You're my tears...

Третий день общегосударственной конференции в Сиэтле. Это последний день этого бесполезного собрания. И слава богу, что последний, ведь из-за ситуации, которая произошло вчера, собирались сдвинуть всё на один день. Но, к счастью, почти единогласно было принято решение о том, что четвёртого дня не будет, но сегодня все они буду сидеть здесь чуть-ли не шести и беспрерывно слушать все эти бредни. - Чимин, ты меня слышишь? Чимин! – неожиданно вырывает его из собственных мыслей фон Витте. Он отвернулся от окна машины, смотря широкими глазами. – Только не говори, что ты меня не слушал. - А ты что-то говорил? – аккуратно спрашивает младший, сделав глаза ещё более удивлёнными. Мужчина тяжело вздохнул, прикладывая ладонь к глазам. – И для кого я тут распинался? Для стёкол походу. – проговорил себе под нос, проводя ладонью по лицу. – Я говорил тебе о том, что с утра заняться кабинетом директора не получится. До девяти утра у него будет продолжение интервью. – посмотрел на него строгим взглядом, говоря серьёзно и достаточно громко. – Пролезть к нему получится только после одиннадцати и будет у тебя всего полчаса. А с секретаршей дела намного хуже. Она вообще свой пост не покидает. Нужно будет как-то отвлечь её или вырубить, например, но так, чтобы никто ничего не понял. Чимин кивнул. - Придумаю что-нибудь. – скупо ответил, вновь отворачиваясь в сторону окна. Это странно. Чимин никогда ничего не пропускал мимо ушей какую-то важную информацию. У него всегда холодная голова и свежий взгляд на все вещи. Он всегда максимально ответственно относится к такого рода поручениям. Но сегодня его словно подменили. Сегодня он впервые в жизни проспал, чуть не забыл документы для конференции и чуть не уехал из отеля на конференцию в тапках. Он не собранный. Он рассеянный. Фон Витте никогда раньше его таким не видел. - Чимин, всё хорошо? – поинтересовался Питер, присаживаясь ближе к Чимину. – Ты какой-то… максимально странный сегодня. – попытался поймать на себе его взгляд, но это оказалось бесполезным. - Скажи мне, в чём проявляется любовь? – неожиданно для Питера спрашивает Чимин, продолжая заинтересованно смотреть в окно. Глаза фон Витте расширились настолько сильно, что казалось ещё чуть-чуть, и они просто вылетят из орбит. – Что? – Питер приложил ладонь к чужому лбу, а потом к своему, проверяя температуру. – Жара, вроде, нет. Головой ударился? Может к врачу? Чимин повернулся в его сторону со взглядом, в котором было написано только одно: «Ещё одна подобного рода шутка, и я просто не знаю, что я с тобой сделаю». И Питер этот взгляд расшифровал сразу. – Ну любовь проявляется у всех по-разному. – он немного задумался. – Например, у меня с моей супругой любовь проявляется в максимальной заботе к друг другу, в понимании, в доверии, в конце концов в уважении к друг другу. – на его губах появилась улыбка. - Мы с ней за двадцать лет ни разу не ссорились, потому что везде находили компромисс. - А как заставить человека полюбить? Питер вновь посмотрел на него шокировано. – Я так понимаю речь о Чонгуке, да? В ответ на это Чимин лишь кивнул, вновь переводя взгляд в сторону окна. – Просто я уже понять не могу, чего ему не хватает. Он живёт в прекрасном, огромном доме, где для него есть всё. Стоит ему пальцами щёлкнуть, и всё это будет перед ним. - Но дав ему всё это, ты лишил его самого главного. – сказал, развернувшись к нему сильнее, встречаясь со взглядом непонимания со стороны младшего. – Ты лишил его свободы. - Да это тут не причём. – отмахнулся Чимин. - Я бы так не сказал. – сложил руки на груди. – После того, как ты всё вспомнил, ты очень изменился. Ты научился понимать людей, научился искренне любить. Теперь тебе нужно научиться ставить себя на место других. И в первую очередь на места тех людей, с которыми ты живёшь и кого ты любишь. – он кинул взгляд в его сторону, замечая, что хоть Чимин и отвернулся, но он всё равно его слушает. – Просто представь себя на его месте. Ты – молодой парень, у тебя есть всё, что тебе нужно для счастья: любимый человек, брат, друзья, квартира. Но в один момент тебе приходится бросить всё то, что тебе так дорого и поехать туда, куда тебя потянули. Да, у тебя теперь есть всё, да, денег куры не клюют. Но у тебя нет главного. Ты не можешь никуда ходить, ведь твой муж слишком сильно ревнует тебя. Ты вынужден сидеть дома. Тебя оторвали от семьи, и мало того, заставили сделать так, чтобы они тебя возненавидели. Как тебе это? Понравилось бы? - Нет. – шепчет Чимин, прикрывая глаза. - Если уж ты не можешь жить без него, как ты мне говорил, то хотя бы сделай послабление своего тоталитарного режима. После этого, я уверен, он немного оттает… Одиннадцатое декабря. Среда. Максимально хреновый день, который не задался с самого утра, потому что сегодня, примерно, пол-одиннадцатого, раздался не совсем приятный звонок…

/flashback/

- Доброе утро, Господин Пак. – услышал Чонгук голос Джессики, когда выходил из ванной. Но вслед за этой фразой последовало достаточно таки-долгое молчание. И Чонгуку это не нравится. Он медленно спустился со второго этажа, вслушиваясь в каждый звук исходящий из её офиса. – А что вы пожелаете на ужин? – из этой фразы он понял только то, что сегодня Чимин вернётся из Сиэтла домой. – Хорошо, я поняла вас, Господин. Ещё вопрос. Вы просили назначить собеседование с новыми кандидатками на завтра. На какое время вам будет удобно? – Чонгук подошёл ближе к её офису и увидел, как Джес что-то записывает к себе в блокнот. – Хорошо, я всё сделаю. – она положила ручку на стол, и случайно встретилась взглядом с Чонгуком. – Господин Чон сейчас в душе. Ему что-нибудь передать. – она поднялась со своего места с сделала пару не слышимых шагов в сторону парня, стоящего почти напротив неё. – Хорошо. Я передам ему. – она вновь просмотрела на Чонгука, но в её глазах отразилось ничем не пробиваемое спокойствие. Она убрала телефона и, убедившись, что Чимин сбросил звонок, проговорила: - Господин Пак приедет сегодня ближе к двум часам ночи вместе с Юн Вон Илем. Просил передать, чтобы ты его не ждал и ложился без него. В глазах Чонгука отразилась лишь грусть и осознание того, что завтра Чимин устроит ему настоящий разнос. И тогда его не спасёт никто. Даже Джес, ведь она не хочет лишиться этого места. – Я так понимаю, что тебя не будет два дня. – он прижался спиной к стене. - Да. – девушка опустила глаза в пол, потому что сама прекрасно понимает, что ждёт Чонгука после приезда Чимина. И на самом деле ей не хотелось бы находиться здесь, ведь она не в силах помочь. В ответ на это Чонгук лишь тяжело вздохнул. – Хорошо. Я тебя понял. – он сделал пару шагов сторону лестницы, но зов Джессики остановил его буквально на секунду. – Чонгук. Ты завтракать будешь? - Теперь уже не до еды…

