Темное наследие

Ноа

        Я прошёл через холл, где медсестра, погружённая в свои бумаги, взглянула на меня. Она выглядела так, будто только что закончила ночное дежурство в области депрессии.         — Добрый день. Мне нужен мистер Кларк.         Она, видно, испугавшись меня, быстро проверила свои записи, кивнула и указала на коридор, изо всех сил стараясь скрыть своё волнение. До прихода я успел предупредить психотерапевта Арианны о своем визите, который не подозревал о том, кем я являюсь.         — Он уже ждет Вас.         Я направился к двери с табличкой «Доктор Кларк». Открыв её, оказался в кабинете, который выглядел как в рекламах про терапевтические офисы — мягкие кресла, полки с книгами о самопомощи, освещение настолько мягкое, что можно было бы заснуть до того, как начнешь разговор.         За столом сидел пожилой мужчина с проницательным взглядом.         — Добрый день, мистер… Картер, не так ли? — сказал он, вставая и протягивая руку с осторожной улыбкой.         — Да, именно, — ответил я, пожимая его руку с таким нажимом, что это могло бы намекать на то, что я мог бы сломать её, если бы захотел. — Спасибо, что нашли время для этого разговора.         Он слегка кивнул и жестом пригласил меня сесть.         — О чём вы хотели поговорить? — он вновь опустился в своё кресло.          Я уселся напротив, скрестив ноги.         — Я пришёл обсудить Арианну, — не утруждал себя ненужными любезностями. — Насколько мне известно, вы её психотерапевт.         — Да, это так, — подтвердил он. — Но, как вы понимаете, моя работа связана с конфиденциальностью, и я не могу разглашать детали лечения моих пациентов. Это строго регламентируется законом.         Я позволил себе лёгкую усмешку.         — Не сомневаюсь в вашей преданности работе, — сказал я ровным голосом. — К тому же, я скоро стану мужем Арианны. Думаю, вы понимаете, что это немного изменяет расстановку сил.       Его удивлённые глаза увеличились в размерах, и я мог почти увидеть, как его ум пытается переварить информацию. Он быстро сглотнул.          — Вы собираетесь стать мужем Арианны? — пробормотал он, как будто это была новость, которая могла бы занять первое место на всех заголовках газет. А если порассуждать, то так оно и было.         — Совершенно верно.          Он попытался вернуть себе спокойствие, но выражение лица было похоже на картину, в которой всё только что пошло не так.          — Это… неожиданно. Но даже так я не могу предоставить вам никакую информацию без её согласия.         — Ваша профессиональная этика действительно вдохновляет. Но давайте будем реалистами: мы оба знаем, что в этой комнате никакая этика не будет мешать тому, что вы, возможно, захотите подумать о моей просьбе ещё раз.         — Это угроза?         С одной стороны он был верен Фальконе, а Нино не спустит это с рук. Но теперь я буду её законным опекуном.        — Я лишь предупреждаю, потому что вы долгое время работали с Арианной, однако я не стану тратить своё время на излишнюю дипломатичность. Если вы не можете предоставить мне ту информацию, которая может спасти её, поверьте, я найду другой способ, менее великодушный для вас. — Мои слова стали более острыми. — Вы этого не знаете, но Арианна сейчас не в самом лучшем состоянии. У нее произошел эпизод.         Он замешкался и печально вздохнул, потирая переносицу.         — У неё было видение? — его голос прозвучал как пустая формальность, потому что ответ уже был известен. — Она поделилась с вами деталями?         Я лишь едва заметно улыбнулся, наслаждаясь ситуацией, которая напоминала изощрённые торги на теневом рынке, где каждый пытается выжать максимальную выгоду.         — Доктор, вы, должно быть, заблудились в своих ожиданиях, — ответил я, слегка наклонившись вперёд, демонстрируя смесь скептицизма и настороженности. — С какой стати я должен делиться с вами информацией без взаимного обмена?          Кларк замер, осмысливая мои слова, в его взгляде мелькнуло понимание того, что Арианна мне рассказала то, что было необходимым для него в анализе своего пациента. Задумчиво посмотрев на меня, его старческие глаза пронизывали меня насквозь.       — Если вы утверждаете, что у неё был эпизод, то она должна была видеть что-то значительное. — Сдавшись и порывшись в папках, он извлек несколько пожелтевших листов бумаги и протянул мне. — Думаю, она видела это.         Я взял листы, на которых были изображены мрачные зимние леса, закутанные в темные тени. Все семь рисунков были абсолютно идентичны.          — Эти рисунки были предоставлены мне ее родителями много лет тому назад. Арианна рисовала их неосознанно на протяжении нескольких месяцев после похищения, и когда я решился показать ей её собственность через пять лет, она не узнала их. — Кларк потер переносицу, снимая очки. — И я все ещё поражён, как семилетний ребёнок мог создать такую мрачную картину.         Поставив их на стол, я чувствовал, как в моей голове образуется множество вопросов.          — Она рисовала после похищения?         — Только эти, сейчас рисует в своем блокноте, но всё карандашом либо ручкой. Без красок.          Да, это я заметил. Мой портрет все ещё хранился в моем доме.          — А что насчёт скрипки?         Кларк прищурился, его взгляд стал настороженным.         — Похоже, вы осведомлены больше, чем я, или Арианна лично поделилась с вами этим, — заметил он с лёгким сарказмом и подозрением, но ответил на мой вопрос: — В данный момент я совершенно не в курсе её планов. Арианна всегда была, скажем так, довольно замкнутой личностью во многих вопросах. Даже спустя одиннадцать лет мне не удалось до конца завоевать ее доверие... Есть еще, что она вам поведала?       — Да. Она видела прошлую себя, — ровным голосом осведомил того я, наблюдая за его реакцией.         Лицо его побледнело, глаза расширились, словно я только что произнес самые страшные слова, которые он мог себе представить. Он выглядел ошеломленным. Мне это не понравилось.         — Вы уверены? — его голос дрогнул, едва скрывая панику.         Я кивнул. Арианна точно не стала бы врать об этой части, особенно когда я видел небольшой страх в её глазах.         — Это очень плохо, мистер Картер, — прошептал он, осев в кресло. — Видеть себя из прошлого в её случае — это признак того, что разум начинает размывать границы между прошлым и настоящим. Она больше не просто вспоминает — она может начать проживать заново те страшные события, что могут… свести с ума. Если она пойдет дальше по этому пути, то полностью утратит ощущение времени, пока не потеряется окончательно. — Сделал паузу, словно взвешивая свои следующие слова, прежде чем, наконец, продолжил: — Вы знаете историю её бабушки, Неры Фальконе? Её разум был захвачен призраками прошлого, — чему послужил ее собственный муж, — до такой степени, что она пыталась убить собственных детей, считая их чудовищами. Нера была заперта в психиатрической клинике, и даже там не находила покоя. Она жила в мире, который существовал только в её голове, мире, где все были её врагами, даже её кровь и плоть. — Он пристально посмотрел на меня, словно пытаясь убедиться, что его слова достигли цели. — Если мы ошибёмся, если не сможем найти правильный баланс, то Арианна может последовать её дорогой.          Я не допущу этого.         — Есть ещё один важный случай. Когда вы принесли Арианне в больницу белые розы после нападения, вы знали, что они вызывают у неё триггер?          Он удивился и отрицательно покачал головой. Поразмыслив, ответил:          — Я собирался купить ей другие, но мне порекомендовали белые розы.          — Кто вам порекомендовал? — сощурился, не отрывая от него своего напряженного взгляда.         — Это был мужчина в белой кепке и больничной маске.     

