Темное наследие

Арианна

      То, что испытывала в настоящее время, не поддавалось никакому описанию, объяснению или осмыслению. Я тяжело дышала, пытаясь привести дыхание в норму, но получалось это в лучшем случае ужасно. Горючая смесь чувств разрывала не грудь, а мозг.       Виски стучали так, словно мне собирались пробить голову, но я продолжала восстанавливать дыхание.       Итак, вспомнила про то убийство. Да ещё в каких деталях и красках. К этим чувствам, когда я совершала это, мягко говоря, не была готова. Было столько эмоций, столько ощущений… Мысленно возвращаясь назад, я и подумать не могла, что могу так хладнокровно убить человека, потому что если предыдущие убийства в попытках защитить Романа хоть побуждали во мне вину и сожаление первое время, то данный случай — нет.       «Тебе это понравилось, признай», — что-то отдалось в разуме — мой голос из самых далеких полок, в которые я не заглядывала никогда.       Внутренне вздрогнув, сердце моё сжалось от осознания того, что не хотела слышать этот голос, не хотела признавать его правоту. И как бы я не ненавидела это, как бы не отрицала свою частичку, подавляя её, именно она спасла меня от смерти, потому что я позволила темноте поглотить себя.       Как же теперь выносить в себе эти чувства? Что делать, когда меня начинает разъедать собственный разум?       А Итан? Я видела отрывок и разговор двух детей. Девочкой была я, и со мной был он. Тот, кого я не помнила. Что такого произошло, что заставило меня забыть о нем?       Я решила пробиться сквозь завесу забвения, окутывающую эти моменты, чтобы узнать чуть побольше, увидеть ещё что-нибудь, но попытка не увенчалась успехом.       Так, хорошо.       Глубокий вдох. Еще один. И ещё.       Очнувшись, ритмичные звуки кардиомонитора отозвались в ушах, а от стерильности глаза покалывали, пока я не привыкла к яркому свету. Оглядевшись вокруг, я никого не увидела, кроме маминого красного пиджака.       Я прислушалась и услышала приглушенные голоса в коридоре. Слова были неразборчивы, потому, стиснув зубы от неприятного ощущения, откинула одеяло и поставила ноги на холодный пол. Поднявшись, подошла к двери, глубоко вздыхая, на мгновение позволив себе слабость, но тут же взяв себя руки, потянула за ручку и замерла от неожиданной картины. Невио и Итан направляли свои оружия на Тео, который выглядел раздраженно, а Алессио был нацелен на безоружного Ноа, и мое сердце заколотилось сильнее. Он, до тревожности спокойный, был сосредоточен на моем брате, словно поджидал, когда тот сделает шаг к нему, чтобы убить эту его непоколебимую решимость. Я не понимала, как он собирался сделать это, если они были в меньшинстве. Его самоуверенность приведет к могиле.       — Знаешь, мне следовало убить тебя раньше, когда отец еще не обещал тебе Арианну, — спокойно сказал Алессио.       — Жалеешь о своей нерешительности? — в тон ему отозвался Ноа, а уголки губ изогнулись в опасной усмешке.       Кроме него и Тео, остальные стояли ко мне спиной, поэтому я не могла видеть выражение лица остальных, которые не замечали меня все это время.       Стены вокруг сжимались, коридор будто становился всё меньше, пока напряжение не достигло своего апогея.       Я сглотнула, когда Ноа встретился со мной взглядом и что-то темное мелькнуло в его глазах.       — Я могу убить тебя прямо сейчас, Картер, — могла поклясться, что Алессио улыбнулся своей маньяческой улыбкой.       Странная боль отозвалась в моем сердце после его слов, но я продолжала стоять и неотрывно следить за Ноа, который в свою очередь тоже не отводил от меня своего взгляда.       — Если ты так хочешь этого, стреляй. Это твой единственный шанс застать меня в таком положении, — в его голосе звучал вызов, и меня словно окатило ледяной водой, когда смысл слов дошел до меня.       