You're my tears...

Подходит к концу тяжёлая неделя. Она была богата на всякие отвратительные события и эмоции. Множество ссор, множество скандалов.В общем, ужасная неделя. В Сеуле тоже далеко не всё гладко. Там тоже у всех одна проблема за другой. Один Юнги чего стоит. Недавно его положили в больницу из-за переутомления. А чего ещё можно было ожидать если человек работает целыми днями на износ, но при всём при этом не спит? Трое суток на ногах, при графике работы почти по двенадцать часов. Вообще дурак. Как следствие нарушение координации, речи, заторможенность, раздражительность. А как исход больничная койка и капельницы с витаминами и другими лекарствами.

/flashback/

Новый рабочий день начинается с того, что Юнги достаёт из ящика ноты, и вместе с ними идёт к пианино. Ему тяжело передвигать ноги по полу, тяжело смотреть в листы с нотами, тяжело говорить и слушать то, что происходит вокруг него. Он даже иной раз не может вникнуть в слова коллег. Но он старается вести себя максимально непринуждённо. Когда он садится за пианино, и пытается вникнуть в то, что написано в нотном тексте, парни переглядываются между собой. — Юнги, ты чего? С тобой всё в порядке? — спрашивает Тэхён, пристально смотря на друга. — Да. — отмахивается Юнги, даже не взглянув в их сторону. — Готовы? Он почти сразу начинает играть, только вот каждая третья нота — лажа. То пальцы, по нужным клавишам попадают не сразу, то аккорд вообще не тот, который нужно. А уж про ритм вообще молчать можно. — Юнги. — останавливает его голос Намджуна. — Что с тобой сегодня? Ты ведь редко ошибаешься, когда играешь. — Просто не выспался сегодня. Ноты плывут в глазах. — проговорил, прижимая руки к лицу. Он снова врёт. Врёт и даже не краснеет. Он уже почти трое суток бес сна. Не выспался? Серьёзно. Намджун тяжело вздыхает. — Так. Ладно. Давай я сяду. Только вот сил, чтобы подняться с места у него нет. Он бы может и уступил, не стал бы позориться дальше, но он чисто физически не может. — Да ладно. Не надо. — Чего не надо-то? Вставай давай. — Намджун подошёл к нему в плотную. Он похлопал его по плечу. — Давай, давай. Юнги нехотя поднимается с места, только вот вместо того, чтобы спокойно сделать пару шагов к Тэхёну и встать рядом с ним, его ноги резко подгибаются, и он падает на пол…

/end flashback/

Он похоже просто не понимает, что ему уже далеко не двадцать лет, и что такое халатное отношение к своему организму может превести к плачевным последствиями. Но, к счастью, в этот раз всё обошлось…

/flashback/

Врач садится за стол. — Могу вам сказать только одно. У вашего коллеги очень сильное переутомление. Он очень сильно вымотан. Сейчас ему нужно просто отдохнуть и восстановиться как физически, так и психологически. — проговорил он, поочерёдно смотря на трёх парней. Хосок сидит как можно дальше от врача, с закинутой назад головой. У него просто зубы сводит от злости. Но единственное, что его сдерживает, это Тэхён, который под столом держит его за руку. Намджун тоже не разу не в восторге от того, что сейчас происходит. Он тоже сдерживается из последних сил, чтобы не выпустить свой гнев наружу. — Если что-то изменится в его состоянии, я предупрежу вас. — Хорошо. — проговорил Хосок, почти сразу поднимаясь с места. Он пулей вылетел из кабинета врача. Не проронив ни слова, он пошёл вниз. Ему нужно сейчас на улицу. Нужно, чтобы прохладный уличный воздух немного успокоил его, иначе Хосок просто вспыхнет. Он выбежал на улицу, прижимаясь спиной к холодной стене, закидывая голову назад. Буквально через пару минут к нему спускаются Тэхён и Намджун. Вид у них очень серьёзный и можно даже сказать злой. Примерно такой же, как собственно и у Хосока. — Я уже не могу так больше. — проговаривает Хосок. — Вы как хотите, а я сегодня же позвоню Чонгуку. Пусть сам разбирается с ним. Уж его-то он точно послушает. — Не надо, Хосок. — встревает Тэхён. — Поддерживаю. — отозвался Намджун. — Сами всё решим. Хосок стискивает зубы. — Как?! — на повышенном тоне. — Успокойся. — строго приказывает Намджун. — Или тебе напомнить во что обернулся их прошлый разговор? Один, как приведение ходил неделю, а второй вообще в больницу загремел. — подошёл к нему в плотную. — А ты подумал, что с ним будет, если Чимин узнает о вашем разговоре? Пожалей своего брата. Не терпи ему нервы лишний раз. — Лучше ему рассказать. — вновь вторит Хосок. — Иначе потом он с меня три шкуры снимет. Решать уже будет сам. — Хосок… — Нет, Намджун. В этот раз, ты не прав. Лучше будет, если Чонгук узнает об этом…

/end flashback/

Они достаточно долго решали, достаточно долго думали, но всё же смогли прийти к компромиссу.

