Исповедь Убийцы

«Иногда люди не хотят слышать правду, потому что они не хотят, чтобы их иллюзии были разрушены»

©Фридрих Ницше

***

      Падшая женщина — это женщина, потерявшая свою невинность, это женщина, поддавшаяся блуду и отказавшиеся от благодати Божьей и воли церкви. По крайней мере, так считает современное общество.       Конечно, Потрошитель знает, что это стереотип. Проститутками не становятся просто так, у этого всегда есть причина: тяжёлое материальное положение, когда у молодой матери нет денег, чтобы прокормить семью и она каждую ночь уходит, чтобы заработать денег, шантаж и насилие, нимфомания и так далее по списку. Когда человек торгует телом он прежде всего торгует и своей собственной душой, впуская туда каждого, кто попросится.       Кайтаса не придавал особое значение женщинам. Его ни разу не волновал человек в сексуальном плане, только как набор органов, не больше, не меньше. А поэтому, стоя напротив публичного дома, он задавался лишь одним вопросом:       — «Какого чёрта я здесь делаю?»

***

      Пустой взгляд. Другой пустой взгляд. Третий, четвёртый, пятый. Бездна.       Дверь выполнена из красного дерева, окна идеально чистые и в них было хорошо видно, что происходит в заведении.       На него смотрели два черных, как дно Марианской впадины, глаза.       На окнах коричнево-бордовые рамки с пёстрыми узорами, само здание приятного цвета охры. Была так же вывеска — «Rabbit hole», на которой сидел манекен девушки в чёрном сексуальном костюме чёрного кролика. Конечно, никто мимо этого места не мог не пройти: даже издалека публичный дом бросался в глаза.       Упал бокал.             Постучавшись в дверь два раза и постукивая ногой, ожидая хоть какой-то реакции, открылась небольшая щель и оттуда выглянула пара уставших, тёмных глаза.       — Кем являешься? Зачем пришёл?       Настороженный низкий грубый голос сузил глаза, и, судя по шорохам, взял в руки оружие.       — Я бы сказал «твоя смерть» или что-то в этом духе, но, к сожалению, я по другому делу. Нужно перетолковать с вашим боссом.       Продолжая постукивать ногой и играть в гляделки с глазами в проёме двери, Кайтаса ожидал хоть каких-то действий от мужчины, да хоть нападения, но тот стоял и молчал, изучая Потрошителя.       — Босс предупредил меня, что придёт шутник и будет нагло требовать разговора. Это ты?       Вмиг голос стал более задумчивым и уже с чем-то похожим на интерес посмотрел на юношу.       — Прошу любить и жаловать!       Послышался щёлк и дверь отворилась, Кайтаса смог лучше разглядеть своего собеседника. У здоровяка были белые, короткие волосы, загорелая кожа, длинные усы и пронзительные голубые глаза. На вид великану лет сорок, но немощным его не назовешь — мужчина был выше Кайтасы и достаточно плечист. В руках у него была тяжёлая бита, которой можно было прихлопнуть любого пришедшего как муху. Наверное, он телохранитель Вроде-Как-Грэга.       Здоровяк кинул на юношу холодный взгляд и, харкнув в землю, произнес голосом, не требующим возражений:       — Сдай всё оружие, что у тебя есть.       Потрошитель несколько раз моргнул, чтобы осознать и переварить услышанное. Затем ещё раз. И ещё.       — В смысле?       Взгляд Потрошителя показал всё возмущение этого мира. Логично предположить, что раз его ждали, то предпримут меры, чтобы он никого не убил.       — Клянусь, я никого не убью! Я просто пришёл поговорить...       Телохранитель сухо усмехнулся, но с места не сдвинулся, продолжая стоять как столб и держать в руке биту.       — Охотно верю.       Потрошитель тяжко вздохнул и все-таки смирился со своей судьбой. Что не сделаешь ради того, чтобы получить ценную информацию — даже любимое оружие сдашь незнакомому человеку.       На отведённом столе вмиг появился набор разного рода оружия: коллекция метательных ножей и сюрикенов, длиннодревковый топор с широким лунообразным лезвием и серп с заточкой на выпуклой стороне клинка.       — Больше сюда не приду.       Мужчина проигнорировал комментарий и переместил биту в правую руку, приглашая левой рукой парня в заведение, грубо бросив:       — Иди за мной.