/end flashback/

Для Чонгука это известие стало сравнимо с подписанным приговором на смерть, ведь так и есть. Чимин просто сожрёт его и не подавится. После их «ссоры», Чимин перестал звонить ему, перестал пытаться наладить с ним контакт, и для Чонгука это страшно. Он по пять миллионов раз за день проклинает свой поганый язык, который не мог выдавить из себя простое «да». Его же никто не заставлял петь Чимину дифирамбы о том, насколько сильно он по нему скучает, что не может обитать без него в этом доме и так далее. Его просто просили сказать «да». Но он не смог даже этого. Он смотрит на часы. 13:37. Каждый час приближает его к тому моменту, когда в этом доме вновь будет невыносимо находиться. Когда отсюда вновь захочется бежать отсюда и не оборачиваясь. И время, в этот раз не на его стороне. Оно бежит сломя голову. Не замедляясь. Не останавливаясь. Секунды бегут настолько быстро, что кажется, будто их подгоняют. Минуты летят от бешено летящих секунд. Не успеваешь обернуться как на часах 14:13. Дом погружается в бытовую рутину стандартных рабочих дней. Все гувернантки вылизывают дом, чтобы не было не единой пылинки, ведь никто из них не хочет быть уволенными, как их предшественницы. Джессика разгружает вагоны документов, вызванивает новых кандидаток для собеседования, и заполняет какие-то бумаги. Повара на кухне носятся словно ужаленные, чтобы приготовить заказанные Чимином блюда на ужин. В внутреннем дворе дворники прочищают дорожки и лавочки от снега. И внешний двор готовят по высшему классу, ведь сегодня всё должно быть просто идеальным. И приветствие, и ужин, и их время проведение. Только Чонгук сидит в своей комнате, словно в башне запертый. Абсолютно один. И это одиночество его очень сильно гложет. Он даже отвлечься не в силах, ведь мысли только и заняты приездом Чимина, который всё ближе и ближе… Чимин возвращается в конференц-зал в приподнятом настроении. На его губах мелькала улыбка, которую, по сути, заметить трудно, но тем, кто знает Чимина очень много лет, сразу понятно, что случилось что-то максимально хорошее. Он, как можно тише, занимает своё место рядом с Питером и «внимательно и увлечённо» начинает слушать, что говорят выступающие перед ним люди. - Чимин. – максимально тихо позвал Питер, который сидел позади. – Ну как прошло? – заинтересованный в результатах общего дела фон Витте просто не мог терпеть до конца конференции. - Он у меня. – прошептал Чимин, растягивая свою улыбку намного шире…

/flashback/

Наконец-то наступает самый важный момент. Начинается второй день поисков рецепта морфина. Наконец-то Чимин покидает конференц-зал, как можно быстрее поднимаясь на пятый этаж. Он прекрасно запомнил слова Питера о том, что у него есть всего полчаса на всё про всё, и помнил то, что ему нужно как-то убрать секретаршу. Хотя, если честно, то в его голове совершенно нет мыслей о конференции и краже рецепта. В его голове только Чонгук. Только их разговор и только его слова. И именно из-за этого он сегодня сам не свой. Его самого это очень сильно напрягает, ведь никогда с ним не было такого, чтобы чьи-то слова так сильно ранили его. Ему самому от себя тошно, только вот он не может с собой ничего сделать. Как только от прибегает на пятый этаж, его сразу встречают две пары знакомых ему глаз, но в этот раз одеты они не в халаты обычных лаборантов, а в дорогие костюмы, которые, судя по всему, для них выбирал Питер. Ведь, если задуматься, то никто, кроме него, не может одним только костюмом изменить человека до неузнаваемости. И он изменил. Если бы Чимин не знал этих двоих парней, то воспринял бы их сейчас за двух богатеньких мажоров, которые привыкли к богатству и к тому, что все их прихоти исполняют. - Здравствуйте, Господин. – поклонились парни, когда Чимин подошёл к ним. - Привет, парни. – он посмотрел на дверь, рядом с которой они стояли. Кабинет директора. Одно из тех мест, где Чимин меньше всего хотел бы оказаться, потому что вообще со словом «директор» у него не совсем хорошие ассоциации. – Он уехал? – кивнул в сторону двери. - Его машина только что покинула стоянку. – максимально тихо ответил Хью. – Секретарши там тоже нет. Она уехала вместе с директором. – на его губах мелькнула улыбка. – И что-то мне подсказывает, что их не будет дольше, чем полчаса. - Я надеюсь, что они вас не видели? - Обижаете, Господин. Конечно, нет. – ответил Джо. - Тогда давайте быстрее вскрывать дверь. – проговорил Чимин, подходя ближе к двери. - Уже. – улыбнулся Хью, прокрутив в руках отмычку, которую создал своими руками. – Я знал, что этот приказ прозвучит с вашей стороны, поэтому открыл вам дверь заранее. Чимин дёрнул дверную ручку, и она действительно поддалась. – Пошлите, у нас не так много времени. – он зашёл внутрь, а следом за ним зашли и двое парней, после чего Чимин запер дверь изнутри. – Джо, осмотри этот сейф. – он достал из своего кармана коробочку и протянул ему маленький ключик. – А мы с тобой, Хью, идём туда. – указал подбородком на дверь. В кабинете директора был строгий минимализм. Только длинный стол, за котором, скорее всего проходили множественные собрания, стулья, пара картин, небольшая тумба, на которой лежала пачка с дорогими сигарами, и пепельница. Под ногами хороший дорогой паркет, а стены выкрашены в приятный серый цвет. - Посмотри под столом. Сейфы, скорее всего там. – проговорил Чимин, быстро двигаясь в сторону тумбы. Зачем ему туда? Потому что он думал, что второй сейф там, ведь она если его тут нет, то зачем тогда эта тумбочка вообще здесь нужна? Хью быстро подошёл к столу, заглядывая под него. – Да, но он тут один. Чимин резким движением открыл дверцу тумбочки, улыбаясь своим мыслям. – Второй здесь. – он достал из кармана коробочку, протягивая парню бумажку с кодом. И как только он её забрал, он начал заниматься своим. - Господин. – раздался голос Джо из офиса секретарши. – У меня здесь пусто. – после этой фразы раздался, характерный для сейфа, хлопок дверцы. - Так и знал. – пробормотал Чимин, открывая свой сейф. Только вот рыться в бумагах ему не пришлось. То, что он так долго стремился найти, то, чего желал, и то, что искал лежало на самой верхней полке. – Наконец-то. – проговорил с улыбкой, доставая из сейфа листок с надписью «Morphine». - Я нашёл его…