/flashback/

Как только Чонугк возвращается в свою комнату, его сразу встречает звонок телефона. И его это сразу же напрягает, ведь если звонок поступает полпервого ночи, значит что-то случилось, а если нет, то разговор мог бы подождать и до утра. Он быстро вытерает голову, чтобы убрать лишнюю влагу с волос и хватает телефон. Хосок. Значит действительно что-то случилось. — Да, Хосок? — Привет, Чонгук. Не спишь? — его голос звучит очень строго. Обычно, он разговаривал с ним таким тоном, только тогда, когда хотел что-то предъявить или за что-то наорать. И это напрягает Чонгука ещё сильнее. — Нет. А что? Хосок тяжело вздыхает. — Чонгук, я уже не могу больше. Он меня доведёт. — его голос становится грубее и злее. Громкость голоса не меняется, но это не меняет того факта, что Хосок просто в бешенстве. — Кто? Ты о чём вообще? — Чонгук садится на край кровати. — У нас всех уже просто не хватает сил с ним справиться. — хоть Хосок и говорит «загадками», но Чонгук догадывается о ком идёт речь. — Я уже не знаю, что делать с этим невыносимым человеком. Всё. Чонгук всё понял. Речь идёт о Юнги. Только его Хосок всегда называет невыносимым человеком. И это действительно так. Юнги действительно в некоторых аспектах просто невыносим. — Что он опять натворил? Обратно пьянствует? — Нет. И слава Богу. Иначе бы я его убил. — Хосок замолкает на пару мгновений. И вдруг на заднем плане раздаётся второй голос. — Да не тяни ты. Скажи ему уже всё как есть. — это голос Намджуна. Из-за этого Чонгук начинает ещё сильнее нервничать. Если это не разговор один на один, значит с Юнги действительно случилось что-то серьёзное. У Чонгука начинает сильнее колотиться сердце, а руки начинает трястись. В голове как обычно миллион предположений и одно хуже другого. — Что случилось, Чон Хосок? — но он обратно молчит. — Да блять. — раздаётся голос Тэхён где-то вдалеке, но потом он становится ближе. — Привет, Чонгук. — Привет, хён. Расскажи мне, что с ним? Тэхён в отличае он Хосока в таких делах не медлит. Он быстро собирает волю в кулак и выдаёт Чонугку следующее. — Юнги сегодня попал в больницу. — всё. У Чонгука внутри всё оборволось. Кажется, что даже сердце стучаться перестало. — Ты, главное, не переживай. Вроде ничего серьёзного. Сказали, что это просто переутомление. Чонгук прижимет ладонь ко лбу. — Из-за чего? — Не спит потому что сутками. — вновь раздаётся голос Намджуна. — Он сейчас живёт у меня. Я думал, что он хоть так сможет за голову взяться. Но не хрена в итоге. — Чонгук. — проговаривает Хосок. — Я не знаю, что с ним делать. Лично я уже умываю руки…

/end flashback/

После этого весьма неприятного разговора с братом, Чонгук был готов сквозь землю провалиться от стыда, сердце внутри разрывалось от тоски, ведь Чонгук прекрасно понимает, что если бы он был рядом, то всего этого не произошло бы. А теперь что ему делать? Обратно звонить ему и вновь бередить душу и Юнги, и себе? Или ехать к нему, бросив всё? Он не знал. Единственная, по-настоящему умная идея, которая пришла к нему в голову — это встретиться с Сокджином и спросить совета у него…