По спине пробежал холодный пот, потому что Картер говорил не только с Алессио, но и со мной. Он подчеркнул мою собственную роль в этой ситуации, мое влияние на происходящее.       Тео украдкой взглянул на своего сумасшедшего друга и, вероятно, гадал, издевается он или нет. Нет, не издевался.       Ну а я все стояла, не в силах что-либо предпринять, пока Ноа бессовестно испепелял меня. Но дуло пистолета уже смотрит в его грудь. Это уже кажется не таким важным, потому что в моей голове проигрываются все чувства, которые я испытывала к нему.              Я колебалась перед лицом осознания, которое долго игнорировала и пыталась вытеснить из себя. Как могла чувствовать что-то подобное, зная, что он предал меня, используя как приманку?       И все же это что-то было гораздо глубже, чем просто гнев и обида.       Да пошло оно все к черту.       Мой голос был почти шёпотом, когда наконец заговорила, но слова прозвучали громче всех выстрелов:       — Алессио, убери пистолет.       Сжав руки в кулак, я подошла к брату и встала между ними. Между ним и человеком, которого тот ненавидел.       Никто не ожидал от меня такого, потому их лица выражали легкий шок и неверие, кроме Картера, естественно.       — Арианна, отойди.       — Нет, Алессио, — возразила я ледяным голосом.       В родных глазах мелькнуло что-то, но я не стану уступать. Ни в этот раз.       Я упрямо смотрела на него, когда внезапно почувствовала, как сильная рука обхватывает мою талию сзади. Сердце забилось в бешеном ритме, и я замерла на месте. Это было похоже на знакомый электрический разряд, пронизавший тело. Глоток воздуха с трудом пробился сквозь мою грудь. Перед моими братьями, среди напряжённого конфликта, подобное казалось совершенно неуместным и чертовски опасным. Это действие нарушает все границы и правила.       Ноа, стоящий за мной, был так близко, что мое дыхание смешивалось с его. Его прикосновение было как всегда уверенным и властным, и вдохнула его знакомый запах, и в голове на секунду, как флешбеки, пронеслись воспоминания о его прикосновениях к моей коже, о его грубых поцелуях.       Алессио, который был до этого сосредоточен на своей цели, теперь с удивлением и гневом перевёл взгляд на руку Ноа, пронзающую мою талию. Его глаза сузились, и я увидела, как его лицо исказилось от ярости. Он явно не ожидал такого поведения, особенно в такой ситуации.       Если я пыталась все это время смягчить обстановку, то Ноа только подливал масло в огонь.       — Убери свою грязную руку от неё, иначе я за себя не ручаюсь, — прорычал Алессио сквозь зубы.       Чтобы не усугублять, я сама попыталась скинуть мужскую руку, но ублюдок лишь усиленно сжал и притянул к себе, что я буквально прижалась к его твердым мышцам. Ему что, жить надоело?       — Сукин сын.       Внезапно, без предупреждения, Алессио выхватил нож из-под пиджака и с молниеносной точностью вонзил его в грудь Картера, который успел оттолкнуть меня в сторону, чтобы я не оказалась в зоне риска. Ноа не растерялся. В мгновение ока он достал свой кинжал и нанес ответный удар. Клинок стремительно вспыхнул в воздухе и вонзился в плечо Алессио.       Я, закрывая все свои эмоции, оказалась рядом с ними, полностью игнорируя Невио, Итана и Тео, и предупредила каждого из них, рубашки которых пропитывались кровью:       — Если кто-то из вас вытащит нож, последствия вам не понравятся.       Мне было плохо от одной мысли, что кто-то из них умрет. Я не могла допустить этого.       