/end flashback/

Фон Витте похлопал его по плечу, и пряча свою широкую и радостную улыбку, прошептал: – Молодец... Начинается очередной рабочий день. Очередная рабочая пятница. Время семь утра и рядом с Юнги начинает звонить уже пятый будильник. Только вот он не торопится вставать. У него до безумия сильно болит голова, и звук будильника лишь усиливает эту боль. Именно поэтому хочется просто на просто кинуть телефон в стену, разбить его нахрен, чтобы он не издавал ни звука, и снова лечь спать. Хотя он сам виноват в том, что проснулся в таком состоянии. Как прошла его неделя? Отвратительно. Каждый его день проходил так: водка, коньяк, абсент, арманьяк, сигареты, драбадан, сон. Точнее, не день, а вечер. После того, как они с Намджуном в тот вечер напились до поросячьего визга, Юнги начал понимать, что только так он сможет заглушать боль той опухоли страданий, которая растёт внутри него. Только так ему становится легче. Только в пьяном состоянии его руки не тянутся к верёвке или к двенадцатисантиметровому ножу. Алкоголь временно лечит то, что отказалось лечить время и Юнги рад, что нашёл хоть какое-то лекарство, хотя он сам не в восторге от того, что с ним происходит по утрам. Понимая, что больше переводить нельзя, он садится на край кровати хватаясь за голову. – Мать твою. – прошипел, пытаясь найти поблизости бутылку с холодной водой, которую специально поставил рядом с кроватью на случай похмелья. – Что ж ты так болишь-то? – он нашёл литровую бутылку с водой и приложил её к своему лбу, прикрывая глаза, потому что нет ничего лучше, чем лечить горячую, чумную голову холодной водой. Поднявшись с постели ноги сразу же несут его на балкон. Сеул тоже начинает просыпать. Во многих окнах его дома начинает загораться свет, ведь кому-то нужно на работу, кому-то на учёбу. Но есть и те окна, в которых свет не горит. А значит, либо они уже уехали, либо они поедут позже, или не поедут вообще. И, если честно, Юнги хочет оказаться на месте тех, кому сегодня никуда не надо. Кто сейчас спит под тёплым одеялом и продолжает видеть цветные сны с разнообразными радужными сюжетами. Но в место этого он лишь смотрит на время, поджигая сигарету. 07:08. – Времени мало. – шепчет, еле осознавая в своей голове то, что в восемь ему нужно быть в студии, где его будут ждать Намджун и Тэхён. И этим двоим абсолютно не нужно знать, что вчера Юнги снова нажрался до синих соплей. Так что за полчаса ему нужно полностью протрезветь и избавится от запаха перегара, чтобы пустить донсентам пыль в глаза о том, что он как никак держится. Хотя он прекрасно осознаёт головой, что врать намного хуже, чем сказать им правду. Для любого человека будет лучше, если он знает правду, а не ложь. Но он делает это для их же блага. Для того, чтобы они не переживали лишний раз по пустякам. Ведь они любят раздумать из мухи слона, а из проблемки – трагедию вселенского масштаба. Хотя, кто сказал, что это просто проблемка? Быстро выкурив свою сигарету, Юнги быстрым шагом идёт в душ. Голова хоть и максимально сопротивляется каким-то действиям, но во всяком случае Юнги уже может управлять собой. Первое, что он делает, когда залезает в душевую кабину, он включает ледяную воду, которая станет для него рычагом для того, чтобы проснуться. Которая даст в кровь адреналин и заставить размытое сознание быстрее вернуться на своё место. И как только ледяные струи касаются его кожи, у по телу сразу начинают бежать мурашки, дыхание спирает, а остатки сна, которые сохранились в его глазах и голове, исчезли практически мгновенно. Но это издевательство над собственным организмом проходит не долго. Он чуть ли не пулей вылетает из ванной, как можно быстрее вытирая своё тело, и схватив первые попавшиеся на глаза шмотки начал одеваться. Выйдя на улицу его встретил порыв ветра и мелкого, омерзительного снега. Ветер щиплет кожу, а снежинки, попавшие в глаза, почти сразу же тают. И желание зайти обратно в подъезд растёт с каждой секундой пребывания на улице. Но Юнги, всё же, находит в себе силы и через всё своё не желание идти, через всё своё желание вернуться в дом, идёт к машине, которая как назло была припаркована слишком далеко. Стоило ему захлопнуть дверь машины, как в его кармане начинает звонить телефон. И Юнги даже смотреть не нужно, чтобы понять кто ему звонит. – Да, Намджун. - Ответил с первого раз? – проговорил таким голос, будто он очень сильно удивлён. – Хрена себе. Делаешь успехи, Юнги-хён. - Для тебя стараюсь. – проговорил, повернув ключ зажигания. – Чего звонишь? - Проверить спишь ты или нет. А то ты можешь. - Я уже еду. – проговорил и сразу сбросил, потому что сейчас ему максимально не до разговоров… - Видишь, Пак Чимин. – с небольшой улыбкой проговорил фон Витте, устремляя взгляд в сторону младшего. – Мы всё успели и вылетели в положенное время. И вина прикупить успели. - перевёл взгляд на бутылку достаточно-таки дорогого и элитного вина, которая стояла на столе. – А ты ходил и орал…

/flashback/

- Господин Питер фон Витте! – громко проговорил Чимин вламываясь в соседний номер. На него сразу устремились два блёкло-зелёных глаза. – Вы не можете собираться чуть быстрее? – прошёл внутрь, закрывая за собой дверь. – Это вам торопиться некуда, а у меня сегодня ещё очень много дел, и то, что вы тормозите максимально вымораживает меня! - Господин Пак Чимин. – строго проговорил фон Витте. – Покиньте, пожалуйста, приделы моего номера, и позвольте мне продолжить сборы в нормальном для меня темпе. – положив чемодан какую-то вещь, и повернулся к Чимину. – То, что вы сейчас будете стоять у меня над душой, и вместо того, чтобы подгонять, будешь наоборот отвлекать и замедлять меня. – Чимин сел на кресло, демонстративно прожигая его взглядом. – Да уйди ты отсюда. Никуда мы не опоздаем. - Ты время видел? –спросил, посмотрев на свои часы. – Вылет через полчаса, а ты всё ещё не готов. Собираешься так, как будто пол отеля собираешься с собой вывезти. - Иди и занимайся своими делами. – пробормотал, складывая какие-то штаны. – Не удивлюсь, если ты скажешь, что сам ещё не собрался. - Мой чемодан готов ещё со вчерашнего дня. – поднялся с кресла подходя ближе к Питеру. – Тебе бы не мешало бы взять с меня пример и всегда собираться заранее. - Вот. Иди, сиди рядом с ним и охраняй, а то, не дай бог, украдут. – положил аккуратно сложенные штаны в чемодан. – Люди нынче не честные пошли. – повернулся в его сторону. – Да, Пак Чимин? …

