Виан

Соня смотрела, как выносят бездыханное тело. Вэнь, до этого лежавший в собственных рвотных массах и противной пене, так и не проснулся, хотя слуги всеми молитвами пытались привести его в чувства. На истерические вопросы: "почему ты бездействуешь, наш хозяин умирает?!" она только закатывала глаза и отвечала, что ему уже не помочь. Едва все закончилось и в покои пришли служанки с тряпками, София сразу же забрала остатки своих инструментов и пошла к себе. Наверняка весь этот шум разбудил Сашу и она там переживает. Так не пойдет. Пока она шла по коридору, в её голове крутились сотни отговорок и речей, как рассказать о смерти Вэня девушке. Не то, чтобы Соня переживала за трагичность утраты, она не хотела, чтобы госпожа считала её убийцей. Вариант сознаться в содеянном лично отмахнулся также быстро, как и решение просто ничего не сказать. Рано или поздно она узнает обо всем, правда вскроется, но Сони в живых к этому времени уже не будет. — Что там были за крики? Саша и правда уже проснулась и сидела на заправленном ложе в позе по-турецки, будто это спальное место принадлежало ей. Она ночевала здесь слишком много раз, чтобы вести себя как гостья. Соня на это даже уже ничего и не говорит, только ставит поднос и опускается на сиденье та, до сих пор подбирая правильные слова. В голове пустота, даже перекати-поля нет. — Произошел небольшой инцидент, — отозвалась лекарь. — Меня ищут? — предположила Саша и поднялась с постели на ноги. — Тогда мне стоит уйти к себе, иначе у тебя будут большие проблемы. — Тебя никто уже не ищет, — сглотнула вязкую слюну Соня и посмотрела на девушку. — Он мертв. Госпожа Вэнь на такое заявление застыла на месте и вопросительно уставилась на девушку. Она может ответить чем угодно, но она точно знает, что ночью с мужчиной было все хорошо и даже больше, он спокойно бегал. Как за несколько часов он мог умереть? И главное по какой причине? — Среди нас ходит убийца? — задала вопрос Александра. В ответ она получила лишь положительный кивок. Соня не хочет называться убийцей, но так оно и есть. Это не первая смерть от её рук, но почему-то в данной ситуации в груди образовался какой-то тягучий комок непонятных эмоций, которые она не может идентифицировать как что-то одно. Но она сделала это осознанно и по своей воле, сожалениям здесь нет места. В двери неожиданно постучали несколько раз. Саша отмерла и пошла к источнику звука, надеясь, что это все таки ошибка и за дверью стоит её разъяренный живой муж. Но вместо мужчины на пороге стояла перепуганная Мянь-мянь с каким-то парнем. Госпожа знает, что это один из воинов-стражников, но имени ей так и не удалось запомнить. — Госпожа, охраной было принято решение увезти вас в императорский дворец, — бегло проговорила она и без приглашения вошла в комнаты. — Лекарь Со, вас тоже просят спуститься к каретам. Эвакуируют, значит. Через час правителю станет известно о случившемся и начнется громкое разбирательство, ведь был убит не простой человек, а самый влиятельный из чиновников Китайской Империи. Ему Соня соврать не сможет. Саша же согласилась поехать к императору ради своей безопасности. Она попросила Мянь-мянь принести ей какое-нибудь ципао или кимоно, чтобы не ехать в одной накидке на голое тело. Как бы оно там ни было, она была и остается почитаемой госпожой и такой вид даже при мертвом муже не особо уместен. Девушка переживала не о том, что Вэнь Чао погиб, ей было дурно от того, что среди них по поместью разгуливает убийца, который смог добраться до спальни чиновника и остаться незамеченным. Она представляла, как человек, облаченный в черные одежды, проникает через окно третьего этажа в комнаты мужчины и вонзает огромный клинок прямо в его грудь, образовывая сквозную дыру. Фонтаны крови, зов на помощь, паника. Ехали девушки вдвоем в господской карете. Это было решением самой Саши, ей так было спокойнее и за себя, и за лекаря. Сразу после них, в центре цепочки ехала небольшая телега с телом Вэня, которое пока что просто прикрыли соломой и тканью, замаскировав его под груз. В самом конце единый организм из транспорта замыкали с десяток лучших охранников поместья на такой же телеге. Дорога им предстоит недолгая, около часа, если они едут по официальным улицам без всяких срезов. — Мянь-мянь сказала, что ты нашла его тело, — почему-то начала разговор на такую тему Саша. — Нашла, — подтвердила Соня и сделала глоток зеленого горячего чая. — Но он за час до твоего прихода был жив и отдал приказ привести тебя к нему, — продолжала девушка. — Саш, его отравили, — София поставила чашку на небольшой столик молясь, чтоб они не наткнулись ни на какую кочку. — Он в отрезок этого времени завтракал, к нему входили другие слуги. Могло произойти что угодно. Александра кивнула, все же согласившись с теорией лекаря. Она не думает, что Соня стала бы травить Вэнь Чао в открытую, когда все знают, что она была в его покоях. Да и за что? За год их совместной жизни, пусть эти двое и постоянно препирались друг с другом, никто из них не нападал с кулаками. Так что вариант того, что рядом с ней сидит убийца её мужа, девушкой не рассматривался. Соня же весь этот короткий разговор сидела на эмоциональных качелях. Она чувствовала своим нутром, как сердце куда-то бежало с бешенной скоростью, она едва контролировала пальцы от тряски. Если Саша о чем-то догадывается, почему не спросит прямо или не позовет сюда охрану? К чему все эти игры и недосказанности?

