парнями, которые складывают сумки в багаж, но сама подниматься в самолёт не спешит, несмотря на приветливую улыбку стюардессы. Она хотела забрать свою сумку, но Кайя оказался быстрее, только вручил ей украшения в надёжном сейфе, чтобы они не пострадали при транспортировке. – Ты чего стоишь, Суна? – багаж упакован, и Ферит с Кайей тоже подходят к трапу. –Я ведь не люблю летать. Не очень комфортно чувствуя себя в самолётах, так что не хотела заходить одна. – Давай, вместе пойдём. Держись аккуратно, – Кайя забирает у неё сейф и мягко придерживает за спину, чтобы она не волновалась так сильно. – Да ладно тебе, Суна, выпей шампанское, расслабься, наслаждайся картинкой за окном и ни о чём не думай. – Спасибо, Ферит, ты отлично справляешься с тем, чтобы поддержать. И это называется иллюминатор, а не окно. – Кайя, она всегда была у тебя такой правильной? – смеётся Корхан. – Что нужно сделать, чтобы Суна расслабилась? – Ты знаешь ее дольше, чем я, так что тебе виднее, всегда ли она была такой. А на то единственное средство, которое я нашел для расслабления Суны, у меня больше нет прав. Так что придется нам терпеть её настроение. – Ты на что такое намекаешь? – она чувствует, как горят щеки от неприличных мыслей, которые забираются в голову. – Я говорил о том, чтобы приготовить тебе ужин. Это ты сама о чем таком думаешь? – смеётся Сонмез, а Суна хочет провалиться под землю, выпрыгнуть с этого самолёта. Ещё и Ферит так смотрит, будто всё понимает, и так стыдно становится. – Девушка, извините, у вас есть холодная вода? – она сбегает к стюардессе и думает, что остаться там на весь полет – это очень хорошая идея, но приходится вернуться и занять своё место на время взлёта. – Не смотрите на меня так, – на всякий случай говорит Суна, хотя не как особенно никто из них на неё уже и не смотрит. – Суна, ты уже решила, куда пойдем первым делом в Лондоне? – интересуется Кайя, отвлекая девушку во время взлёта. – Честно? Это, наверное, неловко, но я бы хотела съездить к твоей маме. Она меня никогда не любила, я знаю. Но я так рада, что она в порядке. И мне кажется, нам нужно пригласить её на презентацию коллекции. Я уверена, она будет гордиться, когда увидит, что ты нарисовал и воплотил в жизнь своими руками в мастерской. Кайя даже теряется от слов девушки. Смотрит на неё неотрывно и не может понять. Внешне перед ним та же Суна, которая была его женой. Может только похудела, но она всё ещё узнаваема. Но иногда она говорила или делала что-то такое, что он переставал её узнавать. Потому что раньше только у Суны из его снов были такие качества, а теперь она была настоящей. Она благодарила его, она заботилась о его матери. И черт возьми, она даже ревновала его к какой-то девушке. – Кайя, ты чего замолчал? – Ферит даже щёлкает пальцами перед глазами брата. – Я? Нет, ничего. Хорошо, значит заедем к маме.