You're my tears...

Наконец-то в Нью-Йорке наступает новый день. Наконец-то восемь часов утра. Чимин настолько ждал этого времени, что думал сойдёт с ума, ведь именно тогда, когда ждёшь, время тянется невероятно медленно. А Чимин один из тех людей, кто ждать не любит и не умеет. Но, к счастью, любой пытке приходит конец. Он выходит из машины перед больницей, улыбаясь собственным мыслям. Сегодня день выписки Чонгука. Самый прекрасный день, ведь сегодня он сможет забрать его домой и ему никто не помешает. Ни Эрик, ни Сокджин. Никто не посмеет встать у него на пути. Именно поэтому, Чимин, с гордо поднятой головой входит в здание больницы, не обращая ни капли своего драгоценного внимание на посторонних, которые сразу начинают окрикивать его и говорить, что сейчас не время для посещений и просят покинуть больницу. Но Чимину певать. Он прямой наводкой идёт на нужный ему пятый этаж в нужную палату. Но стоит ему зайти туда, как его практически сразу выталкивают оттуда. И угадайте кто же это? Правильно. Ким Сокджин. – В туман ушёл! - Отвали! – оттолкнул его от себя. – Я пришёл за своим мужем! И я имею право его забрать. Сокджин лишь рассмеялся. – Ты имеешь только одно право: свалить отсюда, пока я тебя вместе с охраной не вышиб! – прорычал сквозь зубы. – Тебя в психушке держать нужно! - Пропустил меня быстро! - Обломишься. – перекрыл ему дорогу в палату. – Во-первых, Чонгук ещё спит, во-вторых, выпишут его отсюда намного позже, а в-третьих, Эрик тебе его не отдаст. Чимин немного ухмыльнулся. – Как будто его кто-то спросит. Старший сложил руки на груди. – Я спрошу. И поверь мне, он меня поддержит. - Эй. – раздаётся неподалёку голос Эрика. Двое парней почти сразу же повернулись в его сторону. Он шёл с максимально недовольным лицом, ведь прекрасно знает, что как только эти двое сталкиваются, сразу же начинаются ссоры, драки и так далее. – Ты чего тут делаешь, Чимин? - Приехал за Чонгуком. – максимально строго и показательным для Сокджина тоном, не допуская каких-либо возражений. – Сегодня же день его выписки. Вот я и приехал забрать его домой. Эрик поочерёдно посмотрел на двоих братьев, понимая, что сейчас ему нужно принять очень важное решение. Он может спасти Чонгуку жизнь, если просто не отпустит его сегодня или позволит Сокджину забрать его. На с другой стороны, он так же чётко понимает, что он не имеет права отказать ему. Он ведь его законный муж. Имеет право. – Чонгук решать будет, поедет ли он с тобой или нет. А пока свалили оба отсюда, и чтобы до обеда не видел ни тебя, - посмотрел на Чимина. – Ни тебя. – посмотрел на Сокджина. – Всё. Исчезните… Часы показывают почти десять часов вечера. Наконец-то музыка в кабинете затихает и трое парней с облегчение выдыхают. Тэхён практически сразу же садится на пол, вытирая рукой проступившую на лбу испарину. Намджун упирается руками в колени, прикрывая глаза. А Юнги просто падает на спину, устремив взгляд в потолок. – Пиздец… - пробормотал. – Всё. Я бросаю курить. – проговорил, сделав несколько глубоких вдохов. - Ага. – раздался голос Тэхёна. – Сколько раз за неделю я слышал эту фразу? И что? Получилось что-нибудь? - Даже не пытался. – он приложил руки к глазам. – Но теперь точно брошу. Намджун рассмеялся. – Ловлю на слове. – он выпрямился, закинув голову назад. Юнги медленно поднялся на ноги. – На сегодня хватит, парни. Мы хорошо поработали сегодня. Завтра я позвоню начальнику и скажу, что мы берём себе выходной. А сейчас давайте по домам. Да. Это действительно прекрасная новость, ведь нет ничего лучше, чем вернуться домой после столь тяжёлого рабочего дня. И парням эти слова от Юнги, как помилование, потому что именно на таких тренировках вероятность умереть выше всего. Именно поэтому парни быстро переоделись и вышли из здания. Во дворе абсолютная тишина. Машин на парковке почти нет. Только машина Тэхёна, и машина Юнги. Ни в одном из окон здания не горит свет. А это значит, что кроме них там никого нет. Юнги садится на одну из ступеней, закинув голову назад. – Намджун, за руль сядешь? Иначе я просто не доеду. - Спать нужно больше. – пробормотал, садясь рядом с ним. Тэхён посмотрел на них с несколько секунд, на пару мгновений погружаясь в свои мысли. Такие моменты Тэхёну очень нравятся. Тишина, темнота, рядом сидят хёны, которые как всегда разводят долгие, но нужные и жизненные разговоры. И такие моменты действительно нужно ценить, ведь они такие редкие. Он садится рядом с ними, закидывая голову назад. – Погода сегодня просто прекрасная. – повернулся к ним. – Хотя бы не так холодно. - Да уж. – ответил Юнги, сунув руку в карман Намджуна, за сигаретами. – А то обычно март у нас похуже декабря. – он открыл пачку, но, к сожалению, сигарет там не было. Ни одной. А Юнги срочно нужен никотин. Настолько срочно, что у него внутри всё горит. – Сука. – сквозь зубы. - Как обычно. Когда сигареты нужны, их никогда нет. Парни закатили глаза, но говорить ему ничего не стали, ведь сейчас это может обернуться новой ссорой. Да и вообще, они прекрасно понимают, что эти слова не стоит воспринимать всерьёз, ведь даже они, у которых стаж курения чуть ли не в два раза меньше, чем у Юнги, не смогут сейчас взять и бросить. Младший отпустил руку в карман своих джинс, достал оттуда пачку и протянул старшему. – На. Зажигалка внутри. – и Юнги медлить не стал. Он быстро достал сигарету, подкурил её и наконец-то почувствовал расслабление. Лёгкие наконец-то получают необходимую дозу никотина. И честно признаться, Юнги стало полегче. Исчезла слабость от недосыпа, немного поднялось настроение, и казалось, что даже голова стала весить меньше. Они достаточно долгое время сидели на порогах здания компании. Часа два точно. Обсуждали объём той работы, которую нужно сделать до конца этого месяца. Вспоминали какие-то былые моменты. Также не обошлось и без разговоров за «жили-были». Да и вообще, учитывая всё, что сейчас происходит, вот так посидеть, поговорить по душам и хоть немного расслабиться… Полуденное солнце своими яркими лучами пробирается в пыльную комнату, освещая каждый уголок. И Чонгук бы возможно радовался этой погоде, если бы не несколько причин. Сегодня его выпишут из больницы, ведь держать его здесь дальше уже нет смысла. Но ему придётся сегодня вернуться в дом Чимина. Пройти по той самой лестнице, с которой он скатился вниз, вдохнуть тот воздух бури и скандала. И только от одной такой мысли его бросает и в жар, и в холод. В его голову уже несколько раз приходила идея сбежать из больницы. Не важно куда, хоть под мост. Ночь у него была просто омерзительной. Он до семи утра не мог заснуть, потому что как только он закрывал глаза, так сразу видел перед глазами картинки своих самых страшных кошмаров. За ночь он выкурил две сигареты и только после того, как мысли немного переключились он всё-таки смог ненадолго отключиться. Но за то время пока он спал, в больнице, конечно же, не обошлось без приключений… Об этом утреннем инциденте ему рассказал сам Эрик, ведь ему, как и любому другому на его месте было интересно, что же Чонгук будет делать. Но в ответ он получил совсем не то чего ожидал…