/flashback/

Утро в больнице прям-таки кипит жизнь. В коридорах много пациентов и врачей, которые бегают по своим делам. Вообще, посещения в столь ранние часы запрещенно, но у Чонгука есть одна привелегия. Её зовут Эрик Нельсон. Именно поэтому он может попасть в больницу в любое время дня и ночи. Эрик встретил его внизу и провёл в здание больницы. — Ты мне скажи, зачем тебе так рано с ним встречаться? До времени посещения подождать не мог? — Во-первых, утро — это единственная возможность улезнуть из дома без скандала. Чимин сейчас обычно бухает до утра, и ему, сам понимаешь, нужно больше времени, чтобы проспаться по нормальному. А во-вторых, дело серьёзное. Отлогательств не терпит. Эрик в ответ ничего говорить не стал. Он знает, что если Чонгук говорит, что дело серьёзное, значит так и есть. Он быстро доводит его до палаты Чонугка. — Зайдёшь потом ко мне. Если меня не будет — подожди. — Хорошо. — Эрик пошёл в перёд, а Чонгук сразу же зашёл в палату Сокджина. Он стоял около окна, и курил. Похоже, ему тоже плевать на больничный запрет. — Доброе утро, Чонгук. — проговорил, даже не повернувшись в его сторону. — Ты чего так рано? Чонгук быстро подошёл к нему. — Хён, мне нужен твой совет. Сокджин повернулся в его сторону. — Что случилось? — с небольшой улыбкой. Слава всем богам, что Сокджин почти полность выздоровел. Эрик говорил, что если всё будет хорошо, то он выпишет его к концу недели и это определённо радует. — Вчера из Сеула звонили. Мой в больницу угодил. Говорят, что не спит целыми сутками. — Чонгук сел на небольшой стул рядом. — Хосок сказал, что умывает руки. Сокджн выкинул окурок и отошёл от окна. — А ты что думаешь делать? — Даже не знаю. — приложил ладонь ко лбу. — Я когда в прошлый раз с ним разговаривал, он меня просил ему не звонить больше. Парень печально улыбнулся. — Его можно понять. — он закинул ногу на ногу, чуть поднимая голову вверх. — Он не хочет травить душу ни тебе, ни себе. — Я хочу к нему. — проговорил, немного помотав головой. — Я уже не знаю что делать. — провёл ладонью по голове. — Внутри всё рвёт в ту сторону. — Ты думаешь у меня не так? — с печальной ухмылкой. — Иной раз сидишь ночью, и еле-еле держишь себя в руках, чтобы не сесть на ближайщий самолёт и туда. — Вот именно. — Подожди. Скоро мы вернёмся. — проговорил, нагнувшись в его сторону. — Но сейчас в Сеул даже не думай соваться. И звонить Юнги для тебя слишком опасно. — максимально строго. — У него и так беды с башкой, а ещё сейчас на фоне ваших ссор постоянных, хорошего ничего не будет…

/end flashback/

Обдумав всё по несколько раз, взвесив все «за» и «против», Чонгук всё же решил прислушаться к совету Сокджина. Он не стал наколять страсти ещё сильнее. Но воздействовать на Юнги он всё же нужно. И он знает каким образом…