/end flashback/

Взгляд, пущенный в сторону Питера был пропитан злость и недовольством, которые лишь росли с каждой секундой. На самом деле Чимин сам не понимает, что с ним. С утра его одолевала страшная меланхолия, а после конца конференции на него напала дисфория, которая не проходит от слова вообще. И её приступы преследуют Чимина почти постоянно. Стоит кому-нибудь сказать хоть лишнее слово и Чимина просто несёт. - Я тебе ещё раз повторяю: в отличии от тебя, мне есть смысл спешить домой, потому что у меня много очень важных дел. – перевёл взгляд на окно. – Это ты сейчас вернёшься, поцелуешь жену и сядешь с ней за ужин. А меня сегодня ещё ждёт очень важная встреча с Вон Илем, на которой мы будем решать, как действовать дальше и какие шаги сейчас лучше предпринимать. - Отложил бы всё на завтра. В чём проблема? – спросил старший. Чимин злостно взглянул в его глаза. – Какой ты деловой, Питер. Может ты сядешь на моё место и заживёшь моей жизнью? – Нет. Спасибо. Мне своих проблем в жизни хватает. - мужчина улыбнулся, взглянув в окно на красивые бело-серые облака, которые проплывали мимо них. – Кстати, Чимин, я видел, что ты сегодня разговаривал с Сокджином, когда мы собирались домой. - Ну да. Разговаривали. А что? - Можно узнать о чём? - Да так. О прошлом…

/flashback/

Выходя из здания, в котором Чимин просидел долгие семь часов, первое, что он делает, так это вдыхает воздух, пропитанный влажностью и холодом. Он устал. Сегодня устал максимально, потому что конференции – это такие отвратные собрания, на которых ты тратишь не только время, но и огромное количество сил. Именно поэтому Чимин максимально не любит на них ездить. Но есть две вещи, которые его сейчас радует. Первая, он нашёл то, что ему нужно. Вторая, закончился последний день, и он, наконец-то, поедет домой, в свой любимый Нью-Йорк, в свой любимый дом, к своему любимому Чонгуку. Но вдруг, на порогах он замечает человека, которого ненавидит до глубины своей души. Которого прямо сейчас хотелось бы просто придушить, а тело растворить в бочке с кислотой. Ким Сокджин. Он стоит с сигаретой, зажатой меж пальцев, и внимательно смотрит вперёд, как будто размышляя о чём-то важном. И Чимин не знает, что управляло им в этот момент, но его ноги делают пару шагов в его сторону. Он встаёт рядом с ним, но взгляда в его сторону не поворачивает. – Не знал, что ты куришь. – проговорил показным тоном. Типа невзначай, но специально. На губах Сокджина мелькнула еле заметная улыбка. – А я не знал, что ты продолжаешь причинять вред людям, для достижения своей цели. – Сокджин проговорил тихо, потому что об этом никто не должен слышать. - Догадался. – протянул младший, улыбнувшись и опустив глаза на бетонный порог под своими ногами. - Ну так, я же не дурак. – стряхнул с сигареты пепел, вновь прикладывая её к своим губам. – Я прекрасно знаю, что ты не суёшься в такие места без причины. Чимин сцепил зубы. – Как же жестока игра. – проговорил, закинув голову назад. – В прошлом родной брат, а сейчас враг номер один, который знает о тебе всё. Старший усмехнулся, немного опустив голову. - Но мы же с тобой не опустимся до того, что будем направлять наши сильные и слабые стороны против друг друга? – покосился на него. – Нам это не к чему. Чимин развернулся к нему, со строгостью и ненавистью заглядывая в глаза. – Мне нужны гарантии, Ким Сокджин. Гарантии того, что всё то, что ты знаешь умрёт вместе с тобой. – подошёл к нему чуть ближе. – Я не хочу снова пачкать свои руки в твоей крови, но если что-то всплывёт, я тебя найду и завершу то, что начал в Сеуле. - Гарантии? – вновь усмехнулся. – Договор, подписанный президентом, ты чего, смеёшься? – затушил сигарету о стену здания. – Мне самому не нужно раскрывать все твои грязные секреты и дела, ведь от них полетит и моя голова. – развернулся к нему. – Поэтому я могу просто дать тебе обещание. Его, мне кажется, будет более, чем достаточно. - Да. – ответил парень, спускаясь по ступенькам вниз. – Но если ты его нарушишь, то ты знаешь, что тебя ждёт, Ким Сокджин…

/end flashback/

- Что мы будем с ним делать? Может мне поговорить с ним, чтобы он отказался от своей половины в бизнесе Хисона? – предложил Питер. - Не в коем случае. – максимально серьёзно ответил Чимин. – Если он станет непричастным к этому, то он просто сдаст меня со всей нашим подполом. – он положил ногу на ногу, закидывая голову назад. – Сам же знаешь. Лучший способ сделать человека сообщником, подставить всё так, чтобы его руки были в той же крови. – прикрыл глаза. – Именно так я смогу держать его на поводке… Наконец-то наступает заслуженное время перерыва. Тэхён валится на пол в форме звезды, блаженно прикрывая глаза, продолжая очень загнанно дышать. Намджун садится рядом с ним закидывая голову назад. – Две недели без тренировок дают о себе знать. – шепчет старший, переводя взгляд на Тэхёна. – Да, Тэ? - Ага. – он прикладывает руки к лицу, немного откашливаясь. – И курение без остановки тоже даёт о себе знать. - По факту. – проговаривает Юнги, направляясь к окну, чтобы открыть его и проветрить помещение, потому что сегодня. Впервые за очень долгое время, их студия превратилась в самую настоящую сковородку. Он достал из кармана пачку, устремляя свой уставший взгляд куда-то вдаль. Сегодняшний день у него проходит так, будто он не в своём теле. Руки и ноги абсолютно не слушаются, в голову словно ваты наложили, а в уши вставили беруши. Ноги не чувствуют под собой пола, а нос отказывается вдыхать воздух. Голова ходит ходуном, но в тоже время стоит на месте и Юнги не может понять почему. Он словно в прострации и это ощущение не вызывает у Юнги ни капли радости. Лишь только гнев на самого себя. Он поджигает сигарету и рядом с ним, словно по щелчку пальцев оказываются Намджун с Тэхёном, которые втихую вытаскивают из его пачки по сигарете, зная, что сейчас Юн не будет против. – Хён, ты хорошо себя чувствуешь? – спрашивает Тэхён, поворачиваясь в сторону старшего. - «Ну если под «хорошо» ты подразумеваешь ощущение того, что как будто поездом сбило, то да. Я чувствую себя очень хорошо». – мысленно ответил Юнги, но вслух сказал другое. - Да. Просто не выспался сегодня. Максимально ужасная ночь была. - Почему? – спросил Намджун, упираясь локтями на подоконник. - Сначала долго не мог уснуть, потом кошмары какие-то снились. Просыпался то и дело. – он тяжело вздохнул. – Короче, не ночь, а ужас какай-то. Тэхён вздохнул, приложив сигарету к губам, поджигая её. – У нас с Хосоком тоже утро началось не сладко. Оба проспали и оба опоздали…