/flashback/

- Сегодня эти двое приедут за тобой. Тебе нужно будет решить, где остаться. Либо у Сокджина, или вернуться к Чимину. – врач закинул ногу на ногу, и заглянув ему в глаза спросил: - Что ты выберешь? Чонгук посмотрел на него буквально секунду, а потом отвёл глаза в сторону. – Спасибо тебе, Эрик. Ты очень сильно помог мне. Ты в прямом смысле спас мою жизнь. – тяжело вздохнул. – Но в этой ситуации, мне придётся вернуться к нему. – ответил с нескрываемой печалью и скорбью. – Если у этого идиота обратно сорвёт крышу, то могу пострадать не только я, а те, кто вокруг меня. Ты и Сокджин в первую очередь. – поднял на него взгляд. – Вы и так уже слишком много для меня сделали. Эрик тяжело вздохнул, закидывая голову назад. – В этом твоя проблема. Ты не умеешь ценить себя. – он поднялся на ноги и подошёл к нему чуть ближе. – На одном самопожертвовании далеко не уедешь…

/end flashback/

Буквально через час после этого разговора за ним приехал Чимин, который был преисполнен решимости забрать его домой. И, к сожалению, у него это получилось. Но не просто так. Чтобы забрать его, Чимину выставили ряд условий, на который он обязан был согласиться. Конечно, эти условия не обрадовали его, но всё же он согласился…

/flashback/

В кабинете Эрика повисает очень тяжёлое и напряжённое молчание. Гнетущая атмосфера похожа на ту, которая была перед дракой двух братьев. Только вот сейчас дышать здесь намного тяжелее. Сокджин и Чимин сидят и смотрят друг на друга с такой лютой ненавистью в глазах, что буквально ещё пару мгновений и они прожгут в голове друг друга дыры. - Слушайте меня очень внимательно. – начинает Эрик, сложив руки в замок на своём столе. – Пусть Чонгук и решился вернуться вместе с тобой, Чимин, но это не отменяет того факта, что ты, до сих пор являешься для него опасностью. – взглянул на Сокджина. – Именно поэтому, каждый день я или Сокджин будем приходить, и наблюдать за тем, как у вас обстоят дела. Чимин вновь посмотрел на Сокджина. – Эта тварь не переступит порог моего дома. - А тебя никто не спрашивал. – процедил сквозь зубы. – Если ты не согласишься на это, то Чонгук поедет со мной. Всё просто. Чимин сильно сцепил зубы, опуская глаза в пол. Внутри у него кипела бешенная злость и ненависть. – Тебе решать, Чимин. – проговорил Эрик, поднимаясь с места. – Либо так, либо иначе…

/end flashback/

В машине повисла абсолютная тишина. Чимин смотрит на Чонгука, который прижался к двери, рассматривая погоду за окном. Он стал ещё более отречённым. Складывается такое ощущение, будто их разделяет ни пару сантиметров сидения, а бездонная пропасть размеров в пару миллионов километров. Он пытался как-то разрядить обстановку, пытался поговорить с ним, только вот Чонгук обрывает все его попытки либо холодным молчанием, либо ответами по типу «да», «нет». И Чимину ничего не остаётся, кроме как с этим смериться. Во всяком случае на ближайшее время. На передних сидениях, по мимо водителя сидит ещё и Ким мать его Сокджин, которого Чимин просто уже не может выносить. Он прям в каждой бочке затычка. Постоянно лезет туда, куда его не просят. Пытается строить из себя героя, который всех спасёт от трудностей, хотя он очень часто забывает, что сам вообще ни разу не святой. Вот и сейчас, строит из себя заботливого друга для Чонгука, который поможет ему в любой ситуации. И Чимина от этого коробит. Вообще, Чимин просто ненавидит Сокджина. Просто. Без оснований. Да, Чимин понимает, что прошло уже слишком много времени, понимает, что Сокджин уже миллиард раз искупил свою вину перед ним, за тот день, но ненависть никуда не спрячешь. Сокджин противен ему, ненавистен, отвратен. И это уже не изменишь. Машина заезжает во двор дома Чимина, и в этот самый момент, каждого из тех, кто там сидел накрывают разного рода ощущения и эмоции. Он так или иначе всем приходится выйти из салона автомобиля и пройди внутрь. - А ты куда лезешь? – неожиданно звучит вопрос со стороны Чимина в сторону Сокджина. – Ты едешь домой. Я тебя к себе в дом не приглашал. - Я в твоём приглашении не нуждаюсь. – со сталью в голосе. Ему абсолютно всё равно на то, что этот придурок ему говорит. Он сюда приехал только ради того, чтобы убедиться, что Чонгук при следующей ссоре не окажется в морге. Это единственное, что ему нужно. Сокджин поднимается по лестнице, но вдруг чувствует, как его схватили за руку и тянут вниз. Причём не слабо тянут. - Ты сюда не зайдёшь. Только через мой труп. – процедил Чимин. - Ну тогда хорошо. Умирай. – посмотрел на Чонгука. – Только тогда, нам уже не нужно будет заходить сюда. Сразу в Корею рванём. Да, Чонгук? С каждым словом у Чонгука глаза всё сильнее лезут на лоб. Сокджин бессмертный. Только он может вот так открыта спорить с ним, ссориться и перечить ему. Он похоже совсем его не боится. А вот Чонгук боится. А Сокджин сейчас очень здорово его подставил этой фразой. Он вот уедет сегодня вечером, а Чимин возьмёт его и придушит ночью, что звучит не так уж и не привлекательно. - Урод моральный! - До тебя мне всё равно далеко, так что твой титул мне не занять. – он отбросил чужую руку. – Пошли, Чонгук. Пару секунд, младший стоял как пришибленный, но как только отмирает, то почти сразу идёт следом за ним. - Сокджин, ты больной? – спрашивает Чонгук сразу же, как только они скрываются за дверью в комнату Чонгука. Старший смотрит на него абсолютно непонимающе. – Ты о чём? - А если Чимин… - но Сокджин почти сразу же перебивает его. – Ой. Я тебя умоляю. Ничего он ни тебе, ни мне сделать не сможет. А если и сделает, то он за это поплатится. – он сел на небольшое кресло, которое стояло около окна. - И ты его совсем не боишься? Сокджин усмехнулся, разводя руками. – Теперь нет. Не боюсь, потому что он питается страхом. – он наклонился к нему и начал говорить тише. – Ты не замечал? Его все вокруг бояться, и он, сучёнок, чувствует это. Чужой страх его возвышает, даёт ему возможность управлять всеми вокруг себя. Но когда человек перестаёт его бояться, и начинает давать отпор, то он быстро замолкает и исчезает. – вновь откинулся на спинку кресла. – Ты сам всё на улице видел. Если он видит, что его не боятся, то он пускает всё на самотёк. Чонгук смотрит на него и начинает понимать к чему клонит старший. Чимина действительно все боятся. У некоторых даже поджилки трясутся только от упоминания его имени. И Чимин действительно