Tabulae Caeli Nocturni

Представь, что ты с кем-то вместе И решил записать эту балконную песню В чью-то голову, как в тетрадь Чтобы помнить моменты И внутри их крутить юлой, юлой, юлой You lie, you lie, you lie, you lie, you lie.

***

Майкл стоял у окна, его глаза не отрывались от дождя, который бесконечно стучал по стеклу. Вода стекала по нему мелкими ручейками, создавая на поверхности узоры, похожие на карты забытых миров. Тёмные облака нависли над городом, словно тяжёлый, невидимый груз. В этой тени было что-то неотвратимо чуждое. Тишина в комнате была не просто звуковым отсутствием, а чем-то более глубоким, ощущением, что планета застыла. Он ощущал на себе холод, что проникал даже через окна, пронизывая кожу. Это не был привычный холод — скорее немая тяжесть, словно каждый изменившийся взгляд или несказанное слово добавляло отрицательные значения температуре воздуха. В комнате казалось пусто, хотя неподалёку от Лэнгдона, буквально в паре метров на диване сидела Делия. От неё исходило что-то такое же далёкое и несоразмерное, что и от воздуха. Она была рядом, но не здесь. — Ты когда-нибудь задумывалась, что всё это не имеет смысла? - его голос прозвучал тихо, но острота в нём была подобно только наточенному ножу, проскользнувшему по тонкой коже. Её ответ был озвучен не сразу. Она продолжала смотреть в окно, словно пытаясь найти что-то в сером пейзаже. Не было ни напряжённости, ни агрессии — лишь плавное скольжение мыслей по скользким отражениям. — Если бы это не имело значения, то и нас бы здесь не было, - её слова звучали равнодушно, но в них было что-то глубокое, что не оставляло места дальнейшим вопросам. Она, казалось, полностью приняла этот мир с его бессмысленностью и тем, что их присутствие тоже является частью вселенной. В его голове начала складываться странная картина: она как будто плыла по течению, словно была в бреду, не пытаясь понять, что происходит. Майкл не сдвинулся с места, его взгляд всё так же был прикован к девушке, но ему не удавалось проникнуть за завесу её молчания. Его пальцы сжались в кулаки, он пытался найти в её главах нечто родное, что могло бы его успокоить, но Делия, казалось, была поглощена чем-то более значимым. — Ты всегда так говоришь. Как будто тебе необходимо найти оправдание этому миру, - он шагнул вперёд, его дыхание стало тяжёлым, как если бы они с ней двигались по бесконечным стенам лабиринта, не имея возможности выбраться или хоть чуть-чуть продвинуться вперёд. Её лицо не изменилось. Всё, что она сказала, было сказано так, словно одна её фраза отвечала на все существующие вопросы. — Может, оправдание не для мира, а для тебя, — ответила она, не отрываясь от окна. Легкий порыв ветра, который проник в комнату, приподнял её волосы, и Майкл заметил, как они неторопливо колыхаются. Так же бесцельно, мертво, как и её ответы, и её взгляд, потерянный где-то в сером горизонте. Он подошёл ближе, ощущая, как комната всё теснее сжимается вокруг. В её движениях больше не было ни спешки, ни даже попытки пойти на контакт. Делия казалась частью этого мира, частью пустоты, которая его всё больше угнетала. — Ты не устала? - спросил он, не осознавая, что его интонация была грубее желаемого. — От всего этого? От расплывающегося времени, от того, что не можешь понять, где оно начинается и где заканчивается? Она повернулась к нему, её взгляд был таким холодным и ясным, что он почувствовал, как его чувства теряются где-то за пределами её молчания. — Устала? - она сделала шаг к столику, взяла чашку с давно остывшим кофе и поставила её на край стола. — Это вопрос, не имеющий смысла. Всё исчезает, и ты не можешь ничего с этим поделать. Майкл почувствовал, как это слово, "исчезает", ворвалось в его сознание, оставив за собой неприятную пустоту. В её словах не было ни жалости, ни страха — только холодное принятие того, что не всё поддаётся контролю. Она открывала ему глаза на сухие факты. Он молча принимал их во внимание. — Всё исчезает? - его голос перешёл на шёпот. Он сделал шаг назад, его взгляд не отрывался от неё, словно он пытался вырвать её образ из бесконечно зыбкого, недостижимого мира хотя бы в собственную память. Увековечить что-то, что также исчезнет. — Да, всё исчезает. И то, что ты собственнически держишь, в одночасье может просто растаять в твоих же руках, - в голосе не было никаких эмоций, помимо твёрдой уверенности. Она относилась ко всему как ко сну, в котором точно знаешь, что всё, что ты любишь, в какой-то момент исчезнет. Майкл стоял, зная, что её слова уже вошли в его сознание. Он не знал, как их отогнать, как понять, что они означают. В её молчании было больше, чем он мог бы воспринять. Он чувствовал, что сам стал частью чего-то, что не поддаётся объяснению. В комнате стало ещё тише. И было ощущение, что, несмотря на то, что они оба здесь, на самом деле ни в какой вселенной не существуют. Тишина в комнате была тяжёлой, почти осязаемой. Каждый звук казался лишним, и даже дыхание не было естественным, оно пропиталось гнетущей тенью, что висела в воздухе. Ветер за окном срывал капли дождя, которые стекали по стеклу, сливаясь в неясные потоки. В комнате было темно, и только тусклый свет от лампы на столе освещал угол, где стояли их тени. Но и тени не были чёткими — они растекались, растворялись в воздухе, словно не находили опоры в реальности. Майкл чувствовал, как тяжесть воздуха накрывает его, как будто всё вокруг становится чем-то чуждым. В его груди застрял холод, который не был вызван дождём или ледяным ветром. Холод был вызван словами. От наших слов мороз простыл. Он смотрел на неё, но не мог понять, что за мысли скрываются за пустым взглядом. Делия стала олицетворением пустоты, наполненной едва уловимым шёпотом миллиарда голосов, звенящих в голове, не давая покоя. Каждый её жест был отстранённым, создавалось ощущение, что она существовала в другом измерении, а её тело было лишь оболочкой, в которой она застряла. В её глазах не было отчаяния, но было нечто, что вызывало у него дрожь — что-то, что могло бы уничтожить всё, что он знал о себе, если бы только решился заглянуть вглубь. В этот момент их молчание было подобно договору между ними — не говорить, не задавать вопросов, не искать ответов. Всё было пронизано ощущением, что они оба оставались в этом мире, но как будто уже и давно не были в нём. Как если бы в их жизни что-то исчезло, но они продолжали двигаться, надеясь, что всё как-то восстановится, хотя на самом деле не понимая, как это сделать.

***

Нас обволакивает серый дым Серый дым — самый честный дым На завтрак будет ужин — никотин Хлопья с молоком, и никотин Хлопья с молоком, и никотин Хлопья с молоком, и…