Арианна

 

        Восемнадцатое декабря. Вот и настал мой день рождения, как и эта гребаная свадьба.          Место проведения было в Вегасе, что меня хоть чуть-чуть успокоило.          Я спускалась по широкой мраморной лестнице без намека на улыбку.          Зал был невероятно огромен.       Я держала себя в руках. Я должна. Иначе рисковала показаться слабой в глазах всех неизвестных мне гостей, которые поджидали меня снизу. Я видела мужчин — массивных, с жёсткими, выточенными как из камня лицами, их глаза были холодны, а у некоторых безумны. Они смотрели пристально, оценивая и изучая меня, словно пытаясь найти хоть каплю страха. Пошли все к черту. Не в этот раз.         Из рассказов отца знала, что каждые из них принадлежат определенному клану, именно поэтому они расселись отдельными группами по десять человек, строго очерчивая свои границы.          Женщины с ними выглядели ничуть не менее опасными, что слегка удивило меня, потому что я не привыкла такого видеть, ибо в моем понимании и то, что видела на протяжении жизни, они были слишком мягкими и добросердечными. Но не эти. В темных платьях, строгих и элегантных. Некоторые — молчаливые, тени своих спутников, другие — со стальными взглядами. Они улыбались холодно, их лица сохраняли идеальное спокойствие, да вот меня немного смутило, что все гости были в черном.         Может, мне тоже следовало выбрать черное платье — вариант Изабеллы, но в конце концов остановилась на белоснежном платье, которое подобрала для меня мама. Оно было простым, потому что я не хотела чего-то экстремально блестящего и большого. Мягкий, как шелк, материал обволакивал мою талию, подчёркивая каждую линию. Верх платья слегка спадал с плеч, создавая деликатный вырез, который оставлял мою ключицу и шею открытыми. Ткань струилась вниз свободно, касаясь пола даже будучи в туфлях на высоком каблуке. Продолжая спускаться по лестнице, чувствовала, как фата тянется за мной, растягиваясь по полу и касаясь холодных плит.          Каждое моё движение сопровождалось лёгким шорохом ткани и звуком туфель. Ни песни, ни искренних улыбок, ни чего-либо ещё из списка позитивных вещей, как было на свадьбе Греты. Это полная противоположность всему.          Кулон, который я решила оставить, горел на моей коже от пониженной температуры в воздухе и напряжения.          Из Витиелло были только родители Изабеллы и сама она, а из моей практически все, кроме детей.         Иза послала мне удручающую улыбку, на которую я не ответила никак. Я не стану показывать свои эмоции перед другими людьми, которые, уверена, только и ждут момента моей уязвимости. Не стала смотреть на родителей и дядей, лишь нашла глазами братьев, которые не показали ни единой эмоции, и я вспомнила про кинжал, что спрятан в кожаном чехле, закрепленном на внутренней стороне моего бедра, и мягкая ткань платья скрывала его. Будь у меня платье пышнее, я бы выбрала пистолет.          Я чувствовала его каждый раз, когда делала шаг. Он не слишком мешал, если только я не буду двигаться слишком резко. Мой взгляд оставался твёрдым, и я знаю, что он готовый. Для чего — я пока не знала. Страховки ради. На случай, если что-то случится.          Я спустилась с последней ступеньки и наконец после всего изученного встретилась с Ноа, который выглядел изысканно в своем черном костюме. Он не отрывал от меня взгляда, и я была уверена, что увидела в его глазах довольную тень одобрения. Мне захотелось закатить глаза, но сдержалась.          Шаг.          Второй.          Отсчитывала в голове.         Пятнадцатый.         Его ладонь на моей. Сила. От него исходила сила, которой я не в силах противостоять, потому сжала губы и холодно смотрела на него, когда священник, прижимая к себе толстую и старую книгу, начал свою проповедь.         Серьёзно? Как будто кто-то здесь действительно верит в благословения. Это почти смешно — каждый гость здесь ведёт дела угрозами, кровью и тайными сделками, а не молитвами и гимнами. Святость для них — просто часть спектакля.        Когда священник замолк, его взгляд переметнулся на меня, и я поняла, что на его вопрос я все ещё не ответила, который прослушала. Все ждали ответа.          Ноа надавил на мою руку, заставляя посмотреть на него, и я сделала это, слегка откинув голову. Даже на каблуках мне приходилось делать так.          — Ты согласна стать моей женой? — его голос низкий, холодный.         Я выдержала паузу, чувствуя, как все взгляды прикованы ко мне. Их ожидание буквально висело в воздухе. Я слегка кивнула, всё ещё удерживая холодную маску.         — Как будто у меня есть выбор, — прошептала с легким сарказмом, чтобы слышал только он. — Да, я согласна, — уже громче выдавила из себя эти слова.          Я непроизвольно вздрогнула, когда он взял мою ладонь и надел на мой палец кольцо, в центре которого большой оникс мракобесного черного цвета. По бокам сверкали маленькие бриллианты, каждая из которых обрабатывалась с точностью, что переливались даже в слабом свете. На момент, когда он надевал его на мой палец, я успела разглядеть гравировку на внутренней стороне кольца на итальянском.         Per sempre mia.       Навечно твоя.         Черт.          Не показав своей настоящей реакции, от которой хотелось кричать, я взяла из маленькой подушечки другое кольцо и надела на него, съежившись. Его кольцо тоже выполнено из матового черного металла, но сдержаннее, чем моё. Оно гладкое, невероятно дорогое. Ни бриллиантов, ни камней, лишь чистая форма, идеально отполированная, без единого изъяна, отражая свет, который не проникнет внутрь. На внутренней стороне его кольца выгравированы едва заметные слова.          Ombra mia. Luce tua.         Тень моя. Свет твой.         Я немного нахмурилась, потому что зачем кольца, раз этот брак фиктивный? Могу понять, что это для вида, но зачем морочиться настолько? В любом случае, избавлюсь от кольца после этого вечера.          Священник медленно повернул голову ко мне.          — Арианна, Вы оставите свою фамилию, или возьмете его? Ответьте сейчас, ибо это будет определять Ваш путь.       Конечно, я оставлю свою фамилию.          Боковым взглядом я уловила, как мой папа собирался подойти ко мне, но резко остановился. Ноа предупреждающе сжал мою ладонь.          Зачем мне брать его фамилию, раз этот брак не по-настоящему? Что-то тут явно не сходится, черт возьми. Что насчет двойной фамилии, как сделала Грета? Почему он не предложил такой вариант?          Недолго думая, я посмотрела в глаза моего мужа и ответила достаточно громко:          — Я возьму его фамилию.          Плевать. Это всего на пару недель, и я обратно вернусь к Фальконе. А пока могу использовать его, чтобы все пути на его территории были открыты для меня. Святость этого момента? Не беспокойтесь, я за всем этим просто вижу огромные возможности, которые сыграют мне на руку.          