шрамы

Пик. Три часа ночи. Я сижу в кресле, пока яркий свет от экрана телефона режет мне глаза. Поглядываю на зашторенное окно, откуда уже на протяжении нескольких часов доносится пение птиц, которое начинает меня раздражать. Пытаюсь сконцентрироваться, чтобы продолжить чтение электронной книги и думаю, как же сильно все-таки хочу спать. Но спать нельзя. У моего валета опять начались кошмары. Нет, конечно, жуткие сны — неотъемлемая часть жизни каждого человека, но когда они пытаются поломать и так некрепкую нервную систему, я терпеть их не намерен. В основном Вару снится прошлое, что он так ненавидит. А я вместе с ним ненавижу себя за то, что в нем не участвовал. Вот такой порочный круг, когда при плохом эпизоде одного из нас страдают оба. Глаза слипаются, но я ответственно борюсь со сном, потому что если я уйду в небытие, некому будет позаботиться о моем валете. И как бы он этого не отрицал, я вижу, что помощь после пробуждения ему нужна. Возможно я собственник, но я не позволю кому-либо на всем этом свете видеть Вару таким напуганным и потерянным одновременно. Я испачкаю руки в крови, но не допущу, чтобы хотя бы одна живая душа могла глядеть в эти тусклые, усталые глаза. Послышался шорох со стороны кровати, что заставил меня напрячься и в мгновение выровняться словно по струнке. Он всегда спит не шевелясь. Любые движения — предупреждающий знак, означающий скорое пробуждение. И я могу только тщетно надеяться, что оно будет приятным. Обычно я не бужу Вару до тех пор, пока его дыхание не собьется, напоминая мне о собственной тревоге, или одеяло не спутается от метаний по кровати. Услышав задушенный всхлип, я вскочил с кресла, подлетая к валету. Телефон упал с громким хлопком, но мне было плевать. Это хуже, чем разбитый телефон или его обычные кошмары. Что-то не то, что-то, что заставляет меня беспокоится больше обычного. — Что? — спросил я сразу, как только Вару сел в кровати, широко распахнув глаза. Я видел, что мыслями он находится не здесь; мог чувствовать, что валет меня не видит и не слышит; знал, что единственное, что его сейчас окружает — темнота и призраки недавнего прошлого, от которых мы так старательно продолжаем бежать. Вару не выносил касаний — особенно сейчас, — поэтому я замер в нерешительности, пытаясь понять как поступить. Парень, сидящий глубокой ночью на кровати с гипервентиляцией и бегающим взглядом ни капли мне не помогал. — Вару, — попытался я. Безуспешно. Валет продолжал жадно глотать воздух, однако вместе с этим порывался встать с кровати, заставляя меня беспокоиться еще сильнее, ведь я знал, на что способен Вару во время своей панической атаки. Взгляд пробежался по всем ближайшим поверхностям в поисках хотя бы чего-то, что поможет мне отвлечь валета от мыслей. — Вару, — вновь позвал я, надеясь, что это чем-то поможет. Мой валет подорвался с кровати, а первым, что я сделал — подошел к двери, заслоняя ее собой, ведь знал, что если Вару выбежит, я не догоню его. Моя рука шарила вокруг, но шероховатая стена была единственным, чего я касался. В какой-то момент я не выдержал животного страха в глазах валета и щелкнул только что найденным выключателем света, заставив всю комнату мигом выйти из этой тянущей, черной темноты. — Вару, ты тут? — попробовал я снова, надеясь, что он выплывет из омута паники и наконец увидит меня. Мне хотелось схватить его, обнять, успокоить, утешить, но пока он не поймет, что я — это я, а не ублюдок, я не смогу этого сделать. Незачем ворошить свежие раны, что снова и снова проявлялись на поверхности после подобных кошмаров. — Вару, я Пик, твой король и неудавшийся братец, ты слышишь? — говорил я спокойно, но не отходя от двери, молясь, чтобы ему не пришло в голову пытаться выйти в окно, как в прошлый раз, в надежде покинуть карусель своей паники. — Вару, давай, вспоминай. Пик, Пик, я и есть Пик. — Пик? — словно не веря, повторил он. Отлично, он меня слышит. Все куда лучше, чем было в прошлый раз, я хотя бы могу общаться с ним, а не стоять в уничижительной беспомощности перед чужим ужасным страхом. — Да, Пик. Осмотрись в комнате, видишь меня? Мы в нашей комнате, слышишь, в квартире, которую нам подогнал Федор. Кроме тебя и меня здесь больше никого нет, я не трону тебя, ты знаешь. Ты веришь? — Нет, — грубо отрезал Вару, мотая головой из стороны в сторону. — Не верю, не верю, не делай этого, я тебе не верю! Я болезненно поморщился, понадеявшись, что эта гримаса сожаления не проскочит на моем лице. Вару вновь с головой окунулся в свой страх, он не видел меня, на моем месте он видел его. — Хорошо, хорошо, не верь мне. Расскажи, что ты видишь? Давай, осмотрись. — Отвали, — почти задыхаясь выплюнул он. — Блядство, — тихо шикнул я. Мне нужно коснуться его, мне нужно, чтобы он понял, что это я. Как сделать это так, чтобы не спровоцировать его на состояние еще хуже этого. Я не знаю. Господь, какой я бесполезный, я не знаю, что мне делать. Мы стояли друг напротив друга: я — прижавшись к двери, пытаясь собраться и придумать, как помочь своему валету, Вару — в центре комнаты, с горящими глазами, с собранным видом и реакцией «бей или беги», вызванной резким притоком адреналина. — Вару, кто я? — валет молчал, но после этого вопроса, что словно раскат грома прозвучал после долгой тишины и окатил по стенам с глухим эхом, дыхание свое восстановил. — Вару, вспоминай. Помнишь, как мы были в карточном мире, помнишь, как бесился с того, что не мог быть правителем. Помнишь Ру… — я осекся, ни к чему ему вспоминать ее. — Руины того, что осталось после того, как мы стали жить в реальном мире? Вспомни Витю, вспомни… Вспомни Милу. — с горечью усмехнулся я. — Ее бабушку и дедушку, что приютили тебя на ночь, когда ты сбежал из дома в мании. А помнишь зиму? Холодную такую, помнишь, как она тебе не нравилась? — Пик, — выдохнул Вару, глядя прямо на меня. Не сквозь, не над, не вперед стеклянными глазами, а на меня. — Пик, прости, — поджал он губы, сдерживая себя. — Я тебя разбудил, да? Я не хотел, не хотел. — Все хорошо, — медленно кивнул я, отлипая от двери и подходя к валету. — Слышишь, все в порядке, я не спал. — Я не хотел, Пик, — глаза его заслезились и он резко сел, закрываясь, обхватывая голову руками, зарываясь пальцами в пряди, подергивая их, намереваясь выдернуть. — Я правда не такой слабак, ты же знаешь? Просто… слишком много вспомнил за раз, такое бывает. — Я знаю, я не виню, Вару, — сказал я и медленно потянулся к его запястьям, дабы оттащить его ладони от волос. — У меня тоже такое бывает, просто… без таких потерь в пространстве. — Ложь, чтобы меня успокоить? — самоуничижительно хмыкнул валет, повинуясь моим рукам, отпуская свои волосы и поднимая взгляд. — Предупреждение на будущее, — покачал я головой, внезапно очень-очень устав от сегодняшнего дня.