Morphium

      Даниил Данковский прибыл в Город-на-Горхоне по приглашению Исидора Бураха с расчетом на то, что данная поездка поспособствует спасению «Танатики». Ситуация с лабораторией, детищем бакалавра медицинских наук, накалялась с каждым днем: властям совершенно не нравились исследования, проводимые научной группой, и они намеревались закрыть лабораторию. Данковский и его коллеги не планировали мириться с таким исходом, а письмо, отправленное Исидором, заинтриговало молодого ученого и дало некую надежду на разрешение данной проблемы.       Однако родной город коллеги оказался далеко не приветливым: вспышка эпидемии, смерть старшего Бураха, заполонившие город бандиты и мародеры, власти, что лишь усугубляли ситуацию и давили на Даниила. Конечно, не стоило отрицать, что Каины и Ева Ян тепло встретили молодого ученого и помогли во многом, однако брюнет не мог предположить, что обычная командировка обернется подобным образом. К сожалению, выбирать не приходилось, а к работе необходимо было приступить как можно скорее. Песчанка не станет ждать. Смерть может прийти раньше положенного времени.       Поскольку связанных с медициной людей в городке было немного, Бакалавр, который являлся самым квалифицированным специалистом из имеющихся, взял руководство на себя, что сразу не понравилось Гаруспику. Знакомство с сыном Исидора не задалось с самого начала. Артемий не желал принимать правила столичного надменного чужака, в то время как Бакалавр хотел одолеть их общего врага — эпидемию — научно обоснованными методами, а не наживать себе нового недруга в лице младшего Бураха. Ему и без того пришлось выслушивать нелестные высказывания в сторону Гаруспика от его друга детства в процессе работы. Даниил, в свою очередь, считал несколько иначе, но убедить Рубина в обратном оказалось сложнее, чем он предполагал. По этой причине выяснять отношения, особенно чужие, он не собирался, погружаясь в исследования с головой.       Увы, не только болезнь представляла опасность: с наступление темноты улицы захватывали бандиты. По словам местных, Город всегда представлял собой мирное место, однако переломный момент порождал хаос, что стремительно окутывал степное поселение. Зараженные кварталы сменяли друг друга и должны были оставить за собой пустоту, однако их «обживали» мародеры и бандиты. Соваться туда не стоило, но Бакалавр был вынужден скитаться по всем районам Города-на-Горхоне, навещая знакомых и собирая информацию и необходимые ресурсы. Он ответственно относился к своим обязанностям, отдавался работе полностью и спешил побороть эпидемию в кратчайшие сроки, частенько игнорируя базовые потребности.       Так, Данковский возвращался в Омут из прозекторской Рубина уже ближе к полуночи. Стоило хотя бы выспаться, однако в планах Даниила было завершить анализ образцов крови и зафиксировать полученные за день результаты на бумаге, чтобы в дальнейшем не упустить никаких деталей. Нехватка сна давала о себе знать, но Данковский решительно закидывался кофейными зернами и закуривал очередную сигарету, чтобы протянуть еще несколько драгоценных часов и вернуть работоспособность. Бакалавр медицинских наук жертвовал собой ради спасения других, прекрасно осознавая, как это может сказаться на самочувствии, которое уже стремительно ухудшалось ввиду дефицита всего: отдыха, сна, еды, времени и безопасности. Даниил, погруженный в свои мысли, совершенно забыл о возможных угрозах, за что быстро поплатился: острое лезвие ножа пронзило его плечо. Чертовы подонки, возомнившие, что могут творить все, что вздумается. В Столице Данковскому не приходилось драться и защищать себя подобным образом, но Город диктовал собственные правила, которые нужно было принимать, если хотелось выжить. Бакалавр, морщась от болезненных ощущений, поднялся с земли, быстро нащупал револьвер и выстрелил в пытавшегося напасть на него мужчину. Угроза устранена; танатолога пошатывало, плечо невыносимо болело, в глазах помутнело, голова немного кружилась — собственное запущенное состояние заметно усугубляло возникшую проблему. Добраться до дома Евы становилось непростой задачей.       — Ойнон? — неожиданно послышался голос Бураха позади, и названный обернулся, держась за раненное плечо. Гаруспик быстро сократил расстояние, осматривая побледневшего коллегу. — Пойдем, я помогу, — он попытался придержать мужчину за здоровую руку и направиться в сторону своей берлоги, на что Данковский дернулся и хотел было отступить от хирурга.       — Я в состоянии о себе позаботиться! — упрямо запротестовал, скривившись от неприятных ощущений. Ранение было серьезным, а пораженный участок плеча было бы проблематично залечить самостоятельно. Хоть Данковский и осознавал это, по какой-то причине он продолжал настойчиво отмахиваться от помощи Бураха. Не то чтобы у него не было доверия к навыкам молодого хирурга (конечно, их подходы во многом расходились, но отрицать умения Артемия было бы глупо), просто темноволосый мужчина привык самостоятельно разбираться со своими проблемами и ошибками. Быть может, это было связано с тем, что ученый мало мог положиться на кого-либо. А здесь, в Городе, неожиданно для него, ему пытался протянуть руку помощи чуть ли не каждый, и это не укладывалось в голове Бакалавра.       — Сомневаюсь, ойнон, — тяжело вздохнул Гаруспик и покачал головой, вновь приблизившись к Даниилу. Он настойчиво утянул мужчину за собой, игнорируя чужие возмущения. Его удивляло и ранило, насколько ученый не хотел принимать помощь, особенно в подобной ситуации. Мужчины вынуждено стали коллегами, у каждого из них была своя правда, но тем не менее оба отдавались работе на сто процентов и желали остановить тот ужас, что накрыл Город. В одиночку действовать было бы гораздо сложнее. Артемий думал, что они постепенно находили общий язык, и Данковский более не казался ему настолько высокомерным эгоистом, как это было ранее. Возможно, причина подобного поведения коллеги заключалась в другом — время покажет.       Вскоре мужчины добрались до нужного заводского корпуса; Бакалавр больше не сопротивлялся и покорно направился к операционному столу, пока Артемий ускоренно собирал и располагал на рабочем месте инструменты, склянки с антисептическим, ампулы с обезболивающими средствами, бинты и тампоны — все необходимое. Данковский попытался избавиться от плаща, однако без помощи Бураха справиться с этим оказалось сложной задачей; холодное оружие было аккуратно извлечено руками хирурга, верхняя одежда перестала мешать процессу, после чего Артемий помог принялся разрезать окровавленный рукав классической рубашки мужчины в месте ранения и останавливать кровотечение. Когда это было выполнено успешно, Гаруспик промыл и обработал рану раствором пероксида водорода, поглядывая на подрагивающего от неприятных ощущений мужчину. Закончив с обработкой и попросив танатолога немного потерпеть и не дергаться, он приступил к зашиванию поврежденного участка кожи. Данковский пытался отвлечься — в такой ситуации отвлечься было проблематично, но тем не менее — и стойко держаться, жмурясь и изредка посматривая на сосредоточенного хирурга. Мелькнула мысль о том, что самостоятельно с подобным он бы не справился; Даниилу действительно повезло, что Бурах каким-то чудом оказался рядом.       Швы успешно наложены и закрыты повязкой; Данковского переместили в другую часть заводского помещения, где располагалась небольшая кровать, чтобы тот смог отойти от пережитого и поспать. Артемий удалился, чтобы прибрать рабочее место и обработать инструменты, пока Даниил пытался улечься в кровати и уснуть. Безуспешно: нестерпимая боль никак не отпускала, а в голове прокручивались событии последнего дня. Мужчина не завершил все необходимые дела — очередной шаг назад. Время невероятно давило на врачей, казалось, у них не было права на ошибку, поскольку они несли огромную ответственность перед всеми. Мысли разъедали изнутри, но от них отвлек Бурах, протянувший мужчине бутыль воды. Данковский благодарно кивнул и приподнялся на кровати, быстро осушив тару.       — Сейчас станет легче, и ты сможешь спокойно отдохнуть здесь, эрдэм, — мягко произнес Бурах, который тотчас принялся обрабатывать шприц и вскрывать ампулу. Данковский сразу понял — морфий. Тяжело выдохнул, но поскольку иных эффективных вариантов снятия болевых ощущений не было, он послушно позволил ввести инъекционный раствор. Мужчина шепотом поблагодарил Артемия, прикрывая глаза и кутаясь в тяжелое одеяло. Боль постепенно отпускала танатолога, в его голове пустело, а тело расслаблялось. Откровенно говоря, Даниил давненько не чувствовал себя настолько умиротворенно. Хотелось оставаться в таком состоянии как можно дольше и более не думать о проблемах, связанных с «Танатикой», эпидемией и Городом. Сон медленно окутывал молодого ученого.       Утро нового дня несколько отличалось от привычного утра Бакалавра в Городе-на-Горхоне: разомкнув глаза после крепкого сна, он внимательно осмотрел помещение и насторожился, пытаясь вспомнить, каким образом он оказался здесь. Напомнить о событиях, произошедших ночью, ему поспешило собственное плечо, отдававшее тянущей болью, и шум, доносившийся из соседней комнаты. Радовало лишь то, что Артемий оказал медицинскую помощь, и Даниил выспался впервые за последнее время. К сожалению, работа не ждет, потому танатолог поднялся с кровати, попытался привести в порядок свой внешний вид и вышел к коллеге.       — Доброе утро, — услышав шаги, произнес Бурах и отвлекся от сбора тинктур, внимательно осматривая Данковского. Мужчина хрипло пробурчал приветствие и потянулся к бутылке с водой. Не помешало бы позавтракать, но день обещал быть долгим и насыщенным, вследствие чего Даниил решил перенести трапезу на потом. Гаруспик, словно читая мысли, успел остановить его. — Тебе нужно поесть, — протянул сверток с едой, — и отдохнуть. Как самочувствие?       — Спасибо… Я в порядке. Нужно поспешить: дел много, а из-за вчерашнего происшествия я не смог завершить анализ. Nec nostri saeculi est, — обреченно вздохнул танатолог, но угощение принял — грех отказывать от такого во времена мора. Он направился к выходу из берлоги Гаруспика, а за ним проследовал и светловолосый, которому явно не понравилось услышанное.       — Могу понять, однако не стоит пренебрегать своим здоровьем. Тебе ли, человеку со степенью бакалавра, не знать об этом! К тому же, ты не один. Мы со Стахом в состоянии справиться самостоятельно.       — Если не повздорите в очередной раз, конечно, — усмехнулся Даниил и поморщился от неприятных ощущений в желудке. Артемий недовольно покачал головой, но перевел тему: смирился с тем, что отчитывать Бакалавра было бесполезно. Данковский мысленно поблагодарил товарища за это и поддержал новый диалог, который касался нынешних задач и имеющихся результатов. Поскольку планов было предостаточно, завтрак пришлось организовывать по дороге в театр, но и к этому ученый уже начал привыкать — не впервой.       Когда молодые мужчины добрались до своеобразной больницы, они тотчас принялись за свои обязанности: Бурах проводил диагностику и подбор антибиотиков для поступивших пациентов, Данковский собирал биологический материал на анализ и осматривал запасы медицинских средств и лекарств, которых значительно не хватало. Бакалавру пришлось удалиться на их поиски. К сожалению, городские аптеки не могли похвастаться наличием хороших препаратов и множеством перевязочных и обезболивающих средств. Гаруспик упоминал, что хотел бы создать лекарство от Песчанки самостоятельно, чему темноволосый не мог поверить. Мужчина вышел на улицу и потянулся к пачке сигарет, покоившейся в кармане кожаного плаща. Раздался щелчок зажигалки, Даниил сделал затяжку, легкие медленно наполнялись едким дымом, пока слова коллеги вновь прокручивались в голове. «Панацея? Глупости», — подумал Данковский, направившийся в сторону ближайшей аптеки. Он не мог смириться с подходами Гаруспика (да и многих других жителей Города, которые не смолкали про Линии, Уклад и прочие степные сказки, что не имели доказательств); оставалось надеяться лишь на то, что анализ новых образцов крови даст более правильный вектор направления их дальнейшей работы.       На поиски необходимого ушло больше времени, чем рассчитывал Даниил: чувствовал он себя, мягко говоря, паршиво, найти такое количество таблеток, растворов и бинтов, чтобы хватило всем пациентам, было затруднительно, а помимо этого пришлось забежать к Ольгимским, Ларе Равель и Виктору Каину. Измотанный Данковский вернулся в большое здание театра, чтобы расположить там приобретенные медикаменты, и поспешил в Омут. Когда он вошел в дом, обеспокоенная Ева накинулась расспрашивать его о последних событиях и предложила выпить чай и передохнуть — вид Даниила оставлял желать лучшего, — на что Бакалавр вежливо отказал девушке, ссылаясь на работу. Темноволосый поднялся по лестнице на второй этаж, проследовал к столу, на котором располагались микроскоп, штатив с пробирками, колбы с различными реагентами, предметные стекла и прочие лабораторные принадлежности, и достал из саквояжа пробирки с кровью зараженных пациентов. Он принялся к пробоподготовке образцов тканей, фиксируя последовательности и наблюдения в блокноте, который служил лабораторным журналом, после чего раскапал их по стеклам и поместил на предметный столик микроскопа.       