очень умело пользуется чужим страхом. – А ты прав. - А то. – он закидывает голову назад, устремляя взгляд в потолок. – Но ты не переживай. Скоро всё это закончится… Время второй час утра. Намджун и Юнги сидят за столом. Юнги опустил голову на прохладную поверхность стола, а Намджун приложил ладонь ко лбу, пытаясь хоть как-то открыть глаза и немного проснуться. – Юнги. Чёрт тебя дери. – проговорил, со вздохом. – Такими темпами я с тобой обратно весь график сна и бодрствования собью. - Ну да. Конечно. Переводи с больной головы на здоровую. – пробубнил, уткнувшись носом в изгиб локтя. – я тебя не заставлял вместе со мной спать ложиться. Это была твоя личная инициатива. - Ага. Только потому что ты мне даже дышать запретил. А что мне ещё делать. Только спать. Юнги поднимает голову, врезаясь взглядом в младшего. – Мог сидеть и песню новую учить. – он схватился за пачку. Но потом, по какой-то причине передумал, и положил её обратно. – Что у нас завтра? - Я пытался договориться на выходной, из-за переработки часов, но меня послали далеко и надолго. Сказали, что лафа закончилась. Перерабатываем мы или нет – это теперь только наши проблемы. Именно поэтому, Мин Юнги, с завтрашнего дня мы работаем как положено. С восьми утра до семи вечера. – сложил руки на груди. – Директор завтра ждёт нас троих к нему. И что-то подсказывает мне, что это будет не дружеский разговор за кружечкой чая. - Вот сука. – прорычал старший, откинувшись на спинку стула. - Вообще-то он прав. График должен быть нормирован. – младший поднялся на ноги. – Так что думай, Мин Юнги. Времени у тебя до утра. А в восемь мы должны начать работу. – проговорил и ушёл в комнату. – Я бы на твоём месте сейчас пошёл бы и лёг спать. – раздался хлопок балконной двери. - Благодари Бога, Намджун, что ты не на моём месте. – шёпотом проговорил Юнги, направляясь в свою комнату, прячась за закрытой дверью. На самом деле он до безумия устал от всего этого. Иной раз закрадывается мысль о том, что лучше уволиться и дело с концом. Забросить музыку, сменить имя, уехать в какую-нибудь деревушку и до самого последнего своего дня быть там. Только вот Юнги себя слишком хорошо знает. Спокойная жизнь не для него. Не пройдёт и месяца, как он взвоет от такой жизни. Но тем не менее он понимает, что если его посещают такие мысли, то ему просто необходим нормальный отдых. Куда-нибудь уехать, увидеть что-то новое. Отвлечься и от работы, и от постоянных мыслей, которые по и дело приходят в его голову. Как только дверь закрывается, его начинает обуревать непонятные по своей природе эмоции. Появляется сильный и необъяснимый гнев. Причём только на самого себя. Возможно это гнев на собственную слабость. А может гнев за то, что он постоянно даёт Намджуну повод его отчитывать. Или по какой-либо другой причине, но этот гнев разгорелся внутри него с такой силой, что кажется единственный способ потушить этот пожар – это придушить самого себя. Ему хочется кричать, хочется швырять и бить всё, что будет попадаться под руку. Но вместо этого он просто падает на кровать, устремляя свой взгляд в потолок. В голове снова рой однообразных мыслей и первые из них заголовками кричат: «Ненавижу тебя, Мин Юнги!» «Как же ты всех достал!» «Сколько можно себя жалеть?» «Неужели тебе ещё не надоело быть обузой для всех!». Они оглушают его. Юнги зажмуривает глаза, прикладывая ладони к глазам, пытаясь хоть как-то их заглушить, но всё бесполезно. Мысли начинают кричать ещё громче. Вдруг дверь в его комнату открывается и входит Намджун. Юнги просто готов ему сейчас ноги целовать, ведь как только дверь открылась, голоса в его голове мгновенно затихли. - Только не говори, что ты решил меня послушать и действительно лечь спать? – проговорил с улыбкой. - Решил. Но ты мне помешал. – он сел на край постели. На лице младшего отразилось необычайно сильное удивление. – Сам Мин Юнги решил ко мне прислушаться. Это очень странно. – сел рядом с ним. – Ты не заболел ли? Юнги немного усмехнулся. – Ты чего? Сказать что-то хотел? - Да нет. – парень откинулся назад, падая в объятья чужой кровати. – Просто так. Скучно мне было… Вечерняя пелена накрывает вечно живущий Нью-Йорк, которой только и ждёт того, чтобы зажечь свои яркие огни, осветив переулки и улицы. Сокджин быстрым шагом покидает дом Чимина, снимая с себя маску с улыбкой. Спешно садится в машину, на секунду позволяя боли отразится на его лице. Сильная отдышка наполняет салон машины. – В… больницу… к Эрику… срочно. – еле проговаривает Сокджин, устремляя взгляд в окно дома Чимина, вновь натягивая на себя маску совершенного спокойствия. Там стоит Чонгук и как-то странно смотрит на него. Похоже он что-то заметил. И Сокджина всё больше одолевают сомнения. Стоит машине выехать из двора, как Сокджин откидывается на спинку, от невероятно сильного головокружения, которое началось только из-за того, что автомобиль, в котором он ехал, развернулся, и на скорости помчался в указанное место. - Господин Ким, с вами всё хорошо? – раздаётся голос его водителя. А Сокджин еле может разобрать его слова. Заложенность и шум в ушах не даёт ему нормально слышать и с каждой секундой шум усиливается. – Господин, у вас кровь. – как только он это проговаривает, Сокджин чувствует мерзкий жидкий холодок на губах. Он проводит ладонью, и видит собственную кровь. Сомнений больше нет. Его так колбасит не просто так. Чимин по любому принял какие-то попытки убрать его со своего пути. – Почему мы так плетёмся? – чуть ли не хрипом спрашивает Сокджин. - Это максимальная скорость на этом участке дороги. - Превышай. Гони сто, сто двадцать… сто пятьдесят. – его ведёт настолько сильно, что сознание еле-еле держится. Глаза так и норовят закрыться. – Я разберусь потом со всем. Только довези меня живым до Эрика. И мужчина, который сидит за рулём даже не думает спорить. Он быстро набирает скорость и мчится по дороге. Но из-за того, что машина резко набирает высокую скорость Сокджину становится ещё хуже. Его чуть ли не наизнанку выворачивает. Настолько плохо ему давно не было. Вдруг машина резко останавливается на светофоре, от чего Сокджин летит лбом в кресло перед собой. От этого удара шум в голове становится ещё более сильным, а сильное головокружение сменяется на резкую и острую боль, от которой периодически темнеет в глаза. – Сука… - Простите, Господин Ким. – тихо проговаривает водитель. - Осторожнее. – очень строго, но тихо. Он вновь, но медленно, откинулся на спинку сидения. – Ни мешок с картошкой везёшь. Вся эта невыносимая тряска продолжалась где-то ещё минут пятнадцать. И честно, Сокджин за это время успел проклясть каждый светофор, который был на их пути. Успел проклясть каждый пешеходный переход, на котором появлялись люди. Успел