***

Канси, завидев из окон своих покоев приближающийся экипаж из карет поместья Вэнь, сначала обрадовался. Он подумал, что его подчиненный приехал просто в гости на чашечку чая, еще и девушек с собой привез. Но его смутило количество охраны, прибывшей с ним. Настолько беспокоится о своей безопасности? Император вышел из дворца прямо к воротам, чтобы встретить подъезжающих гостей. Когда первая карета остановилась и из неё сначала выпрыгнула София в домашнем ханьфу, протянув руку со словами: "застегивайся давай, не май месяц", император напрягся. По этикету мужчина должен выходить первым и помогать девушкам вылезти, но он не появился ни после Саши, ни после Мянь-мянь. — Мы без приглашения, — первой подошла Александра и сдержанно поклонилась. — Сложившиеся обстоятельства не оставили нам другого выхода. На последовавшие за такой короткой речью вопросы от Канси она предпочла не отвечать и просто двинулась в сторону входа. Мянь-мянь, отвесив быстрый поклон, побежала за своей госпожой, явно встревоженная её состонием. По госпоже Вэнь было видно, что она полностью погружена в свои мысли и сейчас абсолютно не имеет контакта с внешним миром. Соня на требования объяснить ситуацию также ничего говорить не стала, поманила рукой к первой прицепленной телеге. Канси подумал, что они привезли ему подарки и это просто такой своеобразный сюрприз, но когда девушка дернула за лежавшую сверху ткань... Его чуть не стошнило прямо на выложенную дорожку. Вэнь лежал в соломе и слегка покрылся какой-то грязью от телеги, которая в повседневной жизни использовалась рабочими в быту. Губы его приобрели трупный темный цвет от удушья, спасибо слугам, которые додумались вытереть область вокруг рта от всех биологических жидкостей. Но глаза закрыть никто не решился – они так и остались широко распахнуты и застыли с эмоцией ужаса внутри. — Приблизительное время смерти – около восьми утра, — безэмоционально оповестила София. — Его отравили. Воины испугались, что госпоже Вэнь тоже может что-нибудь угрожать и настояли на том, чтобы мы немедленно ехали сюда. Слез горя со стороны правителя не последовало, он не считал его другом. Но убийство влиятельного чиновника – это чуть ли не серьезнейшее проишествие, которое должно быть как минимум расследовано. Убийца обязан быть наказан. — Вам следовало бы вызвать меня в поместье, — вздохнул Канси, понимая, что ниточку найти будет очень тяжело. — Убийца вряд-ли поехал среди вас сюда, если он только не самоубийца. Дай указ, чтобы заперли въезд во дворец и собрали всех приезжих в церемониальной. — Что делать с телом? — поинтересовалась Соня, понимая, что ей не избежать допроса и рано или поздно очередь дойдет до неё. — Оставь здесь. Накрой только, чтобы птицы не заклевали.

