VANTABLACK

      Походы в Хогсмид — не то, чем Эстера предпочитала занимать себя по субботам. И ей, и подругам уже на втором курсе обучения порядком приелись магазины сластей и волшебных предметов для шалостей. Живописные окрестности Хогвартса или самой деревеньки представлялись куда более привлекательными местами для прогулок, чем вдоль и поперёк изученные улочки.       Эстера порой с неположенным её статусу благородной леди любопытством поглядывала в сторону Спиральной улицы, однако и речи не могло зайти о том, чтобы туда сунуться. Поэтому в Хогсмид она выбиралась по нужде: когда подходил к концу запас чернил, пергаментов, ингредиентов для зелий или требовалось докупить книгу, а в редких случаях — пополнить гардероб. В тех же целях ей составляли компанию Тея и Кэсси, или она — им. После всех выполненных дел девушки завели маленькую традицию посещать полюбившуюся им уютную чайную с фирменными пудингами.       Наверное, будь сегодняшняя суббота обычным днём, Эстера сослалась бы на крайнюю занятость и отложила инициированный Теей поход в Хогсмид до следующих выходных или посоветовала пойти с Кэсси. Но у Кассандры с утра разболелась голова, Тее срочно требовалось купить новый учебник Трансфигурации взамен утерянному, а у Эстеры было прекрасное настроение из-за предстоящей встречи с… гриффиндорцами.       И именно из-за этого прекрасного настроения она ворочалась всю ночь в постели, а когда наконец наступило утро, понятия не имела, как спокойно дожить до вечера. Время ползло невыносимо медленно, сосредоточиться на уроках не получалось, а чем-то себя занять нужно было всенепременно.       В Хогсмид они отправились сразу после обеда; Тея купила учебник, а заодно и три одинаковых красивых страусиных пера себе и подругам в подарок. Эстера же оплатила счёт в чайной, а в «Сладком королевстве» взяла здоровенную коробку с индийским слоёным печеньем для занемогшей Кассандры и с досадой поняла, что в деревне им делать более нечего. По старой памяти они заглянули ещё в парочку лавок и уже надумали возвращаться, когда наткнулись на компанию однокурсников.       Эстере почему-то пришло в голову, что они поднялись со Спиральной, но расспрашивать их она не стала бы даже при желании. Какое ей дело, чем мальчишки занимались в свой законный выходной? Кроме того, она уже тянула Тею в сторону замка и не собиралась общаться с ними сверх необходимого. А когда подруга на предложение Тома присоединиться к ним в «Трёх мётлах» ответила неожиданным вежливым согласием, возмущаться было поздно.       Тея, вообще-то, к Тому относилась слегка предвзято, хоть и умело это скрывала. К Норбану, часто донимавшему её своими шутками, большой любви она тоже не испытывала. А Аспидис… вроде как ей было всё равно, а вот Эстеру он откровенно раздражал. Про Тома и говорить нечего. Но по иронии судьбы (или глупости подруги) они теперь всей «дружной» компанией направились к пабу.       Не более чем акт учтивости. Они каждый день делили гостиную, стол в Большом зале и парты на уроках, поэтому находиться в их обществе стало настолько привычно, что Эстера научилась их не замечать. Да, в идеале бы провести субботу и воскресенье без опостылевших лиц, но и мир не идеален — приходилось мириться. А прошмыгнувшая мимо компания гриффиндорцев, запасающихся провизией для грядущего — и, что таить, долгожданного — вечера, необъяснимым образом придала сил и приподняла настроение.       — Чего это ты такая счастливая? — деликатно осведомился Норбан, чьего пытливого взгляда Эстера поначалу не заметила. Он повернулся в сторону, куда она смотрела мгновение назад, но благо там никого не оказалось — гриффиндорцы успели исчезнуть в «Сладком королевстве».       Его несвоевременный вопрос привлёк внимание шедших впереди Аспидиса и Тома. Стоило последнему обернуться, как Эстера и напряглась, и насторожилась, и невольно скривила губы. Он, конечно же, всё это приметил.       Ну и пусть.       — Разве не ясно? — не скрывая раздражения, вздохнула она. — Наслаждаюсь нашей дружной компанией, оттого и счастливая.       Тея, шедшая с Эстерой под руку, натянуто улыбнулась. Возможно, и сама осознала, что приняла предложение слишком поспешно.       — Ты, Роули, как и всегда, предвзята и строга, — Норбан покачал головой. — Нелегко жить с таким настроем, но от всего есть лекарственное средство. Вот выпьешь старого Огденского — и увидишь всё в другом свете.       Аспидис круто развернулся на пятках и в привычной для себя раздражающей манере встрял меж обоих.       — Что же это, Лестрейндж, решил споить мою сестру? Да ещё у меня на глазах?       Ни на йоту не сдерживая сил, Эстера толкнула его рукой в плечо. К сожалению, он лишь еле заметно качнулся в сторону Норбана, но не потерял равновесия и даже расстояния между ними не прибавилось. Что ни говори, а детство имело свои плюсы; хоть Аспидис с Эстерой и не дрались, она была вольна пихаться как вздумается, да и не приходилось унизительно смотреть на него снизу вверх.       Не то что сейчас…       — Ещё одна твоя такая выходка — и можешь забыть, что у тебя есть сестра.       — Все старшие братья ведут себя одинаково, — примирительно заметила Тея. — Со временем к подобному привыкаешь, ведь и выбора толком нет.       — Тебе легко говорить, — поморщилась Эстера. — Ты не учишься со своим братом и он значительно старше, чтобы к его словам и запретам имел смысл прислушиваться. Куда там эти полгода, которыми при каждом удобном случае бахвалится Аспидис.       Её слова ни капли его не пристыдили — это было очевидно по неизменно самодовольному выражению лица.       — Дело не в разнице в возрасте, Эстера, — невозмутимо отозвался кузен. — Во-первых, достаточно и самого факта, что я старше. Во-вторых, на мне…       — Лежит ответственность… — язвительно перебила она и с вызовом вскинула брови. — Да-да-да, я это слышу вот уж который год. Только, к несчастью, ты забываешь, что если кому и нужен контроль и попечительство, то именно тебе. Напомнить все разы, когда ты ввязывался в неприятности, а Том тебя прикрывал?       — Разве такое возможно забыть? — Норбан улыбнулся. — Все знают, что без нашего старосты нам и житья бы не было.       По-прежнему шедший впереди них Том никак не отреагировал. Если бы не эта короткая дистанция, со стороны вполне могло бы показаться, что он находится в полном одиночестве. Шутки Норбана и Аспидиса, переговаривающихся между собой, будто вообще не достигали его слуха. И лишь когда они вошли в битком набитый паб, он перестал игнорировать присутствие товарищей.       С высоты своего роста Норбан первым заприметил свободный столик в самом дальнем углу помещения и успел вовремя его занять. Два плохо одетых волшебника состроили недовольные гримасы, но не решились ссориться и молча побрели искать другое место.       По правде, ругаться за такой тесный стол было бы крайне глупо. Когда Аспидис сделал заказ и втиснулся между Теей и Норбаном, даже поднимать кружку стало крайне затруднительно.       — Проходная лавка, дышать невозможно, — поморщилась Тея. — В Хогсмиде непростительно мало приличных заведений. Одна чайная, хотя и там зачастую не протолкнуться.       — Принцессам угодить сложно, — не без издёвки изрёк Норбан. — Привыкла, наверное, что любое желание предугадывают домовики. Нелегко приходится средь жалкой челяди, не правда ли?       — Ты бы молчал, Лестрейндж, — Тея окинула его холодным взглядом. — Я помню твоё недовольство тем, что жизнь в школе, оказывается, идёт по строгому расписанию, на завтрак подают не тот сорт кофе, а уборную приходится делить с однокурсниками.       — Да, грешен, грешен, — признался Норбан, напрочь лишённый способности испытывать стыд или неловкость. — Люблю порой поспать до обеда, хороший кофе придаёт мне сил, ну а ванные… Представляешь, я пришёл в полное отчаяние, когда понял, что старостой мне не стать, следовательно, и двери их хвалёного бассейна вовек предо мной не откроются… Но как бы то ни было, — он отпил сливочного пива и продолжил, — мне далеко до Розье и Крауча. С мелким брюзгой всё понятно, а вот шёлковые простыни и наволочки Аспидиса на первом курсе… Такое никому не превзойти.       — Это правда? — хихикнула Тея. — Он и в самом деле привёз свои простыни?       — Я его предупреждала и отговаривала, — Эстера пожала плечами и насмешливо посмотрела на брата. — Но он меня не послушал. Сказал, что не уверен, достаточно ли хорошее в Хогвартсе постельное бельё.       Аспидис фыркнул.       — И что с того? Я прагматичен. Здоровый сон — залог качества жизни. Если я мало и плохо сплю, как буду учиться?       — Ну, разумеется, — съязвила Эстера. — Ты ведь именно с такими мыслями решил взять с собой японский шёлк. Всё ради учёбы.       — Можешь насмехаться, сестрица, но в плохой успеваемости ты меня не упрекнёшь даже при всём желании.       — Да уж, — вздохнула Тея, не дав Эстере возможности ему нахамить. — Я не жалуюсь на свои оценки, у меня вроде всё хорошо, но вы… — она обвела парней внимательным взглядом. — Не понимаю, каким образом умудряетесь учиться и заниматься своими непонятными делишками.       — О чём это ты? — Аспидис недоумённо покосился на Норбана; тот в ответ растерянно пожал плечами.       — О том, что вы уже не в первый раз куда-то уходите ночью, — по-кошачьи сощурилась Тея. — Вас видела Кассандра. Она вернулась в гостиную за сумкой, когда вы куда-то выходили после комендантского часа. А в другой раз уже я встретила Нотта и Эйвери, на рассвете возвращающихся в спальни.       Норбан будто бы оживился; с интересом глянул сперва на Тею, затем на Тома. Аспидис же, хоть и пытался это скрыть, слегка напрягся: его плечи чуть приподнялись, а длинные пальцы плотнее обхватили кружку с пивом. Тея произведённым ею эффектом явно осталась довольна, и только Том не продемонстрировал ни единой эмоции.       — Так что? — с нотками типичной для неё заносчивости обронила подруга. — У вас тайные вечеринки? Поэтому не приглашаете? Разве вам не хватает почти что еженедельных посиделок у профессора Слагхорна?       Ну надо же. Кто бы мог подумать, что Тея способна удивлять!       Разумеется, и у Эстеры имелись догадки насчёт некоего тайного общества, образованного Томом, но, по правде сказать, стоило безответной влюблённости улетучиться, как и интерес к его делам порядком поугас. Она была слишком занята учёбой, а благодаря недавним вылазкам с гриффиндорцами напрочь позабыла, что видела эту троицу после отбоя. И всё же слова подруги спровоцировали настороженность. Снова столкнуться ночью с Томом и его прихвостнями было бы крайне нежелательно и проблематично. Статус старосты приносил больше хлопот, чем радости, но одно преимущество всё-таки имелось — возможность время от времени не соблюдать комендантский час. А какой в этом толк, если идентичная возможность имелась и у человека, от которого следовало держаться на дистанции?       — Ну, — обманчиво мягко улыбнулся Том, — мне думается, в мужских делах не каждая леди найдёт для себя что-то интересное или достойное. Мы не приглашали вас лишь потому, что не хотели оскорбить подобной дерзостью. Впрочем, если тебе так любопытно, Тея…       — Нет, Том, я просто шучу, — поспешила оправдываться она и одарила его сухой улыбкой. — И недоумевала из-за вашей сверхъестественной способности высыпаться…       — Ах, понимаю, — с прежней доброжелательностью кивнул Том. — Это тоже одна из причин. От нас не требуется хорошо выглядеть, а потому и недостаток сна не страшен. А вот подвергать лишнему стрессу девушек было бы непростительно. Вам и без того нелегко приходится, верно? — с этими словами он предсказуемо сально посмотрел на Эстеру.       — Да уж, ты прав, — отставив почти нетронутое пиво, издевательски прошелестела она. — Нехорошо до ночи сидеть за домашней работой. Вредно для нашей нежной кожи. Пожалуй, прямо сейчас и вернёмся к урокам, чтобы не пропустить ни минуты здорового сна. Идём, Тея. Кэсси, верно, без нас уже заскучала.       Раньше Эстера осталась бы чисто из принципа. Возможно, даже начала бы спорить, доказывать, что ничем не уступает парням, а их глупые предрассудки не стоят и погрызанного крысами кната. Ведь то, как Том ушёл от ответа, было столь топорно, что даже задевало. Это не понравилось и Тее, истинной леди, не позволяющей себе вольностей и легкомыслия. Вежливость и внешняя учтивость Тома не обманули ни её, ни Эстеру. Напротив, его дерзкие слова могли сойти за полноценное оскорбление, ведь он открыто назвал безобидное любопытство чем-то компрометирующим и неприличным. Идеальный, но довольно грубый способ дать собеседнику понять, что лезть с лишними вопросами себе дороже, поскольку это выставит его в невыгодном свете. А подруга была особенно чувствительна к таким вещам.       Тем паче когда подобное отношение проявлялось со стороны, как со снисходительным пренебрежением порой говорила Тея, «сироты из магловского приюта». Эстеру же попросту это бесило. В ней по-прежнему просыпался гнев из-за его нежелания «дружить с девчонками», наглядно продемонстрированное на первом курсе. Вдвойне неприятно становилось от факта, что её бесцеремонно и нагло использовали. Пока она была удобной, приносила волшебные газеты и домашние задания, Том ни словом не обмолвился о своих предпочтениях в дружбе, а затем, стоило ему переступить порог Хогвартса, не задумываясь выкинул её из окружения.       Однако сегодня настроение Эстеры осталось достаточно хорошим, чтобы не испортиться из-за редкостной чуши. Какая разница, что он там думал и как с ними общался? Тея на её стороне; да, она уважала Тома за ум, но не любила и считала зазнавшимся выскочкой, хоть и не говорила об этом столь прямолинейно. И если прежде Эстера мысленно оправдывала его, то теперь с подругой беспрекословно соглашалась. Единство во мнении с кем-то, как оказалось, морально поддерживало.       Но куда больше радовала грядущая встреча…       Уже в холле школы Эстера отправила Тею вручить сладости Кассандре. Сама же сослалась на срочное поручение декана, о котором по глупости запамятовала, а на деле просто заметила, что за ними от самого Хогсмида неторопливо следовал Лаэрт Макмиллан. Предчувствие по итогу не обмануло: он намеренно поджидал наиболее удачный момент, чтобы сообщить Эстере о времени и месте встречи.       Гриффиндор никогда не славился обилием спокойных студентов, но все меркли на фоне Эриона и трёх его взбалмошных друзей. Да, со временем и они стали восприниматься как порой выходящие из-под контроля, но уже худо-бедно привычные предметы интерьера. А потому, когда «предметы ожили», взаимодействие с ними показалось в высшей степени неестественным и неловким.       За размышлениями о том, насколько уместно её участие в посиделки с чужими друзьями, пролетел весь день и вечер. Если бы не разговоры с подругами и домашние задания, на которые Эстера вынуждала себя отвлекаться, она, скорее всего, вконец бы разволновалась и никуда не пошла.       Но этого не произошло, а ноги сами привели её к статуе Бориса Бестолкового.       Выручай-комната выглядела практически в точности как в прошлый раз — только часы, ранее висевшие на стене, почему-то отсутствовали. На низком столике кто-то успел заранее разложить подносы с вяленым мясом, фаршированными лимонами и сыром оливками, крохотными сардельками, политыми острым соусом, чипсами и сушёной рыбой; а также блюда с орешками, мармеладом и теми ужасными конфетами с непредсказуемыми вкусами. Из горячительных напитков Эстера насчитала около двух дюжин бутылок сливочного пива, ещё четыре неопознанных и, кажется, бутылку огневиски.       Увиденное не удивило, а скорее насторожило. Зачем они принесли такое количество еды и алкоголя? Их самих-то было всего пять, а Эстере даже пива не хотелось — хватило двух глотков, сделанных в «Трёх мётлах». Однако она и спросить толком ничего не успела: ей сразу всучили откупоренную бутылку и усадили играть в «Драконьи цепи».       