/flashback/

Так плохо Юнги не было давно. У него дико болит голова. Ощущение такое, будто она сейчас просто разколется на куски, а мозг вытечет через уши. Шею, и всё остальное тело тоже очень здорово ломает. Во-первых он почти сутки лечал в одном положении. Шея затекла и даже не ворочается из-за этого. Руки и ноги тоже не двигаются, но уже из-за слабости. А ещё сейчас ему придут промывать мозг. Хосок, Тэхён и Намджун уже едут к нему, а значит, скоро будет новый скандал. Особенно от Хосока. Он по-любому сейчас пополняет списки отборного мата. Он заставляет себя подняться с постели, заставляет себя выйти из палаты и пойти на улицу, потому что ему хочется курить. Такого адски сильного желания он не чувствовал давно. Именно поэтому он собирает все свои силы в кулак и медленными шагами идёт к выходу. Но как только он выходит на улицу, его сразу же встречают три пары недовольных глаз, которые достаточно быстро приближаются к нему. И Юнги готов получить пиздюлей от каждого из них. Когда они подходят к нему, Юнги просто молча прикуривает сигарету, и отведя взгляд в сторону проговораивает: — Я знаю, что вы сейчас скажите. — сложил руки на груди. — Давайте. Начинайте. — Даже не подумаю. — холодно проговаривает Намджун. — С тобой будет разговаривать другой человек. — сложил руки на груди и повернул голову в сторону Хосока. Его злое лицо, вмиг вызывало у него и смех, и секундную боязнь. А поскольку язык за зубами у него не держится в такие моменты, он сразу же улыбнулся, и дабы разрядить обстановку проговорил: — Ну Слава Богу. А то я уж испугался, что ты упустишь возможность прочитать мне очередную лекцию. Хосок лишь злобно посмотрел на него, отворачивая голову в сторону. — Замолкни, пока я тебе не втащил. — подошёл к нему ближе и ткнул палецем в чужое плечо. — Если бы не мой брат я бы с тобой даже разговаривать бы не стал. Юнги поднимает на него широко открытые глаза, встречаясь с чужим взглядом, внутри которого нет ничего, кроме гнева. — Ты… ты сказал ему? — Конечно. — проговорил, уставив руки в боки. — Он просил передать тебе, что ещё хоть малейший проступок, и он приедет сюда — приблизился к нему в плотную, ткнув указательным пальцев в чужое плечо. — и надерёт тебе задницу, понял? — он повернулся к нему спиной. Юнги прикусил губу. Нужно будет потом извиняться перед ним. По-другому никак. Иначе он так и будет игнорировать его. И Юнги как никто другой об этом знает. — Накосячил. Знаю. Больше неповториться. — посмотрел на Намджуна. — Забери меня домой. Хосок повернулся в его сторону с таким взглядом, будто он его сейчас на месте прибьёт. И он бы так сделал, но Намджун просто вовремя положил руку ему на плечу, показывая взглядом, что ему нужно успокоиться, что Намджун сейчас сам всё решит. — В который раз ты уже это говоришь? — повернулся в его сторону. — Раз сотый? Или двухсотый? — строго заглянул ему в глаза. — Именно поэтому, в качестве наказания будешь лежать, пока тебя не выпишут. На губах Хосока появилась секундная ухмылка. Ухмылка победы. А вот на лице Юнги в эту же секунду отражается недовольство. Он закатывает глаза. Он намерен любыми уговорами заставить Намджуна забрать его. — Начальство будет против. — Начальник Бан сам лично тебе больничный подписал. — встрял Тёхён, похлопав его по плечу. — Хён, даже не пытайся. Мы позаботились обо всём. Поэтому даже не надейся на то, что Намджун тебя заберёт. — вновь похлопал его по плечу и преглянувшись с Хосоком, пошёл прочь, проговорив на ходу. — Сиди здесь, наслаждайся больничным колоритом. Юнги проводил их недовольными взглядами, а потом посмотрел на Намджуна. — Да вы что серьёзно? Да я же сдохну здесь. Взгляд Намджуна вновь сменился на злой. — Сдохнешь ты, Мин Юнги, только в том случае, если продолжишь жить в таком режиме, как сейчас. Вот тогда ты действительно сдохнешь. — подошёл к нему ближе. — Так что лежи и думай. Ещё хоть раз такое повторится, будем действовать ещё жёстче. — развернулся к нему спиной и быстро пошёл прочь вслед за парнями…