***

Каждого по одному вызывали в личный кабинет правителя на долгий допрос. Не выделяли никого: среди воинов и служанок сидели и Соня с Сашей, и Мянь-мянь, и парень-самурай, распорядившийся ехать к императору. И если Александру расспросили о том, что было ночью, не замечала ли она ничего странного и почему оказалась не в спальне Вэня, остальных заставляли вспомнить все до мельчайших подробностей и цеплялись за каждую мелочь. Большинство людей даже не видели хозяина накануне и описывали свою нудную работу. Но у всех была приблизительно одна версия событий этого трагичного утра: живой Вэнь Чао плотно позавтракал и позвал к себе в покои лекаря Со, которая и начала кричать о его смерти. Жена чиновника же по этому поводу ничего сказать не смогла, но в конечном итоге из неё вытянули детальное описание того, как он её пытался изнасиловать и по каким коридорам она бежала. Ниточка привела императора опять к лекарю Со. Отпустив на его взгляд неадекватные догадки, Соню он решил опросить самой последней. — Яд мог быть где угодно, — стояла на своей теории София. — К тому же, он утром съел огромный поднос всевозможных блюд, мало ли. — Но ты можешь объяснить мне, почему он не умер сразу после употребления пищи? — Канси сложил руки в замок на груди. — Все слуги сказали, что он еще два часа после завтрака ходил живчиком. Император перед приемом Сони попросил удалиться всех присутствующих на допросе воинах и стражниках, которые там стояли по большей части для его личной безопасности. — Это мог быть яд-скрытник, — на жаргоне выразилась девушка. — Медленно действует, но противоядия не имеет. Даже если бы я сообразила что к чему, помочь бы ему не смогла. Я не Бог. — Сонь, — по имени обратился Канси. — Ты давала мне клятву пять лет назад, когда дядя захотел обучать тебя лекарскому делу. Ты помнишь слова? Она их никогда не забудет. Это закон, который она выучила на всю свою сознательную жизнь и даже после смерти, будучи обозленным на весь мир злым духом, будет помнить и следовать ему. — Клянусь чтить законы Небес превыше всего, — начала София и крепче сжала кулаки. — Клянусь защищать императора. Клянусь защищать здоровье дев, вдов, сирот и всех невинных душ. Клянусь никогда не злоупотреблять и не пренебрегать честью этого звания, как и любой другой лекарь до или после меня. — Молодец, — тяжело вздохнул парень. — А теперь давай еще раз, но держа все сказанные до этого слова в голове. Почему он не умер сразу после завтрака? — Потому что в завтраке яда не было. Она не может больше лгать. Канси знал, что клятва окажет на неё такой эффект. Да, это давление на личность в чистом виде, но ему ничего другого в этой ситуации не оставалось. Он надеялся, что все подозрения ошибочны и девушка тут совершенно не при чем и кто-то желал её подставить. — Где был яд? — он разочарован. — В преподнесенном мной лекарстве, — она не плачет, ей не жаль. — Ты осознаешь, что натворила? — Канси закрыл обеими руками лицо и тяжко выдохнул весь воздух из груди. — Осознаю, — подтвердила София. — Я знаю, что это тяжелое преступление и чем мне придется за него расплатиться. — Тебе не страшно? — У меня тонкая шея, — усмехнулась девушка и поднялась со своего нагретого места. — Надеюсь, что боли я не успею почувствовать. Мне самой воинов позвать или это сделаешь ты? Император громко приказал стоящим за дверью самураям войти в покои. Вэй Со, урожденная София Кульгавая, официально признана виновной в смерти первого политического чиновника Китайской Империи – Вэнь Чао.

