две жизни назад. отречение (1)

"вся моя жизнь – 20 лет,

но что такое 20 лет?

целые две жизни назад?"

– пожалуйста, услышь меня хоть раз, – донести что-то до человека, который слушал мой неумолкаемый крик, было невозможно. я знала, ведь хотела оправдаться, – пожалуйста. я не смогу подойди к твоему дому, мне надо уходить. мне надо было срочно уходить из дома. я опаздываю, всегда опаздываю. позвонившая мне подруга меня вывела из себя. сердце бешеное, а глаза теряются. – Минни, я понимаю, но сего! – на последнем слове голос обрывается, больше не хочется никого слышать. – я не смогу, прости. "сбрасываю звонок и кидаю телефон на кровать. после этого разговора она пыталась мне позвонить и, как будто чувствую, все еще мне пишет. меня она не волнует" стены давят, тело словно сжимает в тисках взгляда психолога, который сидит передо мной. спокойный, не о чем не волнуется. белая мебель мозолит глаза, хочется убежать. выбежать из кабинета и выпрыгнуть в окно, но я сижу, потому что тело сжато в тисках. – хорошо, Ниша. у нас с вами заканчивается время. мне бы хотелось, чтобы обратились к психиатру по поводу ваших слуховых галлюцинаций, – он начал смотреть сквозь меня. секунда, и меня словно нет. нет и не было. мне бы хотелось пропасть в один день, – вы говорили, что начали их слышать намного чаще в последнее время, ведь так? все еще сжимают тиски, все еще хочется пропасть в один из дней. уже тошнит от белого цвета, уже становится душно. я киваю. – я выпишу вам направление. мы с вами должны решать эту проблему, – за чем-то тянется, что-то пишет и все еще, зачем то, живет, – можете быть свободны, удачного вам дня. направление – билет из душной комнаты, в которой уже начало мелькать что то, похожее пыль, в не менее душный коридор. иду, обо что-то запинаюсь и тут же извиняюсь. шатаюсь от тисков, тело словно забыло, как двигаться. надо остановиться, отдышаться, спуститься вниз, забрать куртку и убежать. нет, не убегаю. захожу, объясняю ситуацию, забираю рецепты и пулей выбегаю за дверь. не захожу в аптеку, не забегаю в магазин, не иду по траве, не пинаю камни. просто ухожу. мне бы хотелось уйти навсегда, пропасть из радаров отца, перестать вспоминать о Шухуа, забыть про мать. забыть про всех. забить на всех. уйти, дождаться лета, дождаться зимы. когда я дождусь, ничего не изменится. ничего и никогда не изменялось с приходом зимы. ничего и никогда не менялось с приходом терапии в моей жизни. я не хочу проходить полный курс, я убью в себе себя. смотря на рецепт дома я поняла, что с покупкой я убью в себе 80% уникальности личности. возможно, я убью своих друзей в одних 10%, а в других 10% потрачу деньги. я ненавижу тратить деньги. я ненавижу тратить свои ресурсы. люблю тратить только тогда, когда речь заходит об процентах заряда наушников. – понимаешь, я не хочу проходить полный курс, – я начала разговаривать сама с собой, выражаясь так, словно разговариваю с человеком – для меня это пустая трата времени и денег. а ты как думаешь? пустота никак не думает. она не ответит, а это значит, никак не оспорит мое мнение и мои действия. если бы я сказала об этом матери, она бы закатила истерику. если бы я сказала об этом отцу или Шухуа, оба бы закатили глаза сказав, какая же я дура. а братьям я ничего не скажу, я никогда ничего им не говорила. мы не разговариваем с ними и никогда больше не заговорим. мне не хочется, им от меня ничего не нужно. – да, конечно, ты можешь сказать, что я повела себя по идиотский, но я не могла больше так терпеть! – мои беседы с пустотой становились частым явлением. – меня просто все достало! я могла рассказать, как мне больно, когда случиться мое сердце. как я впадаю в панику при осознании того, что я все ещё жива, видела только пустота. я не хочу давать ей имя, я не сильна в этом. возможно, она назовется сама, немного позже, когда мы с ней подружимся. я оборвала все связи с людьми. родители перестали стучаться в дверь на второй день после того, как я перестала отвечать на звонки, а все мои знакомые и друзья не подавали ни одного признака беспокойства обо мне. меня это только радовало никто обо мне не волновался толком, а слуховые галлюцинации стали только хуже. мне пришлось позвонить