/flashback/

- Ким Тэхён! – раздаётся крик Хосока, который заставляет Тэхёна сразу же открыть глаза. – Если ты сейчас же не встанешь, я подойду и вылью на тебя чайник с ледяной водой! – и в его голосе нет ни капли шутки. Сейчас он серьёзен как никогда. Тэхён быстро ищет свой телефон и взглянув на часы понял, что они проспали. Именно поэтому он вскакивает с постели, и летит в ванную, слыша, как Хосок проговаривает уже более спокойным голосом. – Ну наконец-то, ты соизволил проснуться. – он пробегает в комнату. – Чай на столе. – проговаривает вслед. И на губах у младшего мелькает улыбка. Он любит такого Хосока, который своим командным голосом может заставить его по струнке ходить, но потом сразу же меняется на такого и проявляет максимальную заботу. Именно такого Хосока он и полюбил два года назад. Он быстро умывается и проскальзывает на кухню. Но первое за что он хватается, это не за чашку чая, а за пачку. Но его сразу останавливает Хосок. – Руки от пачки убрал. – проговорил строго, смотря ему прямо в глаза. - С чего это? Старший выхватывает из его рук пачку, укладывая её к себе в карман джинс. – Курить натощак вредно. Сначала чай, потом курить. Тэхён закатил глаза. – Хосок… - Ничего не знаю. Сначала чай, потом сигареты. – в его голосе вновь проскользнула строгость, а это значило то, что Хосок реально не даст ему пачку, пока он не выпьет жидкость из кружки. А ему ведь всё равно на это никотиновый голод, который по утрам просто сводит Тэхёна с ума. И ему ничего не остаётся, кроме как снова поддаться и начать играть по правилам Хосока. На его губах мелькает победная улыбка, когда Тэхён садится за стол и почти сразу выпивает полкружки. – Я горжусь тобой. – подошёл к нему ближе, проведя ладонью по волосам. – Сегодня впервые твоё утро началось не с сигареты. – он достал из кармана пачку и положил её на стол. – Может скоро насовсем бросишь. - «Ага. Или ты вместе со мной начнёшь». – но вслух он ничего говорить не стал, потому что знает, что получит пизды, а ему это сейчас без надобности. Он допивает свой чай, с разу хватается за сигареты, но что странно, курить стало легче. Ему не раздирает горло, не крутит живот и не выворачивает наизнанку. Хосок смотрит на время и его лицо сразу меняется. – Блять! – он быстро выбегает из кухни в прихожую, как можно быстрее одеваясь. – Тэ, я побежал. Уже опаздываю. - Давай подвезу? – кричит с кухни Тэхён. - Не надо. Пока ты собираешься, пока машину разогреваешь, я уже опоздаю…

/end flashback/

- Узнаю Хосока. – с улыбкой проговаривает Юнги, поворачиваясь в его сторону. - Я смотрю, он тебя строит, посильнее чем в армии. - Есть такое, но только по утрам. – он немного ухмыльнулся. – Вечером наступает моё время. - У меня сегодня утро тоже не задалось. – сказал Намджун, переводя взгляд на улицу. – С утра успел с Сокджином поссориться…

/flashback/

Впервые за несколько часов ожидания, Намджуну приходит оповещение о том, что Ким Сокджин, наконец-то, соизволил включить свой телефон, и он, ни секунды не раздумывая, хватает аппарат и набирает его номер. Раздаётся холодные гудки, но потом впервые почти за двое суток раздаётся тёплый и греющий душу голос Джина. – Да, Намджун. Привет. - Привет. Ты куда пропал-то? – спросил, присаживаясь на край своей кровати. На его губах сразу мелькает улыбка, потому что за всё то время, пока старший находился вне зоны доступа, в его голову начали лезть не совсем хорошие и радостные мысли. А сейчас, когда Сокджин ответил, его сердце, наконец-то, хоть немного успокоилось. – Почти два дня до тебя дозвониться не мог. Я уж подумал, что с тобой что-то случилось? - Нет. Со мной всё в порядке. – в его голосе тоже мелькнула улыбка. – Просто… я сейчас не в Нью-Джерси, и… - В смысле ты не в Нью-Джерси? А где тогда? – перебивает Намджун. - Дорогой, только давай без скандала, хорошо? – он тяжело вздыхает и немного боязливо проговаривает. – Я сейчас в городе Сиэтле, штат Вашингтон. У Намджуна округляются глаза. – Где-где?! – спрашивает максимально возмущённо, поднимаясь на ноги. – Ты чего там забыл? - Тут проходила кое-какая конференция… И тут уровень возмущения у младшего начинает переходить все границы. Он прикладывает ладонь ко лбу, очень тяжело выдыхая. – Ким Сокджин, тебе вообще жить надоело? Ты сейчас должен отлёживаться и восстанавливаться после ранения. Ты понимаешь, что если Чимин узнает… - Он видел меня. – для Намджуна эта фраза сравнима с пулей в спину. Чимин его нашёл. И ведь он может убить его, он может попытаться закончить начатое. – Он был на этой конференции, видел меня и разговаривал со мной. - Сокджин, ты… - Не переживай, Намджун. – проговорил, в попытке успокоить. – Всё хорошо. Мы решили с ним все вопросы. – и это пугает больше всего, ведь, во-первых, Чимин тот человек, который не может следовать договором и не может выполнять обещаний. Он тот человек, который с лёгкостью может обмануть. А во- вторых, он психически не уравновешенный человек. Его может просто переклинить, и он убьёт его даже не моргнув. - Больше он меня не коснётся. - Как ты можешь говорить это с такой уверенность? – спрашивает чуть ли не криком, хватаясь за волосы. – Ты же знаешь, что он не адекватный. Он пытался убить тебя и… - Ким Намджун. Хватит паниковать. – его голос стал намного строже, чем был до этого. - Возьми себя в руки и послушай меня очень внимательно. Он ничего мне не сделает, потому что всё, что хотел он уже сделал. Если бы он действительно хотел меня убить, то сделал бы это ещё в Сеуле или сразу после того, как я прилетел в Нью-Джерси. Если бы он хотел, он бы нашёл меня и убил. Но я же жив. - Сокджин, ты не понимаешь… - Нет, Намджун, я всё прекрасно понимаю. Он сам мне сегодня сказал, что не хочет пачкать руки в моей крови. Поэтому просто успокойся и выдохни…

