Виан

Здесь холодно. Она начала ценить моменты, проведенные в лекарской комнате, когда жаловалась на ледяные стены. Там хотя бы был теплый ковер. Руки совсем скоро отсохнут. Толстая веревка сдавливает женские запястья так сильно, что в некоторых местах пальцы начали синеть. И как бы она не старалась хотя бы ослабить узел, все было бесполезно. Наоборот, кожа только стиралась и превращалась в кровавые подтеки, окрашивая жгут бордовыми каплями. Она слышит, как изредка пищат крысы. Это единственное её доступное развлечение сейчас. Откуда-то из коридоров слышен едва различимый басистый голос хмурого охранника, который явно её невзлюбил. Он, даже не скрывая своей неприязни к ней, носил воду точно по расписанию и ставил фарфоровую посуду на пол, не рискуя передавать из рук в руки. Боялся, что она его схватит. Он знает, кто она и за что здесь оказалась. Саша явно что-то замышляет. Она каждую свободную минуту носится в эти подземелья и начинает рассказывать абсолютно обо всем, что происходит наверху и какие сплетни появились. Несколько раз даже приносила сладости с кухни и кормила прямо из рук. Но как только ей задавался вопрос о том, что с ней такое и о чем она думает, девушка отшучивалась или резко переводила тему. Но по мнению Сони, они не говорят о самом важном. Ей хотелось обсудить то, что случилось между ними в первое Сашино посещение этого подвала. София поняла для себя, что ей интересна Александра в любовном плане еще очень давно, примерно семь месяцев назад. Она смотрела на неё как-то по-особенному, старалась как можно больше трогать или позволяла себе отпускать какие-то бредово-смущающие шутки, от которых хотелось провалиться под землю. А этой юной госпоже вообще нихрена! Смеется и ласково называет её дурочкой, относится как к подруге. Возможно, она не думала о том, что любовь между девушками вообще возможна. Но почему тогда не отпрянула, не ударила, а ответила на поцелуй? Не могла она себя так повести ради шутки. Но как только Соня дала себе обещание поговорить с Сашей серьезно, она пропала. Просто перестала приходить ни после утренней пиалы воды, ни после обеда, ни перед сном. Мужик отвечать на какие-либо вопросы не решился, даже не удостоил словестного отказа, просто помотав головой. Хреново. Слуги, которые приносили еду раз в день, тоже молчали. Одна довольно юная девочка только шепнула, что госпожа Вэнь "попала под горячую руку его Величества Императора". И что бы это могло значить? Канси не мог причинить ей вреда или как-то задеть, Соня в этом уверена. Да и если бы Саша получила наказание, их наверняка бы закинули в одну темницу, просто в разные клетки. Полное неведение начинало заметно раздражать. София отсчитывала дни до своей смерти. Она считала их по количеству пиал воды: три принесенные чаши были равны одному прожитому дню, ночью ей ничего не давали. Спать приходилось на ледяном полу, из-за чего уже на третий день начал появляться противный кашель. С каждым днем он становился все тяжелее, а держать перед Сашей лицо было все труднее. Иногда она заходилась в таких приступах, что приходилось сворачиваться калачиком и просто пытаться дышать. Плохо дело. Когда после последней пиалы воды сменился охранник и прошло какое-то количество времени, со стоороны выхода послышался легкий топот. Соня подумала, что Саша наконец-то смогла спуститься к ней и даже попыталась выглянуть сквозь прутья. С противным молодым человеком переговаривалась Мянь-мянь, которая держала в руках поднос с различными дымящимися тарелками. — Император пожелал подать лекарю Вэй Со последний ужин, — объясняла она и чуть ли не в лицо ему тыкала едой. — Я обязана исполнить его приказ. — Я не могу пропустить тебя на словах, малышка, — только пожимал плечами мерзавец. — Вдруг ты совсем не от императора? — Да кому еще в голову придет спускаться в эти сырые и вонючие подвалы? — фыркнула девушка. — Тебе потом повесят за непослушание, идиот. Аргумент был принят сразу же, мужчина отошел, освободив путь. Соня хотела было расспросить хотя бы у неё за госпожу Вэнь и что вообще происходит наверху, как случило то, чего она ожидала в самую последнюю очередь. Мянь-мянь, как только охранник повернулся к ней спиной и хотел сесть на свой нагретый стул, скинула с подноса посуду. Та с жалобным звоном разбилась вся до единой, еда потекла по полу. Не теряя времени, служанка замахнулась на удивленного воина, попав ровно по голове. С громким звуком, поднос раскололся на две части, а тело ударилось об камень. Она его чуть не убила... — Что происходит? — ошарашенно глядя на весь происходящий цирк, спросила Соня. — У меня и правда императорский приказ, — бегло проговорила Мянь-мянь, рыская по карманам мужчины. — Но до последнего ужина