***

      Оказавшись внутри публичного дома, Кайтаса первым делом начал изучать декор местного заведения. Мягкие кожаные диваны, круглые столы, на которых стояли бутылки дешёвого алкоголя, и картины интимного характера. На пластинке играла спокойная музыка, заставляющая расслабиться каждого пришедшего сюда. Вокруг ходило очень много девушек — одни были в облегающих платьях, а другие в кусках из-под свисающей с тела ткани. Все они, словно хищные звери, искали одиноких мужчин — жертв, на которых можно было заработать. Конечно, обеим сторонам это нравилось и даже очень.       — Подожди здесь, я предупрежу Босса о твоём присутствии.       Здоровяк скрылся в длинном, тёмном, бесконечном коридоре, оставив наёмного убийцу наедине с пираньями.

***

      В помещении было достаточно душно в отличие от приятной прохлады на улице, а поэтому, заняв свободный диван и положив ноги на стол, парень взял местное пойло, которым пропахло всё заведение.       Щелчок, и с бутылки полилась пена. Капли алкоголя оказались на столе и въелись в дерево. На цвет оно было оливково-коричневого цвета и за метр чувствовался запах спирта.       Долго не думая, Кайтаса сделал глоток и поперхнулся. На вкус пиво было ужасным.       Рядом, подобно мышке, рядом с ним появилась девушка. Молодая, возможно, даже одного возраста с Потрошителем.       — Согласна, местное пиво не очень. Не понимаю, почему его с таким удовольствием пьют постоянные посетители.       Положив обратно на стол стеклянную бутылку, он без особого интереса принялся изучать новоприбывшую "мышь".       На ней было белое кружевное красивое платье-миди, поверх которого вечерний чёрный корсет на шнуровке, подчёркивающий тонкую талию, распущенные длинные кудрявые русые локоны волос, яркие миндалевидные глаза кофейного цвета, пухлые нежно-розовые губы и ямочки на щеках, что придавали изюминку, когда девушка кокетливо улыбалась. На вид ей двадцать-двадцать пять лет.       — Услугами не интересуюсь...       В зоне декольте был бейджик с её именем — Тиффани.       — Тиффани.       Девушка бесцеремонно села рядом, с особым вниманием изучая убийцу. Больше всего её смутил шрам на его лице. Как он его получил?       — Можно просто Тиффи.       Кайтаса отвернулся от неё. На данный момент он не горел желанием общаться с проститутками.       — Я тебя здесь никогда не видела, да и ты явно не из местных... Кто ты?       После небольшой паузы, мышь более тихим, низким голосом дополнила свой комментарий:       — Хотя, твоё лицо кажется мне знакомым...       Зацепившись за слова Тиффи, Кайтаса начал активно рыться в карманах и, найдя там объявление об охоте на свою голову, вытащил и показал свой портрет, уверенно улыбнувшись уголками губ, надеясь, что это напугает барышню и она отстанет.       — Будем знакомы.       Местная пьянь и мыши особо не обращали внимания на их интересный с Тиффани диалог — они были заняты флиртом, блудом и грязью.       Девушки хотела было вскрикнуть, но вовремя худенькими фарфоровыми ручками закрыла себе рот, тем самым промолчав. Обдумав всё, она шёпотом задала герою вопрос:       — Значит, ты пришёл к нашему Боссу?       Тяжёлое молчание стало знаком согласия и Тиффи всё поняла без слов. Нахмурившись, она достаточно эмоционально ответила на свои же слова:       — Если это так, то будь аккуратнее... Он не очень хороший человек, стратег и превосходный лжец. Обманет и пальцем не поведёт!       Девушка побледнела, словно призрак, уйдя куда-то вдаль себя. Получается, она была жертвой Вроде-Как-Грэга?       — Босс готов принять тебя. Последняя дверь справа по тому коридору.       Вмиг появился телохранитель упомянутого в разговоре Вроде-Как-Грэга, указав направление куда нужно уйти для аудиенции с ценным источником информации. Затем он вернулся на свой пост, больше ничего не сказав.       Тиффани, неуверенно теребя подол кружевного платья, искренне улыбнулась за весь разговор. На миг в её пустых глазах появился тот самый блеск, полный веры и надежды, так не свойственный местным девушкам.       — Удачи тебе!       Последний раз бросив на девушку взгляд, Потрошитель встал на ноги и неспешно пошёл по указанному телохранителем направлению.       Пол неприятно скрипел, а за комнатами в этом проклятом коридоре было слышно женские крики и звуки ударов. Мерзость.       Дойдя до последней двери в этом проклятом коридоре, он постучал в неё несколько раз и, дождавшись утвердительного на его действия «входите!», потянул на себя ручку и зашёл внутрь.

