ради тебя я живой

Каждые полчаса по радио, найденному в баре, крутили одно и тоже. Роме, если честно, это надоедало, а он даже не знал, работает ли его передатчик. — Уважаемые жители Санкт-петербурга, если вы еще остались — дайте знать! Наши службы помогут Вам и привезут Вас в наш лагерь выживших. Повторяю, Вам помогут, дайте знать! Чужой голос повторял одной и тоже, а Худяков все тыкал и тыкал в рандомном порядке на кнопки, в надежде, что передатчик все-таки работает и помощь уже где-то в пути. Но голос все говорил и говорил, не обращая внимания на действия Ромы. — Выжившие Санкт-петербурга, помощь в пути, дайте знать, где вас найти! — вновь и вновь вторит мужской голос в радио. У Ромы сдают нервы. Он уже второй месяц просто пьет, не зная, как еще можно помочь себе с ситуацией со Стёпой. Алкоголь в баре заканчивается с огромной скоростью — уже выпита вся водка и ром, сейчас в бокале Худякова виски, но уже даже он не берет. Каждый вечер Рома плачет. Вроде, мужик, а справиться не может. Психика просто летит в пизду. Вдвоём было тяжело и скучно, одному — вообще клиника. Рома не может каждый день проживать одно и тоже. Один день он проживает будто два дня. Сложно, морально сложно. — У нас есть сообщение, но мы не можем его разобрать, это не похоже на азбуку Морзе. Если вы человек — подайте один сигнал, — краем уха улавливает Рома чужой голос. — Повторяю, если вы человек — подайте ровно один сигнал. Худяков нажимает долго на кнопку, надеясь, что это все-таки его услышали. Нажимает, вливая полностью все содержимое стакана в себя. Нажимает со слезами на глазах. Ещё день — и он бы выстрелил в себя, и не стал бы сдерживать свое обещание перед Стёпой, как бы он его не любил. — Ты меня бросил, ты умер, как я могу до сих пор тебе какое-то обещание торчать, — как-то вечером вслух размышлял Рома, вливая в себя очередную порцию алкоголя. — Я, блять, совсем один, а тебе похуй, у тебя больше нет никаких мыслей, — стакан со всей силы летит в стену бара, разбивая не только себя, но еще и две стоящие рядом бутылки с алкоголем, название которого Рома до сих пор не мог выговорить. Наверное, это к лучшему, неизвестно, какие побочки у этой ядовито-зеленой жижи. — Вы знаете Морзе? Один сигнал — да, два — нет. Повторяю, один сигнал — знаете Морзе, два — не знаете, — вновь слышится чужой голос и он за это время стал уже самым родным. Рома дважды нажимает на кнопку, чуть задерживаясь при каждом нажатии. Из Морзе он знает только, как будет SOS — три точки, три тире, три точки. Дальше — ужасная неизвестность. — Хорошо, мы вам обязательно поможем. Давайте выясним, куда направлять спасательную бригаду. Мужчина по радио задавал вопросы, касательно того, где находится Худяков: точно ли Петербург, какая станция метро поблизости; даже выяснили, что находится Рома в баре и все это — только двумя символами: да — один сигнал, нет — два сигнала. Рома внимательно слушал все вопросы мужчины из маленькой коробочки, верно отвечал на все вопросы, и просто ждал. Ждал, когда будет помощь. Когда будет спасение. Когда, наконец, будут другие люди. Разговаривать с самим собой хорошо было ровно первые пару дней, далее — ужасное состояние, когда вместо ответа тебя преследует кладбищенская тишина. — Вы один? — вновь раздается голос спасителя из динамиков. Рома долго зажимает кнопку передатчика. — Вы ранены? — дважды нажимает на кнопку, делая очередной глоток алкоголя, который налил, пока этот радист искал информацию о барах на Лиговском проспекте. — В здании, где вы находитесь, есть зомби или зараженные? — Рома вновь дважды зажимает кнопку передатчика. — А рядом есть? — и еще два раза. — Не беспокойтесь, помощь уже в пути! Меня зовут Иван, к вам приедет Андрей, поможет собраться и привезет Вас в наш лагерь. Мы ожидаем Вас! Рома счастливо выдыхает, понимая, что сейчас вот-вот за ним приедут, его вывезут к людям и он сможет социализироваться: за два года проведенных со Стёпой Рома вообще забыл что это такое — разговаривать с людьми. Собираться ему не долго — он из ближайшего ТЦ принес себе пару футболок, две пары джинс и спортивных штанов, трусы, носки