тебе пока что далеко. Служанка, выудив из под слоев одежды звенящую связку ключей, подбежала к клетке Сони. Щелчок и калитка противно заскрипела, объявляя о том, что заключенная на свободе. Девушка помогла лекарю устойчиво встать на ноги и, слегка придерживая за плечи, повела ту на выход. — Моя казнь должна быть утром, что случилось? — хриплым от болезни голосом недоумевала Соня. — Император пожелал тебя срочно увидеть, я не знаю, — искренне ответила Мянь-мянь, завернув в коридоры для служанок. — Сказал сделать все так, чтобы никто не догадался, что ты у него. Вот мне и пришлось пойти на хитрость. — Ты меня буквально украла, — усмехнулась девушка. Они шли довольно быстрым шагом, ибо ночью все-таки была вероятность того, что какой-нибудь слуга решит испить водички после кошмара. Коридор был окутан полумраком, фонари горели через один и очень тускло. Соня несколько раз даже смогла запнуться и едва ли не полететь носом в мраморную плитку. Стоящий на входе в императорские покои Сычжуй молча открыл двери и пропустил девушек внутрь. Канси, сидящий на своем ложе и сложивший ноги по-турецки, явно их ждал. Мянь-мянь, доведя лекаря до середины комнаты, поклонилась и быстро вышла из помещения, попутно что-то шепнув воину. — Сам меня убить решил? — София не церемонясь села прямо на пол, сил не было абсолютно никаких. — Не болтай ерунды, — цыкнул парень и подошел к девушке. В его руках был небольшой кинжал, отчего и возникла мысль о быстрой расправе. Но нет, он был нужен совершенно для другого. Канси опустился перед Соней на колени и поднес лезвие к чужим рукам. Стягивающие все это время запястья канаты упали на пол. Это было настолько неожиданно, что София даже зашипела. Запекшиеся и прилипнувшие к завязкам раны начали неприятно щипать и ныть. — Как тебе жизнь под землей? — вздохнул император. — Оно того стоило? — Если ты притащил меня сюда только для этого, то я могу сразу идти назад, — закатила глаза Вэй. — Я не пожалела о своем выборе ни разу за эти дни, думаешь сейчас передумаю? — Ты такая дура, — Канси поднялся со своего места и подошел к золотому небольшому столу, на котором стояли несколько пиал с ароматным чаем. Он взял одну из посудин в руки и протянул её девушке. — Я не думал, что ты положишь свою голову под нож за какую-то девчушку. — Саша – это отдельный случай, — она с благодарностью приняла предложенный напиток. В темнице ей давали только ледяную воду. — К чему весь этот разговор, если уже все сделано? Мне переживать не о чем, я умру в любом случае. — Мне просто интересно, что за связь между вами, — протянул последнее слово по слогам парень. — Она за последние несколько дней чуть дворец не перевернула. Пыталась Чао оклеветать, чуть покои мои не разнесла. Так хотела вытащить тебя оттуда. — Что? — напряглась Соня. — В ней слишком толстый стержень и абсолютно отсутствует чувство такта. Ругалась со мной, бранила всеми русскими словами, которым ты меня учила когда-то, и плевать ей император я или кто. Фальшивое письмо написала от лица Вэня, будто он сделку заключил с соседним государством, даже печать его поставила. Требовала, чтобы ты понесла наказание не за тяжелое убийство должностного лица, а за самодеятельность. А я мог бы кинуть её тоже в темницу за клевету... — И почему ты этого не сделал? — спросила София, грея руки об пиалу. — Мне было интересно, на что она еще способна пойти. Её даже не остановили мои угрозы казнью. В любой ситуации спрашивала про тебя, меня это даже поразило. — А меня ты зачем вытащил вообще? — тяжело вздохнула Соня. Она поняла, что творила Саша и чем жертвовала ради неё. — Провести воспитательную беседу перед отсечением головы? — Да никто тебе ничего не отсечет, — выпалил парень, взмахнув обеими руками. — Смешно, — усмехнулась София. — В тебе проснулась жалость к убийце? — А ты бы смогла на моем месте поступить иначе? — опустил голову Канси. — Казнить собственными руками человека, который вырос на твоих глазах? Ты мне как родная сестра, Сонь, это безумие. Меня даже не трогает тот факт, что ты нарушила свою клятву и лишила Империю политического чиновника. Соня молчала. Она не могла подобрать слов, чтобы ответить на такие громкие высказывания, особенно со стороны правителя. Появилось какое-то странное чувство, отдаленно напоминающее стыд или неловкость по отношению к нему. — Я решил сохранить тебе жизнь, — продолжил парень. — В твою темницу уже бросили воровку, которую должны были повесить через два дня. Я хочу подарить тебе свободу в действиях, ты будешь делать то, что считаешь нужным сама, можешь уйти жить в свой лесной дом или уехать куда-нибудь, я обеспечу тебе жилье и комфортную дорогу. — А что будет с Сашей? — прервала поток чужих мыслей Соня. — Сегодня