отцу с просьбой купить для меня таблеток. я знала, что без рецепта ему не продадут. мне придется идти одной? я проснулась. это было сон, я не позвонила отцу. мне придется идти одной за таблетками. пару десяток минут мне придется притворяться нормальной, ровно до того момента, пока не предстоит моя очередь унижаться перед людьми. встаю и понимаю, что притворяться нормальной у меня не получится, моя голова с каждым днем все сильнее и сильнее разрушает мои надежды о счастливой жизни. как только я почувствовала невыносимую боль, мое желание идти в аптеку куда то ушло, пропало и больше не возвращалось. но, когда я услышала чей то шёпот, я поняла, что рано или поздно мне придется купить все необходимое, ибо дальше – хуже. мне бы хотелось, что бы этого "дальше" не было. одеваюсь и хочу выйти. чувствую, как душно, чувствую, что что то душит. все таки мне надо было отрыть окна, хотя бы на время моего отсутствия. я уже обулась, но было все равно на следы. мне хотелось дышать. почему я заметила отсутствие кислорода только сейчас? в обуви пробираюсь в комнату и ни секунды не мешкая, открываю окно. меня что то бьет в лицо, что то противное, что то начало резать глаза. это холод, поздний ветер. холодный и противный. деваться некуда, мне остается лишь надеется на то, что не начнется дождь за то время, пока я буду находиться на улице. – мне по рецепту, – все еще слышу свой же голос, будто бы из далека. хриплый, не такой мягкий, как раньше. – адаптол, пожалуйста. за мной уже стоит очередь из одних только бабушек. чувствую, как кто то начинает ворчать за моей спиной, поэтому я сразу же забрала все таблетки, рассчиталась и мигом вышла на улицу. я начала жалеть, что открыла окна перед выходом. воздух настолько мерзлый, что мне больно передвигаться. спускаюсь по лестнице и иду, так быстро, как не шла никогда. мне бы поскорее хотелось лечь спать. в последнее время я много сплю. мне нравится это. в последнее время я в принципе не высыпаюсь. в последнее время мне не хочется жить. через сон я могу покинуть реальность, заставить свои галлюцинации заткнуться и уйти от проблем. у меня никогда не хватало ресурсов для того, что бы решать их. единственное решение – сон. мне нравилось это. как только я зашла в дом, меня окутало тепло. я не любила тепло и не любила холод, я не любила такое понятие как температура, для меня любая градусная мера – бессмысленна, ведь я все равно замерзаю, даже самым жарким летом. поставив таблетки на ближайший стул, я начала снимать кожаную куртку, и тут почувствовала всем телом вибрацию телефона. – мне очень жаль, твоя мама скончалась, – в моей голове резко прошлась буря, я думала, что это опять галлюцинации, мне надо переспросить еще раз. – Минни, как ты? – что ты сказал, повтори? – твоя мать умерла, – это были все еще галлюцинации? я не была убеждена в этом, я не верила своим ушам, им нельзя верить никогда, – Минни? дорогая, мне приехать? я отключила звонок. эти галлюцинации зашли слишком далеко, я не в силах это терпеть, что это было? моя мама в правду умерла? я не могла понять, что это такое, кому верить? своим ушам или убеждениям врачей, что говорили, что это не лечиться? мне надо было срочно выпить таблетки. я отбросила телефон, уже не помню, разбился он или нет, подбежала к таблеткам и все еще одетая искала нужное мне. руки дрожали и глаза слипались, пакет мне показался липким, но я смогла достать одну из пачек. вспомнив про одежду, я быстро разулась и сняла куртку, кинув ее куда то в сторону телефона. все было слишком быстро, и я уже не помню, как в моих руках оказалось 7 больших и круглых таблеток. я даже запивать это не стала, ведь не посчитала нужным. я не думала, что из за этого так надолго отключусь, в тот момент я в принципе не о чем не думала. _001 от открытого окна медленно дул теплый и мягкий ветер, иногда занося им маленькие перья птиц. он был настолько приятным, что мне моментально захотелось уснуть. закрывающие окна шторы прибавляли желание поспать еще сильнее, но, я сдалась тогда, когда учитель вновь начал говорить своим монотонным голосом. все, что я успела написать, это 08.04.2015 на полях. сил не было никаких, ведь все свои писательские навыки я отдала листам личного