Спустя два часа Алессио восстанавливался в больничной палате, пока Ноа все еще был в операционной. Его рана была намного сложнее. Мои руки слегка дрожали, а ноги не держали меня. За это время ко мне успели подойти почти каждый из моей семьи с вопросом: «Все ли со мной хорошо?». Я не отвечала, потому что они видели, что это не так. Моя голова временами болела, и я чувствовала себя странно, поэтому решила подойти к Авроре, стоявшая рядом с Невио, что хмуро уставился в свой телефон.       — Я не видела Массимо. Вы не знаете, где он? — спросила я устало.       — Невио пытается дозвониться до него. Но он не берет трубку.       — Что? — переспросила я в панике. — Когда вы его последний раз видели?       — Четыре часа назад, — ответил Невио и выгнул темную бровь, когда ему пришло сообщение. — Что это за хрень?       — О чем ты? — Аврора взглянула в экран, затем уставилась на меня. — Ари, смотри. Массимо прислал кое-что.       Я не могла разобрать, что же он написал, потому что это была древняя латынь… но я ведь могла прочитать... Неужели забыла за два часа будучи без сознания?       Меня начинало тошнить, а руки дрожали.       — Арианна, что-то не так? — Аврора схватила меня за руку и посмотрела в глаза. — Тебе нужно прилечь.       Её голос казался далеким, а в голове крутился только один вопрос: я начинаю забывать некоторые вещи? Что со мной происходит?       — Арианна? — Невио крепко сжал мои плечи без намека на мягкость и с беспокойством, на которое он вообще не способен, позвал меня, но прежде чем ответить ему и Авроре, с коридора донесся болезненный крик мальчика.       Я вздрогнула и посмотрела на брата, который не обратил на это никакого внимания, продолжая удерживать меня. Спустя секунду крик повторился, но теперь он звучал громче, словно источник исходил из моей головы.       — Кто там кричит? — прошептала я, обессилено прижавшись к нему и тяжело дыша.       — О чем ты? — с сомнением взглянула Рори, боясь спугнуть меня.       Я напрягалась и прикусила язык, чтобы они не посчитали меня сумасшедшей. Выходит, со мной что-то происходило. Никто из них ничего не слышал. Мне срочно нужно к мистеру Кларку. Он не упоминал ничего об этом.       — Забудьте, — отмахнулась я и отошла от них. — Я схожу в уборную.       Я направилась вниз по коридору, но прежде чем успела сделать и пару шагов, уловила странный взгляд Невио, который не отводил от меня глаз. Он сложил руки на груди, будто бы не доверял каждому моему шагу, и я почувствовала, как он прожигает мне спину. Аврора, напротив, сделала вид, что занята своим разглядыванием пола, но ее слишком напряженные пальцы и слегка поджатые губы выдавали внутреннее напряжение.       Вымыв руки, я посмотрела на себя. Лицо казалось бледным настолько, словно из него вытянули всю кровь. Глаза обрамлены темными кругами, а губы синие, придавая мне вид вышедшей из морга. Провела пальцами по влажной коже щек, ощущая их холод, словно трогала чужое лицо. На какое-то мгновение мне показалось, что зеркало отражает не меня, а кого-то другого.       "Мертвец..." — невольно пронеслось в голове. Я нервно сглотнула, пытаясь отогнать мысль, что мой оттенок лица говорил о смерти.       Телефон в моём кармане резко завибрировал, и я, с замиранием сердца, вытащила его. На экране высветился незнакомый номер. Сообщение, к которому было прикреплено фото, загрузилось не сразу. Каждая секунда ожидания казалась вечностью. Наконец, изображение появилось, и я услышала крик, который, вскоре поняла, — вырвался из моих собственных губ.       Этого не может быть.       На экране был Массимо. Он весь в крови, избитый до неузнаваемости, привязанный к стулу. Его голова безжизненно свисала вперёд, словно он был без сознания. Моё сердце сжалось в страшной судороге. Неизвестный абонент: Хочешь, чтобы он жил? Приезжай одна, Анни.       Анни?       