/end flashback/

- Короче, потом я вспылил, он вспылил, вот и разругались. – проговорил парень, опуская голову. - А может он прав, хён, и тебе действительно не нужно за него переживать. – спросил Тэхён, заглядывая ему в глаза. – Ведь Сокджин-хён тоже человек не простой. Если что, то он с ним справится. - Да, Намджун. – раздался голос Юнги. – Сокджин прав. Если бы Чимин действительно хотел бы с ним что-то сделать, то он бы начал действовать ещё в Сеуле. – он потушил сигарету и сел в кресло, которое стояло неподалёку. – Ему не нужен Сокджин. Он отомстил ему и получил то, что хотел. - Ты про Чонгука? – аккуратно спросил Намджун. Юнги в ответ на это лишь кивнул, немного прикрывая глаза, потому что для него слышать сочетание букв его имени в разговоре про Чимина просто омерзительно. И вновь, но уже на трезвую голову осознавать то, что Чонгук сейчас в заложниках Чимина тоже… Наступает момент, к которому все так долго и упорно готовились последние пять часов. Господин Пак Чимин, наконец-то, вернулся из Сиэтла в Нью-Йорк. И все рады. Все действительно рады его возвращению. Кроме одного человека, которого успели проклясть все, кроме Джессики. Чон Чонгук – единственный человек, который совсем не рад возвращению Чимина. Он слышит, как во двор заезжает его машина, как все приветствуют его и Юн Вон Иля. Когда они заходят в дом, Чонгук сразу слышит вот такой разговор: - Второй день конференции был максимально ужасным. Ещё и девка эта, которой я руки кислотой полил. – и Чонгука сразу кидает в дрожь. Он помнит, что Чимин рассказывал об этом, но он выставил это всё как травму на производстве. Чонгук даже подумать не мог о том, что это сделал Чимин. – Она сама виновата. Пришла максимально не вовремя. - Пак Чимин, да ты просто монстр. – проговорил Вон Иль, но в его голосе не было ни удивление, ни осуждения. Его голос звучал так, будто он им гордится. – Жива хоть? - Да. Я узнавал про неё. Ожоги третьей степени. Разъело кожу на руках, на животе и немного на щеке. Но там не до костей поэтому всё нормально. – и Чонгука вновь вводит в ступор. Он просто поражён тем, как спокойно Чимин об этом говорит. Поражён тому, что Чимину вообще не стыдно за это. - А она не помнит, что ты на неё напал? - Нет. Я об этом позаботился. – в его голосе проскользнула гадкая самодовольная ухмылка, и, если честно, Чонгук даже представить боится, что он сделал с бедной девушкой. - Ну молодец. А что третий день? - Ой, Вон Иль. Тот день хоть и был идеальным, но меня немного выбила из колеи ссора с Чонгуком. - он замолчал на пару мгновений. - Я нашёл рецепт, сделал его ксерокопию, и ушли. – в его голосе снова проскользнула улыбка, и была она совсем не доброй. – Я так посмотрел, состав намного проще, чем тот, по которому мы работаем сейчас. Сырьё для него будет намного дешевле, и времени будет требоваться меньше. – он замолчал на мгновение. – На этом рецепте мы поднимемся. Единственное, нужно сделать так, чтобы об этом никто не знал. Нужно подождать до тех пор, пока морфин с этим составом не пустят в оборот. - Ай, молодец, братан! Молодец! - Если ты меня сейчас не отпустишь, я задохнусь. – проговорил Чимин. Скорее всего Вон Иль слишком крепко обнял его. – А почему не было четвёртого дня? - Совет решил, что лучше отсидеть один день до шести, чем растягивать на два. - улыбка пропала из его голоса. В место этого была слышна только усталость. - Тем более там ничего особенного не было. Ещё раз привели факты того почему стоит ввести новый состав морфина, заставили всех принять решение, проголосовать, подсчитали «за» и «против» и утвердили этот рецепт. Потом небольшой фуршет в честь конца этой несчастной конференции и всё. Мы поехали домой. – раздалось пару шагов. – Я тебе попозже расскажу всё подробно, а сейчас иди на кухню. Мне надо к Чонгуку зайду. – проговорил и ненадолго замолчал. – Он, наверное, уже спит. – следом раздались шаги по лестнице, а значит Чимин идёт к нему. Именно поэтому Чонгук глубоко вдыхает, пытаясь угомонить своё бешено стучащее сердце и закрывает глаза, делая вид, что он действительно спит. Дверь открывает и Чонгук чувствует, как по комнате расползается холод. Чувствует, как он подходит к нему, распиливая своим плотоядным взглядом. Шаг… Ещё один шаг… И он ложится на кровать рядом ним, аккуратно целуя в затылок. – Здравствуй, любовь моя. – шепчет, но совершенно другим голосом. Не таким, как он говорил с Вон Илем, а нежным и совершенно спокойным. – Как же я скучал по тебе. – целует его в плечо, и Чонгука от этого чуть ли не передёргивает. Ему максимально отвратно это действие со стороны Чимина, максимально противно чувствовать на себе прикосновение его рук, которые скользят по его телу. – Эти три дня без тебя были для меня адом. - «А для меня эти три дня были раем» … Ночь. Вечерний город заносит снегом, который укрывает крыши домов. Штормовой ветер гоняет снежинки, устраивая на улице самую настоящую пургу. И Сокджин рад, что сейчас он не находится на улице, а сидит в тёплом отеле и смотрит на всё это из окна. Раньше он не понимал, что значит выражение «Родные стены лечат». Не понимал, и, если честно, особо не задумывался. Но сегодня он понял. Как только он вернулся из этого ненавистного Сиэтла, и зашёл на порог «своей квартиры», ему сразу же стало легче дышать. Его не разрывает на части от боли, как это было в Сиэтле. Ему однозначно легче, когда он находится здесь. Единственное, что его теперь тревожит, это Ким Намджун. С одной стороны, он действительно прекрасно понимает его переживания. Прекрасно понимает, почему он так отреагировал на его слова о том, что его не было в Нью-Джерси, ведь если бы на его месте был бы Намджун, то Сокджин бросил бы все свои дела и примчался бы к нему и дал леща. Он понимает, почему Намджун начал нервничать, когда он сказал про разговор с Чимином. Но если посмотреть с другой стороны, то он слишком драматизирует, и слишком всё усложняет. Они снова поссорились и теперь молчат. Молчат, потому что наговорили друг другу столько ненужного, что самим стыдно. Во всяком случае Сокджину очень стыдно за те слова, которые он ему сказал, но позвонить первым, и извиниться ему не позволит гордость, ведь он не виноват. Тогда с какого хрена он должен перед кем-то извиняться? И Намджун тоже не станет ему звонить и просить прощения, потому что тоже слишком горд. Именно в этом и заключается проблема всех отношений. Оба слишком горды, чтобы предпринимать какие-то шаги к примирению. Он делает пару шагов от окна внимательно наблюдая за собственным отражением в тёмной поверхности стекла. Смотрит на своё блёклое лицо, на свои плечи, на свои руки, на швы, расположившиеся на его животе, на ноги, которые от усталости подгибаются под весом тела. И вроде бы он совсем не изменился, но Сокджин себя совсем не узнаёт. Он слаб и сам себя за эту слабость ненавидит. Ему отвратно видеть себя в таком состоянии, отвратно смотреть на собственные раны, которые навсегда останутся шрамами на коже. Именно поэтому он быстро отводит взгляд, направляясь