дневника минут 20 назад, и мой мозг больше ничего не смог придумать, даже при угрозе низкой оценки. мне это мало волновало, ведь главная моя задача на все дни – написать о ней, благополучно забыть и краснея перечитывать на следующий день. мне не было страшно, что кто то найдет его. мне не было страшно оставлять его без присмотра, ведь мало кто поймет мой ужасный почерк. мне хотелось кричать о любви к ней на весь мир, говорить о ней с каждым прохожим и новым знакомым, признаться ей, в конце концов. именно это я и планировала сделать после окончания 10 класса. оставалось два месяца, и я надеюсь, что за два месяца я успею придумать план, как остаться друзьями, если она меня отвергнет, и как рассказать об этом другим, если все будет взаимно. но, на данный момент, когда мягкий ветер дует в лицо, и больше всего хочется спать, а не учиться, меня мало волнует, что будет там, в будущем. подложить под голову руки и мечтать о светлом настоящем – все, что мне хотелось. я не помню, в какой момент я заснула, но я помню четко и ясно – мне снилось что-то теплое. мягкое, точно такое же, как и ветер с того окна. в конечном итоге я проснулась от того, что кто-то ткнул мое плечо ручкой. – дура, просыпайся. через 4 минуты, типа, звонок, – моя соседка по парте, Соен, не отличалась каким-то особым настроением. она не была не зла, не спокойна сейчас. трудно было понять, что у нее на уме, поэтому мне еще понадобилось пару секунд что бы понять, что та задумала, – Минни, не слышишь, что ли? на этот раз, она толкнула меня рукой в бок, что было, к слову, больно. мне пришлось сдержать свой крик для того, чтобы не собрать на себе лишних взглядов. в конечном итоге, мне пришлось проснуться. шея ужасно болела, а руки затекли так, словно я стояла в планке 4 часа. медленно потянувшись, я заметила, что все вокруг начали собирать свои вещи. осталось 4 минуты, верно ведь? Соен не успела и оглянуться, как мои вещи были убраны в рюкзак, который уже был накинут через мое плечо. через некоторое время звонок дал о себе знать, и одноклассники, снося все парты вокруг, устремились быстрей ко входу. мне и Соен пришлось ждать еще полминуты, пока вся эта толпа не расступиться и не займет любимые места в коридорах. – Суджин сказала, что хочет встретиться. прикроешь? – Соен, держа одной рукой телефон, а второй поддерживая лямку рюкзака на плече, водила меня за собой по школе, даже не волнуясь о маленькой перемене. – ты опять собралась за пять минут обойти 4 этажа ради нее? – я не была против отношений моей подруги, просто меня слишком волновало то, что учитель следующего предмета был слишком строг к опозданиям, – прикрывать твои ебаные опоздания я больше не буду. – тогда и не видать тебе автоматы по физре, – Соен, как лидер класса или просто любимчик учителя физкультуры часто покрывала пропуски одноклассников, естественно, не за просто так, – у нас был, типа, уговор. – какая же ты подлая, Соен. всего через несколько минут я стояла перед учителем математики и придумывала на ходу всевозможные оправдания последующего опоздания Соен. удивительно, но это тактика работала не первый год, либо наш учитель слишком глуп, либо я хорошая врунишка. естественно, я предпочитала больше второй вариант, но Соен говорит, что одно другому не мешает. этот старпер постоянно забывает выставлять оценки вовремя, а потом спрашивает, почему ни у кого нет оценок. это не единственный смешной момент, который связан с забывчивостью учителя. один раз, он забыл номер собственного кабинета, где проводит уроки 20 лет подряд, зашёл в кабинет 8 класса и вел урок на протяжении 15 минут. а есть случай, который развеялся слухами по всей школе: на кооперативе, который посвящен день рождению школы наш математик напился и забыл про обувь. до сих пор удивляюсь, как он осенью пришел в одних носках домой и ни разу не вспомнил про обувь. конечно же, все в это верят, ведь помимо слухов разлетелось и видео, на котором заснят шатающийся учитель, который шагает по мокрому асфальту и лужам в одних носках, а на фоне слышал подавленный смех мальчишек. не смотря на то, что у Соен низкий рост плохое зрение, она сидела со мной за одной партой, которая была самой последней из всех. честно говоря, она