/end flashback/

Именно поэтому почти всю неделю Юнги провёл в больнице, чтобы восстановиться. И эта неделя для него была настолько мучительна, что словами описать это просто невозможно. Юнги не привык к такому длительному больничному. Он не привык просыпаться и засыпать в одно и тоже время. Не привык к тому, что он может лежать в своей палате и ничего не делать. Он пытался убить время с помощью работы, но не смог, просто потому что больница — это совсем не подходящее место для вдохновения. Строчки, которые Юнги, в прямом смысле, выдавливал из себя, никак не складывались во что-то стоящее. Рифма не находилась, ритмический рисунок слетал. Короче, ничего не клеилось. И для Юнги это самое невыносимое. Его просто переполняют различные эмоции, а он даже сказать об этом не может. Но слава Богу, что в больнице его долго держать не стали. Неделя прошла, и врачи с чистой душой выписали его из этих стен. С одной стороны, парни были рады его выписке. Это значит, что с Юнги всё хорошо и он может вновь взяться за работу, но с другой стороны, хотелось, чтобы его подержали там подольше. Двухнедельное заточение в больнице стало бы для него прекрасным уроком. Но, к всеобщему счастью, ему и недели хватило. Из больницы Юнги вернулся абсолютно другим человеком. Первое, что он сделал, он попросил прощения у Хосока и всех остальных. И как бы Хосок не бесился, как бы не орал на него и какие бы длинные промывки мозгов он не устраивал, когда его отпустило, Хосок простил Юнги. Но не всё так просто. По мимо прощения Хосок сказал, что теперь о каждом его шаге будет докладывать в Нью-Йорк. И это предупреждение дало хорошие плоды. Только из-за этой угрозы Юнги взялся за голову. Он перестал изводить себя бессонницами, перестал сутками сидеть с студии за работой. Его жизнь вернулась в нормальное русло и это не может не радовать… В Нью-Йорке начинается новый день, который принесёт кому-то новые страдания, боль и разочарования, а кому-то радость и счастье. А кому-то достанется спокойствие и умиротворение. И было бы прекрасно знать заранее что тебе достанется. Только вот, к сожалению, или, к счастью, ты никогда не знаешь, что будет тебя ждать за знакомой дверью или в очередном тёмном углу. А хотелось бы. Очень бы хотелось, ведь если знаешь на перёд всё, что тебя ждёт, то скольких ошибок можно было бы избежать. Утро начинается совсем безрадостно. Чимин вылезает из своей комнаты, пытаясь нормально стоять на ногах. Его шатает из стороны в сторону, ноги подгибаются под весом тела, и кажется, что ещё чуть-чуть и он просто покатится кубарем вниз по лестнице. Он крепко держится за перилла, пытается делать ровные шаги по ступеням, но это слишком трудная задача. Под конец лестницы у него всё же не получается удержаться на ногах, и он падает на пол. Хорошо ещё не с самого верха. К нему тут же подбегают служанки, которые кудахчут над ним как курицы наседки. Он пытаются поднять его за руки, но Чимин вырывается и приказным тоном прорычал: — Мне не нужна ваша помощь. Пошли с глаз долой. Девушки сразу же отпрянули от него и поклонившись, ушли как можно дальше, чтобы не попасть Чимину под горячую руку, ведь в таком состоянии он ещё более неадекватный, чем обычно. Чимин медленно пытается подняться на ноги, только вот получается у него далеко не с первого раза. Но Чимин — очень упёртое животное, которое никогда не примкнёт к чужой помощи. Таким его воспитала жизнь, и он уже никогда не изменится. Когда он встаёт на ноги, то медленно идёт в сторону кухни, на которой, он уверен, его ждут. И точно. На кухне, с закинутыми на стол ногами сидит Вон Иль. На лице его отражается недовольство, гнев и желание убить Чимина. Оно и понятно, ведь Чимин уже полторы недели сидит дома в непрекращающемся запое. Компания сейчас держится только на плечах Юн Вон Иля и на мозгах Питера фон Витте. И такое поведение Чимина не радует никого. Именно поэтому Вон Иль решил приехать и заставить Чимина протрезветь и поехать на работу. — Ты охренел что ли, Пак Чимин? — взглянув на него. Чимин вообще стал на себя не похож. Он сильно осунулся, на его лице появилась щетина, кожа лица болезненно-бледная, под глазами синяки от недосыпа. Вон Иль даже представить не мог, что Чимин может до такого опуститься. Просто представить не мог. Ведь Чимин столько всего пережил. Он видел, как умирают его близкие, убивал сам, ходил по лезвию ножа. Он один из немногих кто выжил в Корее и кто смог начать новую жизнь. А тут его так подкосила та ссора с Чонгуком. Чимин