Игра началась.

***

      Сделав шаг внутрь достаточно темной, плохо освещаемой комнаты, он остановился. Интуиция будто бы кричала об опасности: вот-вот что-то произойдёт. Возможно, из-за отсутствия оружия в руках? Грёбаный параноик.       Перед глазами всё поплыло, вокруг были сплошные пятна, точно мазки акварели. Всё размыто, будто смотришь на мир сквозь старый ТВ.       Бум!       Дверь закрылась настежь, с громким хлопком, похожим на удар крупного коня.       Страх рос. Медленно, словно выросший росток. По телу прошёлся табун мурашек, и он ощутил себя на месте тех самых бандитов. Словно в первый раз, Потрошитель почувствовал, что не владеет ситуацией. Адреналин.       Дотронувшись подушечками пальцев до век, парень пытался ухватиться за мысль, полностью осознать ситуацию, но голова была пустой, тяжёлой. Кайтаса смог разглядеть в темноте силуэт Вроде-Как-Грэга — если это, конечно, был он.       Ноги были ватными, слабыми — если пошевелиться, то можно и упасть. А поэтому, чтобы не показать слабость перед врагом/другом, нужно сделать вид, что всё в порядке. По памяти юноши, Вроде-Как-Грэг не являлся магом и это было только на руку.       — Я заранее приготовился к твоему визиту...       Бархатный, низкий, страшно спокойный голос мужчины не внушал абсолютно никакого доверия.       — Как знал, что ты придёшь к старому другу Генри. И вот, я перед тобой, владею информацией, какая тебе и снилась.       Логически закончив пафосную злодейскую речь, Вроде-Как-Грэг, которого, оказывается, зовут Генри, вальяжно поднялся со своего трона — красного кожаного дорогого кресла, — подошёл к стеллажу и взял оттуда белое вино и бокал.       — Позволь отвечу за тебя. Ты пришёл за тем, чтобы узнать, кто выложил объявление с охотой на твою голову, верно?       В ответ его встретила тишина. Задумчиво разглядывая своё отражение в бокале, мужчина перевёл взгляд на силуэт Потрошителя.       — Обезвредить тебя было приоритетной задачей. В таком состоянии ты будешь около пяти минут.       Сердце пробивало ритм, словно цыганка, танцующая фламенко с кастаньетами. Дышать было тяжело, ком в горле не позволял даже пискнуть. Ужасная головная боль, точно мигрень, не давала даже сосредоточиться на самом главном — выживании.       Стоять было тяжело, всё тело ныло от невыносимой боли. Кости ломило, дышать было почти невозможно, каждый вдох и выдох отдавался болью. Изжога. Голос Генри был приглушён, будто находился где-то за гранью этого измерения.       — Не то, чтобы я боялся за свою жизнь или что-то подобное...       Пробила первая минута. Вроде-как-Грэг медленно растягивал слова — приторно, мерзко. Хотелось уйти, сбежать от этого места, но время будто остановилось. Что действительно пугало, так это то, что лучше не становилось — только хуже.       Неспешно пришла мысль — в пойло что-то подсыпали. Думать, напрягать мозги было тяжело, но такую простую истину можно познать было ещё как только юноша зашёл в эту проклятую комнату.       — Как ты знаешь, я ранее говорил, что спланировал эту встречу...       Затем, заняв обратно место на своём троне, он медленно налил себе белое вино и сделал глоток. На вкус оно было сбалансированное, в меру крепкое, с легкой пикантной кислинкой — как и полагается дорогому вину. На запах легкое, воздушное, с легким ароматом трав и разного рода пряностей.       — Теперь попробуй пошевелить своими мозгами и осознать всю ситуацию целиком.       Генри, прищурившись, смотрел сквозь бокал на Потрошителя — точнее, на его размытый силуэт. Его голос был пропитан ядом и гордыней — он рассчитал каждое действие Потрошителя на несколько шагов вперёд и прямо сейчас всё идёт по плану. В кромешной тьме мужчина сидел и ухмылялся — юноша это точно знал.       — Ты знаешь кто этот человек...       Голос Потрошителя был тихий, хриплый, но всё такой же уверенный. В горле было сухо, но нужно выстоять этот словесный бой до победного конца. Вторая минута.       — И ты работаешь на него.       В голове медленно вертелись шестерёнки в попытках сказать что-то вразумительное и понять стратегию противника, но на данный момент это почти невозможно.       — Это только часть всей правды, но да, ты прав. Я с ним сотрудничаю, и он обещал мне хорошо заплатить если я тебя притащу живым.       Генри усмехнулся и встал со своего места. Кайтаса в голове отсчитывал минуты, чтобы можно было сделать первый ход конём. Но...       — Все-таки, лучше всего моего заказчика знаешь только ты. Вы с ним были знакомы. В детстве.       До Кайтасы дошло не сразу сказанное мужчиной. Но как только он понял, что Вроде-Как-Грэг имеет ввиду, дороги назад уже не было. Медленно доходило, кем этот человек мог быть. Третья минута. Когда он приехал, Потрошитель видел его в толпе и списал на галлюцинацию, богатое воображение, но было бы всё так просто...       — Да, это первый человек, который остался жив, когда ты его убил.             В голове, словно буря, прошлись воспоминания семилетней давности, но времени на ностальгию не было — нужно взять себя в руки.       — Пожар. Помнишь?       Помнит. И видит. Тлеющие тела людей, которые его презирали и презирал он. Пепел. Крики, истошные крики, какофония ужаса и страха, пожирающего людей пачками огня. Никто, абсолютно никто не выжил — попросту не смог бы. А если бы и смог, давно убил бы Потрошителя.             — Вспомнил?       Четвёртая минута. Перед глазами потемнело и словно ясный день предстал уродливый собирательный образ старого знакомого. В этом пожаре выжить не смог никто, так почему он до сих пор дышит и хочет отомстить? Ведь даже Манфред подтвердил, что все мертвы. Никто не мог остаться на этом свете. Точно не они.       Голова кружилось, в деталях, словно киноплёнка, всплыли все воспоминания. Прошло семь лет. Семь чёртовых лет и всё это время он пытался не вспоминать тот день. Вокруг были, будто тени, силуэты прошлого, что-то шепчущие: взрослые, дети, подростки и две до боли родные фигуры, захлебывающиеся в слезах. Вина, кровь, белый, окрасившийся в красный. Он никогда, никогда не забудет, не отпустит, точно не в этой жизни.       В уши навязчиво звенел колокольчик, а голова кружилась, вертелась, вращалась по всей своей оси, отдаваясь сильной болью в висках. С такой же силой менялась мысль за мыслью.       Дом. Училище. Дом. Улица. Дома. Манфред. Дома. И так по новой.       Дышать становилось всё труднее, и чтобы держать себя в сознании, юноша прокусил губу до крови. Боль. Злая, невыносимая боль. И опять кровь. Бордовая, манящая и такая ненавидимая. Мораль. Справедливость. Мысли, мысли, мысли. Пятая минута.       Приёмные родители.       Их лица.       Улыбки.       Слезы.       Разразился кашель, а впоследствии смех, граничащий с истерическим. Ярко-алая, светлая кисточка акварели сделала мазок, вино разлилось на дорогом, бархатном бордовом ковре.       Похожий на дьявола человек пустил кровь.       Похожая на чёртову шлюху женщина душила его.       Толпа бесов смеётся, втаптывает ребёнка в грязь.       Хотелось кричать. Но злость была сильнее.       Быстрый взмах крыла. Свет падал на лица двух ублюдков.       Мелькнула сталь, реальный мир граничил с воспоминаниями. Кровь была повсюду. Красный. Красный. Красный.       Чёрный.       Заиграла колыбельная. Детская, невинная, чистая. Он не помнит слов и лица, но мотив такой знакомый, такой родной.       И затем танцы. До того момента, пока не будет слышен пронзительный крик.      

Это была только его вина.

Или все-таки не была?