Кровь застыла в моих жилах. Никто никогда не называл меня этим именем. Это было незнакомое, но одновременно личное прозвище. Что-то внутри меня задрожало, но это было не время для размышлений.       Я вышла из больницы так, чтобы никто меня не заметил, скользнула в тень и быстро вызвала такси.       Когда машина остановилась, я едва успела назвать водителю адрес — место, которое не существовало ни в моих воспоминаниях, ни на карте, но именно туда мне нужно было попасть. Дорога оказалась длинной и мрачной, уводящей далеко за пределы нашего района.       — Быстрее, пожалуйста, — просила я водителя, чувствуя, как заминка наполняет меня страхом.       Машина летела по пустынным улицам, почти невидимая в ночи, что мы рисковали попасть в аварию.       Такси замедлило ход и плавно остановилось у обочины, свет фар прорезал густую темноту вокруг. Водитель нервно огляделся, затем слегка обернулся ко мне.       — Вы же понимаете, что это место не из безопасных… — начал он, но договорить не успел.       Громкий, оглушающий хлопок разорвал тишину, и его голова мгновенно откинулась вперёд. Лоб водителя был пробит пулей, выстрел которой пришёлся прямо в центр, мгновенно лишив его жизни. Я замерла, дыхание перехватило, и на мгновение показалось, что сердце тоже остановилось.       Всё произошло так быстро, что мой разум не сразу осознал случившееся. Его руки всё ещё крепко держали руль, а голова безвольно склонилась на грудь. Я увидела, как кровь начала медленно стекать по его лицу, оставляя алые полосы на рубашке, и потекла по приборной панели. Я вцепилась в сиденье, разум отказывался принять происходящее.       Внутренний голос кричал о том, что мне нужно бежать, что я должна выбираться отсюда, но я словно приросла к сиденью, парализованная ужасом.       Дыши. Раз… два…       Собрав всю свою храбрость, с силой толкнула дверцу и выскользнула наружу, ибо оставаться в машине — значит ждать своей очереди. Холод сразу окутал меня ледяным плащом. Воздух был густым и обжигающе морозным, каждый мой выдох превращался в маленькое облачко пара, растворяющееся в темноте. Снег хрустел под ногами и... Погодите… снег?       Пытаясь рассмотреть окружение, увидела тот самый лес из своего воспоминания. Господи. Я в лесу. Но в этот раз все происходило наяву и, черт, все так сильно расплывалось, что соображала плохо, словно мое подсознание не хотело, чтобы я продолжала свои анализы.       Пыталась понять, куда идти дальше, но вдруг заметила двух мужчин в чёрных масках, походивших на тех, что напали на меня. Они стояли совсем близко, почти сливаясь с ночной тенью, и их появление было настолько внезапным, что я отшатнулась. Один из них сделал шаг вперёд, и я заметила, как его глаза блеснули в полумраке, холодные и отстранённые.       — Иди за нами, — приказал один из них, и я услышала в его голосе что-то странное, что-то, что заставило меня замереть на месте. Меня начинало тошнить, и я собралась потянуться к запястью, чтобы нащупать ленту, но её не было.       Я её никогда не снимала. Она всегда была со мной.       — Поторапливайся, — они окружили меня.       Не было смысла спорить или пытаться сопротивляться. Я знала, что сейчас это бесполезно. Но когда я, почти машинально, собралась следовать за ними, из темноты вырисовался силуэт. Маленькая фигура, облечённая в светлые ткани, стояла на фоне непроглядной тьмы. Она качала головой, её мимика была полна тревоги и мольбы, словно пыталась остановить меня от неминуемой гибели.       Это видение было одновременно и пугающим, и нежным, как давний, но болезненный сон. Каждая черта её лица, каждая эмоция были безошибочно знакомы.       Почему она, то есть я, пришла снова? Что это может значить?       