***

Холодно. В этой темнице даже крысы не бегают, настолько здесь бездушно и глубоко. В воздухе стоит перманентный запах плесени и сырости, к которому она уже привыкла. От каменных стен несет льдом, булыжник не умеет вырабатывать тепло. Она сидит на полу у стены, согнув ноги в коленях. Руки она в состоянии только положить на колени, крепко затянутая на запястьях веревка больше не даст ничего сделать. Ей каждый час наливают стакан воды, но от последних двух она отказалась. Она не сожалеет о том, что сделала. Наоборот, её преследует какая-то странная радость за то, что она осмелилась на этот шаг. Даже не так, она пошла на поводу эмоций и расплатится за это, но ей не жаль. Если бы ей дали выбор, она бы поступила так еще раз, но более извращеннее. После первого стакана воды к ней приходил старик Синь. Перед ним было стыдно, что он не смог воспитать достойного лекаря. Он пускал редкие слезы и спрашивал девушку, что её толкнуло на этот отчаянный шаг и не взяла ли она чужой грех на свои плечи. Мужчина даже попросил на секунду открыть камеру, зашел и заключил ледяное тело в теплые объятия. Он гладил её по волосам и говорил, что это ошибка и все обойдется, её оправдают и они начнут жить по-старому. Она не хотела расстраивать его, поэтому молчала и изредка кивала на очередные слова поддержки. Ей никогда даже не доводилось спускаться в темницы. Заключенные не имели прав на лечение и чаще всего умирали от запущенного туберкулеза, поэтому надобности в посещении лекарем этих мест не было. Зато теперь она сполна может восполнить такую большую утрату и рассмотреть каждый камень в стене. Когда ей предложили пятый стакан воды, от которого она хотела вновь отказаться, в стороне охраны послышался до хруста костей знакомый голос. Перед ней у нее не хватит сил оправдаться, она не выдержит этого разговора. Девушка не поднимает головы, когда дверь открывается и её личную камеру заходит человек, но по подолам дорогого ципао можно понять, что это далеко не заключенный. Саша села напротив Сони прямо на пол и оперлась об прутья металлической решетки. Канси лично рассказал в деталях ей обо всем, что лекарь сама поведала ему на допросе. Как и все приближенные к ней, Александра не поверила в это и начала твердить, что это ошибка и её вины здесь вообще нет. Но как только в разговор вмешался начальник стражи и кинул, что маньячка уже ждет своей участи в темнице, девушка сорвалась с места, даже не поклонившись императору. — Ты понимаешь, что тебя теперь ждет? — прошептала госпожа Вэнь. Соня поднимает взгляд и видит, что её губы слегка подрагивают. Плакала. — Отвечу также, как и Канси, — бросила девушка и прижала ноги ближе к себе. — Понимаю. Жду этого момента. — Тебе голову отрубят, — её голос дрожит, она шмыгает носом. Сдерживается, маленькая. — Знаю, — вздохнула София. — Не переживай, все будет хорошо. Я не умру дряхлой старухой и буду вечно молода. — Как ты можешь такое говорить? — по её щеке катится одинокая слеза и капает на камень. — У тебя не было никаких причин делать этого... — Помнишь, у нас с тобой относительно недавно случился диалог, — увела от темы Соня. — Что я должна буду на твоих похоронах заплести тебе красивый колосок? Раз уж из нас двоих умру быстрее я, я хочу, чтобы тебя не было среди зевак на казни. Тебе не стоит этого видеть. — Тебя не казнят, — начала мотать головой Саша. — Прекрати, все решено, — протянула последнюю гласную лекарь. — Зачем ты пришла сюда? — Ноги привели, — отозвалась девушка. — Не хочу, чтобы ты сидела тут одна. Мне страшно за тебя, Сонь, я не могу отлеживаться в теплых покоях, пока ты гниешь здесь. Зачем ты его убила? Он не сделал тебе ничего. — Но он сделал много чего тебе, — пожала плечами София. — Считай, что я сделала это за тебя. За такую, как ты, и умереть не жалко. — Это бред, — не сдержалась Александра и подскочила со своего места. — Ты не должна была этого делать, понимаешь? Я же просила не лезть! Юная госпожа в несколько шагов пересекла маленькую камеру и упала перед Соней на колени. Она обхватила её обеими руками и уткнулась носом в шею, вдыхая такой природнившийся за время запах. К сожалению, ответить ей не смогут, веревка завязана в несколько узлов. — Это было ошибкой, Соня, — бормотала Саша. — Что тобой двигало в тот момент? Почему? — Чувства, — выпалила София. — Мной двигали чувства, Саша. Я не могла смотреть, как ты страдаешь. Я весь год старалась оберегать тебя, помогать как только могла, а ты вечно возвращалась к этому уроду. Мне пришлось так поступить, потому что к мертвецу ты вернуться уже не сможешь. Александра затихла. Она слушала чужой монолог и просто молчала. Соня права, она в свое время не хотела ничего менять и просто мирилась с ежедневными побоями и насилием в их маленькой отвратительной семье. И вот к чему это привело. — Человек будет до конца защищать любимого человека, — вдруг резко начала лекарь. — И я человек, и я защищала тебя до самой смерти. Я радовалась, что ты находишься рядом со мной. Мне очень ценны наши с тобой ночные разговоры, когда ты приходила ко мне вся побитая, но предпочитала поговорить о погоде, чем о своих проблемах. Ты до сих пор носишь этот блядский браслет, который я тебе подарила. Когда мне отсекут голову – выкинь его к чертям, пожалуйста. — Ты считаешь меня любимым человеком? — улыбнулась Саша. Это похоже на очень плохой анекдот. — Не веришь? Александра хотела пошутить, что маньякам верить нельзя, но ей не дали. Она ощутила на своих губах чужие, потрескавшиеся и холодные. Соня тут же почувствовала соленый привкус от высохших слез. Она вложила в этот резкий жест все накопившееся за этот год и постаралась слизать всю соль плохих эмоций, что приходится проживать аристократке. Саша не отстранилась. Наоборот, прикрыла глаза и поддалась вперед, решив перехватить инициативу на себя. Она переместила одну из рук на шею девушки и пересела к ней на бедра, как сделала бы это с мужчиной. Самым краешком подсознания она понимала, что это жутко неправильно и так быть не должно, но... Плевать? Насрать? Поебать. — Меня с таким грехом в рай не впустят, — на заминке между поцелуями усмехнулась Соня. — Это уже твои проблемы, — бросила Саша и вновь припечаталась к чужим губам. Интересно выходит, что для того, чтобы они наконец дали волю своим чувствам, одна из них должна была умереть. Еще пять минут назад их диалог был наполнен мраком и апатией, а сейчас они забыли обо всех нависших над их головами проблемах. Но одно понятно точно: Александра сделает все, чтобы этот лекарь не лишилась головы или ляжет вместе с ней в одну яму.