и удобную обувь. Еды в баре не хранилось, Рома съедал сразу все, что приносил и не хранил тут ничего, да и негде было. Генератора в баре не было, поэтому холодильники отключенные были и готовить негде было, всё-таки, это бар, а не ресторан. Рома лишь пару бутылок с алкоголем засунул глубоко в рюкзак, радуясь тому, что наконец-то это все закончится. Наконец-то будут люди. Наконец-то его чем-нибудь отвлекут. До приезда спасения — ровно три бокала виски, которые Рома не сильно тянул, но всё-таки не торопился пить. Хотелось помощь встретить в относительно живом состоянии. В дверь тихо стучат и Рома сначала пугается — если это скребуться зомби — помощь от Ивана вряд ли сюда подъедет. — Мы от Ивана, вы тут? — слышится чужой голос из-за двери и Худяков выдыхает. Наконец-то! — Да, да, щас, — мужчина к двери подходит и отодвигает от нее стол и стулья, пропуская внутрь, как он понял, Андрея. — Ого! — заходя в здание бара, он чуть нос жмурит, задерживая дыхание. Да, Рома немного бухал и не выходил отсюда, но что, серьезно такой запах алкоголя? — Ты как тут? Готов ехать в цивилизацию? — оглядывая здание, тот самый вроде-Андрей руку протягивает, чтобы поздороваться. — Я Андрей Замай, в машине Дарио и Игорь ещё, я сейчас их позову, не пугайся. Нужно остатки алкоголя собрать, — Замай выглядывает за дверь и машет в сторону приехавшей машины рукой. — Удобное место нашел себе, — улыбается тот, а после телефон из кармана штанов достает. — Рудбой, мы на месте. Парень тут. Сейчас соберем некоторые запасы и выдвигаемся домой. Тут еще недалеко магазин, думаю, туда отправить Игоря, чтобы затарился едой и вещами, скоро зима же. Что думаешь? — мужчина плечом прижимает телефон к уху, убирая автомат за спину и смотря на бутылки с разноцветным алкоголем. — Да тут шикарно, Вано! Тебе текилы привезти или пошел ты нахуй? Ха-ха, ладно, отбой тогда, скоро будем. Замай кладет трубку и поворачивается к Роме. В здание к этому времени уже заходят еще два мужчины. Худяков оглядывает их и кивает, здороваясь. — Ого, если бы я тут заныкался — я бы не искал помощи, — смеется один из зашедших, забирая бутылку из рук Андрея, открывая крышку и нюхая алкоголь. — Ты как, мужик? — Да норм, — пожимает плечами Рома. Больше с ним не разговаривали: мужчины делали свою работу, собирая в большие пластмассовые ящики бутылки с алкоголем и относя его к машине. Один из мужчин (Рома понимает, тот самый Игорь) уходит в ТЦ недалеко от бара, договорившись ровно через полчаса выезжать. Худякову не дали помогать таскать алкоголь — посадили за барную стойку, налили из термоса чая с травами и выдали пару бутербродов. Рома с благодарностью всё съедает ровно к моменту, когда пора выезжать. Три мужчины, еще груженные алкоголем и каким-то бумагами (со слов Дарио они нужны для отопления лагеря), из бара выходит и к машине идут, переходя через дорогу. Машина аккуратно стояла спрятанная между двумя зданиями. Автомобиль был достаточно грязный, и если бы за рулём не сидел уже Игорь, он бы подумал, что авто заброшенный с самого начала этого аппокалипсиса. Лагерь выживших находился в получасе езды по грунтовой дороге, далеко в лесу, за огромным забором. За этим забором жизнь кипит, как будто бы зомби-вирус их не касается. Там и взрослые мужчины, и молодые мальчишки, и совсем маленькие детки. И женщины тоже есть, и их тоже много. Все чем-то заняты, что-то делают для поддержания работоспособности лагеря. Мужчины тяжелые дрова с одной стороны носят куда-то в большое здание, видимо, из которого всё это отапливается. Девушки кушать готовят, подростки с малышней сидят в чем-то похожем на песочницу: такая была точно в каждом дворе — просто гора песка, не огрожденная ничем. Рома улыбается, когда автомобиль проезжает мимо всего этого, заезжая в гараж, где их уже встречает несколько человек. — Привет. Все живы, никого не сожрали? — молодая симпатичная девушка оглядывает местных, а после к Роме подходит, но её опережает мужчина, который где-то на голову выше Ромы, в тату и, вообще-то, тоже симпатичный. — Привет, я Иван Игоревич, глава этого лагеря. Ты со мной общался по