дошёл до ближайшего кресла и плюхнулся на него, хватаясь за голову. — Юн Вон Иль, давай ты будешь появляться у меня дома только по моей просьбе. — он старался говорить максимально непринуждённо. Пытался делать голос похожий на свой. Только вот, Чимину ли не знать, что от Вон Иля не так просто отвязаться. Если ему что-то нужно, то он становится самой настоящей занозой в заднице. Вон Иль на его слова ничего не отвечает. Он поднимается с места и походит к нему чуть ли не в плотную. Резкий запах перегара, который словно шлейф витает рядом с Чимином, вызывает у Вон Иля отвращение. — Сегодня ты выхаживаешься, бреешься, приводишь себя в порядок, а завтра ты едешь на собрание. — Питер всё решит за меня. — проговорил, опуская голову на стол. И тут Вон Иль не выдерживает. Он резко хватает его за ткань одежды и поднимает на ноги, заставляя смотреть себе в глаза. — Никто за тебя больше решать не будет. Эта компания — твоя работа, а не наша. — процедил сквозь зубы. — Поэтому поднимай свою задницу, приводи себя в порядок и начинай работать. Если тебя завтра не будет на работе, я за себя не ручаюсь. — откинул его на кресло, и взглянув на него максимально злостно, покинул кухню… Тёплое, солнечное утро в Нью-Йорке ещё никогда не начиналось столь прекрасно. Ведь никто не поднимает тебе нервы, никто не кричит и не отслеживает каждый твой шаг. Чонгуку такой график жизни по душе. Он безмерно счастлив от того, что сегодня смог уехать до пробуждения Чимина, рад, что не застал его пьяной физиономии, которая льёт в себя уже не первый день. Мало того, что после «убийства» Сокджина у них отношения натянуты как тетива, а теперь Чонгук вообще не хочет появляться Чимину на глаза. Хотя… так было всегда. И похоже не изменится. Он стоит у порога в больницу с сигаретой меж пальцев, ожидая того момента, когда из здания выйдет Ким Сокджин. Его сегодня выписывают из больницы, а это значит, что с сегодняшнего дня они могут начать проворачивать свой план мести. И Чонгук ждёт не дождётся этого. Телефон звонит уже далеко не в первый раз, и Чонгук прекрасно знает кто это, но отвечать не будет. Он не хочет портить себе просто прекрасное настроение. Не хочет, чтобы такой человек, как Пак Чимин одним своим голосом стёр улыбку с лица. И вот наконец-то дверь за спиной открывается и раздаётся голос Сокджина. — Ну здравствуй, Чонгук. — Чонгук поворачивается к нему лицом, и улыбка на его губах становится ещё шире. — Привет, Сокджин. — он затянулся в последний раз и потушив окурок о стену, кинул в мусорку. — Я смотрю, ты втянулся. — проговорил, спускаясь к Чонгуку. — Чимин знает? Чонгук помотал головой. — Нет. Не знает и знать не должен. — он подошёл к нему чуть ближе. — Давай не будем терять время. — достал из кармана телефон и показал его Сокджину. На экране отразилось семь пропущенных звонков от Чимина. — Этот придурок прочухал, что меня нет дома. Значит времени у меня не так много. Сокджин кивнул и быстро пошёл вперёд. И Чонгук за ним. Им нужно держать между друг другом расстояние. Поскольку для всего остального мира Сокджин мёртв, то ему нужно прятаться в толпе так, чтобы никто его не заметил. И Сокджин может так сделать. Но не рядом с Чонгуком. Если он будет рядом, то выдаст его присутствие. Именно поэтому он идёт позади него стараясь слиться с толпой как Сокджин. Минут через десять они свернули в какой-то небольшой двор, а потом по очереди зашли в подъезд. Молча поднялись на лифте на пятый этаж, а когда приехали, зашли в одну из квартир. В коридоре их уже ждали. И, к счастью, люди далеко не чужие. Все свои и почти родные. Эрик и Джессика стояли и с довольными лицами смотрели на парней. — Ну наконец-то. — проговорил Эрик. — А то я уже грешным делом подумал, что ты забыл дорогу к моему дому. Сокджин широко улыбнулся. — Нет, Эрик, просто твои медсёстры никак не хотели меня отпускать. — протянул ему руку в знак приветствия. Эрик недолго думая пожал её. — Да ну их. Наберут неучей. — он перевёл взгляд на Чонгука. — Здравствуй, Чонгук. — протянул руку ему. — Чувствуй себя как дома. — Привет, Эрик. — пожал чужую руку. — Спасибо. Дальше взгляды всех троих переместились на Джес, которая стояла чуть позади. Она поклонилась перед Сокджином. — Здравствуйте, Господин Ким. Здравствуй, Чонгук. Рада вас видеть. — с яркой улыбкой. — Простите, Господин, что ни разу не навестила Вас в больнице. Просто… — Не нужно, Джес. — прервал её на полу слове. — Я всё понимаю. Можешь не объяснять. — Ну что вы стоите? Проходите