Священник кивнул и вдруг открыл тот самый тяжёлый том, страницы которого, кажется, хранили пыль веков, и начал читать слова на латыни. Все, не считая моей семьи, встали с мест на автомате и замерли, наблюдая за процессом. Я с вопросом уставилась на Ноа, не понимая ничего.        Что происходит?       В мое подсознание долетали слова священника, которые я мысленно переводила на английский.          — Per sanguinem et ferro, vinculum mortisconjurabitur, — через кровь и металл, узел смерти будет завязан.       Он сделал паузу, и в зале стало ещё тише. Моё сердце стало биться быстрее.       — Vinculum in vulnera, indolore, aeternum; per animas nostras etsanguinem nostrum, in aeternum. — Связь через раны, через боль, вечно; через наши души и нашу кровь, навеки.         Никто кроме меня из моей семьи и Витиелло не знали латынь, поэтому озирались по сторонам, но когда священник достал серебряный кинжал из своей мантии, всё для них прояснилось. Я молилась, чтобы папа с дядями и братьями не предприняли ничего безрассудного, потому что у них не было никаких шансов выйти отсюда живыми, ибо все эти гости, которых явно насчитывалась сотня, не позволят.       Я сразу посмотрела на свою семью и остановилась на папе, заметив, как он уже тянулся к пистолету и собирался что-то сказать, но я в предупреждении покачала головой, давая знать, что всё в порядке.          Пожалуйста, не надо.         Папины серые глаза с холодной яростью смотрели на меня, но я умоляла его не совершать то, о чем они потом пожалеют. Через некоторое время он слабо кивнул и вернулся на место, но руку от пистолета не стал убирать.          — Арианна, — прошептал Ноа строго, возвращая мое внимание, когда священник протянул мне кинжал.          Я чуть не отшатнулась, когда увидела глубокий порез на внутренней ладони Ноа. Я была слишком сосредоточена на своей семье и мыслях, что пропустила этот момент. Он сжал кулак, отчего его капли крови стали наполнять маленький сосуд, который держал священник одной рукой.          Заставив замолчать все свои страхи, я уверенно взяла его в руки. Сделала глубокий вдох, стараясь не думать о том, что сейчас произойдёт. В глазах Ноа я видела свою отражённую решимость, но внутри меня всё-таки что-то дрогнуло. Взгляд на лезвие стал мутным, но я не могла отступить. Не могла позволить всем увидеть свой страх.         С каждым движением я чувствовала, как напряжение в теле растёт. Кинжал вонзился в кожу, и боль пробежала по всему телу, как яркая вспышка, которая заставила меня сжать зубы и почти невыносимо судорожно вдохнуть.       Мои пальцы дрожали. Кровь потекла, тёмная и горячая, тонкой струйкой вниз, пачкая красный ковер, пока священник не поднес сосуд к моей ладони, наполняя его кровью.          Сердце бешено колотилось, но я стояла, не издавая ни единого звука.        — Теперь вы связаны, — он поднял наполнившийся до краев серебряный сосуд. — Эта кровь и обряд — ваша временная клятва.          Я позволила себе выдохнуть. Значит, все шло как надо и это лишь на время, а не навечно.          После всё произошло на автопилоте, и гости направились в другой зал, где, как я знала, был роскошный фуршет.          Мне хотелось покинуть этот чертов зал, от которого меня выворачивало наизнанку.       Неожиданно Ноа схватил меня за запястье и увел, прежде чем ко мне успели подойти мои родители и другие. Я пыталась вырваться, не хотела даже находиться с ним наедине, но он не отпускал. Я могла бы бросаться своими колкими фразами, но боялась, что кто-то может услышать из гостей, перед которыми надо вести себя достойно.       Мы шли вглубь здания, минуя покои, наполненные шумом и смехом, и вскоре оказались перед дверью небольшой уборной, скрытой от глаз остальных. Закрыв после себя дверь, он осторожно поднес мою руку к холодной воде. Не говорил ни слова, только внимательно следил за каждым движением. Вода стекала по моей коже, удаляя остатки крови, оставляя лишь болезненное жжение, которое становилось всё сильнее.          Я почувствовала лёгкий укол, когда он наносил дезинфицирующее средство, и невольно вздрогнула, но он, не отпуская мою руку, обвязал её бинтом, точно зная, как не причинить лишней боли. Его движения были чёткими.       — Заботишься, что ли? — я не скрывала своего сарказма.         Он выждал несколько секунд, его голубые глаза сохраняли твердость.         — Забота — не то слово, которое я привык использовать. Но когда дело касается тебя, Арианна, я не могу позволить себе равнодушие. Если это похоже на заботу, то так и будет, потому что теперь ты моя жена.          Его большой палец легко скользнул по моей скуле, пока он продолжал смотреть на меня. Я уставилась на него в ответ, пытаясь забыть о его словах и не думать вовсе.       Он схватил меня за талию, постаравшись не запачкать меня своей кровью, и я надеялась, что он не заметил очертание кинжала под платьем, когда усадил за мраморную столешницу.       — Ты выглядишь изумительно.          — Я знаю, — пожала плечами, хоть и екнуло сердце, и сняла фату, которая только мешала.       — Теперь можешь начинать, — усмехнулся тот, сложив руки на груди.       — Начинать что? — недоумевала я.       — Свою тираду. Ты выглядела холодной всю церемонию, и лишь глаза говорили, что ты раздражена и пребываешь в ярости.       Ублюдок.       — Почему не сказал мне, что мы будем резать себя? Это похоже на сатанинский ритуал, — начала я, махнув рукой. Здесь, подальше от чужих глаз, могла позволить гулять своим эмоциям.         — Если бы и сказал, что бы изменилось? Ничего. И ритуала не было, принцесса.          — О, прошу прощения. Значит, порезать себя и взять кровь — это рутина? Как глупо с моей стороны, — закатила глаза, пытаясь совладать своим раздражением.         Его губы изогнулись в легкой усмешке, но глаза остались холодными.         — Настоящий был бы гораздо хуже. Если бы это был обряд, он не закончился бы на крови — почти. Всё бы закончилось тем, что ты была бы изнасилована публично и унижена перед всеми.         Моё сердце пропустило удар, и по спине пробежал холод, когда его слова проникли в меня. Я заставила себя оставаться спокойной, не давая ему удовлетворения увидеть страх. Но его глаза не отходили от меня. Он всегда видел меня насквозь.       Папа не должен узнать об этом, не то дело будет худо.         — Почему тогда со мной было по-другому? — мой голос надломился, все ещё в шоке от услышанного. Это было ужасно. Я всегда считала наш мир безумным, но у них он был хуже.         — Потому что они осведомлены, что это всего лишь договор, заключенный на определенное время, но будь это не так, я не позволил бы тебе пройти через это, — его голос убийственно-опасный, а острая челюсть напряжена.          — Откуда мне знать? — с вызовом бросила я, потому что, действительно, откуда и на каком основании я могла ему довериться в этом вопросе?          Он немного наклонился вперед. Его интенсивность убивала.         — Давай проясним тогда. Я готов уничтожить всё, что угодно, и всех, кто встанет на моём пути, чтобы защитить тебя. Ты моя жена и ты будешь в безопасности.          Я сглотнула.         На некоторое мгновение мне показалось, что он сейчас схватит меня за волосы и притянет к себе, но он, неожиданно для меня, припал к моей открытой шее, оставив легкий поцелуй, от которого я застыла с вопросом в глазах. Ощутив его дыхание на моей коже, он прошептал в ухо:       — С днем рождения.       Я вся горела, и чтобы остановить, оттолкнула его и спустилась на пол.       — Если хочешь знать моё мнение, свадьба в день твоего рождения — отстойный подарок, — ледяным голосом ответила я и вышла.       Когда мы вернулись ко всем, я успела обменяться словами с некоторыми людьми, которые сдержанно поздравили меня. У меня начинался небольшой стресс от такого большого количества людей и шума, к которым я не привыкла. Это был мой первый выход на свет и… нет, мне не понравилось. Сыграло несколько факторов: свадьба, на которой я притворялась, и их постоянные взгляды, которые говорили за себя. Они были в шоке увидеть дочь Нино Фальконе.       Мне не хватало Итана, которого я так и не встретила за всю прошлую неделю. Почему он так внезапно исчез и перестал отвечать на мои сообщения? Мне ужасно хотелось с ним поговорить о личном. Он должен знать, что я видела его в своих воспоминаниях.       Ноа же следил за каждым моим шагом, словно тень, особенно когда кто-то из гостей пытался начать со мной разговор. Он держался в стороне, но его внимательный взгляд скользил по каждому, кто приближался ко мне, даже если сам он был на другом конце зала, переговариваясь с остальными.        Тем временем Невио, стоявший рядом, молчаливый, постоянно скользил взглядом по Тео, еле сдерживая свою ненависть.         Когда тот наконец исчез из виду, Невио собирался направиться за ним, но я незаметно дернула его за рукав:         — Просто оставь его. Он не стоит твоего внимания. Мне не нужна кровавая свадьба.         Невио ненадолго замолчал, будто прикидывая, стоит ли сдержать себя, но затем расслабил плечи и, сменив тон, предложил:         — Она у тебя и так такая себе. И да, поешь чего-нибудь.         Я покачала головой и  оглянулась вокруг, выискивая, что происходит в зале. В углу пара мафиози тихо переговаривались, время от времени бросая подозрительные взгляды на других. Жены практически не отходили от своей охраны, которая постоянно следовала за ними.         — Это не совсем то, чего ожидаешь от свадьбы, — прошептала я с полной язвительностью, — когда каждый второй держит руку на оружии, а не на бокале с шампанским.         — Все в секунде от резни.         — Знаю. Где Алессио? — спросила я, замечая только Массимо с Карлоттой.         — Изабеллы тоже давно не видно. Думаю, ответ очевиден.         Через некоторое время одна пара с тремя телохранителями подошли ко мне, когда Невио отлучился, оставив меня одну. Женщина средних лет внимательно наблюдала за мной, её глаза были полны любопытства, но скрытого осуждения.         — Выглядите потрясающе, — сказала она, её голос мягко звенел, как металл, — Нино всегда был настолько закрыт по поводу своей семьи. Никто не знал, что у него есть дочь. Это достаточно необычно. Особенно для кого-то, кто не принадлежит к нашей среде.       Я улыбнулась, не отводя взгляда, и сдержала ответ, который вертелся на языке.         — Не все, что скрыто, должно быть известно всем.          Её муж слегка нахмурился и стал задавать вопросы, которые казались не столько интересующими его личное мнение, сколько тестированием моих пределов.         — Вы понимаете, что значит быть частью этого мира? — сказал он, словно взвешивая мои слова. — В нашем мире нет места для ошибок. Что вы знаете о жертвах, Арианна? И о цене, которую нужно заплатить, чтобы остаться живым?         Я встретила его взгляд, и в глазах моих пламя уверенности горело ярче, чем у них.        — О, я понимаю цену. — Мой голос был ровным, почти безэмоциональным. — Я родилась в этом мире, как и все вы. Иногда для того, чтобы сохранить свою жизнь, не нужно становиться её жертвой. Просто нужно быть умнее.         — Быть умным — это хорошо, Арианна, но в нашем мире, дорогая, ум не всегда помогает. Иногда сила — это единственная валюта, которая имеет значение. Что будете делать, когда этого не будет достаточно? — от него выливалась одна ирония.          Я слегка наклонила голову и ликовала, когда была одного роста с этим мужчиной. Они явно не признавали, что я не из их части мира.         — Когда сила не помогает, — сказала я, их вопросы становились всё более назойливыми, но мой ответ был непреклонным, — приходится полагаться на интуицию. На способность видеть то, что не видно остальным.         — Интуиция, конечно, хороша, — его голос стал хриплым, почти язвительным. — Но скажите мне, Арианна, а как насчет вашей физической интуиции? Когда вам скажут, что не всё в этом мире решается словами, что вы будете делать, если окажетесь в положении, где ваша сила и интуиция не помогут? Что вы будете делать, когда предложат свою «силу»?         Я почувствовала, как по телу пробежала неприятная волна от его слов. Это был не просто грубый вопрос. Это было за гранью дозволенного. Он сделал намек на моего дядю Римо и про его давние методы, о которых я была осведомлена с детства.         Это было слишком личное, слишком отвратительное, чтобы даже упоминать. Я собиралась ответить с сарказмом, но в этот момент мелькнула фигура позади меня и раздался властный голос, который мгновенно заставил нас всех замереть.         — Осторожнее, Эрнесто, — каждое слово Николаса было выстрелом, и я покрылась мурашками от его присутствия. — Ты не только оскорбляешь её, но и забываешь, с кем разговариваешь. Арианна может по щелчку пальцев приказать твою смерть, и я гарантирую, что она сделает это без малейших сомнений. Ты лучше подумай, прежде чем снова позволить себе такую дерзость.         Мужчина замолк, его лицо побледнело, и он опустил взгляд. Его уверенность, казалось, испарилась, как дым.          — Прошу нас простить, миссис Картер, за проявленное неуважение.         Эта фамилия прорезало мой слух, но придется привыкнуть. Они поспешили покинуть нас, и я повернулась к отцу Ноа.          — Я признательна за вашу помощь.          Николас своими черными глазами взглянул на меня, вставая напротив.         — Думаю, ты понимаешь, Арианна, что когда люди начинают задавать вопросы, которые не имеют значения, единственное, что нужно сделать, — это поставить их на место.         — Я не знаю здесь никого, включая их статус, и не хотела оскорбить вашу семью, позволив себе грубость.          — Нашу семью, — поправил он меня. — Ты теперь часть этой семьи тоже. Если кто-то осмелится вновь проявить непозволительное поведение по отношению к тебе, тебе не нужно ничего делать. Достаточно дать знать Ноа или Тео. Они позаботятся о том, чтобы такие как этот Эрнесто больше никогда не забывали, кто здесь главный.         Да я сама тогда справлюсь с этим по-своему. Пусть они считают меня слабой или нуждающейся в их защите — мне даже удобнее в какой-то степени.          — Наш статус выше их? Я слышала, что вы в принципе главенствуете, но считала, что в этой системе все на одной ступени.          — Нет, Арианна, — его взгляд стал острым, ничем не отличаясь от лезвия ножа, как будто я лично оскорбила его. — Мы не на одной ступени. Наш статус гораздо выше, чем у тех, кто обходит нас стороной. Всё, что ты слышала о равенстве, — ложь, чтобы скрыть истинную власть.          Я медленно кивнула, переваривая информацию. Как многого мы, кто не имел никакого отношения ко всем кланам, оказывается, не знали.          — А что насчет Зодиака?          Николас со всей сталью посмотрел на меня, и я успела пожалеть о заданном вопросе.          — Всегда задаешь вопросы, да? — он сделал мне замечание.          — Просто зондирую почву. На будущее.          Николас сощурил глаза, изучая меня, прежде чем ответить, словно тот пытался понять мои мысли, но отвлекся на человека за моей спиной.       По мне снова прошелся рой мурашек, а в груди сердце учащенно забилось. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто это. Только на одного человека у меня такая реакция.         Крепкая ладонь Ноа уверенно легла мне на талию, и я напряглась от такого жеста.          — Расслабьтесь, миссис Картер, — тихо произнес Ноа, и я готова была провалиться сквозь землю, потому что такое публичное отношение меня нервировало.          Стараясь не зацикливаться на его хватке, я ожидала ответа от Николаса, который мрачно посмотрел на своего сына и его руку на мне, затем ответил:         — Зодиак — самый главный здесь. Всё, что происходит в этом мире, подчиняется его воле. Его решения — закон. Все, от мелких игроков до крупных фигур, должны ему подчиняться, и никто не смеет пытаться этому противостоять.         Я нахмурилась. Это уже слышала от папы. Хотелось нового. И у Зодиака неужто такая большая власть? Мне хотелось еще задать вопросы, но не хотела показаться невежественной и любопытной в его глазах.          К нам подошли Ванесса с Тео, которых я старательно долгое время игнорировала. Ванесса была одета в черный облегающий кожаный пиджак, подчёркивающий её силуэт, и такие же узкие брюки. Высокие черные ботильоны с острым носом добавляли несколько сантиметров, хоть она и не была маленькой. С моими пять футов и восемь дюймов она и без каблуков будет выше меня на три-четыре сантиметра.         — Теперь тебя не убьешь, потому что ты часть этой семейки, — пропела Ванесса, которая не скрывала своей дерзости, что меня заставило на секунду замереть от такого откровения.         Тео молчал. О, он явно не был рад этому браку.          — Не воспринимай её слова всерьез, это её стиль общения, — сказал мне Ноа.          — Это меня не беспокоит, — спокойно ответила я.         — Поверь, я знаю, — усмехнулся Ноа, что меня немного смутило. Затем сказал тише: — Ты за все эти часы ничего не съела.          Я посмотрела на него с лёгким укором, пытаясь скрыть свою неловкость. Конечно, он заметил.          — Ну, может, я просто не голодна, — попробуй полакомиться в такой-то ауре. — Мне нужно в уборную, — отлучилась я, чтобы освежиться. На самом деле ушла не по этой причине, а по той, что Эллиот направлялся к нам. Я рядом с ним испытывала настоящий дискомфорт и легкий страх. Не такой, какой бывает при том же Николасе или Тео.         Вымыв руки, я глубоко вздохнула и направилась в выделенную комнату нам с Изабеллой и мамой, где были все наши лишние вещи. Я не могла больше стоять на каблуках, ноги ужасно болели, поэтому переобулась в белые Converse, которые подарила мне Изабелла на мой день рождения сегодня рано утром вместе с ювелирным украшением — браслетом из тонкой серебряной цепочки, на которой закреплена подвеска в виде звезды из топазы, окруженная мелкими алмазами. Я решила оставить этот подарок дома, чтобы надеть после свадьбы. Братья же подарили мне спортивный инвентарь с моими инициалами, остальные тоже подготовили мне подарки, но я не успела их распаковать, слишком занятая подготовкой к свадьбе морально.          Вернув каблуки в коробочку, я впервые за вечер искренне улыбнулась, когда почувствовала комфорт, и вышла из комнаты, медленно вышагивая по коридорам, чтобы оттянуть время, но внезапно пропал свет. Мигом достала телефон и использовала фонарик в качестве проводника. Даже если я находилась на два этажа выше от банкетного зала, все равно стало слишком тихо.          Вдруг раздался первый выстрел, от которого я замерла. Потом второй, и третий… Я попыталась оставаться спокойной, но тревога уже перехватила дыхание. Выключив фонарик, не стала привлекать к себе внимание.         Пульсация страха гналась по венам, но я держалась. Плохо ориентируясь в темноте, добавьте к этому фобию мрака, я задрала платье и вытащила кинжал, который служил единственным оружием.          С каждым моим бегом звуки выстрелов становились громче. Я успела споткнуться о подол дважды. Когда кто-то схватил меня за руку, я чуть не закричала и направила острие кинжала в сторону тени, но моя рука была перехвачена.          — Это я, — знакомый голос, принадлежавший Ноа, сразу поглотил все мои страхи. — Быстро, — сказал он, держа пистолет, очертания которого я смогла вычислить. — Пошли.          — Нет. Там моя мама и остальные.          — Нино и твои дяди позаботятся о них, — звучал страшно.         В темноте он двигался так, как будто знал каждый угол. Мы подбежали к большим окнам, от которых проникал слабый лунный свет и остановились. Ноа тут же достал свой нож, присел передо мной и начал разрезать подол моего платья до колен.          — Тебе нужно быть быстрее, — объяснил он и ловко собрал мои волосы в тугой хвост, завязывая черной резинкой, непонятно откуда взявшейся.          Выстрелы становились всё громче, и каждый их звук отдавался в моём теле, как вибрация, которую невозможно игнорировать. Пока мы бежали, Ноа успел убить нескольких людей, которых я так и не разглядела. Все это время он не отпускал мою руку, и мне не оставалось ничего, как бежать за ним, подгоняемая паникой.         — Кто эти люди? — с паузами спросила я его в движении.          — Те, которым нужна ты.          