утром я оповестил её, что она будет перевезена на территорию Российской Империи. Я выкупил у того государства имения, которые принадлежали семье госпожи и передам их ей. Так будет лучше для всех. — А ты спросил, чего хочет она? — нахмурилась София. — Она хочет тебя, — пожал плечами Канси. — Целой и невредимой. Но я не могу подойти к ней и сказать, что ты на самом деле жива и это просто театр нескольких актеров. Я запретил ей спускаться в темницы, чтобы она ни о чем не догадалась. — Это жестоко, — цыкнула девушка. Ей искренне жаль, что Сашу сейчас буквально держат за дурочку и заставляют морально угасать с каждым днем. — Это правильно, — стоял на своем парень. — Я не понимаю, почему ты так печешься о ней? У нее есть деньги, она помещица, ни в чем не будет нуждаться. С каких пор тебя заботят людские чувства вообще? — Да потому что я люблю её, — не выдержала Соня. — Я знаю, что ты мне сейчас скажешь. — Ты просто нашла себе хорошую подругу, не заводись так, — принял такое сильное заявление за шутку Канси. — Это не дружеская привязанность, Си, — отрицательно помотала головой лекарь. — Я люблю её, как если бы я была мужчиной. У меня к ней любовные чувства и я могу об этом открыто сказать, потому что уверена. Ты можешь начать ненавидеть меня или сторониться, но ничего с этим поделать я не могу. И пошла я на убийство тоже из-за этой блядской любви. Я ревновала её к твоему чертовому Вэню каждый день, понимаешь? А когда она приходила ко мне, как побитая собака и просила помощи, во мне с каждым днем кипела такая жгучая ненависть, что её некуда было девать. А в последнюю его ночь он перешел все границы. Я не могла оставить такое отношение к ней без внимания. Именно поэтому я подсыпала ему яд и ни капли не жалею об этом. К концу своего длинного признания, Соня смахнула с щеки одинокую слезинку. Она смогла открыть свой самый страшный на данном этапе жизни секрет почти старшему брату, императору Китайской Империи, в которой такая любовь поднимается насмех и совершенно не приветствуется в обществе. — Ты же понимаешь, что ваши отношения невозможны? — вздохнул Канси и притянул девушку ближе к себе. — Понимаю, — всхлипнула София куда-то в сильное мужское плечо. — Я правда пыталась списать это все на какую-то крепкую дружбу, но это не оно... — Она скоро уезжает, ты сможешь это отпустить, — шептал парень, слегка покачивая дрожащее тело. — Ты переживешь это и просто забудешь её, а потом просто заживешь обычной жизнью.

***

Канси отпустил её в лес и сказал, что больше она зайти на территорию дворца не сможет. Он знает, что у неё где-то там, совсем в глуши, находится личный небольшой домик, в котором она может поселиться. И Соня хорошо знает об этом. Она даже будет жить не одна: кошка, которую Саша когда-то героически спасла с дерева ценой собственных коленей, так и осталась жить вместе с лекарем. Белую малышку она назвала Юки и иногда приходила домой просто ради того, чтобы покормить её и поиграть с ней. Животное оказалось очень ласковым и быстро привыкло к девушке, они заменили друг другу друзей. Продуктов здесь хватит на первые несколько дней, максимум на неделю. В свое пристанище София приходила только поспать, ела она обычно на дворцовой кухне. Повара ей даже отдельные порции готовили, чтобы та еще больше не похудела со своей вечной активной работой. А теперь все надо делать самой. Лекарь растопила печку, дабы прогреть остывший дом и даже смогла замесить тесто на хлеб. Просто захотелось домашнего хлеба с обычным теплым молоком, а после всего этого проспать несколько суток под тяжелыми одеялами и пусть весь мир подождет. Работы у неё теперь нет, заниматься чем-то нет никакой необходимости. Но вот незадача: половицы в стороне прихожей начали активно скрипеть, когда Соня только поставила тесто в печь. Юки первой спрыгнула со своего излюбленного места на сиденье та и побежала вынюхивать обстановку. Никаких истерических криков не последовало, значит там не браконьер и не живодер. Кого это занесло в такую глушь? Обтряхнув руки от муки, Соня тихо выглянула в сторону, откуда исходил звук. Рядом с шкафом коллекционных трав стояла довольно высокая стройная фигура, которая тянула свои пальцы и засохшим лепесткам. София сначала подумала, что её на почве сильных стрессов уже начали посещать крупные галлюцинации, даже несколько раз помотала головой, но образ никуда не растворился. Тогда она подошла ближе. Со спины она сразу поняла, что за наглый гость вошел в её дом без приглашения, но вопросов было слишком много. Как она добралась сюда? Кто ей рассказал об этом месте? Сама ли она дошла? — Подсказать что-нибудь? — на манер торговца спросила Соня и дотронулась до чужого плеча. Она материальна, она правда здесь.