давайте. У нас ещё много работы… Новый день в Сеуле для Юнги начинается не так отвратительно, как это было раньше. После больницы у него нормализовался режим сна и бодрствования, и к всеобщему счастью, он до сих пор держится. Он старается ложиться в одно и то же время, и вставать. Но, к сожалению, Юнги уверен, что это до первых выходных. В его спальной звенит будильник, и Юнги просыпается почти сразу. Сегодня он действительно выспался. У него не болит голова, не слипаются глаза, нет желания обратно лечь спать. Он почти сразу поднимается с постели и подходит к окну, отодвигая занавеску. Погода за окном, тоже достаточно хороша. Облачно, ветрено. Иногда моросит дождик. Просто прекрасная погода. Юнги такую погоду любит, именно поэтому его губы трогает лёгкая улыбка. Он выходит из комнаты, мельком заглядывая в спальную Намджуна. Он ещё спит, и просыпаться ещё пока не думает. Но Юнги это сейчас изменит. Он заходит в комнату и пару раз громко хлопает в ладоши. Но Намджун даже не пошевелился. Оно и понятно, Намджуна заразила бессонница Юнги. Именно поэтому уже третий день он не высыпается, уже третий день он ложиться под утро, и из-за этого мучается. И Юнги как никто другой его понимает. И он бы оставил его спать дальше, только вот работа не ждёт. — Ким Намджун! — ударил пару раз по двери. — Просыпайся давай! — но его друг просто повернулся на другой бок, даже не открывая глаз. — Если ты сейчас не встанешь, я скину тебя с кровати! — проговорил ещё громче. — Отвали! — сквозь сон пробормотал младший. Юнги закатил глаза. Он пошёл в сторону кухни, чтобы приготовить для Намджуна, то волшебное средство, которое воскрешает большую половину мира по утрам — кофе. Пока чайник греется Юнги делает стандартные утренние дела. Он сходил в душ, привёл своё лицо в порядок, разумеется, сходил на балкон покурить, и тем самым окончательно разбудил Намджуна, потому что в отличии от младшего, который все свои дела по утрам старается делать как можно тише, то Юнги наоборот. Он специально шумел, громыхал посудой, хлопал балконной дверью. Короче, делал всё, чтобы доконать младшего и заставить его проснуться. — Чёрт! Мин Юнги, мать твою. — прорычал Намджун, открывая глаза. Не можешь по тише? Юнги вышел с балкона, в очередной раз хлопнув дверью. — Нет, потому что тебе скоро на работу, а ты отказываешься просыпаться. — он прошёл на кухню. — Вставай давай. Я тебе кофе приготовил. — Очень мило с твоей стороны. — проговорил с явным сарказмом, поворачиваясь на другой бок. — Вставай, мать твою! — уже со злостью проговорил Юнги. — Если ты сейчас же не встанешь, тебе хана, понял? И Намджуну ничего не остаётся, кроме как подняться с тёплой и уютной кровати, потому что, во-первых, не хочет опоздать на работу и получить пизды от начальства, а во-вторых, не хочет очередного скандала с Юнги. Выйди на кухню, он видит кружку на столе, начинает чувствовать приятный запах кофе, а значит, Юнги действительно позаботился о нём. Старший повернулся в его сторону. — Ну наконец-то. — разводя руками. — У тебя двадцать пять минут на сборы. Иначе мы опоздаем… Полночь. Чонгук возвращается домой после тяжёлого трудового дня. И тяжёлым он был в первую очередь в эмоциональном плане и в умственном. В голове нужно было столько всего продумать, столько всего просчитать. Мало того, что один основной план, так ещё и на каждое «а вдруг…», «а если…». Короче, они попытались просчитать всё. Хоть они и знают, что просчитать всё невозможно. Знаю, что невозможно предсказать то, что будет, но это их не остановило. Они решили играть по-крупному. Решили пойти ва-банк, поставив на кон свою жизнь. Да и чего греха таить, не только свою. Машина паркуется около входа в дом, только вот Чонгук не особо торопится выходить из неё. Но нужно. Он, конечно, уверен в том, что Чимин не заметил его отсутствия, ведь он бухает всю неделю по-чёрному, но тем не менее. В доме, на первый взгляд, полное спокойствие и тишина, но свет везде горит. Хотя, это неудивительно, ведь даже ночью, здесь продолжает кипеть жизнь. Продолжают свою работу ночная смена служанок, которые вылизывают дом для завтрашнего дня. Чистят всё кухню и проверяют качество и количество продуктов. Если что-то нужно, то сразу же составляют список, если нет, то просто готовятся к новому дню. — Где тебя носило? — раздаётся очень знакомый голос, пропитанный злобой и агрессией. Чонгук поднимает глаза и встречается со свирепым взглядом Чимина, который стоит в дверном проёме глаз с него не