проклясть и тех ментов, которые сели им на хост в нескольких метрах от больницы. Но его это мало волнует. Он оставил своего водителя на улице, а сам не теряя ни одной драгоценной секунды, пошёл в здание больницы. Сокджин без остановки идёт в кабинет к Эрику, под косые взгляды других посетителей. С огромными усилиями он находит нужную ему дверь. И если раньше дойти до его кабинета, для Сокджина было расплюснуть, а теперь усилий огромное количество. - Эрик. – проговаривает Сокджин, как только запирает за собой дверь. Он упускается на пол, окончательно теряя силы к любым телодвижениям. Врач подлетает к нему. – Сокджин, ты чего? Что с тобой случилось? - Я не знаю. – парень прикрывает глаза, теряя последнюю связь с реальностью… Так всегда. Рабочий день начинается с опоздания. В агентстве уже никого не удивляет что «NoDream’s» часто не приезжают на работу вовремя. Но обычно им за это ничего не бывает, ведь насколько они опоздали, настолько они и задерживаются. Их прикрывают на проходных, чтобы они не получали нагоняй от директора. Только вот пару дней назад он всё узнал, именно поэтому сегодня «NoDream’s» должны были явиться к восьми к директору на ковёр. Но даже сегодня, в такой ответственный день ни у одного из парней не получилось приехать вовремя. Тэхён застрял в одной из пробок в центре города. А вот Намджун и Юнги очень серьёзно проспали. Из-за того, что они проболтали до четырёх утра, и легли спать всего лишь за три часа до будильника, они не то что не смогли встать, они будильника даже не услышали. Проснулись только полдевятого из-за сотого звонка от начальства. Им очень здорово ввалили по телефону, поссорились друг с другом и на разных машинах, по разным дорогам поехали на работу. Их очень здорово отчитали, дали по три выговора на каждого, и ясно дали понять, что ещё хоть раз они опоздают, им конец. После этого с отвратительным настроением, они пошли в свою студию, но не работать, а просто сидеть, потому что настроя на работу не было ни у Тэхёна, ни у Намджуна, и тем более ни у Юнги. Они просто сели по разным углам и занимались какими-то своими делами, не относящимися к работе. Юнги обратно улёгся спать, Тэхён просто сидел и смотрел в потолок, а Намджун сидел и читал что-то в телефоне. Но в обед, когда Юнги разбудила музыка и крики из соседнего кабинета, он откинул свою злость в долгий ящик и заставил парней изображать вид бурной деятельности. Они решили заняться новой песней, которую Юнги только вчера предложил им. И началось… Репетиция, дробление, создание пробной аранжировки, запись пробных дорожек, сведение. Для некоторых групп, это дело может занять больше недели. Но поскольку сегодня они не в состоянии работать командой, каждый занимался своим делом. Юнги с Намджуном старались не разговаривать друг с другом. Только когда это касалось непосредственно создания песни. А так нет, ведь прекрасно понимали, что любой лишний вопрос, то ссора, которая была с утра может продлиться. Хоть Тэхён и пытается хоть как-то расслабить то напряжение, которое висит между старшими, но получается у него это плохо. Но вот настало время перекура и всех их объединила одна общая привычка и одно общее желание. Они вышли на улицу, под косые взгляд охранников и всех остальных. - Тэхён, угостишь? – чуть ли не в унисон спросили Юнги и Намджун, после чего обменялись косыми взглядами. Младший смотрит на них с подозрением. – А ваши где? – протянул каждому из них по сигарете. - Остались на кухонном столе. – холодно отвечает Юнги, глянув в сторону Намджуна. Вообще, с утра он был настолько зол на него, что из головы вылетело абсолютно всё. Он должен был привести с собой кое-какие наработки и документы, которые его попросили принести ещё неделю назад. - А на меня-то ты чего так смотришь? Хочешь сказать, что я в этом виноват? – с наездом спросил Намджун, повернувшись к старшему. - А кто ещё? Или это не ты пришёл в мою комнату, и с ни с того ни с сего начал орать на меня? А? Намджун закатил глаза. Утренняя ссора набирает обороты на работе. Какая прелесть. – Действительно, Мин Юнги. – развёл руками. – А не из-за твоей ли бессонницы мы вчера просидели до четырёх утра? - Я тебя не просил со мной сидеть. – на повышенных тонах. Юнги строго посмотрел на него исподлобья. – Мог бы идти и спокойно спать. – И Юнги тут прав. Намджун сам вчера к нему пришёл. Но не потому что хотел поговорить, а потому что переживал за его состояние. Весь вчерашний вечер Юнги был очень подавлен. И не важно, что послужило причиной, Намджун не хотел оставлять его. Тэхён схватил парней за руки, привлекая к себе внимание старших, и притянул их к себе, проговорив сквозь зубы: - Так. Парни. Давайте вы все свои претензии будете решать дома. В свободное от работы время. – он кивнул в сторону парковки. Там стояли люди, которые с любопытством смотрели на то, как Юнги с Намджуном собачатся. Двое старших поджали губы и сразу замолчали, потому что понимают, что Тэхён прав. Им и так уже досталось. Не нужно усугублять и без того плачевное положение. - Ладно. Ты прав. – проговорил Юнги, затушив половину сигареты о стену и выкинув его куда-то в сторону. – Пошлите… Когда Сокджин открывает глаза, первое, что он замечает, это темнота палаты. Причём той, из которой сегодня выписали Чонгука. Он потерянными глазами смотрит в потолок, не понимая, что с ним происходит. Стоит ему повернут голову, как к нему возвращается головокружение. Конечно, не такое сильное как было, но всë же. Он чувствует боль в руке, именно поэтому пытается на ощупь понять, что это, но как только прикасается рукой к больному месту, чувствует, как иголка входит глубже в плоть, отзываясь весьма неприятными ощущениями. Он пытается подняться на ноги, но это задача, оказывается не такой простой как кажется. Его не держат собственные ноги. Стоило встать, как его накрыла очень сильная слабость. Ноги до сих пор не могу держать тело. Они не слушаются его, подгибаются, в общем делают всё, чтобы Сокджин рухнул на пол. Сдохнуть проще, чем вынести всë это. С невероятными мучениями, Сокджин всë же покидает палату, и опираясь на стену и штатив для капельницы идёт в сторону кабинета Эрика. В больнице абсолютная тишина. В коридорах нет ни людей, ни врачей, значит время уже достаточно позднее. Все уже наверняка спят. - Сокджин. – вдруг раздаётся голос Эрика за спиной. Он останавливается, и медленно поворачивается к нему лицом, прижимаясь спиной к стене, ведь ногам очень тяжело держать тело. – Ты чего встал? Куда тебя понесло? - К тебе шëл. – хрипом проговаривает Сокджин. Он не может узнать своего голоса. И это очень странно. Неужели то, что случилось сегодня настолько сильно его подкосило? Если да, то тогда вопрос: Что же с ним произошло? Эрик подошёл к нему в