радио, — мужчина протягивает руку Роме и тот её пожимает, кивая и улыбаясь. — Привет, я Рома Худяков, — случайно выживший в этом пиздеце. Находящиеся в гараже смеются. Мужчины, с которыми Рома приехал, уходят, оставляя Рому с Иваном и всё той же незнакомкой. — Рудбой, уйди, пожалуйста, — она совсем миниатюрная, но после её слов мужчина действительно отходит. — Я Женя, и вообще-то, я тут главная, — девушка улыбается, а после достает стетоскоп из набедренной сумки. — Я врач этого лагеря и без меня они бы давно умерли, — девушка отводит Рому подальше от машины, заводя в небольшое помещение рядом. — Я надеюсь, ты понимаешь, что это — мера безопастности, а не недоверие к тебе? — девушка показывает на подготовленную переностную лабораторию в этом помещении. Тут и иглы, и шприцы, и какие-то таблетки. — Я вынуждена провести осмотр и положить тебя в карантин на пару дней, чтобы отследить, что у тебя нет вируса в крови. Такое редко случается, но всё-таки бывает, что вирус может до недели жить в теле, разрушая его, до того, как это будет видно визуально. — Да, конечно, я понимаю. Делай, что посчитаешь нужным. Рома устал. Устал настолько, что не хочет ничего решать, пусть всё течет по своему, как будет — так и будет. Девушка заставляет Рому раздеться до нижнего белья (Рома счастлив, что додумался перед уездом полностью переодеться), слушает легкие, берет мазок из горла, носа, и анализ крови. Светит фонариком в глаза, проверяет внимательность с помощью молоточка, а после ударяет им по колену мужчины, от чего он чуть дергает ногой. — Руди, я всё. Через час будут готовы анализы, если ничего не будет отвлекать, — собирая всё нужное, Женя встаёт со стула напротив Ромы, разрешая тому одеться. — Я тебя позову, — закрывает свой чемодан и зовёт другого мужчину, который хватает его и выносит из здания. — Ты можешь провести ему эскурсию, познакомить заочно со всеми, но близко лучше не стоит. — Разберусь. Спасибо, Женя, — Ваня кивает девушке и та исчезает за дверьми, оставляя двух мужчин более детально знакомиться и задавать друг другу вопросы. — Ну, как ты понял, Иван Игоревич я только при первом взгляде. Лучше — Рудбой, потому что я такой же житель, как и вы, не стою из себя дохуя шишку, — улыбается он, садясь на то место, откуда только что ушла Женя. — Лагерь у нас дотаточно большой, с первого раза ты точно ничего не запомнишь, но давай хотя бы самое важное покажу и расскажу. Рома и Ваня из гаража выходят, и Худяков теперь видит всю красоту этого места: ухоженный сад с цветами и кустами ягоды, которой уже нет. Где-то подалёку журчит то ли ручей, то ли река, Рома не уверен. На главной площади играют в карты молодежь. Поют и играют на гитарах там же. По всей территории лагеря снуют туда-сюда люди, занятые чем-либо. — Ну, как ты понял, это — наш гараж. Там главные эти трое: Андрей Замай, Дарио Виейра, Игорь Александров, — окидывая взглядом огромное здание за спиной, Рома проходит дальше, глубже в лагерь. — Это — главная площадь. Тут мы проводим всякие собрания, костер бывает разводим для шашлыков, песни-пляски всегда тут. Сейчас на сцене Рома и Олег. Хорошие, весёлые ребятки, отзывчивые. Если вдруг шаришь за музыку — можешь к ним пойти, они всегда открыты к кому-то и чему-то новому, — рассказывает все Ваня. — Дальше если прямо идти — там наши трейлеры, где живем. Тебя сначала Женька в лазарете может пару дней подержать, но потом мы сразу тебе твое место выделим. Налево от площади — у нас поля для овощей, фруктов, ягод, пшена. Туда если дальше идти — речка будет. Летом там чудесно. Там же есть места для отдыха: лавочки, шезлонги, беседки. В общем, ты понял, — кратко рассказав обо всем, Ваня Рому дальше тянет, вправо от площади. Там — интереснее. — Здесь у нас животные — куры, коровы, гуси, свиньи. Для детей почти контактный зоопарк. Для взрослых — очередное место работы. Здесь — столовая. Тут мы только в холода или в дожди едим, стараемся больше времени всё-таки на улице. Но никого не заставляем — хочешь есть в тепле — добро пожаловать. Тут заведующая Маша, сейчас она ужином занята. Питание у нас трехразовое, по