в свою спальную, ведь не придумали более лучшего лекарства от любой боли, чем просто пойти и лечь спать… Чимин распахивает свои глаза от сильного крика из соседней комнаты, и без промедления поднимается с постели и бегом бежит туда, потому что крик, который доносится из комнаты Чонгука максимально пугает его. У него начинает бешено колотиться сердце, руки начинают дрожать настолько сильно, что даже не с первого раза получается открыть дверь в его спальную. Но когда дверь всё же оказывается открытой он видит такую картину: Чонгук лежит на кровати, отбиваясь от чего-то невидимого руками и ногами и крича не своим голосом имя Чимина. Он подбегает к нему, садясь на край кровати. – Чонгук! Проснись! – зовёт он, тряся его за плечи, пытаясь разбудить. Только вот получается это далеко не с первого раза. Он кричит, отталкивает его от себя с такой силой, будто Чимин не разбудить его пытается, а убить. Но всё же Чимин смог его разбудить. Он распахивает глаза, резко отползая от Чимина, и смотря на него такими безумными глазами, будто призрака перед собой увидел. – Успокойся, тебе снился дурной… - но не успевает он договорить свою фразу, как вдруг Чонгук тянет к нему руки, прижимаясь настолько сильно, что Чимин не сразу успевает понять, что происходит. - Чимин, прошу тебя… не надо. Пожалуйста, не делай этого… - шепчет, с каждой секундой обнимая его всё сильнее. И Чимин не понимает, что с ним. Ведь такого никогда не было. Чонгук никогда не прикасался к нему лишний раз, а тут такие жесты с его стороны. Чимина это шокирует, ведь он никогда так не прижимался к нему, никогда не обнимал его с такой силой, что есть возможность задушить, и Чимин обнимает его в ответ, чувствуя, как младший дрогнул. – Хорошо. Не буду. – прошептал, даже не зная от его отказался этими словами, да и в принципе ему всё равно. Если это так напугало Чонгука, если это заставило его вот так кричать во сне, то Чимин откажется. Вернувшись в его комнату со стаканом воды и таблеткой успокоительного со снотворным эффектом, Чимин видит, что это кошмар очень сильно травмировал его. Он сидит на кровати, прижав колени к груди и схватившись руками за волосы и смотрит куда-то в пустоту. Он вновь садится рядом с ним, пытаясь прочитать эмоции на его лице. – Ну ты как? Полегче? – спрашивает, протягивая ему стакан и таблетку. В ответ на это Чонгук лишь кивнул. Он забирает стакан из чужих рук. А вот таблетку забирает не сразу. – Что это? – спрашивает почти шёпотом. - Успокоительное. Поможет тебе успокоится и заснуть обратно. – проговаривает, заглядывая в его глаза. И Чонгук, с недоверием, но забирает белую, плоскую таблетку из чужих рук. – Расскажи мне, что тебе снилось. – он взял его за руку, поглаживая чужую кожу большим пальцем. Но младший в ответ лишь мотает головой. – Не надо. Я не хочу ещё раз ворошить всё это в своей голове. - Сам же знаешь, я не успокоюсь, пока не узнаю. – настаивает старший, вновь заглядывая в чужие глаза. И Чонгуку ничего не остаётся, кроме как заставить себя начать рассказывать. – Убийство. – прошептал парень, отводя взгляд в сторону. - Меня убивают? Чонгук мотает головой. – Ты убиваешь. – он освобождается из плена чужой руки, прикладывая её к своему лбу. – Опять убиваешь всех тех, кто мне дорог. Чимин посмотрел на него немного не понимающе. - Опять? - Мне снился подобный сон, когда я был в Сеуле. – он прикрыл глаза. – Но в этот раз всё было настолько правдоподобно. – он посмотрел на него, бегая глазами по его лицу. – Ты и меня пытался убить. Пытался придушить меня. Я… – ему тяжело говорить и Чимин это видит, как будто он чего-то боится. – Я очень боюсь тебя, Чимин. Я не знаю, чего мне ждать в следующую секунду. Сейчас ты можешь сидеть рядом со мной и слушать меня, а через пять минут ты можешь начать убивать без разбора на виновных и безвинных. – Чонгук говорит всё это, но в одно мгновение замолкает, потому что видит, что Чимин не смотрит на него, а сидит с отвёрнутой в сторону головой и его это очень сильно пугает, ведь если так задуматься, то Чонгук слишком много лишнего сейчас сказал. Слишком много того, что навсегда должно было остаться при нём. - Ложись спать. – перевёл тему старший, поднимаясь с кровати. – Завтра обо всём поговорим… Открывается дверь машины и рядом с ним садится Хосок. – Привет. – проговаривает, целуя Тэхёна в щёку. - Привет. – улыбнулся ему, сразу выкручивая руль. Хосок почти сразу откидывается на мягкое кресло, чуть прикрывая глаза. У него отказывает всё тело. И руки, которые таскали сегодня этот грёбанный поднос, почти не расставаясь с ним. И ноги, которые прошли сегодня чуть ли не десять километров. Спина, которая согнулась и разогнулась сегодня раз пятьсот. Не меньше. - Как день прошёл? – спрашивает младший. И честно, от этого вопроса Хосоку хочется смеяться. Потому что сейчас он не уместен от слова вообще. - Да так. На троечку. – пробормотал, немного повернув голову в сторону Тэхёна. – А твой? Он немного ухмыльнулся, и Хосок почти сразу растаял. Было такое ощущение, что только его присутствие помогает ему рассасывать усталость. - Так же. Тебе, кстати Юнги-хён привет передавал. Хосок несильно кивнул, снова прикрывая глаза. – Как он? Всё нормально. - Ну как тебе сказать… /flashback/ Рабочий день наконец-то подходит к своему концу. А вместе с этим днём к концу подходит и очередная трудовая неделя. Точнее для кого-то она была действительно трудовой, у кого-то не очень. У всех по-разному, но раз уж пятница заканчивается, значит и неделя тоже. Парни выходят из своего рабочего здания, сразу вдыхая ледяной воздух, который позволяет им мгновенно остыть от сегодняшней умопомрачительной тренировки. - Хён, - зовёт Намджун старшего, прикасаясь ладонью к его плечу. – Может тебе не стоит садиться за руль? – спросил, вглядываясь в лицо напротив. – Ты очень плохо выглядишь. Давай я тебя довезу? Юнги помотал головой. – Не надо. – он нацепил лживую, немного кривую улыбку, потому что, когда на душе всё раздирает в клочья и разносит в щепки, улыбаться так, как будто ничего не было просто невыносимо. - Я сам доеду. Медленно, не торопясь. – пошёл в сторону своей машины. – Тэхён. – позвал он, хватаясь за ручку дверцы. – Хосоку от меня привет. - Хорошо, хён. Он сел в машину, почти сразу завёл её и уже через пару мгновений скрылся за поворотом. - Тебе не показалось, что он сегодня какой-то странный? – Намджун повернулся к Тэхёну, заглядывая в его глаза. – Что-то мне не нравится его состояние. Подозрительное какое-то. – он вновь повернул голову в сторону выезда, но машины Юнги там уже не было. Младший взглянул на него непонимающе. - Он же сказал, что не выспался. – сошёл со ступеней, но потом развернулся к нему лицом. – Думаешь он будет нам врать? Он кивнул. – Будет. Это же Юнги. – парень спустился за донсентом. – Будто не знаешь, что для него врать нам вообще не проблема. - Знаю, хён, но даже если он нам соврал сегодня, то лучше закрыть на это глаза. – проговорил с тяжёлым выдохом. – Сам понимаешь, ему сейчас тяжело…