Увы, полученные результаты не оправдали ожиданий ученого. «Я вновь зашел в тупик. Impossibile est hoc modo creare Vaccinum», — Данковский тяжело вздохнул после анализа последнего образца крови, отстраняясь от микроскопа. Ни одна культура так и не подошла — создание вакцины под вопросом. Сколько бы они не перебирали вариантов, вероятно, верного они уже не найдут. Руки медленно опускались, возможное поражение Песчанке давило и съедало изнутри. Помимо этого, плечо вновь настойчиво напоминало о себе, и это начинало раздражать. Бакалавр записал результаты и встал из-за стола, направившись к окну. Очередной день в Городе-на-Горхоне подходил к концу, прохладный ветер проникал в комнату, развеивая клубы дыма, исходящих от новой сигареты. К несчастью, пагубная привычка плохо справлялась с расслаблением и сосредоточением, однако Данковского это нисколько не останавливало. Хотелось забыться и расслабиться, возможно, даже убежать от реальности, чтобы не сталкиваться с трудностями, надеясь, что однажды все решится самостоятельно. Как же глупо и наивно.       Со стороны лестницы послышались шаги, заставившие Бакалавра удивиться: Ева не навещала его самостоятельно — сам Данковский просил девушку об этом, — да и гостей он не ждал. Раздался стук в дверь, за которой послышался голос Гаруспика:       — Ойнон?       — Милости прошу, — с нотками усталости ответил брюнет, стряхивая пепел в окно.       — Прошу прощения за столь поздний визит, однако я хотел удостовериться, что все в порядке, — пройдя в спальню, объяснил Артемий и указал на плечо товарища. Бакалавр хотел было отмахнуться, однако ноющая боль не покидала его, и он согласился на осмотр. Потушив сигарету и выкинув окурок, мужчина стянул плащ и приблизился к Гаруспику. — Удивлен, что ты в таком виде весь день проходил, — усмехнулся последний, осмотрев Бакалавра. Разрезанный рукав окровавленной рубашки, которая успела изрядно помяться, совершенно не красил вид мужчины.       — Я весь день в работе, — буркнул Данковский и стянул бордовый жилет и испорченную рубашку, усаживаясь на заправленную кровать. Бурах понимающе кивнул, расположился на стуле, что стоял возле постели, обработал руки и принялся разматывать бинты. Осмотрев и обработав швы, он достал чистый бинт и аккуратно обернул его вокруг плеча.       — Выглядит неплохо, но наверняка болит, верно? — уточнил Бурах, на что получил кивок. — С обезболивающими здесь возникали некоторые проблемы, но морфий в достатке. По крайней мере, пока что. Я оставлю немного. Помощь нужна?       — Справлюсь. Благодарю, Бурах, — уверенно ответил Данковский и облегченно выдохнул. В какой-то степени забавно было наблюдать, как светловолосый возился с ним. С другой стороны, это вновь подтверждало, что младший мужчина со всей серьезностью относился к своему делу. Бакалавр не мог скрывать свою благодарность за оказанную помощь и подобное проявление… заботы? К тому же, их взаимоотношения налаживались: хирург и танатолог меньше язвили и конфликтовали друг с другом. Но то, как Артемий оказывался всегда рядом, настораживало Даниила. Как минимум по той причине, что тот не привык к подобному. Ученый поднялся с кровати и, накинув на себя рубашку, поинтересовался: — Как успехи с вакциной?       — Ох, у меня есть один образец крови, но я не хотел бы тебя обременять этим в данный момент. Разберусь самостоятельно, — заверил его Артемий, однако Бакалавр, недовольно покачав головой, настоял на проведении анализа. Данный образец имел антитела, и это уже было маленькой победой на фоне предыдущих исследований. Но, к сожалению, этого было недостаточно для изготовления вакцины. Данковский начал было думать, что они вновь в безвыходном положении, пока Бурах с уверенностью не сказал, что у него есть некоторые идеи по этому поводу. Минотавры, серьезно? — Отоспись, остальным займусь завтра я. Спасибо тебе за помощь, ойнон. Доброй ночи, — слегка улыбнувшись, произнес Артемий и поспешил покинуть дом Ян. «Кто кого еще благодарить должен», — мысленно хмыкнул Данковский, пожелав доброй ночи в ответ.       Усталость давала о себе знать, а нескончаемые размышления забивали голову так, что становилось тошно. Кроме того, боль никуда не делась, однако Бакалавру важно было выяснить хоть что-то полезное за день. И у него это получилось, не без помощи Гаруспика. В который раз. Быть может, это станет ключом к разгадке — Данковский рассчитывал на это. Бакалавр направился к кровати, расстелил ее и бросил взгляд на тумбу, на которой Артемий оставил ампулу и небольшую коробочку, в которой лежал новый многоразовый шприц. Это ведь лишь для того, чтобы уменьшить болевые ощущения, верно? Данковский вновь стянул с себя рубашку — избавится от нее утром — и потянулся к тумбе. Тихий треск стеклянной ампулы, металлическая игла, пронзившая кожу и вену, раствор morphium hidrochloricum, что стремительно распространялся по организму. Выбросив ампулу и вернув шприц в картонную коробочку, Даниил прилег на кровать; веки тяжелели, навязчивые мысли достаточно быстро покидали разум, боль притупилась, отступая на второй план. Так было гораздо лучше.