Смятение и неловкость то затихали, то вспыхивали с каждым глотком. Эстера пила не из жажды, а из желания чем-то занять руки и на что-то отвлечься. В первую очередь отвлекаться требовалось от безотчётных и почти неконтролируемых взглядов в сторону Эриона. Его громкие возгласы, резкие движения, смех и шутки было совершенно невозможно игнорировать. Конечно, шумели и его друзья, но по неведомой причине захватывал внимание он один. И всё бы ничего: Эстере нравилось периодически посматривать на него, отмечать, как именно пружинили кудри от малейшей смены позы, и как он с невообразимой ловкостью кручено подбрасывал игральные кости, и как довольно откидывался на спинку кресла, когда выпадало нужное ему число, и как снова и снова лохматил волосы и хмурил брови в минуты размышлений, и как… Мордред!       Какого чёрта?..       Эстера убеждала себя, что её глупого любопытства никто не заметил за бурным течением игры, но и она, кидая кости и раздумывая над следующим действием, чувствовала его взгляд. Цифры и слова на картах в её рукаве смазывались в неразличимое нечто, а все мысли заглушал один единственный вопрос: «почему он смотрит?», и ответа на него она не находила. Как не находила и оптимальной комбинации карт, из-за чего оказалась в двух шагах от поражения. Тогда к смущению прибавился ещё и стыд с виной — Берсерк сурово грозил ей кулачком и безмолвно пытался вразумить. Пришлось подсобраться.       Меж тем дикие и (по меркам того мира) большие птицы, обитавшие в почти непроходимом ущелье, унесли в своё гнездо Чародейку Макмиллана. Обозлившись из-за раннего поражения, он принялся злостно комментировать игру, не забывая при этом подливать всем ром. Феркл держался стойко и долго, но удача ему не особо сопутствовала: его Паладин, которого он никому не уступал, в итоге умер от истощения и полученной в бою с троллем раны.       Партия близилась к концу.       Выпитый алкоголь безжалостно туманил сознание Эстеры, однако она должна была выиграть. Не потому, что этого требовал её обидчивый персонаж, а чтобы доказать себе, что детские переглядывания с красивым парнем не способны как-либо ей помешать. А меж тем взгляд Эриона становился всё настойчивее. Было ли это воздействием алкоголя, от которого забавно покраснели его щёки, или он подобным образом пытался сбить соперника с толку из желания забрать победу себе, Эстера не знала.       Уорпл играл с таким нездоровым азартом в глазах и остервенением в намерениях, что становилось жутко. Кажется, в прошлый раз и Феркл показался несколько фанатично настроенным, но теперь стало ясно, что с Клейтом Уорплом никто не сумел бы сравниться. Причём не в одном лишь желании победить, но и в получении удовольствия от самого процесса.       Вообще-то, «Драконьи цепи» понравились и Эстере. Было даже странно осознавать, что игра не пользовалась такой же популярностью, как дурацкие «Плюй-камни». Но, наверное, дело заключалось в том, что «Цепи» вышли в свет не столь давно и в ограниченном тираже — всё же семья Фоули была достаточно обеспеченной, дабы не стремиться из небольшого хобби дедушки Эриона сделать новый источник дохода. А Эстера всерьёз подумывала приобрести экземпляр и себе. Правда, затем быстро вспомнила, что играть ей будет не с кем. Кэсси и Тею это точно не заинтересует, с Томом и его компанией связываться себе дороже, а что касалось семьи… Нет, никакого воображения не хватило бы представить отца, согласившегося потратить на глупости своё драгоценное время.       Судя по обрывкам информации, которые Эстера получила, среди родни Эриона было нормой часто собираться и заниматься общей деятельностью. Его дядя так вообще постоянно брал в различные путешествия каждые каникулы, а старшие кузены давали колдовать своими палочками и обучали искусству боя чуть ли не с детства.       У Эстеры тоже имелась кузина, но жила она во Франции, а потому и виделись они раз в год, а вот двоюродные братья… с Аспидисом всё было понятно: порой он отнимал слишком много времени и внимания, а это наскучило уже в детстве. Со вторым кузеном, Барти, учившимся курсом младше на Рейвенкло, Эстера общалась ещё реже. Они обходились сухими кивками, когда замечали друг друга в коридорах или Большом зале, а вот Аспидис вообще игнорировал присутствие второго Крауча в школе, на что Барти отвечал охотной взаимностью. Назвать их отношения тёплыми и близкими точно не повернулся бы язык. У Эстеры имелся третий кузен, совсем маленький и, увы, неизлечимо больной. К смерти несчастного Торфинна все готовились с первого вздоха, а потому и его встречи с кем-то, кроме матери и целителей, легко перечислялись на пальцах одной руки.       Поэтому рассказы о семье Эриона единовременно чудились Эстере и до нелепого сказочными, и абсолютно нормальными, хоть и не являлись нормой лично в её жизни. Но ей бы определённо этого хотелось. Не сейчас — уже слишком поздно. Даже если вдруг на отца упадёт звезда с неба, подобные перемены никогда не перейдут в разряд привычного и обыденного, а именно в этой обыденности и состояла главная ценность крепких родственных уз.       Эрион, должно быть, даже не задумывался о том, сколь отличались их с Эстерой представления о собственных семьях. Ровно как и о том, насколько отличались они сами.       Это осознание затмевал терпкий смородиновый ром и бурно развивающаяся игра, но щемящая тоска не позволяла по-настоящему о себе забыть. Весёлая шумная ночь пройдёт, Эриону и его друзьям надоест «выплачивать долг» за «спасение», и для них всё останется в безразличном им прошлом, а для неё — лишним поводом сожалеть о несбывшемся.       Это была ошибка. Не стоило соглашаться ни тогда, ни сейчас. Всё равно что дразнить себя картиной с истекающим соком и дымящимся на вертеле мясом, когда дома ждал жидкий суп из одной лишь подгнившей моркови.       — Ты чего задумалась?       Эстера с усилием сморгнула наваждение и растерянно посмотрела на Эриона. Настолько растерянно, что даже забыла смутиться от настойчивого ясного взгляда, как делала весь вечер.       — Ничего, — соврала она, насильно сделав очередной глоток из кубка. Ей давно уже было достаточно, но ром придавал порой исчезающую смелость. — Ты лучше осторожнее… — добавила Эстера чуть тише. — У тебя на пути Ассасин.       Эрион опустил глаза на карту и тут же посуровел.       — Ах ты крыса! — гаркнул он на Уорпла. — Ты же сказал, что не будешь использовать маскировку!       — На войне все средства хороши, — хмыкнул тот, подталкивая свою фигуру на клетку Эриона.       Ассасин Уорпла, медленно кравшийся к Лучнице, сбросил с себя Дезиллюминационные чары и нанёс сразу несколько точных ударов острыми серповидными клинками. Эстера ожидала, что после резкого нападения с повышенным риском критического урона Лучница погибнет, но нет. Она дала достойный бой, по итогу которого у них обоих осталось по одному красному кристаллику здоровья над головами.       — Ты доволен? — процедил Эрион и злобно покосился на Уорпла. — Нам теперь надо пропустить два хода, чтобы излечиться.       — Что ты ноешь? Лучше благодари Фортуну — если бы не она, ты бы помер уже на второй атаке.       — Утешай себя, — Эрион фыркнул и откинулся на спинку дивана. — Ты просто плохо всё просчитал. Удача тут ни при чём. Меня спасла моя дальновидность. Нормальные люди страхуются, знаешь? Хотя откуда тебе…       — А пока два несостоявшихся бойца продолжают петушиться, — бодрым голосом диктора вещал Макмиллан, — кое-кто не тратит время на пустые разговоры и молча делает своё дело…       Эрион и Уорпл разом переключили внимание на происходящее на игральной доске, по которой, ловко скомбинировав три усиливающие друг друга карты, стремительно передвигался Берсерк Эстеры.       — Ого! — с толикой зависти протянул Эрион, наблюдая за тем, как крошечный мечник расправлялся с группой оживших големов. — Хороший ход, но у тебя осталась одна карта в рукаве, а Драконье логово уже близко.       — Какой джентльмен, — скривился Уорпл. — На меня орёшь, а когда тебя обставляет девчонка, так ты принимаешься её нахваливать. Кнат цена твоей дружбе, старик.       — Заткнись. Одно дело по-идиотски напасть на меня и в итоге навредить нам обоим, а она никого не трогала и мирно шла к своей цели. Чуешь разницу?       — Лично я чую только лицемерие, — не унимался Уорпл. — Или ты забыл, как Роули натравила тролля на Фила? Он ведь не своим ходом решил атаковать именно его, а не Берсерка.       — Значит, это была ты?! — простонал Феркл и бросил на неё укоризненный взгляд. — Ты же клялась, что не при делах!       Эстера улыбнулась и нарочито застенчиво отвела глаза в пол.       — Всё ясно. Женщины ничем не гнушаются.       — Скажи это Клейту, который подкрался ко мне со спины, — Эрион снова придвинулся к доске и, что-то пробормотав себе под нос, бросил кости.       — И-и-и-и… — басом пропел Макмиллан. — Фоули вытягивает из колоды новую карту! Что же нас ждёт впереди? Тухлое поражение или тухлый бой с Клейтом? Его покалеченная Лучница едва стоит на ногах, в то время как…       — Да завались ты, — Эрион жестом отослал его куда подальше. — Всё с ней в порядке. Давай, детка, иди, я тебя излечил… И заодно защитил от возможной нападки одной бешеной псины.       Лучница покорно перешагнула на следующую ячейку, а Клейт злорадно растянул губы в улыбке.       — Вряд ли вам это поможет… — он бросил кости и в предвкушении потёр ладони. — Смотри, Эри, дружок, вот так взрослые дяди и просчитывают всё на несколько шагов впе…       — Ну и осёл, — хихикнул Эрион.       — Взрослые дяди определённо впали в детство, — вновь принялся орать Макмиллан. — Потому как забыли о расставленных накануне ловушках. Что тут сказать? Здоровья погибшим.       Ассасин Уорпла бесславно попал в медвежий капкан — его весьма кстати десять ходов назад поставил Феркл, надеясь оградиться от преследований Макмиллана. Но никто из них не дожил до момента, когда бы устроенная западня сыграла на пользу. Зато Эстеру она оградила от возможной засады скрытного Ассасина; он ловко прятался в туманных и травянистых локациях и нападал с разных сторон.       — Чтоб ты сам однажды сел на такой капкан, урод гнусавый, — сказал Ферклу крайне недовольный Уорпл. — Ну, а ты не спеши меня хоронить, Лаэрт. Я ещё не умер.       Спорное утверждение, если учитывать, что Ассасин валялся на земле и истекал кровью. Один базовый удар запросто забрал бы его на тот свет. Впрочем, шанс оправиться у него имелся, ведь все окружавшие Ассасина ячейки пустовали. Но было одно «но».       — Так-так-так… — пропыхтел Макмиллан и махом опрокинул в себя алкоголь. — Что тут у нас? Главное сражение года, от которого зависит ход всей игры! Отважная Лучница полностью восстановилась, но осталась далеко позади. От Ассасина ничего ждать не приходится — он скорее захлебнётся в луже собственной крови, чем сумеет пошевелиться в ближайшее десятилетие. А тем временем свирепый Берсерк достиг Драконьего логова! Ой-ой, кажется, хвостатое чудище явно не в духе! У Роули в рукаве одна единственная карта. На неё вся надежда? Или припрятана новая хитрость?.. Оп! Щит успешно блокирует залп драконьего огня, но безвозвратно рассыпается в прах! Берсерк заносит двуручный меч и-и-и-и… стоп, что это такое? Почему меч сияет?!       Пещера дракона содрогнулась от его мощного рыка: удар пришёлся по самой груди и пробил плотную чешую.       — Это пассивная способность, — подсказал Эрион, пристально наблюдавший за сражением. — Раз в тридцать ходов максимальный полученный или отражённый урон суммируется с уроном от стандартной атаки Берсерка. Ты поэтому в последнее время не вступала ни с кем в бой? Высчитывала ходы?       Эстера кивнула и нервно сжала почти опустевший кубок в руке. Рассвирепевший дракон уже третий раз, словно тончайший пергамент, разрывал стальные доспехи. Следующий ход пришлось потратить на тактическое отступление. Берсерк спрятался за гигантским камнем. Вторая пассивная способность давала ему возможность восстановить кристаллик здоровья в разгар боя.       — Что же теперь?! — верещание Макмиллана ещё пуще нервировало и Эстеру, и всех остальных, следивших за кровавым боем. — Две единицы здоровья из десяти против двадцати из пятидесяти! Кто одержит верх?!       Эстера с замиранием сердца бросила кости и, стоило ей увидеть заветную семёрку, развернула единственную карту.       — Берсерк выныривает из убежища и стремительно несётся в самое пекло! — продолжал Макмиллан. — Что же это?! У-у-у! Разряд молнии прямиком в него?!       — Какого драккла! — всполошился Уорпл, вплотную сев к доске.       — О-о-оу! — от своего же резкого движения Макмиллан расплескал ром; попало и на его свитер, и на рядом сидящего Феркла, но никто из них этого словно не заметил. — Что-что? Это и в самом деле «Кара небес»?!       — Да, — энергично кивнул Эрион, тоже придвинувшись ближе к столу. — При суммарном получении урона, равного восьмидесяти процентам от общего здоровья, с шансом один к двум на противника обрушивается пятьдесят процентов урона от его здоровья…       В подтверждение словам Эриона дракон, чьё брюхо в прыжке пронзил Берсерк, рассыпался в горстку пепла от своего же прорвавшегося наружу пламени. Гора сокровищ покатилась из входа в пещеру, накрыв одной из золотых волн останки чудовища. Берсерк в изнеможении плюхнулся на один из набитых драгоценностями сундуков и вяло отсалютовал Эстере.       — Кто бы мог подумать! — с детской непосредственностью восхитился Макмиллан. — Снести такого монстра с нескольких ударов!       — Я, конечно, тебя поздравляю, — без малейшего намёка на радость чеканил Уорпл, — но это походит на жульничество.       — Ничего не знаю, — невозмутимо отбилась Эстера, сделав последний глоток рома. Её кубок наконец-то опустел, а пить дальше она не собиралась. — В правилах не стоял запрет на просчитывание ходов.       — То-то же, — поддакнул Эрион. — Умей достойно признавать поражение, а не гундеть под ухо, Клейт. Ты всё время бежишь впереди метлы, а потом удивляешься, что облажался. Что же… — тут он вдруг с подозрительным сочувствием посмотрел на Эстеру. — Поздравляю с победой…       Это не походило на зависть или обиду, но он, несомненно, не шибко за неё радовался. Однако времени уязвиться и надумать всякие глупости не представилось, потому как в пустой кубок резко подлили некую жидкость, которая, несомненно, смородиновым ромом не являлась.       — Это что? — недоумевала Эстера. Почему-то ей даже принюхиваться к неизвестному напитку не хотелось. Вдобавок она почувствовала, как сосуд в руке слабо завибрировал и потеплел. Или у неё началась горячка? — В любом случае мне уже достаточно.       Но Макмиллан перехватил её руку и не позволил отложить кубок на стол. Он неодобрительно цокнул языком, а затем, расплывшись в зловредной улыбке, сообщил:       — Огненный виски! Полагается каждому победителю!       Уорпл загудел и затарабанил кулаками по столу. Ритм был боевой, призывающий незамедлительно приступить к делу.       — Нет уж, спасибо, — испуганно пробормотала Эстера, всячески пытаясь вырваться из хватки Макмиллана и от греха подальше убрать от себя это пойло.       Мало того, что до сего момента она никогда не напивалась, да ещё и не пробовала виски. И не жаждала, если честно. Голова и так соображала туго — чудо, что она вообще могла следить за ходом игры и разрабатывать какую-никакую стратегию. Но «Драконьи цепи» отложили, соответственно, и нужда над чем-то размышлять пропала. А стоило одержать победу, как Эстера дала слабину. И если продолжить пить, можно забыть собственное имя…       — Это традиция, её нельзя нарушать, — бескомпромиссно настаивал Макмиллан и без видимых усилий удерживал Эстеру за запястье. — Если не праздновать свой успех, спугнёшь Удачу.       — Меня никто об этом не предупреждал. Какой прок стремиться к победе, если заставляют делать то, чего не хочешь?       — За всё надо платить, — напутствовал Макмиллан.       — Нет худа без добра, — поддакнул Уорпл.       Феркл тоже не остался в стороне и безмятежно бросил:       — Лучше не спорь с ними.       — Тогда почему в прошлый мне не подсунули виски? Я ведь победила, — Эстера с немой мольбой обратила взор к Эриону, но ожидаемой поддержки не увидела — он беспомощно покачал головой.       — То была пробная игра, чтобы ты поняла принципы, — хладнокровно пояснил Феркл и кивком указал на кубок. — Просто попробуй.       Пока вокруг поднимался галдёж, она в ужасе смотрела на то, как Макмиллан медленно, но беспощадно тянул руку Эстеры к её же лицу.       — Я сама, сама…       Отчаяние в голосе тотчас же убедило Макмиллана. Он отпустил её запястье и отстранился на почтительное расстояние. Эстера нехотя поднесла кубок к губам, смиренно прикрыла веки и сделала глоток. А затем… продолжила пить вопреки желанию.        «Просто попробуй», — мысленно прозвучали слова Феркла.       Попробовать-то она попробовала, но в итоге осушила его до дна.       Улюлюканье Макмиллана и Уорпла померкли где-то вдалеке: алкоголь обжёг горло, и Эстера раскашлялась. На глазах поневоле выступили слёзы, а от расползающегося по пищеводу тепла сразу захотелось спать.       — Вы его заколдовали… — слабым голосом выдавила Эстера. Повезло, что ей налили лишь половину, иначе она и говорить бы не смогла.       — Всё же в порядке? — участливо осведомился Эрион, явно пытаясь уйти от ответа. — Хочешь сливочного пива?       Эстера бросила на него такой красноречивый взгляд, что он вскинул ладони в невинном жесте и смиренно замолк. А пока она приходила в себя от дикой порции алкоголя, Макмиллан активно дирижировал палочкой. Пустые бутылки и тарелки одна за другой улетали и исчезали со стола вместе с прочим мусором и объедками.       «Может, это конец?» — с надеждой подумала Эстера. Она бы не отказалась вернуться в спальню и пластом улечься на кровать. Вот правда не была уверена, что сумеет дойти и до ближайшей лестницы, не говоря уж о родных подземельях.       Однако когда стол засверкал чистотой, из деревянного маленького ящика, всё это время таившегося под диваном, на свет выплыла очень старая, вся в трещинах, пустая бутылка. На узком горлышке виднелся большой скол.       — «Волшебная бутыль!» — гордо сообщил Макмиллан. — Я сам её зачаровал!       Феркл поморщился как от сильной боли в голове и потёр виски.       — Мерлин… только не это.       — Что ты понимаешь в искусстве? — взъелся Макмиллан. — Ты недооцениваешь мои изобретения, а они, к твоему сведению, подарили горы радости и веселья многим людям. Ты думаешь, это так просто — создать нечто столь сбалансированное и прекрасное? Я уж молчу о самом факте оказываемой тебе чести прикоснуться к чудесной, оригинальной и авторской игре.       — Да-да, ори погромче, — криво ухмыльнулся Феркл. — Вот правда ты украл идею у маглов. Добавить в игру немного магии не значит придумать её, кретин.       Уже то, как взлетели брови Макмиллана, чётко дало понять, что это Феркл сказал зря…       — Как ты смеешь бросаться словами о плагиате?! Не смей приплетать к моей чистой натуре подобные низости. Это во-первых. А во-вторых, между воровством и гениальным переосмыслением концепции и методов уже существующей идеи очень и очень большая разница. Я уж молчу про адаптацию устаревшего и давно вышедшего из моды изобретения под современный лад. И да будет тебе известно, что я однозна…       — Мы всё поняли, Лаэрт, — примирительно вставил Эрион. — Прекращай.       — Но я ещё не закончил…       — Нет, закончил, — Феркл с чрезвычайно измотанным лицом, свидетельствующим о полном принятии незавидной участи, указал на пустующий стол. — Или ты предпочтёшь и дальше балаболить вместо того, чтобы продемонстрировать всю гениальность твоей игры?       Уорпл не сдержал смешка.       — Да-да, давай, продемонстрируй нам всё. Роули такое чудо увидит впервые. Ей уже не терпится, верно?       Эстера перевела недоверчивый взгляд с язвительного Уорпла на бутылку, по которой Макмиллан стукнул волшебной палочкой с милостивым и горделивым видом — будто и впрямь делал одолжение всем присутствующим. Та выпрыгнула из его руки, с весёлым бряцаньем опустилась на стол, а затем опрокинулась на бок и лихо, разнося по комнате характерный звук, закружилась вокруг своей оси.       От этого бурного действа Эстеру чуть не замутило. Не хватало ещё, чтобы с трудом выпитый огневиски полез обратно. Прекрасное выйдет зрелище, конечно. Гриффиндорцы вовек не забудут, а она не отмоется от позора. В целях безопасности Эстера на секунду прикрыла веки, молясь всему сущему, чтобы ей не стало совсем дурно. В самом деле, отправиться бы ей в слизеринские подземелья и улечься спать, а не заниматься всякими дуростями, рискуя загреметь в лазарет с унизительным отравлением.       А всё же уходить даже вроде бы и не хотелось… Нельзя было отрицать уютной атмосферы, ровно как и не поддаваться ей, заражаясь общим весельем. Хоть Клейт Уорпл и Филиппус Феркл и строили порой недовольные гримасы и ворчали, точно старые сварливые супруги, но наслаждались вечером не меньше прочих. Макмиллан и вовсе взял на себя роль неунывающего конферансье, а также рачительного хозяина, не допускавшего, чтобы кубки подолгу оставались пустыми. Если бы не его железное намерение тянуть Эстеру в разговоры с того самого момента, как она переступила порог Выручай-комнаты, ей было бы намного сложнее расслабиться. Потому что Эрион… Ну, вообще-то, в прошлые их встречи она подобного за собой не замечала, а сегодня ощутила некоторую неловкость в его присутствии. Нет, в присутствии его друзей. Верно? Но к хмурому Ферклу и безразличному Ферклу она вроде успела привыкнуть, а Макмиллан так вообще вызывал симпатию своим радушием — не злила даже его настойчивость в попытке всех споить. Поэтому…       Когда дребезжание бутылки стало затихать, Эстера открыла глаза и сразу наткнулась на всё тот же и по неизвестной причине нервирующий взгляд Эриона. Может, проблема заключалась именно в нём? Но ни Эриона, ни его взгляд нельзя было назвать неприятными. Скорее, волнующими. Где-то в районе живота точечно расползалось и покалывало тепло, разрастающееся всякий раз, когда она чувствовала, что он на неё смотрел. И когда к ней обращался или предлагал очередную закуску, хотя Эстера не притрагивалась к еде и не собиралась. Однако помимо переглядок и редких (и крайне вялых) порывов завязать разговор, он не делал ровным счётом ничего, чтобы помочь ей «влиться» в коллектив. Нет, она и не ждала особого отношения, но это казалось довольно странным. Ей даже померещилось, что он пожалел о своём приглашении. Но Эстера с определённой периодичностью ощущала его очередной изучающий взгляд, и в такие моменты не только кожу окутывал жар, но и всё внутри плавились от неправильного и крайне эгоистичного осознания собственной значимости. Пускай он тысячу раз пожалел, что позвал её, и не собирался вести светские беседы, а хотя бы не игнорировал сам факт её присутствия, как некогда делал Том…       Весьма примечательное открытие — всплывший в голове извечно горделивый и холодный образ ни капли не взволновал и не испортил настроение. Он тут же, словно призрачная дымка, растворился в небытие. Всеобщее внимание привлёк гневный возглас Уорпла. Именно к нему и повернулось сколотое горлышко бутылки, а дно указало на Эриона.       — Ты что, не рад, что чудо постигло тебя, а не Роули? — жёлчно хихикнул Феркл, за что словил уничтожающий взор Уорпла.       — Так-так-так… — Эрион, будто самый настоящий здодей, заговорщицки потёр руки и покосился на друга. — Что скажешь, Клейт? Правда или действие?       — Действие, — недовольно буркнул тот и зачесал тёмные завитки спутанных волосы назад.       — Ну, тогда, думаю, будет не лишним вспомнить недавние уроки Трансфигурации. Всё-таки нас ждут промежуточные экзамены, а это серьёзное дело. Нельзя разочаровать нашего старика, правда?       — Не тяни русалку за хвост, — прокряхтел Уорпл и залпом осушил свой кубок. — Что ты хочешь?       Макмиллан тут же наполнил сосуд новой порцией огневиски. Да и Эстере подлить не забыл. Спорить было бесполезно. Лучше уж покорно делать вид, что пьёшь — этим она и занималась.       — Клейт, дружище, — с сияющей улыбкой ласково заговорил Эрион, — я тебя ценю и уважаю, но вот твой вкус… Пора бы сменить имидж, не находишь? А начнём мы с твоих ужасных ботинок…       — Помилуй меня Годрик.       — Ты слишком радикально настроен, старик! — тут же принялся подзуживать Макмиллан. — Относись к переменам проще.       — Лаэрт плохого не скажет, — важно кивнул Эрион. — Что ж… Я уверен, лаковые розовые туфельки на каблуке подойдут тебе намного больше, чем эти разношенные безразмерные галоши.       — Драккл бы тебя побрал, Фоули, с твоими розовыми туфлями заодно, — хрипло выругался Уорпл, игнорируя раздавшийся смех.       — Мало нацепить на себя красивую вещицу, — вновь подал голос сильно повеселевший Макмиллан — он опять так активно жестикулировал с полным огневиски кубком в руке, что Эстера на всякий случай незаметно отсела. — Надо уметь её носить! Я слышал, дамы с ранних лет учатся держать осанку и ходить на каблуках, так что и тебе придётся поупражняться.       — Уймись, Лаэрт! Мне нужно сосредоточиться! — Уорпл не самым ловким образом навёл волшебную палочку на собственные ноги и пробормотал под нос заклинание. Грубые ботинки трансформировались в яркие и до смешного уродливые малиновые туфли.       — Очень красиво, — бесстыже соврал Эрион, оценив его работу. — Но Лаэрт прав. Тебе не помешает продефилировать в них хотя бы раз.       — Вот-вот! — не утихал Макмиллан, таки расплескав алкоголь аккурат на то место, где только что сидела Эстера. — Раз могут девчонки, то и ты сможешь. Или не могут? Скажи нам, Роули, ты умеешь ходить на каблуках?       Уорпл вперился в неё умоляющим взглядом, но Макмиллан был куда убедительнее: он придвинулся почти вплотную и едва ли не дышал ей в ухо, при этом напрочь перестав моргать.       Предельно ясный способ дать понять, что выбора нет. Раз Макмиллан чего-то захотел, он не заткнётся. Эстера не рискнула бы пойти против его воли после стольких гневных тирад и нравоучений.       — Нет, не умею, — вздохнула она, виновато улыбнувшись несчастному Уорплу. — Можешь показать?       — Тебя просит дама! — восторженно взвизгнул Макмиллан и наконец отпрянул от Эстеры; меж тем она заметила, что Эрион сделал какой-то жест в сторону друга. — Ты же ей не откажешь, Клейт? Ты же джентльмен?       Не прекращая бухтеть себе под нос, Уорпл встал и чуть не шлёпнулся обратно на кресло. На помощь «подоспело» плечо Феркла, в которое тот чудом успел вцепиться.       — Кстати… — Макмиллан по-лисьи сощурился, — ты ведь в курсе, что это не совсем розовый, а?       — Надо помочь бедняжке! — Эрион молниеносно достал откуда-то свою палочку и с удивительной для Эстеры точностью нацелил её на убогие туфли; те сразу стали куда приятнее на вид.       — Другое дело!       Уорпл старательно игнорировал глумление и хохот товарищей и шаткой косолапой походкой ковылял в центр комнаты.       — Больше грации, милая, больше! — в упоении кричал Макмиллан, параллельно заливая в себя алкоголь, отчего даже поперхнулся и получил новое пожелание смерти от Уорпла.       Зрелище, надо признать, было столь жалкое, что вызвало у Эстеры жалостливую улыбку. Впрочем, когда несостоявшийся модник всё же постарался изящно развернуться, а вместо этого наступил на полы съехавшей с плеча мантии и с грохотом упал, предательский смешок таки сорвался с губ. Попытки подняться и устоять на ногах Уорпл не оставлял очень долго. За взрывами безжалостного смеха, нелестных комментариев друзей и собственных ругательств в их адрес он не замечал, что Эрион постепенно увеличивал высоту каблуков. В конце концов они стали такими, что ни Эстера, ни любая другая девушка не одолели бы в них и двух шагов, не переломав бы себе все ноги. Но до этого не дошло. Уорпл смекнул, что происходит, и, бросив одну туфлю в Эриона (он увернулся), а вторую в Макмиллана (ему задело руку), весь красный и надутый уселся на место.       На сей раз бутылка закружилась без чужой указки. И, хвала небесам, Эстеру не замутило от скорости вращения и мерзкой вибрации по поверхности стола. Длинное горлышко, дребезжа, сделало последние обороты и замерло напротив Макмиллана. А вот черёд загадывать выпал Эстере.       — Действие! — он не стал дожидаться вопроса; с вызовом расправил плечи и горделиво задрал подбородок. Не забыл и нахально улыбнуться Уорплу, явно жаждущему мести за доставшиеся ему унижения.       Эстера же была не против проучить Макмиллана за то, что заставил её выпить столько огневиски. Он быстро всё понял. Заметно встревожился, стоило ей слегка приподнять уголки губ. И беспокойно заёрзал, когда она потянулась к своей школьной сумке.       — Это ещё зачем? — Бесстрашие покидало его неспешно, но оттого и примечательнее.       Эстера достала кусок пергамента, чернильницу и красивое страусиное перо (то самое, что подарила ей Тея), после чего с непроницаемым лицом вручила их недоумевающему Макмиллану.       — Пиши, — скомандовала она.       — Что писать?.. — боязно сглотнул Макмиллан.       — Завещание, — мстительно вверил Уорпл, всем своим существом демонстрируя одобрение нечистым намерениям Эстеры.       — Не сомневаюсь, что он так просто не отделается, — Феркл закинул руки за голову и поудобнее устроился на диване. — Уж слизеринцы своё дело знают…       — Какое «своё» дело?! — встрепенулся Макмиллан. — Шипеть и брызгать ядом? Ох, Роули, ты ведь не собираешься меня подставлять? Мы давние друзья, не забыла, а?       — Конечно, — благосклонно кивнула Эстера. — Ничего подобного… Просто напишем коротенькое письмо. Что может быть безобиднее?       Макмиллана её слова ни капли не утешили, зато Уорпл с каждой секундой приходил в восторг всё больше.       — Что ты? Давай, разворачивай пергамент, — участливо подбодрила она. — Итак, начинаем: «Дорогая моя миссис Меррисот…».       — Ты не посмеешь! — простонал Макмиллан. — Нет-нет! Это слишком подло, Роули. Чего ты добиваешься? Моего исключения?! Так лучше я сам уйду. Я уже собирался после пятого курса, но совершил ошибку. С кем не бывает? Всё, завтра заберу документы. Меня ждёт карьера в квиддиче. Договорились?       — Пиши! — сухо приказала Эстера, игнорируя и его нытьё, и смех Феркла, и аплодисменты Уорпла.       Макмиллан с обречённостью в каждом движении принялся за письмо.       — Так вот: «Дорогая моя миссис Меррисот! У меня в груди стало тепло и тесно, когда я выводил эти три сладостные буквы — «моя». Ваша милость, любовная моя госпожа, не серчайте за фамильярность и моё ранимое сердце…»       Оглушительный смех и красное, как помидор, жалобное лицо Макмиллана снова прервали Эстеру.       — Чем дольше ты тянешь время, тем больше идей для признания появляется в моей голове, — обманчиво мягко предупредила она, не поведя и бровью. — Моя кузина очень любила зачитывать мне сентиментальные романы, знаешь ли…       — Передай ей мою искреннюю благодарность, — озорно брякнул Уорпл и почтительно поднял кубок с огневиски.       — Обязательно передам.       — Скажи спасибо, что её кузина не любила детективы, Лаэрт, — улыбнулся Эрион. — Если бы ты писал угрозы, дело дошло бы до Азкабана, ну, а так дойдёт разве что до ужина при свечах.       — Лучше Азкабан… — убито произнёс Макмиллан.       — Продолжай, — велела Эстера. — «Я влюблён, и влюблён безумно, бездумно, как мальчишка, и более не могу терпеть. Я не способен скрывать огонь в своих глазах, когда смотрю на вашу руку, к которой алчными устами своими хочу припасть. Чувствую, как схожу с ума, лишаюсь рассудка, сна и аппетита. Скорбь мою смягчает только наслаждение писать вам, и нет у меня более другого желания, миледи! Первый счастливый мой день был — ваш первый урок, но все остальные — лишь бесконечные муки! Видеть вас и знать, что вы — не Моя! Но это письмо полетит к вам на розовых крыльях любви, чтобы передать чувствования моей израненной души. Ох, если бы я мог убедить вас, что я люблю навеки! Не разбивайте мне сердце — единственное, о чём я смею просить! Жду скорейшего ответа! С любовью, Л. Макмиллан».       Эстера с горем пополам продиктовала письмо до конца, вынужденно прерываясь то из-за страдальческих стонов, то из-за слезливых мольб и чужого смеха. Всё усугубляло и искреннее отчаяние Макмиллана, чья рука выводила буквы хуже и хуже, а с кончика пера то и дело стекали на пергамент чернила и наверняка оставляли безобразные кляксы. Может, оно и к лучшему? Тем убедительнее покажутся получателю любовные муки.       Макмиллан от подобного заявления вконец побледнел, а затем и вовсе свалился на колени.       — Роули, пожалуйста! Это уже слишком! Можно хотя бы без указания моей личности? Я не хочу этого! Не хочу! Как мне потом жить?!       — Понимаешь, — с напускной озадаченностью вздохнула Эстера, — если не указать фамилию, то выйдет неправдоподобно. А значит, потеряется вся прелесть игры…       — Ты себя слышишь?! — в ужасе вскричал он и вцепился в подол её мантии. — На одной чаше весов «прелесть» игры, а на другой — мой позор перед всей школой!       — На что ты, собственно, рассчитывал, Лаэрт, когда придумывал это гениальное изобретение? — иронично осведомился Уорпл. — Даже не поленился заколдовать бутылку так, чтобы в случае неповиновения игроку пришлось бы или выполнять действие, или говорить правду.       — Сиди и помалкивай, — гавкнул Макмиллан. — Ты всего-то поковырял каблуками пол перед нами, а моя выходка… Знаешь, Роули, — он вдруг собрался и стал как никогда серьёзным, — мне не привыкать творить всякого рода…       — Непотребства, — любезно подсказал Уорпл.       — И тупость, — добавил Феркл.       — Да-да, благодарю, — Макмиллан отмахнулся от них, ни на секунду не переставая смотреть на Эстеру снизу вверх — до сих пор стоял на коленях. — В общем, я много раз позорился и зарабатывал наказания и штрафы. На втором курсе я ужасно надрался, но таки пришёл на Травологию. Прошу прощения за подробности, но меня вывернуло прямо на рассаду, старательно выращенную преподавателем. И всё бы ничего, кабы это был мой урок…       — Отличный выдался скандал, — загоготал Феркл. — Уверен, это занятие тогдашние первокурсники вспоминали весь оставшийся год. А может, до сих пор не забыли…       — Прекрасная история, Макмиллан, но я вынуждена тебя по…       — Нет, погоди, — он спешно прервал Эстеру. — Это ещё не всё. Однажды на отборочных я соскользнул с метлы и повис вниз головой. Мои штаны сползли, потому что я плохо подогнал экипировку, и оттого все увидели мои… Ай! За что?!       — Мы поняли, что ты идиот, — процедил Эрион, ловко перегнувшись через стол для вразумительного тумака. — Нечего вдаваться в подробности твоих позоров.       — Ах, как я мог забыть, — шкодливо заулыбался Макмиллан и перевёл издевательский взгляд с друга на Эстеру. — Кстати говоря, наш Фоули, помнится, тоже отличился, когда перед самым носом Биннса чуть не разд… Драконьи потроха, Эрион, какого лешего ты меня бьёшь?!       — Кажется, ты забыл о своём задании, — холодно ответил тот, в однозначной угрозе приподняв сжатый кулак. — Ты же не пытаешься трусливо увильнуть?..       — Напротив, — оскорблённо буркнул Макмиллан, потирая ушибленный затылок, — лишь хочу донести до Роули одну простую истину: я легко мирюсь с казусными ситуациями. И скромно взываю к женской мудрости… Дай мне возможность опозориться любым другим путём, но не признаниями в любви. Тем более к старой ве… кхм, преподавательнице.       Эстера молча смотрела на него с минуту, тайно приходя в восторг от того, в какой надежде он хлопает ресницами и всё сильнее утопает в жалости к себе. Тем приятнее было разбить его сказочные ожидания одним единственным:       — Нет.       Сиплый стон Макмиллана она пропустила мимо ушей, как и новую порцию колкостей Уорпла в его адрес. Отпила немного огневиски, чтобы смочить горло от долгой диктовки нелепого письма, и выжидающе изогнула брови.       — Ты хочешь просидеть тут до утра?       — Пригрел змею на груди — вот как это называется, — проворчал Макмиллан, сильно ссутулившись, и Эстере таки стало его жаль.       — Ладно… — Она еле удержала улыбку, когда он вскинул на неё полные надежды голубые глаза. — Можешь указать только свои инициалы.       Он испустил облегчённый вздох, наспех написал две буквы в углу пергамента и уже собрался сворачивать тот в трубочку.       — Нет-нет, давай его сюда! — Эстера на редкость ловко выхватила любовное послание из мужских рук. Остриё вишневого древка коснулось шероховатой, исписанной чернилами поверхности и слабо засветилось. Бледно-жёлтый с кляксами пергамент вздрогнул, а затем принял вид симпатичного журавлика и в покорном ожидании завис в воздухе. Эстера шепнула ещё одно заклинание, наложила Дезиллюминационные чары и, отворив взмахом палочки дверь, позволила письму скрыться во тьме коридора. — И не забудь опохмелиться перед утренним рандеву, Макмиллан.       Он проводил журавлика затравленным взглядом и озадаченно потёр переносицу.       — Думаете, она поймёт, кто автор?       — Конечно! — не пряча довольной улыбки, охотно заверил его Уорпл. — У нас не так много «Л. М.» в школе, если вообще есть.       На дружеское похлопывание по его плечу Макмиллан ответил страшной гримасой и грузно плюхнулся на своё место.       Бутылочка вновь закрутилась, привлекая всеобщее — и слегка напряжённое — внимание, и спустя десяток долгих секунд остановилась между Ферклом и Уорплом.       — Правда, — сразу выпалил Феркл.       — Ну, я не столь изобретателен, чего нельзя сказать о Лаэрте и Роули, — лениво сообщил Уорпл. — И мучить никого не смогу при большом желании, поэтому… сам признайся, за что тебе до сих пор стыдно?       Веснушчатое и вдруг ставшее напуганным лицо Феркла вмиг пошло красными пятнами. Он потянул задрожавшие руки ко рту в очевидном для всех намерении его прикрыть, но что-то ему явно помешало.       — Это действует мое заклятие! — с ликованием объяснил Макмиллан, видно, переставший дуться. — Уж скорее гоблин пожертвует галлеон, чем кто-то сумеет воспротивиться моей Волшебной бутыли!       — Однако ж ты каким-то невиданным образом долго и упорно противился, — мрачно заметила Эстера, заподозрив, что правила наложенного им Магического договора могло чудесным способом обходить самого заклинателя. — Уж не схитрил ли ты, Макмиллан?       — Как кощунственно и крайне невежливо с твоей стороны обвинять меня в присущей лишь слизеринцам изворотливости!       — Ты не ответил на вопрос.       — Тс-с! — сердито шикнул Макмиллан, указывая на отчаянно сражающегося за сохранения своих постыдных тайн Феркла. — Не то пропустим главное признание века.       — Ага, — хмыкнул Уорпл, деловито закинув ногу на ногу. — Жаль, что не твоё признание в мухлеже.       — Я так понимаю, — Макмиллан сурово прищурился, — вы оба сегодня сговорились против меня?       — Ты сам прекрасно справился и навлёк неприятности на свою белобрысую голову. Пора бы уже подрезать твой длинный язык, а. Слышишь, Эри? — Уорпл отправил себе в рот пригоршню арахиса. — В слежужщий жаз фей ефо не фо тыкфе, а фо зуфам.       — Дожуй, а потом уже говори, невежа, — едва ли не прошипел Эрион.       — Ну, получил по тыкве? — со свойственным ему задором рассмеялся Макмиллан. — И поделом. А теперь, наконец, обратите внимание на звезду этого вечера!       Краснющий и безуспешно прикрывающий свой рот Феркл Эстеру порядком встревожил. Выглядели его потуги несколько болезненно, но любопытство из-за мучительного сопротивления взыграло лишь сильнее.       — Б-б-о-ольше, — в ужасе пропыхтел Феркл, — всь-ого м-мне… с-сты-ы-ы-ыдно… з-з-за т-то-о-о, чт-т-то-о-о, — он зажмурился, словно его пронзила нестерпимая боль, но тут же на одном дыхании резко выдал: — ЗА- ТО-ЧТО-ИСПОРТИЛ-ВОЗДУХ-КОГДА-ТРИ-ГОДА-НАЗАД-МЫ-СТОЯЛИ-В-ОЧЕРЕДИ-К-РАСПРЕДЕЛЯЮЩЕЙ-ШЛЯПЕ-Я-ОЧЕНЬ-РАЗВОЛНОВАЛСЯ!       Под гнётом повисшей в комнате тишины измождённый бесславной борьбой Феркл уронил пылающее от стыда лицо на ладони.       — Это был ты! — изумился Макмиллан, перекрыв голосом тихие смешки. — А я-то решил, что это дубина Крэбб вздумал нас травануть! Я ещё его потом обзывал целый год. Неудивительно, почему он так злился…       Феркл ничего не ответил, всем своим существом демонстрируя желание провалиться сквозь землю.       — Если честно, я ожидал большего и немного разочарован, — цыкнул Уорпл. — Ты же сейчас чуть не помер, и ради чего? Явно не самая важная тайна. Комичная, конечно, но такой себе повод стыдиться.       — Солидарен, — пожал плечами Эрион, при этом не потрудившись спрятать ехидную улыбку.       — И Бери пример с Лаэрта, — назидательно продолжил Уорпл. — Он бы эту историю рассказывал каждому встречному, не забывая при этом дразнить скунсом невиновного Крэбба.       — Дразнить скользких уродов благое дело, — с сочащимся из каждой буквы достоинством согласился Макмиллан, а затем, периферийным зрением уловив некий сигнал (кажется, от Эриона), спешно добавил: — Без обид, Роули!       — Всё в порядке, — Эстера слабо улыбнулась. Оскорбления в сторону товарищей по факультету её не особо трогали, тем более она была рада, что тема сменилась. Признание Феркла, конечно, её позабавило, но откровенно смеяться над ним она не стала. — Давайте продолжим?       Макмиллан охотно кивнул, и бутылка вновь закружилась с лёгким дребезжанием. На этот раз оно почему-то особенно взволновало. До сего момента Эстере не приходило в голову, что за скромным числом присутствующих людей выбор с приличной долей вероятности может пасть и на неё. А с каждым новым оборотом дурное предчувствие лишь укреплялось. Что ж. Не зря. По крайней мере, она не удивилась и сумела удержаться от тяжёлого вздоха, когда горлышко указало на неё, а дно — на Эриона.       Эстера гипнотизировала бутылку, но даже так заметила возню вокруг. Кто-то из парней выразительно кашлянул, кто-то неумело замаскировал смешки под кашель, и всё это провоцировало лишнюю в и без того нелегкой ситуации нервозность. Но, право, не станут же они над ней откровенно насмехаться и загадывать какую-то гнусность? Повезло ещё, что попался не Макмиллан…       — Правда или действие? — казалось, волнуясь не меньше самой Эстеры, спросил Эрион.       — Действие, — без раздумий ответила она.       Разбалтывать свои тайны и секреты малознакомым людям было бы крайне глупо. Лучше уж напялить нелепый наряд или послать идиотское письмо, чем добровольно предоставить кому-либо лишнюю информацию о себе.       Эстера подняла на Эриона осторожный взгляд. Надеялась уловить хотя бы призрачную подсказку, любую эмоцию или намёк на истинные намерения, но то исчезающая, то снова проявляющаяся улыбка совсем сбила с толку.       Ладони Эстеры враз стали влажными, пальцы ног поджались сами собой. А наиболее ужасающим было то, что её предчувствие и интуиция неведомо куда испарились. Оставили одну.       К чему следовало морально готовиться? Не приходилось сомневаться, что Эрион не станет дурно поступать. А может…       Глупости, глупости.       Это не в характере гриффиндорцев — пытаться отомстить их заклятым недругам в лице Тома, Аспидиса и Норбана через Эстеру. Да и смысла не много — Тому она безразлична, Норбану тоже, а Аспидис, точно бешеный пёс, залает от любой провокации.       — Ты… кхм… — Хрипловатый голос Эриона моментально освободил Эстеру от сторонних мыслей. Он взял кубок и, очевидно, чтобы смочить горло, отпил немного огневиски. Затем помялся несколько долгих секунд и, собрав побольше воздуха в лёгкие, выпалил: — Пойди со мной на свидание! — доселе ровный цвет его лица стал на пару тонов розовее, а рука в неопределённом порыве взметнулась ко лбу, дабы следом взлохматить и без того растрёпанные локоны. — Пожалуйста… — спешно — и намного тише — добавил Эрион, видимо, озаботившись, что его желание прозвучало не слишком вежливо.       Невзирая на довольно неловкую сцену никто не рассмеялся. Напротив, три обычно шумных и болтливых друга сидели молча и очень внимательно следили за происходящим. А тем временем Эстера, безотрывно смотревшая на Эриона, отчётливо ощущала, как ею завладевает нестерпимый жар, а сердце, в ужасе замершее на сбивчивом предложении, пустилось в дикий пляс.       Как душно.       Однако Эстера сделала чудовищное усилие, чтобы не потянуть к резко пересохшим губам и рту кубок с ныне желанным огневиски. И даже не стала смущённо отводить взгляд.       Нельзя демонстрировать слабость и неуверенность. Нельзя.       Нельзя.       И всё же случившееся застало врасплох. Эстера, хоть и на секунду, но позволила растеряться. Нет, ей не хотелось носить маску извечной сдержанности в компании гриффиндорцев — они одной своей натурой призывали к честности и открытости, но совсем терять контроль было недопустимо.       — Хорошо, — всё с той же задержкой в секунду вымолвила она, уже затем осознав, что голос предательски дрогнул.       Но ни Эрион, ни его друзья этого, судя по поднявшемуся гомону и то ли издевательским, то ли искренне радостным аплодисментам и лихому свисту, этого не заметили.       — Ай да Эрион, ай да герой! — в почти нездоровом исступлении улюлюкал Макмиллан, повиснув на шее друга с удушающими объятиями. — Ловко ты это придумал, а!       — Прекрати, — едва выдавил тот, краснея ещё пуще не то из-за ответа Эстеры, не то от чужой похвалы и железных тисков. — Отвяжись, говорю!       — Как грубо! Это ведь моя игра подарила возможность пригласить девушку на свидание. Тебе бы выразить благодарность!       — Заткнись, — прошипел Эрион, с горем пополам отпихнув прилипалу, а затем смущённо посмотрел на Эстеру. — Я это… если ты не хочешь, то я не…       — Ты уже не оставил ей выбора, — Феркл чувственно похлопал его по плечу. — Поэтому тебе правда стоит купить Лаэрту бутылёк Огденского.       — Ага, а Роули что прикажешь? — ухмыльнулся Уорпл. — В знак признательности подсыпать Лаэрту яд?       В глазах Эриона одновременно промелькнула и злость, и отчаяние, а вконец порозовевшие щёки до того поразили Эстеру, что вмиг привели в чувства.       «Я ему нравлюсь, — растерянно заключила она, — так ведь?».       Это было странно. Они общались всего ничего, но, что важнее, совершенно друг другу не подходили по ряду серьёзных и убедительных причин.       Недоразумение — именно этим словом следовало наречь то, что они вообще оказались тогда в одном коридоре, а затем добровольно встретились в Выручай-комнате. Вот уж второй раз.       Теперь, похоже, будет и третий.       «У меня нет выбора», — словно в оправдание вспыхнула Эстера.       Однако такое отсутствие выбора её безмерно радовало. Как радовало приглашение Эриона. Как весь его до невозможности милый вид. И, конечно, сам факт его к ней внимание.       Его симпатия.       Потому что, стоило Эстере это почувствовать, ощутить — более того, лично услышать! — взаимность своего интереса, как она окончательно разрешила признать и собственное к нему расположение.       «И о чём я думаю?».       — Всё хорошо, — вопреки беспорядочному вороху мыслей, спокойно сказала Эстера. И спокойно выдержала устремлённое к ней любопытство гриффиндорцев. — Я правда не против.       — Я сейчас расплачусь, — умильно проворковал Макмиллан, не прекращая балагурить ни на секунду.       Но ни его спектакль, ни красноречивые переглядки Феркла и Уорпла не вызвали и доли того по-детски наивного восторга, окончательно охватившего Эстеру, когда Эрион ей улыбнулся.