/end flashback/

Хосок внимательно выслушал его, укладывая в своей голове полученную информацию. – А не в запой ли он у нас ушёл? – поинтересовался старший, прикладывая пальцы к подбородку. - Нет. – отрицательно помотал головой. – Это точно нет. Сразу видно, когда человек начинает пить. Первое, что даёт о себе знать это похмелье и запах перегара. – затормозил на светофоре, и повернул голову в его сторону. – А с похмельем танцевать невозможно. Мне поверь… Чонгук просыпается далеко за полдень. Оно и понятно, если ты полночи не можешь закрыть глаза, просто потому что перед глазами постоянно всплывает картинка из того кошмара, который ему приснился сегодня ночь. Но потом на него подействовала та таблетка, которую ему сунул Чимин и Чонгук сам не заметил, как провалился в сон. Слава богу, всё то время, что он спал, его не терзали никакие кошмары и никакие посторонние звуки, поэтому с уверенность можно сказать, что он выспался. Парень поднимается с постели и медленно выходит из собственной спальной в сторону кухни, потому что единственно, что ему сейчас нужно, чтобы окончательно проснуться и вывести остатки снотворного из организма, это выпить кофе или очень крепкого чая. Только вот он не ожидал встретить в столовой Чимина. Вообще никак не ожидал. Он сидел на своём обычном месте, попивая что-то из стакана, который стоял рядом с ним и просматривая какие-то бумажки. Скорее всего, очередные договора для подписания. Он был одет в идеальный тёмно-синий костюм, который свидетельствовал о том, что Чимин либо только что приехал с работы, либо только собирается туда. И в принципе, больше уместен второй вариант, потому что насколько Чонгук успел понять, Чимин тоже сегодня долго не мог уснуть снова. - Проснулся? – проговорил старший, не поднимая на него взгляд, продолжая вчитываться в буквы на листке. – Выспался хоть? Чонгук сел на своё место. – Да. Выспался. Чимин резко отложил все свои бумажки, переводя на него взгляд. – Будешь чего-нибудь? Чай, кофе? Или что-нибудь покрепче? Чонгук посмотрел на него немного смущённо, потому что Чимин никогда раньше не предлагал ему пить, что-то крепче кофе. Не заведено у него так. – Чай. Чимин лишь кивнул, а потом повернул голову немного в сторону. – Фред. – позвал достаточно громко и буквально через секунду из кухни вышел высокий мужчина в белом фартуке и поварском колпаке. – Слушаю Вас, Господин Пак. - Сделай Чонгуку его любимый чай. А мне повтори Амаретто. - Хорошо, Господин. – мужчина скрылся за дверью. И сразу после его ухода Чонгук начинает чувствовать, как по всей столовой распространяется гнетущая атмосфера, которая исходит прямиком от Чимина. От неё максимально не уютно и хочется просто подскочить на ноги и выбежать отсюда. Но не проходит и минуты, как дверь открывается и оттуда выходит Фред с подносом в руках, на котором стоит кружка горячего чая и ещё один стакан с тёмно-коричневой жидкостью. – Этот стакан оставь. Я допью. – проговаривает Чимин максимально серьёзно, не так как до этого. - Хорошо, Господин Пак. – он поставил перед Чонгуком кружку. – Ваш чай, Господин Чон. – парень кивнул ему, устремляя взгляд в кружку. - Фред, сходи, покури. – вновь раздался строгий голос Чимина, который окончательно дал Чонгуку понять, что сейчас что-то начнётся. А ещё ему стало понятно, что у него есть все шансы не выйти отсюда живым. Мужчина поклонился ему и вышел за пределы столовой. И как только дверь закрывается Чимин сразу поднимается на ноги и медленным шагом подходит к Чонгуку. От его шагов, младшего мгновенно бросает и в жар, и в холод, руки начинают дрожать, а следом за ними и всё тело прошибает дрожь. Стоит Чимину прикоснуться к его шее пальцем, Чонгук сразу вздрагивает и зажмуривается. Первое, что сейчас крутится в его голове, так это то, что сейчас Чимин начнёт его душить, прямо как в сегодняшнем сне. И от этого его начинает трясти ещё сильнее. Чимин внимательно наблюдает за тем, возрастает страх Чонгука, о того, что Чимин сейчас находится сзади него и прикасается к нему, внимательно наблюдает, за тем, как он сжимает кулаки под столом, как он вздрагивает каждый раз, когда Чимин прикасается к нему. И это даёт ему понять, что Чонгук действительно боится его. Он понимает, о чём именно его муж говорил сегодня ночь. – Прости меня. – совершенно неожиданно для Чонгука произносит Чимин, и обнимает его за шею. – Прости меня, Чонгук. В голове Чонгука одно смятение сменяется другим. Он не понимает, чего сейчас добивается Чимин. Не понимает, и понять не сможет. – За что? – еле дыша, проговаривает младший, зажмуривая глаза. - За то, что вёл себя, как последняя скотина. – прижался к нему сильнее, повинно опуская голову ему на плечо. – За то, что заставил тебе бояться себя. Чонгук нервно вздыхает, прикусывая губу. – Чимин… - Я знаю, что так просто это не пройдёт. Страх – сильнейшая эмоция, которая исчезает далеко не с первого раза, но я буду стараться ради тебя. – вновь поцеловал его в плечо, а потом в щёку. – Ты мне веришь? – прошептал. И Чонгук прекрасно понимает, что нужно ответить. Прекрасно понимает, что сейчас находится на грани нового скандала, но ничего не может с собой сделать. Он не может заставить себя сказать, что верит ему. Всё, как всегда. Чимин долго не ждёт. Он знает, что Чонгук ему никогда не скажет того, чего он так хочет слышать. Чонгук ему не верит и поэтому на вопрос его не ответит. И буквально через несколько мгновений он обходит его и опустившись перед Чонгуком на колени, положил свою голову ему на ноги. – Что мне сделать? Что мне сделать, чтобы ты меня простил? – он цепляется за его руку, переплетая пальцы. – Что мне сделать, чтобы ты мне поверил? Младший закидывает голову назад. Чимин прекрасно знает, что Чонгуку нужно. Он прекрасно знает, чего Чонгук хочет и прекрасно знает, как искупить перед ним свою вину. Только вот Чимин не собирается этого делать. Он не собирается и даже не думает его отпускать. Через несколько секунд молчания Чимин поднял на него голову и прижал его ладонь к своей щеке. – Что мне для тебя сделать? И Чонгук сам не знает, как это сорвалось с его губ, не успел уловить момент, как подобная мысль появилась в его голове и потом превратились в слова, слетевшие с языка, но только после того, как он озвучил эту фразу, он понял, что это первый шаг, приближающий его к возвращению домой. С помощь этого Чонгук начнёт потихонечку избавляться от принадлежности к Чимину. – Позволь мне отстричь волосы. – ведь именно длинные волосы стали своеобразными цепями на его руках. Именно длинные волосы стали знаком принадлежности Чимину. И избавление от них, сравнимо с получением помилования для обречённого на смертную казнь. Чимин протягивает руки к его волосам, и взяв одну из прядей, спросил: - На сколько? Пять сантиметров? Десять? - Ещё короче. - посмотрел на его волосы. – Примерно, как у тебя. Взгляд старшего мгновенно переводится на глаза Чонгука. Там смешаны противоречивые эмоции и первое, что удаётся рассмотреть это удивление. Он поднимается с колен, прижимая руку ко лбу. Какое-то время Чимин ходит из стороны в сторону и молчит. Чонгук уже расстроился и понял, что разрешения он не получит, но совершенно неожиданно Чимин останавливается, упирает руки в стол и нехотя проговаривает: - Хорошо. – младший повернулся к нему. – Хорошо, отстригай. – он хватает стакан с Амаретто и залпом выпивает жидкость. – Я договорюсь на ближайшее время…