сводит. Странно, но сейчас он вроде как трезв. Вроде как в адекватном состоянии. Хотя, нет. В адекватном состоянии он последний раз был лет пятнадцать назад. Чонгук холодно посмотрел на него, стягивая обувь с ног. — Я не обязан перед тобой отчитываться. — проговаривает, пробираясь в сторону своей спальной. Только вот пройти через Чимина у него не получилось. Старший хватает его за руки и резко вжимает в стену. Взгляд его становится ещё более сильнее, только вот ответной реакции от Чонгука не исходит. Страх в его глазах отсутствует. Он знает, что если Чимин снова что-то с ним сделает, то для него это не конец. — Я — твой муж. И ты должен докладывать мне о каждом своём шаге. Чонгук отталкивает его от себя. — Как у тебя язык поворачивается называть меня своим мужем? — отвёл глаза в сторону и улыбнулся. — И ты думаешь, что после того, как ты убил своего брата, я буду продолжать относиться к тебе как к мужу? Серьёзно? Чимин сильно сцепляет зубы, сильно ударяя ладонью по стене. — Не выводи меня, Чон Чонгук. — его взгляд становится более спокойным. — Оба потом страдать будем. — в его голосе появилась секундная нотка сожаления. Чимин прекрасно понимает, что если ещё хоть раз он сорвётся на него, то для него это будет конец. Чонгук и так его ненавидит, а будет ещё хуже. Чонгук выбирается из чужой хватки. — Вот и не приближайся ко мне, чтобы не страдать. — он быстрым шагом прошёл мимо него в сторону второго этажа. Но он не успел дойти до лестницы, когда почувствовал чужие руки на своей талии, которые резко прижали его к себе, не давая возможности пошевелиться. Он чувствует чужое дыхание на своей коже, чувствует, как Чимин прижимается к нему всё сильнее и сильнее. — Прости меня. — шепчет, целуя его в плечо. — Прошу, прости меня. И Чонгука от этих слов начинает трясти от злости. И он бы устроил сейчас ему здесь новый скандал, и высказал бы ему всё, что накипело, только вот, во-первых, от скандалов он уже устал, ведь за всю неделю ни дня не прошло без них, во-вторых, сам Сокджин сегодня попросил его не лезть на рожон, потому что закончится это может очень плохо. Он с усилием расцепляет кольцо чужих руку, убирая их со своей талии и проговаривает: — На могиле Сокджина проси прошение. Простит он — прощу я. — и уходит, даже не взглянув в его сторону… Вместе с Джессикой Сокджин наконец-таки возвращается в свой уже такой привычный и родной Ньюарк. За две недели в больнице, он настолько сильно скучал по этому городу, что с ума сойти можно было. Только вот, к сожалению, он не вернётся в свой любимый и дорогой сердцу отель, ведь там каждый из работников и каждый из постоянных гостей, знают его лично. — Я всё подготовила для Вас. — проговорила Джессика, вылезая из автомобиля. — Всё как вы просили. Квартира на полтора месяца, на верхнем этаже с панорамным окном. — проговорила с улыбкой. Сокджин даже в таких ситуациях не может изменять себе. Чтобы сосредоточиться ему нужно видеть город с огромной высоты. И к этому его приучил Ким Намджун. — Прекрасно. — Сокджин надел маску на лицо и натянул длинный капюшон. — А мои вещи? — Всё было вывезено ещё в тот день, когда прогремела новость о Вашей «смерти». — она вытащила из кармана ключи. — Всё, что Вы просили, всё ждёт Вас там. — она отдала ключи Сокджину. — Ты помнишь своё задание? — проговорил парень, медленно двинувшись вперёд. Джес кивнула. — Да. Я всё сделаю. Можете за это не переживать. — Отлично. — он остановился, подняв глаза на многоквартирный до, в котором он будет жить ближайшее время. — Чимин сам захотел войны. И он её получит. — пробормотал себе под нос, и замолчал буквально на мгновение. Он тяжело вздохнув начал говорить чуть громче, обращаясь к девушке, которая стояла рядом. — Тебе нужно быть очень осторожной. Какое-то время мы не сможет поддерживать связь. — повернулся к ней. — Нужно какое-то время держать дистанцию. Думаю, что Чимин держит руку у тебя на пульсе, ведь, ты сама знаешь, что он всегда следит за своими бывшими работниками. — Да, Господин Ким, я Вас поняла. — она немного поклонилась перед ним. — В следующий раз через неделю, да? — Да, Джес. — Хорошо. — девушка вновь поклонилась перед ним, и пошла в сторону машины. — Если что-то понадобится, дайте мне знать. — Хорошо. Джессика улыбнулась и села в машину, которая почти сразу же тронулась с места. Буквально пять секунд, и её уже не было видно на горизонте. Машина очень быстро исчезла во тьме ночи. Сокджин ещё раз окинул взглядом дом и вздохнув, проговорил: — Война началась…