плотную. - Мог просто на кнопку вызова нажать. Я бы пришёл. – он задумался на мгновение, осматривая коридор. - Докуда тебе проще дойти? До своей палаты или до меня? - Да похую мне. Лишь бы куда-нибудь. - приговорил с отдышкой, сползает вниз по стене. Эрик вовремя подхватил его. - Да, брат. Досталось тебе. - от взял его под руку. - Пошли к тебе. Нам есть что обсудить. Дорога назад в палату оказалась намного тяжелее, чем до этого. Ноги вообще не слушаются. Они просто гнутся, и стремятся к полу. Эрик уже три раза подхватывал его от падения. - Да блять! - рычит Сокджин, когда его вновь подводят собственные силы. - Что со мной такое? - спрашивает, поворачивая голову в сторону друга. Врач лишь хмурится и молчит, приближаясь к нужной ему двери. Молчание Эрика всегда имеет очень негативное значение. Значит случилось что-то такое, о чём говорить нужно только там, где точно никто ничего не услышит. Но Сокджину не в терпёж. Он решает подойти к разговору, с другой стороны. Может хоть так получится что-то узнать. – Сколько я был в отключке? - Часов шесть. Может чуть больше. – всё дальше разговор не идёт. Эрик блокирует все его попытки узнать что-то. Отвечает только по делу, и не даёт Сокджину зацепиться за какие-то слова. Когда они наконец-то доходят до нужной им комнаты, Эрик помогает Сокджину лечь на кровать, и садится рядом с ним. – Ну что, друг мой. Всё плохо. Сокджин с сильной отдышкой поднимает глаза в потолок. – Говори уже. Не томи. - Подожди немного. Сейчас скажу. Ответь мне сначала на пару вопросов. – он закинул ногу на ногу, достал из нагрудного кармана маленький блокнот и ручку. – Ты сегодня ел что-нибудь? Или может быть пил? - Если ты имеешь в виду алкоголь, то нет. Не пил. А так у Чимина дома и ел, и пил. Эрик быстро что-то записал, а потом строго взглянул на друга. - Ну я тебя поздравляю. - доктор нахмурился ещё сильнее. - У тебя в организме лошадиная доза родентицидного средства. Ещё бы минут двадцать и всë. Мы бы тебя не спасли. - А нормально можешь объяснить? Эрик убрал блокнот обратно в карман. – Чимин собрался отравить тебя огромной дозой крысиного яда. – сложил руки на груди. – Обычно крысиный яд действует не так быстро, но такая дозировка… - он замолчал на мгновение. – В общем тебе повезло. - Чимин. Гад. - приложил ладонь к лицу. - Насколько ты меня сюда положил? - До твоего полного выздоровления. Выйти из больницы раньше я тебе не дам. – Эрик откинулся на спинку стула, зажимая переносицу между пальцами. – Сокджин, ты понимаешь, что так больше продолжаться не может? А что если в следующий раз я просто не успею тебя вытащить? – Сокджин посмотрел на своего друга. Он был в отчаянии. Сокджин никогда его таким не видел. Складывалось ощущение, будто он реально похоронить его успел. – Эрик… - Вашим разборкам пора положить конец. Я понимаю, один не может жить, пока жив второй, но это уже слишком. – он нагнулся к нему. – Если хочешь, я убью его. Убью этого Чимина собственными руками. – проговорил с таким серьёзным лицом, что на секунду Сокджин даже подумал, что Эрик действительно пойдёт на это. - Не смеши. Ты врач. Тебе не даст клятва и работа. – он немного ухмыльнулся. – Чимин захотел войны. Он её получит. – Сокджин повернул голову в сторону врача. – Мы пойдём другим путём, но ты должен будешь мне помочь… Среди преступных авторитетов Нью-Йорка, гремит трагическая новость. Тот самый Ким Сокджин вчера скончался в больнице от отравления крысиный ядом. Эта новость разлетелась настолько быстро, что до наступления утра об его смерти узнал весь приступный мир США. Те, кто его хорошо знал, очень тяжело переживают это горе. Те, кто просто его знал, те скорбят в тишине, ежечасно принося соболезнования родным и друзьям. А те, кто его ненавидел, радуются, зажигают свечи на тортах, запускают фейерверки, накрывают столы для праздника. Конечно таких людей очень немного, но они всё же есть. И один из них, это его родной брат. Пак Чимин сегодня проснулся максимально радостным и счастливым. Он знал, что сегодня за день. Прекрасный и долгожданный день смерти ненавистного Ким Сокджина. Чимин определённо рад его смерти, ведь теперь эта крыса не будет путаться под ногами, не будет действовать на нервы, которых и так уже не осталось. Крыса сдохла. И нет ничего лучше этого.

/flashback/

По дому расползается омерзительная гнетущая атмосфера. Кажется, что всё поместье опутано сетями ненависти и злости. А всё почему? Потому что впервые за два года Чимин и Сокджин оказались за одним обеденным столом. Они смотрят друг на друга прожигающими взглядами. Чонгуку находится рядом с ними невыносимо тяжело. Кажется, что ещё чуть-чуть и они набросятся друг на друга и просто придушат. К ним выходит Фред с подносом в руках. Он аккуратно ставит тарелки перед каждым из сидящих за столом и уже собирается уйти, как вдруг: - Фред. Я, по-моему, не отдавал приказ готовить на обед на три персоны. - Не переживай, братец. – отозвался Сокджин, сложив руки на груди. – Я распорядился за тебя. – посмотрел в его сторону. – Так и знал, что ты про меня забудешь. После этой фразы, напряжение усилилось раз в десять, а может даже больше. Чонгук даже описать не может, что именно он чувствовал в этот момент, но то, что у него волосы дыбом от всего происходящего в этой комнате это точно. Чимин резко поднялся на ноги и ушёл в сторону кухни, а следом за ним и Фред. Как только дверь захлопнулась, Чимин прижал повара к двери. – Я надеюсь, что ты сделал всё что я просил? - Да, Господин Пак. - с печалью в голосе. – Я добавил то, что вы просили. Чимин лишь ехидно улыбнулся. – Всё количество высыпал или пожалел? - Добавил именно столько, сколько вы мне дали. – повар поправил свой головной убор. – С вашего позволения, я пойду. Чимин отпустил его, а сам, надев маску непроницаемого спокойствия вышел в столовую. Сокджин сидит ест и смеётся, не обращая на младшего брата никакого внимания. А зря. Чимин смотрит на то, как он ест и мысленно ликует, ведь это последний обед в жизни Сокджина. Да и не только обед. Вообще последний приём пищи в этой жизни. Чимин далеко не дурак. Он знал, что Сокджин даст распоряжение о том, чтобы ему тоже приготовили обед. Чимин этим воспользовался. Он заставил Фреда, за хорошее вознаграждение подсыпать Сокджину в еду и питьё огромное количество крысиного яда. Так, чтобы его свалило не за три-четыре дня, а за один вечер. И похоже у него это получилось. Крыса с наслаждением поедает свой яд, а это значит, что ловушка захлопнулась. Чонгуку не нравится этот взгляд. Как Чимин смотрит на Сокджина. Он уже давно знает, что такой хитрый, радостный и в то же время зловещий взгляд ничего хорошего не означает. Скоро что-то случится. Чонгук это чувствует. Только вот что, он пока не может понять…