В момент, когда была полностью поглощена этим чудовищным, проникающим страхом, меня грубо толкнули вперёд. Я потеряла равновесие, и мои ноги едва удерживали меня. Падая на колени, снова взглянула туда, где только что видела себя, но она уже исчезла в тени.       Чувство утраты и беспомощности охватило меня. Я была вынуждена следовать за ними, в сердце гудела тревога, а страх, как бесконечная чёрная дыра, затягивал меня в свою бездну. Всё вокруг казалось чуждым и враждебным, как снежная буря, которая скрывает все дороги и отгораживает от надежды.       Они затолкали меня в одно заброшенное помещение. И снова эта темнота, которой я боялась. Паническая атака начинала меня одолевать, как вдруг раздался бархатный голос сзади:       — Ты в безопасности, — что-то было в этом непостижимо успокаивающее, но я не могла позволить себе довериться ему.       Едва дыша, обернулась. И вот в нескольких метрах от меня знакомая фигура, которую я уже видела. Незнакомец, который каким-то непонятным образом влиял на меня и мой разум, одним своим присутствием помогая удержать от полного погружения в себя. Слабый свет осветил его лицо, которое впервые было без его излюбленной маски, но черты оставались расплывчатыми, неуловимыми, словно это был кто-то, кого я знала, но не могла вспомнить.       Он подошёл ближе и склонился, дыхание коснулось моего лица, как холодный шёпот. Пальцы обвели линию моей щеки, и по телу прошла ледяная дрожь. Голос его был низким, грубым, словно металл по стеклу.       — Анни, — произнёс он, словно это имя принадлежало только ему, его тону не хватало лишь цепей, которыми он бы заковал меня. — Ты ведь знаешь, как идет тебе это имя?       Внутри всё сжалось от замешательства.       — Что ты несёшь? — мой голос прозвучал хрипло, и я попыталась отстраниться, но его хватка на моей талии стала почти болезненной.       — Ты пока не помнишь, — в нем слышалась не то обида, не то затаённая злость. — Но помни: ты моя, Анни. Всегда была, всегда будешь.       Его слова вонзились в меня, как кинжал. Каждая фраза звучала, как приговор. Воспоминания мелькали в голове, смутные и неуловимые, оставляя после себя только ощущение ужаса.       Еще один одержимый ублюдок в моей жизни.       Когда он провёл пальцем по моим губам, что-то внутри меня сорвалось. Я резко оттолкнула его, стиснув зубы.       — Хватит. Веди меня к Массимо. Сейчас же.       Он замер, а затем лицо исказила усмешка.       — Приведите его. — Он приказал кому-то.        Увидев неизвестных мужчин в очередных масках, поняла, что ошибалась, что мы были одни. Между ними увидела своего брата, едва стоящего на ногах.       — Массимо… — шепот вырвался из моих губ.       Он попытался шагнуть ко мне, но его ноги отказали, посему рухнул на грязный бетонный пол, как сломанная марионетка. Я было рванулась вперёд, но незнакомец грубо схватил меня за плечо, удерживая на месте. Я отчаянно пыталась вырваться, да не получалось.       — Отпусти меня! — мой крик, в котором звучало столько злости, столько боли, разорвал тишину.       — Так вот что значит привязанность, — сказал он и поднял руку.       Я, осознавая его жест, стала кричать:       — Ты обещал, что я смогу спасти его!       — Обещал? — его шепот был ядовит, как змеиный яд. — Обещания — это иллюзия, и только.       Один из мужчин, стоявших рядом с Массимо, бесстрастно вытащил пистолет. Время будто замедлилось, каждый момент тянулся, как вечность, а ужас, разливающийся внутри меня, превратился в ледяную лавину, сметающую всё на своём пути.       — Нет! — мой голос прорезал ночной воздух, но всё уже было решено.       Выстрел раздался, как раскат грома, и тело Массимо дернулось, как будто его пронзила молния. Кровь расползалась по бетонной поверхности, как чёрная чернила, размывающая границы между жизнью и смертью.       — Нет, нет, нет… — мои слова превратились в бессмысленный шёпот, теряющийся в бездонной пустоте. Я вцепилась в голову, не в силах выдержать всю эту боль. Она была как жгучий огонь, разрывающий меня изнутри. Это была не просто боль, это была катастрофа, разрушение всего, что я когда-либо знала, всего, что я когда-либо любила.       Мир стал чужим, пустым. Я вырвалась и упала на колени, крепко прижавшись к израненному телу Массимо. Грудь переполняло чувство горя, которое вырывалось из глубин души и разрывалось на куски. Мои руки, покрытые его кровью, дрожали, и сознание было затуманено от тяжести осознания. Я отчаянно искала ответ на вопрос, который крутился в голове: "Почему?"       Вдруг я услышала голос человека, который сделал это.       — Твои слёзы и отчаяние ничего не изменят, Анни, — флегматично высказался он. — Всё, что ты видишь перед собой, — это результат твоих собственных решений.       Я не поднимала глаз, только сильнее зажмурилась и качала головой, не в силах слышать его слов.       — Это ты виновата в смерти Массимо, — продолжал он с ледяной уверенностью. — Твоя неспособность доверять своей семье, твое стремление решать все проблемы в одиночку — вот настоящая причина его гибели. Ты думала, что можешь всё контролировать, но последствия всегда имеют свою цену.       Слезы не переставали течь. А в сознание врывались далекие голоса, которые звали меня.       — Кто знает, — улыбнулся он, — если бы ты хоть что-то рассказала своей семье, если бы проявила доверие и открытость, возможно, ситуация развивалась бы иначе. Но ты предпочла жить в своём собственном мире, игнорируя тех, кто мог бы помочь. Ты не только отвергла помощь, но и поставила свою семью в опасность.       Мои слёзы превратились в безмолвный крик боли, переполняя горло и разрывая сердце. В этих жёстких, обвинительных словах была истина, которую я не могла игнорировать. Эти слова заставили меня осознать всю полноту трагедии, в которой я оказалась, и ту бездну отчаяния, в которую я упала. Я сидела, опустив голову, окружённая мраком и непоправимой потерей, понимая, что именно я и стала причиной своей собственной трагедии.

***

      Снег медленно опускался на землю, словно замедленное дыхание времени, покрывая всё вокруг белым саваном. Я стояла вдали, почти невидимая среди деревьев, и наблюдала, как мою семью разрывает боль утраты.       Гроб Массимо, такой чёрный, такой неподвижный, опускался в землю, окружённый грубыми крестами, которые словно насмехались над его неверием. Он никогда не верил в Бога, но Карлотта настояла на этом. Моя душа разрывалась на части, когда я видела, как лопатка за лопаткой земля вонзается в его последний приют.       Винила себя за то, что не смогла поделиться своим страхом, своими сомнениями, всеми тайнами и чертовой книгой. Что не обратилась за помощью, когда было нужно. Я прятала свои чувства, свои переживания за маской уверенности, считая, что никто не сможет мне помочь. Моё молчание стало тем, что унесло его жизнь.       Сам ветер словно шептал мне, как всё могло быть иначе, если бы я не держала всё в себе, если бы я не была такой безумно упрямой. Это теперь жгло меня изнутри, как кислота, разъедая душу, оставляя за собой только болезненные шрамы.       Я выбрала замкнуться в себе, вместо того чтобы довериться тем, кто меня любил.       Внутри, глубоко, как язва, росло чувство вины, медленно, но верно разъедая меня. Оно отравляло каждую мысль, каждое воспоминание, превращая всё в бесконечный поток «что если».       Вспоминала все моменты, когда могла сказать правду, когда могла поделиться своим страхом. Вспоминала, как Массимо смотрел на меня, надеясь, что я ему доверяю. Но я отворачивалась, пряталась за своей вечной маской храбрости, не понимая, что она и разрушает всё вокруг.       