была самой комфортной, не только для списывания, но и для полноценной жизни. за ней можно спокойно съесть что ни будь, сидеть в телефоне а некоторые умудряются курить. конечно же, делается это не для самого курения, а ради реакции учителя. некоторых таких пришлось исключить из школы, но все они запомнились как герои, которые сорвали 2 а то и 3 урока в кабинете, где они курили. если я скажу, что я не наслаждалась этим цирковым представлением, когда учитель яростно кричал на хулиганов, а последние только подливали масло в огонь, я солгу. не смотреть на это без улыбки на лице не возможно. ну, за исключением тез самых ботаников, которые самые недовольные за испорченный урок. к слову, что бы тех ботаников позлить еще сильнее, парни выдыхали дым прямо в них. как то раз, один из ботаников расплакался, потому что думал, что родители почувствуют запах сигарет и отругают его. в возрасте этого ботаника уже все в классе курили как могли и сколько могли. в классе сначала появляется запах дешевых сигарет, а потом уже мы. из класса не курили только как раз таки ботаники, Соен и еще две девушки. у нее, Соен, были больны лёгкие, поэтому она постоянно выходила в коридор во время таких выступлений. мне ее жаль, но больше за то, что она не застанет такое веселье. как только старый учитель кивнул мне в знак одобрения моей отмазки, я села на свое место. когда услышала тихий гул с коридора, такую же тихую болтовню одноклассников с боку, мне захотелось вновь написать что ни будь в личных дневник. в последнее время я начала чаще писать туда, по всей видимости, я успела выработать привычку писать каждый день всегда за месяц. не прошло и две недели после заведения дневника, как он уже был заполнен разными заметками, стихами, рисунками и мыслями о ней. там я писала о всех своих чувствах после каждой встречи, даже самой маленькой, планировала свое идеальное признание и посвящала стихи для нее. рано или поздно, мне хватит сил признаться. рано или поздно я переборю свой вечный страх. рано или поздно. рано или поздно.. – что пишешь? – плечом я почувствовала чье-то тепло и подозрительно знакомый и вечно сладкий запах духов, – прости, не хотела напугать. Соен села рядом со мной, положила рюкзак на парту и положила на него голову. по тяжёлому, но весёлому вздоху я поняла, что все прошло замечательно. так или иначе, я рада за свою подругу как никогда. аккуратно, чтобы не потревожить, я убрала прядь волос с лица Соен и вновь продолжила писать.   "о, дорогая (вычеркнуто), нет, милая (вычеркнуто) прости, я не очень сильна в милых прозвищах. если бы ты знала, возможно, подсказала бы, как больше тебе нравится, или тебя в принципе не привлекают прозвища? как тебе тогда нравится? ох, как бы мне хотелось признаться тебе в мае. (вычеркнуто) ты же любила май? какой сезон тебе больше всего нравится? мне ужасно нравится зима. я бы хотела тебе призна—" кто-то опять выхватил у меня ручку. это знак того, что мне придется на 45 минут убрать дневник подальше и столько же бороться с сонливостью. мне бы хотелось ей признаться в мае. _001. я не помню, во сколько мне пришлось проснуться. голой рукой я почувствовала, как из-под картонной упаковки выглядывают острые углы фольги, в которой больше не осталось таблеток. к горлу резко поступила тошнота, а как только я открыла глаза, моя голова заболела так, как никогда раньше. мне казалось, что в череп вонзили большой само рез. я представила, как в мой висок впивается острая сторона само реза, тут же представила адскую и дикую боль, холод и дробление черепа. звук оглушает настолько, что я вскрикнула от резкой боли в ушах. мне захотелось удариться головой об стену, разбить ее, лишь бы не чувствовать этого адского звука. что то холодное коснулась моего мозга, прорезало кожу и пробило череп. я почувствовала, как из черепа вытекла жидкость, похожая на гной вперемешку с кровью. она обожгла кожу головы, и тогда я смогла встать на ноги. как я дошла до ванны, мой желудок резким толчком опустошил все свои запасы прямо в раковину. резкая боль прошла, звуки утихли, гной больше не обжигал голову, а в голове больше нет противного ощущения чего-то холодного, жирного и острого. тьма, сон и грязь. мне страшно.