/end flashback/

С трёх часов утра он принимает нескончаемые соболезнования и речи о том, что Сокджин был замечательным человеком, который слишком рано покинул этот мир. Но только вот никто не знает, что Чимину на все эти слова плевать с высокой колокольни. Он счастлив и свою радость практически не скрывает. Пять часов утра. В это время Чимин обычно наслаждается своими последними часами сна, перед трудным рабочим днём, но поскольку он уже успел взять три выходных, чтобы «справиться с такой невыносимой потерей», сейчас он сидит в столовой со стаканом и празднует. Празднует свой выигрыш. Совершенно неожиданно дверь открывается и появляется Чонгук. Его сонные глаза говорят о том, что он только что проснулся. Наверное, его разбудил очередной звонок с соболезнованиями. Чимин его ждал. Он просто в предвкушении сообщить прекрасную новость. - О. Чонгук. - парень поднялся на ноги, и подошёл к нему, схватив за руки. - Доброе утро. - поцеловал руку, заглядывая в глаза. – Ты чего так рано проснулся? Чонгук стоял в таком шоке, что словами описать это невозможно. Чимин сегодня не такой как обычно, и ему это не нравится от слова вообще. – Что-то случилось? По всему дому телефоны звонят. - Сейчас я тебе расскажу. – немного улыбнулся, и Чонгуку эта улыбка не внушает доверие. – Садись, дорогой мой. - он отодвигает стул перед ним, что, давая понять, что ему нужно сесть. И Чонгук садится. - Фред. - громко зовёт Чимин. Не проходит и двух секунд, как повар появляется перед ним. - Неси ещё один стакан. Мы с Чонгуком будем праздновать. Младший смотрит на повара, и понимает, что с ним что-то не так. Ощущение такое, будто он сегодня пил всю ночь. Будто он настолько сильно старался залить какое-то сильное горе, что не смог найти какого-то другого способа, кроме как в обнимку с бутылкой. Фред никогда раньше таким не был, и Чонгука ещё сильнее это напрягает. Но спросить он не решился. Мало ли что может быть. Фред ничего не ответил. Он просто кивнул и вернулся в кухню. Но совсем скоро вернулся с чистым стаканом в руках и небольшой бутылкой какого-то дорогого алкоголя. - Чимин. - посмотрел на него. - Что происходит? - У нас сегодня праздник, дорогой мой. - он схватил бутылку в руки разбивая еë содержимое по стаканам. - Долгожданный праздник. Праздник похорон. У Чонгука округляются глаза. Он поверить не может, что Чимин так сильно рад чьей-то смерти. Он боится представить, чьё имя он сейчас назовёт. Он протянул ему стакан. - Давай, за то, чтобы его черти в аду драли. Не чокаясь. - он присел на край стола и поднеся стакан к губам, произносит. - Покойся с миром, Ким Сокджин. Как только Чонгук слышит имя Джина, стакан сразу же падает из его рук, звонко разбиваясь от жëсткую плитку пола. Улыбка сразу пропадает с лица Чимина, а взгляд переводится на младшего. Он смотрит на него с презрением и нарастающей злостью. - Ты чего? Не рад? - выплёвывает Чимин сквозь зубы. Чонгук поднимается со стула, устремляется потерянный взгляд на Чимина. – Ты… - словам тяжело срываться с губ. В горле стоит огромный ком, который не даёт Чонгуку дышать. – Ты его убил! – он смотрит на Чимина и не может поверить тому, что видит. Ведь Чимин был нормальным человеком. Как до такого дошло? Как получилось так, что Чимин стал братоубийцей? – Кем ты стал? - почти шёпотом приговаривает Чонгук. - Ты - монстр. Самый настоящий монстр. Чимин слезает со стола и намеревается подойти к нему. Но Чонгук резко кричит, хватая с пола осколок стакана. - Не приближался! - прижимает его к своей шее. - Ещë хоть шаг. - Чимин останавливается в нескольких шагах от него. Он медленно протянул руку к осколку, чтобы выхватить его, но Чонгук всё больше отдаляется. – Чонгук… - Дёрнешься, и я отправлюсь за Сокджином! - сквозь зубы. - Ещë хоть раз я увижу тебя рядом с собой. - он быстро уходит из кухни. Но он не идет к себе. Этот дом ему опостыл ещë в тот самый вечер, когда полетел с лестницы. А теперь, после того как этот монстр убил своего собственного брата, его уже ничего здесь не держит. Он выходит из этого ада на Земле, еле-еле контролируя свой разум и эмоции. Первое, что его отрезвляет, это сильная боль в ладони. Он настолько сильно сжал руку, что стекло просто прорезало кожу. Он вздыхает воздух, который совсем не усваивается лëгкими. Холодный ветер просто распаляет его ещë сильнее. Парень быстро побежал в сторону гаража, начал какого-то водителя и дал одно чёткое распоряжение: «увезите меня отсюда». И водитель не посмел отказать. Но стоило ему сесть в машину и захлопнуть за собой дверь, как его сразу же пробили эмоции. Он схватился руками за собственные волосы, упираясь лбом в колени. В груди появилось стеснение, которое не позволяет дышать. Изнутри его разрывает от желания вернуться назад в дом, и начать крушить всё вокруг себе, а потом перейти на Чимина. Бить. Душить. Резать. Ломать кости. Мучить до тех пор, пока не начнёт просить о том, чтобы его убили. И Чонгук бы сжалился над ним. Он бы нашёл огромное количество бензина, облил бы им каждый угол и поджёг. И Чимин бы горел вместе с этим проклятым домом, ведь такая тварь просто не должна жить. Его накрывает настолько сильная ненависть и злость, что доводит до тряски. Вчера. Вчера этот человек был жив. Вчера он ходил, улыбался, разговаривал с ним. Вчера Чонгук заметил то, что с ним что-то не так, заметил странные взгляды Чимина в его сторону. Почему же он ничего не сделал? Он ведь мог помочь ему. Мог хоть что-то предпринять, чтобы изменить всë это. Ведь если бы он сделал вчера хоть что-нибудь, то Сокджин мог бы остаться в живых. Мог бы, и вероятнее всего остался бы. Как только дверь со стороны водителя открывается, Чонгук распрямляется, пряча сырые глаза за прядями немного отросших волос. - Куда вас отвезти? Есть пожелания? Чонгук смотрит на него и понимает, что уйти то он ушёл, а вот где ему переждать весь этот ужас он не знает. В Нью-Йорке ему некуда пойти. - Не знаю. - он задумался на мгновение. Хоть сейчас из-за этой новости у него мозги набекрень, но он чёткое соображает, что Чимин так легко его отпусти только потому, что потом можно будет стрясти с водителя информацию о его месте нахождения. А если он заподозрил ложь в его словах, то просто посмотрит запись с видео регистратора. И чтобы Чимин не нашёл его, нужно пересесть на какой-то другой транспорт. - Давай в центр. - Слушаюсь… Наконец-то наступает долгожданный вечер. Время, когда можно и нужно послать работу далеко и надолго и с головой погрузиться в себя. Юнги так и сделал. Как только часы пересекли отметку в семь часов вечера, Юнги собрался самым первым и как можно быстрее покинул агентство. Сегодня ему просто не хотелось там задерживаться и на это были причина. Её зовут Ким Намджун. Он не хотел и