Что? Я старалась контролировать дыхание, но оно начинало срываться. В ужасе крутила разные сценарии, стараясь не отставать от Ноа, который выстрелил за мою спину. Господи.         Мы спустились вниз к парковке, и он посадил меня в машину. Я включила фонарик и теперь могла видеть его лицо, которое было напряженным с каплями крови.       — Оставайся здесь, Арианна. Я заблокирую вход к парковке, никто не сможет войти. Ты будешь в безопасности. И не смей выходить из этой машины, — прорычал он, но я остановила его, схватив за руку.         — Я не могу просто сидеть и дожидаться, пока там гибнут люди, Ноа, — прошипела я и возобновила свои попытки вырваться, но он успел захлопнуть дверцу и заблокировать машину.          Черт. Черт. Черт.          Я стала отчаянно бить стекла, но это было бесполезно.          Там моя семья. Я не могу допустить, чтобы кто-то из них умер.          Мне хотелось закричать от бессилия, как вдруг дверь открылась и я, опомнившись, вылезла из машины и собиралась окликнуть Ноа, но голос принадлежал не ему.          — Добрый вечер, Арианна.          Я узнала голос. Он из моих кошмаров.       Включился свет, и мне пришлось на секунду зажмуриться, чтобы дать им привыкнуть.          Он был в привычном белом костюме и стоял в пару метрах от меня в своей маске.         — Что тебе надо? — злобно спросила я, готовясь к атаке.       — Иди за мной, — парковка открылась с задней части улицы, и это был мой единственный выход. Он направился туда, и я, не опуская своего оружия, последовала за ним.       Я была в одном только платье, его ткань казалась слишком тонкой против зимнего ветра, который тут же проникал под кожу. Холод наполнял моё тело, заставляя ноги дрожать. Но это было не важно. Я шла, не обращая внимания на мороз, лишь глядя на его спину, пытаясь понять, куда он ведёт меня.       Внезапно я остановилась. Где-то в темноте я заметила движение. Двое мужчин, мексиканцы, стояли, улыбаясь, их лица скрывались в тени, но я могла разглядеть их злые глаза. В их руках было оружие. Я задержала дыхание и почувствовала, как в груди что-то сжалось.       Но именно тогда я увидела его.       Тео.       Он был там, привязанный, его руки и ноги стянуты верёвками, а тело покрыто пятнами крови.       — Зачем тебе он?       — Ты ведь не думала, что я буду благосклонен к тем, кто причиняет тебе боль? — его голос звучал без эмоций, но в нем скрывалась угроза, которая сжимала мое сердце. Он повернулся ко мне, его глаза не отпускали меня, и продолжил с той же спокойной интонацией, будто бы ничего не происходило: — Я видел, как Тео душил тебя. Я видел, как он приближался к тебе, как ты боролась, и это не могло остаться без последствий. Ты думаешь, что всё обойдется? Нет. Время расплаты настало.       Что значит видел?… Боже.       — Так все это время… ты следил за мной, — осознала я моментально.       Каждый раз, когда я считала, что мне виделось, подозревала Ноа, глубоко заблуждаясь.       Это был он. И если он собирается убить Тео, значит, он мог также убить и кого-то другого.       Хоуп. Она не может быть мертвой. Нет. Этот псих ведь не мог и ее убить, верно?..       Я покачала головой, не собираясь принимать эту информацию.       — По твоему взгляду я так понимаю, что ты осознала.       — Ты не сделал это… — не могла принять очевидное. Больно.       — Почему? Я убил всех, кто причинил тебе боль, — сказал он, не скрывая ничего. — Родителей твоего друга, Хоуп, которая ослушалась моего приказа и показала тебе видео, которое ты не должна была видеть. Я отправлял на твой телефон адрес, где были их тела, но ты так и не узнала, что они мертвы, — он подошел ближе к Тео, который выплевывал кровь изо рта. — Как думаешь, почему мое сообщение до тебя не дошло, Арианна?       Я пыталась держаться стеной. Это было слишком.       — Ты мне ответь, — съязвила я.       Кто бы то ни был, я благодарна человеку, который не позволил увидеть мне трупы знакомых людей. Я просто не выдержала бы.       И Хоуп… она ослушалась его? Она все это время была на его стороне? Я начинала все понимать и вымолвила, чтобы озвучить мысли вслух:       — После смерти родителей Хоуп ты воспользовался ее состоянием и натолкнул на Алекса, чтобы подобраться ближе ко мне… Ты использовал ее, чтобы она узнавала всю информацию обо мне от Алекса.       — Ты быстро все сложила, Арианна. И я бы сказал тебе, чтобы ты не доверяла Алексу, как только он начал общаться с Хоуп, но поздно. Алекс тебя сдавал, сам того не понимая, глупый мальчишка, — послышалась его усмешка. — Вспомни Канаду. Ты никогда не задавалась вопросом, откуда у Алекса вдруг появилась бита и электрошокер? Тебе это разве не показалось странным?       Я постоянно задавалась этим вопросом, но не было логического ответа. Все было запутанно. Да вот сейчас уже все стало явным, от чего мне становилось плохо. Значит, девушка Алекса последовала за нами, о чем я даже не задумывалась, и это она передала предметы Алексу. И она докладывала всё этому больному психу, который подбирался всё ближе ко мне.       Я усмехнулась, но смех был холодным, едва ли скрывающим злость и обиду. Меня изрядно использовали, вау.       — Уверена, тот ключ хотел заполучить ты, я права?       Он молчал некоторое время.       — Я отвечу на все твои вопросы в том случае, если ты станешь моей.       Это он сейчас всерьез?       — Ни за что. Я принадлежу другому, — твердо возразила я и уловила, как в его серых глазах мелькнуло нечто убийственное.       Хоть и в первую нашу с ним встречу я готова была довериться ему, то сейчас старалась держаться на расстоянии от него.       — Я не думал, что ты сделаешь такой свой ход. — Его слова резали, как остриё ножа. — Думаешь, что контролируешь ситуацию, Арианна? Ошибаешься. Почему Ноа выбрал тебя в качестве своей жены?       Слова пробивали щель в моём спокойствии, но я не могла позволить себе поддаться. Сжала кулаки, готовясь ответить, но он продолжал, не обращая внимания на мои попытки перебить, с каждым словом приближаясь ко мне:       — Он держит тебя рядом не потому, что ты ему так дорога. Нет, Арианна. Он использует тебя. Ты его пешка в большой игре. Он хочет через тебя укрепить свои позиции, заполучить то, что есть только у тебя. То, что нужно всем. Попробуй спросить его о своем прошлом, и тогда, поверь мне на слово, ты пожалеешь, что вообще выбрала его.       Мне казалось, словно он говорил о фолианте. Откуда он мог вообще о нем знать?       Мои мысли метались, как сумасшедшие. Каждое его слово звучало, как удар по голове, но они не укладывались в голове.       Пальцы дрожали, и я сжала их, чтобы успокоиться, но внутри меня бушевал шторм из чувств сомнений. Вопросы сыпались один за другим, но я не могла найти ответа ни на один из них.       Он не переставал смотреть на меня, не сводя глаз, ожидая от меня слов.       — И насчёт Итана… Ты вообще веришь ему? Постоянно называешь этих людей самыми близкими и готова пожертвовать собой ради каждого из них, Арианна. Но задай себе один вопрос: когда-нибудь кто-то из них всерьёз задумался о твоём состоянии? Когда-нибудь спрашивали, чего ты на самом деле хочешь? Стоит ли вообще упоминать, что твоя семья даже не заметила, как ты страдаешь от панических атак? Или, может, твои подруги, которые всегда держатся вместе… только без тебя?       Я стиснула зубы, но его голос впивался в меня.       — Карлотта, которую ты всегда защищала и поддерживала, что делала она? Соглашалась помочь? Конечно, нет. Каждый раз, когда ты просила её о чём-то, как например сыграть на скрипке, находилась очередная причина для отказа. Её мать больна? О, весьма удобная отговорка. Хотя она могла бы найти минуту для тебя, поддержать хотя бы раз — но она выбрала уйти. Снова. А теперь вспомни Аврору. Сорвиголова, которая обожала риск, и, к слову, только и делала, что подставляла тебя все эти годы. Ответственность? Нет, её это не касается.       Каждое слово звучало как гвоздь, вбиваемый в доску, и в груди у меня всё сильнее сжималось.       — Подойди к ним как-нибудь на досуге и задай вопрос, что-то элементарное — твой любимый цвет, любимую еду, книгу. Уверена, что они ответят правильно?       Он замолчал, и в воздухе повисла тяжёлая тишина. Всё, что он сказал, отозвалось во мне болью и растерянностью. Вспомнились все те моменты, когда я старалась быть рядом, поддерживала их.       Всё, что я считала важным, казалось иллюзией. Он разбил её парой слов, обнажив реальность, от которой я пряталась.       — Ах да, у тебя ведь сегодня день рождения. Понятное дело, они подарили тебе что-то. Книги, верно? Как всегда. Приятный жест, я не спорю. Но ты разве не устала? Сколько лет они делают это по привычке, даже не задумываясь, чего бы тебе хотелось? — он стал говорить резче. — Но, естественно, они даже не замечали, как каждый раз твой взгляд задерживался на тех животных, которых ты видела в магазинах. Пауков, змей, редких существ, которые тебе действительно нравились. Ты ведь не решалась их купить, правда? Считала, что это будет «не так понято».       Моё сердце сжалось.       — Вот поэтому я подарил тебе того паука, — сказал он, неожиданно мягко. Я изумленно уставилась на него. — Того самого, которого ты увидела в Нью-Йорке, помнишь? Ты тогда не решилась его взять, но я заметил, как он зацепил твой взгляд. — Пауза. — Я ведь вижу, как ты сомневаешься во многом, Арианна, и сейчас выбор только за тобой.       Его голос прозвучал мягче, и в тот момент, когда он протянул ко мне руку, я ощутила, как холод зимнего воздуха сменился другим холодом — внутренним.       Рядом на земле корчился Тео, его дыхание срывалось на хрип. Он поднял голову, пытаясь что-то сказать мне. Впервые его глаза молили не соглашаться.       Взгляд замер на руке передо мной, и я поняла, что сейчас всё, что мне нужно сделать, — это лишь один выбор.       Медленно подняв голову, я посмотрела на незнакомца — прямо, не пряча в себе ни капли сомнений, ни того, что больше не собиралась скрывать. Голос был тихим, но отчётливым:       — Если ты думал, что можешь меня подчинить, использовав мои слабости, значит, знаешь обо мне недостаточно. Ты принес мне боли больше, чем кто-либо из перечисленных, постоянно оставляя свои розы. Фейерверки, видимо, тоже были твоей идеей. Неплохо, но можно было подойти более творчески.       Не дав ему опомниться, я резко схватила кинжал, который секунду назад валялся на холодной земле, и, вложив всю свою силу, вонзила его в плечо. Несмотря на боль, он продолжал держать взгляд прямо на мне. Хотела снять с него маску, но меня столкнули и один из мексиканцев, схватив меня за горло, начал душить. Я ударила его кулаком в бок, но хватка лишь усилилась.       Перед глазами уже начали появляться тёмные пятна, воздух буквально исчезал из легких, но я пальцами нащупала пистолет в его поясе и, не задумываясь, стрельнула ему в голову. Он с выпученными глазами упал с меня, но не успела я набрать достаточно воздуха, как другой выругался и собрался полоснуть меня ножом. Его движения были быстры и отточены, но я сумела уклониться, схватив его за руку и с силой провернув, так что лезвие ножа скользнуло мимо меня. Я ударила локтем, заставляя его пошатнуться, и тут же провела резкий удар ногой, целясь в его колено.       Этого я решила не убивать, чтобы обязательно допросить самой, поэтому лишь стрельнула в коленные чашки, чтобы он не смог сбежать.       Мои братья не испытывают жалости, когда ранят кого-то или убивают, так с какой надобности я должна?       — Я был добр к тебе, Арианна, и позволял многое, но ты сделала свой выбор. Лучше уходи отсюда, — вдруг произнес тот, что в белом и, закрывая свою рану, ушел прочь.       Я собиралась последовать за ним, но опомнилась и подошла к связанному Тео, которого тут же развязала.       Он прошипел, и только тогда я увидела, что его рука была сломана, а по всей шее был порез. Черт. Он умрет, если не оказать ему медицинскую помощь в течение тридцати минут.       — Арианна… — прохрипел он, сжав мое запястье. Я посмотрела на него, который терял сознание. — Я услышал… им… Изабелла…       На мгновение я замерла, пытаясь понять, что он имел в виду. Затем глаза расширились, а разум прояснился.       Им нужна не я.       Изабелла — вот кто был их целью все это время.       Я вложила в его руку пистолет и достала его сотовый, чтобы скинуть сообщение Ванессе, которая, если в порядке, прибежит мигом сюда.       — Тео, зажми свою рану и попытайся не закрывать глаза, ясно? Как встречу кого-то по пути, отправлю к тебе. Подожди только.       Мексиканец, который уже потерял сознание от шока и боли, спокойно лежал на земле. Если бы еще мычал, то тот сумасшедший убил бы его, чтобы не допустить течку информации.       Я не теряла ни секунды и, развернувшись, оставила их позади и направилась через главный вход. Внутри меня всё переворачивалось от беспокойства.       Единственное, что имело значение — найти Изабеллу, и чем быстрее, тем лучше.       Когда свет возвращался, это не спасало от общей картины хаоса, который творился вокруг. Я стиснула зубы, проклиная весь этот кошмар, но не останавливалась. Рана на моей ладони начинала пульсировать и открылась, весь бинт пропитался кровью.       Везде слышались выстрелы, и мне крупно везло, что ещё никто не попал в меня. Здесь разгоралась настоящая бойня. Наши против тех, кто в масках.       Мне даже не удалось найти помощь для Тео, и я молилась, чтобы Ванесса уже была там.       Мгновение, и я наткнулась на двух мужчин в масках. Они направлялись ко мне.       