Каждый раз, когда опускала глаза, чтобы скрыть свои настоящие чувства, я убивала ту связь, которая могла бы спасти его. Теперь эта пустота, эта всепоглощающая тьма внутри меня, стала моим проклятием. Она заполнила каждый уголок моего существа, заставляя чувствовать, как я медленно разрушаюсь изнутри.       Массимо ушёл, и ничего не вернуть. Никакие слова, никакие действия не смогут изменить того, что я сделала, точнее, чего не сделала. И это знание, эта ужасная, неизбежная истина, становилась для меня невыносимой. Каждая секунда, каждый вдох напоминали мне о том, что я предала своего брата, выбрав молчание вместо правды, страх вместо доверия, предав человека, который всегда оберегал меня, всегда был рядом, защищал.       В груди разрасталась пустота, которая была глубже любой могилы.       — Массимо, — прошептала я, понимая, что мои слова растворяются в воздухе, как снег. Никто не услышит этот шёпот, никто не поймёт, как тяжело мне нести этот груз. Я закрыла глаза, надеясь, что когда их открою, всё исчезнет. Но всё, что я видела — это череда своих ошибок.       Может, я и вправду убийца, только не по воле, а по своей жестокой глупости. Ведь что может быть хуже, чем убить любимого человека своим молчанием, ложью и недомолвками?       Этот мир, эта зима, эта могила — всё казалось мне бесконечно холодным и бездушным. Как и я сама.       — Арианна... — кто-то нежно коснулся моего плеча, и я вздрогнула от неожиданности. Это был мистер Кларк, его лицо было полным сочувствия и понимания. Но я не могла принять его утешения. Всё, что я чувствовала, было необратимым, невыносимым. — Я понимаю, как трудно вам сейчас, — его голос был мягким, но я почти не слышала его.       — Это я во всем виновата.       Все эти мысли накатывали волнами, унося меня в тёмную бездну. И снова по новой: это я убила его. Я и никто другой.       Я могла чувствовать, как земля под ногами уходит, как я теряю контроль над собой.       — Это моя вина, — повторила я шепотом, и голос мой дрожал от горечи. — Если бы я только… если бы я тогда сделала что-то другое… если бы не взяла ту книгу…       Я снова и снова повторяла это в голове, но понимала, что уже поздно. Я была безнадежно сломлена.       Вдруг всю меня охватило резкое жгучее покалывание, словно я коснулась холодных металлических проводников. Эти ощущения вторгнулись в моё сознание, прерывая слова психотерапевта, который присел передо мной и что-то говорил, но я не слышала его. Моё тело начало дёргаться, легкие судороги проходили по нему, и я в панике пыталась отмахнуться от боли, но она лишь усиливалась. Я не могла понять, что происходит, сознание путалось.       Я всё ещё находилась в похоронах, всё ещё видела тело Массимо, но теперь это всё слилось с новыми, невообразимыми болями, которые переплетаются с моими страхами, превращая каждое мгновение в адское мучение.       Внезапно я услышала голос, который звучит как далёкое эхо сквозь мрак и хаос. Этот голос пробился сквозь густую туманность. Я не могу разобрать его слова и понять, откуда он исходит.       И снова я начала ощущать странное жжение в своей грудной клетке, которое проникает в каждую клетку. Это ощущение становилось всё более интенсивным, вызывая у меня болезненные конвульсии. Мой разум разрывался на части, и каждая его часть вопила от боли и отчаяния.       В голове разразилась очередная паника от ужаса и шока. Я кричала в пустоту, но никто не слышал. Этот кошмар, этот ужас, который я пыталась избегать, поглощал меня целиком.       Я чувствовала, как тот же голос, который сначала был лишь слабым эхо, становился всё яснее и понятнее. И через секунду расслышала настойчивые слова с приказом:       — Арианна, проснись!