не хочет находится с ним на одной территории. Именно поэтому сегодня к нему домой он не поедет. Он поедет в другое место, которое, как не странно, приснилось ему во сне. Да. Он едет именно на обрыв. Хоть он и говорил, что если поедет туда, то живым оттуда уже не вернётся, но тем не менее он мчится туда, желая вдохнуть тот воздух, увидеть тот пейзаж, перенестись мыслями в счастливые и горестные времена. Посидеть, помолчать, помечтать, подумать. Может быть ему станет легче, а может наоборот труднее. Всё равно. Сердце рвётся туда. А сердцу Юнги не умеет перечить. В кресле звонит телефон. Звонит тот, кого Юнги меньше всего хочет слышать. Звонит Намджун. Наверное, с вопросом будет ли он сегодня ночевать дома. Но Юнги решает прибегнуть к старой тактике и сделать вид, что он не слышит и не видит. В конце концов, когда человек за рулём, разговаривать по телефону нельзя. В этот раз от доезжает до нужного ему места быстрее, чем обычно. Наверное, столь сильное желание оказаться здесь так сильно подгоняло его. Как только он входит из машины, его глаза упираются в зелёную стену леса, по которому он, признаться, скучал. Лёгкие наполняются свежим запахом листвы, моря и мокрой земли. Он слышит пение птиц шум волн и ветра и на его губах появляется улыбка. – Наконец-то. Он запирает машину и проходит в лес. Редкие солнечные лучи пробираются сквозь стволы вековых деревьев. Зелень вокруг очень сильно бьёт по глазам человека, который привык к серости городского пейзажа. – Тут как всегда. Ничего не меняется. – проговорил, проведя пальцами по одному из деревьев, на котором он много лет назад оставил красную пометку. Правда спустя всё это время от неё почти ничего не осталось, но Юнги всё ещё может её разглядеть. Он идёт по выученному пути, как заворожённый. Магнит внутри него тянет его вперёд. Когда ноги приводят его к последнему повороту, первое чего он хочет увидеть это тёмную фигуру на краю. Как тогда. Чтобы сердце начало стучаться словно бешенное. Как тогда. Чтобы он как можно быстрее побежал вперёд. Как тогда. Чтобы он увидел Чонгука. Как тогда. Только вот разочарование накрывает его почти сразу, когда в стене деревьев он не видит ничего, кроме воды, скалы и неба. Его там нет. Он закидывает голову назад. – Так я и знал. – пробормотал, прикладывая ладони к глазам. – На что ты надеялся, Мин Юнги? – взгляд вновь устремляется вперёд. Теперь ему не хочется туда идти. Не хочется, потому что его там нет, но ноги делают первый шаг. Потом ещё один и ещё один. Лицо встречается с сильным ветром со стороны моря, лучи бьёт прямо в глаза, ослепляя на пару секунд. От вида вновь захватывает дых, ведь с каждым годом для него этот обрыв всё красивее. В голове всплывают различные воспоминания. Знакомство. Многочисленные встречи. Неудачные попытки утонуть. Удачные попытки спасти. Срывы голоса на хрип. Встреча. Ещё одна встреча. Попытки задушить чувства в себе. Всё это было здесь. На этом самом месте. На этом самом обрыве. Обрывки фраз и разговоров, оглушающие волны криков словно змеи пролезают ему в уши, отдаваясь долгим эхом… Уже около трёх часов Чонгук просто так ходит из одного района в другой. Осматривает какие-то улицы, которые он видит впервые, замечает делали, которых не видел до этого. Наверное, только в этом плюс больших городов. Всегда есть места, в которых ты ещë не разу не бывал. Всë это время, Чонгук не мог понять, что ему теперь делать. Возвращается к Чимину домой? Нет. Он не для того оттуда сбежал. Искать место, где он сможет переждать пару дней? Он не может, ведь Чимин узнает об этом. А оставаться под мостом в середине марта не входит в его планы. И вдруг в его голову приходит единственная здравая мысль за сегодняшний день. Он решает позвонить Джессике Браун и поехать к ней в Ньюарк, ведь если она знает, что случилось, то не откажет ему в помощи. Сначала его изводят долгие и протяжные гудки. И первая картинка, которая прокрадывается в голову Чонгука, это то, как Джессика сейчас со слезами на глазах, собирает свои вещи, ведь тот отель, в котором она жила принадлежит Сокджину, а теперь в связи с его смертью, отель перейдёт кому-то другому. И не дай Бог, Чимину. Но вдруг гудки обрываются и Чонгук, наконец-то слышит, её голос. – Доброе утро, Чонгук. Я ждала твоего звонка. – первая фраза, которая его смутила, это «доброе утро». Странно, но еë голос не звучал как-то печально или хотя бы расстроенно. – Ждала? - Да. Я так полагаю, ты уже слышал новости о смерти Господина Кима? Чонгук сел на одну из лавочек. - Джес, твоë спокойствие меня убивает. Джессика лишь немного рассмеялась. - На самом деле Господин Ким жив. Он звонил мне пару часов назад. Хотя признаться честно, я тоже изначально очень сильно испугалась. Глаза у Чонгука раскрываются ещë шире, чем, когда он услышал новость об его смерти. Неужели это правда? Если да, то Чонгук готов в Бога поверить, за его чудеса и спасение. - Где он? Скажи мне. - Он сейчас у Эрика в больнице. Сказал, что будет тебя ждать. Всё. Чонгуку больше слов не надо. Он сразу сбрасывает и срывается с места. Но стоило ему выбежать на более-менее оживлённую улицу, к нему резко приходит осознание того, что он совсем не знает куда ему бежать. Да, Чонгук живёт в Нью-Йорке более семи лет, только вот он ни одной улицы не знает, кроме пятой авеню и улицы, на которой находится дом Чимина. Он пытается, спросить, у прохожих, только вот не каждый из них отвечает, ведь все они слишком заняты, чтобы отвечать какому-то азиату. Но всё же добрые люди нашлись. С их помощью, примерно за час он нашёл нужное ему место. Любимая больница, которая стала для него приютом мира и исцеления. Ведь именно сюда его привозили с каждой болячкой. Ведь именно здесь его откачивали после его первых неудачных попыток самоубийства. Именно здесь проходили первые операции на спину, здесь проходила реабилитация. Здесь он сделал свои первые шаги после той злосчастной аварии. Здесь он прятался от Чимина хоть на какое-то время. И кто бы знал, как ему не хотелось отсюда уезжать, возвращаться в дом Чимина. Чонгук бежит в кабинет Эрика с такой скоростью, что мог бы сбить с ног каждого, кто попадался ему на пути. Но поскольку люди не дураки, они расходятся перед ним, уступая дорогу. Но ему не пришлось особенно напрягаться. Эрик встретился ему в коридоре. Он собирался домой, ведь он был уже не в медицинском халате, а в обычной одежде. – Чонгук? Ты чего здесь? Парень останавливается перед ним, и опираясь на стену, немного опустил голову пытаясь отдышаться. – Где он? Где Сокджин? Эрик немного улыбнулся. – Прознал всё-таки. – он положил руку ему на плечо. – Он в твоей палате. Сильно его не утомляй. – похлопал его по плечу, и пошёл дальше. Чонгук быстро огляделся по сторонам, пытаясь