Black Rite

Пролог

Ведомые звёздами — пленённые любовью — венчанные трагедией.

Конец 1979 года.

      Ноябрьский ветер хлестал побережье ледяной солёной тяжестью, обрушивая на скалы огромные, ревущие волны. Бушующие воды разбивались о камни, взметая каскады мороси, оседающей на лице ледяной коркой.              Сумерки медленно сгущались, обволакивая побережье густым полотном; всё исчезало в хаотичном, первобытном буйстве. Здесь не было проблеска тепла — только грохот волн: вездесущий, глухой, древний зов, проникающий в самую суть бытия.       Он стоял на краю безмолвного безумия под порывами невыносимого ветра. Каждый вдох тянул сырость прямо в лёгкие, заполняя их тяжестью океана. Ветер разрывал ткань мантии, превращая её в одинокий акт повиновения судьбе. Одиночество — вечный спутник смерти.       Морская пена срывалась с волнующейся глади, обжигая кожу тяжёлыми брызгами. Влага скапливалась на тёмных прядях, капли скатывались по лицу, оставляя болезненную соль на губах. Дыхание срывалось — отчаянный глоток перед последним шагом в бездну. Время стягивалось в тугой узел.       Выбор сделан. Решительно и без сожалений. Не поступок наивного мальчишки. Поступок мужчины. Мужчины, познавшего вкус истины. Мужчины, выбравшего единственный верный путь.       Время. На пороге смерти его всегда мало. Скорбь жгла душу, словно яд, разъедая внутренности. Ему было жаль — правда, жаль. Жаль оставлять родных, жаль оставлять её, тот единственный свет, к которому он так стремился. Надежда тлела на задворках каменеющей души: она справится. Она обещала.       Хлопок.       — Хозяин… — с дрожью в голосе выдохнул домовик, низко поклонившись, почти касаясь холодных, острых камней. Кикимер поднял благоговейный взгляд, задержав его на лице обожаемого господина — быстро, но с такой тщательностью, будто хотел выжечь образ в памяти, впитав каждую черту, каждый отблеск, каждую ускользающую тень.       Юноша взглянул на собственную руку. Клеймо верности. Оковы. Причина — следствие. Биение сердца насмехалось, неумолимо отбивая секунды — отчётливый, безжалостный ритм. Пальцы сжали ледяной медальон, дрогнув. Холод проникал в кости, забирая остатки тепла — глумясь.       Под крышкой — крохотный листок. Последнее обращение к тому, кого он когда-то безмерно уважал, в ком видел силу и смысл, за кем следовал, но теперь… Теперь презирал всем своим естеством.

«Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочтёшь это. Но знай: это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что, когда ты встретишь равного себе, ты снова будешь смертен».

R.A.B.

      Он не мог знать, что клочок бумаги окажется в руках юнца, как и он сам. У судьбы своя ирония: несокрушимый Тёмный Лорд падёт не от руки равного, не от могущества великого волшебника. Волан-де-Морт падёт от руки мальчишки.

Чего Регулусу Арктурусу Блэку лицезреть не суждено.