Первый из них сделал шаг вперёд, его глаза холодны, а фигура крепка. Задержав дыхание, резко развернулась и сделала шаг в сторону, моментально оценивая расстояние между собой и этими двумя. Свадебное платье мешало двигаться так быстро, как хотелось бы, но я компенсировала это чёткостью мыслей и расчётливостью в действиях.       Второй, более худощавый, кинулся прямо ко мне, пытаясь схватить за руку. Я использовала его импульс, круто переведя вес на заднюю ногу и мощным рывком выбросив локоть в его грудь.       Другой резко двинул меня назад, и я почувствовала, как остриё его ножа скользнуло по боку, чуть разрезая ткань платья и оставляя на моей коже следы крови. Я задышала глубже, пытаясь удержать себя, несмотря на боль.       Быстро схватив пистолет, я стрельнула им в обоих и медленно поднялась на ноги, сжимая открытую рану. Я уже была на грани.       С трудом продвигалась по лестнице, держа перила, чтобы не упасть. Боль в боку становилась невыносимой.       — Иза! — кричала я, но мой голос тонул в общей какофонии.       С каждым шагом чувствовала, как силы покидали меня, но все равно продолжала идти. Кровь, стекающая вниз, затрудняла движение. Я шла наугад, надеясь, что хоть какое-то чудо поможет мне найти кузину.       И вдруг, в одном из коридоров, я увидела её. Лежащую на полу, без сознания, её тело неподвижно. Сердце сжалось от страха и боли.       — Изабелла! — я почти упала на колени, подбегая к ней, но в этот момент передо мной выстроились более десяти мужчин в чёрных масках. Они не просто стояли, а угрожающе двигались ко мне.       В их руках японские катаны, а я, раненая, не могла с ними справиться и выругалась.       Свет снова выключился везде и лишь одна лампа не переставая мерцала, только ухудшая ситуацию.       Я споткнулась об что-то, но сохранила равновесие, отступая назад. Их шаги приближались, и я услышала команду от человека, которого скрывали остальные.       — Убейте её.       Увидела, как Изабеллу подняли и стали уводить прочь, и я пыталась проследить и запомнить хоть какие-то детали при таком игре света, но в глазах темнело, а бок всё не переставал ныть, отнимая силы.       Тень мелькнула из темноты, и в тот миг, когда лезвие одного из убийц поднялось, чтобы нанести удар, я пустила кинжал в его гортань.       Извернувшись, схватила катану, которую никогда даже не держала до этого в руках. Прикусила губу, чтобы не заплакать от острой боли, иначе слезы могли затуманить мое зрение.       Свет продолжал слабо мигать, коридор то погружался во тьму, то освещался мерцающим светом. Я старалась держаться, но с каждой секундой становилось все тяжелее стоять на ногах. Я отступала назад, пока не ударилась о стену.       Вдруг уловила, как только что появившийся силуэт начал пробираться через весь коридор.       Это был Ноа.       Никогда прежде я не видела его таким настоящим в бою. Даже на ринге, за которыми мне довелось наблюдать, не могли подготовить меня к тому, что он способен на такое.       Сейчас он был смертоносным.       Он не стремился истязать или мучить — его цель была ясной и непреклонной. Он просто убивал, методично и без промедлений, всех.       Каждое его движение было выверенным, абсолютно расчетливым, словно он был создан для этого.       Минимум движений, максимум смертельного результата.       Катана в его руках мелькала как отблеск молнии. В миг просветления света он одним резким ударом рассек первому живот, и оттуда хлынули внутренности. Следующий миг темноты — и слышен хрип другого, падающего на колени, с проломленной шеей.       Слабый свет озарил Ноа, когда он сорвал маску с лица третьего, давая тому посмотреть на собственную смерть, прежде чем катана обрушилась на шею, и голова покатилась по полу.       Он все шел вперед.       Смотрел исключительно на меня. Кобальтово-голубые глаза стали невыносимо холодными. Как сталь.       Ноа двигался с холодной, безжалостной точностью.       Я прижалась к стене, пытаясь сохранить равновесие, но с каждой секундой мне становилось хуже. Кровь из раны текла медленно, но безостановочно. Я скатилась вниз по стене, руки дрожали.       Свет замерцал и Ноа повалил одного из них на землю одним ударом — клинок разрезал ему горло до позвоночника, и кровь брызнула фонтаном. Мужчина упал, хрипя, но Ноа уже направился к следующим, не теряя ни секунды. Лезвие, рассеивая тусклый свет на стенах, снесло головы одновременно троим, прежде чем те успели даже отреагировать. Головы скатились на ковер, а тела обрушились следом. Меня бы вырвало, но я была не в состоянии даже понять всего, что происходило передо мной. Меня бросало в жар.       Ощущение тьмы наваливалось на меня со всех сторон, приглушая звуки, и то, что я увидела следующим, был он, который, казалось, стал еще более жестким, как будто каждое моё подергивание тела и тяжелый вздох только подогревали его.       Он шел сквозь обезумевших врагов, не испытывая ни малейшего колебания. Способы, с которыми он завершал жизни вокруг, поражали своей пугающей эффективностью.       Мужчина пытался отскочить, но Ноа настиг его раньше. Лезвие проникло ему в живот, вскрывая его, как было с другими. Кишки вывалились, а крик сорвался с губ жертвы.       То, что я видела, было чем-то гораздо более пугающим и мрачным, чем все, что я когда-либо знала о нем.       Я уже не понимала какому по счету из них он не оставил и доли секунды — она вонзилась ему в бок, проходя через ребра и пробивая лёгкое.       Далее нанес точный удар по бедру одному из последних, разрывая артерию, и тот упал на колени, держась за рану. Ноа одним движением снес тому голову, не давая ни шанса на спасение. И, сделав выпад, пробил грудь последнему противнику, его клинок прошел насквозь.       В очередном мерцании света я увидела его, приближающегося ко мне через кровь и тела.       Светлые волосы были перепачканы кровью. Она заляпала лицо, стекала по скулам, оставляя алые разводы на коже. Но его глаза, бездонные и холодные, продолжали смотреть прямо на меня.       Он подошел, не отрывая взгляда, и только передо мной убрал орудие, чтобы подхватить меня на руки. Я закусила губу от вспышки боли и прижалась к его груди, сдерживая слезы.       — Арианна, — прорычал он, но я почти не слушала его. — Я приказал тебе остаться в безопасности, не здесь.       — Изабелла, — прохрипела я, указывая пальцем на лифт, где она исчезла ранее. — Её… забрали.       Веки тяжелели, и я понимала, что скоро потеряю сознание.       — Ты не должна была рисковать собой ради других, — сказал он почти сквозь зубы, пока я пыталась уловить его слова. Я больше не понимала, куда он меня нес. Моя голова кружилась. — Твоя жизнь важнее всего остального, — добавил он с угрожающим оттенком в голосе, пытаясь донести до меня смысл своих слов. — Твоё упрямство, Арианна… Оно меня, блядь, когда-нибудь убьет.       Мрак накрыл меня и, не выдержав, я погрузилась в темноту.