сообразить куда ему сейчас идти. Шаг вновь переходит на бег, чтобы как можно быстрее перебежать из одного крыла в другое. Как только он видит свою бывшую палату, а сразу хватается за ручку, желая увидеть Ким Сокджина живого. Пусть не полностью здорового, но хотя бы живого. И он видит. Сокджин сидит на краю кровати схватившись за голову. И если оценивать на первый взгляд, то он не выглядит больным. Наоборот, он выглядит как абсолютно здоровый человек. Но Чонгук понимает, что просто так его бы сюда не положили. – Хён! Как только Сокджин слышит голос Чонгука, на его губах появляется небольшая улыбка. Он убирает руки от лица. – А я уж думал, что тебя до завтра ждать придётся. – поднял на него взгляд, превозмогая головокружение и резь в глазах. – Долго же ты, Чон Чонгук. Парень подлетает к нему. Теперь он понимает, что вчера было не так, понимает, почему Сокджин оказался в этой больнице на грани жизни и смерти. Его внешний вид говорит за него. Бледная кожа, сухие потрескавшиеся губы, различные капельницы и небольшой таз около кровати. Всё это явный признак того, что Сокджина собирались отравить. И Чонгуку даже не нужно гадать кто именно. Ответ ясен. – Ты как, хён? - Как видишь. Жив пока. – он вновь улыбнулся. – Хотя испугался я здорово. Не каждый день меня крысиный ядом травят. – он замолчал на пару мгновений, наблюдая за тем, как на лице Чонгука проступает облегчение. - Только пообещай мне, что Намджуну не скажешь. Он меня убьёт. - Хорошо. – Чонгук сел рядом с ним, внимательно рассматривая его лицо. Оно за эту ночь очень сильно изменилось. - Выглядишь ты конечно не очень. - Ну спасибо, друг мой. Спасибо за комплемент. – вновь с улыбкой. И Чонгука это выводит. Как он может быть таким спокойным? Его пытались убить, пытались отравить. Причём всё это совершил его родной брат, с которым он жил под одной крышей почти всю свою жизнь. Он мог умереть. А теперь он сидит и улыбается. – Сокджин. Так не может больше продолжаться. Остановись. Он же убьёт тебя. - Я уже мёртв, Чонгук. Двум смертям не бывать. – он выпрямил голову, внимательно смотря в чужие глаза. - Я специально объявил себя мёртвым. Пока я официально мёртв, у меня есть возможность работать из тьмы. Мне нужно провернуть одну очень сложную аферу и надеюсь и ты, и Джессика с Эриком мне в этом поможете. - Если это что-то против Чимина, то я обеими руками за. - Прекрасно. Значит слушай, что нужно сделать... В Нью-Йорке уже за полночь. Чимин ходит с этажа на этаж и не может себе места найти. Смотреть в окна в ожидании Чонгука? Не самое полезное занятие. Разыскивать его в городе? Этим уже занимаются. Чимин уже всех подключил, кого мог. А сам просто ждёт его дома. - Ты думаешь, что он приедет? - проговаривает Юн Вон Иль, сидя на диване. - Я бы на его месте сел бы на самолёт до Кореи и... - Заткнись уже. - прорычал Чимин, вновь встав у окна, уставил руки в боки. - Много не нужных слов от тебя в последние пару часов. - повернул голову в его сторону. - Твоё дело просто курировать поиски. – Я делаю всё, что в моих силах. – Ты делаешь недостаточно!!! - Кто бы говорил. Сам-то сидишь на жопе ровно, ничего не делаешь и ждёшь, когда тебе преподнесут Чонгука на блюде. Мог бы хоть что-то сделать, кроме как позвонить по трёх номерам. Чимин стиснул зубы. - Ещё хоть слово, я тебя тем же крысиный ядом отравлю. Вон Иль вскочил на ноги от бешенства. – Так, Чимин, ты забываешь кто перед тобой. – Юн Вон Иль, это ты забываешь, кто перед тобой стоит. Я – Пак Чимин. Долларовый миллионер Америки и Кореи. Один из самых опасных участников группировки «Кёнги», в отличии от тебя. У меня есть самая обширная база данных по каждому, более-менее известному лицу, так же по тем, кого я знаю в лицо и по имени и, как ты успел заметить, твоё имя и в том, и в другом, списках. А вспомни, кто в Корее тебя из-за решётки вытащил, когда «Кёнги» распалась? Когда тебя за убийство хотели накрыть? Помнишь, как я тебя прикрывал в суде? Помнишь, кто помог тебе перебраться из Кореи в Америку? Помнишь, сколько мне пришлось заплатить, чтобы вытащить тебя с твоими щенками, когда вас накрыли за банк в Хьюстоне? Ты понимаешь, что, если ты его не найдёшь, я выдам тебя? – подошёл к нему, схватил за ткань рубашки и поднял с дивана. – Поэтому поднимай всех своих людей на ноги, и ищите! Если за два часа ты его не найдёшь, то ты труп. – оттолкнул его от себя. – У меня много врагов. Не спорю. Но друзей у меня больше. В это самое мгновение раздаётся достаточно сильных хлопок дверь. В коридоре появляется Чонгук. Чимин мгновенно отвлекается от Вон Или и мчится к мужу. - Тебя где носило? - строго спрашивает Чимин. Но Чонгук лишь молчит, даже не думая отвечать. Наверное, он уже настолько потерял страх перед этим человеком, что ему реально уже всё равно, что он будет делать. - Я с тобой разговариваю, Чон Чонгук. - но вновь молчание. Чонгук вешает куртку на крючок и быстрым шагом поднимается к себе в комнату. А Чимин не унимается. Он мчится за ним по той самой лестнице, вновь хватая его за руку. И Чонгук вспыхивает, но разворачивается к нему и прожигающими глазами смотрит в лицо своего самого ненавистного человека. - Не смей приближаться ко мне на этой лестнице. Ещё хоть раз я тебя здесь рядом со мной увижу, повторишь участь Сокджина. Чимин никогда не видел в глазах Чонгука настолько сильной ненависти. Никогда. Да, презрение, да, не любовь, да, слёзы и истерики, но такого - никогда. Чонгук перестал его бояться. Смотрит на него с более высокой ступеньки словно с высока. А эта ненависть, злость и желание реального убийства настолько отчётливо видны, что Чимин просто замирает он шока. Чонгук ещё пару мгновений смотрит в чужие глаза, а потом поворачивается к нему спиной и уходит на верх. И Чонгук конечно же понимает, что совершает очень серьёзную ошибку, когда поворачивается к нему спиной, ведь у Чимина может снова съехать крыша, но он делает то, что ему сказал Сокджин. Чонгук через тактику риска будет вынуждать его на необдуманные действия, чтобы потом обернуть это в свою пользу. Вон Иль смотрел на всё это снизу и понимал, что убийством Сокджина, Чимин перешёл последнюю грань. Он доигрался. Чонгук окончательно от него отвернулся. Парень приложил ладонь к глазам. – Молодец, Пак Чимин. Гениально. – похлопал в ладоши. – Ещё немного, и ты сделаешь так, что он окончательно тебя возненавидит. – он поднялся на ноги. – Позвони мне, когда понадобиться семейный адвокат для развода. – парень уже собрался выйти из чужого дома, но Чимин схватил его за руку. - Ты не уйдёшь, пока я не скажу. Но Вон Иль долго его выкидоны терпеть не будет. Он резко выдернул свою руку, и сильно ударил его по лицу. – Я уйду тогда, когда захочу. – оттолкнул Чимина от себя и пошёл к выходу из дома…