расписанию. Пропустишь один приём пищи — жди следующий, — смеется Рудбой, пока его не тормозит какой-то парень. — Рудбой, ты опять новеньких таскаешь без Жениной проверки? — Всё под контролем, Марк. Женя все анализы взяла, всё нормально. От чего-то настроенный не совсем дружелюбно мужчина Худякову сразу не нравится, но он натянуто улыбается ему, только что руку не тянет для знакомства. Марк этот еще раз оглыдывает Рому с ног до головы, что-то шепчет Ване, а после уходит, задев плечом Рому. — Не обращай внимания. Марк такой всегда и со всеми, — улыбается Ваня, продолжая эскурсию. — Здесь у нас медпункт, где сидит Женечка, а за ее трейлером — тот самый лазарет. Мой трейлер а-ля кабинет — чуть дальше, трейлер для жизни там же, где и у всех. Сейчас я тебя передам в сильные ручки Жени, а на ужине встретимся, более подробно расскажу про всех и наши обычаи. Рома в медпункт заходит вслед за Рудбоем, оглядывается и улыбается девушке, у которой уже всё готово. Она передаёт бумаги Ване и, облакотившись на стол, смотрит на Рому с улыбкой. — Я не медик, но судя по анализам, всё хорошо? — Немного обезвоживание из-за алкоголя, аритмия и повышенное давление, а так здоров как бык, — кивает девушка, указывая аккуратным пальцем куда-то в бумаги. — Но, как я и говорила, не всегда вирус можно обнаружить вот так сразу. Два дня нужно будет понаблюдать за Ромой в лазарете, дальше в течение месяца два раза в неделю брать кровь на анализ и тогда точно смогу сказать, всё ли хорошо. — Спасибо, Евгеша! — Ваня касется губами щеки девушки, кладет бумаги на её стол и поворачивается к Роме. — Ну, ты слышал тётю доктора. На ужине я тебя заберу, уже именно друг с другом познакомимся и всё-всё тебе расскажу. Не скучай, — выходя из трейлера, Рудбой машет рукой, но тормозит немного, уже смотря именно в глаза Жене. — Я направлю Дудя, он развеселит его. Женя глаза закатывает и садится обратно за своё место, доставая ноутбук из стола. — Присаживайся, Роман, будем более подробно знакомиться с тобой. Худяков садится на стул напротив, честно отвечает на вопросы девушки, ожидая, пока она каждый ответ введет в ноутбук. Вопросы — даже легче, чем задавал Ваня по радио. Фио, дата рождения, группа крови, хронические заболевания, аллергии, какие таблетки при простуде пьёшь, образ жизни и ограничения. Рома на вопросы данные отвечает даже не задумываясь. Хочется быстрее свалить отсюда. Не от Жени, нет, от врачебной этой всей хуйни. На ужине Ваня действительно заходит в лазарет и забирает под свою ответственность Рому, выводя его в общий круг на поляне. Выдаёт ему тарелку с лапшой по-флотски, вилку, кружку чая и два кусочка хлеба, а после садит рядом со всеми, рядом с собой. На ужине тоже Олег и Рома играют на гитаре, напевая спокойные песни. Весь лагерь собирается на этой поляне и ужинает, разговария между собой и обсуждая, как прошел день и кто что будет делать завтра. Худяков внимательно слушает всё, просто радуясь тому, что он, наконец-то, в окружении людей. — Смотри, как поступим. У нас, как ты понимаешь, рабочий лагерь и работой заняты все без исключения. Мы тебе дадим первое время передохнуть, ознакомиться со всем, познакомиться со всеми, но после тебе нужно будет чем-нибудь заняться. Выбора у нас много: и кухня, и урожай, и животные, и дети, — кивает после обеда Ваня, провожая Рому до лазарета. — Завтра утром так же заберу тебя на завтрак, проведу небольшие знакомства с ребятами, ответственными за каждую деятельность, а послезавтра уже покажу твое место жительства. Будут вопросы или проблемы — в лазарете есть телефон и там вбиты важные номера. Мой, Женин, охраны, Замая. Если что — звони. Спокойной ночи. — Спасибо за… всё это, — улыбается Рома, поднимаясь в своё временное место жительства. — И спокойной ночи. Рома в помещение темное и максимально пустое заходит, закусывая губу. Страшно, странно. Он раздевается, в душ идет, а после в кровать ложится. Пружины в матрасе больно упираются в спину, но привыкший спать на кресле в кабинете бара Рома старается как можно быстрее провалиться в сон, чтобы не терзать себя мыслями о том, где там Стёпа и что с ним.